Путешествие в Алмазные горы Багнюк Михаил

— Да я!.. А он!.. — захлебнулась я возмущением, не в силах выразить в полном объеме переполнявшие меня чувства.

Вместо неудавшихся объяснений я бросила на стол Дарвингиля исчерканный листок с планом дневника-отчета. Эльф взял его, пробежал глазами по изувеченным строчкам и улыбнулся.

— Не стоит так переживать, Арканций в своем репертуаре, — попытался успокоить меня учитель. — План неплох, но настоятель сможет выудить из этой информации то, что ему ранее не было известно. Я взял для тебя ужин. Поешь, а завтра я попробую помочь тебе с написанием.

На столе появились фрукты, хлеб и даже мясное рагу, так мною любимое. Поглощая пищу, я все еще вела мысленный спор с Арканцием, но постепенно угомонилась под успокоительные речи эльфа и терпкий травяной настой, который Дарвингиль постоянно подливал в мой стакан во время еды.

Вернувшись в свою комнату, я повалилась на кровать и очень быстро уснула, несмотря на эмоциональное напряжение, пережитое за день. Уже много дней я не видела снов, проваливаясь в темную глубокую бездну, как только засыпала. Но сегодня мне приснилось поле сказочных цветов ультрамариновых расцветок, говорящих между собой и со мной на непонятном, певучем языке. Не понимая слов, я вдыхала аромат цветков и радовалась, что такое чудо есть на свете.

Проснулась я сама, отдохнувшая и бодрая, как всегда, задолго до рассвета. Дарвингиль не спешил меня будить, наверно, решил дать поспать подольше после вчерашних событий. Но спать мне совершенно не хотелось, и я отправилась к месту медитаций. Оказалось, Дар был уже там.

— Что-то рано ты проснулась, — удивился учитель.

— Рефлекс выработался за последние месяцы, — с смешкой ответила я.

— Раз ты здесь, то давай начнем занятие, — предложил Дар.

Отказываться я не стала, на сегодняшнее занятие у меня были свои планы, посвящать в которые Дарвингиля я не собиралась. Я уже давно обратила внимание, что учитель не следит за мной в ментальном пространстве, когда я выполняю его указания, довольствуясь моими устными ответами о проделанной работе и увиденных результатах. На этом и основывался мой план. Я привычно вошла в ментальное пространство, и перед моим внутренним взором распростерлась карта земель между Элладанским и Северными морями. Мне еще многое не удавалось сделать, чего требовал Дар на медитативных тренировках, но сейчас я наставлений учителя не слушала, выполняя то задание, которое сама себе назначила. Я тянулась к светящимся точкам — воинам Братства, которые находились особенно далеко от цитадели, и концентрировалась на них. Вот один в подвалах Шаурана сражается с кем-то, его аура полыхает красно-золотым цветом азарта боя, противник силен, но воин уверен, что справится. У другого, где-то в районе Старлеца, ауру переполняют светло-зеленые и лазурные сполохи созерцания и умиротворения. Еще один в Элладане предается страсти, о чем свидетельствуют пурпурно-алые оттенки. Точек на карте слишком много, чтобы я смогла просмотреть их все, и где гарантия, что, увидев Нерка, я не ошибусь при чтении рисунка его ауры? Я уже отчаялась в своих попытках, как мне пришла одна сумасбродная идея. Набрав воздуха в грудь, не возвращаясь в обычный мир, я стала громко кричать и звать друга.

«Нерк!!! — полетел ментальный сигнал над Софинией и другими государствами. — Откликнись, противный вампирюга! Где тебя леший носит!»

«И незачем так орать»? — раздался в голове спокойный насмешливый голос.

Я сразу определила точку, от которой он исходил. Лес на берегу Лунных озер, избушка, напоминающая землянку.

«Ты что здесь делаешь?» — спросил вампир, в ауре которого преобладали серебристые и темно-бордовые цвета.

«Тебя ищу, разве не понятно?» — едва слышно ответила я.

«Дар велел в процессе обучения?» — появились синие проблески любопытства.

«Можно и так сказать, — уклончиво ответила я. — Почему тебя так долго нет? Может, помощь нужна?» — поспешила я сменить тему.

«Все в порядке, — заверил меня вампир. — Быстро, уходи отсюда!!!» — выкрикнул он, его ауру раскрасили оранжевые всполохи тревоги и беспокойства.

Я почти всегда слушаюсь старших и сейчас поступила точно так же. Вернее будет сказать, меня просто вытолкнули обратно, бесцеремонно вырвав мое сознание из ментального пространства и вернув в обычный мир.

— Совсем мозги потеряла?! — орал на меня Арканций, перекрикивая заковыристо матерящегося Дарвингиля. — А ты куда смотрел?! — переключился он на моего наставника. — Учитель, чтоб тебе!..

Оба они смотрели на меня, лежащую под давно поднявшимся над горизонтом солнцем, гневно, и если бы взгляды могли убивать, то я уже была бы убита ими в эти минуты не одну сотню раз. Сейчас Арканций не ограничился намеками на мое умственное состояние и выражался, не стесняясь:

— Идиотка! Тупоголовая ведьма! Это ж надо такое учудить! — не унимался он.

А я ровным счетом ничего не понимала. Что такого страшного я сделала, поговорив со старым другом?

— Медитации прекратить! Глаз с нее не спускать ни днем ни ночью! Пусть перебирается к тебе в комнату! И если еще что учудит, то отвечать будешь ты по всей строгости. Проступок приравняю к предательству! Понял?! — продолжал кричать Арканций и, дождавшись кивка Дара, отправился вниз.

— Что я такого сделала? — спросила я у хмурого Дарвингиля, когда Арканций скрылся из виду.

— Иди ты, Хельга… — злобно ругнулся эльф, поднимая боевой шест с пола. — Берись за оружие, тренировок никто не отменял! — рявкнул мой наставник.

Голова у меня гудела, как пчелиный улей, но противоречить разъяренному эльфу желания не было. Я послушно поднялась, размяла мышцы и взялась за палку, имитирующую шест эльфа.

Сказать, что сегодня он меня гонял, как никогда раньше — значит не сказать ничего. Эльф без зазрения совести наносил удары по корпусу, рукам, ногам, умудряясь находить самые болезненные места. Несколько раз мне больно досталось железным шестом по ушам, впрочем, саму голову наставник даже не задел, видимо, боясь выбить последние мозги. Коленки, пальцы на руках и ногах и еще много чего, о чем я даже не подозревала, что эти части тела могут болеть, пока шест в руках Дарвингиля не прошелся по ним. К обеду на мне не было ни одного места, которое бы не испытывало ноющую противную и навязчиво дергавшую боль. От последнего удара в живот я свалилась бесформенной грудой на пол и не смогла подняться, скорчившись от нестерпимой боли. Наставник перекинул меня через плечо, словно мешок с картошкой, и отнес в свою комнату, грубо сбросив там на кровать. Я хотела возмутиться подобным обращением, но искусанные в кровь за время боя, который можно назвать избиением младенца, и обветренные губы отказывались меня слушаться, нос, кажется, был сломан, из него стекала тоненькая струйка крови. По голове я сегодня тоже получила, правда не так, как ожидала. Дарвингиль двумя пальцами нажал на точку в основании черепа, и я отключилась.

Вернувшись в сознание, открыла глаза, обнаружила себя лежащей на кровати Дара, и события прошедшего дня восстановились в памяти. Несмотря на боль, меня все еще терзал вопрос, что же такого страшного я сделала? За какие провинности Дарвингиль обошелся со мной так жестоко? Ответ не заставил себя долго ждать.

— Вижу, ты уже очнулась, — констатировал мой учитель, сидевший за накрытым к ужину столом. — Теперь я готов ответить на твой вопрос, — тяжело вздохнул Дар и продолжил: — В ментале ты орала так, что тебя не слышал разве только глухой. Все маги этого мира слышали твой вопль. Все это время Нерк вполне успешно выполнял порученное ему задание, скрываясь в надежно защищенном от сканирования убежище, которое ты отыскала. Когда он откликнулся на твой зов, то ты его не только нашла, но и привела к нему чернокнижников, чьи планы он расстроил, да еще придал огласке их истинные обличья вождю Урук-Тхада. Из родного государства их погнали, что называется, поганой метлой. Они жаждали отомстить и искали обидчика, в чем ты им безмерно помогла. Кроме того, их коллеги протянули к тебе «путеводную нить» и пытались закрепить «сокола». Возвращаясь, ты бы провела их прямиком в цитадель. Они бы видели твоими глазами и слышали твоими ушами все, что здесь происходит. Не надо, надеюсь, объяснять все последствия этих событий? К счастью, Арканций успел вовремя и пресек их попытки.

— Он жив? — спросила я, едва шевеля губами, но эльф меня услышал.

— Не знаю, — снова вздохнул Дар. — Ты хоть понимаешь, что наделала?!

Я все прекрасно поняла и ужаснулась масштабам своей глупости. Такая мощная организация, как Братство, вполне могла позаботиться о Нерке, что и делала, пока я не вмешалась. Теперь мне стало ясно: все высказывания Арканция, Нерка и Николы о моих умственных способностях — чистая правда. Нужно было не обижаться и злиться, а прислушиваться и делать выводы из их поучений и нотаций. Кем я себя вообразила? Великой воительницей и могущественной чародейкой! Ходячее недоразумение — вот кто я! Горько-соленые слезы стекали по щекам и носу, разъедая свежие раны.

— Маги очень уязвимы в ментальном пространстве, — продолжал рассказывать Дар. — Чтобы научиться ставить ментальную защиту, нужно выйти на новый уровень познания. Даже я не могу сделать это в одиночку. Обычно маги действуют в паре. Один работает в ментальном пространстве, другой прикрывает его от возможных негативных воздействий. Неужели сложно было спросить у меня о том, что можно, а чего категорически нельзя делать во время медитаций?! — снова рассердился мой наставник. — Я всегда думал, у нас доверительные отношения!

Слезы хлынули ручьем, я окончательно захлебнулась рыданиями, перестав слышать голос Дарвингиля. Он встал и вышел, оставив меня наедине с моей совестью. А когда вернулся, был не один. Запас слез в моем организме уже кончился, я все так же лежала и тупо смотрела перед собой, подобно зомби. Жить совершенно не хотелось, скорее наоборот, я с абсолютной трезвостью ума поняла, что без меня мир станет лучше. Друзья не будут постоянно подвергаться опасности из-за моего сумасбродства, смогут спокойно жить и не оглядываться на меня через плечо — что я еще сделаю им во вред? На следующей же тренировке, твердо решила я, случайно поскользнусь на краю площадки, и все вздохнут с облегчением. Раньше склонностей к самоубийству у меня не было, но раньше я не понимала, насколько опасны все мои выходки и сумасбродные идеи, которые я, не раздумывая, воплощаю в жизнь.

Вместе с Дарвингилем пришла молодая эльфийка Хризастелия (полного ее имени я так и не смогла запомнить), мы с ней несколько раз виделись в трапезной. Она зло смотрела на меня и разговаривала на эльфийском языке с Даром. Понять этот певучий и красивый язык я не могла, да и не пыталась. Эльфы подняли меня — я зашипела от боли их прикосновений — и, поддерживая под мышки, заставили пройти в банную комнату. Наставник снова ушел, Хризастелия раздела меня и погрузила в бадью с водой. Все мое тело представляло один большой иссиня-черный синяк с багровыми припухлостями в некоторых местах. И естественно, все это болело от любого касания, но меня это сейчас мало волновало. На эльфийку мой вид тоже особого впечатления не произвел, взгляд ее был хмурым и сердитым.

— Ты уже знаешь? — спросила я на всеобщем языке.

— Только глухой не знает, — огрызнулась та в ответ.

— Я не хотела, — всхлипы снова вырвались из груди.

— Не пытайся меня разжалобить, — неверно истолковав мои слезы, бросила эльфийка, — Ты поставила под удар всю обитель! По-моему, Дарвингиль слишком мягко обошелся с тобой!

Хризастелия быстро вымыла мне голову и грубо растерла мочалкой, смоченной в мыльном растворе, спину и руки. Острая боль вернула мои размышления к действительности, и я решила, что не обязательно ждать тренировок. Эльфийка полезла на верхнюю полку за полотенцем, а я окунулась в бадью с головой, открыв рот и стараясь вдохнуть в легкие воду. Заливаясь через нос и горло, теплая мыльная вода разрывала грудь, не желающую отпускать драгоценный воздух из легких. Голова закружилась, легкие отчаянно выталкивали смертоносную воду, но она в них тут же заливалась снова. Перед тем как потерять сознание, я поняла, что впервые в жизни поступила правильно. Хризастелия должна быть довольна — я понесла достойное наказание, смыв позор смертью.

В просторном кабинете в мягких креслах сидели трое: Шторм, Арканций и Дарвингиль.

— Она решила покончить жизнь самоубийством? — удивленно, но спокойно спросил Арканций.

— Да, именно так, — ответил эльф.

— Побоялась моего наказания? — усмехнулся старший наставник.

— Скорее осознала всю глубину глупости своей выходки, — не согласился Дарвингиль. — Когда я объяснил ей, что она натворила, Хельга задала единственный вопрос.

— И какой же? — заинтересовался Арканций.

— Спросила, жив ли Нерканн.

Шторм сидел молча, хмурый, с опущенной головой. Серые тени усталости легли под глазами. Лицо осунулось, казалось, он постарел на сотню лет.

— Она настолько любит вампира, что решила, будто не сможет жить без него? — не унимался старший наставник.

Дарвингиль промолчал, Шторм резко вскинул голову и в упор посмотрел на Арканция. В глазах Дракона плескалась бездна.

— Ты действительно столь тупоголов или притворяешься? — прошипел Шторм. — Я предупреждал тебя, что девчонка слишком ранима и чувствует ответственность за судьбу своих друзей. Я видел ее насквозь, как и тебя во время Посвящения. Я предупреждал, ее благородные порывы надо контролировать! У нее за всю жизнь до появления Нерканна и Дарвингиля был единственный друг. Точнее, подруга, но за нее Хельга не беспокоилась, поскольку не знала, что творится в Софинии, а ты позволил ей переживать, не дал объяснений, почему Нерканн долго не возвращается!

— Я должен отчитываться перед какой-то девчонкой?! — выкрикнул старший наставник.

— Позволь спросить, — с улыбкой, не сулящей ничего хорошего, сказал Шторм, — много в твою обитель поступило учеников за последние пятьдесят лет?

— В год примерно по два, — подавившись возмущением, нехотя ответил старший наставник.

— По всему миру нами пугают детей. И тебе, Арк, это хорошо известно. Еще одно такое столетие, и твоя обитель вымрет, если ты не снизойдешь до объяснений с «какими-то мальчишками и девчонками», которые отдают жизни за общее дело. Мы просто не выстоим в следующий прорыв! — злобно наставлял Шторм Арканция. — В такое время ты позволяешь себе раскидываться столь ценными кадрами! Считай, троих ты сегодня потерял!

— Почему троих? — удивился старший наставник.

— Тебе срочно нужно искать замену, раз не понимаешь таких явных вещей! Я уже объяснял тебе, как могут быть сильны эти трое вместе, — он указал пальцем на вжавшегося в кресло эльфа. — Но ТОЛЬКО вместе! Хельга покончила с собой только от осознания, что подставила друга и Братство. Нерканн, если вернется, поймет, что предал девочку, приведя ее сюда, где она нашла свою погибель; как он поступит, остается только догадываться. Хорошо еще, если не сровняет цитадель с землей. Дарвингиль Сорвенго Эль'Аллионе, ты сможешь так же, как прежде, выполнять свой долг перед Братством, если твой лучший друг и ученица погибнут по вине этого самого Братства и вовсе не в бою?!

Эльф молчал, но ответа от него никто не требовал, вопрос был риторический. После недолгого молчания Шторм продолжил:

— Все, что нужно было сделать, это рассказать Хельге, что Нерканн слишком далеко от цитадели, но жив и здоров и скоро вернется. Арканций, неужели от таких простых слов твое самолюбие могло пострадать?

Старший наставник молчал.

— А ты, «учитель», — продолжал разнос Дракон, — почему не объяснил, насколько опасно обнаруживать себя и других братьев во время медитаций?

— У нее пока еще плохо получалось входить в ментальное пространство, я боялся напугать ее раньше времени, — оправдался Дар.

— Ну хоть с этим все понятно, — пробурчал Шторм. — Стоит вас оставить одних на неделю, и вот, пожалуйста, результат! Сколько еще я потеряю бойцов, прежде чем старший наставник обители умерит свою гордыню и спустится с небес на землю?

— Я все понял, — сдержанно проговорил Арканций.

— Очень на это надеюсь, — ответил Шторм и вышел из кабинета. Дарвингиль последовал за Драконом.

— Я могу организовать поиски Нерка? — спросил эльф, догнав Дракона на открытой галерее.

— Не сейчас, — ответил Шторм. — У Нерканна был шанс уйти, будем надеяться, он им воспользовался. У нас есть более важные дела.

— Вы говорите о том, что сделала Хельга?

— Об этом. Цитадель нужно срочно поместить в пространственный кокон.

— Но тогда мы потеряем связь со всеми братьями, которые сейчас вне цитадели! Они не смогут вернуться самостоятельно!

— Черные маги вашего мира готовят новый прорыв и направят орды своих демонов именно сюда, коль местонахождение Братства стало им известно. Может погибнуть сама цитадель, тогда остальным некуда будет возвращаться. Вечером собираемся в главном зале. Мне понадобятся все, кто может работать с пространственными материями. Да, натворили вы дел в мое отсутствие!

— Простите, это моя вина.

— Виноват в первую очередь я сам. Я должен был увидеть, насколько Арканций привык к спокойной жизни, и назначить на его место более молодого и закаленного в боях наставника.

— Мало кто сможет нести бремя ответственности за всю цитадель целиком.

— Ты бы смог? — Шторм остановился и в упор посмотрел на эльфа.

— Нет, не смог бы. Эльфы слишком свободолюбивый народ, чтобы запирать себя добровольно. И я не исключение. На эту должность больше подойдет человек или гном.

— Мне кажется или ты действительно боишься ответственности?

— Вам не кажется, я действительно боюсь. Боюсь не справиться с управлением столь мощной организацией. Нужен опыт распределения обязанностей между братьями, хорошее знание политики и правителей всех государств, кто из них поддерживает запрещенные исследования, а кто нет. На чью помощь мы можем рассчитывать. Надо знать способности всех братьев, чтобы правильно их использовать. Изучение всего, что нужно для управления цитаделью, займет у меня не меньше двадцати лет. И, честно говоря, у меня нет желания безвылазно сидеть здесь. Романтика странствий и сражения на благо живых существ нравятся мне больше, тем более что я хорошо умею это делать.

— Что ж, иного ответа я от тебя и не ждал, — вздохнул Шторм и сменил тему: — Арканций дал приблизительное местонахождения большинства братьев на данный момент. Я открою порталы, собери братьев, они отправятся, чтобы вернуть всех, кого смогут найти до вечера, обратно в цитадель.

— Будет сделано, — поклонился эльф и направился в трапезную.

На скамейке под раскидистым вязом Дарвингиль увидел Хризастелию, она старательно полировала и так сверкавший в солнечных лучах боевой шест.

— Ты как? — обратился к ней Дар, присаживаясь рядом.

— Никогда себе не прощу! — отозвалась эльфийка.

— Твоей вины здесь нет, Хельга всегда воплощала свои безрассудные идеи, невзирая ни на что, — попытался успокоить ее эльф. — Все дело в том, что у людей этот возраст самый непредсказуемый. Перестройка организма и всякое такое. Люди в этом возрасте представляют собой ходячую гормональную бомбу. Шторм уже устроил разнос Арканцию, он как старший наставник должен был учитывать все эти факторы. Ты не могла понимать всего, а я не должен был вас оставлять.

— Мне не нужно было отворачиваться от нее на длительное время, но я никак не могла достать с верхней полки эти треклятые полотенца, — продолжала укорять себя Хризастелия.

— У тебя есть отличный способ загладить свою вину. Сегодня нужно вернуть как можно большее число братьев обратно в цитадель. Шторм откроет порталы и ждет всех, кто готов отправиться на поиски.

— Я приду, — пообещала эльфийка, продолжая свое занятие.

Вскоре на площади, мощенной белым мрамором, с огромным фонтаном посередине, толпилось около сотни братьев: люди, гномы, эльфы, орки и пара вампиров. Почти у всех присутствующих друзья выполняли задания или просто жили вне цитадели, их они и собирались разыскать. Все понимали, что раскрывать свою принадлежность к Братству в данной ситуации невозможно, поэтому никто не стал надевать цвета Братства. Они оживленно переговаривались в ожидании Дракона. И тот не заставил себя долго ждать, спустился с навесного моста и начал протискиваться сквозь толпу к центру площади. Как только его заметили, братья расступились, освобождая дорогу. Шторм поднялся на высокий ступенчатый борт фонтана и оглядел присутствующих.

— Вы все знаете, зачем собрались. В портал входите по двое, неизвестно, что вас ждет на другой стороне. На поиски не более четырех часов. Всех, кого сможете найти, приводите к месту вашего выхода и активизируете татуировку.

— Но нас обнаружат! — подал голос один из братьев.

— Это не будет иметь значения, я тут же открою для вас обратный проход, и вы вернетесь, — ответил Шторм. — Если не успеете до назначенного времени, то не пытайтесь вернуться. Постарайтесь найти жилище на несколько дней, я сам вас найду, когда угроза минует. Цитадель будет недоступна ни для кого после захода солнца. Это крайняя мера. Она несомненно временная. Никому из вас не нужно объяснять, как вести себя среди обычных жителей. Но постарайтесь вернуться все, я буду ждать до захода солнца.

К Дракону подходили по двое: гном с гномом, человек с человеком, эльф с эльфом и т. д. Он открывал им порталы в государства, наиболее подходящие для каждой отправляющейся на поиски расы. Через некоторое время площадь опустела, Дракон устало присел на бортик фонтана, снял надоевшие ботинки и опустил ноги в прохладную воду. Назойливые мысли не давали покоя. Правильно ли он поступает? На построение и поддержание пространственного кокона уйдет масса энергии, большую часть которой придется растратить из собственных резервов. На неделю хватит, а что дальше? Дальше придется возвращать цитадель обратно, и где гарантия, что демоны, вызванные из нижних миров, вернутся к себе, а не станут дожидаться появления цитадели, поддерживаемые магами. Но, с другой стороны, откуда они смогут узнать о том, что цитадель вернется, что ее не перенесли в другой, более безопасный мир? Что ж, другого выхода все равно нет. Остается только ждать.

Через час Дракон почувствовал активизирующуюся татуировку в районе Шаурана, он незамедлительно открыл портал, и на площади появились сразу пять человек. В грязной, разорванной на коленках и локтях одежде, зато все живые и вполне здоровые.

— Пришлось выбираться по канализационному туннелю, — рассказал один из братьей, — в городе какое-то гражданское восстание. Стража хватает всех без разбору и сажает в зиндан, это у них тюрьма такая.

— Рад, что вы вернулись, — кивнул Шторм, ощущая следующий призыв.

Следующий портал он открыл в Урук-Тхад, потом в Старлец. Дальше сигналы поступали с такой быстротой, что приходилось открывать по несколько проходов одновременно. Не всем братьям повезло так, как вернувшимся из Шаурана. Многие пробивались с боем и были ранены. Им быстро оказывали помощь подоспевшие целители цитадели. Площадь вновь наводнилась людьми и другими представителями разумных рас. Из Элладана в портал прорвались даже два чернокнижника и вызванный ими демон, которые были тут же сожжены огнем Шторма.

До заката оставалось еще около часа, с каждой минутой которого пропадала надежда на возвращение оставшихся в чужих землях братьев. Дракон разогнал с площади вернувшихся, в полном одиночестве продолжая ждать сигналов от своих подопечных. В последних лучах багрового солнца, слишком быстро движущегося к горизонту, вода фонтана окрасилась бликами нежных розовых тонов. «Слишком мало осталось времени», — подумал Шторм, глядя на веселую игру водных струй. Ему было ясно, опоздавшие уже не вернутся, но могучий Дракон, проживший не одну сотню тысяч лет, жутко переживал за всех этих незначительных разумных существ, чьи жизни пролетали у него перед взором миллионами и миллионами. Он помнил почти всех в лицо и поименно, испытывая огромную ответственность за их судьбы и великую скорбь и вину за их смерти. Когда погибла первая созданная им обитель со всеми сподвижниками, Шторм, будучи совсем юным Драконом, движимый болью утраты и жаждой мести, разрушил несколько нижних миров и едва не погиб при этом, затягиваемый в воронку инферно, закрутившуюся его стараниями. С тех пор река времени неоднократно меняла свои русла, рождались и потухали звезды, Дракон обрел мудрость и рассудительность, он научился подавлять ежеминутные порывы и застилающую разум жажду мести. Но справляться с болью утраты своих соратников и друзей он так и не смог научиться. Каждая смерть проходила сквозь него, оставляя глубокий рубец на душе. Он встречал и другие, подобные ему могущественные, почти бессмертные сущности мироздания, которые с легкостью поглощали как демонов нижних миров, так и живые существа из миров, которые оберегали и защищали. Дракон с ужасом наблюдал за этими процессами, боясь превратиться в такое же бездушное создание, способное предать и приговорить к погибели доверяющие ему разумные существа. Он поднимался к самым высшим мирам, тратя на это столетия, и искал встречи с Создателем — Творцом Миров.

Он хотел о многом спросить Создателя, но поиски не увенчались успехом. Почти. Шторму, потерявшему надежду на встречу с Творцом, случайно попался один из миров, в котором люди могли общаться с Создателем, они были носителями истинной веры, могли исцелять силой, дарованной Создателем, не используя никакой магии и чародейства. Отчаявшийся Шторм получил в этом мире ответы на большую часть терзавших его вопросов, научился терпению и получил переданные людям от Творца знания об устройстве миров во Вселенных, взаимосвязи эмоций каждого ничтожного создания с вселенским разумом и судьбой самой Вселенной. Отчаяние уступило место рассудку и пониманию того, сколько времени было безвозвратно упущено в пустых поисках и терзаниях. Дракон с вновь проснувшимся энтузиазмом принялся создавать обители, защищающие вверенные ему Создателем миры. Вихрем проносился по Вселенной, стараясь успеть к месту каждого прорыва, поучаствовать в битве, не оставить на произвол судьбы верящие ему существа. Он не отдыхал и не позволял сну одолеть себя в течение нескольких лет, пока наконец в одной из обителей истощение его бессмертного организма не достигло критической точки. Огромный Дракон в своем истинном облике просто не смог подняться в небо, не говоря уже о межзвездных перемещениях. Последователи Шторма долго возвращали Дракону здоровье, вливая в него энергию из десяти Источников одновременно. За несколько последующих десятилетий тот мир почти начисто лишился магических резервов, и Шторм понял, что вновь совершил серьезную ошибку, когда лишил свой организм необходимого отдыха и восстановления. Сейчас он очень надеялся, что все возможные оплошности им уже давно совершены, проанализированы и исправлены. Теперь у него просто нет права на просчет.

Солнце окончательно спряталось за горные хребты, унося с собой розовые оттенки мраморного фонтана. Дракон поднялся с высокого бортика бассейна, на долю секунды активизировал татуировки не успевших обратно братьев и отправил им коротенькое сообщение: «Я вернусь за вами!» Затем открыл портал в главный зал и шагнул в него, сразу оказавшись в освещенном факелами зале среди пятидесяти избранных, способных прикоснуться к пространственной материи.

— Приступим, — проходя в центр, сказал Шторм. — Надеюсь, моих уроков никто не забыл, — спросил он, хотя данный вопрос был лишним — случайных людей здесь не было.

Дракон принял свой истинный облик. Слегка, чтобы случайно не повредить, коснулся нежнейшей материи пространства и, соединив собственный резерв с Источником цитадели, принялся изменять структуру материи. Этой поистине ювелирной работой приходилось заниматься кропотливо и тщательно. Наметив контуры пространственной аномалии в форме кокона, Шторм передавал своим ученикам управление отдельными ее свойствами. А те, в свою очередь, дорабатывали вверенные им участки: формировали скорость течения времени, физические и химические законы, которые будут действовать внутри аномалии. Особо творческие натуры создавали пейзаж и природные условия. Самым одаренным выпало заниматься строением защиты кокона. Любой архимаг удавился бы от зависти, наблюдая сейчас за работой обычных членов Братства. Сословие магов, стоящее на самой верхушке социальной лестницы, и представить себе не могло, что обычные, лишенные, на их взгляд, магического дара люди способны не просто дотронуться, но и вполне успешно работать с материей пространства, а как следствие, и параметрами времени. Ведь если смотреть с обывательской точки зрения, то сейчас братья создавали новый мир, пусть небольшой, без живых существ и совсем ненадолго, но самостоятельно.

Шторм внимательно следил за работой своих подопечных, помогая и поправляя их в нужных местах. Когда кокон был готов и цитадель перенесена внутрь его, Дракон закольцевал строительные нити аномалии с материей искривленного их усилиями пространства, разорвал свою связь с Источником и вернулся в человеческое тело. Работа была завершена. Помощники в буквальном смысле валились с ног от усталости, сползая по стенам на мозаичный пол главного зала. Дракона заметно шатало, но до своих комнат он смог дойти без посторонней помощи, несмотря на то что у дверей зала все время, пока шла работа по построению кокона, дежурили целители и просто братья, готовые оказать помощь, если понадобится.

Оказавшись в своей спальне, Шторм повалился на кровать и заснул. Спустя несколько часов, хотя самому Дракону показалось, что прошло лишь несколько минут, его разбудил настойчивый стук в дверь. Ласковый солнечный лучик заглядывал в комнату сквозь щелку в плотно задвинутых шторах, нагревая спящему кончик носа. Дракон натянул на нос покрывало и прислушался к стуку.

— Кого черти принесли? — пробурчал не проснувшийся до конца Шторм.

— Это я, Арканций! У нас возникли сложности! — раздался приглушенный закрытой дверью взволнованный голос.

— Ты старший наставник цитадели, вот и разрешай сложности!

— Боюсь, то, как я их могу разрешить, вам сильно не понравиться.

Осознав, что отоспаться ему все равно не дадут, Шторм нехотя поднялся и открыл дверь.

— Проходи, присядь. Я пока умоюсь и переоденусь, потом пойдем решать твои сложности, — раздвигая шторы, сладко зевнул Дракон и указал старшему наставнику на глубокое мягкое кресло в дальнем углу спальни.

— Если не будет поздно, — прошептал себе под нос Арканций и, приняв приглашение, опустился на мягкие кресельные подушки.

За окнами цитадели раскинулся небывалый для ее родного мира пейзаж. Ярко-фиолетовое с нежно-розовыми и лазурно-голубыми всполохами небо, на котором даже сейчас, при ярком сиянии солнца видны алмазные россыпи звезд. Никаких гор нет и в помине, вместо них за стенами цитадели раскинулось изумрудное море с крошечными белоснежными песчаными островками и растущими на них диковинными деревьями оранжевых, бордовых и ядовито-желтых тонов.

— Видно, соскучились наши дети по чужим мирам, раз родной край не пожелали воссоздать, — выходя из купальни и вытирая голову полотенцем, сказал Арканцию Шторм. — Законы природы хоть действуют?

— Основные — да. Сила притяжения та же, воздух тоже. Базовые заклинания работают. Это все, что мы успели проверить.

— Ладно, пойдем разрешать твои сложности. Бросив полотенце на кровать, Дракон первым вышел за дверь, старший наставник поспешил за ним.

Закатное солнце дарило последние, багряные лучи людям и величественным строениям Чародейского монастыря. Над площадью монастыря магов и целителей, заполненной выстроенными по линеечке курсами послушников, раздавался громовой голос настоятеля:

— Наступил день, ради которого вы все усердно учились. Нас ждет кровопролитная и затяжная война с государством Милителия. Милительские вампиры в совершенстве постигли и усовершенствовали познания в черной магии и уже готовы бросить на борьбу с разумными расами нижнемирских демонов. Несмотря на это, не стоит забывать, насколько опасны сами вампиры. Их сила и скорость в несколько раз превышают силу и скорость человека, даже мага. Вампиры питаются кровью своих жертв, поэтому в этой войне не будет пленных и раненых. Пройдя маршем по людским поселениям, объединенная армия вампиров и демонов оставит за собой лишь обескровленные трупы. Но сегодня ночью у нас есть шанс избежать этого, приняв короткий, но более жестокий бой. Сегодня ночью милительские колдуны призовут демонов из нижнего мира и спустя неделю нападут на людские поселения. Точка сбора вампиров и демонов нам известна, и наш долг — противостоять этому злу и защитить беспомощных людей от неминуемой гибели! Я обращаюсь к ВАМ, послушники трех последних курсов факультета боевой магии! Мне нужны только добровольцы! Через час я жду вас здесь на площади!

Закончив речь, настоятель под шепотки послушников, обсуждающих новости о неизбежной войне, покинул трибуну и неспешно направился к себе в кабинет. Настоятельница, проследившая, чтобы ее послушницы дисциплинированно покинули площадь и вернулись в свои корпуса, нагнала настоятеля у самой двери его кабинета.

— Зачем тебе понадобился весь этот спектакль? — спросила она, проходя внутрь и присаживаясь на стул.

— А что я им должен был сказать, по-твоему? — нахмурился настоятель и отвернулся к темнеющему в вечерних сумерках окну. — Идем уничтожать цитадель боевого Братства? Да половина из всех послушников в обморок попадает от одного упоминания о Братстве. А другая половина взбунтуется — как можно уничтожать легенду!

— Не нужно им вообще ничего объяснять, — возмутилась настоятельница. — Встать в строй! И все. По Уставу монастыря они должны подчиниться твоему и моему приказам, чтобы ни случилось.

— По Уставу да. Но что скажет Совет, когда узнает о гибели по моему приказу двух третей вполне зрелых магов с весьма незаурядными способностями?! — Настоятель повернулся и зло посмотрел на свою собеседницу.

— Когда будет разрушена цитадель, им останется только поблагодарить тебя. Уничтожить Братство — значит вынуть кость, стоящую поперек горла! Сколько это треклятое Братство пресекло перспективных экспериментов! Вечно они суют везде свой нос. Старейшины закроют глаза на потери, когда Братство будет стерто с лица земли. В данном случае цель оправдывает средства.

— Не когда, а если.

— Что, извини, не поняла?

— Я сказал не когда, а если будет разрушена цитадель.

— Ты сомневаешься в успехе?

— А ты нет?

— Я — нет. Как ты сам сказал, три курса послушников боевого факультета — это две трети самых одаренных и сильных боевых магов. Магистры тоже не самые слабые маги в империи. С нами двое старейшин, не считая тебя, да и мое членство в Имперском Совете магов лишь вопрос времени. По силе я им ничем не уступаю. Свой шанс мы используем. И этот королевский подарок, который нам сделала твоя Хельга, обнаружив местонахождение цитадели, заслуживает всяческих похвал. Ты, как всегда, выиграл, казалось бы, в проигрышной ситуации. Я, признаюсь, подумала, что Хельгу завербовали в Братство, когда твой ученик приехал без нее. А она даже там осталась верна монастырю.

— Знаешь, меня иногда поражает твоя прямолинейность и в делах, и в рассуждениях. Хельга не делала нам никаких «подарков»! Ее крик в ментале был криком отчаяния. Она кого-то искала. А теперь подумай, что умеет полноправный член Братства, если девчонка, попавшая к ним всего месяц назад, уже гуляет по ментальному пространству на неограниченные расстояния и может общаться со своими соратниками, невзирая на отдаленность от них? Ты, например, этого не сможешь сделать.

— Не надо меня оскорблять, если твои способности выше моих, это еще не повод!

— Я и не пытался. — Настоятель примирительно положил собеседнице руку на плечо. — Я напоминаю о том, что сделала Хельга, и призываю понять — мы не знаем, с чем столкнемся в этой самой цитадели. Это не будет похоже на легкую прогулку по Живьему лесу.

— Все я понимаю. — Настоятельница стряхнула его руку со своего плеча. — Кстати, как ты собираешься обеспечить выживание Хельги в предстоящем бою? Все наши будут бить на поражение. И, зная эту девчонку, могу предположить, она встанет в первых рядах защитников.

— Я никак не собираюсь обеспечивать ее выживания. Она сделала свой выбор, когда вступила в Братство. Мне она теперь чужая. Но подстраховаться не мешает. Мы выставим ее курс во главе с Юстинианной на первую линию атаки. Ей самой придется выбирать. Либо встать на сторону друзей-однокурсников, либо воевать против них.

— Не ожидала от тебя такого ответа.

— Ты вообще мало обо мне знаешь. Иди проследи, чтобы твои послушницы получили все необходимое и восполнили резервы из Источника. Мне не нужны неполноценные бойцы.

Вскоре настоятель остался в полном одиночестве, его приказы всегда исполнялись всеми беспрекословно и почти мгновенно. Несколько минут он просто сидел в кресле, прикрыв глаза и разрешив рукам безвольно висеть вдоль расслабленного тела. В такие минуты глава Чародейского монастыря отрешался от всего мира: от опостылевшей работы; от глупой, но исполнительной помощницы; от государственных интриг и королевских заговоров. Он вспоминал свою единственную любовь, которую ему посчастливилось встретить на жизненном пути почти двадцать лет назад. Несколько лет счастливой совместной кочевой жизни. Путешествуя, они нигде не останавливались надолго, постоянно открывая для себя новые земли и новые народы. Практически везде влюбленную пару встречали с распростертыми объятиями. Человеческая девушка и вполне молодой маг вызывали симпатию как у людей, так и у гномов, и у орков, и даже у очеловеченных эльфов. «Прекрасное было время, — подумал настоятель, — как жаль, что правда о моей возлюбленной открылась так скоро. Храни она свою тайну получше, мы наслаждались бы счастьем на несколько лет дольше, а может быть, и по сей день». Оторвавшись от уже неприятных воспоминаний, настоятель принялся собираться в путь, складывая амулеты и артефакты в бездонные карманы дорожной мантии.

Через отведенный настоятелем час на площади вновь собрались послушники и послушницы боевых факультетов. Все в полном вооружении, одеты в походную форму, с нездоровым в предвкушении первого настоящего боя, азартным блеском в глазах. Преподаватели собрались неподалеку, обсуждая предстоящую битву.

— Это ненормально отправлять такой молодняк на вампиров, — возмущалась мастер Регина. — Это же детоубийство!

— Не стоит обсуждать приказы начальства, — прервал ее магистр по теории боевых учений. — Настоятель же сказал — выбора у нас нет. Или сейчас уничтожим этих тварей, или ввяжемся в длительную войну.

— Выбор есть всегда! — не согласилась с ним бывалая воительница. — И вообще странно все это. Лагерь милите-ль^ев разбит неподалеку от Живьего леса, а нас будут перебрасывать в самое сердце Алмазных гор, причем в ту ее часть, которая необитаемая. Там нет ни одного поселения, даже гномы в тех местах не живут.

— Поэтому вампиры и построили именно там свой замок для обучения темным искусствам, — к разговору присоединился преподаватель основ некромантии, худой, с неестественно бледной кожей, на которой во время горячего спора или в минуты ярости проступали алые пятна. — Вполне вероятно, что в этом месте самое удачное расположение для возможного пробоя в нижний мир. Узнать бы еще, с какими демонами придется столкнуться, смогли бы лучше подготовиться.

— Вы, может, и смогли бы, а вот наши с вами ученики погибнут независимо от того, насколько хорошо подготовятся! — обозлилась магистр боевых искусств.

— Неужели вы настолько низкого мнения о подготовке собственных учеников? — скривился в фальшивой улыбке некромант, лицо которого начало слегка розоветь, показывая, что его обладатель начинает злиться.

— Не нужно передергивать, вы знаете не хуже меня, что даже самым лучшим из них еще учиться целый год до получения диплома. И только последний курс дает необходимые навыки для выживания. Лучше бы собрали выпускников прошлого выпуска! — Регина, тряхнув головой, откинула белоснежную косу за спину.

— Да где их теперь найдешь? — Магистр боевых учений развел руками. — Разлетелись после получения дипломов куда глаза глядят. Собирать их придется пару недель — не меньше.

— Вас что-то не устраивает? — из темноты сгущающихся ночных сумерек вынырнула долговязая фигура настоятельницы. — Может, выскажете мне свои сомнения?!

— Это даже не сомнения, а скорее вопросы, — шагнула ей навстречу мастер Регина. — Почему нас перебрасывают в такую необитаемую глушь? Что за спешка, если у нас в запасе целая неделя, чтобы подготовиться? И зачем вести на заведомую гибель детей? За пару дней вполне можно собрать нужное количество опытных воинов и квалифицированных магов, которые умеют воевать профессионально.

— Это что? Бунт? — зло прищурилась настоятельница.

— Это вопросы, которые вы сами велели высказать, — гордо вскинула подбородок магистр боевых искусств. — И поверьте, возникают они не только в моей голове. Вот только остальные преподаватели не высказывают вслух свои умозаключения.

— Тебе их лучше тоже не высказывать, — понизив голос, прошипела настоятельница.

— Это угроза? — преувеличенно спокойным и ласковым голосом промурлыкала Регина, так мурлычет кошка перед тем, как вцепиться когтями и зубами в гладящую ее против шерсти руку.

Разговоры преподавателей вокруг смолкли, повисла давящая пауза тишины. Лишь легкий летний ветерок играл с готовящейся встретить осень, но пока еще зеленой листвой вековых монастырских деревьев.

— Что ты, милая?! — наиграно рассмеялась настоятельница. — Какая угроза? Это дружеский совет! А советами друзей не стоит пренебрегать, не так ли? Дружеские советы оберегают нас от неприятностей и проблем.

С этими словами настоятельница развернулась и направилась к мужской части монастыря, проверить, все ли готово к переправлению через портал.

Сборы не заняли много времени, и еще задолго до полуночи ровные шеренги экипированных к бою послушников, освещающих себе дорогу факелами и магическими светильниками, вышли за монастырские стены и выстроились перед открывшимся усилиями двух старейшин серебристо-сиреневым провалом портала. Первыми прошла небольшая группа младших магистров, следом за ними направили послушников и старших магистров. Замыкали шествие своей небольшой армии настоятель с настоятельницей. Шагнув в провал портала, они очутились среди круч Алмазных гор, на склоне вместе с толпившимися там же послушниками и преподавателями. Обе луны ярко освещали неприступные вершины. И только. Никакого намека на грозную цитадель и даже на скромное строение не было и в помине.

— Ты правильно задал координаты? — шепотом спросила настоятельница у своего начальника.

— Точнее некуда, — нахмурился настоятель. — Я несколько раз все перепроверил. Именно отсюда шел сигнал Хельги. Плюс-минус несколько десятков метров.

— Может, это ловушка, подстроенная Братством? — не унималась настоятельница.

— Не говори ерунды, — рассердился настоятель. — Скорее всего, цитадель просто перенесли в другое место после того, как Хельга раскрыла ее местонахождение.

— Это невозможно!

— Когда речь идет о боевом Братстве, слово «невозможно» неуместно. Я уже говорил тебе, что мы слишком мало знаем о них и их способностях. Придется возвращаться обратно.

Но вернуться обратно монастырской армии не позволили. В ста шагах от места расположения послушников завертелись черные вихри чужих порталов. Из них выскакивали жуткие уродливые демоны с желтыми горящими глазами, извивающимися когтистыми лапами вместо рук, волчьими головами и шипастыми хвостами. Управляли ими маги в темных плащах с надвинутыми на головы капюшонами и боевыми посохами, светящимися красным светом. Почуяв свежую горячую кровь молодых магов, демоны ринулись на послушников, без труда преодолевая разделяющее их расстояние за считаные секунды. Первые послушники погибли, даже не успев понять, что с ними произошло. Изуродованные трупы юношей и девушек осветила вспышка молнии — это один из старейшин в попытке защитить своих подопечных атаковал незваных гостей, к сожалению, тщетно. Нечисть ринулась по трупам, нападая на живых.

— Назад! Все назад! К порталу! — кричал настоятель, восстанавливая закрытый уже переход обратно к монастырю.

Но его не слушали. Послушники, разгоряченные вечерней речью настоятеля о спасении человечества, рвались в бой и гибли под клыками и когтистыми лапами демонов нижних миров. Потеряв почти половину своей юной армии, преподаватели вместе со старейшинами смогли организовать приемлемое подобие обороны, прикрывая машущих мечами и боевыми топорами послушников огненным и кислотным дождем. Послушники с арбалетами заняли место немного выше основного сражения и теперь поливали врагов серебряными болтами. Демоны горели, кислота плавила их плоть, но отказываться от добычи они не собирались. Не для того они прорвались в мир, полный еды, чтобы отступить из-за каких-то нелепых препятствий. На одного демона нападали сразу несколько послушников, они яростно отрубали чудовищу лапы, которые тут же вырастали снова, протыкали его арбалетными болтами и заговоренными мечами, но только потеряв голову, демон — семи локтей в высоту — валился на землю, чтобы быть затоптанным своими же собратьями. Лязг оружия от соприкосновения с когтями темных тварей, крики раненых, восторженный вой демонов, свист болтов и разрывающихся молний растерзали безмятежную тишину Алмазных гор. Смолкло прекрасное пение ночных птиц, горные обитатели — от мелких грызунов до горных ланей — спешили убраться подальше и схорониться в надежных убежищах. Сквозь непонятный шум и светопреставление все живое ощущало запах смерти и страх перед ее неминуемым наступлением.

