Мир в хорошие руки Русуберг Татьяна

27

Жестом профессиональной фокусницы женщина в голубом ухватила Торбук, все это время покоившийся на кристаллическом пьедестале, и продемонстрировала зрителям. Те отозвались восхищенными воплями и хлопками. Кинжал хищно сверкнул, поймав клинком луч света. Если честно, мне он гораздо больше нравился в образе волчка.

– По правилам конвента, открывший Чертог имеет право первым пройти испытание, – торжественно объявила Альфа. – Мы узнаем, в чем оно состоит, когда лезвие Торбука вонзится в алтарь. Прошу, – и женщина протянула оружие Ноалу.

В общем, я был даже рад, что артуровский подвиг пришелся именно на его долю. Я пока мог тихо постоять в сторонке, сражаясь с собственным мочевым пузырем.

Демиург принял кинжал, уверенно подошел к розовато-дымчатому возвышению и откинул руку, чтобы зрители могли полюбоваться игрой света на рукояти с крылатой фигурой. Одним коротким ударом он всадил клинок в камень по самое не могу. Публика благоговейно ахнула. По залу прошел чистый музыкальный звук, и невидимый голос стал выпевать золотые слова, выступившие на полупрозрачной поверхности алтаря:

Вот такое вот, мля, джуманджи. Ну почему у всех в этом мире нездоровая тяга к высоте и полетам?

– Для непосвященных поясню значение ритуала, – голос Альфы перекрыл пораженный гул публики. – Повелитель Среднего мира получает не только титул дракона, но и возможность становиться им. Если, конечно, – женщина повернулась к нам с Ноалом, – претендент сделан из настоящего материала. Это и призвано проверить испытание. Торбук покажет, способны ли кандидаты явить истинного дракона.

Черноволосый демиург уверенно улыбнулся, я тоже кое-как растянул губы, мол, подумаешь, дракон. Я вот лошадью был в пятом классе на новогоднем огоньке, и до сих пор жив. Правда, исключительно потому, что мое лицо полностью скрывала картонная голова с мочальной гривой. Зато на этот раз у меня будет кое-что получше – волшебный кинжал.

– Прошу следовать за фер-дианандами на место испытания, – пропела голубая дама.

По ее мановению из розового алтаря ударил вверх яркий луч, быстро расползавшийся и вскоре образовавший сияющую золотистую колонну в центре Чертога. Один из собакоголовых пред изумленными очами зрителей шагнул в свет и… мгновенно вознесся, даже не шевельнув крыльями. Только вильнул под потолком кончик хвоста и исчез.

– Ну же, смелее, – ободряюще улыбнулась арста. – Уверяю, это быстрый и безопасный способ перемещения.

– А лестницы, случайно, тут не найдется? – озвучил кто-то из задних рядов мой невысказанный вопрос.

– Только пожарная, – отрезала Альфа. – Но восхождение по ней займет, – губы арсты беззвучно зашевелились, будто что-то подсчитывая, – пять часов и двадцать три минуты. Это при условии хорошей физической формы.

– Посторонись-ка, парень, – пухлый хаг отодвинул меня плечом и прошествовал к границе световой колонны. – Пожалуй, я предпочту путешествие по воздуху-у-у… – Подошвы щегольских оранжевых сапог дрыгнули над моей головой и растворились в золотистом сиянии.

Народ, перешептываясь, потянулся к центру зала.

– А вот и наш герой!

На меня так внезапно налетели сзади, что я подпрыгнул на месте – еще немного, и сортир был бы уже не нужен. Чьи-то руки бесцеремонно развернули меня на месте, и я оказался лицом к лицу с Машуриным отцом.

– Хочу поблагодарить тебя за спасение моей малышки! – аккуратно подстриженные усы разошлись в улыбке. – Такое благородство и отвага не часто встречаются в наше время, увы. – Мушкетерская бородка дрогнула, и умильным голосом «Арамис» возвестил: – Дай же я обниму тебя, дорогой человек! – с чем и бросился мне на грудь.

Пока я позволял себя тискать, над плечом Чиду открылся вид на краснорожую Машуру и бледнолицего Динеша. В глазах последнего была могила с табличкой «Лиан, стяжатель чужой славы».

– Да я… это, – начал я потихоньку выбираться из объятий папаши, – я ж ничего… Это Динеш все. Без него ничего бы не получилось.

В благодарность брательник изобразил оскал, достойный разъяренного фафла, тут же сменившийся скромной улыбкой, стоило Чиду обернуться к отпрыску. Но тут на нас потянуло сквознячком – один из фер-ди растопырил крылья:

– Поторопитесь, люди! Не заставляйте себя ждать.

Действительно, в Чертоге уже никого не осталось, кроме последних стражей.

– Только после вас, – безмятежно улыбнулся я авиаконструктору из Саттарда.

Машурино семейство прошествовало в световой круг и улетучилось – только уничтожающий взгляд Динеша все еще лип к моей щеке, словно паутина. Собакоголовый махнул на меня крылом, и мне ничего не оставалось, как отправиться следом.

Перемещение действительно заняло всего лишь долю секунды. Свет мигнул, и ноги ударили твердую, гладкую поверхность, а лицо охладил поток свежего воздуха. Я огляделся, жмурясь на ярком солнце.

Участники конвента разбрелись по огромной стеклянной плоскости, в которой я с ужасом опознал «крышу» резиденции Женетт. Невольно я сравнил здание, где разместилось ЗАО «Демиург», с алмазной призмой замка – те же прозрачные грани, скоростной «лифт» и обзорная площадка наверху. Вот только охранники тут не чета Сереже, да и клерков, приникших к компьютерам, нет…

– Пожалуйста, подойдите ближе! – перекрыла Альфа шум ветра. – Мы начинаем испытание.

Народ потянулся к краю «крыши», где уже нетерпеливо поджидал Ноал, черный и встрепанный против солнца в своих развевающихся шелках. День сегодня выдался тихий, но на такой высоте постоянно ощущалось давление воздуха, и чудилось, меня вот-вот сдует со скользкой поверхности, на которой совершенно не за что было зацепиться. Неудивительно, что я ступал осторожно, будто по льду. План был – держаться как можно дальше от голубой бездны, используя спины зрителей, как прикрытие от ветра. Только вот осуществить его оказалось не так-то просто…

– Демиург! Демиург! – пронеслось по толпе, стоило им завидеть мою скрюченную фигуру.

Делегаты раздвинулись, уступая дорогу, и волей-неволей мне пришлось приблизиться к Альфе, чье голубое платье хлопало подолом прямо над пустотой. Презрительный взгляд Ноала пригвоздил меня к месту, наверное, только поэтому колени мои не подогнулись, и я не рухнул вниз, на головы невинным гражданам Илламеды.

– Пусть явится дракон! – вскричала арста и сунула моему сопернику Торбук, чудесным образом извлеченный из кристалла.

– Пусть явится дракон! – подхватила с энтузиазмом публика.

Я решил смотреть во все глаза, чтоб потом не облажаться. Неужто я не смогу переплюнуть этого хомяка в кимоно? А Ноал усмехнулся гаденько и как полоснет себя кинжалом по запястью! Народ ахнул, у вампиров потекли слюнки, я тоже раскрыл рот – вот вам и хомяк! Темно-красные капли сорвались в бездну. Я попробовал проследить за ними взглядом, но перед глазами все почернело, а прочная поверхность под ногами пошла волнами. Я поспешно перевел взгляд на демиурга, борясь с головокружением и тошнотой.

Ноал подмигнул мне, растянул губы еще шире и… спрыгнул. Черный шелк подхватил ветер, и секунду казалось, траурная птица просто взлетит, взмахнув крыльями, но этого не случилось. Темная фигурка становилась все меньше и меньше на фоне разноцветных полей, перламутровых городских стен и зеленых крыш… Я забыл о мочевом пузыре, теперь важнее был желудок, твердо решивший послать свое скудное содержимое срочной посылкой отправителю.

В рядах зрителей за спиной зародился слабый ропот. Интересно, а как мне быть с испытанием, если Ноал не одраконится? Торбук-то, небось, на метр в землю уйдет, с такой высоты хряпнувшись… Солнце заслонила приятная тень, и я смог наконец опустить руку, которой защищал слезящиеся глаза.

– Бра-а-а-а!

Я всегда был уверен, что огнедышащие ящеры в лучшем случае – придумка средневековых рыцарей, знавших, как развести на бабосы папаш старых дев. Теперь же моя шевелюра не вспыхнула только потому, что струя пламени прошлась в метре над головами зрителей. От жара кожа на физиономии, казалось, пошла волдырями.

– Дракон! Драко… о! – завопили делегаты, а огромный черный зверь развернулся в воздухе и снова дыхнул.

Стая птиц, похожих на фламинго, повалилась вниз жареными тушками. Тройка фер-ди мгновенно упала следом, сложив крылья. Действительно, чего зря еде пропадать.

Ноал между тем кувыркнулся пару раз между облаками, выпустил дым из ноздрей, задрал рогатую морду и дыхнул в третий раз. Сверкнуло, грохнуло, и на зрителей посыпалось… конфетти. Задрав к небесам потрясенные лица, делегаты тыкали пальцами в разноцветные фейерверки, расцветающие над ними, как фантастические цветы. «В одном чужой просчитался, – мрачно подытожил я, – салют надо ночью показывать». Впрочем, незнакомые с пиротехникой аборигены махали чепчиками и радовались, как дети малые.

В заключение парада Ноал профланировал пару раз мимо публики, демонстрируя клыки, когти, шипы и прочие устрашающие детали новой внешности. Всем, за исключением, может быть, Альфы и собакоголовых, стало ясно, что такого правителя надо будет принимать всерьез. Захлопав кожистыми крыльями размером с парус каждое, демиург заставил публику, пригибаясь и держась за шляпы, разбежаться по сторонам. Скрипнули по алмазной поверхности когти, взметнулись фонтаны искр и… Ноал оказался один на краю, неожиданно маленький и хрупкий в своем человеческом облике.

Аплодисменты посыпались на демиурга, словно дождь звонких монет. Он принимал их молча, как должное, только улыбка блуждала в уголках тонких губ.

– А теперь наш следующий претендент, Лиан, – объявила Альфа, когда буря эмоций несколько улеглась.

Ноал послушно передал арсте Торбук. Кинжал лежал, поблескивая в ее протянутых руках, поджидая меня. Каждый шаг давался с трудом. Да, раньше волчок повиновался моим желаниям, но теперь он слушается Ноала. Что, если я утратил контроль над игрушкой? Если бы у меня было время опробовать ее… Время хотя бы на одно маленькое волшебство… Но все, что мне предстоит, – кровь и прыжок в бездну. Смогу ли я?..

Глаза пробежали по рядам публики, ища знакомые лица. Сиреневая шевелюра Ла Керта торчала над головами людей, как маяк. Вэазар обеспокоенно хмурился, Машура рядом с ним махала ладошкой, Чиду ободряюще улыбался, Динеш кусал губы, Сконки и Финн перешептывались – ставки, что ли, на меня делали?

Торбук в моих пальцах казался непривычно тяжелым и холодным – тепло рук арсты и Ноала не согрели его.

– Пусть явится дракон! – выговорили губы женщины в голубом.

– Пусть!..

Уши не различали отдельные слова, так стучала в них кровь. Я знал, что медлить нельзя, что одна секунда нерешительности, и я никогда не сделаю того, что должен. Запястье пронзили холод и резкая боль, по узкому лезвию заструилась темная влага. Теперь! Теперь или никогда!

– Лиа-а!..

Крик Машуры унесло ветром. Мой собственный вопль загнало обратно в глотку. Не сообрази я захлопнуть рот, меня бы надуло, как лягушку через соломинку. Падал я, наверное, не слишком изящно – вокруг все вертелось, и до меня не сразу доперло, что это я сам кружился в воздухе, будто рваный пластиковый пакет. Хорошо хоть, Торбук все еще был в руке – я так сжал рукоять, что узоры на ней впились в ладонь.

«Хочу стать драконом», – подумал я, стараясь сфокусировать слезящиеся глаза на кинжале. От мельтешения земли, неба и облаков я совершенно потерял ориентацию и приобрел головокружение. «Хочу стать драконом!» – проорал я, едва слыша собственные слова – так быстро их сметало ветром. Или это я падал быстрее слов?

По-прежнему ничего не происходило, за исключением того, что меня перевернуло на живот, где я и стабилизировался в позе той самой лягухи. Следующий вопль вырвался у меня совсем не в тему:

– Мама!

Я различил трубы на крышах столицы и стада каких-то явно не млекопитающих, пасущихся за ее стенами и стремительно увеличивающихся в размерах. Так. Или у меня вдруг магически открылось орлиное зрение, или… Сколько секунд мне осталось? Мля, меня даже закапывать не придется, сам зароюсь… А Ноал землицу утопчет, танцуя на моих переломанных косточках… Нет! Ноал?! Никогда! Ни за что!

«Я – дракон!» – внятно, почти по слогам, подумал я, зажмурившись, чтобы не видеть приближающейся смерти. И тут же, не выдержав, заорал:

– Я – дра…

Душераздирающий рык где-то совсем рядом заставил дернуться и распахнуть глаза:

– А-р-р-р?

Падение внезапно замедлилось. Я скользил вниз по плавной дуге, а по ярко-желтому полю подо мной неслась черная тень, похожая на значок бэтмена размером со щитовую рекламу. В голове шелохнулась робкая догадка. Попробовал затормозить в воздухе – бэтмен в рапсе неловко зашлепал крыльями. Крохотные человечки на краю посевов, до сей поры застывшие, задрав головы к небу, бросились врассыпную. По полю пошли крупные волны, как от садящегося вертолета. Все-таки низко я упал, прежде чем у меня получилось…

Получилось! Ур-ра! Я испустил еще один, радостный рык и вывернул змеиную шею, дабы изучить нового себя. На лету это было довольно неудобно – сказывалось отсутствие опыта. Все же я различил тощий хвост, почему-то с полосками на конце, свисавший между когтистых лап. Грудь, поросшую пушистым белым мехом, тоже украшали полоски цветов национального флага. Что-то это мне напоминало… Ну точно! Машурины перчатки! Вот напасть. Не дракон вышел, а чебурашка плюшевый. Невезение у девчонки, что ли, заразное? Небось, и пламя-то выдохнуть не сумею…

Набрав высоту, я для пробы втянул полную грудь воздуха и дыхнул, метя в небеса. Ближайшие облачка вроде полетели быстрее, но этим эффект и ограничился. Стоп-стоп! А может… Может, я не обычное Чудо-Юдо? Не стереотипное? Кажется, в «Как приручить дракона» у пацана целая книжка имелась с классификацией чудовищ. Правда, я этот мульт только один раз успел посмотреть, да и то краем глаза – Сашка диск у друга занял. Что там было? Жуткая Жуть? Злобный Змеевик? Нет, не похоже… Помню что-то про монстра, плевавшего кипятком… или ядом? Может, это как раз моя специализация?

Но выяснять это придется по ходу дела. Настала пора отрабатывать свой номер, пока публика не устала ждать и не отправилась чествовать Ноала. Тяжело махая непривычно огромными крыльями, я направился к алмазной цитадели. Эх, удивить бы их чем-нибудь, вот только чем? Песенкой из «Крокодила Гены»? Ладно, придется импровизировать по обстоятельствам.

Заложив тряский вираж вокруг опрокинутой призмы, я еще раз критически оглядел свое отражение, ломающееся на зеркальных гранях. Даже морда, несмотря на соответствующих размеров зубищи, не имела устрашающего вида, или это кисточки на концах ушей портили картину? Полагаются ли вообще драконам уши? В этом я не был уверен…

Скрепя сердце и стиснув клыки, я вознесся над верхней площадкой замка. Лишенный возможности продемонстрировать огневую мощь, я решил набрать очки за счет эффектного появления в лучших традициях пиндосовских боевиков. Бесшумно, как «Черная акула», взмыл за спинами напряженно пялившихся вниз зрителей. Вихри от крыльев поднимались помощнее, чем от винтов вертолета. Чепчики у народа снова снесло – на этот раз сквозняком. Немногие присутствовавшие дамы, за исключением Альфы, с визгом схватились за широкие юбки – такой вот коллективный синдром Мэрилин Монро.

На бреющем полете я понесся над приседающей публикой, грозно скалясь и лихорадочно размышляя, чем бы ее еще поразить. И тут взгляд запнулся о черный прямой силуэт: надменно скрещенные на груди руки, скептически поднятая тонкая бровь, еще более тонкая гаденькая усмешка… Ноал был отнюдь не впечатлен моим выходом. Ну, заяц, погоди! Я тебе покажу, какими бывают настоящие драконы! Я поднатужился, изверг из новых легких, размером с бочку каждое, устрашающий рык… и почувствовал, как в районе живота вдруг все напряглось, потеплело и тут же радостно отпустило.

Неужели получилось?! Я выдохнул пламя? Вот и народ внизу вроде завопил, забегал… Я сунул длинную шею под крыло и глянул назад, дабы узреть плоды рук своих… точнее, своей утробы. Лучше бы сразу ослеп. По крыше цитадели разлилось дымящееся озеро странного желтого цвета. Вонючая жидкость быстро стекала с ближайшего края, орошая Илламеду горячим дождем. Участники конвента, морща носы, жались подальше от разлива. Не вымок никто только потому, что бдительные фер-диананды приняли удар стихии на себя и теперь застыли, как гигантские горгульи, заключенные в желтый лед.

– А я-то думал, кипятком писать – это просто фигуральное выражение, – ухмыльнулся Ноал, над которым я как раз заложил круг.

От позорища я забыл быть драконом и больно хлопнулся на алмазную поверхность неподалеку от Альфы.

– Интересное боевое уменье, – пропела женщина с косой, – вот только в следующий раз не стоит демонстрировать его на избирателях – сваренные в моче голосовать уже не смогут.

Я вскинул голову на арсту, уверенный, что она издевается, но красивое гладкое лицо было совершенно серьезным.

– Поблагодарим Лиана за его презентацию, – призвала Альфа и подала пример, пару раз почти беззвучно соединив ладони.

Из публики раздались жидкие хлопки, кто-то пронзительно свистнул – может, Динеш? На крышу со стеклянным звоном посыпался лед – это фер-ди встопорщили крылья, оживая. Интересно, броня хаоса только на мочу так действует или на все жидкости? В смысле – замораживает? И как повлияет на отношение ко мне собакоголовых тот факт, что я их только что обоссал? Пусть даже во имя спасения мира…

– Ноал, Лиан, – тем временем простерла к нам руки Альфа, – настало время огласить результаты испытания.

Зрители снова оживились. Внезапно я ощутил себя участником «Последнего героя» с Ксенией Собчак. Сейчас меня торжественно попрут с шоу, а все из-за того, что на этом алмазном острове забыли построить сортир! Ну, или повесить табличку с буквой «М». И вот что интересно, никому больше не надо, что ли?

К счастью, арста не стала играть на нервах зрителей, видимо, уже и без того расстроенных.

– Поскольку оба кандидата продемонстрировали владение магией Торбука и проявили сущность дракона… – Альфа сделала многозначительную паузу, я с надеждой затаил дыхание. – Они оба проходят в следующий тур!

Ноал разинул рот для возражений, но голубая дама заткнула его одним мановением руки:

– Поздравляю вас, молодые люди. Мы встретимся после обеденного перерыва через… – арста открыла изящный медальон, висевший на шее, близоруко поднесла к глазам. – Сорок минут.

Волшебные слова «обеденный перерыв» мгновенно смели участников конвента с крыши. Наверное, только поэтому закидывание меня гнилыми помидорами было отложено – народ пошел запасаться ими у хагов. Я пожал плечами и отправился следом за всеми.

В желудке будто урчал и метался, царапаясь острыми когтями, дракон – наверное, тот самый, в полосочку. Но мысли о жратве или о том, как раздобыть на нее бабосов, пришлось отложить – я искал своих соратников, причем по делу. У палатки, размалеванной чем-то вроде сосисок и стаканов с томатным соком, выстроился немаленький хвост, точнее даже два, заворачивавшихся кончиками в противоположные стороны – вампиры и ди-существа стояли отдельно.

Я упорно прочесывал очередь, стараясь не обращать внимания на косые взгляды и сморщенные носы, пока не наткнулся на искомое. Машура, склонив головку на бок, внимательно вслушивалась в щебетание какого-то субтильного юнца с берилловым венчиком на макушке:

– …даже представить себе не мог, что такая очаровательная девушка, как вы, владеет столь опасной профессией и, более того, пилотирует кандидата в демиурги, сама близость к которому, как мы все недавно убедились, угрожает жизни честных…

– Котов! – оборвал я излияния принца Чарминга, или кто он там был, и ухватил Машуру за рукав. – Надо поговорить. Если, конечно, тебе не боязно снова оказаться рядом с глобальной угрозой.

Девчонка послала мне убийственный взгляд из-под длинных ресниц и обольстительно улыбнулась венценосному субъекту:

– Прошу прощения, Ваша Светлость. Я на минуточку. Скажете, что я за вами занимала.

– О, не беспокойтесь, я с удовольствием угощу вас обедом, если вы изволите сообщить, что вам по вку…

Писклявый голос хомяка в короне растаял позади – я вытащил Машуру на свободное пространство и повлек прочь от голодных избирателей:

– Ну, и чего этот прыщ там тебе мяукал?

– Не прыщ, а Патрик! – Летчица резко вырвала руку из моей хватки и затормозила на пятках, так что алмазный пол взвизгнул. – Наследный принц Илламеды. И что он мне говорил, мое личное дело!

– Ах, значит, принц?! – усмехнулся я, надеясь, что моя мужественная физиономия демонстрирует должную долю горечи и презрения. – Интересно, ты на пару хот-догов купилась или на блестяшку, которой он лысину прикрывает?

– Какую лысину? – опешила Машура. – И при чем тут доги? – Карие глаза обеспокоенно оглядели мою персону. – Лиан, ты вообще в порядке? Все-таки, наверное, нелегко в дракона превращаться… Кстати, я тебя еще не поздравила, – добавила она чуть смущенно, – ну, с выходом во второй тур. И вообще… – «Очаровательная девушка» огляделась по сторонам и понизила голос: – Похоже, все-таки ты не совсем случайная случайность. Ну, ты понимаешь, о чем я, – и Машура многозначительно подмигнула.

– Спасибо, – буркнул я. – Но я к тебе не за поздравлениями.

Девчонка подпрыгнула на месте и хлопнула себя ладошкой по лбу:

– Какая же я дура! Ты еще не подготовил речь? Нужна помощь? Эх, времени уже осталось мало… Может, Ла Керта позвать? Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем!

– Не стоит отвлекать парня от сосания, а то кровь скиснет, – заткнул я Машурин фонтан. – Я и сам способен на… «что-нибудь». Особенно когда друзья так в меня верят.

Летчица несколько скисла, по крайней мере на этот раз у нее не нашлось, что сказать. Меня, кажется, наконец слушали, и я перешел к цели экспедиции:

– Маш, в общем, мне действительно нужна помощь, только кое в чем другом.

Девчонка мгновенно воспрянула духом, а я, понизив голос, поведал ей историю взаимоотношений Ноала и исуркхов.

– Я слышала об аспидах и обещании демиурга, – задумчиво протянула Машура, когда я закончил повествование, – пока у крылатых сидела в заложниках. В основном обрывки случайных разговоров… Полной картины у меня не было. А откуда тебе все известно? – она вскинула на меня подозрительный взгляд.

– Из авторитетного источника, – солидно уронил я.

Ну не рассказывать же в самом деле о контакте третьего рода с мыслящими деревьями? Надо мной уже и так половина Среднего мира ржет. А вторая половина просто меня еще не знает.

– И в чем конкретно тебе нужна помощь? – нахмурила брови Машура.

Я зыркнул направо, налево, но, похоже, все были увлечены стоянием к палатке, поеданием местного варианта хот-догов и распитием соков животного происхождения.

– Понимаешь, – я наклонился к уху девушки, туда, где за ним топорщились нежные отрастающие волоски, – этот аспид, сын исуркховской королевы, ключевое звено. Удерживая его в своей власти, Ноал контролирует «ангелов». Если мы поможем змеекрылу освободиться, исуркхи бросят лжевластителя и перейдут на нашу сторону. Ну, как тебе мой план? – я окинул Машуру горделивым взглядом.

В глазах летчицы появилось выражение, лучше слов говорившее, что план – вовсе не фонтан. Я чуть напрягся.

– Во-первых, – спокойно начала девушка, – я не очень понимаю, откуда у тебя уверенность, что исуркхи поддержат людей, даже в случае нашей удачи. Но допустим. Во-вторых, что меня интересует, так это где искать аспида и когда. Ты, наверное, в курсе, что конвент возобновит работу через двадцать минут? А у тебя, как я понимаю, еще и выборная программа не готова… И потом, если информация достоверна, змеекрыла наверняка охраняют. Скорее всего, Помнящие. Как ты собираешься расправиться с ними? Торбук-то снова у арсты. И, в-третьих, самое главное, – Машура испытующе глянула на меня. – Ты что, сомневаешься в своей победе? Ведь если ты станешь властелином, Ноал будет изгнан, а исуркхи присягнут тебе на верность – с аспидом или без.

Я уткнул глаза в пол. В прозрачном хрустале под нашими ногами закручивались какие-то туманности и мерцали звезды, будто мы были в планетарии. Мои чувства напоминали такой же запутанный клубок, в котором искорки надежды то вспыхивали, то бесследно таяли.

– Маш, – я решил быть с ней честным, – ты сама видела, как на испытании все обернулось. Мой рейтинг и так не был высоким, а теперь и вовсе упал на сотню пунктов. Чтобы мне из этой ямы вылезти, понадобится чудо, ну, например, Ноал признается в своих преступлениях против человечества и не только… Или я рожу ежа с берилловыми иголками… В конце концов, ты сама слышала, что сказала Женетт: я не дракон, я всего лишь бабочка. Так что по всему выходит, нам нужен план Б.

– Ты и твой план Б! – Машура раздраженно топнула ногой. – Если даже ты сам не веришь в собственные силы, как в них могут поверить остальные?!

Я набычился, отмахиваясь от той доли истины, которая была в ее словах:

– Так ты поможешь или нет?

Девчонка вздохнула и несколько мгновений изучала меня потемневшими глазами.

– Ладно, – наконец, сказала она. – Я позову Ла Керта и Динеша, остальных саттардцев лучше в это не посвящать. Мы попробуем оторваться от массы до конца перерыва и обыскать цитадель, пока все заняты вторым туром выборов. Если найдем аспида, будем действовать по обстоятельствам. Вернемся в чертог, как только сможем.

Она развернулась на каблуках и решительно зашагала к раздаточной палатке, откуда уже приветливо махал ей илламедский принц.

– Удачи! – запоздало крикнул я вслед, но Машура не обернулась.

28

Демократия справедлива. Вторую часть марлезонского балета под названием «Выборы демиурга» выпала честь открывать мне. Клинков из камней извлекать уже не требовалось. Надо было всего лишь сразить аудиторию словом, так сказать, повести массы к светлому, хотя и далекому, будущему. Увлечь игрой воображения.

И плевать на то, что у меня с детства страх публичной презентации. Потливость ног и колотье в боку, ведущие к косноязычию, а затем полному торможению речевых центров. В школе меня давно уже перестали вызывать к доске и спрашивали только с места, хотя результат в журнале от этого не менялся. Просто у доски я обычно изображал памятник, ну примерно вот как сейчас: глаза выпучены, шею свела судорога, язык распух, как у висельника, колени подгибаются, а руки не знают, куда себя девать – то нагло лезут в карманы, то почесывают между ног…

– Э-э, мнэ… – начал я свое содержательное выступление. В зале раздалось вежливое покашливание, затем снова воцарилась тишина. Одно счастье – мои спутники не увидят этого позора! Со «сцены» я разглядел, что места Машуры, ее брата и Ла Керта пустовали – только папаша Чиду и остальные саттардцы недоуменно переглядывались в поисках соотечественников.

– Я э-э…

Вот оладь! А ведь успел же заготовить начальную фразу, можно сказать, наизусть выучил, специально чтоб не растеряться. И где она теперь, голубушка? Упорхнула в самый ответственный момент! А кроме этой самой фразы-дезертирши у меня ничего и нет за душой…

В зале снова кашлянули. Зашелестели перья по спинке сиденья: пара исуркхов обернулась на нарушителя тишины. Перед глазами почернело. Все! Ступор, конец, Гитлер капут, хенде хох. Где-то над ухом пискнул, как надоедливый комар, голос Машуры: «Если даже ты сам не веришь в свои силы, как же в них могут поверить остальные?» А в другое ухо мартовским котом затянул наследный Патрик, почему-то с грузинским акцентом: «Та-акая ачарова-атэльная дэвушка-а…»

Я вздрогнул, сфокусировал взгляд на размытой точке прямо по курсу, снова открыл рот… и услышал свой собственный каркающий голос – слова пошли.

– Я не хочу быть демиургом. То есть властелином вселенной. Вообще никаким и ничьим властелином…

По Чертогу пронесся ропот. Как прибой, обежал зал по кругу и отступил. Размытая точка стала черной повязкой на глазу подбитого мною исуркха. Отчаявшегося.

– Так ты что, парень, снимаешь свою кандидатуру? – озвучил общий вопрос голос хага, кажется, того самого, что так шустро торговал кровью.

Я перевел прояснившийся взгляд на Ноала, уже поднимавшегося с места с довольной улыбкой на лице.

– Нет.

Демиург застыл в нелепой позе, не полностью разогнув колени; улыбка еще блуждала на его губах, как бы размышляя, спрятаться или раздвинуть их шире? Новая волна шепотков захлестнула Чертог, вскипела пеной недоумения.

– Есть разница между хочу и должен, – я вздохнул, и в наступившем безмолвии все услышали, как я принял на себя тяжесть мира. – Когда дама в шляпе… То есть дракон Женетт, хотя я тогда не знал, что это дракон… – Я чуть сбился, но поймал внимательный, добрый взгляд Чиду и продолжил: – Короче, когда госпожа отдала мне Торбук, я думал, это просто игрушка, а слова про властелина мира – глупая шутка. Я взял волчок, потому что в тот момент мне очень хотелось оказаться как можно дальше от дома, в любом месте, которое чуть лучше того, где я жил… И вот оказался. В Среднем мире.

Слушатели навострили уши. Финн слева от Чиду задумчиво подпер щеку кулаком, облокотившись на острые коленки. Сконки справа скептически наморщил лоб, ковыряя в носу. Придворная дама из илламедской свиты всхлипнула и вытащила на свет кружевной платочек. Да, сразу видно дикого потребителя, не знакомого с сериалами даже мексиканского пошиба. Это ж какая тоска в народном сердце накопилась! Я несколько приободрился.

– Здесь я встретил людей. И не людей. И хотя по невежеству натворил дел, меня не бросили в беде и неоднократно спасали от смерти. У меня появились друзья, и как-то само собой получилось, что я полюбил этот прекрасный мир.

Народ на трибунах гордо встрепенулся, где-то прозвучали робкие хлопки, но на энтузиаста тут же зашикали.

– Я долго ломал голову над словами дракона Женетт, с которыми она передала мне волчок. Она сказала, что дарит мне целый мир бесплатно. Почти. За мелочь, безделицу, о которой я узнаю позже. Я все размышлял о том, чем же придется заплатить. Кровью? – Я глянул в сторону стефов, тут же сделавших вид, что заняты изучением собственных ногтей. – Душой? – Мои глаза скользнули по невозмутимым фер-ди и лучезарно улыбавшейся Альфе. – Жизнью? – Я встретил горящие зрачки чужого демиурга и вечность во взгляде сидевших вокруг Помнящих. – Или еще каким пустяком? Ведь все мелочь в сравнении с властью над целой вселенной. Властью, которой тебе так хочется, верно, Ноал?

И тут демиург не выдержал, вскочил, кривя губы:

– А тебе не хочется того же?! Признайся, все, что ты тут только что наплел, просто красивые слова! Пиар, как говорят в твоем задыхающемся от собственных испражнений мире. Мы же похожи! Разве ты не видишь этого – ты и я!

Ноал взмахнул рукой, и мой взгляд упал на наше отражение в зеркальной стене чертога, то есть оно все время было там, просто раньше я не обращал на него внимания. Закутанный в черный шелк чужой – тонкий, черноволосый, бледный. И я напротив – тощий, чернявый, тоже побледневший – от волнения. Сходство ударило меня, выбив почву из-под ног. Почему же я раньше этого не замечал? Ведь если вдуматься, даже его имя отличается от моего всего одной буквой: Лиан – Ноал. «А» вместо «и». Поэтому чужой так интересовался в начале, как меня зовут? Чтобы понять, того ли он нашел… Кого? Двойника? Свое отражение? Ипостась?.. Внезапно словно ледяная игла вонзилась в позвоночник. Мог ли я действительно быть аватарой демиурга, спроецированной в земной мир? Копией, клоном, вроде бы боровшимся с хозяином, но на самом деле помогавшим ему? В конце концов, кто отдал Ноалу Торбук? Именно. Японская певица Тото Ионо.

Я тряхнул головой, разбивая оковы ужаса. Нет! Я – это я, и никто другой. И плевать, по чьему образу и подобию слеплена моя физиономия, межвселенского подонка или папы Римского в юности. Я оторвал взгляд от зеркальной картинки и снова повернулся к Ноалу:

– Между нами есть одна, но большая разница. – Пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум в рядах взволнованных моим замешательством слушателей. – Ты стремишься стать властителем ради самой власти. Получить свое, захапать побольше, а потом хоть потоп. Для меня власть – это ответственность. За него, – я ткнул куда-то в направлении Сконки, поспешно вытащившего палец из глубин левой ноздри, – за нее, – я махнул на женщину-хага и, наконец, указал на вампиров, – за них. Это моя плата за проезд. Делать то, что должен, и чего мне, может быть, совсем не хочется. Мелочь. Во вселенских масштабах – безделица.

Но Ноал и не думал сдаваться:

– Ха! Да что ты знаешь об ответственности?! Мальчишка, удравший в чужую вселенную, потому что не способен уладить свои собственные проблемы! Еще бы! Дома-то из школы исключили за драки и неуспеваемость, а тут – алмазный престол стоит свободный. Даже про братишку любимого забыл, с отчимом-извергом оставил…

Публика пораженно ахнула, забормотала, обсуждая новость. Мне это было фиолетово. Руки автоматически сжались в кулаки, волоски на загривке стали дыбом. Я бы бросился на болтливого ушлепка, если бы не фер-ди, предостерегающе развернувшие крылья сразу слева и справа от меня. Пришлось проделать дыхательную гимнастику через нос – челюсти у меня прям свело, даже зубы скрипнули. Так хотелось выложить подонку все, что я о нем знаю, думаю и просто догадываюсь… Но ведь, наверное, на это гад и рассчитывал, пиная меня ниже пояса: что сорвусь, наделаю глупостей, конвент превратится в обычное парламентское бурление говн, а душу мою слопают ссаные анубисы. Нет уж, не дождешься, Гендо недоделанный.

– Мы все учимся, Ноал, – слова будто царапали мне горло. – Я уже не тот, что был еще месяц назад. С твоей помощью. Скажи, а что стало с тем миром, откуда пришел ты сам? Чем пришлось заплатить тебе? Чем поступиться?

Я понял, что попал в яблочко. Чужой не выдал себя ни звуком, ни единым мускулом. Только чернота между длинных ресниц полыхнула и тут же подернулась пеплом. Догадка скользнула по поверхности моего сознания, но строгий голос Альфы спугнул ее:

– Попрошу кандидатов не переходить на личности и соблюдать регламент. Лиан, у тебя осталось три минуты. Будь ближе к теме. Думаю, все мы жаждем услышать о твоей программе развития.

Я кивнул и облизнул языком мгновенно пересохшие губы. Арста сейчас напоминала нашу русичку – та так же говорила о себе во множественном числе и все жаждала чего-то несбыточного. Ну какая у меня программа? Разве что за девятый класс, да и та неполная…

– М-м, э-э… – На меня снова напало косноязычие. – Для меня… для всех нас сейчас самое главное, чтобы люди, вампиры и прочие расы жили в мире. А с остальным, думаю, местные правители сами разберутся. Ведь раньше же они неплохо справлялись… Вот. В общем, это все.

Что ж, я мог утешаться тем, что заснуть мои слушатели не успели. Уже на полпути к свободному месту в первом ряду меня настигла беглянка – заготовленная начальная фраза всплыла из подсознания, как подводная лодка. Я запнулся и нерешительно поднял глаза к зрительским рядам. Участники конвента сидели тихо – видно, еще не пришли в себя от моего красноречия.

– Да, я тут забыл… Извиняюсь, если я там кого на крыше обо… в смысле, обидел. Это случайно получилось.

По залу разнеслись смешки, постепенно множившиеся, набиравшие силу и, к моему удивлению, перешедшие в довольно дружные аплодисменты. Я забился на жесткое сиденье подальше от Ноала. Все ясно, выпрут из школы, буду юмористом подрабатывать – глядишь, карьеру сделаю…

Альфа развела в стороны руки, и все стихло.

– Спасибо, Лиан. Это было запоминающееся выступление. А извиняться было не обязательно – у драконов мочеиспускание непроизвольное. Физиология такая.

Тебе спасибо, родная, утешила. Только вот почему-то у Ноала это непроизвольное на головы зрителей не случилось. Арста тем временем продолжала:

– А теперь слово предоставляется нашему следующему кандидату.

Мой конкурент уверенно прошагал к центру зала и встал лицом к электорату. На этом самом лице сияла улыбка, достойная пиндосовского президента.

– Дорогие граждане! Мы собрались здесь в тяжелый для Среднего мира момент, объединенные общей тревогой за его будущее…

Я заскучал и принялся потихоньку рассматривать аудиторию. Хаги вроде бы и правда верили, что нового демиурга обуяла тревога за их судьбу. Лица илламедцев выражали скепсис, стефы сидели мрачнее тучи. Вампы стреляли желтыми зенками по сторонам, будто высматривая, нельзя ли поживиться в чертоге чем-нибудь, да так, чтобы собакоголовые не заметили. Исуркхи изображали энтузиазм, помахивая крыльями и топорща перья в наиболее экспрессивных местах демиурговой речи. Помнящие выглядели так, будто больше всего хотели бы все забыть.

Ноал продолжал распинаться в стиле отца народов:

– Все мы были свидетелями того, как расы, лишенные заботы единого властелина, рассорились, будто несмышленые дети, и бросились друг на друга с тумаками. Люди, вампиры и хаги забыли, что все они – пальцы одной руки, которые я соберу в кулак…

Я навострил уши, желая узнать, кому этим кулаком демиург собрался настучать по башке, но тут грохнуло совсем в другом месте, да так, что с высокого потолка посыпалась на плечи Альфы алмазная пыль. Ноал прервался на полуслове, народ закрутил головами. Снова грохнуло, и пара женских голосов взвизгнула хором. Неужели это моя лягушонка в коробчонке?..

Дверь в дальнем конце Чертога распахнулась, но это была не Машура, а один их вездесущих фер-ди. Подлетев к арсте, монстр согнулся в три погибели и что-то зашептал ей на ухо. Публика насторожилась, вздрагивая при каждом новом звуке, доносящемся из недр цитадели. Наконец, Альфа коротко кивнула и обратилась к собранию.

– Владелец стриптопелии в боксе сорок два! Прошу немедленно проследовать в транспортный отсек и успокоить животное, иначе им займутся стражи. Боюсь, после этого вам придется найти иной способ воздушных перемещений…

Участники конвента удивленно зашевелились, выглядывая хозяина загадочной стриптопелии. Владелец, однако, не желал афишировать своей собственности. Подождав пару секунд, Альфа пожала плечами и обернулась к собакоголовому:

– Займитесь, Мюир.