Нежные сети страсти Карр Изобел

Гарет внимательно огляделся с деланой серьезностью. Боу едва удерживалась от улыбки. И тут она заметила ямочку у него на щеке. Мелькнула и пропала. Но этого мига хватило, чтобы удостовериться – дом понравился и Гарету тоже, хотя он бы ни за что в этом не признался.

– Мне удалось кое-что найти. Первое неоспоримое достоинство – дом нравится моей жене. Второе – расположен он очень и очень далеко от мест, где живут мои родственники. И третье… Я уже сказал, что он нравится моей жене?

– Да, и это действительно так. Он и тебе понравится, когда мы обустроимся и ты немного придешь в себя. Главный холл такой просторный, что в нем запросто можно играть в крикет, и только представь, какое огромное полено мы сможем сжечь в святки в этом камине! Пожалуй, в нем можно и буйвола целиком зажарить.

– Вероятно, для этого он и предназначался.

– Тогда мы так и поступим – устроим бал-маскарад и зажарим буйвола на вертеле. Твоим друзьям понравится. Моим-то уж точно.

Гарет улыбнулся ей, но взгляд его вновь потух. Боу мысленно себя отругала. Зачем она заговорила о его друзьях! Он все еще глубоко переживал то, что друзья от него отвернулись, как не мог смириться и с тем, что ее отец и братья так и не поверили ему. Да они должны на коленях благодарить его за то, что он сделал!

Как бы там ни было, Боу решила, что больше ни слова не скажет о друзьях. Она сделает все, что в ее силах, чтобы поддержать мужа, поможет ему забыть об обидах. И сама не будет помнить ему зла. Разве что забыть о леди Кук будет непросто.

– Мы могли бы пригласить соседей, – с несколько наигранной живостью предложил Гарет. – Должны хотя бы из вежливости. Особенно если учесть, что в доме лет тридцать никто не жил.

Боу кивнула, и в этот момент очень кстати появилась миссис Пиблс с чайным подносом. Боу с удовольствием одно за другим ела печенье. За окном дождь уже вовсю хлестал из тяжелых, затянувших небо свинцовых туч. И Гарет сидел мрачнее тучи.

– Уборные, – с ужасом произнес Гарет, когда миссис Пиблс указала на две маленькие двери рядом с хозяйской спальней.

Жена подняла на него укоризненный взгляд, и он решил не продолжать тему. Его худшие опасения относительно дома оправдались полностью, но Боу стояла на том, что дом ей нравится, настойчиво пытаясь заставить и его полюбить эту древнюю развалюху. Темную обшивку стен она называла уютной. Кровати, водруженные на помосты, отгороженные потраченными молью древними шторами, она называла импозантными. Но даже она не смогла найти лучшего определения для уборных, кроме как «имеющие историческое значение».

На втором этаже располагалась длинная галерея со стоящими вдоль стен высокими пустыми книжными шкафами, разделенными колоннами с кариатидами. Галерея проходила вдоль всего фасада, из окон открывался красивый вид на окрестности, и подъездная дорога к усадьбе была как на ладони. Вдали виднелись меловые скалы и дорога на Кингстаун.

Боу отошла к окну и провела рукой по подоконнику. Губы ее шевелились, словно она говорила сама с собой.

– Проклинаешь моего отца?

Боу покачала головой.

– Нет, составляю список. Книги нужны каждому дому. Я никогда не думала, что мне придется собирать библиотеку с нуля, и меня немного пугают масштабы задачи.

– В этом есть свои плюсы: к черту пыльные тома и нравоучительные трактаты, можно прожить и без них, – ответил Гарет. Миссис Пиблс в ужасе подняла на него глаза и тут же, как подобает служанке, опустила. Ну что же, решил Гарет, лучше ей с самого начала знать, с кем придется иметь дело.

– У нас дома таких книг никогда не было много, – сказала Боу. – Библия, конечно, была. Даже не одна, а несколько. Впрочем, герцог религиозную литературу не особенно жаловал. Разве что трактаты, написанные еще в Древнем Риме, где говорилось о том, как правильно поклоняться Митре. Вот такие книги он с удовольствием демонстрировал гостям и со злорадством наблюдал за их реакцией.

Миссис Пиблс сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Гарет все видел, но решил не вмешиваться, меж тем как Боу продолжала рассуждать о языческих культах и книгах, которые им следовало бы приобрести. Гарет мысленно поставил на то, что эта прислуга не продержится у них и месяца.

Через пару минут миссис Пиблс поспешила удалиться под предлогом необходимости готовить ужин, и Гарет наконец дал волю смеху, который так долго сдерживал. В пустой галерее звук его голоса отражался многократным эхом, словно там была целая дюжина хохочущих мужчин.

– В чем дело? – растерянно поинтересовалась Боу. Она была так прелестна в своей непосредственности. – Только не говори, что не хочешь иметь в доме библиотеку. И я не позволю тебе смеяться над моими любимыми романами, так и знай.

– Покупай себе какие хочешь романы, детка, только, ради Бога, не начинай собирать библиотеку с книжек вроде тех, что подарила тебе твоя невестка. Бедная миссис Пиблс не выдержит такого удара.

– О! – только и сказала Боу. Только сейчас до нее начал доходить смысл происходящего. Она закусила нижнюю губу, как делала всегда, когда пребывала в задумчивости или растерянности. – Ты думаешь, она уже сейчас собирает вещи или все же сообщит нам об уходе заблаговременно?

– Вполне возможно и первое и второе, но точно могу сказать, что теперь у нее на нас зуб. На обоих. Я-то думал, она невзлюбит меня одного, но тут ты завела песню о том, что хочешь наполнить дом одами языческим богам.

– Не забывай о романах. Они ничем не лучше сочинений древних язычников.

– Если не хуже, – согласился Гарет. – Давай проверим, найдем ли мы выход из этой кроличьей норы в гостиную? Там по крайней мере тепло, а то я уже пальцев на руках не чувствую от холода. – Для пущей выразительности он потер ладони.

После нескольких неудачных попыток найти выход, неизменно заканчивавшихся возвращением к исходной точке, и не без помощи чем-то явно испуганной горничной им удалось вернуться в гостиную.

– Мне привиделось, или стулья ужались с тех пор, как мы тут были в последний раз?

– Может, это ты вырос, – предположила Боу, усаживаясь на кушетку.

– Эти, с позволения сказать, стулья надо выслать в детскую. Во всех старых развалюхах есть детская, верно? Ты можешь представить Тейна с его могучим задом, сидящего на таком вот стуле?

Гарет тут же осознал свою оплошность. Боу лишь хлопала ресницами, боясь сказать что-то не то в ответ. Они оба находились в подвешенном состоянии с тех самых пор, как леди Кук повстречалась ему в парке. Она попросила помочь поправить подпругу, и неприятности начались, едва он спрыгнул на землю.

Леди Кук и Лео Вон приложили немало усилий к тому, чтобы его уничтожить, представив коварным соблазнителем. Вон был зол на него, леди Кук – из жажды мщения. Она обвинила его в оскорбительном равнодушии. Словно он был ее собственностью!

И словно мало того, что в обществе от них с Боу стали шарахаться как от зачумленных, он еще и стал персоной нон грата в Лиге. Честно говоря, Гарет с самого начала ожидал неприятностей по этой части, хотя не думал, что все зайдет так далеко. Спасибо Лео. Что же до леди Кук, то она наизнанку вывернется, лишь бы не дать обществу забыть о его прегрешениях – действительных и мнимых.

И никто не даст ему шанса объясниться, за исключением разве что Деверо. И то обстоятельство, что почти все члены Лиги знали Боу еще сопливой девчонкой, которая повсюду таскалась за ними на своем пони, лишь усугубит его вину.

Сестры – святое. Каждый это знает.

Глава 24

Первые три дня их пребывания в Мортон-Холле не переставая лил дождь. Дом, казалось, стоял на дне аквариума. К тому времени как стихия угомонилась, они успели обследовать его вдоль и поперек, от подвала до чердака.

Гарет выделил себе под кабинет одну из маленьких комнат на первом этаже. Там его и оставила корпеть над счетами Боу, а сама вышла прогуляться и заодно посмотреть, что осталось от сада.

Садовые дорожки, прямые как стрелы, разбегающиеся под равными углами, все еще выглядели вполне презентабельно, чего не скажешь о цветочных бордюрах и клумбах. Цветы уже давно никто не сажал, и те, что выжили, одичали и измельчали. Живая изгородь из заброшенных тисов выглядела жалкой и неопрятной.

Боу подобрала юбки, чтобы они не волочились по земле, сунув края подола в прорези для карманов, и направилась в сторону моря. Земля чавкала под ногами, очень скоро у нее безнадежно промокли ноги, но открывающийся с меловых утесов вид безусловно стоил перенесенных неудобств и затраченных усилий.

Прилив. Темные, с белыми барашками пены тяжелые волны с грохотом обрушивались на берег и с шипением откатывались назад, с каждым разом все ближе подбираясь к подножию утеса. Вдалеке, там, где на горизонте море сливалось с берегом, виднелись серые силуэты жавшихся друг к другу домов городка Кингстаун. Кое-где над крышами вился дымок. Здесь все было совсем не такое, как в поместье отца, с его разбросанными по всей территории веселыми разноцветными коттеджами под черепичными крышами.

Налетевший порыв ветра швырнул волосы ей на лицо и надул юбки словно паруса. Боу расправила плечи и вдохнула полной грудью бодрящий солоноватый воздух. И тогда услышала громкий и низкий, басовитый собачий лай. Внизу, по самой кромке моря бежал громадный черно-белый пес. Всадник, увидев пса, развернул коня и поехал галопом обратно в деревню. Пес остановился, отряхнулся и проводил всадника сердитым лаем, явно давая понять, что чужим тут не место.

Боу развернулась и пошла назад, к дому. Отсюда здание действительно напоминало галеон. Будто невиданной силы шторм разметал испанскую армаду, забросив один из кораблей на вершину утеса, а потом чьи-то заботливые руки разбили вокруг корабля сад, посадили тисы и подстригли их так, что они напоминали выпрыгивающих из моря резвящихся дельфинов.

Ветер дул ей в спину, и Боу то и дело смахивала волосы с лица. Придя домой, она отправилась в кабинет мужа. Гарет изучал бухгалтерские книги, и, судя по недовольному выражению его лица, увиденное в них его не радовало.

– Не может быть, чтобы все было так плохо, – сказала она, заглянув в книгу через его плечо.

Гарет вздохнул. Боу присела на край письменного стола и, взяв его лицо в ладони, провела большими пальцами по его скорбным бровям. И сознание, что она может с полным правом делать то, о чем когда-то лишь мечтала, наполняло ее приятным волнением.

– Все можно поправить, были бы деньги.

– Твои деньги, – насупившись еще больше, уточнил Гарет.

– По закону теперь твои, – ответила Боу.

– Сразу видно, что ты в жизни никогда не задумывалась, как свести концы с концами.

Боу опустила руки, чувствуя, как в ней закипает гнев.

– В чем ты хочешь меня упрекнуть? В том, что я не нищенка, как тебе бы того хотелось?

Гарет потер уставшие глаза.

– Прости, детка, я не прав. Совсем не то хотел сказать. Просто от этих цифр у меня в глазах рябит, и голова разболелась.

Боу заставила себя сдержаться. Она обещала себе, что сделает его счастливым, а слово надо держать. К тому же, что может быть глупее ссоры из-за денег, которых у них более чем достаточно?

– Тогда оставь эти цифры в покое, завтра к ним вернешься, – сказала она, стараясь придать тону нотки беззаботности.

Ему никогда не пришлось бы торчать в этом доме, который он откровенно ненавидел, за гроссбухами, от которых у него болела голова, если бы он на ней не женился. А она сделала все, что было в ее силах, чтобы вынудить его жениться на ней. Она получила что хотела, но вот получил ли что хотел Гарет – еще неизвестно. Воспоминание о его руке, обхватившей лодыжку леди Кук, прожигало ей мозг. Да, Гарету пришлось от многого отказаться, чтобы спасти ее репутацию.

– Кони уже на месте? – примирительно спросил он.

Боу покачала головой.

– Не знаю. Вряд ли. Почему спрашиваешь?

– Я подумал, мы могли бы покататься. Осмотреть окрестности. Может, в город съездить. Познакомиться с викарием.

Боу вымучила улыбку. Обида еще не прошла, но она видела, что он старается загладить свою вину.

– Хочу знать, кто наши соседи. Кому стоит нанести визит.

– То есть совершить упредительную атаку? До того как миссис Пиблс заклеймит нас как язычников и нам придется подумать о переходе в методистскую церковь.

– Да, – сказала Боу, принимая предложенную им мировую. – Пора начинать осваиваться. У меня нет ни малейшего желания превращаться в затворницу.

– Молодожены, значит, – сказал мистер Тиллиард таким тоном, словно видел в этом нечто предосудительное. – И живете в Мортон-Холле, – с вопросительной интонацией добавил он.

Гарет молча кивнул, чувствуя, что боится случайно сказать что-то не то престарелому викарию. Боу молчаливо сидела рядом с ним, и, судя по напряженной позе, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

– Да, – преодолев смущение, сказал Гарет, – мой отец передал мне в собственность поместье после свадьбы с леди Боудисией.

Старик кивнул, и локоны на его парике подпрыгнули.

– Придется немало потрудиться, чтобы привести этот дом в порядок. Все время, пока я тут живу, он пустовал.

– Да, – согласился Гарет и снова кивнул. Ему начало казаться, что он превращается в попугая, словарный запас которого состоит из одного слова. Но викарий был прав: работы предстоит много, – а расходов еще больше.

Поместье могло бы давать неплохой доход. К счастью, плантации хмеля не постигла печальная судьба дома и сада, до которых никому не было дела. Вот только денег за хмель не увидеть еще почти год – урожай собрали всего пару месяцев назад, и отец успел его продать до того, как передал имение младшему сыну. Гарет понимал, что ему не остается ничего другого, как вложить большую часть средств, полученных в качестве приданого, в восстановление дома и усадьбы. Иначе жить здесь они просто не смогут.

Он презирал себя. Охотник за приданым, кто он еще после этого! Из дамского угодника превратился в альфонса. Порой Гарету приходило на ум, что «подарок» отца мыслился как наказание. «Поступи против моей воли – и увидишь, что из этого выйдет».

Он действительно пошел против воли отца. Брак младшего сына никак не входил в планы графа, как и связанные с этим браком расходы. И сейчас, женившись, Гарет вынужден был вкладывать деньги жены в дом, который в итоге, возможно, так никогда и не станет полностью пригодным для жизни. Состояние их спальни было тому прямым указанием.

Дырявые простыни, чадящий камин, вездесущая сырость. С тем же успехом они могли бы поселиться в одном из домов, что отец сдавал арендаторам в главном поместье. Пожалуй, там им было бы даже уютнее. По крайней мере ни в одном из тех домов крыша не протекала. Чего не скажешь о Мортон-Холле.

Только услышав, как дребезжит его чашка на блюдце, Гарет понял, что слишком глубоко ушел в невеселые мысли. Боу, ни слова не говоря, забрала у него чашку и поставила на стол. Он увидел, как насмешливо блеснули ее глаза. Забывшись, он едва не влил в себя еще одну чашку жуткого пойла, которое викарий почему-то называл чаем. Напиток оставлял во рту жуткий привкус плесени, который не убивался никаким количеством сахара.

– И чем тут принято заниматься в свободное время? – спросила Боу с безупречной любезностью светской дамы. Она была дочерью герцога и воспитание получила соответствующее. Гарет искренне восхищался ее манерами. Глядя на нее сейчас, ни за что не подумаешь, что она умеет ругаться как сапожник и скачет на лошади с лихостью амазонки. Не всякий джентльмен решится на такие трюки, какие Боу выделывала верхом.

Мистер Тиллиард перевел водянистый взгляд с нее на Гарета и обратно.

– Никто из вас не жил в Кенте? – спросил викарий.

– Нет, – односложно ответил Гарет, добавив после паузы: – Никто из нас никогда не жил так далеко на юге.

Викарий уклончиво покашлял.

– Здесь у нас можно неплохо поохотиться. В основном стреляют фазанов. Иногда рябчиков. – Викарий почесал подбородок. – Хорошо идет охота с собаками. Одно время в Мортон-Холле была отличная псарня. По крайней мере, так говорят. И еще в Эшфорде проходят ежегодные скачки. Конечно, не того размаха как в Оуксе или Дерби, но все равно неплохое развлечение.

– Я никогда не охотилась с гончими, – сказала Боу.

– Я бы и предположить не посмел, что вы бывали на охоте, сударыня, – брызгая от возмущения слюной, ответил викарий.

Гарет заметил, что жена его сделала глубокий вдох и задержала дыхание, очевидно сопротивляясь желанию ответить викарию в своем духе.

– Это вашу собаку я всегда вижу на берегу? – спросила Боу. Щеки ее порозовели.

Гарет сочувствовал. С ее темпераментом нелегко себя обуздать.

Викарий брезгливо поморщился, словно увидел мышь, свившую гнездо среди его носков.

– Крупный черно-белый пес?

Боу кивнула.

– Я увидела его в вашем саду и подумала…

– Этот пес не мой, миледи. Он ничей. Собака эта единственная, кто несколько лет назад выжил после кораблекрушения. Она выплыла на берег, таща за собой боцмана, вцепившегося в ошейник; бедняга умер через несколько дней. С тех пор собака таскается по городу и пугает рыбаков.

– Вот как, – сказала Боу, с отсутствующим выражением глядя куда-то поверх головы викария.

Гарет понял, что запас ее терпения вот-вот истощится. Пора принимать срочные меры.

– Нам пора, сэр, – сказал Гарет, поднимаясь. – Не сомневаюсь, что у вас полно дел.

– Да-да, – сказал викарий. – Пока не стемнело, вам надо добраться домой. Увидимся в воскресенье. Я договорюсь, чтобы для вас оставили место на передней скамье.

Выйдя из дома, Боу поглубже нахлобучила шляпку и крепко взяла мужа под руку.

– Ты все еще влюблена в Холл? – сказал Гарет.

– Да, – ответила Боу, – хотя переход к методистам видится мне все более заманчивым.

– Боюсь, что они, как и мистер Тиллиард, не одобрят твое желание заняться псовой охотой.

Боу отстранилась и с недобрым прищуром посмотрела на Гарета. Ветер трепал ее кудри, волосы лезли в глаза.

– Я лично займусь разведением гончих собак просто для того, чтобы позлить этого лицемера.

– Мы можем завести дюжину спаниелей. Милые английские собаки, а не какие-то там иностранцы. Не будем, что называется, дразнить местных собак.

– А ведь как хочется. – Боу вздохнула. – Я, честное слово, стараюсь вести себя прилично, но иногда это слишком тяжело.

– Я нервничаю, когда ты целый день молчишь, – сказал Гарет, войдя в маленькую комнатку, которую Боу объявила своей личной гостиной. Она вздрогнула от неожиданности и подняла на него глаза. Окинув мужа взглядом, невольно улыбнулась.

Забрызганный грязью, с растрепанными от ветра волосами, в кожаном охотничьем пальто, видавшем лучшие времена, он совершенно не походил на лощеного лондонского джентльмена. Но в таком виде он нравился ей даже больше. Этот Гарет принадлежал ей, и только ей одной.

– Мне осталось написать два приглашения, остальные уже закончила, – сообщила Боу и, отложив перо, размяла уставшие пальцы. Лизнув указательный палец на левой руке, она попыталась оттереть им чернильное пятно на пальце правой. Пятно упрямо не поддавалось. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против жены, у которой руки в чернилах, как у писаря, – недовольно пробурчала Боу, рассматривая испачканную руку.

Гарет наклонился и поцеловал то самое чернильное пятнышко. Задержав ее руку в своей руке, он большим пальцем пощекотал ее ладонь.

– Жена-писарь вполне меня устраивает. Но еще больше меня бы устроила жена-бухгалтер. Как у тебя дела с арифметикой? Возьмешься вести гроссбух? Уже неделю пытаюсь свести дебет с кредитом, и все никак. Может, у тебя получится лучше.

Боу засмеялась и покачала головой.

– Я никогда не была сильна в математике. Папа удивлялся, в кого я такая безнадежно глупая.

– Тогда мне придется оставить эту работу себе, – с шутливым вздохом заключил Гарет и, отпустив ее руку, прошелся по комнате.

– Ты разбирайся со счетами, а я продолжу писать приглашения, – сказала Боу и, взяв в руки перо, прикусила пушистый кончик. Гарет подбросил полено в очаг. В камине заплясали искры.

– Я уже отправила приглашения обеим нашим семьям, – сказала Боу.

Гарет обернулся к ней, насмешливо приподняв бровь. Заправив за ухо прядь волос, спросил:

– Ты ведь не думаешь, что кто-нибудь из наших родственников приедет сюда на Рождество?

– Нет, не думаю, – сказала Боу и, покачав головой, принялась грызть перо. – Даже если бы им очень хотелось провести праздник здесь, с нами, что весьма сомнительно, ехать в такую даль по разбитым зимним дорогам никто не захочет. Придется довольствоваться компанией соседей.

– Да, зимой люди или остаются дома, или уж приезжают надолго, – сказал Гарет.

– Вот именно. Не думаю, что в гостях у нас соберется больше десяти семей. А может, и меньше, если погода испортится.

– И каких таких высоких особ мы у себя принимаем?

Боу прыснула от смеха.

– Скажешь тоже – высокие особы! Я пригласила викария, доктора и местного нотариуса. Наш уголок мира населен не слишком густо, знаешь ли. Ах да, еще сестер Акройд. Они очень милые.

– Но не их мамаша, – сказал Гарет, закатив глаза.

– Но не их мамаша, – эхом откликнулась Боу, с укоризной взглянув на мужа. – Если кто-нибудь из твоих друзей приедет – мистер Деверо к примеру, – им будет с кем потанцевать.

– Ты хочешь сказать, что танцы тоже будут?

Боу почувствовала, что краснеет. И тут же мысленно одернула себя и гордо расправила плечи. Отчего ей должно быть неловко из-за вполне естественного желания принять гостей как полагается?

– Я не сказала, что у нас будет бал, просто танцы, и все. Никаких музыкантов я приглашать не собиралась. Ты нашел подходящее святочное полено? – спросила Боу, чтобы сменить тему.

Гарет ухмыльнулся, и у Боу сердце забилось чаще – она влюбилась в эту ухмылку раньше, чем в самого Гарета.

– Нашел. И как раз сейчас его устанавливают в камине. Готов поставить пони на кон – и за неделю не прогорит! И еще я приготовил для тебя сюрприз.

Боу отчего-то насторожилась.

– Приятный?

– Сейчас увидишь, – сказал он и протянул ей руку.

Боу закрыла чернильницу крышкой и отложила перо. Гарет торжественно повел ее в главный холл. Двое лакеев и трое арендаторов возились у древнего очага, устанавливая в нем святочное полено. На длинном столе лежали зеленые ветки, которые горничные под руководством миссис Пиблс связывали в гирлянды. Мистер Пиблс втыкал ветки омелы в большой соломенный шар. Работа кипела.

– Все как положено на Рождество, – с самым серьезным видом заявил Гарет. – Совсем как в Лохмабене.

Боу, не сдержавшись, шмыгнула носом и смахнула навернувшуюся слезу. Настоящее Рождество с поленом и омелой. Как дома. Или почти как дома.

– Я тоже для тебя кое-что приготовила, – сказала она, порадовавшись тому, что «сюрприз» прибыл сегодня утром как раз тогда, когда Гарет уехал на поиски подходящего святочного полена. – Пойдем в хлев.

– В хлев? – не веря ушам, переспросил Гарет.

– Да, ты не ослышался. Подарок ждет тебя там.

Гарет вышел следом за ней в вестибюль.

– Ты ведь не свинью мне собираешься преподнести?

Боу молчала. Она вышла за дверь не оглядываясь: знала, что Гарет пойдет следом хотя бы из любопытства.

Открыв дверь в хозяйственную пристройку, она остановилась у заграждения только что сооруженного хлева. Пятнистый поросенок – ее рождественский подарок мужу – с хрюканьем бросился к ней, требуя внимания. Боу наклонилась и почесала его за ушком.

– Похож на ездовую собаку, – сказал Гарет, с опаской поглядывая на него. Примерно так же он смотрел на собственный дом, когда они впервые тут появились.

Боу с улыбкой продолжала чесать поросенка за ухом. Тот хрюкал и повизгивал от восторга, прижимая к голове большие уши с нежно-розовыми раковинами.

– Мистер Морленд – знаменитый свиновод. Он говорит, что эта порода называется глостерширской пятнистой. Стопроцентные английские свиньи. Я не смогла удержаться, когда их увидела.

Гарет протянул руку и погладил поросенка так, как погладил бы собаку.

– В ведре яблоки, – сдерживая улыбку, сообщила Боу. – И морковка тоже.

Гарет выудил яблоко из ведра. Поросенок громко чавкнул, принимая угощение, обслюнявив руку Гарета. Гарет поморщился. И противно, и приятно.

– И как ты его назовешь? – спросила Боу.

Гарет посмотрел на нее так, словно она сошла с ума.

– Разве свиньям дают имена? – Он протянул поросенку еще одно яблоко. Косичка Гарета свесилась с плеча, и он поспешил убрать ее за спину до того, как поросенок ухватится за нее зубами.

– У всех домашних любимцев должны быть имена.

– А это что, – он ткнул огрызком яблока в сторону будущего хряка, – домашний любимец?

– Конечно. Если бы я хотела подарить тебе ветчину, я бы так и сделала.

Гарет засмеялся и швырнул чавкающему поросенку остаток яблока.

– Он сильно напоминает мне лорда Норта, – с коварной усмешкой заметил Гарет. – Пожалуй, назову его Фредериком. И мы будем есть его детей.

Боу зажала руками рот. Крохотные глазки и толстые щеки поросенка делали его ужасно похожим на бывшего премьер-министра, каким бы нелестным ни было сходство.

Гарет прислонился к ограде хлева и скрестил ноги.

– Только не говори мне, что я теперь еще и приговорен к ношению гамаш.

Боу закусила губу, чтобы не улыбнуться. Она уже положила пару гамаш Гарету в сундук к вящему ужасу слуги хозяина.

Глава 25

Гарет подождал, пока Боу присядет в реверансе перед Роландом Деверо по завершении танца, прежде чем подойти к ним и заявить права на собственную жену.

– Найди себе другой объект для флирта, – сказал Гарет, махнув другу рукой, чтобы тот уходил.

Деверо наморщил нос, поклонился Боу и отошел к фортепьяно. Младшая из сестер Акройд, вняв просьбам гостей, села за инструмент, а Деверо вызвался переворачивать страницы партитуры. Мисс Элис, которой уже пошел тринадцатый год, расцвела в улыбке, польщенная вниманием столь приятного во всех отношениях джентльмена.

– А знаешь, – сказала Боу, улыбаясь мужу, – ты ведь никогда не приглашал меня танцевать. Ни разу. Каждый год мы раз по двадцать встречались на балах, и ты никогда ко мне близко не подходил.

– Я намеренно избегал тебя, детка, – ответил Гарет, ни на йоту не погрешив против правды.

– А я всегда думала, что тебе не нравлюсь.

– Ха! – Гарет умело вел ее в танце в обход гостей. – Да тебе никогда и в голову бы не пришло, что ты можешь не нравиться мужчине.

– Думаешь, я настолько самонадеянна и глупа? – обиделась Боу. – Так вот: я прекрасно знаю, что многие меня недолюбливают, и таких становится все больше. Я имею в виду мужчин.

Идея Боу устроить танцы оказалась весьма удачной. Танцевали все – даже викарий и доктор решили тряхнуть стариной. Гарет, ведя жену в танце, задержался у камина со святочным поленом, как раз под гигантским шаром с омелой.

– Но разве тебе никогда не приходило в голову, что ты могла бы влюбить в себя их всех, стоило очень этого захотеть? – Гарет знал, о чем спрашивал. Он понимал Боу и видел, с какой легкостью она очаровывала представителей сильного пола. Может, ей и не давалась арифметика, но в том, что касается флирта, Боу равных не было.

Румянец на ее щеках проступил даже сквозь слой пудры.

– Я всего раз попыталась это сделать, – призналась она.

– И?..

– И ты недоуменно приподнял бровь и ушел, не сказав ни слова.

– Когда это было, детка? – спросил Гарет, уже зная, каким будет ответ. Он отчетливо помнил и ее возмущенный взгляд, и то, что было на ней в тот вечер: платье цвета персика, украшенное зеленым орнаментом, и перья того же оттенка в прическе.

– На балу после охоты. Мне было шестнадцать.

– А если бы ты проявила упорство, я сделался бы ручным и, как домашний пес, повсюду трусил за тобой, что бы ты тогда со мной сделала?

– Что бы я сделала? – Боу даже заморгала от неожиданности. Она и не предполагала, что такой сценарий возможен. Взрослые мужчины без гроша в кармане не домогаются богатых наследниц, особенно когда последним еще не исполнилось восемнадцать.

Гарет тихо засмеялся.

– Я выбрал самую надежную тактику – не попадаться тебе на глаза. – Гарет поднял руку, сорвал ягоду омелы и протянул жене.

– Пожалуй, – задумчиво протянула Боу. Ягоду она, не замечая того, крутила между пальцами. – Покажи мне, как бы ты поступил, если бы я… не была шестнадцатилетней дочкой герцога и сестрой твоего лучшего друга. Если бы я была замужней дамой в твоем вкусе или, скажем, оперной певичкой с волосами цвета соломы.

Член Гарета отреагировал на слова быстрее, чем мозг.

– У нас гости.

– Ничего, – ответила Боу с лукавой улыбкой. – Новый танец только начался и продлится еще полчаса, если не больше. Или ты хочешь сказать, что полчаса тебе мало?

Гарет ухмыльнулся своей сумасшедшей жене.

– Жди меня в галерее.

– В галерее? Не в спальне?

– Видишь ли, хозяева, приглашая гостей на бал, как правило, запирают двери в личные покои, так что соблазнять даму приходится за пределами хозяйской спальни. Впрочем, укромных уголков в английских домах, к счастью, хватает.

– Там нас могут увидеть, – не слишком настойчиво возразила Боу.

– Риск входит в обязательный набор. Все, отчасти, ради риска и делается. – Гарет поклонился, взял из ее рук ягоду, по обычаю целомудренно поцеловал жену и оставил под омелой в одиночестве. Как положено радушному хозяину, он неспешно обошел зал, останавливаясь на пару слов то возле одного, то возле другого гостя. Все это время Гарет исподволь наблюдал за Боу и не упустил момента, когда она, улучив минутку, выскользнула из комнаты. Дабы не вызывать подозрений, опытный светский лев, коим всегда считался Гарет, не побежал следом. Проводив взглядом Боу, он остановился поговорить с мистером Хоули, самым крупным помещиком в здешних краях. Хоули снисходительно улыбался, глядя на сына, танцующего с одной из сестер Акройд.

– Это мисс Джулия? – спросил Гарет, кивком указав на молодую пару.

– Мисс Хестер, – с ухмылкой поправил его Хоули. – Хотя вы почти угадали. Все сестры Акройд на удивление похожи, а Джулия и Хестер – близнецы, что создает еще большую путаницу.

– Нас с Суттаром тоже постоянно путают, хотя мой брат на несколько лет старше и на несколько дюймов ниже. Я сочувствую сестрам Акройд. Когда мы с братом были детьми, нам постоянно доставалось за проделки друг друга.

Хоули сдержанно засмеялся.

– Хорошо, когда есть на кого спихнуть вину. Томасу не так повезло. Если в доме китайская ваза разобьется или с блюда исчезнет все печенье, сразу понятно, чьих это рук дело.

– Поэтому каждому мальчику нужна собака, – ответил Гарет и с поклоном удалился, отправившись на свидание с собственной женой.

Боу нервно мерила шагами длинную неосвещенную галерею. В испуге она вздрогнула, когда за ее спиной захлопнулась дверь.

– Разве ты никогда не целовалась в укромных уголках? – спросил он с напускной беспечностью. Вообще-то для него этот вопрос не был праздным – он уже ревновал жену к ее прошлому, даже если это прошлое существовало лишь в его воображении.

Взвинченный ревностью, Гарет грубо прижал жену спиной к стене, навалившись на нее всем телом. Подсознательно ожидая сопротивления, он впился губами в ее рот, но сопротивления не последовало – Боу была словно воск в его объятиях.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман Анатолия Безуглова «Черная вдова» насыщен множеством событий. Сначала действие развивается нес...
«Я снова влипла в историю. Пишу эти строки, а рука у меня трясется. Меня всегда пугает порка. Не зна...
Лукавые и остроумные истории о неугомонном пятилетнем мальчике Фридере и его неутомимой бабушке. Ско...
В 1922 году, когда из России были изгнаны лучшие ее умы, выдающийся русский философ Густав Шпет отка...
Психические расстройства – как они возникают, что лежит в их основе, как можно эффективно с ними бор...
Причину всех недостатков пороков своих детей родители должны искать в самих себе. Таков символ веры,...