Секреты леди Бартон Анна

Глава 26

После войны лорд Фоксберн еще ни разу не приезжал в клуб «Уайтс». А в последний раз был здесь вместе с Робертом. Тогда друзья праздновали покупку чистокровной верховой лошади, Роберт приобрел ее на аукционе «Таттерсоллз», а Бенджамин подшучивал над приятелем и говорил, что тот заплатил в два раза больше, чем следовало. Роберт только смеялся и отвечал, что жизнь слишком коротка, чтобы дрожать над парой тысяч фунтов.

Увы, он оказался прав.

Как бы то ни было, а именно Роберт заставил Бенджамина покинуть темный кабинет и войти в круг людей, равных по положению в обществе и богатству.

Сейчас лорду Фоксберну не хотелось обсуждать ни политику, ни погоду, ни что-нибудь еще. В клуб он приехал с одной-единственной конкретной целью.

Гостиная выглядела точно так же, как год назад. Бенджамин не пошел в ту часть большой комнаты, где обычно сидел вместе с Робертом, а направился к удобному кожаному креслу возле окна. Поздоровался с завсегдатаями клуба, заказал бренди, взял газету и притворился, что читает, хотя сам в это время внимательно слушал, о чем говорят вокруг.

Присутствующие обсуждали скачки, ставки, женщин, принципиальное отличие шотландского виски от ирландского, но о портрете никто не произнес ни слова. Граф порадовался, что тема не занимает центрального места в разговорах, но, с другой стороны, как помочь Дафне, не выяснив, где сейчас находится Хэллоуз и что он собирается предпринять?

– Добрый вечер, Фоксберн. – Бенджамин обернулся на звук хорошо поставленного властного голоса.

– Хантфорд. Не желаете ли присоединиться? – Граф кивнул в сторону свободного кресла напротив. Зять Дафны был одет в черный сюртук и черные бриджи – как всегда, строго и внушительно. Но, по крайней мере не хмурился – и на том спасибо.

Герцог сделал знак официанту и легко опустился в кресло. Бенджамин сразу заметил, с какой естественной непринужденностью движется счастливец, и постарался заглушить зависть. Попытка не удалась, так что провал пришлось компенсировать дополнительной порцией крепкого напитка.

– Ваше появление здесь – приятный сюрприз, – заметил Хантфорд.

– Да, изредка все-таки выбираюсь на свет, хотя сам не понимаю, зачем. Надеюсь, герцогиня в добром здравии?

Уголки четко очерченных губ приподнялись, а выражение лица заметно смягчилось.

– Леди Хантфорд чувствует себя значительно лучше, чем прежде. Настолько, что вот уже несколько дней подряд норовит вернуться к активной жизни. Порою моя жена очень… упряма.

Бенджамин кивнул. Что-что, а эта семейная черта была ему отлично знакома.

– Сестры в восторге от визита в Билтмор-Холл.

Граф подавил желание пожать плечами.

– Рад, что леди Оливия и леди Роуз приятно провели время.

– Но в то же время я заметил, что сестра моей жены, мисс Ханикот, вернулась из Глостершира чрезвычайно расстроенной.

При упоминании о Дафне сердце упало в бездну, однако лорд Фоксберн сохранил внешнюю невозмутимость.

– Правда? Интересно, что же могло ее огорчить?

Несколько секунд Хантфорд смотрел на Бенджамина в упор. Граф твердо выдержал взгляд.

– Как вам, должно быть, известно, мисс Ханикот и ее матушка живут в нашем доме. Дафна совсем не так жизнерадостна, как раньше. Аннабел встревожена, а когда встревожена жена, встревожен и я.

Бенджамин постарался говорить как можно ровнее.

– К мисс Ханикот скоро вернется обычное расположение духа. Они с сестрой очень похожи, а это означает, что сильный характер непременно возобладает. – Он искренне надеялся, что так оно и будет. Дафна заслуживала счастья.

– А вы случайно не догадываетесь о причине дурного настроения?

– Право, Хантфорд, я не специалист по женским характерам. – Никогда еще с уст лорда Фоксберна не срывались более правдивые слова.

Герцог склонил голову в знак согласия: он тоже считал женщин одной из величайших загадок вселенной. Официант принес ему виски, а граф заказал очередную порцию бренди.

Он мучительно пытался придумать, как бы невзначай упомянуть о портрете, на тот случай, если Хантфорд что-то слышал, когда тот вздохнул.

– Только что беседовал с лордом Фоули. Через две недели старик дает бал в своем особняке.

Бенджамин вытянул шею в поисках официанта.

– Балы меня мало интересуют, в последнее время танцы почему-то даются с трудом.

Хантфорд многозначительно вскинул брови.

– Этот бал обещает быть… чрезвычайно интересным.

Вот уж сомнительно. Где же, черт возьми, бренди?

– С какой стати?

– Один человек проиграл Фоули солидную сумму. Денег у него нет, но он утверждает, что взамен готов предложить ценную картину.

Фоксберн онемел от ужаса.

– При чем же здесь бал? – спросил он после долгого молчания, хотя и сам знал ответ. Ах, до чего же хотелось ошибиться!

– Должник утверждает, что на картине изображена «приличная молодая особа в крайне неприличной позе». Предлагает лорду Фоули устроить во время бала аукцион и обещает, что выручка с лихвой покроет долг.

– И что же это за таинственная особа?

– В том-то и заключается главная интрига. Даже Фоули не знает, кто она. Собирается раскрыть секрет во время бала. Старик всегда отличался склонностью к мелодрамам, – с откровенной брезгливостью добавил Хантфорд.

– И что же, он не остановится перед публичным унижением этой молодой леди? Готов растоптать ее репутацию?

Герцог взглянул с подозрением.

– Что с вами случилось, Фоксберн? С каких это пор вы превратились в защитника репутаций?

Граф пожал плечами.

– Поступок, недостойный джентльмена. О чем еще можно говорить?

– Согласен. Но и вы согласитесь, что если благовоспитанная дама решается позировать для двусмысленной картины, то поступает невероятно опрометчиво. Необходимо оценивать степень возможной опасности.

«Да это же твоя свояченица! – хотелось закричать Бенджамину. – И у нее были серьезные основания для риска!» Однако он смолчал, отлично сознавая, что любая попытка оправдания выдаст с головой. К счастью, в эту критическую минуту подоспел официант с подносом, в центре которого одиноко возвышался бокал с бренди.

– Полагаю, личность незнакомки уже стала предметом бурного обсуждения?

– И не только обсуждения. Не поверите, но букмекеры без тени сомнения принимают ставки. Все пытаются отгадать имя английской красавицы. Смитсону вздумалось внести в список даже мою Аннабел. Пришлось сказать ему пару слов.

– Пару слов? Значит, так теперь называется угроза убить на месте?

Хантфорд безмятежно улыбнулся.

– Достаточно сказать, что нелепые слухи сразу прекратились. Полагаю, однако, что за оставшиеся две недели, пока не выяснится правда, возникнет немало новых догадок…

Граф ощутил неприятный холодок: за две недели предстояло разработать надежный план спасения. С преувеличенным равнодушием он пожал плечами.

– Да, судя по всему, бал у Фоули действительно достоин внимания.

Герцог поднял стакан и провозгласил шутливый тост:

– Так выпьем за неведомую волшебницу, кем бы она ни оказалась! Ведь ради нее Фоксберн собрался на бал!

Бенджамин выпил. Не было в мире такого дела, за которое он не взялся бы ради своей Английской красавицы.

Оливия убедила Дафну, что посещение галантерейного магазина вреда не принесет, и оказалась права. Ночной дождь смыл дорожную пыль, и теперь сияющие чистотой витрины улыбались солнцу. На Бонд-стрит царило обычное дневное оживление: дамы в сопровождении компаньонок и горничных деловито сновали из магазина в магазин, нагруженные яркими свертками, цветастыми пакетами и элегантными коробками.

Оливия надвинула на лоб шляпу.

– Надо было взять зонтик. Веснушкам достаточно и минуты солнца, чтобы бессовестно выскочить. Надеюсь, хотя бы в одном из магазинов найдется такая отделка, о которой я мечтаю. Тесьма должна быть правильного цвета – зеленого, под цвет глаз Джеймса.

Дафна рассмеялась.

– Уверена, что удастся подобрать что-нибудь столь же душевное, как мистер Аверилл. – Подруги уже почти подошли к магазину, и она остановилась, чтобы убедиться, что не забыла список покупок, которые заказала Аннабел. Заглянула в ридикюль и с радостью обнаружила листок. Извлекла, затянула шнурок, подняла голову и прямо перед собой увидела мисс Старлинг. Рядом с блондинкой стояла ее мамаша и что-то бормотала насчет опасной привычки ходить по улицам не глядя.

– Простите, пожалуйста, – извинилась Дафна. – Кажется, я немного отвлеклась. Добрый день, мисс Старлинг. Миссис Старлинг.

После музыкального вечера сестер Ситон молодые леди еще не встречались, но Дафна не испытывала по этому поводу ни тени сожаления.

Оливия тоже поздоровалась и не удержалась от восклицания:

– Какая поразительная на вас шляпа, мисс Старлинг!

А шляпа и в самом деле была поразительной. Украшавшие ее белые перья едва не задевали навес над входной дверью. Стоило моднице повернуться влево, как матушка тут же получала легкий удар по лицу. Но, даже несмотря на экстравагантность, мисс Старлинг отличалась невероятной красотой. Каждый золотистый локон безупречно соответствовал эталону столичной элегантности, словно над ним работал целый отряд парикмахеров. Платье облегало стройный стан смело, однако без малейшего намека на вульгарность. Сама Дафна была одета так, как следовало одеваться для прогулки по Бонд-стрит, но в эту минуту внезапно почувствовала себя непростительно старомодной.

– Только представьте, – защебетала мисс Старлинг, – несколько минут назад в беседе с лордом Фоксберном я посетовала, что мы уже сто лет не видели леди Оливию, ее сестру и мисс Ханикот. И вот вы здесь.

– И вот мы здесь, – вяло повторила Оливия.

Дафна посмотрела вокруг. Бенджамин здесь, близко? Захотелось спросить, где он, хорошо ли выглядит и уверенно ли ходит, но вместо этого она показала на витрину и пояснила очевидный факт:

– Хотим кое-что купить.

– Да, – подхватила Оливия. – Новая тесьма способна неузнаваемо преобразить бальное платье.

– Ваша золовка знает это лучше всех, – ехидно заметила мисс Старлинг. Она не упускала возможности напомнить всем вокруг, что Аннабел была ее портнихой, поскольку так и не смогла примириться с волшебным превращением портнихи в герцогиню. Дафна оставила колкость без внимания в надежде как можно скорее закончить разговор, однако мисс Старлинг явно обладала противоположными намерениями.

– Через две недели всем нам представится великолепная возможность показать наряды. Сразу четыре бала подряд! Но, конечно, самый интересный дает лорд Фоули. Надеюсь, вы уже получили приглашения?

Вернувшись в Лондон, Дафна мало интересовалась разного рода приглашениями, а потому пожала плечами и вопросительно посмотрела на подругу.

– Да, разумеется! – энергично подтвердила Оливия и незаметно толкнула Дафну локтем. – Правда, Дафна?

– Полагаю, что так.

– Поверьте, – многозначительно добавила мисс Старлинг, – пропустить такое событие было бы непростительно.

– Неужели? – оживилась Оливия. – А почему?

Собеседница вздохнула, показывая, что сестра герцога Хантфорда действует ей на нервы.

Миссис Старлинг мощным плечом отодвинула дочь в сторону.

– Потому что какая-то глупая девчонка имела неосторожность позировать для вульгарного портрета, – объявила она пронзительно-резким голосом. – И вот на балу у лорда Фоули этот портрет выставят на всеобщее обозрение!

У Дафны похолодели руки. Голова закружилась. Дафна слегка покачнулась, однако Оливия машинально поддержала, даже не заметив странной реакции.

– Разразится скандал, каких давно не случалось, – злорадно пообещала мисс Старлинг. Прищурилась и многозначительно посмотрела на Дафну. – Наверное, вас, мисс Ханикот, порадует то обстоятельство, что на сей раз вы с сестрой не окажетесь объектами порицания. Конечно, если… не окажетесь на портрете.

– Что? – возмутилась Оливия. – Как вы можете говорить такое! Что за нелепый вымысел!

– Разве? – Мисс Старлинг беззаботно накрутила на палец светлый локон.

Оливия негодовала.

– Представьте, какой стыд, какое раскаяние вас ожидает на балу, когда правда раскроется! – Она крепко сжала руку подруги. – Мы, разумеется, приедем. Всей семьей. Хотя бы для того, чтобы дать вам возможность принести публичные извинения.

Мисс Старлинг презрительно усмехнулась.

– Ах, Господи! – Миссис Старлинг потянула дочь за руку. – Пойдем же, дорогая. Не стоит тратить силы на пустые разговоры. Приближается время чая, а нам еще надо успеть заглянуть к модистке.

Эффектная блондинка бросила через плечо выразительный взгляд и последовала за матушкой.

– До свидания, леди. Встретимся на балу у лорда Фоули.

Оливия дождалась, пока соперница удалилась на достаточное расстояние, и дала волю чувствам.

– Она ужасна, правда? Поверить не могу, что когда-то восхищалась этой змеей и даже считала ее подругой! – Мисс Шербурн запрокинула голову, передразнивая заносчивую манеру мисс Старлинг. – «До свидания, леди. Встретимся на балу у лорда Фоули». Так и хочется вцепиться в эти напомаженные кудри!

– Оливия! – одернула подругу Дафна, однако без должной настойчивости.

– Да, ты права. Нельзя позволить ей испортить прогулку. Пойдем лучше в магазин, там нас ждут настоящие сокровища.

Дафна заглянула в огромную витрину и нахмурилась. Практически каждый квадратный фут галантерейной лавки был завален шляпами, передниками, чулками, украшениями, туфлями и прочими сокровищами. Посетительницы возбужденно толпились у прилавка, требуя внимания и помощи.

– Не обидишься, если я немного постою на улице? – Оливия посмотрела на нее недоуменно, и Дафна поспешила объясниться. – Внутри так тесно, а я не люблю духоты. Как только толпа немного схлынет, я сразу приду.

– Может быть, остаться с тобой? – участливо предложила подруга.

Дафна покачала головой. Ей был необходим хотя бы миг одиночества, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.

Оливия колебалась.

– Что ж, если хочешь…

– Хочу. – Дафна заставила себя улыбнуться. – Иди, ищи тесьму в тон глаз Джеймса.

На лице Оливии появилось мечтательное выражение.

– О, у него глаза цвета лесного мха. Но с золотистыми крапинками. Хорошо, встретимся в магазине. Не задерживайся надолго.

– Нет-нет, всего пару минут. – Дафна спряталась под навес и глубоко вздохнула. Несколько дней она мучительно гадала, что Хэллоуз собирается сделать с картиной.

И вот теперь наконец узнала.

Странно, что он до сих пор не объявил ее имя. Наверное, решил, что налет таинственности повысит цену. Она встречалась с негодяем дважды, и оба раза он не производил впечатления человека, способного придумать хитроумную схему. Наверное, потому, что был изрядно пьян.

Удивительно, но определенность принесла пусть и горькое, но спокойствие. Портрет увидят все. Мама придет в ужас от непристойного поведения младшей дочери. Аннабел испытает жестокое разочарование. Ну, а сама Дафна будет с позором изгнана из светского общества. Мечта о блестящем мире рассыплется в прах. Все ясно.

– Дафна, – прозвучал над плечом до боли знакомый и дорогой голос лорда Фоксберна. Он стоял рядом, удивленный не меньше, чем она сама, и непростительно красивый. – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – соврала она. – А как твоя нога?

– Не жалуюсь. – Утомленный взгляд подсказал, что и он тоже говорит неправду. Бенджамин быстро осмотрелся и совсем тихо спросил: – Слышала о бале у лорда Фоули?

Дафна приготовилась проявить храбрость.

– Мисс Старлинг была так добра, что несколько минут назад поставила меня в известность.

Бенджамин сморщился, как будто хлебнул прокисшего молока.

– Сделаю все, чтобы предотвратить аукцион.

– Только прошу, не окажись на скамье подсудимых или в Тауэре. Боюсь, помочь уже не удастся. Хэллоуз зол на нас обоих и твердо намерен меня уничтожить, тем более что оружие теперь в его руках.

– Только не сдавайся.

На глаза навернулись горькие слезы. Легко ему говорить! А ведь это он отступился и малодушно предал и ее, и себя.

– Оливия в магазине. Мне пора.

– Очень жаль, что все так запутано и грязно.

– Но такова жизнь. Ты сам мне об этом говорил, помнишь?

– Помню.

Она вытерла глаза и хотела уйти, но остановилась.

– Спасибо за книги.

Бенджамин посмотрел на нее озадаченно.

– Кэролайн рассказала о твоем подарке. В этом приюте без ее ведома ничего не происходит. Ты поступил очень благородно и великодушно.

Концом трости граф откинул камешек.

– Маленьким озорницам нужно серьезное занятие, чтобы меньше времени оставалось на проказы.

– Очень хорошо, что ты о них помнишь и заботишься.

Бенджамин открыл рот, чтобы возразить, но передумал и смолчал.

Что ж, если он смог измениться, значит, сможет и она.

– Я приеду на бал к лорду Фоули.

Граф с болью посмотрел ей в глаза.

– Дафна, люди способны на невероятную жестокость. Если ты злой считаешь мисс Старлинг, то…

– Я приеду, – упрямо повторила она. – Надеюсь, что и ты там тоже будешь.

Глава 27

Лакировка – 1.Тонкая защитная пленка, которую наносят на готовую картину. 2.Лестное, но часто не соответствующее правде изложение фактов. Например: «Прекрасная дебютантка напрасно заботилась о лакировке своего сомнительного прошлого».

Лорд Фоксберн не считал себя сыщиком, однако точно знал, где следует искать Хэллоуза. Разумеется, в игорном притоне. Вопрос только, в каком именно?

На Пикеринг-плейс его не оказалось, равно как и на Кливленд-роу. Однако уже третья точка – на Беннетт-стрит – принесла успех.

Бенджамин решил усилить войско и в качестве подкрепления выбрал Джеймса Аверилла. Как и следовало ожидать, адвокат заинтересовался, зачем графу понадобилось разыскивать скандальную картину, и Бенджамин предпочел сказать правду: на портрете изображена леди, судьба которой ему небезразлична, а потому унизительный аукцион необходимо предотвратить.

От удивления брови Джеймса полезли на лоб, однако больше он не задал ни единого вопроса – вот что значит настоящий друг!

К тому же Аверилл обладал ценной способностью гармонично вписываться в любое окружение и в портовой таверне чувствовал себя не менее естественно и свободно, чем в светской гостиной. Игорный клуб, куда друзья приехали после двух неудач, создавал впечатление элегантности: мраморный камин, дубовые панели на стенах, дорогие ковры. Однако благополучный фасад скрывал корысть, жадность, обман и отчаяние.

Джентльмены прошли по тускло освещенному залу и заняли свободные места за столом, где посетители играли в кости. После нескольких конов Бенджамин уже не сомневался, что кубик налит свинцом. Он сделал ставку, проиграл, поставил снова. И все это время ни на минуту не прекращал незаметно осматриваться в поисках массивной фигуры и светлой растрепанной головы. А когда решил, что шантажиста здесь нет, и собрался предложить Авериллу отправиться в следующее заведение, в сопровождении двух громил в зал вальяжно вошел тот, кого он с нетерпением ждал.

Хэллоуз двигался с откровенным самодовольством человека, уже пропустившего несколько стаканчиков, однако на ногах держался вполне твердо. Бенджамин постарался остаться незамеченным. Если бы противник его увидел, то или убежал бы, или воспользовался бы помощью подельников и избил бы графа до полусмерти. Ни то ни другое в планы Бенджамина не входило: ему срочно требовалась информация.

Аверилл мог бы выудить необходимые сведения, однако Хэллоуз видел адвоката на пикнике и мог запомнить. Если вдруг узнает, то сразу уйдет в глубокую оборону.

В эту минуту на плечо графа легла рука. Он обернулся и увидел рядом вульгарную особу.

– Может быть, хочешь выпить? Или еще чего-нибудь? – Она вызывающе подалась вперед, так что пышный бюст едва не вывалился из туго зашнурованного корсета.

Бенджамин взвесил возможные варианты. Официантка была молодой и развязной, но смотрела трезвыми, острыми, умными глазами.

– Видишь высокого светловолосого человека? Того, который только что сел за карточный стол?

– С синими кругами под глазами?

Бенджамин улыбнулся.

– Следствие разбитого носа. Если сможешь разговорить, получишь столько, сколько зарабатываешь за месяц.

– И о чем же ты советуешь с ним побеседовать?

– Об азартных играх. О деньгах. О ценном имуществе.

– Всего-то? – Рутинность предложенных тем ее явно разочаровала.

– Заодно выясни его лондонский адрес.

– Запросто. – Красотка спустила рукава так, чтобы обнажились плечи, и поправила корсет.

– А я буду держаться неподалеку и внимательно слушать. – Бенджамин задумался, насколько ей можно доверять. Судя по решительному выражению лица и уверенному поведению, девица отличалась предприимчивостью. – Да, и еще одно задание. У этого человека хранится портрет молодой женщины. Выясни, где именно он находится, но учти, что дело требует тонкого подхода. Если неосторожно выдашь свою особую заинтересованность, то ничего не добьешься.

Официантка насмешливо вскинула жирно подведенную бровь.

– Картина, говоришь? Куда проще было бы выяснить цвет его подштанников.

– Если сможешь узнать, где этот тип держит нужную вещь, утрою награду.

Девица смерила заказчика оценивающим взглядом.

– Считай, что уже узнала. – Повернулась и поплыла к цели, словно каравелла с наполненными ветром парусами.

Аверилл усмехнулся.

– Мне почти жалко беднягу Хэллоуза.

Бенджамин презрительно фыркнул.

– Следуйте за мной. Надо занять лучшие места, чтобы ничего не пропустить.

Друзья нашли пару свободных стульев и устроились так, чтобы объект слежки не смог их увидеть. Для начала официантка угостила гостя стаканом виски за счет заведения. В ожидании удобной минуты она уселась на подлокотник кресла, в котором расположился Хэллоуз, склонилась к плечу и принялась что-то жарко шептать ему на ухо. Со стороны было заметно, как слабеет интерес к игре в «фараон» и соответственно возрастает интерес иного свойства.

Официантка кивнула в центр стола, где разжигали азарт высокие ставки, и заметила:

– Должно быть, твои карманы полны золотых монет, если можешь позволить себе так рисковать.

– Пока нет, но скоро наполнятся.

Девица презрительно хмыкнула.

– Что ж, значит, ты ничем не лучше других молодых людей, которые приходят сюда в надежде выиграть состояние в карты. Хочешь, открою секрет? Просто так это еще никому не удавалось.

Хэллоуз напыжился.

– Выигрыш мне не нужен. Есть кое-что другое, ценнее всех ставок в этом зале, вместе взятых.

– Не обижайся, дорогой, но верится с трудом. Вон тот парень – видишь, в углу? – только что проигрался в пух и прах и поставил на кон своего чистокровного жеребца.

– А у меня есть картина – чертовски дорогое произведение талантливого художника.

– Неужели? – усомнилась красотка, равнодушно рассматривая свои ярко накрашенные ногти. – И с какой же стати твоя картина подорожала?

– Это портрет молодой леди, на котором она ведет себя не совсем так, как подобает леди… понимаешь, о чем я?

– А, показывает свои прелести? Значит, собираешься заняться шантажом?

– Не то чтобы. Хочу продать с аукциона. Я разбогатею, а девчонка от стыда провалится сквозь землю.

Лорд Фоксберн яростно вцепился в набалдашник трости, и Аверилл, призывая к спокойствию, тут же положил ладонь на руку друга.

– А эта твоя девчонка хорошенькая? – Официантка игриво обняла Хэллоуза за плечи.

Тот покачал головой.

– Не то слово. Настоящая красавица.

– И что же ты против нее имеешь?

– Слишком много вопросов задаешь.

– Потому что интересно. – Соблазнительница сняла с сюртука невидимую пылинку. – С удовольствием бы посмотрела.

– Зачем тебе?

– А вдруг я тоже когда-нибудь соберусь позировать для портрета? Ну как, покажешь? – Она что-то горячо зашептала ему на ухо. Хэллоуз расплылся в самодовольной улыбке, и Бенджамин решил, что утроит жалованье независимо от результата. Служебное рвение агента выглядело неоспоримым и убедительным.

Хэллоуз посадил красотку к себе на колени.

– Невозможно.

Та обиженно надула губы.

– Но ведь ты сказал, что это твоя картина.

– Так и есть, шалунья, но вот только со мной ее нет.

Девица недоверчиво прищурилась.