Нищий лорд Картленд Барбара

— Зачем мне вообще с ней встречаться? По-моему, это совершенно ни к чему!

— Послушай, Периквин, неужели ты такой трус, что готов оставить меня один на один со своей chere amie, которая к тому же будет весьма раздосадована тем, что ты ускользнул от нее? Если ты не появишься вскоре после того, как она приедет, клянусь, я расскажу ей всю правду, а дальше выпутывайся, как знаешь!

— Ты меня шантажируешь, — с упреком сказал лорд Корбери.

— Возможно, — ответила Фенелла. — Но уверяю тебя; что я не шучу.

— Ну, ладно, — сдался он. — Я сделаю все, что ты скажешь. Но только, Бога ради, избавься от нее как можно скорее, не то Хетти застанет ее здесь!

— Навряд ли Хетти приедет сегодня днем, если вечером она снова собирается сюда. Но, конечно же, если хочешь, мы можем пригласить мадам д'Арблей отобедать с нами. Как раз нам не хватает шестого человека за столом.

При этих словах глаза Фенеллы сверкнули озорством. Лорд Корбери схватил диванную подушку и запустил в нее. Она успела увернуться, но подушка с силой ударилась о стену, старый шелковый чехол лопнул, и белые гусиные перья рассыпались по полу.

— Ну знаешь, Периквин, ты просто невозможен! — воскликнула Фенелла. — Как тебе не стыдно устраивать здесь погром, когда у нас еще столько Дел?

— Сама виновата, — огрызнулся лорд Корбери. — Ты сама меня спровоцировала, а теперь в качестве наказания можешь убрать все эти перья.

Фенелла запихнула перья обратно в подушку, затем выдвинула ящик старинного дубового шкафа и спрятала подушку туда.

— Потом починю, — сказала она. — Я лучше пойду наверх и приведу себя в порядок, а то вдруг мадам д'Арблей приедет раньше, чем мы успеем подготовиться.

Она повернулась к двери и остановилась в нерешительности.

— Периквин, ты не будешь возражать, если я надену одно из платьев твоей мамы? — смущенно спросила она..

Вначале на лице лорда Корбери отразилось удивление, потом он посмотрел на платье, в которое была одета Фенелла, и словно впервые заметил, каким оно было старым и выцветшим; к тому же она явно из него выросла. Оно было слишком тесно ей в груди и узко в плечах.

Она заметила его взгляд и покраснела.

— Я ни за что не попросила бы тебя об этом, — сказала она, чувствуя себя крайне неловко, — но мадам д'Арблей сочтет тебя чрезвычайно скупым, увидев, что ты явно экономишь на туалетах для своей жены.

— Я даже не подозревал, что мамины платья все еще здесь, — ответил лорд Корбери. — Разумеется, бери все, что захочешь. Я уверен, что она была бы только рада, потому что ты делаешь это для того, чтобы выручить меня из беды.

Он одарил ее своей самой обворожительной улыбкой, и, не сказав ни слова, она повернулась и вышла из гостиной.

» Он даже не замечает, во что я одета, — сказала она себе, поднимаясь по старинной дубовой лестнице. — Но если бы я одевалась так, как Хетти, возможно, он счел бы меня привлекательной «.

При этой мысли у нее замерло сердце, но в то же время она отдавала себе отчет в том, что навряд ли когда-нибудь сможет иметь хотя бы одно такое же дорогое, изысканное платье, которых у Хетти, казалось, был неисчерпаемый запас.

» Мужчины просто не осознают, как для женщин важна одежда «, — подумала Фенелла.

В то же время ей очень хотелось, чтобы ее отец проявлял больше понимания в этом вопросе, и чтобы ей не было так больно при мысли о том, что Периквин по сути не замечает в ней женщины.

Она всегда была рядом, всегда готова была помочь, и он воспринимал это, как должное. Ему, по всей видимости, нравилось бывать с ней, но до того момента, как она привлекла его внимание к своей внешности, он, в сущности, даже не удостаивал ее взглядом. Она не была уверена, что он смог бы вспомнить цвет ее глаз, если бы его спросили об этом.

В свое время всю одежду леди Корбери перенесли в комнату на третьем этаже, которую обычно занимала ее горничная. Вдоль стен стояли большие шкафы, на полулежал толстый слой пыли, и по всему было видно, что в эту комнату много лет никто не входил.

Фенелла отдернула портьеры на окнах и открыла один из шкафов. В нем хранились амазонки, плащи и дорожные костюмы, но платьев там не было.

Она распахнула другой, и перед ее взором предстал пестрый калейдоскоп разноцветной парчи, бархата и газа. Она догадалась, что это вечерние туалеты С третьим шкафом ей повезло больше. Там была собрана дневная одежда леди Корбери, среди которой Фенелла обнаружила немало элегантных платьев, которые были не так уж безнадежно старомодны.

За время войны мода изменилась очень мало, и хотя в туалетах Хетти появился намек на талию и юбки стали пошире, чем те, которые носили шесть лет назад, когда умерла леди Корбери, разница была не столь заметна.

Правда, сейчас платья стали больше украшать всевозможными оборками, кружевными рюшами, бантами и тесьмой, но Фенелла сочла эти детали несущественными.

Просмотрев весь шкаф, она выбрала платье из темно-зеленого крепа, которое, по ее мнению, должно было придать ей солидности. Оно было украшено атласными бантами и кружевом.

Осторожно неся его на вытянутой руке, чтобы оно случайно не коснулось пыльного пола, Фенелла направилась в соседнюю комнату, служившую когда-то спальней для горничной.

Здесь были собраны всевозможные коробочки, безделушки, щетки, гребешки и прочие мелочи, которые принесли сюда из спальни леди Корбери. На туалетном столике Фенелла обнаружила футляр, в котором обычно хранились драгоценности ее светлости. Она была уверена, что футляр пуст, поскольку ей было хорошо известно, что все ювелирные украшения, которые остались после матери Периквина, были проданы во время болезни лорда Корбери. Но в одном маленьком отделении она обнаружила то, что искала — золотое обручальное кольцо.

Оно не было продано, так же как и гагатовые бусы и небольшие серьги из того же камня, которые уцелели лишь по той причине, что за них вряд ли можно было что-нибудь выручить.

Фенелла взяла в руки кольцо и на мгновение заколебалась, не решаясь надеть его. У нее было такое чувство, будто она поступает дурно, но она понимала, что любая женщина в положении мадам д'Арблей заподозрит неладное, если заметит, что жена лорда Корбери не носит обручального кольца.

Она надела кольцо на безымянный палец левой руки.

— Простите меня, — прошептала она, мысленно обращаясь к матери Периквина. — Но я должна помочь вашему сыну… он не хочет больше иметь дел с этой женщиной… и в любом случае… я уверена, что вы не захотели бы видеть ее… своей невесткой… Я должна спасти его… он совсем не умеет сам о себе позаботиться.

Эта небольшая молитва принесла Фенелле успокоение, и гнетущее чувство вины рассеялось.

Она не задавалась вопросом, будет ли недоволен Периквин, увидев, что она надела обручальное кольцо его матери. Она была совершенно уверена, что, если она сама не обратит его внимание на это, он никогда даже не заметит кольца у нее на пальце.

Фенелла закрыла футляр и, держа в руке гагатовые бусы и серьги, направилась вниз на поиски более или менее чистой комнаты, где она смогла бы переодеться.

Платье было ей немного великовато в талии и чуть длинно, но в целом сидело неплохо, и, как Фенелла и надеялась, она выглядела в нем значительно старше.

Она уложила волосы в высокую прическу, аккуратно заколола их и с улыбкой подумала, что это прибавило ей роста и солидности. Надев гагатовые бусы и серьги, она направилась вниз.

Лорда Корбери нигде не было видно. В конце концов она нашла его в той комнате, где хранилось оружие.

— Отсюда мне хорошо будет слышен звук подъезжающего экипажа, — сказал он быстро, словно опасаясь, что она рассердится, не найдя его в холле.

Он чистил ствол одного из ружей и даже не поднял головы.

— Я готова, — сказала Фенелла. Он взглянул на нее, и у него вырвалось изумленное восклицание.

— Я бы тебя не узнал, — проговорил он. — Ты выглядишь так респектабельно!

В глазах у него прыгали чертики, и Фенелла сурово ответила:

— Еще одно слово, Периквин, и я откажусь играть роль унылой и степенной жены, каковую ты, без сомнения, выбрал бы себе сам.

Лорд Корбери не отвечал. Он молча разглядывал ее, а потом заметил:

— Я даже не подозревал, что у тебя такая белая кожа. Тебе следует чаще носить зеленое.

— Твои комплименты меня просто ошеломили, — ответила Фенелла. — Когда ты ухлестываешь за очередной красоткой, ты придумываешь их для нее заранее, или обычно у тебя это получается экспромтом?

— Ах ты маленькая колючка! — вскричал лорд Корбери.

Он шагнул к ней, как бы намереваясь схватить за плечи и потрясти, что он частенько проделывал, когда она подначивала его, но в этот момент они услышали стук колес.

— Она приехала! — воскликнула Фенелла. — Периквин, не забудь задержать карету, а мне остается лишь надеяться, что она поверит всему тому вздору, который я ей наговорю.

Стук колес приближался, и Фенелла, подхватив юбки, вышла в коридор и поспешила в холл.

Не успела она войти в холл, как карета подъехала к подъезду. Фенелла остановилась, с трудом переводя дыхание, и почувствовала, что лорд Корбери, который вбежал в холл следом за ней, тоже остановился.

— Не дай уехать карете, что бы тебе ни пришлось для этого сделать, — прошептала она и с уверенностью, которой не чувствовала, направилась к входной двери.

Дверь была открыта, и Фенелла увидела, как по залитым солнцем каменным ступеням поднимается очень элегантная дама.

Мадам д'Арблей оказалась чрезвычайно привлекательной женщиной. Черноволосая, со слегка раскосыми глазами и изящно очерченными алыми губками, она не была красавицей в общепринятом смысле, но, глядя на нее, Фенелла подумала, что никогда не видела более интересного лица.

Она была одета в черное, но ее изысканный, элегантный парижский туалет сильно отличался от унылого, скромного траура английских вдов.

Сделав глубокий вдох, Фенелла шагнула вперед и присела в реверансе.

— Вы, должно быть, мадам д'Арблей, — улыбнулась она. — Я счастлива приветствовать вас в Прайори.

— Рада вас видеть, madame, — ответила мадам д'Арблей. — Лорд Корбери получил мое письмо?

Она говорила с сильным акцентом, который придавал ее речи особое очарование.

— Да, конечно, мадам, — сказала Фенелла. — Прошу вас.

Она пересекла холл и открыла дверь, ведущую в гостиную. Пропустив мадам д'Арблей вперед, Фенелла украдкой бросила взгляд в коридор и увидела стоявшего в полумраке лорда Корбери, готового сразу же броситься к почтовой карете.

Фенелла вошла в гостиную и плотно прикрыла дверь.

— Прошу вас, садитесь, мадам, — сказала она. — Боюсь, ваше путешествие было очень длинным и утомительным. Мы с мужем не были уверены, в какое время вас ждать.

На лице мадам д'Арблей отразилось удивление. Она медленно проговорила:

— Вы не сказали мне своего имени, madame, хотя мое вам известно.

Стараясь, чтобы ее голос прозвучал уверенно, Фенелла ответила:

— Я леди Корбери, жена Периквина.

— Его жена!

Эти слова прозвучали, как выстрел. Внезапно выражение на лице француженки резко изменилось. Она больше уже не казалась привлекательной и интересной. Глаза ее сузились, губы плотно сжались, превратившись почти в прямую линию. Ее лицо утратило всякий намек на аристократичность, выдавая ее низкое происхождение.

— Женат! Это невозможно! Повторите, пожалуйста! Вы сказали, что он женат?

— Конечно, навряд ли эта новость могла достичь Франции, — любезным тоном продолжала Фенелла, — но мы довольно широко отпраздновали нашу свадьбу в Лондоне почти три месяца назад.

— Mon Dieu! Вы говорите мне правду? Милорд женат — на вас?

— Мы знаем друг друга много лет, — скромно ответила Фенелла.

Француженка ничего не ответила, и Фенелла увидела, что она дрожит от ярости, с трудом сдерживая себя. Фенелла судорожно пыталась придумать, что бы ей сказать еще, но в это время в комнату вошел лорд Корбери.

При виде него мадам д'Арблей вскочила с места и, бросившись к нему, схватила его за руки.

— Периквин, что я слышу? Это просто невероятно! Как ты мог так поступить со мной после всего, что между нами было?

Лорд Корбери поднес ее руку к губам.

— Счастлив видеть тебя, Эмелин, — сказал он. — Ты выглядишь еще очаровательнее, чем прежде.

— Я не понимаю! — низким, взволнованным голосом произнесла мадам д'Арблей. — Ты обещал жениться на мне, ты умолял меня разделить твою жизнь!

— Я знаю, дорогая, — ответил лорд Корбери, — но ты не была свободна. Я не думал, что твой муж так скоро умрет.

— Я говорила тебе! Я предупреждала тебя, что, по мнению врачей, ему мало осталось жить!

— Но он мог протянуть так довольно долго.

— Однако он мертв! Как жестоко, как бессердечно с твоей стороны забыть меня так скоро!

Ее голос прервался, и она склонила голову к руке лорда Корбери, которую прижимала к сердцу. Лорд Корбери бросил отчаянный взгляд в сторону Фенеллы.

— Я думаю, Периквин, тебе лучше пойти и принести для мадам д'Арблей чего-нибудь прохладительного, — мягко сказала Фенелла. — Может быть, стакан мадеры? Мадам утомлена дорогой.

— Да, да, конечно, — быстро пробормотал он, пытаясь вырваться из цепких рук мадам д'Арблей.

— Сядь, Эмелин, я принесу тебе чего-нибудь выпить. Я уверен, ты сразу почувствуешь себя лучше.

Он вышел из комнаты с поспешностью мужчины, который пытается избежать сцены.

Мадам д'Арблей опустилась в кресло и, вынув из атласного ридикюля отделанный черным кружевом носовой платочек, прижала его к глазам.

— Я не могу в это поверить! — сказала она. — Как я любила этого человека! Я была для него всем, я была… как это сказать?., его рабой!

— Я понимаю вас, мадам, — участливо заверила Фенелла, — но мужчины все таковы. Если рядом нет женщины, они чувствуют себя очень одиноко. Возможно, вы его избаловали в свое время, и когда вы расстались, жизнь показалась ему совсем непереносимой.

Фенелла искренне пыталась пощадить гордость мадам д'Арблей, и хотя лорд Корбери подозревал, что та в основном интересуется его титулом, Фенелла была уверена, что француженка искренне влюблена в него.

Мадам д'Арблей промокнула глаза платочком, и Фенелла подумала, что брак с такой привлекательной и богатой женщиной был бы очень выгоден Периквину.

Она могла понять, как он увлекся ею. Когда он был во Франции, близость такой женщины и вынужденное безделье неизбежно привели к тому, что они бросились друг другу в объятия.

» Неужели все мужчины так быстро охладевают к предмету своей страсти?«— подумала Фенелла.

Сначала они находят женщину неотразимой, а спустя немного времени мечтают лишь об одном — избавиться от нее. Это была удручающая мысль, и Фенелла, исполненная жалости к мадам д'Арблей, мягко сказала:

— Я уверена, мадам, что вы найдете свое счастье. Вы молоды, вы свободны распоряжаться собой, у вас достаточно денег, чтобы уехать на край света, пожелай вы этого.

— Проклятье! — воскликнула мадам д'Арблей. — Я хотела жить здесь — в этом величественном замке, о котором Периквин столько рассказывал. Я представляла себя хозяйкой дома, я уже видела себя стоящей рядом с красивым знатным мужем, принимающей гостей.

— Боюсь, здешняя жизнь показалась бы вам скучной, — сказала Фенелла. — У нас не то, что в Лондоне, где бесконечные приемы, балы и ассамблеи. Мы живем очень тихо. Иногда мы по несколько дней не видим даже соседей.

— Но милорд был бы рядом со мной! — пробормотала мадам д'Арблей, и на это Фенелле нечего было возразить.

В этот момент вернулся лорд Корбери, сопровождаемый старым Барнсом, который нес на серебряном подносе графин с мадерой и несколько фужеров. Он поставил все это на маленький столик, лорд Корбери налил в один из фужеров немного вина и отнес его мадам д'Арблей.

— Я решил, что лучше не отпускать пока твою карету, — сказал он, протягивая ей фужер. — Я полагаю, моя… э-э… Фенелла сказала тебе, что один из слуг болен скарлатиной? Я бы не хотел, Эмелин, чтобы ты подвергала себя риску.

Фенелла заметила, как он запнулся и не смог выговорить» моя жена «, и неожиданно почувствовала отвращение ко всему этому фарсу. В конце концов, мадам д'Арблей имела все основания полагать, что Периквин был искренен, говоря ей о своей любви.

Отлично сознавая, что разозлит его этим, но в то же время чувствуя, что он заслуживает наказания за свое поведение, Фенелла поднялась с места.

— Я схожу распорядиться, чтобы кучеру предложили стакан эля, — сказала она.

И прежде, чем лорд Корбери успел остановить ее, она вышла из комнаты. Очутившись в холле, она прижала пальцы к вискам. Ей было немного стыдно, но в то же время она испытывала огромное облегчение. Она осуждала поведение Периквина, но тем не менее отдавала себе отчет в том, что он никогда не был бы счастлив с женой-француженкой, с которой у него не было ничего общего — ни интересов, ни привычек.

Что знала мадам д'Арблей об английском спорте? О тяготах провинциальной жизни и об огромной ответственности, которую несет английский дворянин перед теми, кто уже не одно поколение живет на его земле и чье благополучие для него так же важно, как и его собственное?

» Этот брак невозможен «, — сказала себе Фенелла, но в то же время она не могла не испытывать жалости к мадам д'Арблей.

Она не знала, как долго простояла в холле, но, должно быть, прошло не меньше четверти часа, прежде чем дверь гостиной открылась и оттуда вышли лорд Корбери и мадам д'Арблей, которая бессильно повисла у него на руке. Щеки ее были мокры от слез, а у лорда Корбери был сердитый и в то же время несколько виноватый вид. Фенелле было совершенно ясно, что произошло.

— А вот и ты, Фенелла, — с облегчением воскликнул лорд Корбери. — Я убедил мадам, что с ее стороны благоразумнее уехать как можно скорее. Скарлатина — очень неприятная болезнь, и я никогда не простил бы себе, если бы, проделав такой длинный путь, чтобы увидеться с нами, мадам в результате заболела.

— Может быть, мадам, вы как-нибудь навестите нас еще, — сказала Фенелла.

Француженка не отвечала и лишь медленно шла к выходу, все еще опираясь на руку лорда Корбери. Лишь когда она подняла глаза и увидела карету, ожидавшую ее у дверей, она вздрогнула, словно впервые осознав, что надежды на счастье, с которыми она отправлялась в дальнюю дорогу, окончательно улетучились.

Она повернулась к лорду Корбери.

— Adieu, mon cher, — произнесла она дрожащим голосом. — Я никогда тебя не забуду.

Она обвила его руками за шею, притянула к себе и страстно прильнула губами к его губам. У Фенеллы, наблюдавшей за ними, снова мучительную сжалось сердце, как в тот раз, когда Периквин целовал прелестную незнакомку, ехавшую в карете.

Однако, на этот раз поцелуй был не столь долгим. Мадам д'Арблей внезапно оттолкнула его и стала спускаться по ступенькам.

Он помог ей сесть в карету; она протянула ему руку, которую он поднес к губам.

— Мне жаль, Эмелин, — услышала Фенелла его голос.

— Жаль! — резким тоном ответила мадам д'Арблей. — Матерь Божья! Я никогда не прощу тебя! Никогда!

Лорд Корбери шагнул назад, кучер хлестнул лошадей, и карета тронулась. Постояв на ступенях, пока карета не скрылась из виду, лорд Корбери вошел в дом. Вынув из кармана платок, он принялся вытирать лоб.

— Бог мой! — вырвалось у него. — Я надеюсь, мне никогда в жизни больше не придется пережить такое! Он обращался к Фенелле, но, оглянувшись, увидел, что комната пуста, и Фенеллы рядом с ним нет.

Званый обед, несомненно, удался. Хетти выглядела просто восхитительно, и лишь женщина могла заметить, что ее туалет был слишком шикарным для скромного загородного приема. На шее у нее сверкало бриллиантовое колье, банты, украшавшие прическу, также были усыпаны бриллиантами.

Очевидно, она стремилась ослепить как лорда Корбери, так и сэра Николаса, и наблюдавшая за ней Фенелла пришла к выводу, что никогда еще Хетти не прикладывала для этого столько усилий.

Фенелла не испытывала ревности. Что было толку ревновать? Разве мог кто-либо соперничать с таким прелестным созданием, к тому же прекрасно одетым и сверкающим бриллиантами?

Фенелле нечего было надеть, кроме простенького белого муслинового платья, которое она сшила несколько месяцев назад, чтобы носить дома по вечерам. Плечи ее прикрывала кружевная косынка, талию обвивал шарф, который она носила еще ребенком.

Тем не менее Огастес Болдуин снизошел до того, что принялся усиленно ухаживать за ней, осыпая ее такими чудовищными комплиментами, что Фенелла с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо.

Несколько раз она перехватывала взгляд сэра Николаса и, вспоминая свой недавний разговор с ним, читала в его глазах лукавую усмешку.

Стол был очень изысканным. Сэр Николас, без сомнения, говорил правду, утверждая, что его камердинер — непревзойденный повар. Даже лорд Корбери, казалось, был удивлен, когда одно экзотическое блюдо сменялось другим.

— Я не подозревала, что миссис Бакл так великолепно готовит, — заметила Хетти, беря кусочек заливного перепела с огромного блюда, украшенного с таким мастерством и изяществом, которые сделали бы честь самому Кареме — непревзойденному шеф-повару принца-регента.

— На этот раз она особо постаралась, зная, что вы будете здесь, — ответил Периквин, а Фенелла, поймав взгляд сэра Николаса, с трудом подавила смех.

— Фенелла, почему я так редко вижу вас в последнее время? — любезно спросил Огастес Болдуин.

Фенелла подумала, является ли причиной его благодушного настроения тот прекрасный кларет, который подавали за столом.

— Надо полагать, потому что вы не особенно ищете встреч со мной, — ответила она. — Я всегда либо здесь, либо дома, в то время как вы, Огастес, занимаете далеко не последнее место среди самых модных щеголей Сент-Джеймса.

— Вы правы, моя дорогая Фенелла, — самодовольно произнес он. — Я занимаю достаточно видной положение в обществе, но тем не менее мне все же хотелось бы чаще встречаться с вами. Как-нибудь я повезу вас кататься в своем фаэтоне.

Фенелла знала, что со стороны Огастеса Болдуина, преисполненного сознания собственной важности, это был неслыханно великодушный жест.

— Вы очень добры, — ответила она. — Но прежде я должна спросить у мамы, позволит ли она мне поехать кататься с джентльменом без сопровождающих.

— Силы небесные, зачем нам сопровождающие? — воскликнул Огастес Болдуин. — Мы знаем друг друга с колыбели! Наверняка ваша мама позволяет вам кататься вдвоем с Периквином.

— Периквин мой кузен, — скромно заметила Фенелла.

— Очень дальний, — возразил Огастес.

— Наши бабушки были двоюродными сестрами, — сказала Фенелла, бросив взгляд на сэра Николаса.

— Так вот как Фаркуары связаны с Корбери! — пробормотал тог.

— Корбери или не Корбери, но я все равно повезу вас кататься, — вызывающе заявил Огастес, раздраженный тем, что сэр Николас присоединился к их беседе. — Вам понравится, Фенелла.

Фенелле оставалось только поблагодарить его, но про себя она решила, что ничто на свете не заставит ее ехать кататься с Огастесом, если этого можно будет избежать.

Два года назад, когда ей было всего шестнадцать, Огастес как-то неожиданно заехал к ним домой с рассадой, которую леди Болдуин прислала ее матери. Фенелла была одна, когда он вошел без доклада. Она сидела у камина и сушила волосы, которые только что вымыла. Пышной огненной волной они падали ей на плечи, обрамляя ее крохотное личико.

— Огастес! — воскликнула она, поднимаясь с места. — Слуги не должны были пускать вас сюда!

— Почему? — спросил он. — Вы такая хорошенькая с распущенными волосами.

Он смотрел на нее сверху вниз — богатый щеголь, снизошедший до провинциальной барышни. Но что-то в его взгляде заставило ее насторожиться.

— Я пойду поищу маму.

— Не так быстро, — ответил Огастес, и она заметила, как в его выпученных глазах загорелся огонь.

Фенелла направилась к двери, но он поймал ее за руку.

— Отпустите меня! — неожиданно испугавшись, закричала она.

— После того, как вы меня поцелуете! — ответил он хрипла — Я не сделаю ничего подобного! — воскликнула Фенелла, пытаясь вырвать руку из его толстых пальцев.

Но он намного превосходил ее в силе. Неумолимо, явно забавляясь ее сопротивлением, он тащил ее к себе.

— Отпустите меня! Как вы смеете!

Фенелла была уже по-настоящему напугана. Ни один мужчина никогда не обращался с ней так, ни один мужчина никогда не целовал ее.

— Нет! Нет! Я ненавижу вас! — закричала она, извиваясь и пытаясь вырваться из его рук, с отчаянием осознавая в то же время тщетность своих усилий.

Когда же она с ужасом увидела его губы совсем рядом со своим лицом, голос изменил ей, но в это время дверь отворилась и в комнату вошла ее мать.

Огастес резко отпустил ее, и она осела на пол, пряча лицо и чувствуя себя оскверненной его прикосновением.

» Ненавижу его! Ненавижу его!«— повторяла она про себя, испытывая унижение при мысли о собственной беспомощности.

С течением времени ее чувства к нему не изменились. Она ненавидела Огастеса, ее возмущали его манеры. Под столом он пытался притронуться коленом к ее ноге, при встрече многозначительно пожал ей руку. Она уже пожалела о том, что распорядилась накрыть для обеда маленький круглый столик, но сидеть в углу огромного банкетного зала, стены которого были обшиты дубовыми панелями, было намного уютнее, чем в трапезной, где за столом умещалось более двадцати человек.

Тем не менее за обедом царила веселая и непринужденная атмосфера. Лорд Корбери находился в прекрасном расположении духа, потому что Хетти была с ним весьма любезна, и только Фенелла понимала, что она нарочно осыпает Периквина знаками внимания, чтобы вызвать ревность сэра Николаса.

Но было бы глупо не заметить, что сэр Николас часто наблюдает за ней с противоположного конца стола с каким-то почти нежным выражением на лице. Казалось, этот небольшой заговор по поводу обеда тесно связал их, и между ними установилась неожиданная для столь недавнего знакомства близость.

После десерта, когда слуги сэра Николаса разносили портвейн и бренди, Огастес заявил со свойственной ему бесцеремонностью:

— Поздравляю тебя, Периквин. Я не ожидал найти в твоем доме такой отличный бренди.

— Не понимаю, чему ты удивляешься, — сказал лорд Корбери.

— Просто я слышал, что ты на мели, старина, — ответил Огастес. — Но этот бренди даже лучше, чем тот, что я пил на прошлой неделе в Карлтон-Хаусе. Могу поставить свой последний пенни — он был провезен контрабандой.

— Контрабандой! — вскричала Фенелла.

— Сейчас это единственный способ достать приличное вино, притом не так дорого, — продолжал Огастес. — Контрабандисты знают свое дело! Да ведь только на прошлой неделе у Уайта один парень рассказывал мне, что ему удалось заработать более пятидесяти тысяч на контрабанде бренди и предметов роскоши!

— Пятьдесят тысяч фунтов! — Фенелла услышала, как лорд Корбери несколько раз медленно прошептал эти слова, и ее сердце замерло от страха.

— Нет! Нет! — хотела было крикнуть она, но опоздала.

Наклонившись через стол, лорд Корбери, вид которого явно свидетельствовал о том, что названная сумма произвела на него неизгладимое впечатление, уже сверлил взглядом Огастеса.

— Все это очень интересно, Огастес. Расскажи-ка поподробнее.

Огастеса так и распирало от желания показать свою осведомленность.

Он принялся рассказывать длинную и запутанную историю о каких-то друзьях, которые во время войны контрабандой доставляли шелк, чай и спиртные напитки, прятали свой товар в часовнях или в стогах, потом привозили его частями в Лондон. Каждая поездка приносила им баснословные прибыли. У Фенеллы, которая заметила, что лорд Корбери проявляет столь живой интерес к рассказу Огастеса, перехватило дыхание. Она чувствовала, как в голове лорда Корбери выстраивается некий план.

Чтобы немного развеяться, Фенелла предложила Хетти оставить мужчин допивать вино, и они обе направились наверх.

— Периквин угостил нас великолепным обедом, — снисходительно промолвила Хетти, — но мне совершенно непонятно, как он может позволить себе потратить деньги на столь изысканные блюда.

— Он устроил этот прием ради тебя, — Фенелла постаралась уклониться от обсуждения этой темы.

— Очень мило с его стороны, — жеманно проговорила Хетти, рассматривая свое отражение в зеркале. То, что она там увидела, ей очень понравилось.

Внезапно поддавшись какому-то порыву, Фенелла сказала:

— Будь с ним помягче, Хетти. Уголки прекрасных губ Хетти приподнялись в удовлетворенной улыбке.

— Я и так добра к нему, — ответила она, — я отношусь к нему лучше, чем к кому-либо другому.

— Он ведь очень любит тебя, — настаивала Фенелла. — Я очень хотела бы, чтобы он был счастлив.

Действительно, подумала Фенелла, если она и будет способствовать тому, чтобы Хетти вышла замуж за Периквина, то только потому, что он убежден, будто именно в этом и заключается его счастье.

— Неужели ты можешь предположить, — сказала Хетти, — что я соглашусь жить в этом безвкусном и неудобном доме?

— Ты права, дом в плохом состоянии, — согласилась Фенелла. — Но если бы ты на самом деле любила Периквина, деньги не имели бы для тебя значения.

Хетти снисходительно улыбнулась.

— Моя дорогая Фенелла, ты, наверное, начиталась этих вздорных романов для горничных. Уверяю тебя, для счастья деньги значат очень много. Если ты предполагаешь, что только из любви к Периквину я соглашусь, как ты, иметь лишь одно платье или в течение многих лет безвылазно сидеть в Прайори, не имея ни пенса для поездки в Лондон или для путешествия, то ты наверняка повредилась в рассудке.

— Но ты была бы с Периквином, — пробормотала Фенелла.

— Мне очень нравится быть с Периквином. — Глаза Хетти сузились, от чего она сделалась похожей на кошку. — Но вот интересно, доставит ли мне такое же удовольствие сознавать, что он мой муж? Изо дня в день он будет мозолить мне глаза. Ты знаешь, Фенелла, я всегда любила разнообразие, особенно когда дело касалось мужчин.

Фенелла хотела что-то возразить, но, передумав, проговорила:

— Периквин может получить наследство от дяди, полковника Александера Мессингбург-Корбери! Он не раз давал понять, что сделает Периквина своим наследником.

— Когда я в последний раз видела полковника, он, обгоняя остальных участников, во весь опор скакал по охотничьим угодьям, а потом взломал ворота с кучей замков с легкостью двадцатилетнего юноши, — ответила Хетти. — Ему не более пятидесяти двух — кто же захочет так долго ждать наследства?

На это ответить было нечего. Фенелла понимала, что хотя она и сделала все возможное ради успеха будущего сватовства Периквина, Хетти не допустит, чтобы ее чувства возобладали над разумом.

— Ты собираешься выйти замуж за сэра Николаса? — тихо спросила Фенелла. — Периквин будет сильно переживать.

— Очень может быть, — ответила Хетти. — Я еще не решила.

Хетти еще не успела договорить, как Фенелла поняла, что сэр Николас так и не сделал ей предложения. Но это только вопрос времени — ведь Хетти такая красавица.

Страницы: «« 23456789 »»

Читать бесплатно другие книги:

Вниманию читателя предлагается сборник анекдотов. Тонкий юмор, блестящее остроумие, забавные парадок...
Цирк уехал, а клоуны… вернулись....
Вниманию читателя предлагается сборник анекдотов. Тонкий юмор, блестящее остроумие, забавные парадок...
В работе описывается опыт организации занятий в керамической мастерской с детьми и подростками, имею...