Дом на Фиалковой улице Бронтэ Элен
Джейн содрогнулась, и даже Мэй не могла отнестись к подобной угрозе легкомысленно. Но напоминание о мистере Уэствуде направило мысли всех трех леди в другое русло.
— Ваш дядя уже вернулся от своего издателя? Роман напечатают? — с тревогой спросила Джейн.
— Сегодня я приношу только хорошие новости! — Диана приняла чрезвычайно самодовольный вид, сдерживая хихиканье. — Издатель попросил прибавить главной героине еще немного мытарств, прежде чем она заслужит свое счастье! Дядя, конечно же, метал громы и молнии, но согласился с этим требованием и сегодня с утра уже засел в своем кабинете.
— Представляю, какие кары он обрушит на голову бедняжки, будучи в таком настроении, — улыбнулась Мэй.
Диана кивнула.
— Я предпочитаю в такие дни не попадаться ему на глаза.
— В таком случае ты обязана отобедать у нас, — заявила миссис Эванс.
— С удовольствием проведу у вас хоть весь день! После обеда мы можем взять девочек и немного прогуляться!
— Прекрасная мысль! Наши враги должны видеть, что мы не сломлены! — мгновенно встрепенулась Мэй. — Вчера я и в самом деле допустила слабость, позорно сбежав, но сегодня я вновь готова посмотреть в глаза недоброжелательницам!
— Боюсь, я не могу сказать того же о себе. — Джейн снова печально съежилась, переплетая пальцы. — Я останусь дома.
— Не будь такой впечатлительной, дорогая! Если первая же трудность выбивает тебя из седла — как ты будешь справляться с ними дальше?
— Но Мэй! Ты полагаешь, я перенесла мало унижений, пока ждала, когда ты приедешь за мной? — Джейн вновь чуть не расплакалась.
— В самом деле! Я совсем забыла, что ты уже не впервые сталкиваешься с завистью и коварством людей. Прости, дорогая, я еще не успела понять, как тяжело тебе пришлось тогда и как долго приходилось хранить свои огорчения при себе. — Мэй обняла подругу, а Диана сочувственно сжала руку Джейн.
— Тебе надо отдохнуть. Пойди, приляг и поспи немного. Мэй, тебе тоже необходим отдых, а я могу пока поиграть с маленькими мисс Джон Эванс, — великодушно предложила Диана.
Мэй отказалась, сославшись на домашние дела, а Джейн благодарно поцеловала подругу и поднялась в свою комнату. Сон ей сейчас необходим гораздо больше, чем сочувствие друзей. Но перед тем как уснуть, она еще некоторое время молилась, чтобы все тайное наконец прояснилось и ей не нужно было ничего скрывать.
— Осталась всего неделя или две, и я добьюсь правды! — пробормотала она, опуская усталую голову на подушки. — И как хорошо, что мистер Крейтон…
Эту фразу она уже не смогла закончить, сон победил там, где не смогли одержать победу клеветники и завистники.
29
К обеду Джейн спустилась скорее задумчивая, нежели опечаленная, и Диана продолжала болтать почти без умолку, к большому удовольствию обеих малышек. Им нравилась красивая и жизнерадостная мисс Крейтон, и пойти с ней гулять дети посчитали еще одним подарком этого дня, не менее приятным, чем отмена утренних занятий.
Все четверо весело попрощались с Джейн и вскоре скрылись из виду за поворотом Фиалковой улицы. Мэй жаждала поподробнее расспросить Диану относительно лестного предложения, полученного ею от мистера Тейлора. Диана охотно поделилась подробностями, в своей обычной шутливой манере изобразив мистера Тейлора еще более нелепым, чем он был в те неловкие минуты. Сама же мисс Крейтон хотела замолвить словцо за своего брата. Последние две-три недели Диана подозревала, что Ричард и мисс Эванс интересуются друг другом, и неожиданное известие о предполагаемом романе Джейн расстроило ее. После разговора с подругами мисс Крейтон сочла сердце Джейн свободным от прошлых привязанностей, даже если они и существовали, но был ли у Ричарда шанс — вот что она хотела выяснить у Мэй.
К сожалению, миссис Эванс не смогла дать внятный ответ. До вчерашнего дня она полагала, что у Джейн нет от нее никаких тайн, но выяснилось, что Мэй заблуждалась много месяцев, если не лет. Не то чтоб она была обижена, скорее, обескуражена, и теперь уж не могла утверждать, нет ли у Джейн еще каких-нибудь секретов. От себя лично Мэй заверила Диану, что будет рада видеть мистера Крейтона своим братом, если обстоятельства повернутся благоприятным образом.
По дороге им встречались знакомые, и Мэй представилась возможность оценить отношение к себе и своей семье. Кто-то из дам проходил мимо, едва удостаивая кивком лишь Диану, две почтенных матроны у дверей модной лавки приветствовали мисс Крейтон и при этом «не заметили» миссис Эванс и ее дочерей. Другие дамы и джентльмены, большей частью те, у кого имелись дочери и племянницы, пострадавшие так или иначе от острого язычка мисс Освальд и ослепительного блеска мисс Грант, вполне добродушно здоровались со всей компанией, ничем, кроме любопытных взглядов, не выдавая своей причастности к вчерашнему скандалу. К счастью, наиболее здравомыслящие жители Бромли понимали, каким украшением деревенского кружка может быть прелестная молодая леди с очаровательными детьми, жаль, этим людям недоставало храбрости, чтобы избавиться от зависимости от мнения миссис Грант.
Мэй, так искренне проявившая неведение относительно некоторых фактов из жизни подруги, невольно очистила свою репутацию. Если бы она была посвящена в историю с мистером Роуэном, то не смогла бы притвориться и сделать вид, будто ничего не знает. Она получила бы возможность лучше защищать Джейн, но навредила бы себе.
Даже Августина не усомнилась в том, что миссис Эванс неизвестны обстоятельства, при которых сестра ее супруга покинула дом леди Файдуэлл, и семья Джона Эванса могла не опасаться впредь быть подвергнутой всеобщему осуждению, за исключением нескольких особенно ханжески настроенных семейств. Если бы только этого было достаточно для Мэй!
