Последняя жертва Розы Ветров Ефремова Наталья
Ричард пожал плечами:
– Я не привык находиться в большой компании. А вы?
– Я тоже.
Домашний сыр Марии оказался очень вкусным, и я поймала себя на том, что беру с блюда уже третий кусочек, игнорируя свой любимый бри.
– У вас много друзей, Селена?
– Нет, но мне не нужно шумное общество, и мой круг общения меня устраивает. Моим самым близким другом был папа. Еще у меня есть Стив. И Томас.
– Томас?
– Да, – я улыбнулась. – Это наш кот. Домохозяин, как мы его называем.
Я вновь обратила внимание, что говорю «мы», а не «я», рассказывая о своей семье. Когда же я привыкну?
– Кто же заботится о нем в ваше отсутствие?
– Миссис Филд, наша соседка. Она предлагала просто забрать его к себе, но кот никогда не выходит из дома, разве что прогуляться по веранде. Я думаю, дом дарит ему ощущение безопасности.
Я рассказала Ричарду, как мы нашли Томаса в день моего двадцатилетия. Тогда было очень холодно, и шел проливной дождь. Стоя под навесом парадного ресторана в ожидании такси, мы вдруг услышали жалобный плач. Помню, я даже подумала, что где-то плачет ребенок. После недолгих поисков обнаружился источник звука: у водосточной трубы, сжавшись в комок, лежал грязный рыжий котенок и тоненько причитал, неестественно откинув заднюю лапу.
Он смотрел на проходящих мимо людей огромными детскими глазами, полными боли и слез, словно спрашивал, за что его бросили. Я подняла его из лужи и всю дорогу в такси прижимала к себе под неодобрительными взглядами водителя в зеркале, который боялся, что животное испачкает ему обивку. А котенок, чувствуя, что его не обидят, затих и лишь изредка сопел носом.
Мы выходили его, откормили и оставили жить у нас.
– С тех пор он ни разу не покидал дом.
– Он не боится оставаться один?
– Нет. Томас вообще подходит к жизни философски. Ему это удается, а вот мне пока не очень.
Ричард налил вино в мой опустевший бокал.
– Стив, кажется, упоминал какой-то забавный случай, связанный с вашим котом.
Разговор о Томасе продолжился историей о том, как в день знакомства со Стивом кот защищал наш дом от возможного вторжения незваного гостя – потерянного котенка. Когда я описывала обескураженный, а затем боевой вид Томаса, Ричард рассмеялся, и я вновь заслушалась, как за игрой в шахматы, впитывая его смех, словно исцеляющую музыку.
Он поднял бокал, и я сообразила, что до сих пор не вручила ему подарок, который так и лежал в кармане моего платья.
В прошлое Рождество мы с папой были на выставке, и, помню, я долго не могла отойти от стенда картин, выполненных из кусочков янтаря. Они будто светились и излучали тепло. Не удержавшись, я купила миниатюру размером с мою ладонь. Она так и пролежала в подарочной упаковке, и перед отъездом на остров я в последний момент машинально взяла ее с полки и положила в сумку.
Возможно, мне почудилось, но на лице Ричарда отразился теплый янтарный свет, когда он увидел подарок. Этот свет наполнил мою грудь, откуда начал растекаться по всему телу. И мне хотелось, чтобы он распространялся медленнее, а я наслаждалась его согревающим теплом как можно дольше.
– Спасибо, – прошептал Ричард.
Его глаза в полутьме гостиной казались почти черными. Сейчас он находился так близко, что я могла видеть, как отблески огня в камине играют на перламутровых пуговицах его рубашки.
– Могу я попросить вас еще об одном подарке?
– Конечно.
– Пожалуйста, спойте мне.
Никому, в том числе и Стиву, я не говорила о том, что пою. Об этом знал только папа. Иногда в ненастную погоду мы сидели с ним в гостиной, он читал ил просто отдыхал в своем любимом кресле, а я пела ему баллады, подыгрывая себе на фортепиано, оставшемся у меня с музыкальной школы. Такие импровизированные домашние концерты дарили нам обоим тихую радость. Я не занималась вокалом, но папа говорил, что мой голос звучит мягко и трогательно, хотя в нем и не хватает силы.
Пару раз по просьбе Стива я играла и ему, но не пела никогда.
– А почему вы думаете, что я умею петь?
– Разве нет?
– Да, но как…
Ричард улыбнулся, и я почувствовала, что тепло, заполнившее меня, грозит превратиться в жар. Наверное, мне не стоило пить столько вина, хотя дело было вовсе и не в нем.
– Селена, у вас такой мелодичный голос, что было бы трудно ошибиться, предположив, что вы поете.
Я оглянулась на фортепиано.
– Хорошо, я спою.
Инструмент был массивным и очень старым. Кто играл на нем? Кейт или Анна? Почему-то я была уверена, что музыка была еще одной страстью молодой художницы.
Словно услышав мои мысли, Ричард подтвердил:
– Это фортепиано матери Стива.
Мои пальцы неспешно пробежались по клавишам, извлекая чистый и неожиданно сильный звук, какой бывает у дорогих, штучных инструментов.
Я спела Hijo de la luna[11] на испанском языке.
Ричард стоял рядом, облокотившись на крышку фортепиано, и неотрывно смотрел на меня. Странно, я не испытывала ни капли смущения, как будто играла и пела дома, в присутствии папы. Более того, мне было очень приятно петь.
С последним аккордом у меня в сознании возник папин образ, родной ласковый взгляд, который я никогда не смогу забыть. Сейчас я пела и для папы тоже и чувствовала, что он слышит меня, где бы он сейчас ни был.
Тихий голос Ричарда вывел меня из задумчивости:
– Вы восхитительно поете, Селена. Этот подарок не менее ценен для меня.
– Благодарю вас.
– Почему вы выбрали именно эту песню?
Я сжала руки на коленях, ощутив, как смущение все-таки заставило порозоветь мои щеки.
– Не знаю. Эта песня очень нравилась папе.
– Она подходит вам и вашему имени. Когда вы играли, вокруг вас разливался мягкий свет, словно в весеннее полнолуние.
– Да, папа сам выбрал мне это имя, хотя мама возражала. Она говорила, что это имя очень холодное и мне совершенно не подойдет. Если бы я была похожа на нее, думаю, так оно и было бы. Но я похожа на папу и…
– …это имя определенно ваше. Оно вовсе не холодное, а нежное и музыкальное, – закончил за меня Ричард, прикасаясь к клавишам. Фортепиано откликнулось на его прикосновение печальной гармонией, а я почувствовала дрожь в пальцах.
Почему его присутствие так действует на меня? Почему рядом с ним я забываю о плохом? О том, что папы больше нет, о том, что я чуть не погибла, о том, что за окном буря, а здесь, в доме, притаилась неведомая для меня угроза. Я не помню об этом, когда смотрю в его глаза и вижу, как он улыбается мне.
Я забыла даже о том, что он еле терпит мое присутствие на острове.
– Окажете мне честь?
Только теперь я заметила, что Ричард протягивает мне руку, приглашая танцевать.
– Но… – я растерянно взглянула на фортепиано, – музыка…
– Под музыку, – он шагнул к темному шкафу, похожему на бюро, и, открыв его, включил музыкальный центр.
Мелодия полилась словно отовсюду. Я оглядела гостиную, но не заметила ни одного динамика и догадалась, что они, как и сам музыкальный центр, были скрыты за панелями, драпировкой и мебелью, чтобы не портить очаровательный старинный стиль интерьера.
Ричард подошел ко мне так близко, что я ощутила исходящее от него тепло, тепло, которое излучали его глаза. Оно окутало меня, когда он взял мою руку, а другую положил мне на талию.
Мы начали медленно двигаться под музыку, напоминающую кельтские мотивы.
Я подумала о том, что на месте брата Стив просто спросил бы «Потанцуем?», не стал бы дожидаться моего согласия и не держал бы меня в танце так… официально. Но сейчас я танцевала не с ним, а с Ричардом.
Поразительно, опять я сравниваю Ричарда со Стивом! На Розе Ветров это занятие стало для меня привычным. И сравнение вновь вышло не в пользу младшего брата. Мне больше импонировала сдержанная вежливость и отстраненность Ричарда, пусть и вызванная тщательно скрываемой холодностью.
Мне не стоит забывать о том, что я здесь незваная гостья.
– Красивое кольцо.
Я посмотрела на свою левую руку, где в золотой оправе матово блестел лунный камень. Единственное украшение, которое я носила.
– Это подарок Стива?
Разумеется, Ричард имел в виду помолвку, ведь кольцо было надето на безымянный палец!
Чувствуя, как ноги мои внезапно становятся ватными, я ответила, слегка запинаясь:
– Это подарок папы на совершеннолетие.
Я никогда не снимала его, правда, сначала носила на правой руке, пока однажды не порезала палец. Кольцо пришлось временно надеть на левую руку, а потом я так его и не сняла. Тонкий намек избавлял меня от излишнего мужского внимания, которым я тяготилась. Папа ничего не говорил, саму меня это не смущало, а если кого-то и озадачивало, то мне было все равно.
– Манящий камень, – задумчиво проговорил Ричард. – Идет вам так же, как и ваше имя.
Именно поэтому папа его и выбрал.
– Я бы даже не удивился, узнав, что вы родились в полнолуние.
– Об этом мне ничего не известно.
– Лунный камень считается самым подходящим для родившихся в полнолуние. Он наделяет человека мистической силой.
– Я не замечала за собой никаких особых качеств.
– Напрасно, – загадочно ответил Ричард.
Мелодия сменилась на другую, а мы все продолжали танцевать, и мне это нравилось. Я вспомнила, как однажды танцевала со Стивом, всего однажды, на благотворительном вечере в медицинском центре, куда он умудрился затащить меня, сама не знаю как. Обычно таких мероприятий я избегала.
Тогда мы танцевали вальс, и я удивлялась, как легко танцует мой друг, и думала, сколько я о нем еще не знаю. Но хочу ли узнать, вот в чем вопрос.
И моя проблема.
Где он сейчас? О чем думает? Наверняка сходит с ума от неизвестности. Если бы он забрал меня с собой, я была бы сейчас дома.
«И не танцевала бы в объятиях Ричарда», – шепнул кто-то в моей голове.
Перед глазами мелькнуло лицо Стива, когда я оттолкнула его после нашего поцелуя, первого и, надеюсь, последнего. Я никогда не видела его таким подавленным и расстроенным, даже в тот вечер, когда отказалась принять его предложение.
Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как стала размышлять вслух:
– Мне следовало уехать вместе со Стивом.
Еще не договорив, я тут же об этом пожалела. Ричард ничего не ответил, и я успокоилась, подумав, что он, возможно, меня не услышал или не придал особого значения моим словам. Но его следующая фраза разрушила эту иллюзию:
– Да. Вам следовало это сделать, но вы не уехали. Почему?
Он так странно смотрел на меня, словно ему было известно обо мне нечто такое, чего я сама о себе не знала.
Я заставила себя не отводить глаз, но это было непросто и удалось мне только тогда, когда я ощутила ласковое прикосновение. Пальцы Ричарда медленно скользили по тыльной стороне моей руки. Это движение завораживало. Он, едва касаясь, миновал запястье, очертил каждый палец, кольцо с лунным камнем, затем поднес мою руку к лицу и вдруг поцеловал ладонь, в самую середину, там, где проходят линия судьбы и линия жизни.
Как только его губы легко коснулись моей кожи, сердце отозвалось внезапным тревожным биением, а по телу пробежала необъяснимая дрожь.
– Почему вы не уехали? – повторил он свой вопрос.
Я лихорадочно пыталась собрать остатки мужества, борясь с захлестнувшим меня чувством, определить которое мне не удавалось.
– Не бойтесь, – Ричард произнес эти слова так тихо, что я скорее угадала их смысл, чем восприняла на слух. В ответ я смогла лишь отрицательно качнуть головой, пытаясь показать, что не испугалась. Не в этот раз. И только не его. Я боялась множества вещей на свете, но в их числе не было Ричарда Логана, хозяина Розы Ветров.
И в тот момент, когда я была готова ответить ему, а мои губы приоткрылись, чтобы дать свободу словам, которые ошеломляли меня саму, Ричард привлек меня к себе.
Поцелуй был нежным, еле ощутимым, словно прикосновение к губам лепестков живых цветов – теплых, ласковых лепестков роз лавандового цвета. Мое сердце колотилось так сильно, что я не сомневалась – Ричард слышит его стук, ощущает каждый удар. Время превратилось в вязкую сладкую патоку, куда меня затягивало все больше и больше. И не было ни сил, ни желания сопротивляться.
Внезапно по моим ногам прошла плотная волна холода, и Ричард мгновенно напрягся.
Значит, он тоже это почувствовал!
Я не успела даже додумать эту мысль до конца, как вдруг раздался страшный грохот, захлебнувшись, умолкла музыка и разом погасли все свечи, словно их кто-то задул.
А вслед за этим дикий смех наполнил темные коридоры пустого дома.
Чужая кровь
Я вскрикнула и отшатнулась от Ричарда, но уже через мгновение, ослепнув от навалившейся темноты, испуганно позвала его. Несколько бесконечно длинных секунд тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине и рев стихии за окном. И мое прерывистое дыхание. На мгновение мне почудилось, что я осталась одна, что вместе с последним проблеском света исчез и хозяин дома.
– Я здесь, – прозвучал рядом низкий голос, заставивший меня вздрогнуть.
Шагнув на звук, я нашла теплые пальцы Ричарда, которые тут же переплелись с моими, и судорожно вцепилась в его руку. Боялась, если отпущу, больше не найду.
– Что это было? – губы мои дрожали, а язык не слушался. Но глаза постепенно привыкали к темноте, и это возвращало мне уверенность.
– Я не знаю.
– Вы слышали… смех?
Молчание.
– Ричард?
– Да, – с явной неохотой отозвался он. – Я что-то слышал, но не берусь утверждать, что это было. Возможно, просто стоны ветра.
Придется сделать вид, что я приняла его объяснение.
Ричард потянул меня куда-то в сторону, и я услышала щелканье выключателя. Бесполезно. Электричества не было. Свечи загасил ледяной порыв ветра, взявшегося ниоткуда, и лишь слабое свечение из камина позволяло нам видеть друг друга и очертания окружающих предметов, когда глаза наконец-то привыкли к темноте.
Ричард добавил в камин несколько поленьев и некоторое время смотрел на меня, словно принимая какое-то непростое решение.
– Селена, мне нужно уйти.
– Уйти? – я почувствовала, как у меня холодеют руки. – Куда?
– Генератор находится в пристройке, я должен проверить, может, удастся его починить.
– Я пойду с вами!
Если Ричард оставит меня тут одну, я сойду с ума еще до его возвращения!
– Как бы мне этого ни хотелось, Селена, но – нет, – Ричард мягко высвободил свою руку из моих закаменевших в напряжении пальцев. – Если неисправность можно устранить, я сделаю это сам. В противном случае…
Он не договорил и вышел в холл, оставив дверь в гостиную открытой. Из дверного проема в холл проникал зыбкий красноватый свет – отблески пламени.
Сняв с вешалки куртку, Ричард оглянулся.
– Я прошу вас, никуда не уходите, будьте здесь. Или в гостиной. Слышите меня, Селена? Здесь или в гостиной. Вы меня поняли? Ни шагу по дому!
– Да, – ответила я уже в закрывшуюся дверь.
Так. Нужно успокоиться. Нужно просто дождаться Ричарда. Он починит генератор, и все будет хорошо.
Побродив по холлу, я присела рядом со стойкой для зонтов. Я бы не заметила ее, если бы не наткнулась, пытаясь нащупать кресло. Сцепив руки в замок и подобрав под себя ноги, я сидела и слепо смотрела прямо перед собой. Ночная тьма за окном сгустилась до абсолютно непроницаемой черноты, и лишь резкие изломанные стрелы молний время от времени разрывали ее густую пелену, каждый раз заставляя меня вздрагивать и напрягать слух.
Время в бездеятельном ожидании тянулось бесконечно медленно.
Тревожные, монотонные звуки заполняли сумрачный мир вокруг меня: я настороженно прислушивалась к далекому глухому рокоту океана, стуку дождя по карнизу, и мне казалось, что в одну минуту умещается сотня барабанных ударов крупных капель по стеклу и один бешеный удар волн о скалы. Этими ударами я измеряла длительность отсутствия Ричарда.
Вскоре я замерзла и зябко поежилась в кресле, не решаясь встать и поискать одежду. Мне было холодно, но губы и руки хранили тепло прикосновений Ричарда, и это спасало.
Посидев ровно столько, чтобы унять противную дрожь в коленях, я решила хоть чем-то себя занять, боясь, что подсчет дождевых капель доведет меня до помутнения рассудка. Нащупав на столике большой коробок спичек, я едва не засмеялась от радости и принялась зажигать свечи в холле, одну за другой. Этот нехитрый процесс отвлекал от беспокойных мыслей. Так я обошла весь холл, затем гостиную, и постепенно тьма отползла в углы. Повсюду в комнате теперь мерцали блики свечей, мгновенно превратив небольшое помещение в островок надежды посреди бушующей непогоды, страха и напряженного ожидания.
Отложив спички, я продолжала бродить по комнате, теперь уже бесцельно, то и дело прислушиваясь к звукам, долетающим сюда сквозь толстые каменные стены.
В десятый раз обходя гостиную, я думала о том, как много всего изменилось за последнее время. Со дня смерти папы до приезда на Розу Ветров я жила в своем коконе, наполненном болезненным туманом, и ничего не хотела, ничего не ждала, ничего не чувствовала. И только лишь ступив на остров, словно проснулась. Сейчас моя жизнь, мои ощущения казались мне на удивление реальными, более реальными, чем три дня назад, чем три месяца назад, когда был жив папа. Они были странными, новыми для меня, и я никак не могла разобраться в них и определить, нравятся они мне или нет. Однако с уверенностью могла сказать, что испытывать их интересно.
Мне снова захотелось двигаться, жить, дышать, быть кому-то нужной. И не просто кому-то, а именно Ричарду Логану, который ошеломил меня – я почувствовала в нем того, кто может вернуть мой прежний мир (насколько это возможно), стать кем-то большим, кем-то, в ком я до этого не нуждалась. С первой минуты нашего знакомства я ощутила с ним необъяснимую мистическую связь.
И при всем при этом я боялась его, даже сегодня, сейчас, в этот самый момент он пугал меня, хотя я спрятала свой страх глубоко в душе и себе самой не признавалась в нем. Рядом с Ричардом мне было и хорошо, и жутко. В его присутствии меня охватывало напряжение и скованность, но мое сердце вновь билось, а не вяло постукивало, отрабатывая положенный жизненный ритм.
Понять Ричарда, разобраться в собственных мыслях – вот что было нужно мне больше всего, вот что занимало мои мысли и волновало сильнее, чем вероятность собственной гибели.
Я остановилась у входной двери.
Где же Ричард? Без него так страшно… Одно его молчаливое присутствие подбадривало меня. Я вдруг осознала, что не только сегодня, но и вчера, и позавчера мои мысли были сосредоточены только на нем, несмотря на его вежливо-холодное отношение и загадочное молчание. А может, именно в этой сдержанности и крылась причина того, что я постоянно думала о нем?
С момента моего появления в Розе Ветров Ричард был со мной неизменно предупредителен и вежлив, но… как-то непонятно отстранен, словно я заведомо, еще до приезда, была неприятна ему.
А тот нечаянно подслушанный мною разговор в библиотеке! Вся его вежливость сразу предстала передо мной в новом свете и стала казаться показной ради Стива. Я не сделала Ричарду ничего дурного, так почему же он так страстно, так непреклонно возражал против моего присутствия здесь, в Розе?
Возражал, а сам убаюкивал меня ночью, провел со мной целый день и… и целовал!
Короткий озадаченный вздох вырвался из моей груди.
Допустим, Ричарду по каким-то причинам не хотелось видеть меня у себя в доме. Допустим, Стив настоял на моем приезде наперекор воле старшего брата. Но почему тогда хозяин острова не нашел благовидный предлог, чтобы отправить меня вместе со Стивом домой? Можно было изобрести все что угодно, придумать любую причину: правила приличия соблюдены, гостью он принял, а срочный вызов брата на работу случился как нельзя кстти, чтобы прервать нежелательный визит.
Почему же в таком случае Ричард не воспользовался этой возможностью?
Мое состояние после падения значительно улучшилось, и я вполне могла бы выдержать автомобильный переезд до Портленда, хотя бы до больницы, если уж на то пошло. Чем же руководствовался Ричард в своих решениях и поступках два дня назад? Вчера? Сегодня?
«Почему вы не уехали?»
Я не могла ни ответить ему на этот вопрос, ни найти разумное объяснение для себя самой. И самое главное – меня пугала вероятная разгадка всего этого.
Вот уже несколько минут я стояла у входной двери, стараясь согреть руки. Можно было бы вернуться в гостиную и устроиться у камина, но я не могла заставить себя сдвинуться с места. Сейчас, оставшись одна, я физически ощущала, как меняется атмосфера вокруг, словно сам дом не принимал меня, отторгал, выживал из своих стен. Этот странный пугающий дом, в котором происходят необъяснимые вещи…
Сумрачный серый свет, льющийся снаружи через витражи, рисовал вокруг причудливые тени. Я смотрела на размытые узоры, стекающие со стен на пол, как вдруг тени зашевелились. Они двигались медленно и плавно, и сначала я не придала этому значения, подумав, что это простой обман зрения или, что более вероятно, отражение танца туч на ночном небе. Но, приглядевшись, увидела: тени перемещались так, словно ими управляло нечто разумное, желая создать из них некую картину или…
О боже!
В дальнем углу холла, у выхода в боковой коридор, ведущий на кухню, мне почудилось какое-то движение, а буквально через мгновение там появилось туманное бледно-розовое очертание человеческой фигуры, но такое расплывчатое, что я решила: мое зрение в компании с моими нервами играет со мной злую шутку.
Я с силой потерла глаза, а когда отняла руки от лица, почувствовала, как страх парализовал мое тело – фигура никуда не делась. Более того, она становилась все четче и объемнее, и вот я уже различила две руки, покатые плечи, голову…
Шум со стороны входной двери заставил меня на секунду отвернуться от призрачного зрелища, а когда мой взгляд метнулся назад, все исчезло. Тени в углу стали просто тенями, красноватое свечение погасло.
Я замерла и настороженно прислушалась. Тихо. Наверняка мне просто показалось. А если нет? Я же отчетливо слышала какой-то звук!
Ну да, а до этого я не менее отчетливо видела призрак!
Пора пересмотреть степень доверия самой себе, своим ушам и глазам.
Выждав немного, я направилась обратно к креслу, но внезапно странный звук повторился. На этот раз он звучал так, словно на порог снаружи упало что-то очень тяжелое.
Мое лицо мгновенно покрылось противной испариной. Вздрагивая и замирая от страха, я на цыпочках приблизилась к входной двери. Мне казалось, что я иду быстро, хотя на самом деле каждый шаг занимал у меня не меньше минуты.
Ричард захлопнул дверь перед уходом. Я собралась с духом и потянулась к массивной ручке. Открыть удалось не сразу, так как дверь была тяжелая и для того, чтобы сдвинуть ее с места, требовались определенные усилия. Когда же она, наконец, поддалась, в лицо мне ударил порыв холодного ветра с соленым дождем. Чтобы удержаться на ногах, я схватилась обеими руками за дверной косяк и, поборов напор непогоды, выглянула наружу.
То, что я там увидела, повергло меня в шок.
На пороге дома, прямо на каменных плитах, мокрых от потоков воды и грязи, сидел Ричард. Он привалился спиной к широким перилам и не двигался. Вскрикнув, я бросилась к нему, мгновенно промокнув в одном платье, и потрясла его за плечо.
От моего прикосновения он застонал и открыл глаза.
Ощутив что-то липкое, я поднесла ладонь к глазам и с ужасом увидела, что по моим пальцам, смешиваясь с дождевой водой, густо течет кровь.
Не успев даже подумать о том, что сейчас будет и чем это грозит нам обоим, я прислонилась лбом к ледяному металлу перил, чувствуя, как мой разум охватывает мрак и меня затягивает трясина обморока. Сознание захлестывали неудержимые волны, черные от крови на моих руках и от бессилия что-то предпринять и как-то с этим справиться.
Я просто не могу.
Не могу!
Стив! Где же ты?
Я забыла о том, где я и что происходит вокруг. Все мои усилия были направлены на то, чтобы побороть тошноту и накатившую слабость. Бесполезно – я снова провалилась в липкую, с металлическим привкусом тьму, попыталась выбраться оттуда и скользнула обратно.
В расплывающемся сознании, как спасительная искорка, мелькнула какая-то мысль, но я за ней не успела.
Стив… ты нужен мне…
Разве мне?
Стив нужен Ричарду. Потому что Ричарду необходима помощь!
Вынырнув из небытия, лишенного звуков, я попыталась не думать о крови и сосредоточилась на дожде и порывах ветра, толкающих меня в спину.
Стива нет, а если Ричарду не помогу я, он, возможно, умрет.
Эта внезапная мысль пощечиной ударила меня и заставила поднять голову. Перед глазами плясали черные и серые круги. Но эти круги были сущей ерундой по сравнению с тем, что рисовало мое воображение.
Ричард умрет, если я не сделаю хоть что-нибудь!
Запрокинув голову, я с минуту оставалась на коленях, подставляя лицо жалящим струям дождя, позволяя им, умоляя их привести меня в чувство.
«Дыши, Селена. Дыши! Глубже…» – голос Стива окончательно выдернул меня из водоворота дурноты.
Я позвала Ричарда, но мои слова утонули в завываниях ветра. Протянув руку, я коснулась безжизненного лица и не сдержала вздоха облегчения, когда он открыл глаза.
– Ричард, постарайтесь встать. Нам нужно вернуться в дом.
Он сделал над собой усилие, но вновь сполз на холодный камень.
– Нужно встать. Пожалуйста!
Было совершенно очевидно: Ричард не мог идти сам.
Выхода у меня не было. Я присела рядом с ним и, положив его левую руку себе на плечо, в конце концов заставила его подняться, приняв часть его веса на себя. На миг мне показалось, что сейчас мы оба упадем и останемся лежать на каменных ступенях. Но какая-то сила удержала меня и помогла удержать Ричарда.
Когда мы перешагнули порог дома и я освободилась, чтобы задвинуть тяжелый засов, Ричард уже стоял сам, но находился в полубессознательном состоянии. Беглый взгляд в сумраке холла на его поврежденное плечо убедил меня, что дело тут гораздо серьезнее, чем показалось мне на первый взгляд.
Ему требовалась помощь, и чем скорее, тем лучше.
Старательно отворачиваясь от окровавленной руки Ричарда, я потащила его в холл, к стоящим в глубине креслам. Он ощутимо хромал, но шел сам.
Усадив Ричарда настолько удобно, насколько мне позволяли оставшиеся силы, я склонилась над ним. Его куртка была порвана на правом плече. В разрыве, идущем почти от самого воротника примерно до середины предплечья, виднелся такой же рваный рукав свитера, а под ним – рубашки. Вся одежда вокруг раны набухла от крови, которая, похоже, и не думала останавливаться. Очевидно, рана была глубокая, потому что темная кровь не только струилась из прорехи поверх рукава куртки, но вдобавок вытекала на безвольно повисшую кисть руки из-под манжеты.
Мокрые черные волосы Ричарда растрепались и были испачканы грязью и мелкими камешками. От виска шел широкий кровоподтек по щеке и подбородку.
Хотя я и не была медиком, мне хватило нескольких мгновений, чтобы понять, что дело очень плохо. Я в смятении переводила взгляд с застывшего лица на побелевшие от напряжения пальцы здоровой руки, сжимающие ручку кресла, и не знала, что делать.
Если бы здесь был Стив! Он смог бы помочь брату гораздо лучше меня. Сама я способна лишь делать теплое молоко с медом и заклеивать пластырем ссадины. Разумеется, себе.
– Боже мой, – в панике прошептала я, оглядывая посеревшее лицо Ричарда.
Он с усилием приоткрыл глаза и что-то едва слышно произнес, но я не смогла разобрать ни слова. Наклонившись к самым его губам, я расслышала слабый шепот: «Не смотрите».
Я догадалась, что он имеет в виду свое окровавленное плечо, и покачала головой. Сама не знаю почему, но сейчас мне удавалось даже не вздрагивать при виде красного месива на его руке.
Однако этого было недостаточно.
Я беспомощно огляделась, не представляя, что предпринять, как вдруг мой блуждающий взгляд наткнулся на маленький столик-бар с серебряным подносом.
Подбежав к столику, я бестолково покрутила бутылки, плеснула в стакан немного виски и вернулась назад. Ричард наблюдал за мной затуманенными от боли глазами, не в силах даже пошевелиться. Я приподняла его голову и влила содержимое стакана в приоткрытые губы.
Спиртное быстро подействовало. Ричард глубоко вздохнул и пробормотал уже вполне разборчиво:
– Ну вот, опять…
– Что опять?
Я не могла отвести взгляд от ужасной грязной раны на его плече и панически думала, что же мне теперь делать одной, в кромешной тьме огромного старого дома, когда помощи ждать просто неоткуда.
Читать бесплатно другие книги:
