Нищий лорд Картленд Барбара

Глава 9

В лесу было темно и холодно.

Для Фенеллы не составило особого труда выяснить, где всегда проводились дуэли, которые, очевидно, были обычным явлением в Эскоте. Она всего-навсего спросила об этом сидевшего рядом с ней за столом мужчину, который сообщил ей, что Шефердский лес был местом постоянных встреч тех, кто собирался решать спорные вопросы с помощью дуэли.

— Это место примечательно и тем, что там совершаются самоубийства, — бодро добавил он, — но так как у Эскота не столь давняя история, как у Ньюмаркета или Эпсома, у нас подобных случаев не так много.

— Рада слышать это, — с горячностью ответила Фенелла.

— Дуэлянты — это совсем другое дело, — продолжал он. — Владельцы лошадей всегда ссорятся из-за достоинств своих питомцев или обвиняют друг друга в мошенничестве. Подобные заявления неизбежно влекут за собой применение пистолетов.

— А в последнее время кто-нибудь был смертельно… ранен? — нервно спросила Фенелла.

— В прошлом году сэру Чарльзу Колмли прострелили кисть, — беззаботно повествовал сосед Фенеллы, — но обычно дело не доходит до смертельного исхода: дуэлянты ограничиваются легкими ранениями. А в некоторых случаях, когда противники проводят ночь перед дуэлью в пивной, они большей частью промахиваются!

Он от души расхохотался, но Фенелла не нашла в себе силы даже улыбнуться.

После ухода гостей она пожелала дяде спокойной ночи, и лорд Фаркуар, поцеловав ее на прощание, сказал:

— Не надо так беспокоиться из-за этого юного шалопая. Я знаю Периквина с рождения, и, насколько я помню, из любой переделки он выходил со счастливой улыбкой и крайне изумленный, что кто-то волнуется за него.

— Я знаю, — пробормотала Фенелла, — но сейчас все… как-то по-другому.

По-другому, сказала она себе, поднимаясь в спальню, потому что ее это тоже затрагивает. Можно было догадаться, размышляла она, что рано или поздно сэр Николас воспользуется возможностью сразиться с Периквином. Она прекрасно понимала, что им владела ревность, но в то же время он яростно осуждал легкомыслие и безответственность Периквина, не желавшего трезво взглянуть на возникшие перед ним проблемы и сделать хоть малейшее усилие, чтобы решить их.

Сэр Николас уже высказал Фенелле свое мнение о том, какому риску она и Периквин подвергали себя, когда занялись воровством и контрабандой.

— Вам следовало бы понимать, что произойдет, если вас схватят! — сказал он.

По его голосу Фенелла почувствовала, что он сильно переживает за нее.

— Я думала об этом, — ответила она, — но Периквину всегда сопутствует успех.

— А вам? — спросил он. — Неужели вы считаете, что я смог бы вынести, если бы вы оказались замешанной в скандале или, еще хуже, предстали перед судом?

Фенелла не ответила, он накрыл ее руки своими и проговорил:

— Обещайте мне, прошу вас, дайте мне слово, что вы никогда больше не будете столь безрассудны.

— Я постараюсь.

Говоря это, она все равно знала, что, если Периквину понадобится ее помощь, она последует за ним, чего бы ей это ни стоило.

— Если над вами нависнет опасность, — сказал сэр Николас, — умоляю вас, Фенелла, сначала расскажите обо всем мне. Клянусь вам, я не буду мешать, я только постараюсь найти такое решение, при котором ничто не будет вам угрожать.

Она знала, что он искренне заботится о ней, и ей было очень приятно сознавать, как много она значит для него.

— Я расскажу вам, если… будет возможно, — пообещала Фенелла, — но если дело коснется тайны Периквина, вы понимаете, я должна быть… верной ему.

Сэр Николас поцеловал ее руку, но в его глазах Фенелла увидела боль. Ей было известно, что он возмущен тем, какое влияние оказывает на нее лорд Корбери, и в то же время он прекрасно сознавал, что поделать тут ничего нельзя.

Фенелла шла по лесу и размышляла о том, может ли быть на свете что-нибудь хуже, чем когда два столь дорогих человека собираются прикончить друг друга и когда один из них наверняка окажется побежденным в этом поединке.

Фенелла с легкостью нашла тот самый участок леса, который ей описал ее сосед за обеденным столом. Участок, по своим размерам соответствовавший огромному бальному залу, был окружен деревьями, что защищало его от любопытных глаз. Ровный ковер из мха и песка делал его превосходным полем для поединков.

С одной стороны были густые заросли рододендронов, и Фенелла поняла, что, если она спрячется в этих кустах, у нее появится возможность незаметно наблюдать за дуэлью.

Она вышла из дома дяди Родерика чуть позже четырех часов утра, рассчитав так, чтобы ей пришлось ждать не более получаса. Пробравшись между ветками кустов, Фенелла присела и начала молиться, чтобы ни Периквин, ни сэр Николас не были ранены.

Вернувшись в мыслях к тем событиям, которые привели к сегодняшней дуэли, она увидела, что все было самым настоящим ребячеством.

И все же ей было понятно, что в основе ссоры лежали, с одной стороны, неодобрение и гнев сэра Николаса по отношению к Периквину за то, что тот подверг Фенеллу опасности, а с другой — досада и зависть, которые вызывало у Периквина богатство сэра Николаса, и неприязнь по отношению к любому претенденту на руку Хетти.

«Возможно, — думала Фенелла, — гораздо правильнее было бы сообщить Периквину, что сэр Николас больше не интересуется Хетти».

Но ее охватило смущение от того, что ей придется рассказать о предложении сэра Николаса выйти за него замуж. Однако наибольшее значение имел тот факт, что она совершенно не представляла, какова будет реакция Периквина на подобное известие.

Фенелле показалось, что она довольно долго просидела в зарослях рододендрона, когда до нее наконец донеслись чьи-то голоса. Она услышала стук колес экипажа, потом появился сэр Николас со своими секундантами, и почти сразу же прибыл лорд Корбери с двумя друзьями.

В отличие от большинства дуэлянтов, надевавших темные рубашки и черные галстуки с той целью, чтобы оказаться как можно менее заметной мишенью для противника, оба молодых человека были одеты в яркие камзолы и выглядели очень элегантно.

Четверо секундантов принялись совещаться. Фенелла заметила, что лорд Корбери не сделал ни единой попытки заговорить с сэром Николасом, который стоял, гордо вскинув голову, всем своим видом выражая крайнее презрение.

Коробка с дуэльными пистолетами была доставлена к месту поединка двумя грумами, которые тут же исчезли. Секунданты осматривали и проверяли оружие.

Внезапно послышался приближающийся стук копыт, и из-за деревьев выехал мужчина средних лет. Он спешился и подошел к ним.

— Доброе утро, сэр, — обратился к нему лорд Корбери, — очень любезно с вашей стороны встать так рано, чтобы судить этот поединок геркулесов.

— Я согласен с тобой, — ответил незнакомец уставшим голосом. — Уж если и есть на свете то, что я терпеть не могу, так это рано вставать — и только для того, чтобы убедиться, что два молодых дурака хотя бы соблюдают правила игры.

— Мы так и сделаем, — резко ответил лорд Корбери, как будто незнакомец обидел его.

Однако судья проигнорировал его замечание и прошел к секундантам, с которыми начал переговариваться о чем-то очень важном, да так тихо, что Фенелла ничего не услышала.

Наконец лорд Корбери как тот, кому был брошен вызов, выбрал пистолет. Второй пистолет взял сэр Николас. Секунданты встали по обе стороны от поля боя, судья занял свою позицию.

— Итак, вы оба знаете правила, джентльмены, — сказал он. — Вы встанете спина к спине, пройдете десять шагов, которые я буду считать, по моей команде повернетесь и выстрелите. Все понятно?

— Понятно, — ответил сэр Николас ровным голосом.

Они встали в исходную позицию, и в тот же момент Фенелла, крепко сжав руки, почувствовала, что она едва может дышать. «У Периквина такие широкие плечи, он такой большой, — думала она, — невозможно, чтобы сэр Николас промахнулся». Будет ли он целиться ему в сердце? Или он будет удовлетворен тем, что ранит Периквина в руку?

Да и сам Николас, с отглаженным белым галстуком и в плотно облегающем сером камзоле, будет легкой мишенью для Периквина, который, как было известно Фенелле, являлся великолепным стрелком.

— Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы никто из них не пострадал! — молилась Фенелла. — Пожалуйста, Господи, пусть они пощадят друг друга!

Она с такой силой сжала руки, что кончики пальцев побелели.

— Вы готовы? — спросил судья.

Она услышала, как противники пробормотали что-то утвердительное.

— Один, — начал считать судья, — два… Лорд Корбери и сэр Николас начали удаляться друг от друга, но внезапно вся процедура была прервана. Послышался стук колес несущегося по лесу с огромной скоростью экипажа, и из-за деревьев вылетел запряженный парой фаэтон. Он резко остановился, и из него выпорхнуло сверкающее существо в белом вечернем платье.

Не успел судья досчитать до четырех, как Хетти, едва касаясь мха своими белыми атласными туфельками, в мгновение ока преодолела небольшое расстояние, которое отделяло фаэтон от места дуэли, и, остановилась между лордом Корбери и сэром Николасом.

— Стойте! — крикнула она. — Стойте!

Ее возглас, столь неожиданно прозвучавший в тишине леса, заставил обоих противников резко обернуться.

Хетти была непередаваемо красива: ее светлые волосы сверкали живым блеском на фоне темных деревьев; бриллиантовое ожерелье, обвивавшее стройную шейку, мерцало в лучах утреннего солнца. Фенелла догадалась, что Хетти, по всей видимости, приехала прямо с бала, так как была в вечернем туалете.

Ее газовое платье, отделанное оборками и гофрированными складками, с разбросанными по нему крохотными букетиками розовых бутонов, было столь изысканным, что в нем можно было появиться на любом великосветском приеме.

— Стойте! — опять крикнула она. — Я этого не допущу! Я не позволю вам драться из-за меня! — Она театральным жестом заломила руки. — Как вы можете быть столь эгоистичны, столь глупы, — возмущалась она, — чтобы не понять, что подобный скандал испортит мою репутацию?

И лорд Корбери, и сэр Николас, стоявшие на линии выстрела, остолбенело смотрели на нее, а она тем временем продолжала:

— Не представляю, как вы оба можете поступать так опрометчиво! Я запрещаю вам драться, вы оба немедленно прекратите! Вы поняли?

Лорд Корбери оправился от изумления первым.

— Дело в том, Хетти, — сказал он, — что мы деремся не из-за тебя!

На мгновение показалось, что Хетти не поняла его. Она все еще стояла с протянутыми руками, жест этот был полон драматизма, но теперь она немного развернулась в сторону лорда Корбери, и ее огромные голубые глаза обратились к нему.

— Не… из-за… меня, — медленно повторила она, как будто смысл его слов еще не дошел до ее сознания.

— Нет, — ответил лорд Корбери, — из-за другой.

— Другой женщины? Я не верю! — вскричала Хетти.

Она повернулась к сэру Николасу.

— Ведь Периквин лжет? — обратилась она к нему. — Я не могу поверить.

— Я ни на мгновение не могу допустить… чтобы кто-нибудь из… вас… дрался из-за другой.

Ее удивление выглядело очень комично.

— Это правда, — спокойно ответил сэр Николас. — Вы не имеете ни малейшего отношения к разногласиям, возникшим между лордом Корбери и мною.

— И вы еще осмеливаетесь говорить мне подобное! — крикнула она, и наблюдавшая за происходящим Фенелла поняла, что Хетти потеряла контроль над собой. — Вы имеете наглость драться из-за кого-то еще! — продолжала неистовствовать Хетти. — Вы хотите сделать из меня посмешище: ведь все знают, что вы оба ухаживали за мной в течение последних двух месяцев! Я ненавижу тебя, Периквин, ты слышишь, я ненавижу тебя! А что касается вас, сэр Николас, я думала… я верила… что вы… любите… меня!

Хетти топнула ножкой. Казалось, она едва сдерживает себя. Не в силах выразить бушевавший в ней гнев, она яростно сжимала и разжимала руки.

Поддавшись охватившей жалости к Хетти, Фенелла не раздумывая поднялась и стала пробираться через кусты. Б этот момент Хетти издала возглас возмущения и, развернувшись на каблуках, побежала к фаэтону.

Джентльмен, который привез ее, не выходил из экипажа; в течение всей этой сцены он продолжал сидеть, придерживая лошадей и оставаясь простым наблюдателем развернувшейся перед ним драмы.

Теперь когда Хетти подошла к нему и села рядом, он, сообразив, что она хочет побыстрее уехать, направил лошадей по дороге, проходившей между деревьями и ведущей на другую сторону леса.

Лорд Корбери и сэр Николас, продолжавшие как вкопанные стоять на своих местах, проводили Хетти взглядом. Когда фаэтон скрылся из виду, они повернулись друг к другу.

Именно лорд Корбери первым заметил Фенеллу, которая выбралась из кустов и остановилась в нерешительности.

— Бог мой! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь, Фенелла?

К ужасу Фенеллы все обернулись к ней, и по выражению на лице сэра Николаса она заключила, что он не одобряет ее присутствия.

— Я должна была… видеть, что… произойдет, — тихо пробормотала она.

— С этим спектаклем, достойным Друри-Лейн, и целой толпой зрителей мы могли бы с тем же успехом стреляться на Пиккадилли, — с возмущением заметил лорд Корбери.

Но все же присущее ему чувство юмора возобладало над недовольством.

— Проклятье! Я в жизни не участвовал в столь нелепой дуэли, — проговорил он и расхохотался.

Казалось, чопорность сэра Николаса не позволит ему расслабиться. Однако он тоже улыбнулся и, подняв пистолет, выстрелил в воздух.

— Честь удовлетворена! — объявил он и посмотрел на Фенеллу, зная, что она одобряет его действия.

Чтобы не отстать от него, лорд Корбери также поднял пистолет и выстрелил вверх. Потом он подошел к сэру Николасу и протянул руку.

— Я прошу прощения, Уорингэм, — сказал он. — Я погорячился — я ни на секунду не усомнился в том, что вы никогда не допустили бы, чтобы хоть одна лошадь из вашей конюшни стала предметом каких-то махинаций.

Это был великодушный поступок, и в обращенном на Периквина взгляде Фенеллы отразилась радость, которая сменила напряжение, владевшее ею всю ночь.

— Послушайте, Корбери, я должен вам кое-что сказать, — обратился к Периквину один из его секундантов. — Это был последний раз, когда я, мучимый страшным приступом головной боли, согласился вылезти из постели ради того, чтобы помочь вам. Мои старания не были вознаграждены даже кровоточащей раной!

— Между прочим, — заметил другой секундант, — я, встав в такую рань, уже успел чертовски проголодаться. Как вы смотрите на то, чтобы всем отправиться в клуб и позавтракать?

— Это самое разумное предложение, — согласился с ним судья.

— Отличная идея! — воскликнул лорд Корбери и посмотрел на сэра Николаса. — Надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем, — закончил он, зная, что именно этого от него и ожидали.

Лорд Корбери протянул свой пистолет одному из своих друзей, и тот уложил оружие в коробку.

— Я отвезу мисс Ламберт домой, — предупредил всех лорд Корбери, — и присоединюсь к вам через десять минут.

Он взял Фенеллу за руку.

— Пойдем, — сказал он. — Не могу представить, куда катится мир, если «мужчина не имеет возможности насладиться столь интимным делом, как дуэль, если женщины везде суют свой нос и всем надоедают!

Однако Фенелла поняла, что Периквин больше не сердится. Она подошла к сэру Николасу и протянула ему руку.

— Спасибо, — мягко проговорила она. — Вы знаете, что я благодарна вам.

Он слишком хорошо знал, что она имела в виду. Но увидев в его глазах страдание, Фенелла догадалась, что он подумал, будто она выражает ему благодарность только за то, что Периквин остался цел и невредим. Она собиралась было разуверить его, объяснить, что она волновалась за них обоих, но времени уже не оставалось.

Сэр Николас поднес ее руку к губам, и лорд Корбери повел Фенеллу между деревьями к тому месту, где стоял его экипаж. Грум придерживал лошадей. Подсадив Фенеллу и взяв в руки вожжи, Периквин направил лошадей к дому лорда Фаркуара.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Фенелла, — проговорил лорд Корбери.

— Что? — тревожно спросила она.

Что-то в его голосе подсказало ей, что речь пойдет об очень важном.

— Я собираюсь в Индию.

— В Индию? — воскликнула она.

Она готова была услышать что угодно, но только не это.

— Я уезжаю немедленно. Вчера вечером один мой приятель рассказал мне, что там перед любым молодым человеком, который согласен провести несколько лет в изучении торговли, управляя перевозкой крупных партий грузов с Востока в Европу, открываются большие возможности.

— Но как ты доберешься… туда? Разве ты можешь себе… позволить это? — с трудом преодолевая сдавивший горло спазм, проговорила Фенелла.

— Я собирался занять денег, — ответил лорд Корбери, — но вчера, когда я вернулся домой, у меня был разговор с твоим дядей, и он с радостью согласился помочь мне. Он пообещал дать мне рекомендательные письма для нескольких фирм, которые уже успели утвердиться в Индии, предложил оплатить проезд и дать достаточно денег, чтобы я успел встать на ноги.

— Но… Периквин… это так… далеко. — Этот довод Фенеллы прозвучал по-детски.

Она подумала, что не переживет его отъезда! Это значило, что он уедет на довольно длительный срок, в течение которого она его не увидит. Более того, она была совершенно уверена, что если он уедет из Англии, он забудет о ее существовании.

Несколько секунд она яростно боролась с почти непреодолимым желанием попросить Периквина взять ее с собой — пусть как жену или как любовницу, — ее совершенно не волновало, в каком качестве она будет выступать, путешествуя с ним, главное, что она будет рядом.

Однако она прекрасно знала, что ему не понадобится ее общество. Он захочет поехать один. Он не захочет брать на себя ответственность, женщина будет только стеснять его.

— Там большие возможности, я в этом уверен, — продолжал лорд Корбери. — Не понимаю, почему я не подумал об этом раньше.

— А как долго… по твоему мнению… ты будешь отсутствовать? — спросила Фенелла.

— Твой дядя считает, что через четыре, возможно, пять лет, если я приложу все свои усилия и сообразительность, я смогу вернуться с состоянием.

Четыре или пять лет! У Фенеллы перехватило дыхание, слова застряли в горле. Однако она все равно не успела бы что-либо сказать, так как они уже въехали на аллею, ведущую к парадному подъезду особняка лорда Фаркуара, и впереди показалась красная кирпичная стена дома.

— Мы обязательно должны обсудить это, — решить, что… лучше, — сказала Фенелла первое, что пришло в голову.

— Я уже принял решение, — заявил лорд Корбери. — Я уеду, как только появится возможность.

— Но, Периквин… — начала Фенелла, но внезапно поняла, что сказать больше нечего.

Экипаж подъехал к самым дверям, и, чувствуя себя так, как будто ей только что вынесли смертный приговор, Фенелла оперлась на руку лакея, который, завидев их экипаж, сразу же сбежал по лестнице, торопясь помочь ей.

Она ступила на землю, и к ним подошел дворецкий.

— Вас хотят видеть, милорд, — обратился он к лорду Корбери.

— Так рано? — удивился Периквин.

— Да, милорд. По всей видимости, у этого человека срочное дело к вашей светлости, ради которого он приехал в Прайори. Когда он обнаружил, что ваша светлость отправился на скачки, он поспешил сюда и прибыл около получаса назад. Сейчас он в гостиной с хозяином.

Фенелла с изумлением слушала весь разговор.

— Подумать только, дяде Родерику пришлось встать так рано, — сказала Фенелла лорду Корбери, который в этот момент выбирался из экипажа и поэтому не ответил ей.

— Его светлость всегда встает рано, мисс, — с ноткой упрека в голосе сообщил дворецкий. — Между прочим, его светлость считает, что своим отменным здоровьем он обязан только ежедневным прогулкам верхом, которые он совершает после завтрака.

Казалось, слово» завтрак» напомнило лорду Корбери, что у него назначена встреча с друзьями.

— Подержите лошадей, — сказал он дворецкому. — Не думаю, что дело этого незнакомца займет много времени.

Вслед за Фенеллой он поднялся по лестнице и через холл направился в гостиную.

Лакей открыл перед ними дверь, и, войдя, Фенелла увидела стоявшего возле камина лорда Фаркуара, который был одет в костюм для верховой езды. Рядом с ним стоял невысокий седой мужчина, одетый в опрятный черный сюртук. Весь вид незнакомца указывал на то, что тот является каким-то клерком.

— Доброе утро, Фенелла, — сказал лорд Фаркуар, — доброе утро, Периквин. Как я вижу, ты в добром здравии.

Его слова сопровождались хитрым прищуром глаз.

— Дуэль приняла неожиданный оборот, — коротко ответил лорд Корбери на приветствие.

— Вы — лорд Корбери? — спросил клерк.

— Да.

— Тогда позвольте представиться, милорд. Меня зовут Солтер, я старший секретарь фирмы «Мейберри Летчингтон и Мейберри», которая вела дела вашего покойного дядюшки — полковника Александера Мессинбург-Корбери.

На мгновение воцарилась напряженная тишина.

Потом лорд Корбери медленно произнес:

— Вы сказали «покойного»?

— С глубоким прискорбием, милорд, я должен сообщить вам, что несколько дней назад полковник был смертельно ранен во время прогулки верхом. Его лошадь не смогла перескочить через кирпичную стену и упала, придавив вашего дядюшку, в результате чего тот почти сразу скончался.

Лорд Корбери ничего не сказал, казалось, он окаменел.

— Вы прибыли из Йоркшира специально для того, чтобы разыскать меня? — тщательно подбирая слова, через некоторое время проговорил он.

— Да, милорд, — ответил секретарь. — Господин Мейберри, старший партнер адвокатской фирмы, попросил меня уведомить вашу светлость не только о смерти вашего дядюшки, но также и о том, что вам следует как можно быстрее отправиться в Йоркшир.

— Вы хотите сказать… — начал лорд Корбери.

— Я хочу сказать, милорд, что в соответствии с волеизъявлением вашего дядюшки вы являетесь его единственным наследником. Господину Мейберри требуются ваше присутствие и помощь, именно поэтому он направил меня на Юг, снабдив указанием разыскать вас.

— Я понял, — проговорил лорд Корбери. Фенелла обратила внимание, что Периквин стал белее снега, но, несмотря на это, его голос звучал совершенно ровно и спокойно.

— Надеюсь, господин Солтер, — сказал лорд Корбери, — вы окажете мне огромную услугу, если хотя бы приблизительно сообщите мне, что входит в дядюшкины владения. Я не виделся с ним более пяти лет.

— Конечно же, милорд, — ответил господин Солтер, — однако сейчас, пока все дела еще не улажены, я не могу ручаться за точность. Ваш дядюшка имел обширные владения в Йоркшире, большой особняк со значительными земельными угодьями в Лейчестершире и Корбери-хаус на Гросвенор-сквер, который, как известно вашей светлости, полковник унаследовал от вашего покойного батюшки, а также еще некоторую собственность в самом Лондоне.

— На основе ваших слов я могу заключить, что дядюшка обладал значительным состоянием, — проговорил лорд Корбери тихим, ровным голосом, который, как знала Фенелла, означал, что он полностью владеет собой.

— Очень сложно предоставить вашей светлости более подробные сведения до тех пор, пока господин Мейберри не проведет тщательное изучение вашего имущества, — продолжал господин Солтер. — Но, по мнению господина Мейберри, который сообщил мне об этом перед самым моим отъездом, сумма, включающая деньги в банке, и акции, которыми ваш дядюшка владел в очень солидных фирмах, составляет не менее полумиллиона фунтов!

Фенелла вскрикнула. Лорд Корбери промолчал, однако он не смог скрыть радостного блеска, появившегося в его глазах.