Леди и смерть Митчелл Мередит
– Я забыла о леди Пламсбери, – виновато прошептала Кэролайн. – Но я должна была поговорить с Филиппом! Я так боюсь за него! Что, если он захочет умереть?
– Чтобы увидеться на небесах с мисс Гринлоу и Флоренс? Навряд ли он пожелал бы встречи с двумя невестами сразу! – Эмили тут же пожалела о своей мрачной шутке – Кэролайн посмотрела на сестру с обидой и даже каким-то ужасом.
– О, как ты можешь шутить так жестоко! Ты жалеешь своего мужа, почему же ты не хочешь понять страдания Филиппа?
– Прости, – раскаяние в голосе Эмили должно было убедить сестру в ее искренности. – Я не хотела оскорбить Рис-Джонса, но я не думаю, что он пожелает покончить с собой. Уильям никогда бы так не поступил, сколько бы горя не принесла ему смерть Луизы. У него ведь есть сын, и он должен заботиться о своем состоянии до тех пор, пока Лори не вырастет. Так же и Филиппом Рис-Джонсом должны управлять не только его страдания, но и чувство долга.
– Ведь у него нет сына, – возразила Кэролайн. – И он уже в третий раз переживает несчастье в любви. За что ему досталось столько мук?
– Я не знаю, – леди Гренвилл пришла к сестре поговорить о ней самой, а вовсе не о страдальце Рис-Джонсе. – Жаль, что ты не была с нами во время чаепития с миссис Логан. Она удивительно хорошо умеет подбирать утешительные слова, после разговора с ней мне стало намного легче думать о Флоренс. Она так помогала Кэтрин в первые дни после трагедии, увы, Филипп был не способен тогда услышать ее… Скажи мне, Кэролайн, ты влюблена в Рис-Джонса?
– Да, я люблю его, – если уж она сказала это самому Филиппу, неужели побоится ответить сестре?
– Это так неожиданно… Ведь вы едва знакомы… Ты уверена, что это именно то самое чувство? – осторожно спросила Эмили.
– Ты не веришь мне? – глаза Кэролайн заблестели от слез. – Зачем ты тогда спрашиваешь?
– Я верю, что ты сама веришь в свою любовь, – мягко ответила ее сестра. – Меня пугает скоропалительность, с которой все это случилось. Ты виделась с Рис-Джонсом лишь несколько раз, немного потанцевала с ним и обменялась двумя-тремя фразами. Этого достаточно для того, чтобы влюбиться?
– Разве тебе понадобилось несколько лет, чтобы полюбить Уильяма? – юная леди шмыгнула носом и полезла под подушку за платком.
На это леди Гренвилл нечего было ответить. Она была покорена едва ли не с первого взгляда. Возможно, все женщины в их семье влюбляются сразу и навсегда? Луиза, правда, не ответила на расспросы младших сестер о том, как скоро возникло ее чувство к лорду Гренвиллу, но тогда Эмили была совсем юной, а Кэролайн и вовсе ребенком.
– Давным-давно, на свадьбе Луизы, я потеряла ленту… – медленно заговорила Кэролайн. – Один джентльмен нашел ее, но не пожелал отдать мне. Он сказал, что в далекие-далекие времена перед тем, как рыцарь отправлялся на битву, его дама повязывала ему свою ленту, которая защищала и оберегала его от стрел врага. И он бы хотел, чтобы моя лента была его счастливым талисманом…
– И на какую же войну он собирался? – Эмили и в голову не могло прийти, что ее младшая сестра запомнила Рис-Джонса еще с венчания Луизы.
– Ему предстояло учиться в университете, кажется, – юная леди мечтательно улыбнулась, видимо, это воспоминание было одним из самых счастливых. – Хотелось бы знать, что он сделал потом с моей ленточкой…
– Тебе было всего лишь девять лет! И ты никогда никому не рассказывала о том, что Филипп захотел стать твоим рыцарем?
– Конечно нет! Луиза посмеялась бы надо мной, а ты…
– И что же я? – Эмили почувствовала себя обиженной, оказывается, сестра не доверяла ей даже в детстве.
– Я боялась тебя, – смущенно потупившись, призналась Кэролайн. – Ты всегда придумывала какие-то жуткие истории, а я не хотела бы услышать что-нибудь о том, как мистера Рис-Джонса убьют разбойники по дороге в университет, и моя лента останется лежать в пыли, запачканная кровью.
– Да уж, я вполне могла сочинить что-нибудь подобное, – согласилась леди Гренвилл. – Прости меня, Кэролайн, я всегда любила фантазировать, но из-за болезни мои фантазии приобрели какой-то мрачноватый оттенок. Я не должна была запугивать тебя!
– Все это в прошлом, – младшая сестра нашла в складках одеяла ладонь Эмили и ласково погладила ее. – Из необходимости противостоять твоим попыткам заставить меня поверить во всяческие ужасы выросло мое здравомыслие. С другой стороны, эти фантазии манили и меня, поэтому я стала много читать, но только те романы, которые заканчивались счастливым соединением главных героев. Я всегда заглядывала в конец…
– И ты надеешься, что твой роман тоже закончится счастливым финалом? – тихо спросила леди Гренвилл.
– Навряд ли… – по печальному лицу девушки было видно, что Кэролайн неоднократно задавала себе этот вопрос, и ответ всякий раз был неутешительным. – Взрослые говорили о том, что через несколько лет он, по желанию родителей, обвенчается с мисс Гринлоу. Ее ведь тоже звали Кэролайн… И какое-то время мне казалось, что это я должна быть той самой Кэролайн, что когда он получит образование и вернется, он приедет ко мне, а вовсе не к Кэролайн Гринлоу! Конечно же, по мере того, как я взрослела, вся эта история мало-помалу переставала казаться мне правдоподобной. Я вовсе не мечтала о мистере Рис-Джонсе последние годы, так, вспоминала иногда о том эпизоде и понимала, что он просто пошутил тогда. А этой зимой, когда я увидела его на балу, мое сердце словно затанцевало. Я и забыла, каким мужественным и красивым он показался мне в день свадьбы Луизы, а потом вдруг разом те чувства вернулись, но стали уже другими… Сперва я пыталась понять, что со мной происходит, а потом узнала, что Филипп ухаживает за мисс Несбитт… Все только и говорили, что об их скорой помолвке…
– Дорогая моя, сколько же сил тебе понадобилось, чтобы не выдать своей печали…
– Я уговаривала себя, что это скоро пройдет, девушкам ведь постоянно нравится какой-нибудь джентльмен, и старалась обращать внимание на других мужчин. А мисс Несбитт внезапно умерла…
– И Филипп снова свободен, – закончила Эмили за сестру, когда та умолкла на середине фразы.
– О, я вовсе не так жестока, чтобы радоваться ее смерти, мне очень жаль мисс Несбитт!
Кэролайн убеждала то ли сестру, то ли себя саму, и леди Гренвилл могла понять ее лучше, чем кто-либо другой. Сама она точно так же боялась отыскать в своем сердце проблеск радости от того, что Луиза ушла и уступила ей Уильяма!
– Я вовсе не думаю, что ты способна на это, – Эмили знала, как важны ее слова для сестры. – Тем не менее это случилось, и Рис-Джонс опять одинок и несчастен. Ты можешь подождать некоторое время, а когда он справится с потерей и захочет окрасить свою жизнь в более радужные цвета, окажешься рядом и попытаешься стать ему для начала хорошим другом…
Своими словами леди Гренвилл надеялась удержать сестру от каких-либо необдуманных поступков, но она опоздала.
– Сегодня я открылась ему.
– Ты сделала… что? – Эмили надеялась, что не так ее поняла.
– Я сказала, что люблю его! – Кэролайн понравилось это ошеломленное выражение лица Эмили. – Мне показалось, это знание ободрит его, поможет сохранить рассудок, если ему вдруг захочется лишить себя жизни. Разве это не повод оставаться на этом свете? Если кто-то любит тебя?
Как позже честно записала в своем дневнике леди Гренвилл, первым посетившим ее чувством была зависть, а удивление следовало за ней по пятам. «Моя младшая сестра не побоялась признаться в любви человеку, которого видела лишь несколько раз за последние три месяца, а я не осмеливаюсь объясниться с мужем после почти пяти лет брака! Притом что люблю его в два раза дольше!»
Кэролайн терпеливо ждала, когда старшая сестра придет в себя после услышанного. Девушка и не подозревала, что Эмили думает вовсе не о ней, а о себе. Наконец, леди Гренвилл вернулась к действительности.
– Что же было дальше, скажи же мне! Что ответил тебе Рис-Джонс?
– Кажется, сперва он решил, что все это ему только снится. Последние дни он словно был в бреду или внутри кошмарного сна, – Кэролайн не собиралась пересказывать сестре все подробности, но кое-что готова была открыть. – Потом он сказал, что лучше бы я полюбила кого-нибудь другого.
«И в этом я с ним полностью согласна, – подумала леди Гренвилл. – Вот только этого может не случиться, если чувства Кэролайн так же глубоки, как мои собственные. Филипп – достойный человек, он не станет насмехаться над моей сестрой и делать ее признание достоянием посторонних. Может быть, его слова несколько отрезвили ее? Мне бы этого хотелось».
– А затем пришла Джейн и увела меня, – кажется, Кэролайн говорила что-то еще, но Эмили отвлеклась на собственные мысли, а переспрашивать сестру не решилась из боязни обидеть ее.
– Не лучше ли будет тебе вернуться домой? Присутствие в Гренвилл-парке Кэтрин Рис-Джонс будет напоминать тебе о ее брате, и ты станешь часто расстраиваться.
– Но ведь он непременно навестит сестру, и я смогу с ним увидеться! Пожалуйста, Эмили, не отсылай меня! Я обещаю вести себя скромно и не повторю той сцены, что произошла в доме твоих друзей. Я и сама не знаю, как не смогла сдержаться, но я до сих пор не могу успокоиться, когда думаю о том, что кто-то подозревает Филиппа в ужасных преступлениях!
– Если ты хочешь остаться, тебе придется научиться сдерживать себя! – Эмили заговорила строже. – С каждым днем подобные разговоры станут вестись все чаще и чаще, уже вчера ты могла заметить, как холодны были с Рис-Джонсами соседи, лишь недавно приглашавшие их на свои зимние балы. В окрестностях Торнвуда давно не случалось никаких происшествий, никто не давал поводов для сплетен, и люди с жадностью ухватятся за возможность вновь вернуться к такой щекочущей нервы теме, как убийства. Тебя не было здесь, когда лорд Мортем совершил преступление, и ты не представляешь, как судачили о нем почти в каждой гостиной на много миль в округе. Если хочешь помочь Филиппу и не погубить свою репутацию, не выступай слишком горячо в его защиту, прошу тебя!
– Ты говоришь так серьезно! – Кэролайн зябко подтянула рукава ночной рубашки.
– А все это и есть серьезно! Подумай над этим хорошенько, милая, и, если ты не уверена в себе, возвращайся домой, пока какая-нибудь новая история не завладеет вниманием наших знакомых!
– Я не уеду, пока есть возможность видеться с мистером Рис-Джонсом! И я хотела бы подружиться с Кэтрин, мы же собирались вместе отправиться в Лондон, ты забыла?
– Вовсе нет, – Эмили уже думала, не лучше ли вернуться к первоначальному плану и увезти девушек подальше от Рис-Джонса и пересудов, но пока не могла настроиться на беззаботное времяпровождение. – Но мне бы не хотелось уезжать прямо сейчас, да и Кэтрин, возможно, не захочет оставлять брата совсем одного. Мне показалось сегодня, Меллотты не собираются оказывать ему родственную поддержку.
– Это все из-за Эвелин, я уверена! – Кэролайн с первого же взгляда невзлюбила капризную кузину Филиппа. – Когда мы выходили из церкви, я слышала, как миссис Пауэлл рассказывала миссис Блэквелл о том, что Эвелин говорила о своем кузене. Она почти не сомневается в его виновности!
Юная леди опять начала закипать, и Эмили поторопилась погасить истерику, пока она не набрала силу.
– Довольно, Кэролайн! Ты как будто не слышала, что я недавно сказала. Если ты хочешь продолжать оставаться в Гренвилл-парке и видеться с Рис-Джонсом, тебе следует хорошенько обдумать мои слова и поучиться у Джейн Соммерсвиль скрывать свои чувства. Я постараюсь успокоить матушку, если до нее дойдут какие-нибудь преувеличенные слухи, но, если она приедет за тобой, я ничего не смогу сделать!
– Хорошо-хорошо, – благоразумие не совсем покинуло Кэролайн, и она тут же поняла, что ей выгодно, и поторопилась согласиться со всем, что предлагала сестра. – Я буду стараться изо всех сил, а если этого окажется недостаточно, просто уйду в свою комнату, когда какая-нибудь злобная сплетница примется чернить доброе имя Филиппа.
– В своем доме я этого не допущу, – зловеще усмехнулась леди Гренвилл. – В гостях же тебе придется очень постараться. Теперь я пожелаю тебе доброй ночи и пойду спать, это был еще один тяжелый день, который я бы предпочла поскорее забыть.
«А я буду помнить его всю свою жизнь», – подумала Кэролайн, вслух же лишь пожелала сестре доброй ночи.
22
Ричард Соммерсвиль уже давно спал, а его сестра и мистер Несбитт все сидели в маленькой гостиной Флоренс. Джейн впервые была здесь и чувствовала неловкость, смешанную с любопытством – ведь это ее сестра выбирала мебель и безделушки, ее рукоделие хранилось в корзинке возле дивана…
Мистер Несбитт привел Джейн сюда, чтобы рассказать ей о Флоренс. Каждое слово рождалось через боль, но в то же время он испытывал безмерную благодарность Создателю за то, что может говорить о погибшей дочери не с чужими людьми или бездушными родственниками, а с ее родной сестрой!
– Вы с Ричардом могли бы остаться на несколько дней? – мистер Несбитт как будто враз постарел и выглядел теперь старше своего брата Итана. – Твоя поддержка так много значит для меня…
– Я бы хотела, но Ричард будет томиться здесь, а если он уедет, я тоже не смогу остаться, – Джейн жалела отца, но не могла позволить жалости взять верх над всеми остальными чувствами, а их в ней бурлило ох как много! – Приезжайте к нам сами, ваши вещи – хороший предлог, чтобы навестить нас и пожить неделю-другую. Моего брата часто не бывает дома, и мы сможем говорить так много, как захотим.
– Дитя мое… – мужчина горестно вздохнул. – Я так и сделаю, мне невыносима мысль об одиночестве, но ничье другое общество мне сейчас не нужно! Мне кажется порой, что господь послал мне тебя в утешение, когда решил отнять у меня мою маленькую девочку…
«Или наоборот, – подумала Джейн. – Разве не мог господь счесть, что две дочери – слишком много для мистера Несбитта?»
– Это случилось так быстро, мы не успели подружиться… – она уже не в первый раз говорила это.
– Может быть, это и к лучшему, то, что вам не хватило времени полюбить друг друга, – сказал вдруг мистер Несбитт. – Потеря не так велика, когда тебе неведомо, что ты потерял.
– Я знаю, она была чудесной девушкой, и вижу, как велико ваше горе, этого мне достаточно, чтобы понимать, какой прекрасной сестры я лишилась…
– Эта боль останется с нами навсегда. Не знаю, наступит ли однажды мгновение, когда я перестану проклинать тот день, когда повез ее на бал к Рис-Джонсам…
– Филипп Рис-Джонс, должно быть, думает точно так же… – Джейн уже давно хотелось спросить, как относится ее отец к распространяющимся слухам о причастности Филиппа к смерти Флоренс и его первой невесты.
– Не сомневаюсь! Если он – настоящий джентльмен, чувство вины должно лишить его покоя и сна! – жестко ответил Несбитт. – Ему следовало позаботиться о безопасности своего дома!
«По крайней мере, он не принял всерьез эти пересуды, или никто еще не осмелился заговорить об этом при нем, – поняла Джейн. – Он убьет Рис-Джонса голыми руками, если заподозрит его в убийстве. Я должна приложить усилия, чтобы они не встречались до тех пор, пока отец немного не успокоится».
– Грабители редко встречались в наших краях, все мы привыкли гулять где вздумается, – Джейн сочла, что надо встать на защиту Филиппа. – Все изменилось с тех пор, как лорд Мортем убил мою горничную, а его поместье перешло к наследнику, который не собирается занять его место. Некоторые фермеры разорены, кто-то из них обозлился и стал преступником.
– Да, я слышал об этой мрачной истории, – согласился мистер Несбитт. – И все же, все же, как мог кто-то лишить жизни такую юную, невинную девушку лишь ради ее ожерелья, будь оно проклято! Она бы отдала его сама, если б какой-то нищий попросил ее!
Джейн терпеливо успокаивала отца, понимая, что ей еще много месяцев придется быть его опорой и утешительницей. Что ж, не такая уж большая цена за возможность быть его единственной дочерью.
– Надеюсь, твоя комната тебе понравилась, – Эмили вошла в Персиковую спальню посмотреть, как устроилась ее гостья. – Неподалеку спальня Кэролайн, вы можете сколько угодно болтать перед сном.
Кэтрин Рис-Джонс неуверенно улыбнулась. До появления хозяйки дома она бережно разложила свои вещи и водрузила на маленький столик у окна своего верного рыцаря-чернильницу.
Выбранная леди Гренвилл для юной гостьи спальня и в самом деле была очень уютной. Она получила название от обоев, разрисованных цветущими персиковыми ветками и спелыми плодами. Покрывало, обивка кресел и оконные шторы также были в тон, и их теплый отблеск заметно оживлял бледные лица, что было очень кстати и для мисс Рис-Джонс, и для хозяйки дома.
– Вы так неизмеримо добры ко мне, леди Гренвилл! – Кэтрин развела руками, словно хотела охватить все окружающее ее великолепие. – Не могу передать, как я рада возможности уехать из нашего дома, куда еще недавно стремилась всей душой!
– Друзья называют меня «Эмили», тебе придется к этому привыкнуть. Я хорошо представляю себе твои чувства, не так давно я сама вместе с мужем и подругами бежала из дома, желая развеять печаль и страх, владевшие нами в те дни. Пройдет две-три недели, и ты повеселеешь. Боюсь, твоему брату будет намного тяжелее оправиться, ведь он любил мисс Несбитт…
– Я знаю, что должна была остаться и поддерживать его, но я боюсь, – Кэтрин приняла слова леди Гренвилл за упрек, хотя Эмили вовсе не стремилась огорчить девушку. – Он столько всего сломал и разрушил, метался по дому, кричал, а потом, когда полковник Дейл сумел дать ему лекарство, стал бродить, словно тень, и это выглядело еще ужаснее…
Выпуклые глаза мисс Рис-Джонс стали казаться еще больше на осунувшемся личике, бедняжку никто бы не назвал сейчас даже миловидной. Эмили решила отвлечь гостью от воспоминаний о столь печально закончившемся празднике.
– Сегодня на обед приглашена миссис Логан. Я думаю, ты будешь рада ее увидеть.
– Конечно! – личико Кэтрин просветлело. – Миссис Логан напоминает мне бабушку, которую я почти не помню. Она такая ласковая и говорит забавные вещи!
«Эта девушка – еще совсем ребенок! Так о наших гостях мог бы сказать Лори. Кэролайн всего на год старше, и лишь несколько дней назад я считала ее юной беззаботной глупышкой, а она, оказывается, переживает свою несчастную любовь! Интересно, сколь глубоко Кэтрин увлечена Ченнингом? С ее внешностью ее ждет немало страданий, если ей понравится какой-нибудь бессердечный красавец навроде нашего Ричарда! Николас подходит ей, пожалуй, но не будет ли ей скучно с ним? Боже мой, ради нее мне ведь придется терпеть его визиты! Хоть бы он не напросился погостить у нас!»
– Вот и прекрасно! Уверена, мы проведем приятный вечер. Я бы хотела послушать, как вы играете, – на лице Эмили не отразилось ни следа этих промелькнувших недавних мыслей.
Кэтрин покраснела, но не стала отказываться – леди Гренвилл ведь была так добра к ней!
– Сегодня как раз подходящая погода, чтобы немного прокатиться верхом! Ветер стих, дороги сухие, любой из фермеров будет рад налить нам по кружке доброго эля! – полковник Дейл нашел своего молодого друга стоящим у окна в кабинете.
Филипп Рис-Джонс сначала хотел отказаться, но потом почувствовал себя неловко. Полковник пренебрег приглашением своей сестры на свадьбу дочери, чтобы не оставлять Филиппа в одиночестве, и заслужил хотя бы немного благодарности.
По дороге полковник развлекал Филиппа историями из своего армейского прошлого, и Рис-Джонс старался не упускать нити повествования и смеяться в нужный момент, но мысли его так и норовили ускользнуть в направлении Гренвилл-парка.
Уже третий день Филипп не решался навестить сестру. Он знал, что Кэтрин напугана его выходками, и собирался продемонстрировать ей сдержанного, контролирующего эмоции старшего брата, но не представлял себе, как встретится с леди Кэролайн Уитмен.
Ее признание занимало его дни и ночи, потеснив даже горе. Как теперь вести себя с ней, чего она ждет? Рис-Джонс не мог представить себе, чтобы слова Кэролайн оказались жестокой шуткой. Выходит, она и в самом деле любит его, но что из того? Разве он способен сделать ее счастливой? Тем более теперь…
Полковник выдохся и ненадолго умолк, а Филипп тотчас припомнил вечер бала и ссору с мисс Несбитт. Он разозлился тогда слишком сильно…
Флоренс назвала его трусом, когда он сознался, что не решается просить ее руки у мистера Несбитта. Она убеждала его, что не надо опасаться ее отца, но и тогда не сказала, что любит его. Леди не положено признаваться в своих чувствах, пока она не убедится, что джентльмен намерен сделать ей предложение, а лучше всего подождать, пока он попросит ее руки не только у нее, но и у ее отца или опекуна.
А Кэролайн не побоялась объясниться, в то время как едва ли не все общество отвернулось от него. Преподнесла ему свою любовь, как рождественский подарок, без надежды на ответный дар. Или она все-таки на что-то надеется?
«Я помню, как страдал, когда Полли отвергла меня. Ее отказ и послужил толчком ко всем последующим печальным событиям, заставил меня совершать поступки, о которых я, может быть, обречен сожалеть всю жизнь. Зачем я так поторопился? Что, если Кэролайн Уитмен – та самая женщина, с которой я мог бы быть счастлив, согреваясь ее любовью?»
Что толку теперь гадать? В одном он сегодня был уверен – если в его силах будет избавить Кэролайн от того, что он сам пережил прошлой весной, он сделает все, что угодно, лишь бы она не проливала слез. Девять лет назад он обещал быть ее рыцарем, как он мог забыть об этом? Разве подобные мимолетные встречи, крошечные эпизоды, кажущиеся ничего не значащими, происходят случайно? Во всем есть предопределенность, иногда Филипп верил в это.
«Если суперинтендент Миллз не испортит мне жизнь своими обвинениями, я искуплю прежние грехи. Слишком много я думал о себе и о своей неудавшейся любви, пора теперь подумать о той, кто любит меня».
Полковник Дейл уже спешивался у дома одного из самых работящих и удачливых фермеров Рис-Джонсов, и Филипп последовал за ним с твердым намерением завтра же побывать в Гренвилл-парке и впредь не избегать общества Кэролайн. И ему надо убедить ее семью в том, что он – не убийца!
23
По обыкновению, леди Гренвилл рано поднялась с кровати. В предутренние часы ее больная нога начинала ныть как-то по-особенному, и Эмили предпочитала встречать рассвет в кресле с хорошей книгой и чашечкой чая, нежели ворочаться в постели, тщетно пытаясь устроить ногу так, чтобы боль стала менее ощутимой. Часто по утрам молодая женщина записывала в дневник события, так или иначе затронувшие ее.
Сегодня Эмили вновь открыла тетрадь в кожаном переплете. Она уже успела сделать несколько записей, касающихся гибели мисс Несбитт, и теперь хотела изложить впечатления последних дней, не заглядывая в предыдущие записи, наполненные печалью. Более всего сейчас ее тревожила Кэролайн, и Эмили постаралась как можно точнее записать все, что говорила сестра о своих чувствах к Филиппу Рис-Джонсу.
Напоследок она оставила описание вчерашнего обеда.
«Появление миссис Логан так обрадовало Кэтрин, что она не отходила от своей доброй феи почти весь вечер. Пожалуй, можно предложить Филиппу пригласить старушку пожить в их доме на правах компаньонки Китти. Уверена, это доставит удовольствие им обеим. Такие люди, как миссис Логан, тяжело переживают забвение. Если им кажется, что никто не нуждается в их заботе, они впадают в хандру и уныние, а миссис Логан еще полна сил и желания приносить пользу. Кэтрин же давно лишена материнской ласки и готова открыть свои объятья любому, кто хотя бы просто заметит ее. Николас старался быть рядом с нею, но, кажется, Китти обиделась на него за то, что он уехал в тот вечер одним из первых. С другой стороны, он не мог поддерживать ее открыто до тех пор, пока они не помолвлены. Если это и в самом деле когда-нибудь произойдет!»
Эмили на мгновение оставила перо и посмотрела в высокое французское окно, но так ничего и не смогла рассмотреть в стылых февральских сумерках.
«Миссис Логан дождалась, когда Кэролайн и мисс Рис-Джонс отлучились в музыкальную комнату за нотами, а Ник увязался за ними, и поделилась с нами последними новостями. Разумеется, они имеют отношение к трагедии с мисс Несбитт.
Я уже было настроилась услышать очередные измышления по поводу душевного расстройства Рис-Джонса, но, как оказалось, ошиблась. По словам миссис Логан, после похорон бедняжки Флоренс Пауэллы говорят только о том, что в смерти мисс Несбитт повинен ее дядя! Подумать только, как за пару часов старший мистер Несбитт сумел настроить против себя все наше общество! Блэквеллы его родственники и привыкли воспринимать его таким, каков он есть, но все остальные, кто давно не виделся с ним или не был знаком вовсе, нашли Итана Несбитта и его супругу весьма неприятными особами.
Причем настолько, что кто-то из Пауэллов или их гостей выразил уверенность в том, что старший брат Руперта Несбитта захотел унаследовать все его богатство, для чего ему надо было лишь избавиться от своей племянницы. Судя по тому, как нахмурился Уильям, это предположение показалось ему не лишенным здравого смысла. Мы не успели обменяться мнениями, как вернулись обе девушки и Ченнинг – я едва успела попросить миссис Логан не продолжать при них.
Нельзя сказать, что я расстроена этой новостью. Пускай уж лучше наши соседи подозревают в злодеянии Итана Несбитта, который живет в Лондоне, нежели Филиппа Рис-Джонса. Если эти слухи помогут отвести от него подозрение, я сама готова поддерживать и распространять их!
Ох, нет! Даже ради спокойствия сестры я не должна забывать о справедливости! Мистер Итан Несбитт не может быть обвинен в убийстве только потому, что он нам не нравится! Пускай этим занимается полиция, наверняка суперинтендент Миллз и его коллеги в Лондоне уже задавались вопросом, кому выгодна смерть Флоренс Несбитт. Кроме вора или бродяги, польстившегося на ожерелье. На первый взгляд кажется, что семье Несбитта-старшего, но ведь никому не известно, что у младшего мистера Несбитта есть еще одна дочь. Никому, за исключением меня. И Джейн, разумеется».
– Джейн! – Эмили в который раз отложила перо. – Джейн?
Мысль, внезапно пришедшая ей в голову, была столь ужасна, что молодая женщина почувствовала себя предательницей. Некоторое время она пыталась справиться с угрызениями совести и доказать самой себе, что ее подозрения сродни тем фантазиям, которыми она прежде пугала младшую сестру и которым иногда была склонна предаваться в одиночестве.
Но чем упорнее она старалась изгнать эту фантазию, тем решительнее та овладевала ею.
– На что может решиться Джейн, чтобы избавиться от грозящей ей бедности? – Эмили наконец сдалась и решила пройти по пути своих размышлений до конца, даже если то, что она там обнаружит, глубоко ранит ее.
Появление мистера Несбитта в роли отца Джейн показалось и ей самой, и Эмили чудом. Вот оно, спасение! Мистер Несбитт сразу же признал в мисс Соммерсвиль свое дитя и твердо решил позаботиться о ее будущем. Казалось бы, о чем теперь мечтать Джейн? Все ее тревоги отныне позади, богатства отца хватит на обеих дочерей.
– Но что, если ей захотелось большего? – пробормотала леди Гренвилл. – Она сказала, что ей не нравилась Флоренс, и я не нашла в этом ничего предосудительного. Джейн надеялась, что сумеет сблизиться с сестрой и полюбить ее позже. Во всяком случае, она так сказала… Могла ли она обмануть меня?
Могла – должна была признать Эмили. Несмотря на то что они с Джейн были близкими подругами, леди Гренвилл прекрасно осознавала, что мисс Соммерсвиль не всегда бывает полностью откровенной. Но ведь у каждой леди есть свои маленькие тайны, некоторая скрытность сама по себе еще не считается недостатком в обществе, безраздельно преданном условностям и этикету.
Однако не всякую тайну можно счесть всего лишь дамским секретом, особенно если речь идет об убийстве. Эмили еще раз перевернула несколько страниц дневника, пока не нашла записи о том, чем закончился бал Кэтрин Рис-Джонс.
– Что же тогда сказала Джейн? Ее слова в тот момент не показались мне странными, и все же я постаралась запомнить и записать их как можно точнее… Ах, вот они. «Теперь у него осталась только я».
Леди Гренвилл закрыла глаза и представила себе тот эпизод в карете. Это Кэролайн пожалела мистера Несбитта, у которого не осталось никого после смерти дочери. И слова мисс Соммерсвиль прозвучали в ответ на реплику Кэролайн. Не послышалось ли в интонациях Джейн скрытое чувство удовлетворения? А если так, испытывает ли она благодарность к убийце, сделавшей ее единственной дочерью богатого человека, или же она сама направляла руку судьбы?
– Неужели мы никогда не узнаем истину? – Эмили стало страшно. – Даже если я прямо спрошу Джейн, все равно я не смогу определить, говорит она правду или притворяется! Да и как я смогу задать подруге такой вопрос? «Джейн, милая, ты не убивала свою сестру?» Боже, зачем ты вложил в мою голову эти мысли? Теперь мне не будет покоя, пока полиция не найдет убийцу, а этого может не случиться вовсе! Тайна смерти мисс Несбитт должна быть раскрыта!
Чтобы успокоиться, леди Гренвилл попросила горничную принести ей свежего чая и большой кусок сладкого пирога – она все еще не разочаровалась в целительной силе сладостей. Так это было или нет, но спустя два часа, когда ее юные гостьи пришли пожелать ей доброго утра, Эмили смогла приветствовать их вполне жизнерадостным тоном.
Сегодня мисс Рис-Джонс ожидала визита брата, и Эмили собиралась поговорить с ним о миссис Логан. Полковник Дейл не мог задержаться дольше, чем еще на две недели, и в доме Рис-Джонсов не мешало бы поселиться человеку опытному, разумному и добросердечному. Миссис Логан казалась леди Гренвилл соответствующей всем этим требованиям.
Кэролайн выказывала признаки нетерпения, и ее старшая сестра на время отвлеклась от своих тягостных раздумий, с интересом ожидая встречи Филиппа Рис-Джонса с влюбленной в него девушкой. Кроме того, Эмили все никак не могла решить, стоит ли ей поехать в Лондон с обеими девицами или же остаться дома и подождать, чем закончится полицейское расследование. Скорее всего, суперинтенденту Миллзу придется признать свое поражение!
24
Спустя три недели леди Гренвилл все же решила уехать из Гренвилл-парка. Причин, побудивших ее поступить таким образом, было несколько.
Письма, полученные от матери, расстроили Эмили и еще больше – Кэролайн. До леди Уитмен дошли слухи о том, что Гренвилл-парк часто посещает мистер Рис-Джонс, но встречи с сестрой являются лишь предлогом для свиданий с младшей дочерью лорда Уитмена.
«Я и помыслить не могла, что ты пренебрежительно относишься к своим обязанностям, Эмили, – писала леди Уитмен. – Мы оставили Кэролайн на твое попечение, будучи уверенными, что она будет находиться под должным присмотром. И что же я узнаю? В твоем доме постоянно бывает этот человек, Рис-Джонс! И это в то время, когда все только и говорят о смерти двух его невест! Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешь не только репутацию сестры, но и ее жизнь?
Уже твое желание поселить у себя сестру Рис-Джонса показалось мне странным. Порой твое стремление опекать лиц, которые в этом вовсе не нуждаются, удивляет меня до глубины души. Мисс Рис-Джонс надлежало бы оставаться в собственном доме и не показываться на людях до тех пор, пока ее брата подозревают в совершении ужасных преступлений! Не говоря уж о том, чтобы пригласить эту девицу в Гренвилл-парк в то время, когда там гостит твоя сестра! Но принимать у себя Рис-Джонса – это просто немыслимо! Миссис Блэквелл сообщила леди Пламсбери, что видела Кэролайн прогуливающейся по парку с этим человеком, а в другой раз они сидели рядом и беседовали так тихо, что невозможно было расслышать, о чем они говорят. И это в то время, когда почти никто из соседей не приглашает Рис-Джонса к себе, и даже его близкие родственники, Меллотты, прекратили всякое общение с ним!
Мне жаль, что я не могу доверять твоему здравомыслию, Эмили. Безусловно, тяжкий недуг оставил отпечаток на твоем рассудке и характере, но даже это тебя не извиняет.
Лорд Уитмен собирается на несколько дней в Лондон, оттуда он заедет в Гренвилл-парк и заберет Кэролайн домой, если только ты сама не отвезешь ее в город согласно первоначальным планам. Надеюсь, ты правильно воспримешь мои материнские наставления, и мисс Рис-Джонс в скором времени вернется домой, а вы с сестрой не будете видеться с мистером Рис-Джонсом. С этой же почтой я отправляю письмо Кэролайн, в котором укажу ей на необходимость вести себя достойным образом и тщательнее подходить к выбору знакомств».
– Ты ведь не позволишь отцу увезти меня домой? – Кэролайн со слезами вбежала в комнату Эмили, когда та как раз закончила читать письмо, адресованное ей.
– Я предупреждала тебя, дорогая, – леди Гренвилл и сама плакала, слова матери обидели ее, особенно намек на то, как больная нога повлияла на ее способность мыслить разумно. – Леди Пламсбери ни за что не оставит без внимания твои отношения с Филиппом Рис-Джонсом. Она не допустит, чтобы про кого-то из ее семьи болтали во всех гостиных.
– Какое ей до меня дело, я же ей не родственница! – возмутилась Кэролайн. – Присматривала бы лучше за Ником Ченнингом, как бы он не сбежал вместе с Кэтрин Рис-Джонс!
– Будущий лорд Пламсбери ведет себя безупречно, – возразила Эмили, она не любила Николаса, но не могла сказать о нем ничего дурного. – В отличие от тебя он понимает, как сильно может леди Пламсбери навредить ему, если он опозорит их фамилию. Ты – моя сестра, значит, тоже ее родственница, хочешь ты этого или нет. К тому же я уже не раз говорила тебе, что Рис-Джонсу еще слишком рано ухаживать за очередной юной леди!
– Он не ухаживает за мной! – вскинулась Кэролайн. – Разве ты хоть раз заметила, что я веду себя неприлично?
– Ваши уединенные прогулки не одобряет даже Уильям, а Кэтрин обижается на брата за невнимание, – леди Гренвилл хотела еще сказать, что муж уже намекал ей о недовольстве своей бабушки, но пожалела сестру. – Вы могли хотя бы брать на прогулки мисс Рис-Джонс, тогда вас не смогли бы упрекнуть в нарушении правил приличий!
– Кэтрин такая скучная! – Молодые девушки так и не подружились, хотя ежедневно проводили много времени вместе. – Филипп жалеет сестру, но ему не о чем с ней поговорить. К тому же она сама избегает его общества!
Отчасти это было правдой – мисс Рис-Джонс предпочитала встречаться с братом в гостиной леди Гренвилл в присутствии других людей. Похоже, она относилась к тем, кто подозревал Филиппа в убийстве мисс Несбитт. Или ее просто очень сильно напугало его несдержанное поведение в вечер бала.
– Ну, хорошо, – Эмили не стала говорить о том, что у мисс Рис-Джонс могут быть причины держаться от Филиппа подальше, и вернулась к тому, что беспокоило ее в данный момент. – Будем надеяться, что мне не придется жалеть о своем попустительстве. Нам остается решить, что делать?
– Я не поеду с отцом домой! – глаза Кэролайн снова заблестели от слез. – Ты должна помочь мне!
– Разве я не помогаю тебе, позволяя проводить так много времени с Рис-Джонсом? – старшая сестра укоризненно покачала головой – как эгоистичны бывают молодые девицы! – Из-за твоего нежелания вести себя более сдержанно матушка рассердилась на меня, а леди Пламсбери, я уверена, вскоре сама появится здесь, и уже тогда нам обеим придется выслушивать ее проповеди о распущенности!
– Господи, только не это! – Кэролайн содрогнулась, представив себе, как они с сестрой покорно сидят на жестких стульях, сложив руки на коленях, а почтенная матрона нависает над ними, словно коршун, и не замолкает на протяжении часа или двух. – Что же нам делать?
– Я думаю, нам остается только собраться и как можно быстрее направиться в Лондон. Вдали от Рис-Джонса ты вновь сможешь вести себя, как подобает воспитанной леди, и мы сумеем уговорить отца оставить тебя на моем попечении еще на какое-то время. Как бы мне хотелось, чтобы убийца был найден, и Рис-Джонса снова начали принимать как завидного холостяка!
– И я каждый день молюсь о том же!
– Так ты согласна поехать со мной и при отце не вспоминать о Филиппе Рис-Джонсе?
– Что мне еще остается… – молодая девушка с завистью посмотрела на замужнюю сестру, которая могла не слушать приказов родителей. – А Китти тоже поедет с нами?
– Как ты знаешь, миссис Логан согласилась стать ее компаньонкой хотя бы на несколько ближайших месяцев, так что Кэтрин самое время возвращаться домой. Если она поедет с нами, матушка решит, что Филипп будет наносить нам визиты и в Лондоне, а тогда уж тебе не удастся отвертеться от возвращения домой. И я бы не хотела видеть в своей лондонской гостиной Николаса Ченнинга, я уже порядком устала от него за последний месяц!
Кэролайн кивнула, хотя ее глаза выражали сожаление.
– А теперь иди и начинай собираться. Мне нужно поговорить с Уильямом и отправить несколько слуг в Лондон, подготовить дом к нашему приезду.
Лорд Гренвилл был не слишком удивлен, когда жена сообщила ему о своем намерении.
– Ты не хочешь поехать с нами? – спросила она.
– А тебе этого бы хотелось? – он был уверен, что она скажет «нет».
– Да, – просто ответила Эмили и тут же добавила: – Тогда мы смогли бы взять с собой Лори.
Неожиданно эти слова задели Уильяма. Выходит, его супруга не так уж нуждается в его обществе. О том, что и сам лорд Гренвилл не стремится видеть жену хотя бы раз в день, он как-то позабыл.
– Боюсь, я буду мешать тебе развлекаться, – довольно холодно произнес Уильям.
Эмили пожала плечами, почему-то она не сомневалась в том, что муж предпочтет остаться в Гренвилл-парке.
– Что ж, тогда мы поедем вдвоем с Кэролайн, а Дафна составит нам компанию через десять дней. Сьюзен и Генри собираются в свадебное путешествие и привезут Даффи.
– А мисс Соммерсвиль не собирается в Лондон? – лорд Гренвилл уже замечал, что в последние недели Эмили стала реже видеться с Джейн.
– Я не знаю о ее планах, возможно… – протянула леди Гренвилл и поторопилась закончить разговор.
«В последнюю нашу встречу за обедом у Пауэллов доктор Вуд рассеял мои сомнения, заявив, что Эмили ничуть не похожа на женщину, ожидающую появления на свет ребенка. И все же она ведет себя странно вот уже несколько месяцев, – оставшись один, лорд Гренвилл собирался написать поверенному, но не спешил брать в руки перо. – Конечно, мы все немного изменились после всего, что происходило на наших глазах, но моя жена стала совсем, совсем другой. Ее преувеличенное веселье сменяется слезами, наша кухарка не успевает готовить желе и торты, да еще эти разговоры о детях! А я считал, что благодаря поездке на курорт она полностью оправилась от своих переживаний из-за истории с Мортемом и горничной. Неужели смерть мисс Несбитт так сильно поразила ее? Что, если ее рассудок не готов к таким потрясениям? Возможно, я зря отказался ехать с ней в Лондон?»
Подумав еще немного, лорд Гренвилл решил вновь посоветоваться с доктором Вудом, теперь уже относительно душевного здоровья своей супруги.
– Март в Лондоне – не самое приятное время, – миссис Пейтон постаралась занять ближайшее к камину кресло. – Я завидую Генри и Сьюзен, они уже так далеко от лондонской грязи…
– Боюсь, пока они доберутся до Богемии, им придется немало страдать от размытых весенним дождем дорог, – леди Гренвилл поглядывала на дверь в ожидании Хетти с чайным подносом.
Обе дамы недавно вернулись из театра и сейчас чувствовали усталость людей, выполнивших не слишком приятный, но важный долг. Пьеса оказалась скучной, но лондонские знакомые леди Гренвилл так восторгались ею, что Эмили и Дафна сочли необходимым посмотреть ее.
– Кэролайн оказалась самой разумной из нас, – миссис Пейтон прищурилась, что-то вспоминая. – Кстати, она так и не рассказала тебе, что было в том письме?
Утром для леди Кэролайн доставили письмо, и она тотчас ушла с ним в свою комнату. У ее сестры и Дафны не было сомнений относительно автора послания, но позже, за обедом, они так и не смогли по выражению лица юной леди определить, обрадовало ее сообщение или же огорчило.
– Увы, нет, и я понимаю, что боюсь расспрашивать ее, – созналась Эмили. – Что, если она сообщит о своей помолвке с Филиппом Рис-Джонсом?
– Это невозможно, дорогая, тебе не стоит волноваться! – рассмеялась миссис Пейтон. – Не говоря уж о том, что Рис-Джонс всего полтора месяца назад лишился очередной дамы сердца, твои родители ни за что не позволят Кэролайн выйти за него замуж!
– Поэтому я и беспокоюсь. Что, если она решится на побег? – Хетти, наконец, принесла поднос с чаем и бисквитами, и леди Гренвилл ненадолго прервала разговор.
– Рис-Джонс не похож на человека, который за один год может влюбиться четыре раза! – хмыкнула Дафна и потянулась к чайнику. – Не могу себе представить также, чтоб он сбежал с юной леди, чтобы тайно обвенчаться. Он слишком серьезный для этого!
– А представить, что его подозревают в двух убийствах, ты можешь? – Эмили не поддержала ее насмешливого тона.
– В нем есть что-то от лорда Мортема, – рука миссис Пейтон замерла над молочником. – Про того мы ведь тоже не могли подумать, что он способен на такое… Нет, я не утверждаю, что Филипп виновен, есть еще этот жуткий брат мистера Несбитта, если уж подозревать кого-то, кроме обычного разбойника.
– Разбойники в Эссексе теперь как раз необычны, – возразила ее подруга. – Я не сомневаюсь в том, что мисс Гринлоу стала жертвой неудавшегося грабежа, но случившееся с мисс Несбитт не дает мне покоя… Пробраться в чужой дом в день бала – разве это не безрассудство?
– Может быть, вор оказался глупцом, – Дафна пожала плечами. В череде развлечений Лондона убийство мисс Несбитт уже не казалось ей занимательной темой. – Подумай лучше, что ты будешь делать, если Рис-Джонс явится сюда! Ты примешь его?
– Ох, я не знаю… В последнем письме наша мать ясно заявила о своем намерении тотчас вернуть Кэролайн домой, если только услышит, что этот негодяй, как она зовет Филиппа, бывает у нас.
– Кэролайн должна была написать ему, чтобы не вздумал приезжать. Их переписка само по себе явление недопустимое, тебе не кажется? Ты можешь запретить ей отвечать на письма?
– Боюсь, я ничего не могу поделать, – как Эмили не хватало Джейн с ее разумными советами! – Кэролайн всегда слушала наставления Луизы, но мои проповеди ее только раздражают. Я бы не хотела ссориться с ней, иначе я навсегда лишусь надежды на ее откровенность.
– Тогда твоим родителям следует увезти ее домой, а еще лучше – куда-нибудь подальше, – Дафна снова подумала о Генри и Сьюзен, которые отправились в свадебное путешествие.
– Я не могу так поступить с ней! Она ведь влюблена в Рис-Джонса!
– Разве ее сердце уже не разбито? Кэролайн полюбила человека, который собирался жениться на другой, точнее на других! Как она может надеяться на его ответное чувство после этого? – в редких случаях и миссис Пейтон рассуждала весьма здраво.
– Может быть, они просто не встретились в нужный момент… – мечтательно протянула Эмили. – И случилось то, что случилось. Рис-Джонс, может быть, немного мрачноват, но я верю в лучшую сторону его натуры. Когда-нибудь он должен быть вознагражден за эти тяжкие испытания…
– Я бы не стала отдавать ему в награду свою сестру! – Дафна вновь сощурила зеленые глаза. – Хотя, пожалуй, Мардж мне было бы ничуть не жаль.
– Прекрати, Дафна! – Эмили не могла шутить на подобную тему. – Через два дня приедет Реджи, я попрошу его поговорить с Кэролайн, может быть, она послушает его.
– Ты и правда считаешь, что мужчина способен дать подходящий совет восемнадцатилетней девушке? О, Эмили, ваш брат – не тот человек, которого она послушает! Здесь нужен кто-то другой…
– Кто же? – леди Гренвилл и сама знала, кто мог бы помочь образумить Кэролайн.
Мисс Джейн Соммерсвиль. До отъезда в Лондон Эмили почти не виделась со своей самой любимой подругой, а письма, которыми они обменивались, утратили свою задушевность.
Страшное подозрение, однажды зародившееся в голове леди Гренвилл, никак не желало покидать ее. Каждое утро, сидя над своим дневником, Эмили размышляла об убийстве Флоренс Несбитт. Могла ли Джейн оказаться чудовищем, скрывающим адские замыслы под маской благоразумия?
Увы, из всех людей, которых Эмили когда-либо встречала, именно Джейн казалась ей самой непредсказуемой. О большинстве своих знакомых леди Гренвилл могла с уверенностью сказать: «Я знаю, на что он или она способны». Пусть эта самонадеянность подчас и подводила ее, как это было с Дафной, сумевшей скрыть от всех свой роман с Ричардом. Эмили не теряла надежды на то, что со временем она обретет достаточно мудрости, чтобы не делать подобных ошибок. Но не с Джейн.
За последние полгода леди Гренвилл узнала о своей подруге больше, чем за несколько лет до того, и в то же время поняла, как мало ей известно. Это противоречие мучило ее и злило.
Она не пригласила Джейн приехать в Лондон. Казалось бы, тому есть причина – Джейн была нужна своему отцу, – но Эмили чувствовала недоумение подруги, весьма похожее на обиду, ведь она могла хотя бы спросить мисс Соммерсвиль о ее намерениях. Леди Гренвилл не сделала даже этого.
– Когда же это закончится? – спрашивала себя Эмили. – Откуда во мне эта подозрительность по каждому поводу? Я ведь один раз уже ошиблась, когда думала, что моя горничная и горничные Сьюзен и Дафны погибли не случайно. Неужели этот опыт меня ничему не научил? Что, если эти беспокойные мысли свидетельствуют о какой-то душевной болезни? Не пора ли мне посетить какого-нибудь известного специалиста, пока я в Лондоне? Да нет же, что я придумываю… Все наши знакомые обсуждают убийство Флоренс Несбитт и не прекратят до тех пор, пока не случится что-то еще. Но ведь никто из них не подозревает свою близкую подругу! Грабитель, Рис-Джонс, мистер Итан Несбитт – вот о ком говорят! И все же на что способна Джейн? Она же хотела женить брата на Сьюзен, даже когда ей стало известно о его романе с Дафной! А это не слишком хорошо ее характеризует. Но пойти на убийство?
И снова, и снова, и снова… Эмили стала пугаться, что, если сейчас она и рассуждает здраво, со временем подобные мысли могут свести ее с ума. И все же ей никак не удавалось отвлечься, даже в Лондоне, в обществе всегда беззаботной, несмотря ни на какие невзгоды, Дафны.
Лорд Гренвилл остался с сыном дома, и Эмили скучала по обоим, но не так сильно, как можно было ожидать. Она так мечтала поделиться с кем-нибудь своими сомнениями, но не могла выдать тайну Джейн!
В последнем письме мисс Соммерсвиль сообщала, что мистер Несбитт переписал свое завещание. Как будто и без этого известия у ее подруги было мало подозрений! Нет, пора возвращаться домой!
25
– Опять мы видим их вдвоем? – Джейн Соммерсвиль выпрямилась в кресле, чтобы разглядеть, как синий плащ Филиппа Рис-Джонса мелькает среди деревьев в глубине парка.
– Кэролайн лишь вчера приехала, а Рис-Джонс уже здесь! – подхватила и миссис Пейтон.
– Моя сестра оказалась очень упорна. Мне сразу пришлось предупредить ее, что я больше не стану потворствовать ей, если слухи о ее поведении вновь дойдут до родителей, – леди Гренвилл сидела на террасе спиной к лужайке и не стала оборачиваться.
– Ты еще сомневаешься? – хихикнула Дафна. – Миссис Меллотт вчера в шляпной лавке уже говорила о том, что вскоре ее племянник и племянница окажутся помолвленными!
– Она готова вернуть им свое расположение? – заинтересовалась Эмили – ей хотелось, чтобы на бал к Рис-Джонсам приехала и их тетушка, это порадовало бы Кэтрин.
– Если Филипп женится на дочери лорда Уитмена, а его сестра выйдет замуж за будущего лорда Пламсбери? Эмили, да как ты можешь сомневаться? Миссис Меллотт в самых радужных мечтах не смогла бы вообразить себе большего счастья! – Даффи с недоумением смотрела на подругу, растерявшую свою обычную догадливость. – Подобное родство позволит ей наконец избавиться от Эвелин!
– А ведь верно! Оба Рис-Джонса станут твоими родственниками, – Джейн задумчиво покачала головой, украшенной новой прелестной соломенной шляпкой. – Нет ли у вас еще какого-нибудь кузена для Эвелин Меллотт?
Леди рассмеялись.
– Что вас так развеселило, милые дамы? – на террасу вышел доктор Вуд в сопровождении лорда Гренвилла. К радости всех троих леди, Николас Ченнинг не явился.
– Мы говорили Эмили, что скоро ваше семейство увеличится, – Джейн первой сумела сдержать смех.
Читать бесплатно другие книги:
