Элитный снайпер. Путешествие в один конец Макьюэн Скотт

14

Афганистан

Кабул, центр Группы по особым операциям

Агент Лерер и его коллеги собрались в конференц-зале, где их ждал капитан военно-морских сил Глен Меткалф. Меткалф был старшим офицером DevGru на афганском театре военных действий. Он лично выбрал Гила для ликвидации Аль-Назари, как только узнал, что тот прибыл в Афганистан. Сейчас все в комнате следили за Гилом, чье изображение в инфракрасном диапазоне передавалось через спутник на плазменный экран на стене.

Капитан Меткалф наблюдал, скрывая свои опасения, когда купол основного парашюта Гила прошел слой облаков и исчез из поля зрения.

— Ну, я разочарован, — проговорил скучающим голосом аналитик из команды Лерера. Он встал со стула и, прислонясь к стене, отпил кофе, будто этот жест помогал ему выглядеть солиднее. Ему было не больше двадцати пяти. Выпускник Гарварда, выросший на играх Play Station, казалось, он должен был бурно реагировать, как подросток, играющий в трехмерную «стрелялку».

У Меткалфа сердце замерло, когда он увидел Гила, боровшегося с ремнями основного парашюта. Никто из присутствующих в комнате не понимал, что над ним нависла смертельная угроза, пока Меткалф не объяснил, почему Гил резал ремни. Теперь его раздражало не только присутствие этого молодого аналитика, но и его отношение к происходящему. Не нужно было даже в конференц-зал впускать этих сопляков, которые видели войну только на экране. Хотя надо признать, что молодежь сделала хорошую работу, собрав всю информацию, необходимую для спецоперации. Их старания, в которых Лерер, преувеличивая, разглядел «риск для жизни», были щедро оплачены. Но военные для того и существуют, чтобы охранять гражданское население, а Меткалф принадлежал к военным, поэтому ему ничего не оставалось, как стиснуть зубы. Тем не менее, он не знал правила, запрещавшего капитану ВМС США задавать время от времени провокационные вопросы.

— А что ты ожидал увидеть, сынок? Как падает и умирает смелый солдат?

— Я? — спросил пораженный аналитик, не ожидавший такой реакции на свою глупую фразу. Он поднял глаза на Лерера, который смотрел на него в упор. — Нет, сэр. Я хотел только заметить… ну, я имел в виду… что он справился со всем как настоящий профессионал.

— Уверен, главстаршине Гилу Шеннону твоя похвала пришлась бы по душе, — вставил свое слово Лерер и указал головой на дверь, намекая на неожиданное увольнение.

Аналитик побледнел и вышел из зала, оставив своих коллег стоять с опущенными глазами.

Чувствуя, как гнев отступает, Меткалф доброжелательно посмотрел на оставшихся людей.

— Пока все хорошо, дамы и господа. Наш человек избежал смерти. Будем надеяться, что слой облаков скоро рассеется, и мы, наконец, увидим, что там с ним происходит. Что говорят метеорологи, агент Лерер?

Лерер пожал плечами.

— Боюсь, все не так радужно. Надеемся, что завтра будет ясно, и наш хищник нормально сядет, подберет Гила и сразу взлетит.

Он обратился к команде.

— На сегодня все, ребята. Можете пойти поспать. У нас завтра трудный день. Дональдсон, я хочу, чтобы вы подежурили вместе с ВВС в командном центре ночью. Если что-нибудь случится, наберите меня. Все понятно?

— Все понятно, — ответила блондинка с собранными в конский хвост волосами.

Конференц-зал опустел. Остались только Лерер и Меткалф.

— Я должен извиниться за этого идиота, — сказал Лерер. Лично его не волновало, что там говорят всякие аналитики. Для Лерера они были просто роботами, и его совершенно не волновало, что они чувствуют. Подразумевалось, что они сами знают, когда следует закрыть рот на замок, но этот, похоже, чего-то не понял, поэтому следующим же рейсом его отправят обратно в США.

— Это все от большого ума, — отметил Меткалф, предпочитая не развивать тему. — Есть новости из NSA?

Лерер покачал головой.

— Назари час назад звонил своей жене, обычная чепуха…ничего нового… ничего такого, что может помешать нашему плану. Он должен находиться в ожидаемом месте в 11.30, как мы и предполагали.

— Хорошо, — отреагировал Меткалф. — Немного удачи, и пуля завтра, наконец, достигнет цели.

15

Иран, провинция Систан-Белуджистан

В сорока километрах к северу от границы с Афганистаном

С высоты Гил заприметил каменный карьер, и сейчас летел над ним, надеясь приземлиться и снять снаряжение в укрытии. Потянув за клеванты[51], он обезветрил купол параплана и приземлился на две ноги. Быстро собрал парашют. Вынув из вещмешка расцепляющий механизм, он снял с себя ремни, сбросил шлем, кислородную маску и костюм парашютиста. Через девяносто секунд он был уже готов двигаться дальше. Завернув снаряжение для прыжка в купол парашюта и перекинув его через плечо, Гил стремительно направился через карьер к насыпи, параллельно которой лежала труба дренажного трубопровода. Он спрятал парашют в трубу и, помогая себе прикладом СВД, запихал его поглубже, туда, где его никто не сможет откопать. Из-за климатических изменений дождей в этой местности не было уже несколько лет, и поэтому многие жители вынуждены были перебраться на север, к границе с Туркменистаном.

Гил натянул на голову русские военные очки ночного видения и оглядел местность. В полутора километрах к северу светился городок, который он пролетал минуту назад. Бесплодная, плоская земля хорошо просматривалась, и возникало неуютное ощущение, будто стоишь на Марсе. Афганская граница и относительно безопасная территория начинались в сорока километрах южнее, и дорога туда пролегала через заброшенные пустынные территории. Он заметил низкие слоистые облака над головой, которые могли со временем закрыть спутник или дрон, но это его не сильно взволновало: он и так один-одинешенек в логове зверя.

Гил снял очки и подвесил их к кольцу на боевом снаряжении. Из-за того, что он часто использовал очки ночного видения, его собственное зрение и способность ориентироваться в темноте ухудшились. Он включил радио. Где-то там, за облаками, дрон передает сигнал от Гила на спутник, а оттуда — в командный центр.

Нажав на кнопку радиопередатчика, он тихо проговорил:

— Тайфун Главный. Тайфун Главный. Это Тайфун Малый. Проверка связи. Прием.

Почти сразу же последовал ответ.

— Вас понял, Малый. Это Главный. Вас слышно Lima Charlie.

Lima Charlie означало, что Гила слышат отчетливо.

— Вас понял, Главный. Я на земле и начинаю двигаться к мишени, которая в двух километрах к югу от моей позиции. Моя цель — террорист. Какой прогноз на это время?

— Вас понял, Малый. Вам лучше будет затаиться и не показываться. Прием.

— Вас понял, Главный, — Гил взглянул на часы. Было около 02.00. — В следующий раз я выйду на связь в 4 утра. Прием.

— Вас понял, Малый. Прием.

— Это Тайфун Главный. Конец связи.

Гил выключил радиоприемник и стал взбираться на насыпь карьера. Вдруг с южной стороны входа в карьер мигнули фары и осветили то место, где находился Гил. Прячась, Гил сполз в котлован. Посчитав, что его засекли, Гил снял с плеча винтовку и прицелился в машину, в то время как она приблизилась на сто метров.

Он уже приготовился спустить курок, как внезапно машина резко затормозила и остановилась в пятидесяти метрах. Автомобиль не был ни военным, ни полицейским, поэтому Гил решил пока не стрелять. Двери Honda Сivic открылись, оттуда грянул хип-хоп. Гил снова надел очки ночного видения и, разглядев шестерых подростков, троих парней и троих девушек, снял. Подростки громко гоготали под музыку; взобравшись на насыпь, они закурили. Две девчонки устроились на капоте между светящимися фарами, прижавшись друг к другу от холода, они хихикали, как обычные школьницы.

Сами по себе подростки не представляли угрозы — Гил смог бы прирезать их всех боевым ножом Ка-Bar, прежде чем они успеют понять, что с ними произошло. Но невозможно было взобраться на насыпь без риска быть замеченным, поэтому он пока оставался на месте. С другой стороны, любая задержка, даже небольшая, могла нарушить его расписание. До цели было два километра, а там еще следовало подготовить укрытие для стрельбы. Но пока еще в запасе оставалось время, стояла глухая ночь, и никто не знал, будут ли задержки в графике движения к точке ликвидации. Боевое задание требовало гибкости и динамичности, поскольку ситуация могла измениться в любой момент. К тому же Гил предпочитал не терять ни минуты на вражеской территории.

Через несколько минут стало понятно, что подростки курят марихуану. И, если не обращать внимания на то, что общались они на фарси, их было не отличить от обыкновенных тинейджеров: так же кучковались в темноте, гоготали и шутили друг над другом, и девчонки так же визжали без причины. Но сегодня эти невинные полувзрослые души приехали прямо в логово войны, той, в которой пленных не берут.

Гил решил дать им еще немного времени, а после попытаться незаметно подняться из котлована на насыпь. Если им не повезет и они его заметят, Гилу придется повернуться и покончить с ними со всеми…быстро и без выстрелов.

Уже минут пятнадцать Гил обдумывал свои будущие действия, как вдруг увидел, что один из парней двинулся в его сторону. Подросток на ходу переговаривался через плечо и расстегивал ширинку. Гил вынул свой нож Ка-Bar из ножен, привязанных к ноге, и ощутил, как его захлестывает волна адреналина при одной только мысли, что он должен прикончить их всех. В его голове стоял девичий крик, будто он уже их настиг их и перерезал им глотки. Он хотел бы представить другой вариант развития событий, но не смог. Он на задании, и свидетелей быть не должно.

Гил замер, лег ничком в котлован. Все его лицо было измазано землей, а сам он был в камуфляже Мультикам. Он не дышал, и даже не моргал. Он готовился напасть резко, как атакующая анаконда, и вонзить лезвие ножа снизу в челюсть так, чтобы достать до мозга. Подросток умер бы мгновенно, и Гил аккуратно опустил бы его на землю, оставив свежий труп дожидаться остальных друзей, заскучавших о пропавшем друге. Американский спецназовец в засаде станет последним, что они увидят.

Подросток остановился на краю котлована и стал мочиться прямо на военную панаму и на плечи американца. Парень еще что-то громко говорил, повернув голову к друзьям, совершенно не замечая хладнокровного убийцу, который лежал в темноте, в котловане, в каких-нибудь десяти сантиметрах от его ноги. Парень закончил свое дело и застегнул молнию на штанах.

Гил видел, как тот ушел, но запах мочи еще долго стоял в ноздрях Гила. Для него это было не в новинку. Ему приходилось носить форму, перепачканную человеческими отходами, кровью и внутренними органами. Убить человека голыми руками — это непередаваемое чувство, глубоко личный процесс, интимнейший акт, который не сравнится даже с занятием любовью с любимой женщиной. Когда твой соперник корчится, придавленный твоим весом, и ты чувствуешь, как его тело скручивается в отчаянной попытке спасти себя, когда ты ощущаешь его дыхание на своем лице, тогда ты пронзаешь его ножом. И он извергает всю жидкость, которая у него внутри: кровь, кал, моча — все выходит наружу. Это была война на самом примитивном уровне, и Гил был рад, что подросток так и не узнал об опасности, таившейся поблизости. И это незнание сохранило жизнь не только ему, но и его друзьям.

Дети развлекались еще минут сорок, затем погрузились в машину и быстро уехали, подняв облако пыли. Гил тем временем взобрался на насыпь и двинулся по пустыне. Он шел вдоль высохшего озера, некогда широкого бассейна озера Хамун. Раньше это был изобильный край, богатый рыбой, но сейчас вокруг виднелись лишь ветхие дома и трухлявые лодки, чуждые, странные в этом диком бесплодном окружении.

Он отошел еще на несколько сотен метров и заметил, что все это время за ним следовала тощая собака, вероятно, надеявшаяся получить еду. Он шикнул на убогое создание и швырнул камень. Собака потрусила прочь. Воспользовавшись остановкой, он натянул очки ночного видения, осмотрел местность, затем дважды проверил GPS, сверив направление движения. Гил увидел дорогу, по которой завтра утром проедет Аль-Назари с охранниками, и отошел на полсотни метров в сторону. Отмерив три тысячи шагов вдоль дороги, он снова остановился и повторно оглядел местность через очки.

Спецназовец искал старый мост, проложенный через пересохший ручей, который тек с востока на запад и делил дорогу на две половины. В двух сотнях метров к югу виднелись еще более древние руины — идеальное место для засады. Если пройти три-четыре километра по дороге на юг, то можно увидеть за забором военные постройки, заброшенную базу иранских пограничников. Судя по последним разведданным, в этих зданиях Аль-Назари делал свою «грязную бомбу». Фотографии со спутника показали, что объект круглосуточно охраняли трое-четверо часовых, которые носили иранскую форму и ездили на автомобилях с номерами иранских госструктур.

По поводу часовых Гил не беспокоился. На пути к точке эвакуации Гил обойдет это здание и возьмет южнее, направляясь к афганской границе, где под покровом темноты ему предстоит пройти еще тридцать километров по пустыне, прежде, чем он услышит рев вертолета «Ночных сталкеров», прилетевшего за ним.

Наконец, Гил обнаружил мост в сотне метров от себя и сменил позицию. На несколько минут его смутили звуки приближающегося с юго-запада вертолета, но тот вскоре улетел, и Гил продолжил движение. Скорее всего, вертолет искал контрабандистов наркотиков на севере Захедана. Захедан — столица Систана и Белуджистана — находился всего в тридцати двух километрах от афганской границы. Он был центром мировой наркоторговли, откуда афганский героин поступал в Тегеран, из Тегерана в Турцию, а оттуда распространялся по всему миру. Но контрабандным путем поставляли не только наркотики, а практически все, начиная с оружия и заканчивая нелегальными мигрантами. В начале двадцать первого века в иранской полиции коррупция выросла настолько, что мексиканские полицейские по сравнению с ними казались просто детьми.

Гил шел по графику, время от времени надевая очки ночного видения, чтобы оглядеться. Район был усеян древними каменными плитами доисламского периода, некоторые из которых были остатками храма или частями памятников, посвященных Заратустре[52]. Убедившись, что руины заброшены, он прикинул, будет ли его видно с дороги. И действительно, каменные плиты на расстоянии были идеальным укрытием для снайпера.

Поэтому он перешел на противоположную сторону дороги, где стал копать яму русской саперкой.

16

Афганистан

Военно-воздушная база Джалалабад

Агент Рэй Чу разговаривал в ангаре со Стиллардом и лейтенант-коммандером Пересом, обсуждая, каковы шансы вызволить Сандру Брукс из деревни Вайгал. Пилоты «ночных сталкеров» тоже были здесь: они прилетели час назад и сейчас готовили вертолеты к возможной операции по спасению Сандры.

Капитан Кроссвайт остановил вездеход «Хамви», слез и, важно прошествовав к трем мужчинам, отдал честь лейтенант-коммандеру Пересу, на которого ему было совершенно наплевать.

— Ну, так мы начинаем или что? — поинтересовался Кроссвайт.

— Мы еще сами не знаем. Вот собрались обсудить. — Стиллард пожал плечами.

Кроссвайт огляделся.

— А где же «морские котики»?

— Разбирают снаряжение. Кстати, а где ваше?

Кроссвайт указал большим палец назад, на вездеход.

— Я налегке. Ваши люди поделятся со мной оружием, если что-то понадобится, хорошо?

Стиллард одобрительно кивнул.

— Почему бы вам не вернуться в штаб? — Стиллард повернулся к Пересу, когда Кроссвайт немного отошел. — Как я уже говорил, коммандер, я считаю, что об операции должен знать только персонал DevGru. Если в штабе об этом пронюхают, нам крышка. Я порядочно набрал сержантов, чтобы они справились с задачей, это — хорошие ребята, и они не боятся последствий.

Перес попал в затруднительное положение: чего он больше всего опасался, так это последствий. Воодушевленный пылкими речами у ангара, он сам поддерживал идею идти спасать Сандру Брукс, не дожидаясь приказа, но сейчас, когда появилась ценная информация, он дал слабину.

Стиллард знал, что Перес может смалодушничать: тот еще любитель отсидеться в тылу! Зная, что у Переса кишка тонка сопротивляться большому числу нашивок, Стиллард отобрал шестерых опытных сержантов и двух помоложе, которым он полностью доверял рискованные операции. Дэн Кроссвайт вызвался возглавить группу, а, если понадобится, обещал дать одного офицера. Стиллард надеялся, что Перес вернется в штаб и будет благоразумно молчать.

Он вытащил изо рта сигару.

— Послушайте, коммандер, они отличные, крепкие парни. Если что-то пойдет не так — никто не сболтнет, что вы об этом знали. Зачем же вам рисковать и принимать в этом участие?

Чу внимательно смотрел на Переса. Он понимал, что у коммандера достаточно власти пресечь всю операцию одним звонком, и видел, как мучительно Перес пытается принять решение.

— Послушайте, — вставил невзначай Чу, не дав Пересу раскрыть рот. — Вы не сделали ничего, чтобы скрыть от SOAR видео. И вы не помешали им появиться здесь и готовить к операции свои вертолеты.

Перес уставился на Чу, разгадав скрытый смысл слов агента. Перес не только не запретил смотреть видео бойцам, он сам смотрел его со всеми, хотя отдавал себе отчет, что это секретная информация. Чу выразился очень понятно, имея в виду, что если Перес сейчас позвонит руководству, то у остальных будут проблемы, а во-вторых, если он не отправится в штаб, там поймут, что произошла утечка информации.

Поскольку Чу был штатский, от Переса он никак не зависел. Его не волновало, что тот думает о нем, и, разумеется, он его не боялся. Потенциальная угроза от утечки информации была куда серьезнее, чем любая подлость от Переса.

— И нам нужен человек в штабе, — добавил Стиллард, понимая, что они загоняют Переса в ловушку. — Кто-то должен нас прикрывать, если возникнут вопросы.

Перес понял, что угодил в капкан, и в душе клял себя за чрезмерную общительность. Уже нельзя ничего поделать — оставалось только надеяться, что операция по спасению Сандры пройдет успешно и они все войдут в историю.

Он глянул на Стилларда, пытаясь принять более оптимистичный вид.

— Так как же вы хотите назвать операцию, старшина?

— Операция будет проходить под названием «Ограбление банка».

Стиллард ухмыльнулся и, отправив сигару обратно в рот, протянул Пересу руку.

— Если это послужит утешением, скажу напоследок, что мы бы не справились без вас.

Тот догадывался, что это было лукавством, и Стиллард с Чу подставили его с самого начала, так как знали — чтобы провернуть любую запрещенную операцию, им потребуется человек в штабе, который их прикроет, если начальство начнет что-то вынюхивать. Именно поэтому первым, кому Чу предложил посмотреть видео, был Перес. Коммандер чувствовал себя настолько глупо, что кивнул, машинально пожал руку Чу и вернулся в ангар.

Стиллард и Чу улыбнулись друг другу.

— Приятно видеть, что он отступает, как послушный котенок, — сказал Стиллард.

Чу рассмеялся.

— Да, старшина, сейчас нам остается надеяться, что он не превратится внезапно в тигра.

17

Иран

Провинция Систан-Белуджистан

Гил лежал ничком в пустыне, в своем убежище в пятидесяти метрах от дороги. Убежище представляло собой окопчик, выкопанный перпендикулярно пологому склону, который, растянувшись с востока на запад, служил небольшим естественным укрытием на этой неровной, полукаменистой местности. Позиция позволяла поразить цель, в каком бы направлении жертва ни пыталась бежать.

Если Аль-Назари проедет, как обычно, то друг за другом должны будут появиться три внедорожника. Сам Аль-Назари будет в центральной машине, с женой, водителем и охранником. В первой и в замыкающей машине будут ехать по три-четыре боевика. Гил дождется, пока все три машины проедут по мосту, затем пристрелит водителя первой машины, потом второй, потом третьей. Нужно остановить сразу все три автомобиля, не дать им свернуть в сторону. Но у него будет достаточно времени, чтобы корректировать стрельбу — ведь он стреляет со ста восьмидесяти метров.

Все будет зависеть от первых трех выстрелов. Они будут самыми сложными, так как стрелять надо будет в движущиеся машины. По каменистой дороге ехать они будут не на большой скорости, но все равно в движущуюся мишень с такого расстояния попасть непросто. Понимая это, Гил еще ночью засыпал землей несколько ям на дороге в семидесяти метрах от каменного моста. Он потеряет драгоценные секунды, если придется выцеливать водителей.

Можно было только догадываться, что станут делать телохранители, увидев убитых водителей, но для Гила это была не проблема. Все они окажутся в ловушке, в зоне поражения, бежать будет некуда, разве что спрятаться в русле сухого ручья. Бронебойные пули калибра 7.62 мм пробьют любую часть внедорожника, за исключением блока цилиндров двигателя, но Гил расположился так, чтобы простреливать пространство под машинами, и, таким образом, убить любого, кто попытается спрятаться за автомобилем.

Гил рассчитывал поразить в общей сложности не больше двадцати целей, но это были только примерные расчеты. На удачу в бою надеяться нечего, тем более, что закон Мерфи никто не отменял. Также Гил предположил, что в колонне машин может ехать вражеский снайпер, с такой же русской винтовкой с точным оптическим прицелом ПСО-1. Именно поэтому Гил решил не располагаться рядом с руинами, у дороги. Боевики в машине будут вооружены «АК-47», и когда они поймут, что их обстреливают, то примутся палить по любой видимой мишени. И если боевикам посчастливится затаиться в каком-то паршивом месте, то в него смогут выпустить несколько пуль. И, разумеется, нельзя исключать опасность обстрела из гранатомета.

Гил решил сражаться так же отважно, как команчи, а команчи твердо верили, что воюют ради мирной жизни на земле. Он сделал несколько глотков из фляги и проверил дорогу.

— Тайфун Главный, это Тайфун Малый. Все еще не видите меня?

— Нет, Малый. Облака слишком густые. Прием.

— Вас понял, прием.

Но в этот момент Гил увидел, как на дороге показался первый внедорожник.

— Главный, это Малый. Цель появилась точно по расписанию. Прием и конец связи.

Он крепко прижал приклад винтовки к плечу и следил за первой машиной — черным пыльным «Ниссан Армада» — через оптический прицел. Гил знал, что все три машины должны сильно сбавить скорость перед мостом из-за ямы, которую Гил углубил, чтобы создать резкий перепад высоты в пятнадцать сантиметров. Такая яма не вызвала бы подозрений или остановки движения, но заставила бы водителей сбросить скорость, дольше оставаясь в зоне поражения.

Водитель первого внедорожника был в черных очках и в головном уборе, похожем на бейсболку. Гил даже заметил, что утром тот не побрился. Как и ожидал спецназовец, ведущее авто не проскочило мост на полной скорости, а поехало медленно, дожидаясь остальных и сохраняя дистанцию.

Мост пересекала уже третья машина. Гил выждал, и, когда бампер замыкающего колонну автомобиля оказался на расстоянии пятнадцати метров от края, набрал воздуха в грудь и нажал на курок.

Пуля пробила трахею первому водителю, и он резко упал на колени пассажира.

Гил тем временем принялся за центральную машину. Там он сразу приметил на заднем сиденье Аль-Назари. Гил хладнокровно нажал на курок. Мозги Аль-Назари разлетелись по салону, как куски тыквы, разбившейся о забор. Гил поймал лицо водителя, когда тот повернулся посмотреть, в чем дело. Щелчок — и ему пуля снесла лицо.

Едва водитель замыкающей машины повернул рычаг переключения скоростей, чтобы врубить задний ход, как пуля пробила его грудину. Менее чем за четыре секунды снайпер остановил все три машины и ликвидировал основную цель. Все, что он сделал, было сделано ради его собственной безопасности. В его памяти всплыл девиз, который он выучил в юные годы, когда работал чокеровщиком[53] в горах Монтаны в лесозаготовительной компании «Луизиана Пасифик»: «Не для работы, а ради своей жизни!» Старый седой бригадир трубил в рог, и по его команде Гил вместе с остальными рабочими должны были быстро прицепить чокером к трактору четыре поваленных дерева. Если они не успевали это сделать к моменту, когда бригадир повторно трубил, трактор мог протащить их вниз с горы, где они разбились бы насмерть о деревья.

Однажды, в свою первую неделю работы с чокером, Гил спускался с горы по той же стороне, где работал внизу трактор. Бригадир засек его и стал орать, оживленно показывая руками, что нужно отойти. Только Гил отпрыгнул, как в ту же секунду зажужжал трактор, и верхушка огромного дерева шлепнулась на землю, точно на то место, где он до этого стоял.

— Не лезь вперед трактора, — пробормотал он и в пятый раз спустил курок. Ни один из внедорожников не свернул с дороги, только замыкающая машина все еще ехала задним ходом, пока не ударилась об опору каменного моста и резко не остановилась. Пять оставшихся в магазине патронов Гил истратил на эту машину, убив всех троих пассажиров, чтобы никто не успел убежать и спрятаться.

Он заряжал второй магазин, когда заметил женщину, притаившуюся за водительским сиденьем во второй машине. Он выстрелил в нее через пассажирскую дверь, и она упала на сиденье. Осталось убить четырех боевиков, сидевших в первой и во второй машинах. Они отчаянно палили по руинам по ту сторону дороги, но так и не смогли определить, откуда стреляет Гил.

Пули свистели, отскакивая от каменных стен, оставляя за собой маленькие облака пыли.

Гил стрелял уже тридцать секунд. Еще через тридцать все цели будут уничтожены.

Он открыл огонь по крылу автомобиля и сбил боевика с ног. Второй боевик пришел на помощь и протянул свою руку, чтобы схватить раненого за запястье. Гил выстрелил в локоть второго боевика. Оставшиеся двое стали спешно отступать к мосту, прячась за внедорожниками. Гил подстрелил одного через вторую машину, совершенно случайно попав в голову. Это напугало второго боевика, и он бросился напрямик.

— Не старайся удрать, приятель. Умрешь уставшим, — пробормотал Гил и выстрелил ему между лопаток. С перебитым позвоночником тот упал лицом вниз.

Не было нужды проверять, мертв ли Аль-Назари — Гил прострелил ему голову, — но в машине могла оказаться важная информация.

— Тайфун Главный, это Тайфун Малый. Вы отслеживаете мое движение?

— Так точно, Малый.

— Главный, докладываю, все цели уничтожены. Повторяю. Все цели уничтожены. Подтверждаю, главная цель убита в бою. Прием.

— Вас понял, Малый.

— Будьте наготове, Главный. Двигаюсь в сторону убитых. Проверю, есть ли информация. Прием.

— Вас понял, Малый. Будем наготове.

Гил осторожно вышел из укрытия и, готовый выстрелить в любой момент, направился к машинам. Он торопливо прошел сто метров и, остановившись у первой машины, стал осторожно оглядываться. Мужчина без руки сидел у колеса, баюкая на коленях голову своего мертвого соотечественника. Оба медленно истекали кровью, их глаза были закрыты в мирной молитве.

Гилу не хотелось убивать кого-то во время молитвы: через какое-то время все равно сами умрут от кровопотери. Но Гил все же вытащил пистолет и выстрелил каждому из них в голову.

Как только отгремело эхо второго выстрела, Гил уловил настораживающие звуки: с другой стороны кто-то звонил по телефону. Он обернулся и увидел у первой машины женщину. Все еще живая, она лежала у пассажирской двери, пуля попала ей между лопаток. Женщина была поразительной красоты, даже в одежде, забрызганной кровью и мозгами Аль-Назари. Было видно, что она беременна и мучается от боли.

На мгновение у Гила засосало под ложечкой.

— Какой месяц? — спросил он, даже не задумываясь, поймет его женщина или нет.

— Восьмой, — проговорила она, задыхаясь от боли. — Тебя будут ждать в аду, если…если мой ребенок умрет.

— Наверное, так и будет, — пробормотал он, присев на корточки и выхватывая телефон из ее рук. — Кому ты звонила?

— Своему отцу. Он и его люди едут за мной. Сохрани мне жизнь, и ты спасешься. Это твой единственный шанс…беги и молись, чтобы я отговорила преследовать тебя.

У Гила было несколько секунд, чтобы спланировать действия. Что касается приказа, то в нем было четко обозначено: убить женщину, убежать до темноты и сесть в вертолет. Но его просто надули. Лерер был в курсе, что Нушин Шеркат была беременна, и предпочел умолчать об этой мелочи, чтобы Гилу не пришлось договариваться с совестью. Такое поведение ставило под угрозу всю операцию и было даже хуже преднамеренного бесстыдного убийства беременной женщины. Может, она специально бы открыла дверь, чтобы был виден ее живот, и у Гила дрогнула бы рука. А рука бы дрогнула, если бы он увидел в прицел то, чего не ожидал; волноваться для снайпера настолько же губительно, как спешить или перестараться. Лерер об этом знал, и в его обязанности входило снабдить свою команду всей доступной значимой и актуальной информацией о людях, которых следует уничтожить.

Гил чувствовал: закипающая ненависть требовала выхода. Сейчас принимает решения он, поэтому к черту Лерера. Пусть стреляет в женщину сам, если он такой бесстрашный.