Кара за хебрис Вавикин Виталий
– Значит, мне придется убить и тебя.
– И что это тебе даст?
– А что я от этого потеряю?
– Ты всего лишь никчемный гордец.
– Не смей называть меня так!
– Всего лишь гордец.
– Не смей! Не смей! Не смей!
– Надеюсь, вам понравилась наша планета, – говорит улыбчивая девушка в космопорте.
– Не надейтесь, – говорит Йереми.
Он еще что-то хочет сказать, но девушка в голубой форме уже улыбается другому отбывающему туристу. Да, с людьми всегда так – короткий взгляд, пара слов, и интерес устремляется куда-то за горизонт, к непознанному и недоступному.
Йереми занимает отведенное ему место. Двигатели гудят, поднимая тяжелый туристический корабль. «Может быть, совершить на Эрехе пересадку и отправиться на Гимеру? – думает Йереми. – Найти Арвала, сжать его хрупкое горло и смотреть в глаза до тех пор, пока он не умрет? И пусть последним, что он увидит в своей жизни, будут не озера и лаборатории, за которые он получил столько славы, а лицо того, кто когда-нибудь придет и уничтожит все это?»
Корабль выходит на орбиту и совершает гиперпрыжок. «Пусть будет сначала Крит», – думает Йереми. Он обязан сперва очистить свою родную планету. Очистить и приукрасить. И он не гордец. Нет. Он создатель. Гениальный создатель.
Маленькая грудь упирается в лицо твердыми сосками.
– Мне нравится твоя щетина, – шепчет Корра. Крупные капли пота скатываются по ее спине.
– Не могу поверить, что доктора Милта больше нет, – говорит Арвал.
Перед глазами все еще стоит номер люкс…
Чилден смотрит в окно, словно горизонт когда-то интересовал его!
– Почему вы позвали меня? – спрашивает Арвал.
– Потому что никто из нас не знает, что это такое, – говорит Чилден. – А вы как ни-как жили среди этих тварей не один год.
Арвал смотрит на изуродованное тело доктора Милта и почему-то вспоминает Мэдж. Снег падает на окоченевшее тело на дне могилы. Снег, который бросает он сам.
– И что теперь будет? – спрашивает Арвал Чилдена.
– А ничего теперь не будет, – Чилден отходит от окна.
Зажатая в зубах сигарета давно истлела, и остался лишь оплавившийся фильтр.
– Нужно отправить его на Крит, – говорит Арвал.
– Не нужно, – Чилден рассказывает о сообщении с Крита, в котором рекомендовано похоронить Милта на Камике. – Похоронить! – цокает Чилден языком. – Подумать только…
Корра выходит из кабинета отца и подмигивает Арвалу.
– Все будет хорошо, – говорит она, касаясь его руки.
– То, что вы сделали, мистер Арвал… – Йол глуповато грозит пальцем, пытаясь еще что-то сказать, но вместо этого только открывает и закрывает рот. – Благодарите бога, что у меня такая непутевая дочь! – выдыхает он наконец и поручает Арвалу построить памятник. – И чтобы ни один турист не мог упрекнуть нас в том, что мы хоть как-то виновны в случившемся! Ни один!
Допс возглавляет проект.
– Я не буду работать на него, – говорит Арвал.
– Месяц назад ты был готов работать преподавателем на Гимере, а сейчас уже отказываешься заниматься строительством здесь? – Корра обнимает его за шею. – К тому же это ненадолго. Как только ты разведешься с Манолой и женишься на мне, то отец сразу вернет тебе твое кресло.
– Пусть вернет сейчас.
– Дай ему время позлиться.
И уже позже:
– Мне нравится твоя щетина.
И крупные капли пота по спине. И что-то тихое о любви на ухо…
Часть третья
Глава первая
Хельда пробормотала что-то сквозь сон и обняла Бартона. Он не спал. Лежал на спине, подпирая взглядом высокий потолок, и курил. Пепел падал на атласное одеяло. Младенец в колыбели сопел громче, чем мать. «Нет, так не уснуть», – решил Бартон.
Он убрал с груди руку Хельды и поднялся с кровати. За окнами была ночь. Темная, непроглядная. Редкий снег падал с неба. Бартон оделся и вышел в застланный красными коврами коридор. Дежурное освещение заливало стены мягким грязно-белым светом. Дверь. Бартон постучал, не надеясь, что ему откроют.
– Тоже не спится? – спросила Жули.
Он кивнул.
– Заходи.
Гостиная.
– Выпьешь?
– Может быть.
– Хорошо, – Жули достала бутылку скотча и два стакана. – Последнее время не могу пить одна.
– Ты знаешь, где моя квартира.
Горлышко бутылки звякнуло о край стакана.
– Ты уже не один.
– Я всегда не один.
– Глупо, – Жули поправила ночную рубашку. – Так глупо… – скотч обжег горло. – Пей.
Бартон поднял стакан.
– А где лед?
– Кончился.
– Забавно.
– Да. Забавно, – Жули выпила и налила еще.
– Не налегай, – сказал Бартон.
– Почему?
– Просто не налегай и все.
– И что дальше?
– Ничего.
– Мне страшно.
– За будущее?
– За настоящее.
– Не бойся.
– Почему?
– Просто не бойся и все.
– Ты никогда ничего не объясняешь, да?
– Зачем?
– Ты можешь ошибаться.
– Нет.
– Иногда ты напоминаешь мне Милта.
– Может, это Милт напоминал меня?
– Может.
– Уже лучше.
– Что лучше?
– Твое настроение.
– Ты ошибаешься.
– Тогда выпей еще.
– Думаешь, это поможет?
– Иногда.
– А если нет?
– Можем заняться любовью.
– Здесь?
– Хочешь в коридоре?
– Болтун, – Жули улыбнулась. – Я уже не помню, какой ты, – она выпила, – в постели.
– И что?
– Ферри думает, что мы спим с тобой чуть ли не каждый день.
– Скажи ему, что это не так.
– Он не поверит.
– Зато будет знать.
– Может быть… – Жули снова потянулась к бутылке. – Почему ты решил оставить Милта на Камике?
– Так будет лучше.
– Для кого?
– Для всех.
– Мы обязаны ему.
– Пей.
– Пью, – Жули запрокинула голову. – Я смогу остаться с Ферри?
– Ты скажи.
– Значит, смогу, – она посмотрела на Бартона мутными то ли от слез, то ли от выпитого глазами. – Пообещай, что будешь хорошим правителем.
– Обещаю.
– Я напишу об этом.
– Ладно.
– Но Милт будет лучше.
– Как хочешь.
– Да, – Жули забрала у Бартона пустой стакан, наполнила скотчем и вернула. – История всегда врет.
– Как и мы.
– Просто жизнь, – она грустно улыбнулась. – Всего лишь лед, не так ли?
– Да.
– Я сильно постарела?
– Нет.
– Тогда поцелуй меня.
Бартон поставил стакан на стол.
– Подожди, – Жули повернулась к нему спиной. – Хочу вот так.
– Чтобы не видеть моего лица?
– Чтобы не видеть ничьих лиц.
Эрех. Туристический корабль зашел на посадку.
– Теперь можете отстегнуть ремни, – говорила улыбчивая девушка, порхая между пассажирских кресел. – Можете отстегнуть, – сказала она Йереми. Наманикюренная рука легла на его плечо. Йереми вздрогнул. – С вами все в порядке?
– Нет, – он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Это ваш первый полет? – спросила девушка, продолжая профессионально улыбаться.
– Нет.
– Вам нужна помощь?
– Нет.
Пропахший потом и плотью космопорт встретил Йереми гамом вечно бегущих куда-то людей. Указателей не было, и Йереми долго не мог найти выход.
– Обратно только с билетом, – предупредил солдат с винтовкой наперевес.
– Я знаю.
– И купи переводчик, – солдат махнул рукой в сторону торговца в космопорте.
– Он мне не нужен.
– Хочешь молчать как рыба?
– Я знаю много языков.
– Так значит, ты умник?! – оскалился солдат. Йереми развернулся и пошел прочь. – И не вздумай возвращаться, пока не закончится моя смена! – орал ему вслед солдат. – Не вздумай возвращаться!
Стая мух кружила над прилавком с гниющими персиками. Желто-черная пчела жужжала в спутанной бороде грязного торговца, который, казалось, не замечал этого, зазывая прохожих купить гниющие фрукты.
– Эй! – схватил он Йереми за руку. – Не проходи мимо! – в его руках, словно у фокусника, появилась пара спелых, явно из отдельного лотка, персиков. – Они еще не так плохи. Видишь? А цена – ну просто обхохочешься!
– Пусти меня, – сказал Йереми.
– Да ты только попробуй! – торговец впился гнилыми зубами в сочные плоды. Брызнувший сок заструился по бороде. – Просто божественно!
– Я сказал, пусти, – Йереми толкнул его в грудь. Торговец повалился на спину, ломая ящики. Гнилые персики покатились под ноги прохожих.
– Да что же ты делаешь, подлец?! – закричал торговец, но Йереми уже нигде не было. Вместо него десяток обряженных в лохмотья мальчишек ползали по земле, собирая персики. – А ну пошли прочь, стервятники! – торговец схватил палку и ударил одного из них по спине. Мальчишка взвыл от боли и побежал прочь, прижимая к груди собранные трофеи.
– Нужна девочка? – прицепился к Йереми кривоногий карлик.
– Пошел прочь!
– Всего девять монет, и можешь делать с ней все что хочешь.
Шлюха вынырнула из толпы так же внезапно, как персики появились в руке бородатого торговца. Высокая. Выше Йереми. В черном лифчике под прозрачной кофтой, в кожаной юбке и в разодранных на коленях чулках в сеточку.
– Все что захочешь! – карлик повис у Йереми на пальце. – Такой суки ты больше нигде не найдешь! Клянусь. Можешь даже избить ее за дополнительную плату! Она все стерпит! А? Хочешь наподдать этому спермохранилищу? – карлик вскарабкался по руке Йереми, уперся ногами ему в колено и, подпрыгнув, залепил шлюхе пощечину. – Вот так! А?! Как тебе? – он обхватил Йереми за ногу, словно боясь, что он уйдет. – Ну пожалуйста!
Шлюха молчала. Стояла напротив Йереми и смотрела на него ничего не выражающими глазами. И капельки пота, которые выдавливала из ее тела нещадная жара, скатывались по худому лицу и шее. Косметики не было. В крайнем случае, совсем немного, да и та уже давно растеклась черными подтеками туши и разводами тонального крема. Накладные ресницы хлопали в такт опускающимся векам. Знойный ветер, пропитанный пылью, трепал светлые спутанные волосы, едва доходившие до худых плеч, на которых россыпью сверкали крохотные родимые пятна.
– Не стой как истукан! – заорал на нее карлик. – Ну же, покажи себя!
Тонкие губы шлюхи дрогнули в подобии улыбки. Показались неровные, но относительно белые зубы. Следом за губами к улыбке присоединились глаза.
– Сиськи покажи! Сиськи! – заорал карлик.
Шлюха послушно подняла руки и сдвинула вверх черный лифчик. Полная грудь медленно выползла бесформенной массой. Сначала бледные складки, затем маленькие соски.
– А ноги! Ноги какие! – усердствовал карлик. – И задница что надо! Это уж я тебе гарантирую! И рот! Не рот, а ротище! Понимаешь намек? Понимаешь?
Карлик терся о ноги Йереми, как похотливый кобель. Подпрыгивал, отталкиваясь кривыми ногами, и медленно сползал. Снова и снова.
– Как тебя зовут? – спросил Йереми шлюху.
– М.
– Просто М?
– Просто М.
– Пусть называет тебя, как хочет, дура чертова! – накинулся на нее карлик.
– Да слезь ты с меня! – Йереми поднял карлика за воротник, оторвав от своей ноги.
– Всего девять монет, – плаксиво сказал карлик, болтаясь в воздухе. – Всего девять, – он пожал плечами, словно извиняясь за такую высокую плату. – И ни монетой меньше. Ни – за – что.
Йереми разжал руку, и карлик упал.
– Девять, – сказал он, потирая ушибленный зад.
Йереми бросил ему деньги.
– За побои двенадцать, – оживился карлик.
– Я не буду ее бить.
– Одиннадцать!
– Я сказал…
– Десять! – карлик взвыл, получив пинок.
– Не бей его, – попросила М, протягивая Йереми руку.
– Да я и не собирался.
– Пойдем, – она повела его за собой.
Людей и мух стало больше. Коровьи головы стояли на торговых рядах, пялясь на покупателей невидящими глазами. Уродливые кошки с непропорциональными телами и конечностями копошились в мусорных баках. Собаки-мутанты с тремя и реже с пятью лапами неуклюже скакали между рядов, получая то пинки, то куски начинавших тухнуть обрезков.
– Нам сюда, – сказала М.
Они зашли за деревянный навес, возле которого выстроилась большая очередь за жарящимся в большом мангале мясом.
– Давай, – М запустила руки Йереми под ремень. – Скажи, как ты хочешь сделать это.
– Подожди.
– А хочешь все сразу? Я не против, – она огляделась, оторвала от кирпичной стены рекламный плакат стоматологической клиники и бросила себе под ноги.
– Да подожди ты! – Йереми поднял ее с колен.
– Я не нравлюсь тебе?
– Давай поговорим.
– Поговорим? О чем?
– Не знаю, – Йереми прижался спиной к холодной стене. – Ты родилась здесь? На этой планете?
– Да.
– А родственники? У тебя много родственников?
– Брат.
– Брат? У меня тоже есть брат. Много братьев и сестер. Десятки. Может быть, уже сотни. И я ненавижу их. А ты?
– Не знаю.
– Как это не знаю?
– Он заботится обо мне.
– Почему же тогда он не убьет этого мерзкого карлика?
– Потому что он и есть этот карлик.
– Странно, – Йереми опустил голову и уставился себе под ноги.
Трехногая рыжая псина заковыляла за угол, посмотрела на М и Йереми, подняла неразвившуюся заднюю лапу и помочилась на стену.
– И планета у вас странная.
Собака зарычала и поковыляла прочь. Йереми посмотрел на М.
– Хочешь, я убью твоего брата?
– Нет.
– Почему?
– Что это изменит?
– Я не знаю.
– Вот и я не знаю, – М улыбнулась.
Еще одна дефектная собака забежала за угол справить нужду.
– Мой отец правил целой планетой, – сказал Йереми. – А твой?
Читать бесплатно другие книги:
