Секреты леди Бартон Анна
– Какой важный, – благоговейно заключила Кэролайн. – И красивый, хотя и старый.
Ответить Дафна не успела.
– Добрый день, – как ни в чем не бывало приветствовал граф, словно они встречались в сиротском приюте если не каждый день, то по крайней мере раз в неделю. В переполненном девочками дворе он казался Гулливером – огромным и неуместным.
– Что вы здесь делаете? – изумленно спросила Дафна, и Кэролайн тут же ткнула ее в бок острым локотком. – Ой!
Бенджамин улыбнулся.
– Может быть, представите меня своей юной подруге?
– Простите, – сквозь стиснутые зубы процедила Дафна. – Лорд Фоксберн, познакомьтесь: это мисс Кэролайн.
– Хэдли, – уточнила девочка. – Мисс Кэролайн Хэдли.
Дафна мысленно пристыдила себя за то, что не упомянула фамилию. Далеко не каждая из воспитанниц могла похвастаться подобной роскошью, поэтому мисс Хэдли чрезвычайно гордилась своим привилегированным положением.
– Рад знакомству, мисс Кэролайн Хэдли, – церемонно произнес Бенджамин и почтительно пожал грязную заскорузлую ручонку. Можно было подумать, что он разговаривает с аристократкой, а не с безродной сиротой.
– Что случилось с вашей ногой? – без стеснения осведомилась мисс Хэдли.
– Подстрелили на войне. – Граф склонил голову и посмотрел на сбитую коленку. – А что случилось с вашей ногой?
Девочка пожала плечами.
– Разбила, когда упала с забора. Но трость мне не нужна.
– Жаль.
– Да. – Девочка важно скрестила руки на груди, посмотрела на графа в упор, словно оценивая, а через несколько секунд повернулась к Дафне. – Он мне нравится.
– Милая, очень невежливо говорить о человеке так, как будто его здесь нет.
– Но разве вы сейчас делаете не то же самое?
Мисс Ханикот вздохнула. Кэролайн выросла не по годам смышленой. К тому же она была права.
– Скоро прозвенит колокол к обеду. Почему бы тебе немного не побегать с подругами?
– Пожалуй, попробую. – Озорница для виду немного похромала, но скоро уже гонялась за мячиком, ни в чем не уступая девочкам на голову выше себя.
Граф опустился на скамейку.
– Кажется, наша больная уже выздоровела.
Дафна тем временем пыталась осознать присутствие лорда Фоксберна здесь, в сиротском приюте. Покрой синего сюртука подчеркивал широкие плечи и сильную стройную фигуру. Правая, больная нога находилась всего в нескольких дюймах от Дафны и притягивала взгляд. Скрытая плотными бриджами из оленьей кожи, она выглядела вполне нормально. Больше того, значительно лучше среднего.
С усилием отвернувшись, Дафна спросила:
– Зачем вы приехали?
– Я же написал: необходимо поговорить. Насколько могу понять, ваша матушка беседует с директрисой?
Дафна посмотрела на дверь.
– Наверное, скоро выйдет.
– Речь пойдет о поездке в деревню, которую организует Хью. Надеюсь, вы не собираетесь принять участие в затее?
Дафна отпрянула, как от пощечины. Разве они не пришли к соглашению? Разве не договорились работать вместе? Очевидно, граф все еще опасался посягательств на руку и сердце лорда Билтмора.
– Не понимаю, – заговорила она. – Боитесь, что у лорда Билтмора сложится ошибочное представление?
– Нет. – Темные брови сурово нахмурились. – Хотя возможность существует. Дело в том, что поездка очень опасна для вас. Что если Чарлтон действительно хранит второй портрет в своем доме?
– Надеюсь, что так оно и есть. В этом случае мы хотя бы выясним его местонахождение и попытаемся купить. К сожалению, выбраться из затруднения собственными силами невозможно, а полагаться на вас очень неприятно…
Лорд Фоксберн обиженно вскинул голову.
– Вы даже не дали мне шанса доказать свою состоятельность.
– Но я вовсе не имела в виду, что вы ненадежны. Всего лишь хотела сказать, что предпочла бы справиться самостоятельно. Идея поездки в Билтмор-Холл выглядит привлекательной, потому что там я смогла бы оказаться на месте действия и хотя бы на короткое время почувствовать себя причастной к расследованию.
– Помочь вы все равно не в силах, а приближаться к портрету на расстояние меньше двадцати пяти миль попросту опасно. Если Чарлтон вас увидит, то обязательно узнает.
– Мы даже не уверены, что картина у него. Понимаю, риск существует, но и в Лондоне оставаться опасно. А если лорд Чарлтон и в самом деле такой домосед, каким его описал Томас, то вряд ли он бросится активно общаться с лордом Билтмором и его гостями.
Бенджамин смерил собеседницу пронзительным взглядом.
– Возможно, вы недалеки от истины, – неохотно признал он свое поражение. – Если виконту вздумается пригласить соседа на обед, вы сможете сослаться на головную боль и остаться в своей комнате.
– Совершенно верно. Главное, что в Глостершире я не буду чувствовать себя узницей, пассивно и беспомощно ожидающей своей участи: то ли казни, то ли помилования.
– Решение свидетельствует о вашем мужестве, – заметил граф, как будто прежде не замечал этого свойства ее характера. Что ж, и на том спасибо.
– Благодарю за высокую оценку. Должна признаться, что чувствую себя не слишком уверенно. Что, если картина действительно находится у лорда Чарлтона, но продать ее он не согласится?
– Если предложить достаточную сумму, рано или поздно согласится.
Дафна посмотрела на играющих во дворе детей.
– Мои средства не бесконечны.
– Уверен, что нам с вами удастся прийти к взаимовыгодному соглашению по этому вопросу.
Дафна оцепенела.
– Что же вы предлагаете?
– Только то, что со временем вы со мной расплатитесь. Или не расплатитесь.
О!
– Очень щедро с вашей стороны.
Граф равнодушно пожал плечами, как будто каждый день предлагал малознакомым леди деньги взаймы и при этом сообщал, что отдавать долг не обязательно.
– Как вам будет угодно.
Несколько мгновений они сидели молча, а потом Бенджамин показал тростью на играющих девочек.
– Их здесь много; должно быть, не меньше двух дюжин.
– Двадцать восемь. Старшие помогают воспитателям, заботятся о младших.
– Что случилось с родителями Кэролайн?
– Погибли во время пожара, когда ей было пять лет. Девочка жила с бабушкой, но в прошлом году та заболела и умерла.
– А других родственников нет?
Дафна покачала головой.
– Судя по всему, нет.
Граф помолчал.
– А вы знаете всех воспитанниц?
– Да, хотя и в разной степени. Некоторые, например, Кэролайн, помнят своих родителей, другие прожили здесь почти всю свою коротенькую жизнь.
Зазвенел колокол, и девочки бросились строиться на обед, причем каждая норовила занять место в начале очереди.
– О Господи! – поразился граф. – Не хотел бы оказаться у них на пути.
Дафна улыбнулась.
– Они быстро растут и на отсутствие аппетита не жалуются.
– Заметно.
Мисс Ханикот осмелилась осуществить внезапно возникшую идею.
– Не хотите ли познакомиться с приютом поближе? Конечно, если располагаете временем. Пока девочки обедают, можно пройти по дому, посмотреть классы и спальни.
Ответить Бенджамин не успел, потому что Кэролайн выбежала из строя, быстро обняла Дафну и тут же вернулась на место.
– Приезжайте на следующей неделе, мисс Ханикот! – попросила она. – И вы тоже, сэр… милорд.
На лице графа отразилось смятение.
– Боюсь, что…
– До свидания, – ответила Дафна. Девочки помахали на прощание и пошли в столовую, а она посмотрела на графа. – Ничего страшного. Понимаю, что у вас есть более важные дела. – Реакция на приглашение Кэролайн говорила сама за себя. Не стоило даже спрашивать, хочет ли он посмотреть приют. Лорд Фоксберн и без того многое на себя берет. Разве можно просить о чем-то еще?
Но граф с задумчивым видом повернулся и неожиданно произнес:
– Впрочем, почему бы и нет? Думаю, познакомиться с приютом было бы интересно.
Глава 12
Дафна решила, что ослышалась.
– Хотите посмотреть дом?
– Думаю, экскурсия окажется поучительной. Никогда не был в подобных заведениях. Честно говоря, даже никогда не видел столько детей сразу. Как правило, не нахожу их очень интересными.
– Сомневаюсь, что и они находят вас интересным, – солгала мисс Ханикот. Кэролайн сразу проявила нескрываемую симпатию, чем даже вызвала легкий укол ревности.
– Кэролайн – исключение, – заметил Бенджамин, как будто услышал мысли. – Очень живая, энергичная и сообразительная девочка. Цепляется за жизнь.
Интересно. Возможно, эти двое чувствуют друг в друге родственную душу?
– Пойдемте. – Дафна поднялась. – Пока воспитанницы заняты, быстро заглянем в дортуар.
Они вошли в дом и по черной лестнице поднялись наверх.
– Как сегодня ваша нога? – осведомилась мисс Ханикот.
– Все еще при мне. О большем мечтать не приходится.
– А между тем я занята составлением рекомендаций.
– По какому поводу?
– Хочу предложить несколько несложных медицинских процедур. Посмотрим, наступит ли облегчение.
Лорд Фоксберн насмешливо улыбнулся.
– Пожалуй, имеет смысл предупредить доктора, что у него появилась конкурентка.
Снисходительный тон задел, однако Дафна не позволила себе обидеться.
– Не претендую на соперничество с вашим лечащим врачом. И не пытаюсь доказать, что я умнее.
– Но вы действительно умнее, – бесстрастно констатировал граф. – Он больше знает, а вы обладаете живым умом и несокрушимой логикой.
– О, благодарю за комплимент.
– К тому же вы намного привлекательнее. – Лорд Фоксберн ослепительно улыбнулся, и сердце дрогнуло. Неужели этот сумрачный человек способен флиртовать? Трудно поверить.
Они остановились на площадке третьего этажа, который когда-то служил чердаком. Пространство представляло собой огромную комнату с несколькими рядами кроватей под низким двускатным потолком. Спальня освещалась двумя окнами в торцах. Интерьер дополняли застиранные шторы и тусклые, выцветшие стены, которые когда-то, наверное, были голубыми, но теперь выглядели серыми. Однако кровати были аккуратно застелены одинаковыми одеялами, а на некоторых из подушек даже сидели потрепанные куклы. Сундучки в ногах служили местом хранения драгоценных личных вещей, однако у большинства воспитанниц они пустовали.
Без детей спальня выглядела пустой, холодной, грустной. И все же Дафна отчетливо видела немалые возможности просторной комнаты и надеялась, что от взгляда спутника они тоже не ускользнут.
– Здесь чисто и аккуратно, – одобрительно заметил Бенджамин. – У мальчиков никогда не бывает такого порядка.
– Воспитанницы очень трудолюбивы. Старшие по очереди стирают и убирают.
Едва не задевая головой потолок, он прошел по комнате.
– Наверное, непросто делить спальню с двадцатью семью сестрами.
– Зато как весело! – возразила Дафна.
Внимательно разглядывая все вокруг, граф медленно кивнул.
Они спустились на второй этаж и едва не столкнулись с матушкой, которая вместе с директрисой выходила из кабинета.
– Лорд Фоксберн! – воскликнула та. – Мейси сказала, что вы приехали. Как щедро с вашей стороны навестить бедных крошек!
– Рад новой встрече, миссис Ханикот. Не хотел бы вводить вас в заблуждение относительно собственной склонности к филантропии. Ничем подобным не занимаюсь. Оставляю благотворительную деятельность в ведении добрых людей, подобных вашей дочери.
– Право, вы чересчур скромны, милорд. Но моя Дафна действительно обладает чрезвычайно отзывчивым сердцем, – гордо сообщила мама.
Директриса протянула руку.
– Добро пожаловать, лорд Фоксберн. Чем могу служить?
Граф ответил вежливым пожатием, а для убедительности присовокупил к нему самую очаровательную из своих улыбок.
– Случайно проезжал мимо и увидел возле крыльца карету Хантфорда. Решил, что герцог здесь, и зашел.
Более беспомощное оправдание придумать было трудно, но обе дамы, кажется, поверили.
– Поскольку граф все равно здесь, я решила показать ему здание, – вступила в беседу Дафна. – Можно нам пройти в классы?
– Пожалуйста. Буду рада вас проводить. – Директриса, миссис Мидлтон, быстро зашагала по коридору и распахнула одну из дверей. Петли жалобно заскрипели, как будто прослужили без смазки двести лет кряду. Собственно, так оно и было. Комната оказалась большой, сквозь три высоких окна проникал сумрачный вечерний свет. Парт не было. Их заменяли длинные столы, окруженные шаткими деревянными табуретками. Значительная часть дальней стены скрывалась под картой Европы, а на книжных полках размещались кое-какие необходимые в учебе вещи: стопки бумаги, несколько изрядно потрепанных книг, маленькие доски для письма и кусочки мела.
– Это главная классная комната. У нас работают две учительницы. Мисс Хэмфри занимается со старшими воспитанницами, а мисс Рэнд работает с младшими. – Директриса вздрогнула, как будто упоминание о печальной участи мисс Рэнд вызвало в ее душе ужас. – Надо сказать, что она обладает ангельским терпением.
Дафна постаралась увидеть комнату глазами лорда Фоксберна. Смотреть, конечно, было не на что, и все-таки в этих убогих стенах жила надежда. Возможность научиться читать и писать открывала сиротам дорогу в будущее, немногие девочки их положения могли похвастаться бесценным даром грамотности.
Бенджамин подошел к окну и посмотрел во двор. Вернулся к столу и провел ладонью по надежной дубовой поверхности. Одобрительно кивнул.
– Прекрасная комната.
Не то чтобы слова прозвучали безусловным одобрением, но Дафне внезапно захотелось обнять графа. Слово «прекрасная» прозвучало так, как будто класс вполне годился для обучения двадцати восьми юных принцесс. Все три спутницы понимали, что это не так, и все же согласно закивали.
– Мы планируем провести небольшой ремонт, – поспешила объяснить миссис Мидлтон. – А пока благодаря щедрости покровителей – в частности, миссис и мисс Ханикот – получили возможность знакомить девочек с внешним миром, с жизнью, которая течет за этими стенами.
– Спасибо за экскурсию, – поблагодарил Бенджамин. – Было очень интересно и… познавательно.
– Спасибо вам за визит, лорд Фоксберн.
– Спасибо и вам, мисс Ханикот, за то, что уделили мне время.
Миссис Ханикот посмотрела на графа с любопытством и подозрением. Такие чересчур проницательные взгляды маменьки бросают, когда пытаются сложить воедино разрозненные кусочки мозаики, которые складывать вредно.
– Милорд, – произнесла она. – Насколько мне известно, на следующей неделе вы примете участие в поездке в Билтмор-Холл.
– Обязан сопровождать молодого виконта для решения важных хозяйственных вопросов. Возможно, задержусь в поместье на несколько дней. Если позволят обстоятельства.
– Разумеется. Должно быть, ваше время ценится на вес золота. И все же надеюсь, что сможете принять участие если не во всех, то хотя бы в некоторых развлечениях. Дафна, Оливия, Роуз и я будем чрезвычайно рады вашему обществу.
– Взаимно. – Лорд Фоксберн вежливо поклонился. – Желаю всем приятного вечера, леди.
Не успев подумать, Дафна неосторожно предложила:
– Я вас провожу. – Почему-то очень не хотелось, чтобы он ушел без отдельного, особого прощания.
– Не задерживайся, дорогая, – предупредила мама. – Сегодня нам с тобой еще предстоит успеть на обед к леди Мосби.
По коридору Бенджамин шел молча, а возле лестницы неожиданно остановился и взял Дафну за руки. Не успев отреагировать, она покачнулась и нечаянно коснулась плечом твердой, как каменная стена, груди. Дафна хотела извиниться, но вспомнила, что ни в чем не виновата.
К тому же дыхание внезапно сбилось.
Бенджамин стоял у стены, и носки ее туфель касались сапог. Он провел ладонью по руке, плечу, шее, а смотрел при этом так, как будто был очень, очень… голоден.
– Дафна, – тихо позвал он, и в голосе прозвучала мольба о согласии и еще, может быть, о прощении.
С каждой секундой сердце мчалось все быстрее. Руки и ноги тяжелели, а глубоко внутри разгорался пожар. Если звук собственного имени действует с такой силой, то каких же чудес ждать от поцелуя? Взгляд непроизвольно остановился на губах, и она едва заметно подалась вперед.
Легкого движения оказалось достаточно.
Бенджамин жадно обнял и, склонив голову, властно завладел ртом. В поцелуе не было ни тени галантности, ни намека на светскую сдержанность. Только откровенная, горячая, восхитительная страсть.
Язык бесцеремонно раздвинул губы и проник внутрь. Теплая ладонь легла на шею – соблазняя, привлекая, уговаривая.
Никогда еще Дафне не приходилось чувствовать себя всесильной и в то же время слабой. Желание безраздельно завладело и душой, и телом. Внезапно стало ясно, почему благонравные, прекрасно воспитанные леди готовы рисковать репутацией ради нескольких минут блаженства.
Целовать Бенджамина оказалось так же увлекательно, как объезжать дикого скакуна. Не то чтобы она пробовала это делать, но зато теперь вполне могла представить, какие чувства испытывает всадник: немного страха, но в основном возбуждение, трепет и восторг. Весь Бенджамин – от колючего подбородка до крепких бедер – излучал неподдельную мужественную силу. Аромат кожи, дорогого мыла и травы дополнялся вкусом пряной гвоздики и бренди. Сильное тело оказалось новым, неизвестным, совсем не похожим на ее собственное. И все-таки оно безупречно соответствовало, совпадало каждой линией, каждым изгибом – настолько, что приходилось сдерживать потребность прижаться еще интимнее.
Дафна позволила себе безраздельно отдаться поцелую. Имитировать ритм языка ничего не стоило, и вскоре она стала равноправной участницей любовного танца. В эту минуту не существовало ничего, кроме страстного порыва и потребности продлить волшебное мгновение.
Так продолжалось до тех пор, пока рука не скользнула по спине и не замерла ниже поясницы. В глубине сознания вспыхнул свет; Дафна открыла глаза и отпрянула.
Бенджамин смотрел пьяными, темными и горячими как угли глазами.
– Господи, – хрипло прошептал он.
– Что это было? – с трудом дыша, спросила Дафна.
– Это был, – он с силой сжал ладонь, – поцелуй.
– Понятно. Но… почему?
– Не знаю. Скорее всего произошла внезапная ошибка в суждении. С вашей стороны.
– Подождите. Вы поцеловали меня. Значит, это ваша ошибка в суждении.
Бенджамин самоуверенно улыбнулся.
– Вы умоляли поцеловать. Но в то же время я ничуть не возражал.
Дафна вырвала руку и воинственно подбоченилась.
– Должна заметить, что вы находитесь во власти опасных иллюзий. Я ни о чем не умоляла.
– Разумеется, не вслух.
– Хотите сказать, что способны читать мысли?
Бенджамин наклонился и жарко прошептал на ухо:
– Скажите, что не хотели поцелуя, и я поверю на слово.
Горячее дыхание согрело шею, и странная пульсация в животе возобновилась.
– Я… я не предполагала, что он будет таким…
Всепоглощающим, могущественным, лишающим воли и разума.
– Но теперь знаете, – уточнил Бенджамин. Легко коснулся губами шеи и сжал ладонями талию. – И что же вы об этом думаете?
Думать в таком положении не очень-то удавалось.
– Приятно, но…
Бенджамин поднял голову и посмотрел недоверчиво.
– Приятно? – Подобного ответа он явно не ожидал. – Приятной можно назвать чашку крепкого кофе или солнечную, но не жаркую погоду. А этот поцелуй был каким угодно, только не приятным.
Дафна озадаченно хмыкнула.
– А что бы сказали вы?
Он подошел ближе и поцеловал ее в висок.
– Сказал бы, что это было божественно.
О! Следовало признать, что определение «божественно» подходило намного точнее, чем «приятно», хотя звучало значительно безгрешнее, чем она чувствовала себя в эту минуту.
– Вам пора идти. Матушка, наверное, уже беспокоится.
– Прогоняете прочь и в то же время позволяете себя целовать.
– Очень смешно. – Дафна пригладила волосы и расправила юбку. – Как я выгляжу?
– Так, как будто только что страстно целовалась.
– Бенджамин!
– Бен.
– Что?
– Думаю, настала пора называть меня именем Бен. Звучит менее формально, чем Бенджамин. Ведь мы уже переступили границу официальных отношений, правда?
– С минуты на минуту по этой лестнице побегут в спальню девочки. Хотите оказаться у них на пути?
Бенджамин сразу направился к выходу.
– Скорее всего несколько дней встретиться не удастся.
– Правда? – Дафна постаралась скрыть разочарование, но получилось не очень натурально.
– План мы составили. До моей беседы с Чарлтоном обсуждать нечего.
– Да, конечно.
Спустившись с лестницы, Бенджамин остановился.
– Полагаю, мне не удалось переубедить вас относительно поездки в Глостершир? Повторяю, затея рискованная.
– Знаю. Но знаю и то, что, сидя в городе и ожидая своей участи, сойду с ума. Так что лучше поеду.
Граф задумчиво кивнул.
– Вы невероятно упрямы.
Можно было бы обидеться, если бы приговор не прозвучал с плохо скрытым восхищением.
– Да. Буду с нетерпением ждать встречи в Билтмор-Холле. – Дафна помахала на прощание и внезапно ощутила странное одиночество и пустоту.
Лорд Фоксберн направился к выходу, но через несколько шагов остановился.
– Вот это, – он поднял трость и описал в воздухе круг, – все, что вы здесь делаете… хорошо.