В горячке побоища почти никто не заметил, как один из магистров покинул ряды монастырцев и по широкой дуге обошел место сражения, направляясь к чернокнижникам, управляющим тварями из нижнего мира. Какой-то демон, заметив одинокую фигуру мага, кинулся было на нее, но в руке магистра сверкнул красным боевой посох, и скулящий демон вернулся к своим собратьям. Дойдя до защитного купола, под которым прятались от атак старейшин черные маги, магистр снова достал боевой посох, увенчанный рубином, который и давал то красное сияние, и беспрепятственно вошел внутрь. Его появление не осталось незамеченным.

— Ты решил выступить в открытую против Совета! — радостно поприветствовал один из черных магов монастырского преподавателя.

— Я пришел узнать, зачем вы нападаете на послушников. Среди них немало одаренных в области темных искусств. Вы уничтожили почти половину своих потенциальных соратников.

— Настоятель согнал послушников, чтобы защитить цитадель Братства. У нас нет выбора. Мы должны уничтожить боевое Братство, пока это возможно.

— Открой глаза! Где ты видишь цитадель?! Настоятель сам пришел, чтобы разрушить ее, а тут вы со своими зверушками. Мы все идиоты! Цитадель спрятали, как только поняли, что ее местонахождение стало известно всем. У нас двое старейшин, сам председатель Совета и сильнейшие магистры. Вас раздавят, несмотря на потери среди послушников. Отзывайте своих зверей!

— Как их можно отозвать?! Посмотри сам! Кровь магов пьянит их до одури! Они уже неуправляемые! Пока не сожрут всех или не погибнут — не успокоятся.

— Значит, пусть погибнут! — рявкнул магистр. — Я не собираюсь терять работу и ценных учеников из-за вашей глупости! Обратно в нижний мир ты их все равно не загонишь, так помоги уничтожить, пока не поздно!

— Я понял, — склонил голову чернокнижник и направил рубин своего посоха на ближайших демонов.

— Вот и хорошо, — похвалил его магистр. — Рад, что мы смогли прийти к разумному решению.

Черной тенью магистр выскользнул из-под защитного купола и направился обратно к своим коллегам по преподаванию в монастырской школе. Разноцветные вспышки молний и огня раскрашивали ночное небо причудливыми фейерверками, с высоты птичьего полета это смотрелось бы очень красиво, если бы не было так ужасно. Искореженные трупы послушников вперемешку с останками демонов смотрелись не просто жутко, они выглядели отвратительно, словно вынутые из чрева гигантской мясорубки.

— Ты где был? — спросила мастер Регина подошедшего сзади магистра некромантии.

— Помогал на передовой, тебе бы тоже не мешало там быть, — ответил недовольный магистр.

— Я только что оттуда, девочек своих раненых принесла к целителям. Уже возвращаюсь обратно. А от тебя попахивает дезертирством.

— Не ищи врагов там, где их нет. Я с тобой. И так много деток полегло.

— Я говорила, что так будет, но меня никто не слушал, — выкрикнула Регина, врубаясь в ряды нападающих демонов.

Ловко орудуя огромным двуручным мечом, она выискивала среди воюющих тех послушников, которым приходилось особенно тяжело, и вытаскивала их из гущи боя, помогая примкнуть к еще пока живым монастырцам. Настоятель с огненным мечом в руке сражался в авангарде своего юного войска, проклиная на чем свет стоит казавшуюся разумной идею уничтожения Братства. Демонов становилось все меньше, но и послушников тоже не прибавлялось.

Раненых целители переправляли через открытый портал обратно к монастырю, где их принимали послушники факультета целителей. После полуночи бой начал затихать, число демонов сократилось до одного десятка. И только тут магистры заметили, что чернокнижники сами уничтожают подопечных, направляя в них красные молнии своих посохов. Когда последний демон был уничтожен, черные маги открыли вихри порталов и скрылись в них без объяснения причин своего необычного поведения. Все было кончено, вот только радости эта победа не принесла.

Вернувшись в родные стены монастыря, выжившие послушники, коих осталась жалкая горстка, валились с ног. Младшие послушники приставали к ним с расспросами, в их глазах горело любопытство и жажда приключенческого повествования, полного героических поступков. Но у послушников боевого факультета не было не малейшего желания сочинять красивую сказку для малышей. Перед их глазами стояли искривленные болью лица погибших друзей и хищный оскал смертоносных клыков ужасных демонов. Кровь своя, кровь демонов, кровь умерших друзей смешались на одежде, волосах, оружии.

Пройдет еще немало времени, прежде чем юным магам, прошедшим ночью боевое крещение, удастся смыть этот дикий коктейль из смешения крови со своих душ и воспоминаний.

В полутемном кабинете перед настоятелем, сидевшем в кресле, стояли навытяжку настоятельница и двое старейшин Имперского Совета магов.

— Когда собирается Совет? — устало спросил настоятель своих подчиненных.

— Это решать вам, как председателю, — ответил один из старейшин, полноватый мужчина неопределенного возраста с тремя подбородками.

— Вы еще никому не сообщили о нашем провале? Я вас правильно понял? — удивленно приподнял бровь хозяин кабинета.

— Абсолютно правильно, — поддержал товарища второй старейшина. — Мы не для того голосовали за вас на выборах председателя Совета, чтобы предать в первую же неудачу. Мы подтвердим любую версию, которую вы представите.

— Благодарю, я этого не забуду, — кивнул настоятель старейшинам.

— Мы в этом и не сомневались, — ответили те и покинули кабинет.

— Что будем делать? — спросила молчавшая до сих пор настоятельница.

— Готовить правдоподобную версию и свидетелей с показаниями, — раздраженно ответил глава монастыря. — Сколько у нас погибших?

— Всех еще не подсчитали, так, приблизительно около четырехсот. Но, думаю, цифра может сократиться, когда подсчитают всех в лазарете. Там, кстати, свободных мест не осталось совсем, более легких раненых целители со старшего курса положили у себя в спальном корпусе.

— К утру мне нужны точные цифры и никаких «приблизительно»!

— Займусь этим немедленно, — ответила настоятельница. — Я могу идти?

— Да. И позови ко мне Луция прямо сейчас. Остальные магистры, которые тоже были там, пусть подойдут через час.

Настоятельница кивнула и вышла из кабинета. Не прошло и десяти минут, как в кабинет без стука вошел магистр некромантии.

— Вы меня вызывали? — склонился он в полупоклоне перед главой монастыря.

— Да, Луций. Хорошо, что пришел так скоро, садись, мы все устали этой ночью.