Проклятие скифов Пономаренко Сергей
— Как мне с ней встретиться?
— Она должна быть с двенадцати в клубе, но исчезновение Вени на нее так сильно подействовало, что она даже заболела. Впрочем, я тоже второй день не хожу на работу, все надеюсь, что он вернется… Можете записать номер ее домашнего телефона и клуба.
— Благодарю вас. Вы очень мне помогли. — И Олег достал записную книжку.
— А мне что делать? — Расспросы Олега ее немного отвлекли, а теперь тревога о судьбе мужа вновь навалилась на нее. — У меня плохие предчувствия…
— А вы не пробовали звонить в больницы и… другие подобные заведения?
— Мне это рекомендовали в милиции. Я обзвонила всех кого можно, — безрезультатно. Буду собираться — снова пойду в милицию. До свидания! — И, не ожидая ответа, она захлопнула дверь у него перед носом.
Исчезновение Рыкова насторожило Олега — неужели он? Найдя таксофон, Олег позвонил Тамаре Леонидовне домой и, не представляясь, сказал, что надо встретиться и речь идет о Вениамине Борисовиче.
— Вы знаете, где он?! С ним все в порядке? — встревожилась женщина.
— Все вопросы и ответы при встрече, — твердо сказал Олег.
Уловка сработала — Тамара Леонидовна согласилась встретиться в клубе и объяснила, как туда добраться.
Не успел Олег войти в вестибюль клуба, небольшого здания с облупленными еще с советских времен стенами, как следом вошел милицейский патруль в составе трех человек, и старший потребовал у Олега предъявить документы и дотошно их проверил. Вскоре подошла взволнованная женщина, с испугом смотревшая на милиционеров. Олег догадался, что это Тамара Леонидовна.
Она совсем не была похожа на жену завклубом: ниже среднего роста, чересчур худая, чуть ли не тощая, и какая-то блеклая — мышиного цвета костюм, явно не по фигуре, длинные волосы собраны сзади в пучок, что удлиняло ее и без того продолговатое лицо, а большие круглые очки придали ей сходство со стрекозой. На вид ей было лет тридцать пять — тридцать восемь.
— Что же это вы, гражданочка?! — укоризненно пробасил старший патруля, но, заметив, что та поднесла к глазам носовой платок, собираясь разрыдаться, махнул рукой, и милиционеры ушли.
— Может, пройдем в более подходящее для беседы место? — предложил Олег, не ожидая, когда женщина справится со своими эмоциями под любопытным взглядом старушки вахтерши.
— Извините меня — это я вызвала милицию. Думала, что вы удерживаете Вениамина у себя и пришли требовать выкуп. — Женщина горестно вздохнула, снова поднеся платок к глазам.
Она провела Олега по длинному полутемному коридору со скрипящими половицами и открыла ключом дверь. Они оказались в приемной с двумя дверьми, над одной висела табличка с золотистыми буквами «Директор», над другой — скромная «Музрук», туда и вошла Тамара Леонидовна.
Комната была довольно большая, с потемневшими обоями и облупившимся потолком, и давно требовала ремонта. Мебель была не лучше — старый поцарапанный стол, наверное, старше хозяйки комнаты минимум в полтора раза, и с десяток ветхих стульев, из которых Олег постарался выбрать самый крепкий, но и тот под ним жалобно скрипнул.
— Я так перед вами виновата! Но поймите и вы меня… — Женщина вздохнула и наконец опустила руку с платком.
Олег понял, что, если не взять инициативу в свои руки, Тамара Леонидовна еще долго будет винить себя за свой поступок.
— Понимаю. Давайте так: я задам вам несколько вопросов, вы на них ответите и этим полностью загладите свою вину. — Олег сказал это шутливым тоном, но она приняла все всерьез.
— Спрашивайте — я готова отвечать, — торжественно произнесла она и поправила тонкими длинными пальцами пианистки выбившуюся прядь волос.
У нее были карие глаза, и она по-детски открыто смотрела на детектива, словно прилежная ученица на учителя, не сомневающаяся, что за свой ответ получит хорошую оценку. А Олегу все стало ясно: прозябая в умирающем Доме культуры, любвеобильный и деятельный Рыков не мог не обратить внимания на эту женщину-девушку, явно никогда не бывшую замужем, разве что очень давно. У нее на пальчике правой руки был лишь дешевый пластмассовый перстенек — обычная бижутерия. Она была в него безумно влюблена, а он лишь хотел скрасить серые будни, желая убежать из опостылевшего маленького городка, мечтая о большой сцене, овациях, баснословных гонорарах и молодых красивых женщинах. Возможно, они даже предавались любовным утехам в этой комнате, чутко прислушиваясь к звукам в коридоре. Впрочем, скорее всего это происходило у нее дома — более безопасно и гигиенично. По ней было видно, что она смотрит на мир сквозь розовые очки, не интересуясь действительностью. Рыков стал для нее кумиром, чуть ли не божеством. Только разрушив эту иллюзию, можно было чего-нибудь добиться от этой женщины.
— Как давно вы являетесь любовницей Рыкова? — прямо спросил Олег, пронзая ее взглядом.
Женщина побледнела, потом ее лицо покрылось пятнами.
— Вы… как… Что вы себе позволяете! — Она смутилась и опустила глаза в пол.
— Я не спрашиваю, любовники ли вы, это мне известно. — Олег указал на принесенную им папку. — Отвечайте четко и ясно: с какого времени вы являетесь его любовницей?
Неожиданно женщина успокоилась и посмотрела на Олега в упор — в ее глазах он прочитал ненависть.
— Мы любим друг друга!
— Он прячется у вас? Поэтому вы «заболели» и не захотели, чтобы я пришел к вам домой?
— Его нет!!! Он пропал! — громко простонала женщина, и ее подбородок затрясся. — С ним что-то случилось! Я боюсь за него!
«Если бы она его прятала, то не вызвала бы сюда милицию, — это я уже загнул», — решил Олег.
— Расскажите мне о том дне, когда была отравлена Фролова.
— Я не знаю никакой Фроловой! — слабым голосом возразила женщина.
— В апреле, когда вы повезли спектакль на конкурс в Симферополь, Рыков уехал на день раньше, затем приехали вы — с детьми, участвующими в спектакле. Когда и где он вас встретил?
— Днем, на вокзале, — безразличным тоном произнесла женщина, уставившись в окно. — Затем мы репетировали до начала спектакля. Его видели множество людей — можете проверить.
— Обязательно проверю. Назовите мне фамилии и адреса тех, кто может это подтвердить.
Продолжая смотреть в окно, она назвала несколько фамилий, затем, достав из стола канцелярскую книгу, аккуратно расчерченную внутри, дала Олегу переписать адреса и телефоны детей, участвовавших в поездке.
— Не дарил ли вам Вениамин Борисович драгоценности, золотые вещи? — на всякий случай поинтересовался Олег.
Тамара Леонидовна застыла на месте и горько улыбнулась:
— Разве я похожа на женщину, которой делают дорогие подарки? К чему вы это спросили?
— У покойной Фроловой пропало много драгоценностей. Именно из-за них ее убили.
— Нет, он мне ничего не дарил. — Женщина вздрогнула, в ее глазах читался испуг. — Он мечтал выиграть большие деньги в лотерею и на них поставить музыкальный спектакль, чтобы его заметили… нас.
— Как я понимаю, это ему не удалось.
— К сожалению, да, — тихо проговорила женщина. — А теперь оставьте меня одну.
— Хорошо, но у меня предчувствие, что я еще вернусь, — сказал на прощание Олег.
Выйдя в вестибюль, он не удержался от искушения расспросить старушку вахтершу. Имея опыт такого общения, он для начала показал свое красное удостоверение, зная, что оно способствует словоохотливости людей старшего поколения.
— Вы давно здесь работаете?
— Да уж скоро четверть века будет. Помню, раньше, в советские времена, здесь все по-другому было…
Но Олег прервал ее ностальгические воспоминания:
— Ваш директор, Рыков Вениамин Борисович, давно здесь работает?
— С десяток лет уже, а может, и больше. Если требуется — могу вспомнить точнее. — Старушка начала высчитывать на пальцах. — Вначале он был аккордеонистом, затем заместителем директора, затем снова аккордеонистом, а потом уже заведующим клубом — должность директора отменили. Вот когда директором был Самойлович Виктор Степанович…
— Что вы можете сказать о Рыкове как о человеке?
Старушка посмотрела в сторону коридора и понизила голос:
— Дрянь он, и как человек, и как руководитель. Меня хотел уволить ни за что, но я законы знаю! — Она вздохнула. — Вот дорабатываю последний месяц. А Самойлович…
— Оставим Самойловича в покое. Почему у вас сложилось такое мнение о нем? Только из-за того, что он вас увольняет?
— Бабник он и пьяница. Вон Тамаре голову вскружил, она на него только что не молится. Когда он уехал в Киев, ее поставили на его место — она так взялась за дело! — Бабка достала платок и громко высморкалась. — Но когда он вернулся, добровольно уступила ему место, хотя его не хотели обратно брать — она упросила.
— Ваш заведующий три дня тому назад исчез. Как вы думаете, где он может быть?
— Откуда я могу знать, где он? — Она недоуменно пожала плечами. — Болтается где-то с бабами, водку пьет.
— А раньше с ним бывало, чтобы он отсутствовал несколько дней?
— Такого не припомню, врать не буду.
— Хорошо. — Олег вздохнул. — Раз вам больше нечего мне сказать, тогда я пошел.
— Пинтюхов он был, есть и будет! — злобно произнесла старуха. — По мне, пусть бы он здесь вовсе не появлялся — Тамара добрая, с ней можно договориться.
— Пинтюхов — это его прозвище? — осведомился Олег. С этой фамилией было что-то связано, но он не мог припомнить, что именно.
— Это его настоящая фамилия, — оживилась старуха. — Лет пять тому назад у него украли бумажник с паспортом и деньгами. Получая новый документ, он взял фамилию жены — Элеоноры. Но назови козла львом, он все равно не научится рычать.
У Олега забилось сердце от предчувствия, что он наконец вышел на верный след. Он бросился к выходу, подбежал к автомобилю, где у него лежала папка с документами. Быстро нашел список с фамилиями пассажиров утреннего рейса Симферополь — Киев, но фамилии Пинтюхов там не оказалось. Зато она значилась в списке пассажиров дневного рейса Киев — Симферополь. Его переполняла радость — хотелось громко кричать, петь. Выходит, Рыков все же был в Киеве в момент убийства. А раз для поездки он использовал старый, якобы украденный паспорт, значит, он заранее спланировал убийство Фроловой и похищение ее сокровищ! Огорчало то, что Рыков исчез. По-видимому, у него сдали нервы и он решил где-то отсидеться, а может, ему удалось уехать с сокровищами за границу. Олег досадовал на себя за то, что сразу не приехал сюда, как предполагал вначале, а потерял время, желая отправиться в Крым вместе с Илоной. Ведь он мог застать здесь Рыкова!
Разыскать Рыкова теперь было сложно — Олег не мог объявить его убийцей, хотя у него были доказательства. Если подключить милицию и та найдет Рыкова, то неизвестно, попадут ли найденные сокровища к Илоне. Сможет ли она доказать свое право на древнюю скифскую корону? Это вызывало большие сомнения.
Олег не исключал, что любвеобильный Рыков прячется поблизости, возможно у новой любовницы, наблюдая за тем, как разворачиваются события. Милиция все же будет разыскивать Рыкова, но не как убийцу, а как пропавшего без вести. Надо присмотреться к окружению Рыкова, может, что-то и подскажет, где его искать. Олег решил пока не возвращаться к Тамаре Леонидовне, чтобы обвинить ее в лжесвидетельстве, решив оставить это на потом. Он был уверен, что та не знает, где прячется Рыков, ведь не артистка же она, чтобы так натурально себя вести, скорее любящая женщина, потерявшая любимого. Более перспективно было поддерживать связь с женой Рыкова, чтобы знать, как продвигаются розыски ее неверного супруга. Но все это он решил сделать позже, а сейчас ему хотелось отправиться на городской пляж и немного охладиться в море.
6
По дороге на пляж Олег позвонил Павленко на работу. Ему сказали, что тот уже на пенсии, но домой звонить бесполезно — он уехал на рыбалку «по-серьезному», под Черкассы. Тут Олег вспомнил, что у него есть номер пейджера Павленко, и отправил сообщение с просьбой перезвонить.
Уже выйдя на набережную, залитую солнцем, пышущую зноем, Олег понял, что не сможет спокойно купаться в море, зная, что был так близок к завершению этого дела, а из-за собственной беспечности теперь придется попотеть. Вспомнилась песенка из очень старого фильма, которая ему никогда не нравилась, но сейчас слова были в тему: «Первым делом, первым делом — самолеты. — Ну, а девушки? — А девушки потом».
— Девушки потом, после окончания дела, а я об этом забыл и был наказан! — вынес он вердикт самому себе. — Задержался с поездкой сюда — и вот результат. Точнее, отсутствие результата.
Зазвонил мобильный телефон, и Олег услышал веселый голос Павленко на фоне работающего лодочного мотора.
— Никогда не думал, что пенсия — это так весело! — радостно сообщил Павленко. — Ловим рыбу, варим уху и пьем водку. Что у тебя стряслось? Говори кратко — мобильный телефон не мой.
Олег раздумывал, сообщать теперь уже бывшему следователю, что он вычислил убийцу, или нет?
— Я сейчас нахожусь в Феодосии.
— Ты тоже неплохо устроился. — Павленко рассмеялся, но сразу посерьезнел. — Проверяешь алиби Рыкова? Скользкий тип, он был подозреваемым номер один, но тысяча километров делает его алиби железным.
«Опростоволосился Ниро Вульф! — мысленно усмехнулся Олег. — Было бы интересно увидеть выражение его лица, когда он узнает, кто убийца, но с этим пока повременим».
— Не могу я встретиться с Рыковым — он несколько дней как исчез. Теперь гадай, чем это могло быть вызвано, — пожаловался он.
— Чудес на свете меньше, чем принято считать. — Теперь Павленко говорил сухо, в его голосе ощущалось напряжение. — Думается мне, я что-то недоглядел, и Рыков исчез не просто так. Это полностью моя вина. Вот черт, даже пропало удовольствие от рыбалки!
— Не зря ли ты коришь себя? Может, исчезновение Рыкова не связано со смертью Фроловой и пропажей драгоценностей?
— Может быть… Но интуиция старого сыщика подсказывает: связано, и ой как связано!
— Мое предложение относительно твоего участия в этом расследовании и дальнейшего сотрудничества остается в силе. — Олег не удержался и рассказал все, что узнал в Феодосии, и заявил, что у него нет ни малейших сомнений в виновности завклубом в смерти бывшей любовницы.
— Поймал ты старого дуралея на мякине — привык я доводить все дела до логического конца, — вздохнул Павленко. — Теперь буду мучиться, что проморгал убийцу. Ну что ж, с рыбалкой придется проститься, я отправляюсь к тебе на помощь, авось вдвоем сдюжим, разыщем этого мерзавца. Но сразу не смогу — я здесь мешок тарани наловил, и она уже наполовину высушена. Отвезу ее домой и сразу к тебе. Дай мне два-три дня на это.
— Спасибо, Ниро Вульф. С нетерпением жду тебя.
— Можешь смеяться над старым сыщиком сколько угодно. Только смотри — ни во что не вляпайся, лучше дождись меня. Думаю, ты прав в своих предположениях: Рыков лишь затаился и далеко не уезжал. Возможно, он скрывается у своей любовницы-музыкантши.
— Почему же она вызвала милицию, назначив мне встречу?
— Хитрый ход, чтобы прощупать тебя и отвести от себя подозрения. В ином случае ты обязательно стал бы искать Рыкова у нее.
— Может, мне нанести ей визит домой?
— Это уже ни к чему. Ты ведь засветился перед ней, и даже если Рыков прятался у нее, то уже перешел в другое место. Дай им время, пусть успокоятся, а ты пока понаблюдай за музыкантшей. И не дергайся, дождись меня.
— Хорошо. А ты купи себе мобильный телефон. Расходы возьму на себя — считай, что ты уже на работе.
— Раз фирма так щедра, я отказываться не буду. Позже перезвоню и сообщу номер телефона. До встречи! Прощай, рыбалка!
Согласие Павленко принять участие в розыске Рыкова взбодрило Олега лучше купания в море. Бывший следователь был очень опытным работником, имел массу связей, не исключено, что и в Крыму у него найдутся знакомые в милиции, которые смогут оказать помощь в розыске Рыкова.
Дожидаясь жену Рыкова, Олег размышлял: что могло заставить ее мужа сбежать через два месяца после убийства, когда вроде бы все прошло как надо? Он должен был за это время успокоиться — самоубийство Фроловой не вызвало у правоохранительных органов подозрений и никаких следственных действий не предпринималось. Разве что участковый взял у него письменные объяснения. Неужели у него просто сдали нервы? Удивительно, но он исчез буквально перед приездом Олега. Ни с кем о своей поездке Олег не говорил, кроме как с Илоной. Она и назначила дату отъезда. Неужели это лишь совпадение?
Олег набрал номер мобильного Илоны.
— Привет, пропажа! — сразу отозвалась девушка. — Расскажи, какое оно, море? Соленое и ласковое?
— Не знаю, — сухо ответил Олег. — Я приехал в Феодосию не прохлаждаться, а работать. И уже есть результаты. А на море я не был.
— Какой же ты быстрый! — В голосе Илоны улавливалась ирония. — Всего несколько часов как уехал из лагеря, и уже есть результаты. И что же это за результаты?
— Я уже знаю, кто убийца гражданки Фроловой.
— Ты пошутил?! — после долгой паузы спросила Илона, ошеломленная его словами.
— Такими вещами не шутят.
— Кто он? Хотя вопрос излишний — здесь ведь живет Веня Рыков. Неужели он?
— Есть доказательства — в день смерти твоей бабушки он был в Киеве, инкогнито.
— Никогда бы не подумала, что Веня мог на такое решиться… А я грешила на пьяницу Широкого… Ты с ним уже разговаривал?
— Нет.
— Хорошо. Я выезжаю к тебе — без меня с ним не встречайся. Как тебя найти?
— Есть проблема — Рыков уже три дня как исчез. Жена объявила его в розыск, так что твое присутствие здесь ни к чему.
— Нет, я все равно к тебе приеду — завтра утром.
— А как же раскопки? Неужели Блюмкин тебя отпустит с практики? — насмешливо поинтересовался Олег.
— Это не твоя забота, сама все решу! Когда буду в городе, позвоню! Смотри, не последуй примеру Вени — не исчезни!
Вновь томительно тянулась резина ожидания. Это состояние напомнило Олегу прежнюю работу — там такое часто случалось. Он тогда курил, и это было единственно доступное развлечение в подобном положении, но, уйдя со службы, с курением покончил.
Элеонору, жену Рыкова, он увидел издали — она шла упругой походкой женщины, знающей себе цену. Она совсем не была похожа на ту опечаленную и растерянную женщину, которую Олег увидел утром. И одета была по-другому: коротенькое платьице подчеркивало ее спортивную фигуру, позволяло показать длинные красивые ноги. Накрашенная, она теперь была весьма привлекательной. Проезжающий мимо светло-коричневый BMW неожиданно затормозил прямо на дороге, не подрулив к тротуару. Дверь со стороны водителя резко открылась, оттуда показался крепкий лысоватый мужчина лет под пятьдесят, в темных шортах и майке. Ехавшая сзади «тойота» тут же взяла влево и чуть не столкнулась с идущим по встречной полосе «фольксвагеном», недовольно посигналила и остановилась. Стекло в «тойоте» опустилось, оттуда высунулась голова молодого мужчины, который, не стесняясь в выражениях, высказал все, что думает о водителе BMW.
Лысоватый мужчина ответил матом, выхватил из салона автомобиля биту и, размахивая ею, бегом бросился к «тойоте». «Тойота» рванула с места, едва не получив удар битой по заднему стеклу. Мужчина, пробежав несколько метров за быстро удаляющейся «тойотой», остановился, грозя битой и ругаясь. За это время позади BMW образовался затор из двух автомобилей, не рискнувших ее объехать, пока мужчина не спрятал биту в салон. Элеонора спокойно наблюдала за этой сценой, стоя на тротуаре. Лысоватый мужчина подошел к ней, что-то сказал, после чего она села к нему в машину, и они уехали.
Олег лишь растерянно посмотрел им вслед. Элеонора видела его, понимала, что он ее ждет, но предпочла уехать с этим хулиганистым водителем BMW, которого, похоже, хорошо знала. Длительное ожидание закончилось ничем.
«Ничего, пообщаюсь с музыкантшей Тамарой — вдруг Рыков и в самом деле скрывается у нее?»
Хотя Павленко просил ничего не предпринимать до его приезда, Олег не мог бездействовать все это время. «Сегодня я с ней уже виделся, но еще одна встреча не помешает. Вдруг мне удастся ее разговорить?» Он набрал номер ее домашнего телефона — никто не ответил. Перезвонил ей на работу — было слышно, что трубку сняли, но молчали. Похоже, музыкантша до сих пор не пришла в себя после разговора с Олегом.
— Тамара Леонидовна, это Олег Попов. Мне надо с вами встретиться, это не займет много времени. Куда мне подъехать?
— Тамара Леонидовна сейчас занята. Звоните завтра, — ответил неприветливый, какой-то казенный мужской голос, и трубку сразу повесили.
Это Олегу не понравилось — говорил явно не работник клуба, и он снова позвонил. Как и в первый раз, трубку подняли, но молчали.
— Мне очень нужно переговорить с Тамарой Леонидовной, — настойчиво произнес Олег.
— Это сложно сделать — не мешай мне работать!
— А вы кто?
— Слон в пальто! — В трубке зазвучали гудки отбоя.
Олег направился в клуб, чтобы выяснить, что за грубиян берет трубку и почему музыкантша не может подойти к телефону.
На входе его встретила перепуганная вахтерша, она вся тряслась, и Олег понял: случилось что-то весьма необычное.
— Что произошло?!
— Тамару только что увезли… — И старушка стала наливать в стакан воду из графина, но ее руки так сильно дрожали, что она никак не могла этого сделать.
Олег помог налить воды и подождал, пока вахтерша пила из стакана. Ее кадык нервно двигался под тонкой морщинистой кожей вверх-вниз, и это движение ненадолго прерывало цокот ее зубов по стеклу.
— Кто и куда увез Тамару? — насторожился Олег.
— В морг увезли, — старушка было зарыдала, затем закончила спокойным тоном: — Удавилась она телефонным шнуром у себя в кабинете. Когда вы ушли, Тамара вскоре вышла сюда, минут пять со мной побеседовала о том о сем, расспросила, о чем мы с вами разговаривали. Вроде со мной говорит, а мысли у нее далеко блуждают — по глазам вижу. Затем она ушла к себе в кабинет и сказала, чтобы я никого к ней не пускала. А кого пускать-то, когда лето и никому до клуба дела нет? Проходит час — она не выходит. В пять я к ней пошла — обычно после четырех она уходила домой… — Рука старушки вновь потянулась к графину, но Олег ее опередил и сам до краев наполнил стакан. — Кабинет закрыт, она не отвечает.
