Свой среди воров Хьюлик Дуглас
– Где?
– Там, где нам не помешают, мать его, клясться.
Я пошел за Деганом по улицам, небо на востоке светлело. Казалось, тот не искал места, а просто шел с досады куда глаза глядят.
Его смятение чуть не заставило меня от всего отказаться и заявить, что я справлюсь без всякой Клятвы. Но стало ясно, что мне не выстоять одному, особенно против Железного Дегана. К тому же я сказал чистую правду о моем доверии к Дегану. Я должен был верить в то, что он не согласился бы на Клятву, не стой она того; что не предаст меня, когда настанет время платить по счетам. Слишком многое стояло на кону, чтобы верить в обратное.
Наконец мы свернули в проулки, которые называли Галереями, тянувшиеся вдоль границы между кордонами Каменной Арки и Госпожи Роз. Их неповторимость обеспечивалась остроконечными арками, стоявшими на равном расстоянии друг от дружки и бывшими не только живописными опорами для зданий, но и удобными мостиками для передвижения по крышам.
Деган провел меня по одному проулку, потом зашел в другой и там остановился. Мы стояли под оплетенной плющом аркой. Он повернулся ко мне.
Деган вытащил меч и взялся за клинок сразу под гардой. Острие смотрело вниз. Другую руку он возложил на окованную бронзой гарду. Я понял, что надо последовать его примеру.
Металл оказался теплее, чем я ожидал. Нагрелся на солнце? Хранил тепло тела Дегана? Или от чего-то еще? Возможно, причина заключалась в моих ладонях, похолодевших от пота. Так или иначе, сейчас это не имело значения.
Я посмотрел на Дегана. Тот стоял прямо и держался официально. Глаза скрывала тень. Обычное выражение лица на грани насмешки исчезло. Теперь он смотрел на меня, как на случайного встречного, – без жалости и приязни. Он больше не был мне другом, он стал Бронзовым Деганом. Впервые за долгое время я вспомнил, что это значит, и почувствовал страх, который он внушал всем, кого не считал друзьями. Я ощутил бремя Клятвы.
Сглотнув, я попытался прочистить горло. Не помогло.
– Ну и как это делается? – спросил я.
– Какой службы ты от меня хочешь? – осведомился Деган.
Что ж, к делу так к делу. Я отвел глаза и уставился на меч, приводя мысли в порядок./p>
Вблизи было видно, что бронзовые вставки на гарде идеально вычищены. Ни ржавчины, ни зелени даже вокруг зазубрин и царапин, которыми меч обзавелся за годы службы. Широкие полосы и тонкие завитки чередовались в узоре, изображавшем не то ползучие лозы, не то траву на ветру. Клинок отливал молочным налетом, словно кто-то дохнул на сталь и не стер испарину. По всей длине клинка под дымкой проступали тонкие линии и завитки чуть темнее металла. Сталь с Черного острова, выкованная в одноименном монастыре и славная прочностью с почти легендарной способностью нести свой вес. Лучшая сталь, какую купишь за деньги или за что угодно еще.
Я изучил меч и впервые заметил вытравленную слезинку на стыке гарды с клинком сразу за сомкнутыми пальцами. Я снова посмотрел на Дегана.
– Я хочу, чтобы ты помог мне навести порядок в Десяти Путях, – сказал я. – Независимо от участников и исхода, мне нужно, чтобы ты был рядом и защищал меня. И рассказал мне, что там происходит, а также помог узнать то, что от нас еще скрыто. – Помолчав, я добавил: – В общем, я хочу, чтобы ты меня прикрывал и защищал мои интересы. Как всегда.
Деган поиграл желваками.
– Все ли это, чего ты от меня потребуешь?
Я задумался. Добавить можно было много чего, но я боялся, что чем конкретнее сформулирую, тем меньше будет охват. Лучше выразиться туманно, чем лишиться возможности что-нибудь изменить.
– Да, – сказал я. – Это все, что я от тебя потребую.
Деган кивнул.
– Очень хорошо. Я готов принести тебе Клятву Дегана и служить тебе верой и правдой. Согласен ли ты связать себя той же Клятвой и сослужить мне службу по первому требованию, не уклоняясь и не имея права отказать? Будешь ли ты верен этой Клятве, если она перейдет к моим братьям в случае моей гибели до того, как я взыщу с тебя долг?
Я представил оскал на широком лице Железного Дегана, с которым тот призывает меня к себе.
– Лучше не умирай, – сказал я Дегану.
Тот отозвался секундной улыбкой.
– Да, я готов обязаться, – произнес я.
Деган коротко кивнул.
– От зарождения Деганов и до конца, пока стоит наш Орден и члены его не обратились в прах, – да будет так. И как я обязан тебе службой, так и ты обязан мне. Да будет мой меч символом этого завета.
С этими словами он повернул меч острием вверх, поднес к губам и поцеловал сталь. Затем протянул его мне. Я сделал то же самое. Металл похолодил губы и оставил привкус масла.
– Да будет так, – молвил Деган.
Он вытер клинок о рукав и задвинул его в ножны.
Мы стояли и молчали.
– Все? – наконец не выдержал я.
– Все, – отозвался Деган.
– Ни грома, ни молний, ни воя призраков во тьме? После твоих рассказов я ожидал чего-то поярче.
– Извини, что разочаровал. В следующий раз найму Рта, чтобы напустил туману и зажег болотные огни.
– Не парься, – заметил я. – Следующего раза не будет.
– Да, обычно не бывает, – отозвался Деган.
Я вытер губы тыльной стороной ладони, избавляясь от последних следов оружейного масла.
– Итак? – произнес я.
Деган развернулся и пошел по проулку, но уже медленнее. Я зашагал рядом.
– Железный Деган, – вымолвил он, давая имени сколько-то повисеть в воздухе. – Он горд. Как человек и как Деган. Ему не очень по нраву то, что некоторые члены Ордена служат за деньги, а не только за Клятву. Время от времени так поступает большинство, поскольку приходится на что-то жить, а деньги оказываются надежнее репутации. Но, за исключением пары случаев, наши братья и сестры видели разницу между платной работой и Клятвой.
– Пары случаев? – переспросил я.
Деган покосился на мою рапиру.
– Забавно, – сказал он. – Совсем не похожа на деганский меч.
Я ответил смешком.
– Правильно. Не лезь не в свое дело. Чего же хочет Железный Деган от Ордена?
– Искать правое дело и сражаться за него. Служить достойному господину или госпоже. Стоять выше найма и мелких разборок. Железо поучаствовал в клановых войнах, когда был юн, и перебил много народу за деньги. Теперь он хочет, чтобы все это осталось в прошлом. Он стремится служить цели, а не человеку.
– Высокие порывы?
– Насколько возможно для того, кто зарабатывает боями и убийством.
– Тогда выходит, что в Десяти Путях он присягнул идее, а не человеку.
Деган пожал плечами.
– Это Железо. Он поклялся кому-то, в кого он верит. Этот человек либо воплощает для него высокую цель, либо с ней связан. Но кто бы это ни был, это не рядовой член Круга и даже не перспективный Туз. Я же сказал: Железо горд и он не станет служить по мелочи. Он поклялся какому-то крупному игроку.
– Крупнее Туза?
Мы остановились неподалеку от места, где Галереи переходили в Дощатую улицу, и ненадолго задержались в тени. Впереди уже посветлело и появились прохожие.
– Это предположение, – отозвался Деган.
Меня вдруг шатнуло, пришлось прислониться к стене.
– Деган, – проговорил я, – не хочешь ли ты сказать, что наш враг в Десяти Путях – кто-то из Серых Принцев? Долбаный Серый Принц?
Деган ответил, не сводя глаз с улицы:
– Теперь ты понимаешь, почему я советовал тебе держаться в стороне.
Я его почти не слышал. Я стоял и думал о стенке: сколько раз и как крепко нужно приложиться башкой, чтобы все это кончилось? Счел, что не больше пяти, для верности – шесть.
Пойти против Принца Круга? О Принцах говорили шепотом, считая их скорее легендами, чем живыми людьми. Как, черт меня побери, прикажете бороться с легендой? Эту черту не переступали даже Тузы уровня Никко. И вот со мной стоит Деган, который понял это раньше меня и согласился помочь – нет, даже не согласился, а дал Клятву. Мой друг рехнулся.
А я? Деган советовал бросить, но я гнул свое. Почему?
Потому что тот, кто стоял за Железным Деганом, хотел стать Королем-Тенью и натравить на нас империю. Я не хотел, чтобы империя охотилась за мной; не хотел выбирать между боем и лежбищем и ближайшие пять лет оглядываться, не идут ли Белые Кушаки. А также не собирался покидать Круг.
И я был Носом, в конце концов. Мне страсть как хотелось узнать, что же, черт побери, происходит и кто морочит мне голову, а потом заставить их поплатиться. Если вмешается империя, возмездие может и не свершиться.
– А кто из Принцев, как ты думаешь? – спросил я, обращаясь памятью к сточным туннелям. – Женщина из Десяти Путей?
– Не знаю, – ответил Деган. – Возможно, но это мог быть кто-то рангом пониже. Насколько я знаю, Серые Принцы не занимаются рейдами. Но теперь, после Клятвы, постараюсь узнать. Источники есть.
В голосе Дегана звучало усталое смирение. Очевидно, он собирался использовать свои источники в Ордене, чтобы вмешаться в дела собрата.
Я понимал, что он чувствовал. Куда деваться, если я Нос. Но, будучи Носом, я также знал, что сочувственными репликами тут не помочь. Поэтому я воздержался от замечаний и отлепился от стены.
– Счастливой охоты, – пожелал я Дегану.
– А ты куда?
Я оглядел Дощатую улицу. Прохожих прибавилось, солнце поднялось выше, тени стали короче – утро было в самом разгаре.
– Пойду попробую уломать босса не лезть в драку, в которой не победить.
– Удачи, – сухо бросил Деган.
Я пожал плечами и пошел обратно в Галереи. Деган, чуть постояв, направился в другую сторону – к Дощатой улице.
Миновав пару перекрестков, я наткнулся на Танц-Лестницу – груду ящиков и утиля, которая выглядела как обычная помойка. На самом деле это была хитроумная конструкция с опорами и отверстиями, позволявшая быстро взобраться на арку или крышу. Но мне все равно пришлось туго, так как давали о себе знать падение с лестницы и синяки от веревки Тамаса. Каждый рывок и подъем отзывался жгучей болью поочередно во всех частях тела. Я уже задыхался, когда добрался до верха.
Спасибо, хоть воздух там полнился запахами моря, окружавшего город с трех сторон. Ближе к полудню свежий соленый бриз сменится пылью и дымом, но сейчас я с наслаждением дышал полной грудью. Небо сияло глубокой синевой, и только далеко на западе виднелись серые штрихи дождя. Еще неизвестно, доберется ли он сюда. Вода и суша всегда сражались за господство над небом Илдрекки.
Я зевнул и бросил в рот еще два зерна ахрами. Это помогло, но не вполне. События последних дней громоздились, готовые похоронить меня под собой. Вчерашний сон помог, но это было почти восемнадцать часов назад. Я поглядел в сторону Каменной Арки и дома – и отвернулся.
Последнее, пообещал я себе. Еще одна мелочь – и можно спать.
Я одолел Танц-Большак скорее безотчетно, чем сознательно, прошел Коньки; стоки и садики на крышах плыли, как в дымке. Я не успел оглянуться, как уже спустился по водосточной трубе в проулок в кордоне Серебряный Диск. Потный, усталый и вполне готовый послать все к чертовой матери. Разве что знал: не получится.
Я дошел до изрезанной зеленой двери на неприметной улице, между сонной таверной и лавкой сапожника. Постучал.
Дверь приотворилась. Выглянул суровый здоровяк, перегородивший весь проход. Он посмотрел на меня и распахнул глаза.
– А ты что здесь делаешь, черт побери? – спросил он.
– Здравствуй, Иос, я тоже рад тебя видеть, – отозвался я, протискиваясь внутрь. – Будь-ка любезен живо передать Келлзу, что мне нужно срочно с ним встретиться.
14
– Плохи наши дела, – сообщил я боссу. – Мы в большой беде.
– Я так и думал, – откликнулся Келлз. – Иначе бы ты не пришел.
Мы сидели в кабинете Келлза – чистой комнатке в чистом домике. Полы, стены, мебель были из полированного дерева. Убранство дополняли несколько изысканных гобеленов. Но самой примечательной деталью был камень: мрамор, гранит, стеатит, пемза. Он красовался повсюду и в разных видах: статуи, вазы, шары, чаши, даже изящный камин. Все это сделал своими руками Келлз, подмастерье каменщика, ставший криминальным Тузом.
– В Десяти Путях назревает война, – сообщил я.
Келлз кивнул, но и только. Он по-прежнему больше смахивал на трудягу, чем на Туза – с лысой макушкой, пышными седыми усами и бровями. Рукава он носил высоко закатанными, и они обнажали мощные предплечья; ему бы торговаться о цене, а не решать вопросы жизни и смерти. Я видел, как он занимался тем и другим, и многое сверх – Келлз шутя перемахивал через садовые стены, которые я одолевал с огромным трудом. Но чаще он довольствовался тем, что сидел воплощенной простотой и плел свою паутину.
– Ты знал?
– Я читаю знаки не хуже других.
– И что дальше?
– Очередь Никко.
Келлз погладил гранитную сову, выточенную в каминной полке. Казалось, что птица готова вырваться из камня. Я знал, что если присмотрюсь, то различу каждое перышко.
– Если Никко угодно осваивать Десять Путей – дело хозяйское, – сказал Келлз. – Но я не собираюсь просто сидеть и смотреть на это. Как и другие Тузы. Рис Синий Плащ уже готов самостоятельно вцепиться в горло Никко. Тихая Мег тоже еле сдерживается. Они хотят, чтобы и я вмешался, – признаться, меня подмывает.
Келлз отер руку о рубашку и сверкнул глазами:
– Если он еще раз сунется на мою территорию, я…
– Погоди, – сказал я. – Ты говоришь, что это Никко прессует в Десяти Путях тебя?
– Больше двух месяцев, – сообщил Келлз. – Никко работает через посредников, но след всегда ведет к нему. – Он сдвинул кустистые брови. – А почему ты спрашиваешь? Слышал что-то?
– То же самое, только от Никко. Что ты нанял местных, чтобы кое-что у него отжать да с кордона вытеснить.
Даже Шатун считал, что за наездами на Никко стоял Келлз. А Ирониус, как я теперь осознал, не собирался его в этом разубеждать.
Ирониус. И его Серый Принц. Проклятье!
– Так Никко наезжал на меня или нет? – спросил Келлз.
– До недавнего времени? Нет. Зато теперь…
Келлз сжал кулак, потом разжал.
– Выходит, нас развели?
– Как лохов, – подтвердил я. – Тебя и весь сучий кордон.
– Зачем?
Я осклабился.
– Потому что люди нервничают, когда начинаются клановые войны, – пояснил я, вспомнив слова Ирониуса. – И даже отчаиваются.
– Насколько отчаиваются?
– Настолько, что думают о немыслимом.
– О немыслимом, – пробормотал Келлз.
Потом посмотрел на меня так, словно только что увидел.
– Сядь, – приказал он. – Ты с ног валишься.
Я повиновался, развернул стул и оперся на спинку. Получилось очень удобно. Келлз ненадолго вышел, потом вернулся и снова уселся перед камином.
– Сейчас принесут вина и поесть, – сказал он. – А пока…
Келлз вручил мне кружку воды.
– О немыслимом, – повторил он, пока я пил. – Насколько я понимаю, ты говоришь не о простых союзах?
– О них в том числе, – отозвался я. – Но думаю, что не только.
– О чем же еще?
– Что произойдет, если вы с Никко начнете в Десяти Путях войну?
Я почти слышал, как в голове у Келлза щелкали фрагменты головоломки: война – нестабильность – вакуум власти – шанс.
– Новый Туз берет кордон под контроль, а нас вышвыривает, – проговорил Келлз. – Ему достаточно дождаться, пока остальные выдохнутся, а потом вмешаться и все зачистить.
– Не ему, а ей, – уточнил я. – Ей надо дождаться, а потом все зачистить. Но и тогда не конец.
Келлз удивленно поднял бровь:
– Она хочет подмять и наши территории? Эта женщина на мелочи не разменивается?
– Не то слово, – откликнулся я, поставил кружку и встретился взглядом с Келлзом. – Она положила глаз на всю Илдрекку. На весь город.
– Как Исидор, что ли? – хмыкнул Келлз. Он фыркнул. – Ну, в таком случае, нам не…
– Это Принц, – перебил его я. – Десять Путей, Илдрекка и все остальное нужны Серому Принцу. По крайней мере, я так думаю.
Келлз потянулся к сове, промахнулся и упал бы в камин, не ухватись за полку. Он сел ровно и пригладил белые усы, испачкав их сажей.
– Это… меняет дело, – проговорил он.
Голос его немного дрожал. Келлз подтянул кресло от письменного стола и уселся напротив.
– Который же это, по-твоему, Принц? – спросил он.
– Разбираюсь.
– Расскажи с самого начала, – велел Келлз.
И я рассказал обо всем, кроме Клятвы. Я пока плохо понимал, где заканчивалась преданность Келлзу и начиналась верность Клятве. Выспись я накануне, мог бы и сообразить, но в таком состоянии не доверял своим суждениям о тонких материях. Келлз все равно не нажимал, благо ему хватало пищи для размышлений.
– Все сходится, – молвил он. – Будь оно проклято, но сходится. Мы с Никко идеально подходим. У него годами чесались руки, а я бы дал не задумываясь сдачи. Мы слишком давно друг друга знаем, чтобы отступить. Мы бы сцепились, а кто-то сидел бы и набирался сил. – Он покачал головой. – Будь прокляты эти Принцы, подлые интриганы.
– Но меня беспокоит еще одно, – подал я голос.
– Одно, говоришь? – хмыкнул Келлз. – Мне бы такой список забот – но ладно, Длинный Нос-оптимист, выкладывай. Что тебя гложет?
– Империя, – признался я. – Ты правда думаешь, что в случае большой войны Маркино воздержится от вмешательства и не двинет на нас войска?
Келлз откинулся в кресле и принялся разглаживать усы, размазывая сажу.
– Я думаю, – произнес он медленно, – что главный затейник уже учел империю. Не знаю, как именно, но сам я не рискнул бы шутить с императором, особенно с Маркино. Он уже немолод, а потому чуточку… не в себе.
Я фыркнул. Это было мягко сказано. Все императорские воплощения, старея, малость слетали с катушек. На склоне императорских лет во дворце расцветали паранойя, мании и причудливые навязчивые идеи, но протекали обычно в легкой форме и обитали за стенами имперского кордона. Во всяком случае, так говорили в народе. Но если до ушей Маркино дойдет, что Круг выставляет его пешкой в своей игре, и он получит эту весть, будучи в мстительном, одержимом настроении…
Меня передернуло.
– Но это дело дальнее, – продолжил Келлз. – Не твоего ума, простительно и забыть. Нет, нам не дано знать, какая роль отведена империи, но я считаю, что так или иначе она участвует.
– Но мы не можем этого допустить, – заявил я. – Мы обязаны предотвратить войну в Десяти Путях.
– Возможно, – отозвался Келлз.
– Возможно? – изумился я. – Ты что, не слушал меня? Клановая война. Серый Принц. Он метит – в тебя! В нас!
Келлз хладнокровно уставился на меня.
– Я слышал тебя, Дрот, но тебе следует помнить, что я не Никко. Меня не торкает, едва запахнет жареным. События могут принять любой оборот, и я не хочу закончить игру в тупике лишь потому, что не подумал. Да, предотвратить войну хорошо, но это может не выгореть. Мы говорим о Никко. Он может не прислушаться к разумным доводам и всяко не послушает меня. Если ему втемяшится, что за событиями в Десяти Путях стою я, то он воспримет это как личное оскорбление и бросится на меня с кулаками. А я не побегу, даже если это подстава. Мне нужно думать об организации.
– Значит, будешь потакать Принцу?
– Возможно, другого выхода нет, – усмехнулся Келлз. – Но это не значит, что я собираюсь следовать ее сценарию.
– Постой, – спохватился я. – Ты хочешь сказать, что выступишь против Серого Принца?
Черт побери! Одно дело – я, другое – Келлз. Меня, если повезет, не заметят, но Келлзу не укрыться. Слишком велик.
Келлз снова взялся за усы, обнажив ухмылку.
– Заманчиво, да? Переиграть их в их же игре? Доказать, что ты им не только противник, но и ровня? В этом есть своя прелесть.
– Ты хочешь стать Серым Принцем?
Возможно ли это? Я не задумывался, но брались же они откуда-то.
– А что, мне не пойдут тени? – Келлз вздохнул, и веселая искра в глазах погасла. – Нет, ты прав. Слишком рискованно. Такие дела не делаются с налета, но что я умею, так это управлять ходом вещей, и постараюсь переключить внимание Принца на Никко. Быть может, окажусь даже в выигрыше и отхвачу кусок его территории – глядишь, и солидный.
– Значит, ты не хочешь связываться с Серым Принцем, – подытожил я сухо. – Только манипулировать им.
Улыбка Келлза стала еще шире:
– Более или менее.
– А если не выйдет?
Келлз рассмеялся:
– Эй, не гони! Я еще не придумал, как надуть эту бабу, а ты уже спрашиваешь, что будет, если все накроется!
Он наклонился и наставил на меня палец:
– Но я с тобой согласен. Даже если мы не сможем предотвратить войну, мы не имеем права пускать дело на самотек. Если, как ты опасаешься, в наши дела полезет империя… – Келлз махнул рукой, – фюить! Все, все обратится в прах и развеется по ветру, Дрот. А мы заляжем на дно и будем молиться, чтобы Белые Кушаки нас не тронули.
– Не очень утешает, – заметил я.
– Как всякий последний приют.
Я зевнул и потер глаза. Время близилось к полудню, солнце светило слишком ярко. А я настолько вымотался, что, хотя ночное зрение спало, глазам все равно было больно. Я добавил это в список других болей от синяков и ушибов, о которых почти забыл сидючи, но они сразу напомнили о себе, едва я встал и пришел в движение. Ну, в подобие движения. На ходу я утешался мечтами о болеутоляющих порошках и лекарственном сне. Я заслужил его.
Мы с Келлзом беседовали еще пару часов, перетирая страхи и планы и отметая больше, чем оставляя. Прямо как в добрые старые времена. Я не осознавал, как тосковал по этим редким встречам, пока они не случались.
Это ведь Келлз привел меня в Круг. Он заметил меня в Десяти Путях и решил, что из меня может получиться нечто большее, чем рядовая Отмычка. Он научил меня Широкому Носачеству выверенными вопросами, случайными поручениями и дозированным просвещением по мере моего роста. Тогда я ничего не понимал, но с годами намеков хватило, чтобы сообразить: Келлз меня пестовал. И не только как Широкого Носа – он видел потенциал и для Длинного.
Именно поэтому я не работал на него официально в те времена, хотя не раз просился. Свяжись я с ним у всех на виду, Никко не взял бы меня под крыло. «Будь-ка ты независимым», – говаривал Келлз. И я послушался, потому что он вытащил меня из Десяти Путей, выучил на Носа и был одним из самых светлых умов преступного мира. А самое главное, он неизменно был рядом и верил в меня, когда другие отворачивались.
И вот мы судили и рядили в его кабинете, пока он не велел мне выметаться. Я не сомневался, что Келлз уже что-то придумал, но делиться со мной не спешил, и правильно делал. Меньше знаешь – меньше сболтнешь: премудрость общения с Длинными Носами.
Что касалось меня, то заданием Келлза я и так уже понемногу занимался, пытаясь удержать Никко от войны. Я полагал, что у меня хорошие шансы на успех, учитывая собранный компромат на Шатуна, но и не думал, что мне придется легко. Никко считал, что во всем виноват Келлз, и сразу ломанулся бы его крушить, а я надеялся доказать, что лучше обрушить праведный гнев на Шатуна с Ирониусом.
Я быстро шел по переулку тремя кварталами западнее Десяти Путей, проигрывая сценарии в затуманенной голове, когда из тени донесся голос:
– Ты ищешь Ларриоса.
Густой и мягкий голос, похожий на хороший коньяк. Я моментально присел, держа наготове кинжалы. В проулке было слишком тесно для рапиры. Я поискал в тенях источник голоса, но сверху падал свет, чересчур яркий для ночного зрения.
Голос был смутно знаком.
– Был такой звон, – ответил я.
Я два дня как пустил об этом слух, но не ожидал, что на него так быстро откликнутся. Ларриос запомнился мне Кентом, умеющим бесследно исчезать, когда надо.
Во мраке передо мной возникло движение и материализовалась фигура. Высокий – это все, что я мог сказать об этом типе. Прочее скрывалось под длинным черно-серым плащом с капюшоном.
– Обойдется дороже, чем в прошлый раз, – сказал он.
– В прошлый раз? – переспросил я.
Он находился в пяти шагах, когда из-под плаща появилась рука в перчатке и что-то небрежно бросила. Монета тускло блеснула на солнце. Медная совушка звякнула, пару раз подпрыгнула и закатилась между булыжников в затянутую слизью лужицу… чего-то у меня под ногами.
Человек хохотнул, и я вспомнил. Тот самый малый, что навел нас с Деганом на Молчаливую Элизу, когда мы впервые прибыли в Десять Путей.
– Заплачу больше, если отведешь меня к Ларриосу, – ответил я. – Намного больше.
Капюшон согласно склонился.
– При условии, – добавил я, – что это будет цельный Ларриос, а не частями. Покойник мне ни к чему.
– Это твоя забота, – отозвался он. – Я помогу найти его. За вид не отвечаю.
– Ты знаешь, где он?
– С большой вероятностью.
Я нахмурился:
– Это расплывчато. Неопределенность стоит меньше.
Плечи под плащом приподнялись и опустились:
– Дай мне день, и я узнаю подробнее.
– Что именно?
– То, за что ты будешь рад заплатить.
Я убрал кинжалы и сложил руки на груди:
Читать бесплатно другие книги:
