Дело озорной наследницы Гарднер Эрл

– Мы попытались прижать ее к стене – хоть как-то, чтобы потом вытрясти из нее деньги, но она оказалась слишком умна.

– Что вы имеете в виду?

– Она предложила нам обратиться в полицию, если мы считаем, что что-то не так.

– Продолжайте.

– Естественно, мы не могли допустить, чтобы полиция копалась в наших делах. Слово за слово, Минерве Минден удалось разобраться, что мы – два гангстера, на которых висит несколько дел, так что не успел я оглянуться, как она уже выступала с предложением нам.

– С каким предложением?

– Она заявила, что хочет, чтобы Дорри Амблер похитили. Она предложила нам за работу двадцать тысяч долларов.

– Она объяснила, почему она этого хочет?

– Да.

– Почему?

– Дорри Амблер видела фотографии Минервы Минден в газетах и решила воспользоваться их сходством, чтобы погреть руки. Она заявила, что является дочерью сестры матери Минервы Минден и у них один и тот же отец, то есть отец Минервы Минден – это также и отец Дорри Амблер. Минерва Минден сказала, что Дорри Амблер чрезвычайно хитра и задумала создать какую-нибудь ситуацию, в которой ее примут за обвиняемую. Какой-то мужчина помогает Дорри деньгами. Она собирается заварить кашу, чтобы вытянуть из Минервы Минден как можно больше денег. Услышав все это, мы с напарником рассказали обвиняемой, что Дорри Амблер прихватила и наши десять тысяч, и мы намерены получить их назад. Мы не позволим какой-то дамочке отнимать наши деньги. Ну, слово за слово, и наконец обвиняемая спросила нас, не могли бы мы… ну, убрать Дорри со сцены.

– И что на это ответили вы с напарником?

– Что можем, если нас устроит оплата. Обвиняемая предложила двадцать тысяч, мы рассмеялись ей в лицо, потом немного поторговались. В конце концов, договорились на пятьдесят и пять дополнительно для покрытия наших расходов и как символ доброй воли с ее стороны.

– Продолжайте, – попросил Гамильтон Бергер.

– Мы начали строить планы.

– Сразу же?

– Да, сэр. Во время того же разговора.

– Кого вы имеете в виду под словом «мы»?

– Обвиняемую, Минерву Минден, моего напарника, Барлоу Далтона, и самого себя.

– И что произошло?

– Обвиняемая дала нам пять тысяч и велела приниматься за дело.

– А вы?

– Отправились в многоквартирный дом «Паркхерст», вернее, я один отправился и осмотрел его.

– Зачем вы его осматривали?

– На предмет того, как все организовать.

– Что вы решили? Что вы сделали?

– Я подумал, что вначале нужно связаться с администратором и выяснить, не свободны ли случайно какие-нибудь квартиры на восьмом или девятом этаже. Нам требовалась какая-нибудь квартира рядом с той, которую занимала Дорри Амблер.

– И что вы выяснили?

– Восемьсот пятая квартира на восьмом этаже оказалась свободна. Она располагается рядом с лестницей и практически под девятьсот седьмой – той, в которой жила Дорри Амблер.

– Вы сняли восемьсот пятую?

– Да, сэр. Я сказал администратору, что она мне понравилась, но хочу, чтобы вначале жена на нее взглянула. Сказал, что моя жена должна приехать из Сан-Франциско, от своего отца, который тяжело болен, но появится она только через день или два. Я предложил администратору сто долларов, договорившись, что в течение трех ближайших дней она никому не станет предлагать эту квартиру. Если моей жене она понравится, эти сто долларов пойдут в счет арендной платы, если нет – администратор мне их вернет.

– Как вы представились?

– Вильям Камас.

– И администратор дала вам ключ от восемьсот пятой квартиры?

– Да, сэр.

– Что вы сделали?

– Мы договорились с обвиняемой, что сразу же после слушания ее дела в суде, которое было назначено на следующий день, она приедет в дом «Паркхерст», мы приведем план в исполнение и избавимся от Дорри Амблер.

– Что вы имеете в виду под «избавимся»? Вы хотите сказать… Что вы хотите сказать?

– В конце концов выяснилось, что нам предлагается от нее избавиться, хотя вначале речь шла только о похищении.

– Что произошло?

– Понимаете, обвиняемая собиралась присоединиться к нам сразу же после завершения слушания ее дела в суде.

– Она объяснила, почему она выбрала именно это время?

– Да, сэр. Она сказала, что тогда у нее на «хвосте» никого не будет, никаких репортеров, частных детективов и тому подобное. Она сядет в машину к своему адвокату, он немедленно увезет ее из Дворца Правосудия и доставит к тому месту, где припаркована ее машина – в полудюжине кварталов от Дворца Правосудия. Адвокат велит ей в ближайшее время не высовываться, лучше даже отправиться домой и никому не показываться, а она при-едет в этот многоквартирный дом и присоединится к нам. Она сказала, что, если что-то пойдет не так, она всегда сможет открыть дверь и представиться Дорри Амблер и каким-нибудь образом объяснит шум или что-то там еще. Так мы никак не рискуем.

– А дальше?

– Мы схватили Дорри Амблер, когда она находилась в кухне. Мы постучали с черного хода, я представился посыльным, а когда она открыла дверь, мы тут же ее и взяли.

– Что конкретно вы сделали?

– Сунули ей кляп в рот, приставили револьвер и отвели вниз по лестнице в восемьсот пятую квартиру, затем вкололи ей морфий, и она отключилась.

– А дальше?

– Вскоре после этого показалась обвиняемая. Она хотела, чтобы мы побыстрее сматывались. Она сообщила, что Дорри Амблер консультировалась с Перри Мейсоном и у нас мало времени – Мейсон из тех, кто сразу же берет быка за рога. Мы напомнили обвиняемой про наши десять тысяч. Мы перевернули в квартире все вверх дном в поисках наших денег.

– Вы их нашли?

– Нет… то есть я не думаю.

– Я вас не понимаю.

– Мой напарник, Барлоу Далтон, вел себя немного странно. Позднее я прикинул, что, не исключено, он их обнаружил, быстро сунул в карман, но притворился, что так их и не видел. Таким образом ему не пришлось делиться.

– Но вы точно не знаете, нашел он их или нет?

– Я только знаю, что я не нашел.

– Что произошло потом?

– Я сказал обвиняемой, что надо подстраховаться, если вдруг что-то пойдет не так.

– Что вы сделали?

– Мы забаррикадировали кухонную дверь. Я имею в виду дверь между гостиной и кухней, чтобы мы могли ее открыть, если потребуется, а любой вошедший в квартиру через главный вход… В общем, тут в дверь позвонили, и появился тот мужчина.

– Какой мужчина?

– Детектив, которого убили. Марвин Биллингс.

– Продолжайте.

– Я немного опередил события. Я забыл сказать, что обвиняемая перерыла всю квартиру. Как и мы, она что-то искала. Она не говорила нам, что именно, однако нашла револьвер двадцать второго калибра.

– И оставила у себя?

– Да. Она заявила, что покажет Дорри Амблер разницу между свинцовыми пулями и холостыми патронами.

– А дальше?

– Итак, в дверь позвонили, обвиняемая пошла открывать, чтобы отправить Марвина Биллингса восвояси.

– Что произошло?

– Он оттолкнул ее и ворвался в квартиру. Конечно, он увидел, что все перерыто и что кто-то что-то искал. Он захотел выяснить, что происходит. Обвиняемая притворилась Дорри Амблер и сказала, что, очевидно, кто-то к ней забрался. Вот тут Биллингс начал ее шантажировать.

– Где в этот момент находились вы?

– В спальне.

– Он вас видел?

– Нет, он не мог. Я стоял за дверью.

– Что случилось?

– Биллингс заявил обвиняемой, что все про нее знает. Он думал, что разговаривает с Дорри Амблер…

– Вы не имеете права утверждать, что думал усопший, – перебил Гамильтон Бергер. Окружной прокурор стоял с напыщенным видом и старался предстать исключительно честным и беспристрастным. – Вы имеете право давать показания только о том, что лично видели и слышали в присутствии обвиняемой, – продолжал Гамильтон Бергер.

– В общем, Биллингс сказал обвиняемой, что все про нее знает, что она – самозванка и что ей требуется гораздо лучший человек, чем тот, что стоит у нее за спиной. Потом он сказал, что тоже собирается получить долю, он не вчера родился и… И тут она заявила…

– Кого вы имеете в виду под «она»?

– Минерву Минден, обвиняемую.

– Хорошо. Что она заявила?

– Она сказала: «Может, вы и не вчера родились, но до завтра не доживете». После этого я услышал звук выстрела, а потом тело рухнуло на пол.

– Что вы сделали?

– Я выбежал в гостиную и закричал: «Вы его убили!» Она ответила: «Конечно, я его убила. Этот чертов шантажист нам все испортил бы. Однако на меня они это никогда не повесят. Это квартира Дорри Амблер, ее и обвинят в убийстве».

– А потом?

– Я склонился над ним и увидел, что мужчина жив. Тогда Минерва Минден заявила: «Эта проблема легко решается». Она уже подняла револьвер, но снова опустила и заметила с улыбкой: «Лучше пусть придет в сознание и все расскажет. Он думает, что в него стреляла Дорри Амблер. Именно так объяснят исчезновение Дорри. Все подумают, что она попыталась его убить и скрылась».

– Вы уверены, что обвиняемая это сказала?

– Да. Она страшно гордилась собой. Считала, что прекрасно справилась с ситуацией.

– Что произошло потом?

– Практически сразу же в дверь снова позвонили. Я схватил второй матрац и потащил его в кухню. Мы приставили его к двери, потом прижали столом, затем подождали, чтобы посмотреть, что произойдет. В этот момент обвиняемая запаниковала и захотела бежать вниз по лестнице. Я дал ей пощечину, и она закричала. Мне пришлось зажать ей рот рукой.

– Почему?

– Потому что мы не могли воспользоваться лифтом, если кто-то звонил в дверь. Путь оказался отрезан. Оставался единственный вариант – пешком по лестнице. Я не хотел, чтобы они застукали нас у черного входа, поэтому вначале следовало убедиться, что звонившие вошли в квартиру, и только тогда сматываться самим. Это ожидание в напряжении вызвало нервный срыв у обвиняемой.

– А вы?

– Оставил черный вход открытым.

– Где в этот момент находился ваш напарник, Барлоу Далтон?

– В восемьсот пятой квартире охранял Дорри Амблер.

– Продолжайте.

– Оказалось, что в дверь звонили Перри Мейсон и детектив Пол Дрейк. Я подождал, пока они не взломали ее и не ворвались в гостиную. После этого мы с обвиняемой выскользнули через черный ход, спустились по лестнице и скрылись в восемьсот пятой квартире вместе с Барлоу Далтоном и Дорри Амблер. К тому времени лекарство подействовало, и Дорри Амблер была без сознания.

– А дальше?

– Мы не высовывали носа. Кругом рыскали полицейские, и, поверьте, я перепугался до смерти. Я заявил обвиняемой, что если полицейские начнут проверку и обнаружат нас в этой квартире, то нас всех ждет газовая камера. Я спросил, какого черта она убила того мужчину.

– Что она ответила?

– К тому времени ее нервы пришли в порядок. Она засмеялась, назвала меня зайцем, достала откуда-то карты и предложила сыграть в покер.

– А потом?

– Мы довольно долго сидели в той квартире, потом обвиняемая сказала, что переоденется в одежду Дорри Амблер и сходит выяснить ситуацию. Нам следовало смотреть из окна. Если путь свободен, она несколько раз мигнет фарами своей машины, припаркованной у края тротуара, что будет означать, что полиция уехала и можно выводить Дорри.

– Дорри к тому времени уже пришла в сознание?

– Да, но все равно еще слабо стояла на ногах. Мы убедили ее, что с ней ничего не случится, если она в точности станет выполнять наши указания.

– Что произошло?

– Обвиняемая вышла на улицу. Она оставила нам револьвер тридцать восьмого калибра.

– Вы обсуждали с ней то, что случилось после этого?

– Да, на следующий день.

– Что она вам рассказала?

– Ей страшно не повезло, потому что она оказалась в лифте вместе с какой-то женщиной с собакой. Женщина вела себя так, словно знала Дорри Амблер, однако обвиняемая повернулась к ней спиной и стояла прямо перед дверцей лифта, раздумывая, заговорит с ней женщина или нет. Пес определенно знал Дорри Амблер, потому что уловил ее запах, оставшийся на одежде, уткнулся носом в юбку и замахал хвостом. Обвиняемая говорила, что тут она здорово поволновалась.

– Что она сделала, насколько вам известно?

– Я наблюдал за ней из окна квартиры. Она перегнала машину к условленному месту и мигнула фарами, давая нам знать, что путь свободен. Затем мы спустили вниз Дорри Амблер.

– Что случилось с мисс Амблер?

– Я знаю только то, что мне рассказывал Барлоу Далтон.

– Вы не остались с Барлоу Далтоном?

– Нет, мы договорились, что он займется Дорри, а я протру все в квартире промасленной тряпочкой, чтобы не осталось ни одного отпечатка пальцев. Кстати, мы и в квартире Дорри Амблер тоже все протерли, когда искали деньги. Мы были в перчатках, но я все равно все протер для надежности.

– На следующий вопрос вы должны ответить «да» или «нет», – заявил Гамильтон Бергер. – Барлоу Далтон рассказал вам, что он сделал с Дорри Амблер?

– Да.

– В последующем вы передали полиции то, что вам рассказал Барлоу Далтон? Учтите, это не будет показаниями с чужих слов. Я не спрашиваю, что Барлоу Далтон рассказал вам. Я интересуюсь тем, что сделали вы.

– Да, я разговаривал с полицией.

– С кем конкретно?

– С лейтенантом Трэггом.

– Что вы ему сказали? Просто объясните, что вы говорили лейтенанту Трэггу относительно того, что вам рассказал Барлоу Далтон.

– Я передал ему все, что Барлоу Далтон рассказал мне.

– Где сейчас находится Барлоу Далтон?

– Он мертв.

– Когда он умер?

– Двенадцатого сентября.

– Каким образом?

– Его убил полицейский при попытке ограбления.

Гамильтон Бергер повернулся к Мейсону и поклонился.

– Вы можете проводить перекрестный допрос.

Минерва Минден схватила Мейсона за рукав и прошептала ему на ухо:

– Это все вранье. Полное вранье. Я этого Джаспера ни разу в жизни не видела.

Мейсон кивнул, встал со своего места и направился к свидетельской ложе.

– Откуда вам известно, что Барлоу Далтон мертв?

– Я видел, как его убили.

– Где вы находились в тот момент?

– Стоял рядом с ним.

– Вы были вооружены?

– Я возражаю, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Флинт.

– Вы были вооружены? – повторил свой вопрос Мейсон.

– Да.

– Что вы сделали с оружием?

– Бросил на пол.

– Полиция его забрала?

– Да.

– Где находился ваш напарник, когда его застрелили?

– В супермаркете «Акми».

– В какое время его застрелили?

– Около двух часов ночи.

– Что вы там делали?

– Я возражаю! – закричал Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Адвокат защиты интересуется моментами, не рассматривавшимися во время допроса свидетеля выставившей стороной.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Флинт.

– Мы с напарником грабили супермаркет.

– Вашего напарника убили, а вас арестовали?

– Да.

– И вас доставили в тюрьму?

– Да.

– Сколько прошло времени после того, как вас арестовали, до того момента, как вы рассказали полиции все, что вам известно об обвиняемой и Дорри Амблер?

– Немного. Понимаете, меня мучила совесть. Она не давала мне покоя из-за убийства и того, что произошло с Дорри Амблер. Я постоянно думал об этом.

– Сколько времени прошло после того, как вас арестовали, до того момента, как вы, в конце концов, рассказали полиции всю историю?

– Ну… несколько дней.

– Вас поймали на месте преступления – во время вооруженного ограбления, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы это понимали?

– Да, сэр.

– Вас раньше уже осуждали за совершение преступлений?

– Да, сэр.

– Сколько раз?

– Три.

– За какие преступления?

– Вооруженное ограбление, хищение имущества в особо крупных размерах, противоправное проникновение в помещение с умыслом совершить в нем кражу.

– Вы понимали, что вам грозит пожизненное заключение?

– Минутку, – перебил Гамильтон Бергер. – Я возражаю. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Я просто пытаюсь показать предвзятость и мотивы этого свидетеля, – пояснил Мейсон. – Я свяжу это с моим следующим вопросом.

– Мне кажется, я понимаю, к чему вы клоните, – заметил судья Флинт. – Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Да, я понимал, что мне грозит пожизненное заключение, – ответил Данлеви Джаспер.

– Вы знали, что похищение наказуемо смертной казнью?

– При определенных обстоятельствах, да.

– Вы понимали, что вступили в преступный сговор с обвиняемой в целях совершения убийства?

– Да.

– А также похищения?

– Да.

– Вы знали, что являетесь соучастником после события преступления, а именно убийства Марвина Биллингса?

– Ну… да, наверное.

– То есть вы находились в незавидном положении, когда представители правоохранительных органов допрашивали вас?

– Да.

– И, в конце концов, вы предложили им признаться в совершении преступления, которое они страшно хотели раскрыть. Взамен вы просили неприкосновенность в отношении всех других совершенных вами преступлений, не так ли?

– Ну… не совсем.

– Что вы имеете в виду?

– Они сказали, что для меня же лучше все им открыть и отдаться на их милость и… Они сказали, что у них полно материала на меня, а с моими предыдущими подвигами это точно пожизненное заключение. Если я не стану с ними сотрудничать и не помогу им разобраться с несколькими незакрытыми делами, то они проследят, чтобы я до самой смерти оставался за решеткой.

– И разговор повернул в другое русло? Вы стали обсуждать вашу судьбу и что произойдет с вами, если вы поможете полиции раскрыть убийство, с которым они жаждали разобраться, не так ли?

– Что-то в этом роде.

– Вы заявили лейтенанту Трэггу, что поможете полиции закрыть несколько дел, если получите неприкосновенность за ваше участие в преступлениях и, в частности, за ограбление супермаркета?

– Да, мне кажется, что я уже говорил об этом.

– Другими словами, вы предложили лейтенанту Трэггу сделку?

– Ну, не в таких выражениях.