Миссис Эванс мечтала исправить вред, невольно нанесенный ею Джейн, Мэй казалось, что, признавшись в своей непричастности к судьбе мисс Эванс, она предала свою дорогую подругу. Диана пыталась утешить ее, но безуспешно, и мисс Крейтон оставалось только выступить в роли слушательницы, позволив Мэй высказать все, что она не осмеливалась произнести в присутствии Джейн. За разговорами прогулка затянулась, и вся компания повернула домой, когда погожий июльский день уже уступал место ветреному вечеру, сулившему ночную грозу.
Джейн в отсутствие подруг и племянниц вышла в сад. Оставаться дома она не могла, боясь напугать Энни своими беспорядочными метаниями по комнате и печальными вздохами. На пейзаж для комнаты Лорен ей не хотелось даже смотреть, и Джейн пообещала себе вернуться к работе завтра.
На свежем воздухе она невольно почувствовала нечто сродни умиротворению, пусть и не столь сильно выраженному, как если бы вчерашних событий не случилось вовсе. Девушка любовалась возделанным ее руками садом, вдыхая аромат цветов, и думала, как хорошо провести здесь остаток лета. Надежные стены могли бы защищать ее от треволнений, а книги и рисование — от скуки.
Но рассчитывать на то, что ее оставят в покое, представлялось бедняжке недоступной милостью провидения. Она совершила неблаговидный поступок, к тому же не единственный, и должна быть наказана!
Хранить чужие тайны ей было проще, чем собственные секреты. Обманывать близких, ловчить и притворяться — все это не для мисс Эванс. Не то чтобы она лгала Мэй, вовсе нет, но она о многом умалчивала! А теперь Мэй и девочки будут лишены общества, к которому едва успели привыкнуть! Они этого не заслужили! Пускай весь позор падет на голову виновной. Джейн знала, что перенесет все горести, если с ней будет ее семья, и больше всего страшилась потерять доверие Мэй и ее любовь.
— Надеюсь, они скоро найдут другой повод для сплетен, — пробормотала она. — Скорей бы уж мисс Грант нашла себе блестящего супруга и уехала из Бромли! А еще лучше, если она захватит и свою несносную кузину!
Джейн подумала о том, что могла написать в своем письме леди Файдуэлл. Хью Роуэн, скорее всего, выступал в роли невинной жертвы, а она сама — беспощадной охотницы. Конечно же, всегда виновата леди, этого Джейн и не собиралась отрицать. Все дело в том, кто именно эта самая леди!
Чуть длинноватое, по-мальчишески обаятельное лицо Хью представилось ей грустным и каким-то… потерянным. Что, если он тоже страдает?
— Боже, как я была непозволительна глупа! А мне ведь не шестнадцать лет, как Лорен!
Джейн поднялась со скамьи и несколько раз прошла по короткой дорожке вперед, к выщербленной стене сада, и назад к дому. Как бы отвратительно она себя ни чувствовала, она испытывала и что-то похожее на облегчение. Тайна раскрылась раньше, чем она предполагала, и не самым приятным образом, но ее прежние страхи остались позади. Ждать разоблачения месяцами и так и не догадаться, когда и с какой стороны грянет гром, гораздо хуже, чем выносить последствия своих поступков с гордо поднятой головой.
Если бы только у нее достало сил вести себя, словно ничего не случилось, выходить из дома с видом независимым и гордым, смело смотреть в глаза знакомым!
— Я должна, ради Мэй, ради Джона и их девочек, — пробормотала Джейн и снова опустилась на скамью. — Возможно, меня никогда не станут принимать, но другие Эвансы не должны оказаться в изоляции. Надеюсь, Диана поможет заставить их относиться к Мэй по-прежнему!
Ее размышления прервал неожиданный визит. Джейн так тщательно избегала дум об этом человеке, что совсем не удивилась, когда он появился на дорожке, словно услышал невысказанный призыв.
Ричард Крейтон провел одну из самых скверных ночей в своей жизни. Непрошеные мысли мешали заснуть, а ведь из гостей он вернулся в обычном расположении духа, разве что в некотором раздражении.
Унижение, которое перенесла миссис Эванс по вине своих недоброжелательниц, рассердило его, но, как и говорила его сестра своим подругам, Ричард не был склонен очертя голову верить наветам. Когда мисс Грант после ужина с насмешливой улыбкой попыталась заговорить с ним о скандальном происшествии, Крейтон ответил ей резко и холодно. Разозленная леди отошла от него с уверенностью, что не простит дерзнувшего пренебречь ею, даже если он будет умолять ее день и ночь.
Впрочем, такого намерения у Крейтона вовсе не имелось. Мисс Августина была причислена им к еще одному разочарованию, ведь, как он теперь вполне убедился, ночной цвет ее локонов не шел ни в какое сравнение с чернотой ее души, и Крейтон с удивительной быстротой избавился даже от намека на былое восхищение. Он искренне пожалел миссис Эванс, вынужденную в одиночестве отражать нападение, но, как и всякий джентльмен моложе двадцати пяти лет, не придавал особого значения женской болтовне. Сегодня дамы сплетничают о миссис Н., завтра о леди М., послезавтра о ком-нибудь еще. Успевать следить за слухами бессмысленно, только зря потратишь время. А потому по дороге домой Крейтон почти позабыл о случившемся, определив для себя вечер у миссис Литтон-Парк как еще один неудачный прием, что вовсе не редкость в провинции, где люди лишены утонченного вкуса и не умеют занимать гостей чем-то более изысканным, чем карты и сплетни.
Он, безусловно, разделял возмущение сестры и добровольно выслушивал ее гневные сентенции до тех пор, пока далеко за полночь Диана не выдохлась и не удалилась к себе в спальню. Крейтон последовал ее примеру в уверенности, что после утомительного вечера проспит никак не меньше девяти часов.
Но сон не шел. Вместо него в голове джентльмена роились сумбурные мысли, постепенно превращаясь из неясных сомнений в подозрения. Так ли мисс Эванс невинна, как утверждала Диана, даже если сама миссис Эванс не подозревала о некоторых событиях из жизни своей подруги?
Ричард не был знаком с леди Файдуэлл, но кое-кто из его приятелей гостил в ее доме и отзывался о хозяйке как о вполне здравомыслящей женщине, пусть и любящей вести пустые разговоры и чересчур баловавшей свою дочь, но умевшей собирать в своем поместье изысканное общество. Навряд ли Файдуэллы хотя бы неделю в году оставались одни в своем доме, самое меньшее трое-четверо гостей всегда проживали у них. В такой обстановке ни одно выдающееся событие не смогло бы остаться незамеченным, тем более если дело касается прислуги или ближайших соседей. Значит, если у мисс Эванс и мистера Роуэна был роман, за его развитием имели удовольствие наблюдать с десяток свидетелей. И леди Файдуэлл могла опереться на них, если бы кто-то осмелился подвергнуть ее слова сомнению.
Крейтон помрачнел, едва этот вывод пришел ему в голову. Подобную выдумку могла бы измыслить миссис Грант со своими деревенскими приятельницами, но леди Файдуэлл, казалось, вне подозрений. Даже если она ошиблась относительно глубины чувств мисс Эванс, должна была иметься какая-то причина, чтобы удалить из дома гувернантку, добросовестно трудившуюся целых три года!
— Подумать только, неужели мистер Роуэн настолько глуп, что не оценил достоинств этой девушки? — Крейтон невольно заговорил вслух, иногда это помогало ему глубже заглянуть в суть обдумываемой проблемы. — Она оказалась недостаточно хороша для него? Или он повел себя неподобающим образом?
Если бы кто-то сейчас спросил Крейтона, какое ему дело до частной жизни мисс Эванс, он не нашелся бы что ответить. Его это касается, и все тут!
Печально, что у бедняжки нет никого, кто бы вступился за ее честь! Конечно, ее брат наверняка смелый и благородный человек, другой никогда не смог бы взять в жены такую женщину, как миссис Мэй Эванс. Но Джон Эванс в далекой Индии, да и что он смог бы сделать? Не вызовешь же на дуэль болтливых женщин!
— Я могу защитить ее только одним способом, — пробормотал Ричард. — Никто не осмелится в глаза оскорбить миссис Крейтон! А если кому-то захочется поболтать — пусть болтают!
Решение пришло мгновенно, и Крейтон замер, пораженный. Он готов жениться на мисс Эванс? Еще вчера он не думал об этом… ну, если и думал, то только совсем немного и, конечно же, не всерьез!
— Я что же, влюблен в нее? Невероятно, как ты умудрился, приятель, влюбиться в девушку и не заметить этого? — Ричард невесело рассмеялся. — И все-таки, какая чудесная из нее получится миссис Крейтон! Красива, умна и при этом ни капли спеси! И так хорошо умеет заниматься детьми. Даже я в ее присутствии готов сесть, сложить руки и отвечать урок. Да, решено, довольно мне гоняться за нимфами, прекрасными и бессердечными, пора уже отдать свое сердце той, кто не станет пришпиливать его булавками к своему платью, а будет беречь его и дорожить им.
Самоуверенность, присущая Крейтону, довольно долго позволяла джентльмену наслаждаться приятными мыслями о будущем, но сомнения бесцеремонно прервали череду мечтаний.
«Что, если она меня не любит?»
Вот и все. Эта мысль была подобна потоку ледяной воды, внезапно обрушивающемуся с мокрых деревьев на гуляющих в парке после дождя, стоит лишь нечаянно задеть одну из ветвей. Разве мисс Эванс хоть раз дала ему понять, что его общество для нее приятнее компании его сестры? Она не кокетничала, не требовала его безраздельного внимания, не сердилась, если он флиртовал с другими леди… словом, не делала ничего из того, что привыкла делать мисс Грант. Крейтон поморщился, когда понял, что невольно сравнивает мисс Эванс с прекрасной римлянкой, лишившейся этого титула, едва только Ричард дал себе труд прозреть.
Этот Роуэн… кто он? Может быть, мисс Эванс до сих пор надеется, что ее отношения с мистером Роуэном изменятся? Или и вовсе она тайно помолвлена? Невозможно — рад был бы сказать себе Крейтон, но не мог. Женская душа подобна прозрачному кристаллу — кажется, ты без труда смотришь сквозь него, а он вдруг поворачивается к тебе другой гранью, и ты уже видишь свое отражение, или чье-то чужое, причудливо искаженное и неузнаваемое.
За окном уже светлело, когда Крейтон наконец заснул. Все его ночные размышления казались бесполезными, и только единственно правильный, на его взгляд, путь лежал перед ним в голубоватых летних сумерках — пойти к мисс Эванс и выяснить все раз и навсегда!
Он уже один раз беседовал с ней в дурном настроении после бессонной ночи и ни за что не хотел бы повторить этот опыт, потому первую половину дня благоразумно полеживал в кресле на маленькой террасе за домом. Диана убежала к Эвансам, а ее брат развлекал себя мыслями о покупке нового экипажа и прислушивался к ворчанию дядюшки, раздававшемуся из окна его кабинета, как раз над террасой.
Позже Диана забежала за шалью и мимоходом сообщила, что отправляется на прогулку с миссис Эванс и маленькими Джесси и Маргарет, а расстроенная Джейн остается дома совсем одна, не считая вечно занятой Энни. Ричард не понял, нарочно сестра сообщила ему эти сведения, чтобы он мог воспользоваться благоприятным моментом, или она не имела никаких скрытых желаний. Как бы там ни было, он не смог снова заставить себя думать о коляске, а вместо этого принялся выдумывать различные фразы, могущие вызвать мисс Эванс на откровенность и при этом не рассердить ее. Оттягивать визит к Эвансам надолго не имело смысла — могли зайти соседи или знакомые, поделиться мнением о вчерашних событиях, и Крейтону пришлось бы вовсе отказаться от своего намерения. Он не без волнения привел в порядок свою внешность и направился через улицу к домику Эвансов.
30
Служанка сказала гостю, что мисс Эванс отдыхает в саду, и Крейтон направился прямо туда. Энни знала, что молодой джентльмен накоротке с ее хозяйками, и не сочла нужным отрываться от приготовления пирога с крыжовником, чтобы провожать мистера Крейтона в сад, он и сам прекрасно знает дорогу.
Ричард немного полюбовался издалека нежным обликом девушки, но она была так грустно-задумчива, что ему немедленно захотелось развеять ее печали, и Крейтон решительно шагнул на дорожку.
Джейн заметила его, но никакого волнения не отразилось на ее лице.
— Мистер Крейтон? — Она поднялась со скамьи и ровным голосом поздоровалась с ним. — Ваша сестра, Мэй и малышки пошли немного прогуляться.
— Я знаю об этом, мисс Эванс, Диана заходила домой перед тем, как пойти на прогулку. Позвольте мне немного посидеть с вами в вашем чудесном саду, — мягко ответил Крейтон.
— Прошу вас. — Джейн присела на край скамейки, оставляя место для гостя.
Крейтон уселся и несколько мгновений вглядывался в ее лицо, словно хотел прочесть в глазах леди подсказку — что и как ему следует сказать? Джейн молчала, ее смущение все росло, мешая чувствовать себя в безопасности даже в этом уединенном уголке.
— Мисс Эванс, позвольте мне говорить искренне, давайте ненадолго забудем о светских условностях, — начал Крейтон.
— Почему бы и нет? По мнению света, я уже давно пренебрегла этими условностями. — Джейн горько усмехнулась.
— О, простите, я вовсе не имел намерения расстроить вас больше… — Джентльмен умолк, чувствуя, что его попытка исправить неловкость только ее усугубляет.
— …нежели я уже расстроена, — закончила за него мисс Эванс. — Что ж, об этом вам не стоит беспокоиться, сэр, вы не сможете огорчить меня еще сильнее.
Как оказалось, позже ему это вполне удалось, а пока Ричард старался сгладить неприятное впечатление от своих первых слов.
— Я хотел сказать, позвольте говорить с вами, как говорят друзья, без ненужных намеков и умалчиваний. — В его голосе прозвучало отчаяние, и Джейн вдруг улыбнулась.
— Конечно, только так и надлежит говорить друзьям… если только мы друзья, мистер Крейтон.
— Я полагал, моя сестра и я вправе считать себя друзьями наших соседей Эвансов, — чуть обиженно заметил он.
— Вчера так оно и было, сэр. Но сегодня все могло измениться…
— Для меня и Дианы ничего не изменилось, поверьте! — Горячность Крейтона поразила Джейн, и она едва не отпрянула в испуге, но длина скамьи не позволила ей оскорбить подобным жестом своего гостя.
— Что ж, если так, я очень рада, сэр, — тихо сказала она. — Ваша сестра — ангел доброты, сегодня она принесла в наш унылый дом немного своей живости, и мы сразу перестали быть такими одинокими. А теперь вы…
— А теперь я готов просить у вас прощения за всех жителей Бромли, не устоявших перед ухищрениями горстки злорадных… — Крейтон не осмелился произнести вслух эпитеты, которыми готов был наградить миссис Грант, леди Тейлор и их молодых вдохновительниц. — Коротко говоря, я очень хотел бы, чтоб вы поскорее забыли о случившемся и вернули себе хорошее расположение духа.
— Боюсь, это не так просто, мистер Крейтон. Такому баловню судьбы, как вы, вероятно, не приходилось еще сталкиваться с крушением всех надежд, с несправедливыми обвинениями и просто с жестокостью людей, которым вы сами не причинили никакого зла.
— Вы правы, но это не значит, что я не могу почувствовать, как вы расстроены, и не захотеть утешить и ободрить вас!
— Я благодарна вам за эти слова, даже если вам не удастся заставить меня вновь стать беззаботной и веселой.
Крейтону захотелось взять ее за руки, но он побоялся растревожить девушку еще больше.
— Я все же попытаюсь, мисс Эванс, — полушутливо сказал он. — Тем более что я все же немного понимаю вас — в графстве, где живет моя семья, обо мне довольно долго болтали, до тех пор, пока моя матушка не вышла замуж за лорда Тейтли. Признаюсь, я сам отчасти повинен в возникновении слухов, но я был немало удивлен тем, как быстро громкое имя закрывает болтливые рты.
— Возможно, вы правы, сэр, но где же мне взять такого лорда Тейтли? — Джейн отвернулась, словно для того, чтобы солнце не слепило глаза, но на самом деле ей не хотелось показывать гостю навернувшиеся слезы. — Мои родители умерли, брат далеко отсюда… Мне покровительствовала только любящая, добрая Мэй, а я предала ее самым постыдным образом!
— Такой защитник может найтись, когда вы этого совсем не ожидаете, мисс Эванс, — тихо и серьезно ответил Крейтон, радуясь, что леди сама дала повод заговорить на волнующую его тему. — Мое имя не столь знатное, как у лорда Тейтли, но достаточно уважаемое для того, чтобы сплетницы не осмеливались давать волю язычкам в вашем присутствии. К тому же лорд Тейтли все-таки мой отчим!
Последнее предложение он произнес почти весело, скрывая за наигранно шутливым тоном волнение. Признание прозвучало совсем не так, как полагалось, и уж вовсе не так, как он представлял себе в мечтах. Но и этого было довольно, чтобы поразить его собеседницу.
Джейн резко обернулась и тут же прищурилась, приложила ко лбу ладонь, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света, и с видом недоверчивым и испуганным посмотрела на джентльмена.
— Объяснитесь, прошу вас, — слабым голосом пробормотала она. — Ваши слова неясны для меня…
«Только бы она не упала в обморок! — в панике подумал Крейтон. — Вся эта история, вероятно, сильно отразилась на ее нервах».
— Мисс Эванс, бога ради, не сердитесь на меня, я не должен был предлагать вам свое имя прежде, чем предложил свое сердце. Вы, вероятно, не ожидали, что я заговорю о своих чувствах, но я, похоже, влюблен в вас.
Его обескураженный вид вызвал у Джейн нервный смешок. Она определенно не знала, как реагировать на столь странное признание. Увидев, что Крейтон, кажется, намеревается встать на колени, она торопливо ухватила его за рукав и опасливо покосилась в сторону садовой стены — соседка вполне могла наблюдать за ними через какую-нибудь щель.
— Позвольте мне… — снова начал бедняга.
Он уже начинал злиться на себя — что с ним на самом деле происходит? До сих пор ему не составляло труда говорить комплименты, признаваться в несуществующей страсти и клясться в преклонении перед неземной красотой. Но все это было прежде, когда предметом его устремлений служили бойкие красавицы вроде Августины Грант. Если они и не верили в его искренность, его это не расстраивало, он и сам не больше их ценил эти впустую рассыпаемые слова.
Теперь же ему на самом деле хотелось произвести впечатление, и, как назло, каждая его попытка оказывалась еще более неудачной, чем предыдущая. Пожалуй, он поспешил. Надо бы день-два подождать, правильно выбрать тон, придумать подходящие фразы, может, даже свериться с каким-нибудь романом из числа любимых женщинами… Кажется, спешка того и гляди все испортит, но он так стремится поскорее избавиться от сомнений и убедиться, что она не так уж равнодушна к нему!
Увы, Ричардом Крейтоном двигал эгоизм, иначе он бы больше думал о переживаниях леди, нежели о своих собственных. Каково ей сейчас — только что свету открылась история ее отношений с неким джентльменом, а перед ней уже возникает другой джентльмен и предлагает ей новые отношения!
Диана пришла бы в ужас, узнай она, как далеко решил зайти ее брат. На что могла надеяться мисс Крейтон, так это на то, что Джейн обрадуется, когда узнает, что Ричард не придает значения слухам, а он уж постарается убедить ее в своем дружеском расположении.
Возможно, еще вчера Ричард бы так и поступил, но прошедшая ночь поставила его мысли с ног на голову. Там, где прежде говорил рассудок, теперь командовало сердце, не имеющее для этого достаточного опыта и чуткости. Крейтон осознал, внезапно, как-то вдруг, что любит эту девушку, а значит, надо немедленно пойти и обрушить на нее эту любовь, без раздумий и промедлений. Увы, его пылкость следовало бы заменить на нежность, это принесло бы гораздо больше пользы. Но Крейтону еще только предстояло созреть для серьезного чувства, как созревает виноград под жарким солнцем юга. А пока он лишь понимал, что не должен останавливаться.
— С того дня, как мы повстречались на дороге как-то утром и я был так непозволительно груб с вами, я стал часто думать о вас и постепенно понял, что восхищаюсь простотой ваших манер, вашей милой задумчивостью, вашим изяществом…
Крейтон хотя бы сообразил не говорить о красоте Джейн, его слова неизбежно напомнили бы уже слышанные ею комплименты в адрес мисс Грант.
В другой день Джейн с удовольствием бы предавалась вместе с Крейтоном воспоминаниям о той прогулке, когда он, будучи в дурном настроении, обвинил ее в лицемерии. Но не теперь, когда она чувствовала, что те его слова отчасти справедливы. Разве не она скрывала так долго свои тайны, притворялась беззаботной и довольной, хотя на самом деле ее мысли так часто возвращались к событиям в поместье леди Файдуэлл, и она вовсе не была так безмятежна, как хотела казаться Мэй и своим новым друзьям?
Ричард заметил наконец, что Джейн подавлена, его слова не доставляют ей того удовольствия, с каким леди обычно слушают признания своих поклонников.
— Мисс Эванс… вы на самом деле любите этого мистера Роуэна? — Пожалуй, с этого вопроса ему и следовало начать, хотя задавать такой вопрос леди не пристало постороннему человеку.
Джейн не стала укорять его за эту настойчивость и ответила с безыскусной искренностью:
— Я могла бы полюбить его, но этого не случилось. Вмешались обстоятельства и другие люди… Но он вполне достойный джентльмен и не заслуживает чьего-либо осуждения.
— Я верю, верю вам! — С этого мгновения Ричарду не было никакого дела до мистера Роуэна, главное, что Джейн не любит другого! — Значит, ничто не мешает вам полюбить меня!
Девушка невольно улыбнулась: в интонациях Крейтона ей послышалось детское упрямство вроде того, что проявляла Джесси, когда не хотела делиться сладостями с сестрой.
— Мистер Крейтон, ваше великодушие и благородство глубоко тронули меня. — Джейн старалась как можно правильнее выразить то, что лежало у нее на сердце в этот момент. — Желание защитить женщину от несправедливых нападок лучше иных поступков говорит о характере человека, но, мне кажется, вы зашли в своем стремлении уберечь меня от огорчений несколько дальше, чем можно было ожидать от друга…
Крейтон махнул рукой, останавливая ее и одновременно не соглашаясь принять похвалы на свой счет.
— О, мисс Эванс, ваше мнение очень лестно, но я и вполовину не так благороден, как вы успели подумать. Предложить женщине стать супругой только из стремления восстановить ее доброе имя способен был, пожалуй, только какой-нибудь из легендарных рыцарей древности. А я отнюдь не такой уж древний и хочу провести рядом с вами всю свою жизнь потому, что полюбил вас.
— Так скоро? — невольно переспросила Джейн.
— Мы знакомы уже больше месяца, по-вашему, недостаточно долго для того, чтобы полюбить?
— Возможно. — В улыбку Джейн вернулась доля лукавства. — Но у нас совсем не было времени убедиться в постоянстве своей привязанности.
— У нас?! — От радости Ричард едва не воспарил со своей скамьи к кронам старых яблонь. — Значит, я вам не безразличен?
— Не настолько, чтобы в мою голову приходили мысли о браке с вами, сэр, — тут же охладила его леди. — Но я тоже… думала о вас.
Это было едва ли не больше того, что мог надеяться услышать джентльмен от девушки после своего первого признания, во всяком случае, именно так учили Джейн в пансионе. Как ни странно, для нее не составило труда ответить Крейтону на вопрос о своем отношении к мистеру Роуэну, но так скоро сказать вслух, что Ричард Крейтон с некоторых пор занимает ее мысли, Джейн не смогла бы даже под угрозой его женитьбы на мисс Грант.
К счастью, Крейтон очень ценил именно скромность и благонравие Джейн, чтобы быть оскорбленным таким прохладным ответом.
— Вы обнадежили меня, мисс Эванс. Я надеюсь, в будущем священные узы соединят нас, но еще раньше сердечная привязанность сделает нас обоих настолько счастливыми, чтобы не желать другого пути, кроме как жить друг для друга.
Джейн прерывисто вздохнула. Могла ли она еще час назад предположить, что ее коварная судьба преподнесет такой сюрприз? Из бездны отчаяния устремиться снова к манящему свету надежды — не слишком ли это для нее одной?
Крейтон осторожно взял девушку за руки. Признаться, он не понимал, что ему теперь надлежит сказать или сделать. Кажется, он исправил свои недавние промахи, но надо ли поцеловать ее сейчас или настаивать на немедленном заключении помолвки?
Внутренний голос подсказывал Джейн, что следует поблагодарить джентльмена и попросить оставить ее одну, но ее мысли снова вернулись к вчерашним драматическим событиям в доме миссис Литтон-Парк.
— Я не должна разрешать вам рисковать репутацией еще и вашей семьи, сэр. Позвольте хотя бы этим слухам утихнуть, прежде чем строить планы нашего общего будущего. Лучше, если мы… если вы какое-то время не будете выказывать мне свою заботу и внимание, которые могут быть приняты за проявление чувств.
Крейтон поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал, после чего без раздумий ответил:
— Мисс Эванс, я начал свой визит с заверений в том, что меня нисколько не беспокоит, о чем болтают в Бромли. Самое главное я услышал из ваших уст — вы не любите Роуэна, а если он ухаживал за вами и даже нравился вам, все это уже в прошлом, и я готов простить вашу невольную слабость, в конце концов, и я сам…
Джейн побледнела и резко выдернула руки из ладоней Крейтона.
— Простить меня? — Губы ее задрожали. — Вы собираетесь прощать меня, даже не зная, что произошло на самом деле?
Крейтон понял, что совершил еще одну ошибку, превосходящую все, сделанные им до этого момента.
— Я вновь неверно выразился, мисс Эванс. Следовало сказать — я никогда не буду напоминать вам об этой истории…
Но гнев уже завладел девушкой, и каждое слово Крейтона казалось ей унизительной снисходительностью человека, оказывающего благодеяние и потакающего тем самым своей гордыне.
— Вы не имеете никакого права прощать или не прощать меня, сэр! Я ни за что не стала бы строить свою супружескую жизнь на тайнах и упреках! Мистер Крейтон, как вы могли так унизить меня? По-вашему, это благородно — закрыть глаза на прошлое жены, тем самым признавая, что она виновна бог знает в каких преступлениях! А ведь я уже собиралась рассказать вам всю правду, не Мэй или вашей сестре, а только вам! Я хотела ради вас нарушить слово, данное дорогому мне человеку!
— Джейн, пожалуйста, позвольте мне оправдаться, — пробормотал джентльмен, перед которым внезапно открылась совершенно иная точка зрения на его поведение. — Я не хотел оскорбить или унизить вас, я просто вел себя, как… как…
— Как самодовольный павлин! — Кроткая Джейн неожиданно превратилась в разъяренную фурию. — Уходите отсюда, я более не желаю слушать вас!
— Но…
— Уходите! — Она поняла, что кричит, и заговорила чуть тише. — Мы с вами соседи и будем, вероятно, видеться, но я прошу вас не приближаться ко мне, насколько это возможно.
— Я в самом деле люблю вас, — грустно ответил Крейтон и поднялся со скамьи. — Я не привык выражать свои чувства и был неловок…
— До сих пор я не замечала в вас особой неловкости, мисс Грант может это подтвердить! — выпалила Джейн и тут же устыдилась своей язвительности. — Ступайте, вам в самом деле лучше уйти и больше не думать обо мне.
— Если б я мог, — пробормотал джентльмен, поклонился и уныло побрел по дорожке к садовой калитке.
Позже Джейн думала, что он ушел очень вовремя. Она разрыдалась, закрыв лицо руками, едва только незадачливый ухажер скрылся из виду.
31
К возвращению Мэй и девочек Джейн уже успела умыться, привести в должный вид локоны и постаралась придать лицу выражение хотя бы не более печальное, чем утром.
К Мэй почти полностью вернулось ее обычное жизнерадостное настроение, чему немало способствовала длительная прогулка. Диана все два часа пыталась убедить подругу, что скандальные слухи, безусловно, повредили, но не разрушили репутацию Эвансов. Подтверждая слова мисс Крейтон, встреченные знакомые не настолько поразили Мэй своей холодностью, как она могла опасаться. Следовало просто немного подождать, пока какое-нибудь новое событие не захватит полностью умы жителей Бромли. К счастью для Эвансов, ожидать этого события оставалось недолго.
Мэй с прежней живостью пересказывала Джейн подробности прогулки, забавные замечания малышек: Джесси удивляла лукавым остроумием, а Маргарет — неожиданной для ее лет проницательностью.
— Как жаль, что такой хороший день заканчивается непогодой. Надо будет поплотнее закрыть окна, похоже, ночью будет гроза. — Мэй исчерпала свой запас красноречия, но ее молодая подруга, кажется, едва уловила хотя бы треть сказанного. — Да ты, похоже, совсем не слушаешь меня! Джейн, довольно предаваться унынию, нельзя позволять слабости овладевать собою, иначе подняться на ноги будет с каждым днем все труднее и труднее!
Джейн оставалось только рассказать о том, чего еще не знала Мэй. Сперва девушка хотела скрыть от подруги визит Крейтона, но тут же опомнилась — между ею и Мэй больше не должно быть никаких тайн! К тому же он сам может что-нибудь сказать сестре.
— Сегодня, пока тебя и девочек не было дома, приходил мистер Крейтон, — безжизненным голосом произнесла она.
Синие глаза Мэй потемнели от тревоги — что еще могло произойти такого, чтобы Джейн совсем упала духом?
— Он… обидел тебя? — Судя по намекам Дианы, от Крейтона следовало ожидать отнюдь не неприятных для юной леди известий.
Джейн все тем же глухим, мертвым голосом пересказала Мэй все, что смогла припомнить из своего разговора с неожиданным визитером. Мэй оставалось только развести руками. Признаться, она опасалась, что Крейтон поведет себя не совсем правильно, и сейчас он вполне оправдал ее суждение, вынесенное из первой встречи.
— Не стоит так расстраиваться, дорогая. Он немного запутался, но все поправимо. Вам надо обдумать все случившееся, а после вы примиритесь друг с другом…
— Примиримся? Мэй, он оскорбил меня, и я прогнала его!
— Он вернется, — попыталась верная себе Мэй утешить подругу. — Лишь бы ты разобралась в себе, чего именно ты хочешь на самом деле.
— Уехать куда-нибудь, где никто меня не знает! Мэй, позволь, я снова буду искать себе место!
— В любом городе, куда бы ты ни уехала, всегда можно встретить знакомых или знакомых знакомых. Ты уже могла в этом убедиться, — разумно возразила миссис Эванс. — Я не могу расстаться с тобой, не только потому, что ты нужна мне и малышкам, но и потому, что мы — твоя семья. К тому же, чтоб найти место, надо получить рекомендации. Ты ведь не захочешь обратиться вновь к леди Файдуэлл?
Джейн содрогнулась.
— Боже, конечно, нет! Но ведь я могла бы попросить рекомендации у хозяйки пансиона.
— Лучше выбрось из головы эти глупости, все равно я не позволю тебе куда-то уехать. Джон бы не одобрил.
К последнему аргументу Мэй прибегала крайне редко, но возражать после того, как она ссылалась на этот непререкаемый авторитет, не осмеливался никто из членов семьи. Джейн тоже промолчала.
— А теперь нам лучше пойти и лечь спать пораньше, пока гром и молния не помешали нашему отдыху. Дождь нужен саду, но, боюсь, ветер нанесет немалый урон цветам, и завтра нам придется хорошенько потрудиться.
Джейн согласно кивнула, и подруги под руку направились из гостиной наверх, чтобы уложить спать детей.
Они еще выпили по чашке чая с травами, которые Энни собирала и сушила сама, не доверяя такое важное дело легкомысленным леди, и разошлись по своим спальням. Утомленная, Мэй заснула сразу под перестук капель, сперва редкий, а затем превратившийся в глухой рокот.
Джейн не могла уснуть. Множество мыслей теснилось в ее усталой головке, и самой настойчивой оказалась мысль о любви. «Что же это такое — любовь? Стоит ли искать любви, если ее предвестником служит боль, а проводником — разочарование? Если бы Диана услышала меня сейчас, то пришла бы в ужас, но она даже не подозревает, насколько счастлива сейчас, в своем блаженном ожидании. Мистер Крейтон сказал, что любит меня. Разве это не должно было принести покой в мою душу и пламя в мое сердце? Когда-то мне казалось, что, как только появится человек, который полюбит меня и которого стану любить я, вся жизнь тотчас изменится. Горести, бедность, обиды — все позабудется, перестанет иметь значение. И вот такой день настал, а вокруг все то же, и я все та же. Почему?»
Джейн то вскакивала и принималась бродить по комнате, то снова укладывалась в постель. Ни счастья, ни даже радости не чувствовала она. Значит, мистер Крейтон вовсе не тот, кто ей нужен. Это так просто. На несколько мгновений Джейн даже успокоилась.
— Все равно как если бы мне сделал предложение мистер Милбурн или мистер Тейлор, — сказала она себе. — Мне следовало вежливо поблагодарить и отказать. Так почему я так не поступила? Зачем стала говорить с ним о Роуэне, как будто бы даже оправдываться?
Ответ на эти вопросы был только один — ей небезразличен мистер Крейтон. И она ждала от него уважения, доверия, преданности… но никак не снисходительного прощения. Джейн снова начала злиться, вспоминая недавний разговор. Как он мог быть таким слепцом? Неужели он не способен понять ее? «Слишком много остроумия», — сказала о нем Мэй полтора месяца назад. Или прошла уже целая вечность?
— Как же она права! Неужели одно остроумие — и больше ничего? Что же такое должно было прийти ему в голову, чтобы он сделал мне предложение?
Джейн приблизилась к окну и сквозь мокрые стекла посмотрела на виллу. Одно из окон освещено, кажется, это спальня мисс Крейтон. Диана тоже не спит, но мешает ли ей непогода или тягостные размышления?
Вопросы, вопросы… После отъезда из дома леди Файдуэлл Джейн все время была занята — уроки с племянницами, поиски дома, переезд, задушевные беседы с Мэй, домашние дела и хлопоты… Беспокойство и дурные предчувствия не оставляли ее, но днем девушка не имела времени прислушиваться к ним, их мерзкий шепот настигал в ночной тишине. Теперь, когда сбылись ее самые ужасные кошмары, Джейн слышала в ночи совсем другие голоса. Они задавали все эти вопросы, остающиеся без ответов. Кто поможет ей познать самое себя?
Длинный, раскатистый удар грома заставил ее вздрогнуть, как будто само провидение осуждает ее нерешительность и смятение. Из детской раздался громкий плач, Джейн, опомнившись, запахнула шаль и побежала в комнату девочек. В двери напротив показалась сонная Мэй, и остаток ночи обе леди провели в детской, обнимая и успокаивая напуганных малышек.
32
После ночной бури на небе осталось лишь несколько клочковатых облаков, и солнце спешило высушить грязь на улицах Бромли.
Мисс Августина Грант составляла пасьянс, пока мисс Освальд так и этак укладывала локоны кузины, пытаясь придать им подобие античной прически. У обеих леди настроение было значительно лучше, чем в предыдущие дни. Все, кого они навестили вчера или встретили на улице, только и говорили о Джейн Эванс и ее романе с мистером Роуэном. Даже холодность мистера Крейтона перестала огорчать Августину после того, как ее мать убедила красавицу в том, что Крейтон раздосадован, как и любой мужчина, разочарованный в предмете своей симпатии. Пройдет несколько дней, и у него раскроются глаза, униженный, он позабудет о гордости и начнет умолять мисс Грант вернуть ему свое расположение. Эми недоверчиво хмыкнула, слушая эту речь, особенно учитывая, что мистер Грант до сих пор не вернулся к своей супруге и, похоже, вовсе не собирается этого делать. Августина твердо решила для себя, что, если Крейтон явится, она простит его, а если даже после этого скандала он будет проявлять упорство в своем желании продолжать отношения с Эвансами, она найдет в себе силы позабыть о нем. Глупец недостоин счастья, какое может подарить ему женщина, обладающая талантами и красотой мисс Грант.
Августина успела даже написать пространное письмо леди Файдуэлл, где со всеми мыслимыми деталями описала выражение лица миссис Эванс в миг, когда та узнала, что за штучка сестра ее мужа.
— Леди Файдуэлл будет так рада узнать, что интриганку разоблачили, — сказала Августина, отвлекаясь от пасьянса, чтобы поболтать с кузиной.
— Зато Розамонд, похоже, не рада, — ответила Эми, вплетающая бледные розы в волосы мисс Грант. — Вчера она смотрела на нас с таким упреком!
— Пустяки, Розамонд понимает, что без нашего участия вечер у Литтон-Парков позабыли бы уже на следующий день, а теперь о нем будут говорить не только в Бромли, но даже и в Лондоне и в других местах, куда намеревается поехать леди Тейлор.
— Ты не думаешь, что стоит пригласить миссис Эванс на обед? Бедняжка так расстроена и нуждается в утешении.
— О, Эми, ты когда-нибудь говоришь то, что думаешь на самом деле?
Мисс Освальд хихикнула и больно дернула Августину за длинный локон.
— Что ты делаешь? Хочешь лишить меня половины волос и сделать из них парик для себя? — Мисс Грант сердито обернулась.
— Той половины, что останется, вполне достаточно для тебя одной, — фыркнула ничуть не смущенная Эми. — Так что ты думаешь насчет миссис Эванс? Вчера ты слышала, как наши соседи говорили, что она ни в чем не виновата, и мы должны быть справедливыми и милосердными…
— Еще бы не слышать! Что ж, именно на это мы и рассчитывали — показать всем, каково истинное лицо Джейн Эванс, но не причинить зла семье ее брата. Правда, кое-кто не собирается принимать миссис Эванс. И, боюсь, она не примет нашего приглашения.
— Попросим миссис Каннингс пригласить ее. У Каннингсов как раз намечается музыкальный вечер.
— И кто там будет музицировать? — удивилась Августина. — Миссис Каннингс не отличит арфу от полкового барабана.
— К ним приезжает падчерица миссис Каннингс, дочь ее покойного первого мужа. Матушка говорила, что миссис Каннингс только и расхваливает ее пение.
— Тогда мы не можем пропустить этот вечер. Провинциальные таланты, как мило!
— Кажется, в передней хлопнула дверь. — Эми замерла, опустив руки, и локоны Августины черными змеями скользнули по узким плечам. — Твоя мать не должна бы так рано вернуться.
Но это была миссис Грант, всего лишь час назад отправившаяся навестить подруг. Дородная леди запыхалась, а шляпка ее сползла набок и примяла черные с проседью букли, еще недавно аккуратно завитые.
Августина в нетерпении вскочила на ноги — мать явно принесла какие-то необыкновенные новости! Эми поспешно придвинула тетке стул, и миссис Грант опустилась на него с выражением обеспокоенным и в то же время довольным.
— Матушка, что же случилось? Говорите скорей, прошу вас! Неужели отец все-таки решил переехать с нами в Лондон?
— Или Джейн Эванс утопилась в реке, — с недоброй усмешкой вставила Эми.
Миссис Грант едва ли не с ужасом уставилась на племянницу.
— Неужели я угадала? — Эми слегка побледнела: все же одно дело — зло пошутить, и совсем другое — узнать, что твоя шутка оказалась правдой.
— Утонул племянник мистера Милбурна! — подобающе торжественным тоном возвестила миссис Грант, очевидно, сочтя момент неподходящим, чтобы выговаривать болтливой Эми.
— Вероятно, теперь мистер Милбурн должен будет нас покинуть. — Августина пожала плечами — что в этом известии такого, чтобы ее мать бежала домой, позабыв о возрасте и приличиях. — Похороны и все такое прочее…
— Ты, как видно, не понимаешь, — с некоторой досадой заметила ее мать. — Мистер Милбурн теперь — граф Хартингем!
— Ах, вот оно что, — пробормотала Эми.
Потрясенная Августина уселась у стола напротив матери.
— Вы хотите сказать, матушка, что умер тот самый племянник мистера Милбурна…
— Именно так, дорогая моя. Кузен мистера Милбурна скончался пять лет назад, оставив титул своему сыну, молодому Джеймсу Хартингему. Джеймс еще не успел жениться и заполучить наследников, и теперь, после его неожиданной смерти, титул переходит к мистеру Милбурну. Бедный юный граф, он пригласил в свое поместье множество гостей, устроил им всяческие развлечения, в том числе и купание в озере, ставшее для него роковым.
— Действительно, это очень печально, — рассеянно сказала Августина, небрежно смешивая почти готовый пасьянс.
— Но как вы все это узнали, тетушка? — вмешалась исполненная любопытства Эми.
— Я была у миссис Каннингс, когда к ней зашла ее сестра, чей муж тоже состоит в попечительском совете колледжа. Письмо пришло сегодня утром, и мистер Милбурн сейчас собирает вещи, чтобы ехать в Хартингем-парк.