Разрушитель Волков Алексей

Странно, кажется, давно стал ретроградом и не стыжусь этого.

– Легкое безумие. Был бы чуть моложе – вскружил бы в ответ чью-то рыжеволосую голову, свел с ума, сгорел бы в объятиях вместе со шпорами…

– Только не со шпорами! Металлические изделия содействуют травматизму.

– Пронзенное сердце страшнее любых ран!

– Шпорой? Представляю!

– Ерунда. Извлек, сложил в памятный мешок с аналогичными сувенирами и сразу забыл. Взгляды бывают гораздо более смертоносными и опасными…

– Вы прямо представляете меня… – если я изъяснялся старомодным стилем, не желая меняться в угоду современным течениям, то и Маша подыгрывала мне умело. Просто не смогла подобрать подходящего слова.

– Василиском? – подсказал я. – От взгляда которого люди каменеют.

– Хорошо, не Медузой горгоной, – пришел женщине на память еще один уместный в данном контексте персонаж.

– Прическа не та.

Захотелось приласкать огненные пряди, и я едва удержался от первого порыва.

Хоть и база, да все-таки не военная, времен моей молодости. На дорожках хватало гражданского люда, не чересчур, но все-таки достаточно, дабы не выставлять напоказ некоторые чувства.

Вроде непонимания мой жест бы не вызвал, по морде я бы не получил, и все-таки…

Многие приветливо кивали моей спутнице, кое-кто даже подходил, и еще счастье, что хоть не пытался присоединиться к нам. Невероятно, но несколько раз я даже испытал уколы давненько позабытой ревности. Хотя какое имею право?..

Романтично исчезло за лесом солнце. Еще не тьма, даже не полные сумерки, намек на их скорый приход, а на душе светло и хочется позабыть все, отдаваясь прогулке…

Забудешь… От памятного дома, до которого и было практически ничего, с полсотни метров, вышел Линевич, крутанул головой и пошел наперерез.

Сволочь он, а не старый приятель. Лучше бы уж тогда посадил…

Спутнице Костя, разумеется, был известен. Начальство, блин, и еще масса непечатных слов.

– Здравствуйте, Машенька, – преимущество пола, еще ни один генерал не называл при мне кого-нибудь из мужчин ласковым именем. Вот неласковым прозвищем – сколько угодно.

– Здравствуйте, Константин Михайлович.

– Вы уж извините, я украду у вас кавалера на десяток слов.

Маша взглянула на меня с удивлением. Откуда ей знать о наших старых совместных делах! Сколько ей тогда было? И было ли?

– Александр, есть к тебе еще одна просьба, – вздохнул Линевич и лишь затем отвел в сторонку.

– Куда на сей раз? В Питер, раз уж в Москве я с твоей легкой руки побывал? Или вообще гонцом в какую-нибудь из недружественных стран, памятуя об отсутствии в настоящий момент дружественных? Некую азиатскую или европейскую республику?

– Не так далеко. Гораздо ближе. Здесь же, в Подмосковье. Надо будет посетить одно место. С нужными людьми переговорить. Собственно, говорить буду я сам, но ведь меня еще доставить туда надо.

– Костя, – проникновенно произнес я. – Только не говори, будто здесь нет ни одного человека, имеющего права на вождение легкового автомобиля. Прошли времена. Сейчас полнейшее впечатление, будто их выдают на руки гораздо раньше аттестата зрелости. Выбор – богатейший.

– Выбор – да. Но мне нужен человек, которому я доверять могу. Полностью. Понимаешь?

Я-то думал, по примеру героев многочисленных книг, превратиться в откровенного отморозка да пожить исключительно для себя. Хабара, сиречь продуктов, я уже натаскал, логово приготовил…

Видно, не выйдет из меня никогда герой нашего времени. Не тот человек. Вечно куда-то вляпаюсь, и явно не ради собственных шкурных интересов…

Ничего я пока не понимал, просто было в тоне приятеля… В общем, просьба начальника важнее прямого приказа. Особенно когда на тебя смотрят с верой.

С чего бы это он?

Машину я заметил сразу, едва она появилась на открытом пространстве. Иномарка, вроде бы «Мазда», хотя на таком расстоянии не уверен. Очень уж много развелось всевозможных разновидностей личного транспорта, чтобы запоминать их все. Да и зачем? Строить из себя спеца? Если подумать, принципиальной разницы нет. Даже дизайн многих марок отличается не слишком.

В годы детства было проще. Всех машин – «Волги», «Москвичи», «Запорожцы» да «Жигули».

Свои все были на месте, гостей мы не ждали, да и самой машины бордовой расцветки я не припомню. У знакомых такой нет, а незнакомые к нам ездить не должны. Не запрещено, даже ненаказуемо, просто с какой стати? Грунтовка к хутору на нем и заканчивается, дальше ехать некуда. Есть ведь славный британский принцип про мой дом, являющийся моей же крепостью.

Появление автомобиля являлось еще и долгожданным поводом. Не привык я к огородным работам. Виктор послал на прополку довольно большого поля, и спина болела, хоть волком вой. Накинутая от солнца рубашка пропиталась потом, теплынь стояла, как в южных краях, даже голова тупо гудела. Не работа, каторга. Теперь я стал понимать чувства рабов на плантациях. А сделано было поменьше половины. В иные времена не миновать батогов.

Дом был скрыт от меня пригорком, а так находился почти рядом. Я с наслаждением разогнулся, едва сдержал рвущийся стон, прикурил и двинулся к хутору. Хоть посижу немного, попью чего-нибудь холодненького…

Машина пылила. Дождей не было дня три. Прикинуть ее скорость – как бы я не пришел быстрее. Насчет быстроты я, конечно, для красного словца сказанул, но опоздал ненадолго.

А как одуряющее пахло на лугу!

Рональд заходился лаем, сообщая о прибытии чужих. Как обычно, был он свободен от цепи и сейчас торчал рядом с изгородью, вскакивал на задние лапы, передними опираясь на верхнюю перекладину. Пес мог легко перемахнуть на ту сторону, но воспитание требовало дать незваным гостям последний шанс.

«Мазда» застыла у прикрытых ворот. Сидевшие в ней оценили собачку и не спешили свести с ней знакомство поближе. Речь явно шла не только о целостности штанов. Дог у Виктора был крупный, такой легко может от тряпок перейти к горлу. Хотя бы и не к горлу, если укусит – мало не покажется. Чувствовался в нем зверь солидный, прекрасно сознающий свое предназначение.

Дом молчал. Обеденное время давно миновало, и даже наши женщины трудились на полях. Землица не жалует бездельников. Спиной чую.

Первым пришел все-таки не я, а Боря. Зять Виктора, трудившийся в каком-то офисе. Но бизнес временно застопорился, тесть предложил, супруга настояла, и славный труженик клавиатуры взял отпуск до выхода из очередного кризиса.

Как многие «сидельцы», Боря активно качался. Мускулатура у него была – куда мне! Только при физической работе почему-то приобретенные в тренажерных залах мышцы не слишком помогают.

Боря сразу прошел к воротам. Весь он лоснился потом, промокли не только майка, даже, кажется, свободные до колен шорты и те местами покрыты пятнами. На голове – куцая панама, в пору чучелам носить, но людям молодым такие почему-то нравятся.

Рональд покосился на человека и залаял еще громче. Вот он, каков я! Пусть зятя он не слишком жаловал, так ведь тот обязательно расскажет Хозяину.

Ворота открывать Боря не стал. Прошел через калитку и неторопливо направился к машине. Стекло на задней двери поползло вниз, лишь затем сама дверь открылась, и наружу вылез характерный уроженец знойного гористого Юга.

Интересно, этим тут что понадобилось? Не на работу же наниматься!

– Рональд, молчать! Фу! – Меня пес послушался. Не знаю почему, но я всегда довольно легко находил общий язык с животными. – Сидеть!

Дог разве плечами не пожал, и то лишь потому, что был природой не приспособлен к подобному действию. В его глазах явно читалось – может, все-таки покусаем? Но не гордый, могу немного подождать. Пока все не вылезут. И кто придумал эти передвижные повозки, в которые никак не проникнешь?

В наступившей тишине из автомобиля вылез еще один джигит в камуфлированной безрукавке.

Чечены? Вроде нет. На грузин тоже не похожи. Скорее всего, айзеры.

– Чем обязаны, господа? – Первых фраз разговора я не слышал, а догадываться мешала легкая головная боль. Все-таки староват я столько торчать на солнце. Про спину уже молчу.

– Ты хозяин будешь? – с гортанным акцентом вопросил первый из вылезших. Обросший черным волосом, пару дней небритый, в светлой рубашке с короткими рукавами. Во рту сверкала золотом фикса.

Еще двое продолжали сидеть в автомобиле.

– Нет.

– А где он?

– Подойдет. – Я отвечал спокойно, чтобы гости почувствовали силу. Знаю я этот народ – на слабых готовы ездить, а получив отпор, еще могут зауважать.

Или – мстить, тут разные варианты.

Будем пока исходить из лучшего.

– Собаку убери. Да? – подал голос второй гость, несколько помоложе и явно немного нервный.

– Зачем? Рональд привык гулять свободно. Хороших людей он не трогает. Если те не делают чересчур резких движений.

В дом приезжих я не приглашал. Пусть прежде объяснят цель приезда. Мало ли кто может шляться! Дел с посторонними мы не заводили. Ничего националистического. Были бы тут лица славянской наружности, я бы и к ним отнесся так же. Раз приехали незваными, сначала объясните, зачем? Баранов у нас нет, арбузами не торгуем, сами тоже пока ничего не покупаем.

– Убери, я сказал!

– Не хами. – Я холодно взглянул на молодого.

Нет, драться не тянуло. Не люблю кулачных выяснений. Политика кота Леопольда – ребята, давайте жить дружно. Вы меня не трогаете, а я вообще никого трогать не хочу.

Первый из гостей что-то произнес земляку на своем языке. Строго так, явно делая замечание.

Издалека показался Виктор. Вид у приятеля был довольно бодрый, не чета мне, хоть и более молодому. Постоянное нахождение на свежем воздухе и размеренный труд делают с человеком чудеса. Тяпку отставной подполковник нес на плече. Мы-то с Борисом сразу избавились от надоевшего инструмента. Может, зря? Все какой-то аргумент в беседе. Слабоватый, топор повесомее будет, и все-таки, если постараться дать…

Что-то я начал думать не в той категории. Или сказывается жизнь на отшибе, в местах, куда милиция практически не заглядывает, свидетелей не бывает, и на каждого человека поневоле глядишь, гадая, хороший он или плохой. Тем более в нынешнее время, чем-то похуже постперестроечного.

– Вот и хозяин.

Интересно, где от меня сейчас будет больше пользы, в переговорном процессе или же сходить не спеша в дом за игрушками? Не слишком верилось в визит доброй дружбы.

– Что тут такое? – поинтересовался Виктор внешне беспечным тоном.

– Разговор есть.

– Говорите.

Первый из мужчин скользнул взглядом по нам с Борисом. Мол, стоит ли высказывать все при посторонних? Хотя по нашему виду посторонними на хуторе мы не являлись.

– Значит, так. Хочешь, чтобы это и дальше никто не трогал?

– Есть желающие? – сбить Виктора с панталыку было нелегко.

Да, все-таки явный наезд. Предложение крыши за конкретную мзду. Просто раньше подобное не касалось сельской местности. Прибыток невелик, а в отдаленной защите крестьяне не нуждаются. Пока кого дозовешься! Да и кто может напасть? Случайный отморозок. До сих пор главные проблемы – воровство с полей со стороны людей несерьезных. Бомжей, проще говоря, безработных, алкоголиков и прочего опустившегося сброда. К тому же, подобное случалось в дачных районах, где-нибудь не слишком далеко от города, но чтобы на удаленном от магистралей хуторе…

– Живешь одиноко, желающие найдутся.

– Угу. Думаете, нуждаюсь в крыше?

– А то нет? – сверкнул фиксой первый. – Мало ли что бывает…

Виктор смотрел спокойно и равнодушно. Между прочим, проводного телефона на хуторе не имелось, мобильники не действовали, соответственно, уповать на удаленную защиту было глупо. Да и как показал старый опыт, всякие «крышеватели» гораздо опаснее посторонних отморозков.

– Ребята, как бы вам сказать… Я сам по себе, вы – сами. Никакая помощь мне не нужна.

– Ты что, не понял? Да?! – вскрикнул «камуфлированный».

Оружия у гостей не видать, но вряд ли они заявились с пустыми руками. Уж хотя бы ножи у них имеются. Если не что-нибудь посерьезнее. Подобные выяснения легко заканчиваются потасовкой, и трудно сказать сразу, чем она закончится. Нас трое, их – четверо, варианты могут быть самые разные.

– Я неясно сказал? – В отличие от гостей, голос Виктор не повышал. – Здесь частное владение, ребята.

Тот, с фиксой, остановил разгорячившегося молодого и вновь взял разговор в свои руки:

– Мужик, сегодня оно твое, завтра – наследников. А то и вовсе чужих людей. Знаешь, что бывает с несговорчивыми?

– Я пока воды схожу попью, – сказал я приятелю. – И сразу вернусь. Пить охота…

Кавказцы взглянули на меня с мимолетным презрением. Мол, сдрейфил, вот и старается оказаться подальше.

– И мне принеси чего-нибудь, – кивнул Виктор.

Единственное – гости с некоторым подозрением посмотрели, как я прохожу мимо Рона. Но тревожить собаку заранее в мои планы не входило, а мой дальнейший путь не представлял для гостей интереса.

Зря. На одиноких хуторах хозяева частенько имеют охотничье ружье, не для обороны, так для браконьерства. А человека убить проще, чем иного зверя. Хотя он частенько любого зверя и хуже.

Оказавшись в доме, я сразу отодвинул в сторону скрытый лаз и скатился в подпол. Там, в углу, стояло несколько вожделенных ящиков, некогда спрятанных на бывшей территории части, а ныне переправленных сюда.

Руки навсегда усвоили порядок движений, и даже смотреть мне не требовалось. Цинки тоже были вскрыты заранее. Я торопливо набил пару магазинов, вставил один в автомат, другой засунул за ремень, секунду подумал и в придачу прихватил пистолет. Только на сей раз даже вторую обойму снаряжать не стал. Мало ли что может произойти за это время снаружи?

Пистолет легко поместился сзади, скрылся под выпущенной рубашкой. С «калашниковым» проблем было больше. Пусть десантный вариант со складным прикладом, все равно, для скрытого ношения он не предназначен. Был бы еще плащ, но в такую жару любой макинтош не менее подозрителен, чем шуба.

В окно было видно, что уже вся четверка гостей покинула автомобиль, и кто-то из них яростно жестикулирует едва не под носом Виктора.

Хорошо подвернулась продолговатая большая корзина. Я бросил автомат в нее, накрыл сверху какой-то тряпкой и быстро спустился с крыльца.

Рональд в напряжении носился вдоль забора. Он бы давно перемахнул на другую сторону и присоединился к спорщикам, добавив свои весомые аргументы, но долгожданной команды так и не поступало.

Калитку я едва прикрыл, да и не нуждался пес в калитке. С его-то статью одолеть ограду – плевое дело.

Внезапно там, впереди, Виктор отпрыгнул в сторону. Я сразу заметил в руке у того самого, в камуфлированной безрукавке, сверкнувший на солнце нож.

Встал в стойку Борис. Виктор покосился назад, заметил меня и отшатнулся еще правее, открывая сектор обстрела.

– Эй, мужики! – Я намеренно обозвал так гордых жителей гор. – Хорош тут лезгинку устраивать! Детство в одном месте заиграло?

– Ты чего сказал? Да?! – взъярился молодой. Его внимание переключилось на меня, что и требовалось. – Щас за базар ответишь! Да?!

– Вам сказано – убирайтесь. Или объяснить для особо тупых? Но тогда сплясать придется.

Конфликта все равно не миновать, и я пер напролом натуральным танком. Главное – на ребят бы не набросились.

Борис, оставаясь в стойке, все пятился ко мне и чуть в сторону. Рычал сзади Рональд.

– Кто тупой? – Еще один гость, в кожаном пиджаке, несмотря на жару, полез во внутренний карман.

Я терпеливо дождался, пока он извлечет пистолет, но взвести затвор не дал. Мне-то оставалось лишь сдвинуть предохранитель.

Нет, им действительно очень повезло. Тому, с пистолетом, точно. Да и камуфлированному с ножом. В молодые годы получили бы они по пуле в плечо, чтобы правой рукой не слишком шевелили. Но прежней практики давно не было, чуть промахнуться я вполне мог – не в пользу гостей, а убивать в мои планы пока не входило.

Пришлось выпустить короткую очередь над головами – это впечатляет, затем – еще одну прямо под ноги. Земля вздыбилась несколькими зловещими фонтанчиками.

– Руки!

Пистолет и нож без напоминаний полетели в сторону. Ясно же – третий раз я мог сдуру или с расчету выпалить прямо по гостям. Лес рядом, лопаты найдутся, и никто не узнает, где закончился путь залетных визитеров. Тут ищи, не ищи… А попасть очередью намного легче, чем одиночным выстрелом.

Удивительно, куда пропадает наглость у людей при виде дымящегося ствола! Звериным чутьем гости уловили – мир для меня разделился на своих и чужих.

Мог бы я убить? Запросто! На моей совести есть грехи пострашнее убийства. В сущности, кто передо мной? Явно не люди. Так, гадины, раздавить которых не преступление, а долг. Пройду мимо и тут же забуду о ничего не значащем пустяке. Одним трупом больше, одним меньше. Какая разница?

– Мы ничего, – пробормотал старший, с фиксой.

Куда только подевался гонор?

– Две вещи не люблю по жизни. Вторая – наглецы, – охотно пояснил я. Сделал паузу и добавил: – А первая – зря тратить патроны. Каждая пуля мимо цели – это буханка хлеба. Так учили. Кто же выбрасывает хлеб? Понятно говорю?

Гости согласно закивали. Взглядов от автомата они не отводили. Словно это могло задержать стрельбу.

– Боря, посмотри машину. Вдруг там еще что имеется?

Я чуть переместился с расчетом, чтобы зятек не попал в сектор обстрела.

– А вы пока присядьте, господа. И ручки не опускайте. Я человек нервный, контуженый, могу понять не так. Потом придется от остальных избавиться. Зачем мне свидетели?

Удивительно, как легко они понимали мои мысли. Про послушность я уже не говорю.

Борис залез в салон, пошарил и извлек на свет божий карабин. Охотничий, с виду – весьма недурной. Затем открыл багажник, пошарил там, но больше ничего интересного не было.

– Хорошо. Виктор, будь добр, посмотри, нет ли чего у джигитов при себе.

Надо было бы припахать Бориса, как самого молодого, только мало ли! Виктор хоть не станет маячить на линии огня.

Трофеями оказались лишь ножи. Два ствола на всех – не маловато ли для рэкетиров? Или они начинающие, не успели еще обзавестись необходимым реквизитом?

Выяснять мне было откровенно лениво. Я ведь и жажду утолить не успел, а солнце продолжало жарить вовсю.

– Значит, так. Сейчас вы садитесь в свою тачку и катитесь ко всем чертям. Если увижу кого еще раз, предупреждать не буду. Если попробуете позвать на помощь приятелей, положим не только их – и всю родню, не разбирая правых и виноватых. Места в лесу под трупы пока есть, а деревьям тоже удобрение требуется. Понятно говорю? И вообще, что-то добрый я сегодня. Прошлый раз было иначе. Все. Убирайтесь. Этот район занят.

Садились в машину они осторожно. Боялись, что пальну им в спину. Но охота было патроны тратить…

– Что они хотели? – спросил я у Виктора, следя за удаляющимся автомобилем.

– Четверть урожая.

– Не хило! Помнится, даже католическая церковь только десятину брала. Наглеют братья горцы.

Борис откровенно мялся да посматривал на автомат в моих руках.

– Вы что, на самом деле могли их перестрелять?

– Запросто. Закопали бы – и всех делов.

Кажется, зятю стало немного не по себе. Он-то был человеком сугубо мирным, к оружию непривычным.

– Может, зря их отпустили? Вдруг явятся получше подготовленными? – добавил ему сомнений тесть.

Как человек, привыкший к земле, он с ненавистью относился ко всем, покушавшимся на плоды тяжелого труда.

– Думаю, не явятся. Они сейчас в сомнении, на кого нарвались? Вдруг тут некто настолько крутой, что ему любая банда по барабану? И в ментовку не обратятся. Самим боком выйдет.

Я повесил автомат на плечо и вытащил сигареты. Виктор с благодарностью принял одну.

– Думал, придется сейчас тяпкой махаться, – хмыкнул он.

Руки приятеля даже не дрожали.

– Мне больше другое не нравится. – Я чиркнул зажигалкой. – Раз появился интерес к простым сельским жителям, вернее – к их продукции, значит, дело, похоже, швах.