Стучала я, кричала — а она молчит. У меня есть ключи от всех кабинетов, вот я и открыла его. — Глаза у старушки расширились, словно она опять увидела перед собой эту картину. — А она висит! Глаза закатились, голова набок, рот приоткрыт, а из носа тоненькая струйка крови — уже запекшаяся! Господи, помилуй ее грешную душу! — И вахтерша перекрестилась.
— К ней точно никто не приходил?
— Никто.
— А если через окно?
— Так решетки на окнах! Сама она удавилась. На столе записка — прочитать не могла, так разволновалась, а сверху лежит кольцо золотое с фиолетовым камнем. Его у нее никогда не видела.
— В ее кабинете кто-нибудь сейчас есть?
— Есть, из милиции и наш участковый. Никого туда не велели пускать.
— Мне можно, — успокоил вахтершу Олег и быстрым шагом направился к кабинету.
В приемной на стуле сидел и зевал лейтенант, а через открытую дверь кабинета Тамары Леонидовны было видно сидевшего за ее столом мужчину в полосатой тенниске, который просматривал сложенные стопкой документы.
Лейтенант, увидев Олега, сразу подхватился:
— Нельзя сюда, гражданин! Понадейся на эту Никитичну!
— Я хотел кое-что уточнить… Я частный детектив и сегодня утром беседовал с гражданкой Коркачевой. — Олег достал свое удостоверение и добавил: — Не так давно я работал опером в столичном райотделе.
— Чего тебе надо, бывший опер? — Мужчина поднялся из-за стола.
— Коркачева сама покончила с собой или ей помогли?
— А тебе это зачем?
— Не кажется ли вам это странным: вначале исчезает заведующий клубом, а затем лезет в петлю его заместитель?
— Здесь чистой воды суицид. Есть предсмертная записка, написанная от руки: «В моей смерти прошу никого не винить».
— В записке больше ничего не было? К примеру, касательно золотого кольца?
— Ничего.
— Покойница не носила золотых вещей, их у нее вообще не было — сама мне утром об этом говорила. Да и вахтерша это подтвердила. Откуда и зачем тогда это кольцо?
— Не суй свой нос, куда не следует, а то прищемим, — разозлился мужчина в полосатой тенниске. — Ишь, умник выискался! Вали отсюда и больше не показывайся мне на глаза!
Олег решил не накалять обстановку и молча ушел, потный и злой. На этот раз он прямиком поехал к морю, оставил автомобиль в боковой улочке и через шумную набережную, превращенную по всей длине в торговую площадку, вышел к городскому пляжу.
Вода у берега была мутная и теплая, здесь царствовала детвора, хохочущая, брызгающая, радующаяся соленому чуду и лету. Лишь зайдя по грудь, Олег нырнул и пошел кролем, делая вдох под левую руку на третьем гребке. Отплыв далеко за ограничительные буи, Олег перешел на легкий брасс, а затем перевернулся на спину, любуясь бездонным небом с прозрачными облаками. Здесь вода была прохладной, но это ему понравилось, уставшему от невыносимой жары среди домов и раскаленного асфальта. Опускавшееся к горизонту солнце было ласковым и нежным, не то что днем, когда беспощадный зной заставлял поглощать воду в неимоверных количествах, а затем исходить потом.
Он покачивался на волнах, ни о чем не думая, лишь любуясь бескрайним небом. Набежала большая волна, резко его всколыхнула, за ней другая, равновесие нарушилось, и Олег окунулся с головой. Волны шли одна за другой, как ряды воинов на вражеские укрепления, извещая, что вдали прошел корабль немалого водоизмещения.
Поплавав еще минут двадцать, Олег почувствовал себя бодрым, посвежевшим, словно и не было изнуряющего, жаркого дня, полного событий. Самоубийство Тамары после их беседы доказывало, что она имела отношение к убийству Фроловой, пусть и косвенное. Она обеспечила Рыкову алиби, и можно было только предполагать, какие небылицы он рассказал влюбленной женщине, чтобы склонить ее на это. Видимо, у нее и раньше были сомнения в самоубийстве соперницы в Киеве, но она их отбрасывала. А вот когда Тамара узнала, что ту убили из-за драгоценностей, и соотнесла это с подарком Рыкова — золотым кольцом, ей стало понятно: ее любовник — убийца, а она — невольная соучастница. Ее ожидал позор, тюрьма, и, не выдержав этого, она вынесла себе приговор. А может, покончила с собой не из-за страха наказания, а из-за того, что не хотела предавать любимого, хоть он и преступник? Приложив к записке кольцо, она давала понять, что знает горькую правду и готова ради любимого принять смерть, лишь бы не навредить ему.
Хотя солнце уже село, было довольно светло. Набережная стала заполняться людьми, одетыми для вечернего променада, а с пляжа в город потянулись толпы изнуренных солнцем отдыхающих, еле передвигающих ноги, как после тяжелой работы.
Пора было подумать о ночлеге, но Олег решил вначале заехать к жене Рыкова, а уж потом думать, где переночевать. В крайнем случае проведет еще одну ночь на сиденье автомобиля — это его не пугало. К тому же найти безопасное пристанище для четырехколесного друга было гораздо сложнее, чем для себя.
Элеонора была дома и не удивилась приходу Олега. На этот раз она пригласила его войти. Квартира оказалась малогабаритной «двушкой», со стандартным интерьером советских времен: полированная «стенка» с хрусталем и сервизами за стеклом, раздвижной стол с цветастой скатертью и пустой вазой из многоцветного чешского стекла, мягкие стулья, обтянутые полиэтиленом, чтобы не протиралась обивка. Везде царили порядок и чистота, лишь две огромные, набитые до предела сумки на мощной «кравчучке» вносили некоторый диссонанс.
— Собралась в Румынию на заработки, да вот исчезновение Вени поломало планы, — поймав взгляд Олега, пояснила Элеонора. — Нет у меня дома у моря, чтобы сдавать жилье, поэтому приходится выкручиваться. Провожу занятия в кабинете ЛФК[62] в местной больнице, делаю массаж, но все равно денег не хватает. У Вени я зарплату даже не спрашивала — лишь бы у меня денег не просил.
«Интересный тип этот Веня. В Киеве его содержала Фролова, здесь — жена, так он еще и любовницу имеет, которая ради него на смерть пошла». Воспоминание о самоубийстве музыкантши вызвало у Олега неприятное чувство, словно он был виноват в ее смерти.
— Зачем вам такой муж? Денег не приносит, по бабам шляется — не возражайте, знаю наверняка. А вы эффектная женщина, и поклонники у вас есть. Видел, как вас увезли на BMW.
— Это не поклонник, а клиент — Леня Лобов. Прошлой зимой лежал с радикулитом, так я ему массаж делала. Зимы у нас мерзкие — пронизывающий ветер и сырость. Когда радикулит его прихватывает, вспоминает обо мне, а так может и не поздороваться. Крутой очень.
— Чем же он крут?
— Переехал к нам несколько лет тому назад из Киева, говорят, там деньги делал неплохие не совсем законным способом, но кому-то перешел дорогу и сбежал сюда. Скупил несколько кафе, частных гостиниц, имеет казино — у нас это тоже сделать непросто, а он смог. Дела идут успешно, деньги гребет лопатой, купил моторную яхту под панамским флагом. Мотается по морям: сегодня в Черном, а завтра — в Средиземном море. Вот такой он человек.
— У него проблемы со спиной? Когда он битой махал, то не был похож на больного человека.
— Нет. Просто он, увидев меня, вспомнил, кто я такая, и решил угостить мороженым с шампанским. По своим каналам пообещал узнать о пропавшем Вене, а у него возможности — не то что у местной милиции.
— Бывает и такое, — согласился Олег. — Но не кажется ли вам странным, что он вдруг о вас вспомнил?
— Не кажется! — излишне резко бросила Элеонора. — А вам какое до этого дело? Уж не собираетесь ли в ухажеры ко мне?
— С удовольствием бы, но я на работе. Что-нибудь слышно о вашем пропавшем супруге?
— Ничего. Хотя… Дошел до меня слушок, что видели его в Ялте с одной перезревшей красавицей. — И она с горечью констатировала: — Сколько волка ни корми…
— Сегодня на работе повесилась Тамара Леонидовна.
Элеонора вздрогнула и испуганно посмотрела на Олега.
— Что вы сказали?! Тамара умерла?!
— Свела счеты с жизнью.
— Боже мой! — Элеонора схватилась обеими руками за голову. — В это трудно поверить…
Раздался телефонный звонок, и Элеонора тут же подняла трубку.
— Здравствуйте… Да вот только перед вашим звонком мне сообщили. Какой ужас!
Элеонора с телефоном на длинном шнуре перешла в смежную комнату и плотно закрыла за собой дверь, так что Олег больше ничего не услышал. Но ему недолго пришлось скучать — Элеонора вернулась в комнату очень расстроенная, а глаза у нее были покрасневшими и мокрыми от слез. Она сразу подошла к шкафу со стеклянными дверцами и достала оттуда бутылку водки и две хрустальные рюмки.
— Я за рулем, — запротестовал Олег.
— Вы ее утром застали, разговаривали? — глядя на него в упор, спросила Элеонора.
— Так, перебросились несколькими фразами.
— Иногда и слова достаточно, чтобы уничтожить человека, — задумчиво произнесла Элеонора.
— Ни о чем таком мы не говорили. Я лишь расспросил ее о вашем муже.
— Неважно, что повлияло на ее решение. Она — там, а мы — здесь и просто обязаны ее помянуть, пока ее чистая душа где-то рядом. Возможно, она сейчас наблюдает за нами. — Вдруг Элеонора испуганно вытянула руку за плечо Олега. — Во-он, видите — она! Высматривает!
Олег резко обернулся в указанном направлении, но никого не увидел, зато услышал хриплый смех Элеоноры. Он с удивлением посмотрел на нее и увидел на ее лице лишь печаль. Женщина подняла рюмку.
— Поминать нужно водкой — она больше всего соответствует горечи утраты. Я уверена, Тамара, что ты попадешь в царствие небесное! Пусть земля тебе будет пухом! — и Элеонора залпом осушила рюмку. Олег только пригубил.
— Тамара была очень одинока, у нее в жизни были лишь любимая работа и любимый человек — Веня! А он — свинья, только пользовался ею.
Олегу было странно слышать такие слова от женщины в отношении любовницы своего мужа.
— Она, бедняжка, очень переживала, когда Веня жил у ведьмы в Киеве. — Элеонора налила себе вторую рюмку и подлила водки Олегу. — Однажды она пришла ко мне вся в слезах и покаялась в своем грехе с Веней. Думала, что я буду ругать ее, обвинять. В чем ее обвинять? В том, что ее бросили, как и меня? Мы тогда напились ужасно, ей было очень плохо — пить она совсем не умеет. Зато и подружились — то, что наш мужчина исчез, нас объединило. Помянем бедняжку Тамару! — и она вновь до дна выпила рюмку, а Олег только сделал вид, что пьет.
— Я тоже не святая, — продолжила Элеонора. — Лобов какое-то время был моим любовником, думаю, я была у него не одна. Наша связь периодически возобновляется. Он восхищается моим телом, телом тридцатидевятилетней женщины! Говорит, что многим молодухам о таком можно только помечтать. А Веня мне предпочитает старух! — Элеонора снова наполнила свою рюмку, наливая Олегу, перелила, так что под рюмкой образовалась водочная лужица, но не обратила на это внимания.
— Лобов отвез меня в свое кафе, где на втором этаже есть уютная комнатка с кондиционером и душем. — Элеонора с отвращением окинула взглядом комнату. — Мы немного поговорили, о Вене он не спрашивал — ты же это хотел у меня узнать? Я сама ему рассказала, что подала заявление в милицию, и о том, что Веню видели в Ялте. Лобов рассмеялся: «Веня постоянен: любит старух и всегда возвращается домой». Но в этот раз я его не пущу даже на порог! Выброшу вещи с балкона, чтобы все видели! А Тамара была святая! Ради него была готова на все! Помянем ее!
Она выпила, а Олег лишь поднял рюмку, заметив, что Элеоноре нет дела до того, пьет он или нет.
— А теперь уходи! — потребовала Элеонора. — Я хочу побыть одна.
— Но я даже не спросил…
— Уходи, а то закричу, что ты меня насилуешь! Или позвоню Лобову — знаешь, что он с тобой сделает, если я нажалуюсь? — Женщина пьяно ухмыльнулась, а глаза ее загорелись желанием проверить, на что способен ее любовник.
Олег встал, решив, что все равно больше ничего от пьяной женщины не узнает, а вот попасть в неприятную ситуацию может.
— Спокойной ночи. Может, завтра у вас настроение будет более подходящим для беседы, — сказал Олег, выходя из квартиры.
— Я ничего не хочу слышать о Вене, поэтому никакой беседы не будет. А других общих тем для разговора у нас нет. Так что прощай! — и Элеонора громко захлопнула за ним дверь.
Олег пожал плечами и быстро спустился по лестнице. Около его автомобиля стояли трое ребят, что-то живо обсуждали и громко смеялись. При его приближении они замолкли и уставились на него.
— Твоя колымага бензина много жрет? — пренебрежительно спросил высокий рослый парень в майке с портретом Майкла Джексона на груди и вытатуированной ящерицей, примостившейся у него на плече. Вопрос он подкрепил ударом ноги по колесу.
— В зависимости от того, как нагуляет аппетит. — Олег не спешил открывать дверцу автомобиля — ребята ему не понравились.
Читать бесплатно другие книги:
