Секреты леди Бартон Анна
– Быстро.
– В… конюшне.
– Точнее. Где именно в конюшне?
– На чердаке. Под сеном.
– Сумасшедший дурень. Не сможешь узнать английскую красавицу, даже если она явится к тебе в спальню. – Хэллоуз вскочил, злобно плюнул на неподвижного графа и ушел, не обращая внимания на беспомощно дрожащего, плачущего отца.
– Не горюйте. – Дафна обеими руками сжала холодную ладонь, пытаясь согреть. – Ваш сын просто пьян, а потому сам не понимает, что говорит… и делает.
Барон посмотрел осознанно.
– Кто… вы такая?
– Дафна Ханикот, знакомая лорда Фоксберна. Рада знакомству, хотя предпочла бы встретиться при других обстоятельствах.
– И я очень рад. – Лицо исказилось тревогой. – Но скажите, почему, почему ему вдруг понадобилась моя картина?
С глубоким вздохом Дафна развязала под подбородком бант и сняла шляпу. Светлые локоны рассыпались по плечам. Она взглянула на больного и слабо улыбнулась.
Лорд Чарлтон побледнел еще больше, если в его состоянии это вообще было возможно.
– О Господи! – прошептал он. – Что же я наделал?
В коридоре послышались шаги. К счастью, подоспела помощь.
– Не переживайте. Главное для вас – быстрее поправиться. – Дафна торопливо вернула шляпу на место и спрятала волосы.
Бенджамин застонал и приоткрыл глаза.
– Это… страшный сон?
Дафна печально посмотрела на него, на хаос в комнате.
– Нет. Боюсь, все происходит на самом деле.
Глава 25
Разметка – 1.Первый этап создания картины, во время которого на полотне определяются основные цветовые зоны. 2.Подробный, детально разработанный план осуществления сложного замысла.
Миссис Парфит и ее сестра прибежали вместе с двумя слугами, которые, судя по закатанным рукавам, прервали работу в поле или в конюшне.
Оглядевшись, экономка схватилась за сердце.
– Мимо нас только что пронесся разъяренный мистер Хэллоуз. Это его рук дело?
Дафна кивнула.
– Лорд Чарлтон пришел в себя. Позаботьтесь о нем, пожалуйста, а я помогу лорду Фоксберну.
– А что делать с мистером Хэллоузом? – спросил один из работников.
Миссис Парфит посмотрела на Дафну, и та пожала плечами.
– Боюсь, он добился, чего хотел.
– Вы действительно так считаете? – Экономка поправила очки и с решительным видом уточнила: – Пришло время послать за мировым судьей?
– Право решать судьбу сына остается за лордом Чарлтоном. – Дафна говорила намеренно громко и медленно, чтобы больной расслышал. – Но не думаю, что вмешательство властей пойдет на пользу. В конце концов всем нам рано или поздно приходится отвечать за свои поступки. – Сама она готовилась принять любые последствия собственной опрометчивости.
Миссис Парфит оставила одного из работников возле двери в качестве часового, а второго отправила обратно – за ненадобностью. Поручила уход за бароном сестре, а сама принялась наводить в комнате видимость порядка.
Дафне наконец-то удалось сосредоточиться на помощи лорду Фоксберну. Казалось, граф мирно спал; на красивом спокойном лице не отражалось даже тени только что испытанных мучений. Жалко было его будить, но в то же время хотелось удостовериться, что сознание не пострадало. Экономка подала одеяло, Дафна свернула его и подложила под голову графа вместо подушки.
– Бен, – прошептала она, – ты меня слышишь?
Он что-то невнятно пробормотал, но глаза не открыл.
– Вот свежая вода и полотенце. – Миссис Парфит поставила рядом таз. – Все будет хорошо, граф молод и силен.
Дафна смочила полотенце, положила его на лоб, а как только экономка отошла, ослабила галстук.
Веки приподнялись, и на нее недоуменно посмотрели невозможно синие глаза.
– Дафна?
Слава Богу.
– Я здесь.
– Ты… не ранена?
– Ни капли. Ты тоже скоро поправишься. Хэллоуз ушел.
Несколько мгновений Бенджамин молчал, а потом удовлетворенно хмыкнул.
– Я разбил ему нос.
– Еще как. – Дафна улыбнулась. – Ты – настоящий герой.
– Если не обращать внимания на то, что лежу на полу.
– Правда? А я даже не заметила.
– Дафна?
– Да?
– Можно немедленно отсюда убраться?
– Конечно.
– И еще одна просьба.
Она посмотрела вопросительно.
– Кажется, мне необходим компресс. И что-нибудь крепкое внутрь.
Предстояло нелегкое возвращение в Билтмор-Холл. Дафна с трудом уговорила Бенджамина принять помощь: вниз по лестнице несколько слуг несли его на самодельных носилках. Однако, едва оказавшись на первом этаже, граф заявил, что дальше пойдет сам, и действительно добрался до экипажа, опираясь только на трость. Судя по холодному поту на лбу, упражнение далось нелегко.
Едва раненый устроился в экипаже, миссис Парфит протянула фляжку.
– Это на случай острой боли.
– Как вы догадались? – Широкая благодарная улыбка заставила экономку покраснеть.
– Жаль, что больше ничем не могу помочь.
– Не волнуйтесь, я обо всем позабочусь, – заверила Дафна. – Надеюсь, что здоровье лорда Чарлтона пойдет на поправку. Обязательно пришлю ему травяной сбор для укрепления памяти.
– Спасибо. А можно попросить вас принять в расчет и меня?
– Разумеется. – Дафна улыбнулась. День выдался ужасным, но, что ни говори, барон пришел в сознание. Да и Бенджамин стоически вынес жестокое нападение Хэллоуза. Этот человек испытывал удовольствие, причиняя другим страдания, – и физические, и нравственные.
Следующей жертвой скорее всего окажется она.
Возница убедился, что господа устроились удобно: граф полулежал на мягких подушках, а больную ногу поддерживала доска, перекинутая с одного сиденья на другое.
– Поедем медленно и осторожно, милорд.
– Главное, постарайся не измерять колесами глубину всех ям отсюда до Билтмор-Холла, хорошо?
– Как прикажете, милорд. – Возница ухмыльнулся и закрыл дверь кареты.
Как только они остались наедине, Дафна нетерпеливо обняла любимого.
– Какое счастье, что все закончилось! Сможешь ли ты меня простить? Нельзя было сюда приезжать!
Лорд Фоксберн развязал под ее подбородком бант, снял шляпу и сжал ладонями бледное, встревоженное лицо.
– Ты же помогла Чарлтону. О чем еще говорить?
В эту минуту он выглядел необыкновенно красивым. Синие, глубокие, как горные озера, глаза окаймляли густые ресницы, а темная щетина на подбородке придавала облику романтическую дикость.
– Скорее помог ты – ведь ты открыл окно. А главное, он все еще очень болен и слаб. Но человеческий дух способен творить чудеса. Барон успешно борется за жизнь. Главное сейчас – вовремя ему помочь.
Бенджамин недоверчиво прищурился.
– Спасибо за то, что защитил меня, – продолжала Дафна. – Ты мог бы этого и не делать, но поступил благородно. Прижал Хэллоуза к стене и наверняка заставил бы просить пощады, если бы ему не пришло в голову стукнуть по больной ноге. О, как я разозлилась! Была готова…
Бенджамин накрыл ее губы своими и принялся нежно целовать, наслаждаясь каждым бережным прикосновением, каждым легким дыханием, каждым едва заметным движением языка. А когда отстранился, Дафна забыла, что собиралась сказать.
Он ласково провел пальцем по ее щеке.
– Жалею, что плохо тебя защищал и что не сумел спасти портрет, хотя и не считаю, что он безвозвратно потерян. Но разве после этого случая не стало ясно, что тебе необходим тот, кто сможет позаботиться по-настоящему?
Дафна вспыхнула.
– Ты позаботился.
– Нет. Пытался, но потерпел позорное поражение.
– И все-таки пол забрызган его кровью.
– С радостью заменил бы ее своей, лишь бы получить желанный трофей.
– Что за глупости! Моя репутация недостойна подобной жертвы.
– Не знаю, как насчет репутации, но ты достойна всего на свете.
Дафна давно мечтала услышать исполненные чувства, искренние слова – и вот сейчас, когда эти слова наконец прозвучали, похолодела… потому что они показались прощанием.
– Как только вернемся в Билтмор-Холл, сразу приготовлю компресс и передам его с экономкой. Может быть, поздно вечером удастся проскользнуть в твою комнату и проверить, все ли в порядке. Сделать небольшой массаж. Учти, что завтра будет гораздо хуже, чем сегодня.
– Дафна.
– Да?
– Нельзя рисковать и приходить ко мне.
– Но я завтра уезжаю.
– Знаю. Я тоже вернусь в Лондон, как только смогу. – Граф сморщился и посмотрел на ногу. – И сразу выясню, каким образом Хэллоуз собирается продать портрет.
Неужели он до сих пор ничего не понял?
– Меня беспокоит не столько портрет, сколько… мы.
– Глубоко сожалею, если ввел тебя в заблуждение, но совместного будущего у нас нет.
Дафна окаменела. Открыла рот, но не смогла произнести ни звука.
– Той ночью, в библиотеке, я был неправ, когда сказал, что жизнь полна неразберихи, трудностей и боли. В твоей жизни ничего подобного быть не должно. Но, если свяжешь свою судьбу с моей, ты получишь полный набор тяжких испытаний. Я не в состоянии дать тебе того счастья, которое ты заслуживаешь…
– Счастье? Разве можно измерить его количество? – перебила Дафна. – Мне безразлично, будет ли моя жизнь называться счастливой или как-то иначе.
– Даже если сейчас тебе так кажется, мне небезразлично. Я не вынесу твоего презрения и не имею права испытывать твое терпение.
– Но то, что произошло совсем недавно, в спальне лорда Чарлтона, свидетельствует о твоих чувствах.
– Не стану отрицать.
– И все же ты готов уйти и оставить меня из страха, что когда-нибудь моя любовь иссякнет? – Случайное признание вырвалось неожиданно, само собой. Что ж, пусть так. Пусть откровенные слова послужат последним, самым веским доводом. – Я люблю тебя, Бен. Никто другой мне не нужен.
– Подожди несколько месяцев. Даже несколько недель! Непременно встретится тот, кто сможет подарить тебе прекрасную жизнь, прекрасных детей.
Как он посмел сказать такое? Захотелось схватить его, встряхнуть, заставить одуматься.
– А что станет с тобой?
Граф пожал плечами.
– Побреду по жизни дальше… так же, как до нашей встречи. Один.
– Значит… это прощание?
Лорд Фоксберн крепко сжал губы и коротко кивнул.
– Во что бы то ни стало сдержу слово и добуду портрет… или погибну.
– О, прошу тебя! Даже не шути так. Портрет – сущий пустяк.
– А как же твоя репутация? Доброе имя твоей семьи? Все это тоже пустяки?
– А что, разве не так?
– И ты готова отказаться от родных?
Она вздохнула.
– Не знаю. Зато уверена, что не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Даже если ты не разделяешь моих чувств.
– Дафна, я…
– Я не могу заставить тебя любить, но в моих силах сделать так, чтобы ты меня не забыл. – Она повернулась и доверчиво склонилась к нему. – Я хочу, чтобы ты запомнил вот это. – Кончиком языка она провела по нижней губе, а потом осторожно ее втянула.
Стоило немного отстраниться, как Бенджамин сказал:
– Запомню.
– Это еще не все. Запомни еще вот что. – Губы скользнули по шее – от выреза рубашки к затылку. Руки тем временем отважно спустились по плечам на грудь, потом еще ниже и еще… пока в ответ не послышался тихий стон. Вдохновленная успехом, Дафна продолжала целовать и ласкать, получая ответные поцелуи и ласки.
Несмотря на то, что оба оставались одетыми, а Бенджамин к тому же был серьезно ограничен в движениях, сердце мчалось вскачь, а вожделение прожигало насквозь. Он же все твердил и твердил дорогое имя подобно молитве, как будто на всем белом свете не существовало никого, кроме нее. Так прошло несколько минут… или несколько секунд? А может быть, несколько часов? Бенджамин выпрямился, нежно погладил ее по волосам.
– Уже почти приехали.
Дафна беспомощно заморгала, посмотрела в окно и с отчаянием увидела главную аллею Билтмор-Холла.
– Но я же еще не все сделала…
Бенджамин взял с сиденья шляпу, старательно водрузил ее на место и заправил ленты за уши.
– Обещаю, что не забуду эту поездку до конца своей никчемной жизни. А может быть, запомню навеки… если ты веришь в подобные вещи.
Карета остановилась и покачнулась – возница спрыгнул на землю.
– Если передумаешь…
Граф печально покачал головой.
– Не передумаю.
– Жаль. – Чтобы не разрыдаться у него на глазах, Дафна поспешно выскочила из экипажа и побежала в свою комнату. Заперла дверь, бросилась на кровать лицом в подушку и дала волю слезам. А когда слез больше не осталось, перевернулась на спину, уставилась в потолок и долго-долго пролежала неподвижно.
Прошла неделя, но легче не стало. Положительной стороной возвращения домой оказалась встреча с сестрой. Отрицательная же сторона заключалась в том, что, хотя сестра чувствовала неладное, Дафна не могла рассказать ни о портрете, ни о Бенджамине, ни о разбитом на мелкие, колючие осколки сердце. Все приглашения на балы и рауты она равнодушно отвергала. Надеть красивое платье и улыбаться, притворяясь счастливой? Невозможно. Иногда по утрам приходилось силой заставлять себя встать с кровати. Дафна прилежно гуляла с мамой, притворялась, что все в порядке, а на расспросы отвечала, что быстро устает от светской суеты. Мама слишком хорошо знала свою дочку, чтобы поверить отговоркам, однако лезть в душу не решилась, а просто сказала, что, если Дафне когда-нибудь захочется поговорить, она в любую минуту готова выслушать ее и дать совет.
Искушение оказалось нешуточным, ведь Дафна с детства привыкла делиться с родными и радостями, и переживаниями. Поначалу она молчала о портретах, так как знала: опасной игры с репутацией ни мама, ни Аннабел не одобрят. А теперь рассказать правду было невозможно еще и потому, что в историю вплелись отношения с лордом Фоксберном, – слишком дорогие сердцу и слишком болезненные, чтобы выставлять их напоказ. Возможно, настанет день, когда появятся силы открыть разрушительную правду о том, что Бенджамин отверг ее любовь и предпочел холодную, пустую, одинокую жизнь. Не важно, какие мотивы им двигали: главное, что он не дорожил чувствами настолько, чтобы отказаться от привычного горького эгоизма.
К сожалению, Дафне отчаянно не хватало даже его горького эгоизма.
Сегодня наконец она решила, что пора взять себя в руки и сделать что-нибудь полезное. Например, навестить в приюте свою маленькую приятельницу Кэролайн и других воспитанниц: настроение сразу улучшится. Во всяком случае, когда утром, за завтраком, она объявила о своих планах маме, Аннабел, Роуз и Оливии, все встретили новость с восторгом и заметным облегчением.
– Поездка в экипаже – это то, что нужно, дорогая! – радостно воскликнула мама.
– Да, самая подходящая идея, – поддержала Оливия.
Дафна вскинула брови.
– Самая подходящая для чего?
– Для того чтобы поднять настроение. – Оливия взмахнула вилкой так, как будто держала в руке волшебную палочку. – Ты уже выбрала платье?
Дафна посмотрела на свое простое, а значит, вполне подходящее муслиновое платье.
– Выбрала.
– Как жаль, что у нас с миссис Ханикот уже назначен визит в шляпный салон. С удовольствием составила бы тебе компанию. На обратном пути можно было бы заехать в кондитерскую Гантера.
Вообще-то, чтобы попасть в кондитерскую, следовало сделать изрядный крюк. А главное, одно лишь название этого популярного заведения заставило вспомнить дождливый день, когда они с Бенджамином встретились на Беркли-сквер и долго сидели в экипаже. Тогда ей впервые удалось заглянуть под привычный защитный панцирь и увидеть израненную, страдающую душу.
– Буду рада навестить девочек. Кэролайн, должно быть, выросла на целый дюйм. – Дафна равнодушно гоняла по тарелке ветчину.
Аннабел проницательно посмотрела на сестру.
– Если не начнешь нормально есть, то подопечные тебя просто не узнают. Скоро придется ушивать все твои платья, а мне сейчас не до этого: едва успеваю расставлять свои. – Герцогиня подкрепила заявление действием и с аппетитом отправила в рот солидный кусок яичницы. – Слава Богу, что тошнота наконец ушла в прошлое.
Дафна улыбнулась.
– Я так рада! Ты просто светишься здоровьем.
– Не пытайся сменить тему. Надо ли напоминать, как прилежно я тружусь над твоим бальным платьем? Уже заканчиваю отделку; если не надеть его в ближайшее время, то фасон утратит остроту. Может быть, сегодня померишь? – В серых глазах блеснула надежда.
– С удовольствием. – Честно говоря, особого смысла в примерке Дафна не видела, но обижать сестру не хотелось, ведь Белла вложила в работу душу.
– Прекрасно. Хочу добавить на рукава еще немного бисера, и тогда произведение можно будет считать завершенным.
– Не сомневаюсь, что готовится очередной шедевр, – вступила в разговор Роуз. – Дафна, можно мне поехать с тобой? Я нашла несколько книг, которые должны очень понравиться девочкам.
– Конечно. Буду рада твоему обществу, а воспитанницы обрадуются подарку. Кэролайн призналась, что Шекспир кажется ей ужасно скучным.
Роуз рассмеялась.
– В таком случае сказки придутся как раз по вкусу.
Когда, спустя несколько часов, подруги приехали в приют, у девочек заканчивались уроки. Миссис Мидлтон угостила их чаем в своем кабинете.
– Спасибо. Книги замечательные. – Директриса бережно приняла подарок. – Благодаря вам и, – она немного помолчала, – еще одному щедрому покровителю у нас собралась прекрасная библиотека.
– О, это интересно, – отозвалась Дафна. Во время последнего визита на полках не было ничего, кроме пыли.
– Уже четыре часа. Сейчас девочки освободятся.
Предсказание тут же подтвердил донесшийся из коридора шум веселых голосов.
– Пойдемте, покажу новые приобретения, – предложила миссис Мидлтон и уверенно, быстрой хозяйской походкой направилась к выходу. Чтобы не отстать, Дафне и Роуз пришлось ускорить шаг. У двери в классную комнату директриса остановилась и жестом пригласила войти.
Взгляд сразу остановился на книжных полках, где чудесным образом появилось не меньше сотни книг, причем все они выглядели абсолютно новыми. Не веря глазам, Дафна подошла и осторожно провела пальцем по ярким корешкам. Здесь были книги по истории, мифологии, естественным наукам, сборники стихов, географические атласы… и, разумеется, Шекспир.
Она повернулась к директрисе.
– Но ведь эта библиотека стоит целого состояния. – На глаза навернулись слезы. Оказывается, не только она считала, что дети заслуживают внимания и заботы.
– Несомненно. Но наш благодетель не ограничился одними лишь книгами, а оплатил ремонт спальни и покупку новых матрасов, одеял и штор.
– Кто же он?
Миссис Мидлтон слегка покраснела.
– К сожалению, не могу назвать имя, так как добрый человек пожелал сохранить инкогнито.
Любопытно. Что ж, пусть начальница хранит молчание; существует еще один верный источник информации – с рыжими косичками и веснушками на носу.
– Кем бы ни оказался таинственный джентльмен, замечательно, что у девочек появился столь заботливый и щедрый опекун. Можно нам выйти во двор?
– Конечно. Воспитанницы всегда очень рады вас видеть. Они считают ваши визиты главным событием недели.
Вот в этом Дафна сомневалась. Во всяком случае, Кэролайн как-то призналась, что главное событие недели – это лимонные кексы к чаю. Но почетное второе место – после кексов – тоже неплохо.
Едва они с Роуз вышли во двор, как тут же попали в плотное кольцо осады.
– А вы заплетете мне косы?
– Я порвала пояс на платье.
– Смотрите, как я научилась кувыркаться!
Дафна вздохнула. Здесь, во всяком случае, она нужна. Вдвоем с Роуз им удалось уделить внимание каждой из маленьких приятельниц. Довольные, те постепенно вернулись к играм. На скамейке осталась только Кэролайн – она решила посидеть с гостьей, пока та зашивала порванный пояс.
– Как твоя коленка? – поинтересовалась Дафна.
– Хм? А, прекрасно. – Девочка беззаботно болтала ногами; сделать это было нетрудно, поскольку они еще не доставали до земли.
– С подружками ладишь? Не ссоришься?
Та быстро кивнула и посмотрела широко раскрытыми, невинными глазами. Дафна усмехнулась, а озорница склонилась к Роуз.
– У нас с вами волосы одного цвета.
– Полагаю, вы правы, мисс Кэролайн. Только в ваших локонах больше огня, как в летнем закате.
Польщенная комплиментом, девочка заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь и обратилась к Дафне:
– А где ваш знакомый, лорд Фокс-с чем-то?
Дафна постаралась безмятежно улыбнуться.
– Лорд Фоксберн. Боюсь, что не знаю, чем граф занят сейчас.
– Он приезжал к нам несколько дней назад. Сидел в кабинете миссис Мидлтон, дверь оставалась открытой, а я проходила мимо и увидела.
– Правда?
– Да. Но пробыл недолго. И со мной не поговорил. – Она обиженно надулась. – Кажется, даже не вспомнил, кто я такая.
Дафна приподняла пальцем худенькое личико и заглянула в смышленые глаза.
– Ты не из тех, кого легко забыть.
Грустная улыбка подсказала, что девочка не очень поверила словам утешения.
– По-моему, он привез книги.
Сердце сжалось. Значит, судьба сирот Бенджамину небезразлична.
– Как хорошо.
– Наверное. Но разговоры все равно лучше книг. – Кэролайн доверчиво прижалась к плечу, и Дафна крепко ее обняла.