Нежные сети страсти Карр Изобел
– Ну как? – тревожно спросила она.
Сэндисон поднял голову. Вид у него был несколько рассеянный.
– Я чувствую себя призовым жеребцом на аукционе.
– Так тебя только что продали, да?
– Не меня, а нас с тобой. Твой отец торгуется как цыган на ярмарке. У меня такое чувство, что я должен пересчитать себе зубы.
Боу усмехнулась.
– Герцога еще никому не удавалось перехитрить.
– Мой отец уверен, что именно он остался в выигрыше.
– И это хорошо, верно? – Боу стиснула плечо Сэндисона. Было приятно ощущать мускулы и знать, что этот мужчина теперь всецело принадлежит ей. Восторг обладания будоражил кровь, заставляя забыть, что продажа Сэндисона с потрохами состоялась не без ее участия.
– Пойдем в сад, спрячемся в беседке, – прошептала она, потянув его к двери.
– Думаешь, стоит? – неуверенно спросил Сэндисон, замедлив шаг. Боу схватила его за руку и потянула за собой. Повозившись немного с дверью, она вывела Сэндисона из дома.
– Тебе не кажется, что нам уже поздно думать: стоит или не стоит? Есть одна вещица, которую я хочу тебе показать.
– Что-то мне не нравится твоя улыбка, детка.
– Проводи меня до павильона и расскажи, до чего там договорились наши просвещенные папаши.
Сэндисон держал ее за руку; большим пальцем он вырисовывал круги на ее ладони. Садовники усердно работали, перекапывая клумбы и подрезая растения.
– Я получил больше, чем надеялся, – сказал Сэндисон. – Пятьдесят тысяч от твоего отца и небольшое поместье недалеко от Кента от моего. – Сэндисон криво усмехнулся. – Представляю, чего стоила ему эта уступка. Десяти лет жизни, а то и больше.
– В самом деле?
– О да, детка. Тебе еще предстоит познакомиться с феодальными устоями графов Роксвелл. На первом месте всегда интересы и желания самого графа, на втором – его сына, наследника, а все остальные лишь для того, чтобы обслуживать этих двух. Отдать пусть мало-мальски доходное имение младшему сыну означает нарушить вековой закон. Отец на это никогда бы не пошел по своей воле.
– В вашем роду младшим сыновьям не позволяют жениться?
– Никто нам жениться не запрещает, но младшие должны понимать – содержать семьи им придется на собственные средства. Считается, что младшие сыновья должны заниматься политикой. Традиционно граф использует «карманный округ», чтобы посадить их в палату общин.
– Где младший сын обязан лоббировать интересы отца или старшего брата.
– Именно так. Только если старший не сможет произвести наследника, одному из младших сыновей надлежит жениться. Пятый граф и был-то как раз таким вот младшим сыном и женился, когда ему было под шестьдесят. Не сомневаюсь – всю жизнь мне будут напоминать, что все, чем я владею, по сути – еда, вырванная из глотки детей старшего братца.
– Если кому-то из твоих родственников придет в голову сказать что-то такое при мне, клянусь – они пожалеют, – покраснев от гнева, сказала Боу.
– Так ты собираешься меня защищать? – со смешком уточнил Сэндисон.
– Да, если понадобится. Ты ведь меня защитил!
Гримаса боли, исказившая его лицо, была мимолетной, но то, что увидела Боу, заставило ее задуматься. Она не настолько хорошо его знала, чтобы читать в его душе как в открытой книге, но его боль передавалась и ей.
Боу остановилась возле павильона. Сэндисон прислонился спиной к стене павильона и, удерживая ее взгляд, обнял Боу за талию. Он держал ее бережно, как хрупкую статуэтку. Боу вдруг и сама ощутила себя нежной и хрупкой. Опасное ощущение. Сэндисон привлек ее к себе.
Не желая ждать, пока страсть возьмет верх над подобающей джентльмену сдержанностью, Боу прижала его к себе и поцеловала.
Ответный поцелуй Сэндисона был пылок. Ладони его неспешно заскользили вниз, к ее бедрам, пальцы прощупывали плоть сквозь несколько слоев одежды.
– Пойдем наверх, – сказала Боу, схватив его за особенно шаловливую руку, и потащила за собой. – Какой оттуда вид!..
– Вид что надо, – подтвердил Сэндисон, следуя за ней по винтовой лестнице.
Боу оглянулась через плечо и улыбнулась. Сердце ее колотилось, но отнюдь не от крутого подъема. Слова и мысли, почерпнутые из маленькой книги, обжигали голову.
Лестница вывела их на парапет с искусно украшенной зубцами стеной. Оттуда открывался прекрасный вид на лужайку, речку и дальнюю рощу. Боу смотрела на мирно пасущихся на лужайке овец, притворяясь, что притащила сюда Сэндисона только ради этого. Иных мотивов у благовоспитанной дочери герцога и быть не могло.
Он стоял у нее за спиной и прикасался к ней всем корпусом – от плеч до бедер, – упираясь широко расставленными ногами в каменный пол, так что ее ступни находились между его ступнями. Губами он прокладывал тропинку от ее уха вниз к затылку. Боу прислонилась к нему, для устойчивости опираясь ладонями о его бедра.
– Брат может застать.
Сэндисон негромко рассмеялся. Рука его медленно заскользила вверх, приподнимая нижние юбки.
– Лео не до нас. Герцог послал за ним лакея, когда закончил меня распекать.
Пальцы Сэндисона гладили обнаженное бедро. Боу с трудом держалась на ослабевших ногах. Чтобы не потерять равновесие, ей пришлось опереться на руки. Боу почувствовала, как под ладонями напряглись мышцы его ног.
– Кроме того, – лаская губами ее ухо, прошептал Сэндисон, – разве не для этого ты меня сюда привела, маленькая распутница?
«Да» застряло в горле, когда рука Сэндисона скользнула между ее бедрами и палец коснулся маленького бугорка. Теперь она знала, как он называется. Клитор. Гнездо страсти. Трон желания.
Пальцы его ласкали заветный бугорок смелее, настойчивее, но вдруг… все прекратилось.
– Что ты сказала? – Судя по тону вопроса, Сэндисон был в шоке.
– Ничего, я не…
– Я не ослышался, детка? – Он сделал пальцами что-то такое, отчего Боу вскрикнула и вжалась в него спиной. – Клитор? Гнездо страсти? Это тебе невестка рассказала?
– Она дала мне книгу, – задыхаясь, проговорила Боу. Сэндисон возобновил ритмичные движения пальцев. – И я читала стихи лорда Рочестера, но тогда не знала, что означают некоторые слова.
– Ах ты, маленькая глупая распутница! В этих стишках нет ни грана смысла.
Боу накрыла волна оргазма, и ноги подкосились. Сэндисон поддерживал ее, одной рукой обнимая за талию, а другой продолжая ласкать скользкую дрожащую плоть.
Вскоре она судорожно выдохнула и, сомкнув пальцы на его запястье, заставила прекратить сладострастную пытку.
– Теперь они уже не кажутся мне бессмысленными.
– Продолжаю стоять на своем, – с довольным смешком сказал Сэндисон. – А теперь покажи мне эту свою книжку.
Гарет листал ту самую маленькую книжку – Боу вынула ее из кармана, после того как встряхнула юбки и отдышалась. Жена Лео не переставала удивлять. Как, впрочем, и его будущая жена. «Трон желания»!
– «Эти любовные игры не следует повторять часто, – вслух читал Гарет, – и жениху стоит лишний раз напомнить о том, что не следует слишком щедро растрачивать свой ресурс, поскольку женщины обычно бывают более довольны, получив желаемое один раз, но выполненное на совесть, чем много раз, и сделанное спустя рукава». Что скажешь, маленькая распутница?
Боу кокетливо улыбнулась; Гарет возбудился мгновенно.
– Не в обиду автору данного опуса будет сказано, но думаю, что большинство женщин предпочитают получать желаемое как можно чаще и чтобы количество не шло в ущерб качеству, – проворковала Боу.
Гарет с улыбкой вернул ей книгу. Боу с загадочной улыбкой сунула ее обратно в карман.
– Виола сказала кое-что.
Гарет вопросительно приподнял брови. На что еще способна бывшая куртизанка?
– Она сказала, что я, возможно, не захочу забеременеть слишком скоро. В противном случае люди могут подумать, что тебе пришлось жениться из-за того, что сделал мне ребенка. Или что мне пришлось выйти за тебя по этой причине.
– Леди Леонидас абсолютно права. Я в первый же вечер тебе говорил.
– Но она также сказала мне, что существуют способы предотвратить зачатие.
– Ну, – сказал Гарет, чувствуя себя довольно глупо из-за необходимости объяснять подобные вещи, – есть методы, которые уменьшают вероятность зачатия, но единственный по-настоящему надежный способ – это потерпеть до свадьбы.
– Нет. – Боу тряхнула кудрями. – Еще несколько месяцев? Я не согласна!
Гарет засмеялся и привлек ее к себе.
– Я разделяю твои чувства, детка. Пусть мы и вступаем в брак на условиях взаимной выгоды, выгоды в том, чтобы соблюдать воздержание, я не вижу никакой.
– Вот оно, значит, как, – убитым голосом сказала Боу. – Брак по расчету. Пожалуй, я… Я не совсем так все себе представляла.
Гарету стало немного стыдно. Не стоило этого говорить. Все девушки, включая Боу, предпочитают романтические иллюзии правде жизни.
– Не придирайся к словам. Брак по расчету подразумевает рациональный подход к жизни, а в тебе так же мало рациональности, как и в целибате.
В глазах ее сквозили сомнение и обида. Она судорожно сглотнула. Гарет сделал глубокий вдох. Лучше бы он молчал: надеясь исправить положение, он лишь его усугубил.
– Все это не так, детка.
– Прекрати меня так называть. Мне уже не двенадцать лет, – отрывисто бросила Боу.
Глава 16
Брак по расчету. Сказанное Сэндисоном не выходило у нее из головы. Как и сказанное Виолой о ее с Гаретом странных отношениях. О том, что они ходили друг около друга, предпочитая держаться на безопасном расстоянии. Брак по расчету и сохранение разумной дистанции в отношениях – из одного следовало другое. Прохладная отчужденность – совсем не то, к чему стремилась Боу, вынудив Сэндисона на ней жениться.
Между тем священник продолжал вести церемонию. Боу машинально повторяла слова брачной клятвы. Гарет стоял рядом и смотрел ей в глаза. Лицо его светилось. Пожалуй, впервые в жизни у Боу не возникло желания немного подправить ему брови, чтобы тот выглядел действительно счастливым.
И вдруг стало ясно как день: то, как они вели себя друг с другом, было особым видом флирта. И флирт этот не был односторонним. Он тоже флиртовал. Вот уже несколько лет.
Гарет надел ей на палец простое узкое кольцо, и священник провозгласил их мужем и женой. Муж и жена – слова прозвенели в ее голове; раздался звон церковных колоколов. Под эти торжественные звуки муж повел ее к выходу из церкви.
Боу с наслаждением вдохнула добрую порцию свежего, бодрящего осеннего воздуха и обвела взглядом собравшихся родственников. Искренне радовались только женщины. Мужчины выглядели угрюмыми и недовольными. К немалой досаде герцога, из невесток присутствовала только Виола.
– Ну что, в Дарем завтракать? – предложил Лео, не потрудившись даже притвориться, что рад исполнить роль хозяина приема.
– Конечно, пора, – сказала Виола, послав Боу виноватую улыбку.
Боу вымученно улыбнулась в ответ.
Лео нисколько не смягчился. Ни с Боу, ни с Гаретом он не разговаривал. Гленалмонд, напутствуя Боу перед венчанием, сказал, что желает ей счастья в браке. Впрочем, тон его и выражение лица не оставляли сомнений – он считает брак ошибкой, о которой Боу будет очень жалеть.
Она улыбалась несмотря ни на что. Решила, что будет счастлива.
Она уже была счастлива. Вскоре и Гарет почувствует себя счастливее – как только поймет то, что уже поняла она: он любит ее так же, как она любит его. Любит давно. Возможно, любовь их не такая, как у всех, возможно, она не укладывается в общепринятые рамки, возможно, она вносила в их жизнь неудобства, но все равно это любовь и от этого никуда не деться.
Братья напрасно злятся, отец напрасно переживает, а Виола напрасно жалеет ее. Она непременно будет счастлива.
Родственники с обеих сторон поспешили убраться, едва дождавшись конца завтрака. Родственники Боу поехали в Лондон, Гарета – в свои поместья на севере. Мать Гарета обняла ее, вроде бы от всего сердца, но граф поспешил оттащить жену за руку к двери под тем предлогом, что им пора ехать. Родные Боу были менее сдержанны в проявлении своих чувств: оба брата крепко обняли ее перед отъездом, а Виола шепнула напоследок:
– Я кое-что оставила возле кровати. Гарет разберется.
Он провожал гостей внушающим беспокойство пустым взглядом. Встревожившись, Боу ущипнула его за руку, и он вздрогнул, словно витал мыслями где-то высоко и вдруг упал на землю.
– Скорее всего мы долго никого из них не увидим. Поместье находится очень далеко. Доехать туда – все равно что в другую страну, даже еще сложнее.
– Ты сам-то там был? – спросила Боу. Они с Сэндисоном шли в теперь уже опустевшую библиотеку Лео.
Гарет покачал головой.
– Я даже не знал о его существовании.
– Значит, можно ожидать чего угодно. Возможно, предстоит жить в хижине или руинах.
– Я знаю только то, что поместье находится в Кенте и дает примерно пять тысяч фунтов годового дохода. Отец клянется, что дом пригоден для жизни. Он заверил меня – там есть мебель, нас будут ждать двое слуг, которые подготовят дом к нашему приезду, и мы оставим их у себя, если сможем содержать.
– Зачем держать поместье, расположенное так далеко от прочих семейных владений, и не ездить туда хотя бы раз в год на охоту или просто отдохнуть? – Боу прошлась по комнате. Теперь, когда они остались наедине, у нее сдали нервы. Не то чтобы она сильно волновалась – просто не знала, что теперь делать.
– Да, это странно, – согласился Гарет. Он сидел на корточках, разжигая камин. – Отец выиграл это поместье в карты еще в молодости и благодаря своей баснословной скупости смог сохранить его по сей день. Думаю, что жилище покажется тебе старомодным.
Боу пододвинула стул к камину и села.
– Родовое гнездо Лохмабен скорее замок, чем дом. Так что отсутствием современных удобств меня удивить трудно. Там даже есть, страшно сказать, уборные! Хотя мы, слава Богу, ими не пользуемся.
Гарет отложил кочергу и выпрямился, протянув озябшие руки к огню.
– Граф сказал, что поместье похоже на Дарем.
– Ну это другое дело! – не без сарказма воскликнула Боу. Нервное напряжение требовало выхода. – Наконец-то мы остались одни в целом доме, и чем мы, спрашивается, занимаемся?
Уместный вопрос, если учесть, что она могла думать только о ночи и не находила места от волнения и неясного страха.
– Почему бы нам не воспользоваться отличной баней твоего брата? – предложил Гарет, лукаво поведя бровями.
– Или просто вернуться в нашу комнату, рискуя шокировать слуг? – предложила Боу, торопя события.
Гарет широко улыбнулся.
– Почему бы и нет? Или… – Он сделал многозначительную паузу. – Я мог бы запереть дверь и соблазнить тебя прямо здесь.
Боу вдруг стало жарко. Она медленно покачала головой.
– Нас могут увидеть садовники.
Гарет пожал плечами, но Боу не сочла разговор законченным.
– Они могут рассказать Лео, – добавила она, тряхнув головой для пущей убедительности. Щеки ее пылали.
– Точно так же слуги могут наябедничать, что я затащил тебя в спальню и совратил, едва за ним закрылась дверь.
Боу улыбнулась и тряхнула головой в третий раз.
– А разве можно совратить собственную супругу?
– Если правильно подойти к делу, маленькая распутница, – с ухмылкой ответил Гарет.
Глава 17
Лучшую гостевую комнату заливал мягкий солнечный свет. День близился к вечеру. Стоя у зеркала, Боу осторожно вытаскивала булавки, которыми было заколото платье. Полочки лифа распахнулись, и показался розовый шелковый корсет.
Гарет прирос к полу. Она принадлежала ему. Его на всю оставшуюся жизнь. Телом и душой. Тяжкое бремя, которое придется смиренно нести до конца дней. Приговор, пугающий неотвратимостью.
Она улыбнулась – немного смущенно, немного растерянно.
– Не могу освободиться от этого наряда без чьей-то помощи.
Разумеется, не может. Сколько женщин он успел раздеть? Всех не упомнишь. И вот он стоит и смотрит на нее, словно она разыгрывает для него спектакль, а он – безучастный зритель.
– Мужчине приятнее самому развернуть подарок, – сказал он и, потянув за рукава, спустил лиф с плеч. Боу распустила узел на тесьме в поясе юбки – шелковое платье с тихим шелестом упало к ее ногам. Она повернулась к Гарету спиной. Он поцеловал ее в затылок прежде, чем начал расшнуровывать корсет.
– Знаешь, как сильно мне хотелось сделать это в лесу? – Он быстро справился со шнуровкой, и корсет упал на пол. Он провел ладонями по ее животу, потом скользнул вверх, накрыв ее груди, ощущая их вес. – Как сильно хотел прикоснуться к тебе.
Боу повернула голову так, чтобы увидеть его глаза. Соски ее натянули тонкую батистовую рубашку – единственную преграду между его ладонями и ее телом. Со стоном она развернулась в его объятиях и протянула руки ему за шею.
Гарет подхватил ее на руки, уложил на кровать, а сам торопливо скинул сюртук. Боу, приподнявшись на локте, наблюдала за ним. Ни намека на девичью скромность.
Он уже был тверд, рвался на свободу из плена брюк. Гарет сбросил рубашку и скинул туфли.
Боу улыбалась. Она села и через голову сняла рубашку, бросив ее на пол. На предплечьях виднелись темные следы – синяки, оставленные грубыми пальцами.
– У тебя синяки.
– И у тебя, – веско заметила она и наклонилась, чтобы расстегнуть пряжку на туфле. Скинув обувь, она собралась расстегнуть подвязку.
– Не надо, – сказал Гарет, давясь словами. – Оставь.
Боу в недоумении взглянула на него, но сделала как он велел.
– Хочешь, чтобы подарок остался неразвернутым?
– Господи, да.
Солнечный луч скользнул по кровати, отразившись от стоящего на тумбочке фарфорового кувшина. Гарет улыбнулся. В янтарной жидкости плавали крохотные губки. Боу проследила за его взглядом.
– Виола сказала, что оставила нам кое-что, и что ты знаешь, как с этим поступить.
– И я знаю, сладкая моя, – сказал Гарет и, стянув бриджи, встал одним коленом на кровать.
Боу стояла на коленях посреди кровати, наблюдая за ним. Она ухмылялась.
– Муж объелся груш.
Гарет покачал головой.
– Странная ты, ей-богу. Если муж объелся груш, то жена – Сатана.
– Сатана – это плохо?
– Это восхитительно!
Он крепко поцеловал ее в губы, лаская груди. Боу запрокинула голову, обхватила его бедро ногой и, просунув руку между их телами, принялась гладить его восставший член.
Гарет убрал ее руку, Боу возмущенно вскрикнула.
– Я сейчас кончу, как зеленый юнец, а ты хочешь получить качественный продукт. Сама говорила.
Она загадочно улыбнулась и, приподняв бедра, принялась тереться об него. Гарет решил не реагировать на провокации, продолжая покрывать поцелуями ее шею и грудь.
Боу захватила прядь его волос и потянула на себя. Он, лаская губами ее грудь, чуть больнее прикусил сосок. Она вскрикнула и разжала пальцы. Гарет потянулся к кувшину. Стеклянная крышка, к счастью, не разбившись, упала на пол, в комнате сильно запахло бренди. Гарет вытащил губку.
Боу приподнялась на локте, в недоумении глядя на мужа. Гарет провел губкой по ее животу, оставляя на бледной коже влажный след. Наклонившись, он слизнул бренди, проводя губкой все ниже, к раскрытым влажным складкам ее лона, к восставшему бугорку.
Вкус бренди мешался со сладковатым привкусом ее соков. Боу выгнулась ему навстречу, бормоча что-то нечленораздельное. Гарет провел языком по бугорку и протолкнул губку внутрь пальцем.
Он осторожно ввел второй палец, поглаживая ее свободной рукой по животу. У него никогда не было девственницы, но логика подсказывала – вряд ли она получит удовольствие от первого раза. Он никогда не слышал, чтобы женщина с восторгом отзывалась о первом опыте, и едва ли все объяснялось неуклюжестью их мужей.
Так что лучше вначале довести ее до оргазма.
Боу зажмурилась. Жадно глотая воздух, она сосредоточилась на том, что происходило внутри ее. Матка ее ритмично сжималась, и тепло волнами растекалось по телу, добираясь до кончиков пальцев рук и ног.
Гарет убрал руку, и ее протестующее бормотание сменилось резким всхлипом, когда он вошел в нее одним быстрым толчком. Она стиснула его бедра ногами. Гарет неподвижно ждал, когда боль ее отпустит.
Принять в себя его… Она не знала, какое из недавно ставших ей известными слов подобрать… Как бы там ни было, ощущения от его пениса оказались совершенно иными, чем от его пальца. И не только потому, что пенис больше. Теперь, когда боль ушла, остались удовлетворенность и насыщение.
Гарет наклонился и стал нежно целовать ее. Он ничего другого не делал, пока не добился отклика, и лишь тогда вышел, но не до конца, и еще раз вошел. Еще не зажившая плоть отозвалась болью, изрядно подслащенной наслаждением.
– Гарет, я… – Она сама не знала, что хотела сказать, – просто не могла молчать.
– Больно? – нежно спросил он, согревая дыханием кожу за ухом.
– Да. Нет. – Она судорожно вздохнула и уверенно повторила: – Нет.
– Хорошо. – Он снова ее поцеловал, поглаживая ладонями бедра. Надавив своим весом, он осторожно раздвинул ее ноги шире и толкнул себя в нее.
– Не думай ни о чем, маленькая распутница, – прошептал он, слегка царапая зубами ее скулу, языком касаясь пульсирующей жилки на шее. – Думать при этом вредно.
Боу отбросила все мысли и погрузилась в ощущения.
Гарет отпустил ее ноги, и она подтянула колени к груди. Приподнявшись на локтях, вдавливая ее в матрас своим телом, с каждым разом он входил в нее все глубже, все резче, и каждый толчок приближал ее к развязке. Перемахнув через край, Боу закричала, и Гарет зажал ей рот поцелуем и, больше не сдерживаясь, бурно кончил сам.
Боу прильнула к нему, чувствуя, как он пульсирует в ней, слушая его стоны. Наконец в изнеможении он упал ей на грудь, и его волшебные волосы накрыли ее серебристой волной.
Глава 18
Боу потянулась и по-хозяйски, как собственница, окинула мужа взглядом. Пусть он называл их союз браком по расчету, она-то знала, что влюблена. Впрочем, она давно была в него влюблена. Еще немного, и она растворится в этой любви, потеряет разум. Потеряет себя. Покатится вниз с горы. Катиться вниз куда проще, чем взбираться наверх.
И так же легко было бы убедить себя, что он испытывает к ней те же чувства. Он заинтересован в ней как в любовнице – в этом сомнений не было. Еще не вполне проснувшись, он потянулся к ней с очевидными намерениями. Боу достала из кувшина губку, засунула ее в себя и оседлала его.
Член его уже пребывал в полной боевой готовности. Боу медленно покачивалась на нем, ожидая, пока Гарет откроет глаза. Он улыбался и держал ее руками за бедра, но она не была вполне уверена в том, что он не спит.
Боу наклонилась так, что груди ее слегка коснулись его груди. Соски ее уже отвердели. Она провела губами по его скуле и, взяв в руку член, направила в себя. Гарет распахнул глаза. Потрясение во взгляде быстро сменилось благодарностью.
Бедра их соприкоснулись, и Боу застонала, когда он прогнулся навстречу ей, наполняя ее собой.
– Проснулся? – спросила она.
Он что-то пробурчал, крепче ухватив ее бедра. Боу для равновесия оперлась ладонями о его грудь и начала движение. Самой малости хватило, чтобы поймать непередаваемое ощущение обладания им. Набухший клитор терся о его лобок. Было что-то восхитительное в этой смене ощущений: от почти наполненности к наполненности, затем к почти переполненности и назад, к почти наполненности. И так снова и снова, и с каждым разом тело ее принимало его все глубже, все полнее.
– Пощади, – сказал Гарет.
Боу не вняла его мольбе и темп менять не стала. Ступни и ладони словно покалывало мелкими иголочками. Она чувствовала ритмичные пульсации внизу живота. Она шире развела ноги, стремясь втянуть его всего, почувствовать каждый его дюйм.
Оргазм ее не был бурным, как не было бурным совокупление. Не дожидаясь, пока оргазм закончится, Гарет крепко стиснул ее бедра, направляя ее движения, задавая иной, куда более жесткий темп. Второй оргазм ее был куда более мощным, ей даже пришлось закусить ладонь, чтобы подавить крик – в этот момент Гарет выплеснул в нее семя.
– Доброе утро, жена.
Он держал ее за ягодицы, удерживая на месте. Губами захватив ее сосок, он провел по нему языком. Боу прогнулась и застонала. Набухший влажный бугорок между ног почти болезненно реагировал на легчайшие прикосновения. Наслаждение граничило с мукой.
– Через пару часов уезжаем в Лондон, – сообщил он, стиснув в ладони другую грудь. Он вновь взял сосок в рот и слегка потянул его, прикусив зубами.
– Да, – задыхаясь, проговорила она. Сил ее хватило лишь на одно слово.
– Посмотрим, сколько раз я смогу заставить тебя кончить до отъезда?
– Да.
Палец его скользнул по влажному бугорку как раз над тем местом, где соединялись их тела.
– А как насчет того, чтобы продолжить по дороге?
Боу застонала. Говорить она уже не могла.
– Это было «да»? – Гарет приподнял ее так, что в ней оставалась только его головка. Боу казалось, что она сойдет с ума.
– Да.
Он опустил ее, резко, с силой, со шлепком. Она приподнялась и так же резко, со шлепком опустилась. Гарет прикусил ее сосок так, что она вскрикнула. Удивительно, но испытанная при этом боль лишь приблизила ее к развязке.
Гарет отпустил грудь и обхватил ее за плечи. Она приподнялась, и он надавил на плечи, опуская ее вниз. В беспамятстве она всхлипывала, выкрикивая его имя.
– Еще? – спросил он, выйдя из нее, заменив член рукой, вращая внутри ее пальцы.
– Не могу.
Он опрокинул ее на спину.
– Еще как можешь.
– Не могу!
– Еще один разок, любовь моя, – сказал он, добавив еще один палец. Рука его ритмично двигалась у нее между бедрами.
– Ублюдок, – сказала Боу, с трудом ворочая языком.
Гарет усмехнулся и поцеловал ее, ловя губами стоны наслаждения.
Глава 19
Грэнби дочитал письмо Нолана, смял лист в кулаке и бросил в огонь. В гневе он одним движением смел все с каминной полки. Фарфор разбился в пыль. Дорогие часы из золоченой бронзы развалились на части. Капли воска от упавших свечей запачкали камин.
– Сука! – злобно прошипел Грэнби. Леди Боудисия вышла замуж. Она стала женой сына графа, ни больше ни меньше. Все его планы полетели к чертям.
Услышав сдавленный всхлип за спиной, Грэнби обернулся. Безмозглая дура, сестра Нолана, вскочила с кушетки и в слезах бросилась прочь из комнаты. Грэнби с шумом захлопнул за ней дверь. Эта тупая девка надоела ему. Даже в постели. И если придется смотреть на ее постную физиономию еще пару недель… Едва ли он выдержит.
Замужем. Рука его дрожала. Когда-то она заставила его поверить, что любит его. Грэнби прикоснулся к повязке, закрывавшей глаз. Она флиртовала с ним, кокетничала, она разве что открытым текстом не предложила переспать с ней, и переменилась лишь тогда, когда он сделал то, что сделал бы любой на его месте. Газетная вырезка с объявлением о венчании с шипением обуглилась. Грэнби смотрел, как горит бумага, и вместе с ней его планы мести.
Он пнул угли ногой, и почерневшая бумага рассыпалась, превратившись в золу. Нет, он не позволит ей так легко выкрутиться. Он ее уничтожит. Око за око, как сказано в Писании, и он сделает все, чтобы она вернула долг. А за ценой он не постоит.
Глава 20
Боу рассчитывала неплохо провести время в Лондоне. У них, конечно, была скандальная слава, но как только герои скандала становятся мужем и женой, интерес сплетников к ним неизменно ослабевает. Но чего Боу никак не ожидала, так это того, что Лео окажется таким мелочно мстительным.
Читать бесплатно другие книги:
