Скрипач не нужен? Комарова Ирина

– Да глупости все это! – отмахнулась Светлана. – При чем здесь ты? В конце концов, я и сама могла бы с ним познакомиться там, на приеме… если бы захотела, конечно.

– А ты бы захотела?

– Слушай, что тебе от меня надо? Развод с Денисом – это моя жизнь, личная! И ни ты, ни Олег, в ней не участвуете.

– То есть он тебе совершенно не нравится, – занудно уточнил Кирилл, – вас ничто не связывает, тебя к нему не тянет и, если бы мы с мамой не напоминали, ты уже сегодня к вечеру забыла бы о его существовании?

– Нет, так ставить вопрос некорректно…

– Светка, ты в него влюблена?

– Нет! – быстро ответила она.

Слишком быстро, если кого-нибудь интересует мнение Кирилла. И слишком громко. Только поэтому, он позволил себе спросить:

– То есть, скрипач не нужен? Окончательно и бесповоротно?

– Кирюшка, не трави душу! – взмолилась Светлана. – Ну что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?

– Ясно. – Он помолчал немного, напряженно нахмурившись, потом спросил, – а если Олег снова приедет? Ты с ним встретишься?

– Он не приедет. Незачем.

– А если? Откуда ты знаешь? Может гастроли или на фестиваль какой-нибудь, на конкурс?

– Нет. Он не приедет в любом случае. И, в любом случае, не захочет меня видеть.

В конце декабря Олег, как он это делал уже много лет, вернулся в Москву. Официально, ради ставших уже традиционными, декабрьских концертов. Но сам он знал, что ежегодно приезжает домой в это время, по гораздо более личным причинам. Хотелось встретить новогодние праздники в кругу семьи – с мамой, с Ксюшей. О том, как выглядел бы это Новый Год, если бы рядом была Светлана, он запретил себе думать. Хотя, если честно, не очень-то этот запрет помогал.

И фотография тоже мало помогала. Что она вечно прячется, словно сирота какая? Забилась в самый угол, и не разглядишь толком! Да лучше бы у него не было вообще никакой фотографии, чем такая!

С месяц назад, в Самаре, когда его, как почетного гостя, прогуливали по центральному проспекту, Олег заметил на уличном лотке книжку со знакомой фамилией. Светлана Миронова, «Капризная принцесса» – взял в руки и просто не сумел положить назад. Купил, принес в гостиницу и долго не мог заставить себя открыть. Рассматривал нарисованную на обложке, совершенно не похожую на Светлану, женскую головку, гладил блестящий целлофановый переплет.

А когда начал читать, это оказалось хуже любой пытки. Манера, язык, построение фраз, – он почти слышал ее голос, словно Светлана сама, посмеиваясь, рассказывала ему эту историю. И содержание оказалось прегадким. Героиня, правда была не замужем, но любимый человек у нее имелся и она проявляла по отношению к нему такую отвратительно-непоколебимую верность, что Олег отбросил книжку, не прочитав и трети. И естественно, так и не выяснив, за что же Светланка обозвала свою героиню «капризной принцессой». Вроде бы за ней самой особых капризов не водилось. Если, конечно, не считать таковым, ее желание остаться с мужем…

Когда становилось совсем худо, Олег звонил Светлане. Набирал номер и, затаив дыхание, слушал длинные гудки, ждал, когда она возьмет трубку. Иногда ее не было дома. Но чаще, после четырех-пяти гудков, слышался щелчок и голос, от которого перехватывало дыхание, произносил:

– Да.

Дальше всегда было одно и то же. После первого «да», подождав пару секунд, она говорила:

– Алло! Алло, я вас слушаю!

Потом, после короткой паузы, звучала фраза:

– Вас не слышно, попробуйте перезвонить, – и Светлана вешала трубку.

Чаще всего, голос ее был спокойным и равнодушным, неприятно напоминая своими интонациями робот-автоответчик. Иногда – усталый или грустный. В таких случаях Олег жалел Светлану и ненавидел Дениса. А пару раз, снимая трубку, она смеялась и, даже по телефону, чувствовалось, что у нее прекрасное настроение. Тогда Олег злился и ненавидел Дениса еще сильнее.

Впрочем, он не так уж часто позволял себе эти звонки: вовсе не хотелось, чтобы Светлана догадалась, что тишина в трубке – это вовсе не сбои в работе АТС, а всего лишь назойливость отвергнутого поклонника.

Вообще-то, пора бы и вовсе прекратить это. И не только нелепые звонки, а ВСЕ ЭТО! Ну сколько можно себя мучить? Ну что он, раньше с женщинами не расставался, что ли? Да он только женат был три раза! Ладно, последний, фиктивный брак не считается, первые-то два были настоящими! И он любил этих женщин… кажется.

Самое смешное, что его раздрызганное душевное состояние, отразилось на работе самым невероятным и положительным образом. Хотя он сказал Светлане, что не выйдет на сцену, если она будет в зале, на самом деле, каждый раз он играл для нее. Каждое его выступление превращалось в монолог, обращенный к ней. Ошарашенная публика немела, зрители сидели, боясь пошевелиться, боясь пропустить хоть один короткий звук, одно движение смычка, а после концерта устраивали овацию и заваливали сцену цветами. Критики же, растерянно прилаживали новые неожиданные трактовки классических, хорошо известных и даже заигранных произведений к традиционным взглядам на то, как это надо играть.

У него всегда были достаточно ровные и уважительные отношения с рядом журналистов, специализирующихся на музыкальных обзорах, но сейчас им вдруг заинтересовалась вся пишущая братия, вплоть до сотрудников бульварных газеток. Особенно часто, его имя замелькало в прессе после того, как одна экзальтированная корреспонденточка, взяв интервью, представила скрипача Олега Тернова неким демоническим созданием, чуть ли не новым воплощением Паганини, которого дьявол отпустил погулять на земле – очевидно за примерное поведение в аду. Откуда взялся слух, про некую загадочную женщину, которая является его тайной вдохновительницей, он так и не понял. Сначала решил было, что Эля сболтнула, но она, в ответ на осторожно заданный вопрос, только покрутила пальцем у виска. А когда Олег попробовал настаивать, поставила его на место с истинно королевским достоинством:

– Я, Олеженька, конечно, змея, не спорю. Ведьмой некоторые считают – пусть. Но никто никогда не называл меня сплетницей. Я – женщина порядочная.

– Ради бога, замолчи! – скривился он, как от зубной боли, – слышать не могу эти слова: «порядочная женщина»!

– Надо же, как она тебя достала, – без тени сочувствия, заметила Эля.

– Можно подумать, ты меня не достала, – проворчал Олег. И, приняв довольно нелепую, но, как ему казалось, соответствующую ситуации позу, провозгласил напыщенно, – сгинь с глаз моих, змея!

– Сам сгинь, – ехидно ответила она. – Это наш с Мишей номер.

– Ведьма, – обреченно вздохнул Олег.

Кирилл вошел в купе за пять минут до отправления поезда. Соседи – пожилой мужчина с роскошными буденовскими усами и молодой парень (четвертое место в купе осталось пустым), были уже на месте. Раньше, родители рассказывали, в поездах было принято знакомиться, делиться с попутчиками взятой в дорогу снедью и беседовать до полуночи. Сейчас все по-другому: поздоровались и больше, до самой Москвы, ни единым словом не обменялись. Впрочем, Кирилла это вполне устраивало – он забрался на верхнюю полку и вытянулся, прикрыв глаза. Спать не хотелось, а вот подумать в тишине и покое, это было необходимо.

Он специально рассчитал время так, чтобы успеть заглянуть к Светлане. Внимательно осмотрев сестру, Кирилл сделал вывод, что выглядит она неплохо – не похудела, не подурнела и даже, вроде бы, не утратила обычной жизнерадостности. По крайней мере до тех пор, пока он не спросил:

– Ты Олегу о разводе сообщила?

– Нет, – она сразу помрачнела.

– А чего тянешь? Два месяца прошло, как-никак.

– Куда я буду сообщать? И как? – горько усмехнулась сестра. – Написать «на деревню дедушке»? Или дать объявление в «Музыкальной газете»? Да и ни к чему это. Он сейчас из Европ не вылезает, имеет бешенный успех. Я рецензии читала – критики в экстазе и в восторге. Визжат о небывалом подъеме творческой активности и намекают на некую таинственную музу, вдохновляющую его на потрясающие находки в области интерпретации классики. Ох, Кирюшка, если бы ты знал, как мне это противно!

– Светланка, извини, но то, что ты говоришь, очень похоже на ревность.

– Думаешь я сама не догадалась? Банально, но ничего не могу с собой поделать. Знаешь, он ведь меня замуж звал.

– Знаю. Мама говорила.

– А-а. Ну, тогда она тебе и все остальное рассказала.

– Все или нет, но в любом случае, с этим надо что-то делать.

– Предлагаешь мне поехать к нему?

– А почему бы и нет?

– Идея, конечно, гениальная. Свалиться, как снег на голову: то-то он обрадуется! Вот только, как бы его муза мне физиономию не расцарапала.

– Светка, но ты же ничего точно не знаешь. Может журналисты придумали это все?

– Может и придумали, – вздохнула она. – Но все равно не поеду. – Был у меня, Кирюшенька, шанс, да я его упустила. А два раза такие чудеса не случаются. И хватит об этом, закончили разговор.

Разговор Кирилл мог закончить, это запросто; тем более, что настроение сестры теперь было ему понятно. А вот выбрасывать мысли об Олеге и Светлане из головы, вовсе не собирался. Сейчас он лежал на полке, закинув руки за голову и думал, как ей помочь. Глупости Светка говорит: «чудеса два раза не случаются». Ха, можно подумать они вообще когда-нибудь сами по себе случаются! Давно известно, что всякое чудо должно быть тщательно подготовлено. И кому, спрашивается, как не родному брату, провести эту подготовительную работу? Тем более и возможность у него имеется. Скромная такая возможность – маленький ламинированный прямоугольник, с аккуратным голографическим значком в виде скрипки. На одной стороне «Олег Тернов» написано по-русски, на другой – то же самое, изящным шрифтом, по-английски. Олег вручил ему эту визитку незадолго до отъезда и заверил, что это своего рода универсальный пропуск на все концерты означенного Тернова, в любые залы. Ну, разве что в Кремль могут не пустить.

А интересно получается: Светка вроде следит за жизнью Олега, рецензии вон читает, а о том, что он сейчас в Москве, словом не обмолвилась. Или не знает? Сам он к газетам не слишком внимательно относится, мог и пропустить, но неужели нигде ни одной заметочки не было? А если и не было – и так всем известно, что Тернов традиционно выступает в декабрьских концертах, для него это святое.

Или знает, но просто не захотела говорить с ним об этом? А что, собственно, она может сказать? Попросить брата, чтобы он нашел Олега и намекнул ему, что некая замужняя дама перестала быть замужней? Да нет, похоже, Светка искренне верит, что он потерян для нее навсегда. А вот у него, у Кирилла, серьезные сомнения на этот счет. Уж если Олег на сестренку запал, то так просто ее не забудет, и ни на какую музу не променяет, что бы ни писали все эти журналисты. А Светка всегда себя жутко недооценивала.

Точно, пора брать дело в свои руки. Тем более, что это будет ответная, так сказать любезность – Олег помог ему объясниться с Таней, теперь он поможет ему разобраться со Светкой. Навести порядок в отношениях.

Зал аплодировал стоя. Олег сдержанно кланялся, чувствуя, как по спине стекает струйка пота. Шагнул назад, оглянулся на аккомпаниатора и сделал рукой приглашающий жест – дескать, поднимайся, покажись публике. Миша встал, не отходя от рояля, слегка склонил голову. Вид у него был мрачный. Часа за два до концерта, они с Элей поссорились. Профессионал экстра-класса, Михаил, выходя на сцену, умел отбросить все житейские проблемы и погрузиться в музыку. Но теперь, когда последние аккорды отзвучали, настроение у него снова испортилось.

– Элька сейчас наверняка сидит в гримерной, – сказал он негромко. – Я туда не пойду.

– Прятаться будешь? – так же тихо спросил Олег, улыбаясь залу.

– Вовсе не прятаться, – Миша тоже растянул губы в улыбке и даже покивал, словно увидел в зале кого-то знакомого. – Просто посижу где-нибудь.

Когда энтузиазм публики начал утихать, они, в последний раз поклонившись, забрали цветы, которыми прямо-таки завалили Олега и покинули сцену.

– И где ты собираешься «посидеть»?

– Что здесь, места не найдется? В курилке, например.

– Пропахнешь дымом, Эля тебя домой не пустит, – предупредил Олег.

– Еще неизвестно, может я и сам не пойду, – неубедительно заявил Михаил и присел на подоконник в коридоре. – Олежка, скажи ты ей, ну чего она из-за пустяков шум поднимает?

– Вот я одного не понимаю, – остановился рядом Олег. – Сколько времени вы женаты, столько вы ссоритесь. Ладно, пусть: милые бранятся – только тешатся. На я-то здесь при чем? Почему я вас мирить все время должен?

– Так ты же друг семьи, – ни на секунду не задумываясь ответил Миша.

– Почетно, – вздохнул Олег. – Хотя и хлопотно. Ладно, сиди, дыши свежим воздухом. Я скажу Эле, что ты был не прав, вспылил и все такое…

– Скажи, – Миша поерзал, устраиваясь поудобнее на широком подоконнике. – Знаешь, ты на нее очень успокаивающе действуешь.

– Кто бы меня успокоил, – Олег махнул рукой и пошел дальше.

Как только он открыл дверь в гримерную, Эля вскочила с кресла, готовая к продолжению военных действий. Секунду она смотрела через плечо Олега, ожидая появления мужа. Потом скривила губы в усмешке:

– Я так и думала…

– Элечка, – перебил он ее, – Миша осознал свою ошибку, раскаивается и просит у тебя прощения. А я страшно устал и у меня совершенно нет сил вас мирить. Поэтому я тебя прошу, иди в коридор, он там у окошечка ждет. Ребята, честно говорю, достали вы меня! Разберитесь сегодня сами, а?

Эля не успела ответить, как в дверь постучали.

– Войдите, – быстро ответил Олег и умоляюще посмотрел на недовольно поджавшую губы женщину, – Элечка, я тебя прошу… – дверь приоткрылась и он ахнув, всплеснул руками, – Кирюшка! Вот кого не ждал… откуда ты взялся, черт!

– Да вот, – ободренный радушным приемом, Кирилл вошел в гримерную, – приехал в Москву по своим делам, а тут афиши по всему городу. Я и решил воспользоваться твоим универсальным пропуском. Работает визиточка – пропустили без звука. В зале ни одного свободного места, так мне стульчик принесли, – он неуверенно покосился на Элю, – прямо как белый человек, сидя тебя слушал.

– И что скажешь, господин педагог, как я тебе показался? – с интересом спросил Олег. И добавил быстро, – дежурные комплименты можешь пропустить, говори главное.

– Да что ж тут скажешь, – Кирилл каким-то новым, незнакомым жестом, потер указательным пальцем переносицу. – Силен ты, братец, душу беззащитной публике рвать. Уж на что я закаленный, а ты и меня чуть на слезу не пробил…

Эля издала короткий нервный смешок. Олег тут же обернулся к ней, прижал руки к груди:

– Элечка, душа моя! Иди, а?

Она сердито фыркнула, но все-таки вышла. Хлопнуть дверью, в такой ситуации, было бы вульгарно, а вульгарности Эля себе никогда не позволяла. Поэтому она закрыла дверь четким, экономным движением, талантливо продемонстрировав одним аккуратным жестом всю глубину своего неудовольствия.

Впрочем, мужчины обратили на это очень мало внимания.

– Да ты садись, Кирюшка, садись! Рассказывай, как ты, сто лет ведь не видались! Как тебя занесло-то в столицу, из твоей глухомани? – спрашивал Олег. И, не дав Кириллу ответить, подмигнул, – а, знаю! Приехал конкурс своего имени пробивать в министерстве культуры!

– В общем да, в министерство, – улыбнулся Кирилл, устраиваясь в кресле, которое, только что покинула Эля. – Но не насчет конкурса, конечно, это пока рановато. Так, приехал поклянчить кое-чего.

– Что ж тебе надобно старче?

– А мне все надобно – инструменты, запчасти, ноты, учебники… Если финансирование нам прибавят, тоже хорошо.

– Ну, насчет финансирования я тебе не помощник, а остальное… тебе что-то конкретное нужно или вообще все?

– Вообще все. И конкретное тоже, – Кирилл достал из кармана сложенный лист бумаги. – Вот, посмотри, примерный список. – И добавил нейтральным тоном, дипломатично глядя в сторону: – Мы не гордые, мы ни от какой спонсорской помощи не отказываемся.

– Ах ты ж моя сиротиночка, – усмехнулся Олег, проглядывая печатные строчки. – Кое что из этого списка я лично могу тебе подбросить… ага, это я тебя с нужным человеком познакомлю, он такие вещи делает… ух ты! Про это забудь, это братец беспримерная наглость с твоей стороны и ничего больше. Слушай, сейчас я перепишу себе, потом покажу кое-кому из знакомых…

– Не надо переписывать, – перебил Кирилл, доставая еще несколько таких же листков, – оставь себе и для друзей вот, возьми.

– Сколько у тебя их, – удивился Олег, принимая дополнительные экземпляры списка нужд Хвалынского музыкального лицея.

– Я полсотни отксерил. Хожу теперь, подсовываю всем подряд.

– И что, есть успехи?

– А как же! Благое ведь дело; на детишек, опять же, прошу, не на водку.

– Ну, на водку-то у нас, пожалуй, проще было бы собрать.

– Может быть, но и я не жалуюсь – народ помаленьку откликается. Кто струн комплект подбросит, кто канифоли… про курочку, что по зернышку клюет, слышал?

– Разумный подход, – похвалил Олег. – Ладно, а как у тебя на личном фронте? Все еще гуляете с Танечкой по площади? Или ты решился на какие-нибудь более осмысленные действия?

– Остряк, – Кирилл покраснел. – Вообще-то, мы заявление подали, свадьба через два месяца…

– Да что ты! – обрадовался Олег. – Вот молодцы! Поздравляю!

– Ты погоди поздравлять, – Кирилл снова достал из кармана пачку бумаг, порылся в ней и выудил маленькую открытку с переплетенными обручальными кольцами на фоне букета. – Вот, это тебе. персональное. Я конечно понимаю, что у тебя гастрольный план, но знаешь, наше дело пригласить, а ваше, сообразить, как к нам вырваться. Серьезно, Олег, если сумеешь, мы с Танюшкой будем очень рады.

– Спасибо, – Олег взял приглашение, прочитал короткий текст. – Черт, точно я пока тебе ничего сказать не могу, – а у самого пальцы задрожали. Мало ли, что он там говорил, мало ли, что грозился никогда больше даже близко к Саратову не подъезжать! Но увидеть Светлану, пусть даже она будет с мужем? Нет, такого шанса он не упустит, черта с два! Пусть кто-нибудь попробует его удержать!

– Понимаю, сказал ведь уже, – улыбнулся Кирилл. – В конце концов, не сумеешь на свадьбу, приезжай потом.

– Потом не так интересно, – ухмыльнулся Олег. – Знаю я эти ваши провинциальные свадьбы. Тем более, когда жених такой популярный человек, как ты. Небось полгорода уже на ушах стоит.

– Полгорода, это ты лишка хватил, но весь лицей к нашей свадьбе готовится, – в голосе Кирилла не чувствовалось особого энтузиазма. – Все ведь приглашены. Вот и решили устроить нечто эпохальное.

– Превратить заурядное бракосочетание в культурное мероприятие, которое станет событием года и войдет в анналы, – с сочувствием кивнул Олег. – Ну-ну. Значит тебе, тем более, понадобится дружеская поддержка. Я поговорю с Элей, может мы сумеем как-нибудь выкрутится.

– Естественно, можешь приехать не один, – безразлично сказал Кирилл.

– Очень актуально, – хмыкнул Олег. – Слушай, а как родители твои? Довольны?

– Счастливы. Я теперь у них любимый сын.

– А раньше ты разве в пасынках ходил? Я ничего такого не заметил.

– Нет, конечно. Просто мое холостое состояние их здорово раздражало. А теперь все великие надежды в смысле продолжения рода перенесены на меня. Тем более что… – Кирилл запнулся, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, – ты Светлану помнишь?

Олег с недоумением уставился на него – надо же такую глупость сморозить. Забудешь ее, как же! И хотел бы, да не получается.

А Кирилл, глядя него, смутился, повторил неуверенно, почти расстроено:

– Сестра моя, Светка… неужели забыл?

– Помню, – коротко сказал Олег. – Что с ней?

– А… а, на ведь что учудила, Светка-то – с мужем развелась. Родители естественно… эй, Олежка! Эй, что с тобой?

Олег медленно поднялся, медленно, преодолевая сопротивление воздуха с таким трудом, словно находился глубоко под водой, шагнул вперед, почти беззвучно шевельнул побледневшими губами:

– Что ты сказал?

– Да в чем дело-то? – Кирилл тоже вскочил, испуганно глядя на него.

– Что ты сказал? – теперь это был шепот, но такой, что у Кирилла мурашки по коже побежали и как-то сразу расхотелось задавать вопросы.

– Светка с Денисом развелась, – послушно повторил он.

– Когда?

– Да… месяца два уже.

– Почему? – Олег обеими руками взялся за свитер на груди Кирилла, сминая в кулаках тонкую серо-голубую пряжу. – Почему я не знал?

– Так ведь… вот, я же и рассказываю…

– Почему она сама мне не сообщила?

– А ты не понимаешь? – внезапно обозлился Кирилл. – И чего в меня вцепился? Отпусти.

Олег с удивлением посмотрел на свои руки и разжал пальцы. Разгладил ладонями скомканную шерсть, спросил уже почти нормальным голосом:

– Этот свитер – тот самый, что она вязала?

– Слушай, старик, как у тебя голова интересно работает! Ты меня за грудки, значит, хватал, исключительно, чтобы свитерком поинтересоваться? Так я тебя утешу: да, это тот самый. Светка его только недавно закончила.

– Извини, – буркнул Олег. – Просто я немного… ну что ей, трудно было… я не знаю, письмо мне что ли – хоть два слова черкануть… или позвонить?

– А телеграмму с уведомлением не хочешь? – язвительно поинтересовался Кирилл и демонстративно плюхнулся обратно в кресло. – Ты ей адрес оставил или номер телефона дал? Как она, интересно, могла до тебя добраться?

– Ты же сумел, – теперь Олег смотрел на него сверху вниз.

– У меня твоя визитка, – напомнил Кирилл. – У Светки такая есть?

Олег опустил голову:

– Не так мы с ней расставались. Не до визиток было.

– Вот видишь! А потом, сам подумай, в каком она положении оказалась. Мне и то неловко.

– Не понял. Почему неловко?

– Ну-у… Ты теперь можешь подумать, что она навязывается.

– Светлана навязывается? Господи, что за бредовые мысли ей в голову приходят!

– Кроме того, – продолжил Кирилл, решив расставить все точки над «i», – она, ты же знаешь, барышня культурная, газетки почитывает. А ты у нас личность популярная, про тебя часто пишут…

– Боже, – застонал Олег, – только не говори, что Света приняла всерьез всю эту газетную трепотню.

– По крайней мере, она ее прочитала. И потом, хоть это и не мое собачье дело, но эта Элечка, которая у тебя здесь была, каков ее статус? Вопросы поездок своих, ты с ней обсуждаешь, это я понял.

– Эля? Да ты что, не узнал ее что ли? Это же Миши, аккомпаниатора моего, жена. Она администратором у нас. Ты же с ней тогда на приеме познакомился. Еще уговаривал, чтобы она меня в Хвалынск отпустила.

– Да? Хм, Эля. Действительно, как же это я? Тьфу, как глупо получилось!

– Ладно, ничего страшного. Давай-ка ты лучше расскажи мне про Светлану: все сначала и поподробнее.

– Не ждали? – Павел Александрович улыбался так, словно был уверен: большей радости, чем его появление на пороге, придумать невозможно.

– Честно сказать, не ждала, – ответила Светлана.

Мало сказать – не ждала, она вообще забыла о его существовании. И что бы он там о себе ни думал, никакой радости от его вида не испытала. Впрочем, последнее время она никому не радовалась. Вот если бы Олег… что за глупость, мечтать о том, что никогда не сбудется!

– Проходите, – Светлана посторонилась, пропуская гостя. Приняла у него тяжелое драповое пальто и махнула рукой в сторону зала.

– Может лучше на кухне посидим, Светлана Дмитриевна? – не дожидаясь согласия хозяйки, Павел Александрович зашел в кухню, устроился на табуретке. Глянул вопросительно, – а чайком вы меня не побалуете? Я сегодня целый день на ногах, устал страшно…

– А… так вы может кушать хотите? – Светлана растерянно оглянулась на холодильник. Оставшись одна, она почти перестала готовить: если что и варила, то только суп. А так – сидела на твороге, яичнице и бутербродах. – Я приготовлю что-нибудь, быстренько…

– Ни-ни, ничего такого не надо, только чаю. У меня и конфетки есть, к случаю, – он легко встал, чуть ли не сбегал в коридор и, вернувшись, с небрежным шиком выложил на стол маленькую нарядную коробочку «Птичьего молока».

– Спасибо, – Светлана поставила чайник на огонь и спросила, – вы что предпочитаете, пакетиковый «Липтон» или заварить цейлонского?

– Если не трудно, то лучше заварку.

– Никаких проблем, – она достала из шкафчика маленький фарфоровый чайничек. – Павел Александрович, вы ведь, в прошлый раз, вроде с тростью приходили? А сейчас, я смотрю, без нее обходитесь?

– Обхожусь, – рассеянно подтвердил он, снимая целлофан, обтягивающий коробку, – были некоторые сложности со здоровьем, но мы их успешно… это что такое?!

– А что? – оглянулась Светлана. Ничего особенного не увидела: на столе лежит открытая коробка: в пластиковой формочке красивым узором разложены шесть конфеток. – Нормальные конфеты, что вам не нравится?

– Но я же, когда покупал, думал коробка полная, – на Павла Александровича было жалко смотреть. – Пришел, называется, принес конфеток к чаю!

– Да не расстраивайтесь вы, нам хватит, – она усмехнулась. – У меня хуже было. Я в прошлом году на работе день рождения справляла, так тоже коробку конфет купила, здоровенную. Сидим за столом, шесть человек, празднуем. А когда до чая дело дошло, открыли коробку – ровно десять конфет художественно разложено. Даже по две штучки на человека не хватило.

Чайник закипел и Светлана занялась заваркой.

– Ну да, у нас по три выходит, это почти роскошно, – проворчал Павел Александрович.

Светлана разлила чай, поставила на стол сахарницу, вазочку с печеньем, села.

– Итак, что вы хотите мне сказать?

– Сказать?

– Ну, не приехали же вы ко мне только для того, чтобы чаю выпить, – поморщилась Светлана. – У вас есть ко мне разговор и разговор серьезный. Я слушаю.

– Что ж, наверное вы правы, делать вид, что я пришел с простым светским визитом, по меньшей мере, нелепо, – Павел Александрович сделал осторожный глоток. – М-м-м, очень неплохо, действительно, цейлонский. Так вот, Светлана Дмитриевна, прежде всего, примите мою глубокую благодарность, за то, что сохранили переданные вам Витей Акимовым документы. Дело в том, что… понимаете, я в довольно сложной ситуации. Всех подробностей я вам изложить не могу – это секретная информация. Да они вам и ни к чему… помните – многие знания таят многие печали?

– Вы мне главное скажите, – тихо попросила Светлана, – Витька ведь не был бандитом?

– Разумеется нет. Виктор Алексеевич Акимов был сотрудником специальной службы – назовем ее для простоты внутренней службой расследования в системе министерства внутренних дел.

– А на самом деле она как называется?

– По другому, – краткость ответа продемонстрировала, а холодность тона подчеркнула всю неуместность Светланиного любопытства. – Опять-таки, не вдаваясь в подробности, могу сообщить, что он работал под прикрытием, был внедрен в преступную группировку. И собрал много ценной информации. Мне самому еще не все известно и я не могу вам сказать, кто и по какой причине отдал приказ его ликвидировать. То ли это Витя совершил какую-то ошибку, то ли преступники вели встречную работу… случайности в нашей жизни, глупые неудачи, тоже не исключены. Именно из-за одной из подобных нелепиц, я был вынужден значительное время провести на больничной койке, да и потом, как вы заметили, довольно долго мог ходить только с тростью. А Виктор не смог вовремя связаться со мной. Но это, опять таки, не ваши проблемы.

Павел Александрович снова сделал крохотный глоточек, покосился на коробку, но конфету брать не стал.

– Вы пропустите вступление, и рассказывайте то, ради чего пришли, – поторопила его Светлана. – А то пока вы только перечисляете, что меня не касается и знать мне не нужно.

– Совсем без вступления не получается, – грустно вздохнул он. – Надо же объяснить, почему я, получив от вас фотографии почти три месяца назад, пришел просить вашей помощи только сегодня.

– И почему?

– В связи с незавершенностью работы, были некоторые обстоятельства, потребовавшие дополнительного расследования, – без запинки отрапортовал старик.

– Шикарное объяснение, – пробормотала Светлана, – сразу все стало ясно. – И тут же встрепенулась, – постойте, постойте! Что это вы говорите про мою помощь?

– В существующих обстоятельствах, она нам необходима. И я очень надеюсь, на ваше сотрудничество. Тем более… Вы ведь дружили с Акимовым и, думаю, заинтересованы в поимке его убийц?

– Слово-то какое – «заинтересована», – она покачала головой.

– Подберите любое другое, – небрежно взмахнул рукой Павел Александрович. – Я понимаю, вам, как профессиональному литератору, это может быть важно.

– Да бог с ними, со словами! Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Ничего особенного. Я прошу вас позвонить сейчас следователю, который с вами работал и сказать, что вы нашли нечто, принадлежащее Акимову. Конверт с фотографиями. Вот этот.

Он выложил на стол конверт. Тот самый, из плотной желтой бумаги, уже слегка потертый.

– Где нашла? – она протянула руку, осторожно коснулась пальцем помятого уголка. – Как?

– Случайно, разумеется, – Керженцов обвел взглядом кухню и указал на высокую стопку газет на подоконнике, – Среди старых газет, например. Скажете, что конверт, очевидно, бросили в почтовый ящик в то время, когда вы были в Хвалынске. А когда вы вернулись, то навалились дела и вам было не до чтения прессы. Поэтому вы и не заметили конверт среди пачки газет. По-моему, вполне приемлимое объяснение.

– А письмо? Оно тоже там? Его отдать?

– Нет. Это было бы лишнее, – Павел Александрович светски улыбнулся и все-таки взял конфету. – Так что, вы согласны?

– Но зачем? Тем более, Витя ясно написал: «только не в милицию»!

– Ну, Витя написал… Все не так просто, Светлана Дмитриевна. Мы уже извлекли из этих фотографий всю информацию…

– А какая там была информация, – естественно, не утерпела она.

– Чрезвычайно важная и необходимая для расследования, которым он занимался, – равнодушно ответил Керженцев. – Однако не достаточная: доказательная база получилась довольно узкая. Незавершенка, что вы хотите. Мы рассчитывали, что в ходе следствия по убийству Виктора, появятся ответы на некоторые вопросы, возможно новые улики… увы. Похоже, особенно усердно заниматься им у горотдела милиции нет никакой охоты и дело собираются закрыть и списать в архив. Так что, передав снимки следственным органам, мы инициируем новый виток развития событий. При появлении новых данных, причем достаточно важных, следователь будет просто вынужден проявить активность.

– А почему вы сами не можете отдать им фотографии?

– А как вы думаете? – усмехнулся он.

– Ну… вы не сможете им объяснить, откуда они у вас, если не упоминать мое участие. А тогда я окажусь в довольно… неловком положении.

– Это, как минимум. Кроме того, придется отвечать еще на множество вопросов, а нам не хотелось бы афишировать свой интерес в этом деле.

– Ага, пусть лучше множество вопросов зададут мне! Всю ночь, наверное, там сидеть придется! – это прозвучало немного резче, чем хотела Светлана, но она не стала извиняться.

Павел Александрович посмотрел на нее с некоторым удивлением:

– Почему вы решили, что с вами будут разговаривать ночью?

– А когда же еще? Я позвоню, меня попросят приехать, пока я доберусь…

– Ни-ни, Светлана Дмитриевна, – живо перебил ее Керженцев, – никто вас никуда на ночь глядя не потащит! Можете быть уверены, что следователь предложит вам встретиться завтра.

– Вам это точно известно? Откуда, интересно знать? Кстати, почему вы так уверены, что я сейчас следователя на месте застану? Рабочий день давно кончился.

– Застанете, не сомневайтесь, – сказал он примирительно. – А почему я уверен… разве это важно? Право же, вам не стоит волноваться. Тем более, что весь процесс будет тщательно контролироваться.