Люди в красном (сборник) Скальци Джон

Глава 5

– Я не понимаю, – сказал капитан Тефе.

– Капитан, напомните мне, с чем в скрижалях сравнивается вера? – спросил епископ Чок.

– «Наша вера – как железо», – послушно процитировал Тефе.

Это была одна из первых фраз, которые дети учат в школе.

– Как и со многими другими понятиями в скрижалях, данное сравнение не есть что-то поверхностное, и это не метафора, – пояснил Чок. – Сравнение прямое и точное. Качество веры придает ей сил, увеличивает способность поддерживать Нашего Господа. Хороший пример – ваша вера, капитан. Она самая слабая.

Тефе непроизвольно выпрямился.

– Моя вера вне всяких сомнений, старший епископ, – выпалил он.

Чок отмахнулся от возражения:

– Я говорю не о глубине вашей веры, капитан, и не о степени искренности. Их под сомнение никто не ставит. Но ваша вера – это вера вашего отца, дедов, прадедов и их предков, которую, очевидно, можно проследить до Тех Времен, когда люди выбирали себе богов для поклонения. Я прав?

– Наш род имеет честь быть первым из Призванных, – кивнул Тефе. – Мой пращур Ордор Тефе выбрал веру в Нашего Господа и мученически погиб за нее.

– Праведный род, о да, – сказал Чок.

В его словах Тефе послышалось еле ощутимое пренебрежение к мученической смерти предка, и ему стало больно.

– То, что является гордостью вашего рода, одновременно снижает качество вашей веры. До вас, капитан, веру заслужили ваши предки. Вы унаследовали ее, словно фамильный мундир, доставшийся от дедушки.

– Моя вера – моя личная, ваше преосвященство, – возразил Тефе. – Хотя ее получили предки, она заново расцвела во мне.

– В точку! – воскликнул Чок, подчеркнуто хлопнув в ладоши. – Заново расцвела. Обновилась. Как железо, которое переплавляется в горниле.

Теперь Тефе понял.

– Моя вера – словно железо третьей выделки, – сказал он.

– Не только ваша вера, капитан, – поправил его епископ Эро. – Также вера почти всех остальных слуг Нашего Господа. Это гарантируют сами размеры его владений. Вера третьей выделки – вера унаследованная, так же как ваша вера была унаследована в тот момент, когда вы появились на свет.

– Но раз есть вера третьей выделки, должна быть и вера второй выделки, – догадался Тефе.

– Присвоенная вера, – кивнул Эро. – Вера в других богов, когда Наш Господь их побеждает, а их последователи становятся новообращенными слугами Господа.

– Почему эта вера сильнее? – спросил Тефе.

– Не вам задавать этот вопрос, – подчеркнуто резко ответил капитану третий епископ. – Вам надлежит лишь знать ответ. И даже это опасно.

Тефе склонил голову.

– Для выполнения вашего задания теологические аспекты качества веры не важны, – сказал Чок несколько мягче. – Вам надлежит знать лишь вот что: с точки зрения поддержки Господа вера третьей выделки – свет лунный, а вера второй выделки – свет солнечный.

Тефе кивнул.

– Приумножение числа верующих во владениях Господа одновременно уменьшило число тех, чья вера может стать верой второй выделки. Горстка последних не сможет помочь Нашему Господу в его сражении с новым богом.

Тефе перевел взгляд на картинку, которую дал ему Чок.

– Тогда я не понимаю, зачем вы хотите отправить «Праведник» на эту планету, – сказал он. – Ведь вера, которую я там найду, не сможет поддержать Нашего Господа.

– Вера, которую вы там найдете, капитан, не второй выделки, – улыбнулся Эро. – И не третьей.

– Вера первой выделки? – вскинул голову Тефе.

– Вера там, где прежде не было никакой, – нараспев сказал третий епископ. – Чистая и новая вера.

– Такая вера, которая превосходит веру второй выделки так же, как последняя превосходит веру третьей выделки, – добавил Чок.

– Но разве это возможно? – спросил Тефе. – Такой веры не могло быть еще с Тех Времен! В скрижалях говорится, что в Те Времена все люди выбрали себе богов и сражались за них. Все люди, ваше преосвященство!

– Это скрижали для прихожан, капитан, – пояснил Эро. – Они написаны для верующих, чтобы поддерживать в них веру. Есть церковные скрижали, дающие знания священникам. А еще есть скрижали для епископов – о них известно немногим, потому что знать о них надлежит лишь немногим. До сих пор вам были открыты только скрижали для прихожан.

– Из скрижалей для епископов нам открывается, что в Те Времена Наш Господь проведал – есть люди, не знающие бога. Зная, что придет время, когда ему потребуется сила веры первой выделки, он скрыл их в этом месте, спрятал от остальных богов – чтобы прибегнуть к вере новообращенных, когда пробьет час.

– Но что с людьми, которые там живут, ваше преосвященство? – спросил Тефе. – Как насчет их душ? Они тысячи лет прожили, не зная Нашего Господа.

Капитан поймал быстрый взгляд, брошенный Чоком на третьего епископа – очевидно, с целью узнать, не разгневали ли его эти слова. Третий епископ промолчал.

– Для этих душ у Господа имеется свое предназначение, – ровно и неторопливо сказал Чок. – Капитан, я еще раз обращаю ваше внимание: вам нет нужды вдаваться в теологические аспекты, ваше дело – техническое исполнение задания.

– Как скажете, ваше преосвященство.

– Наш Господь обязан ответить на вызов возникшего бога. Господу приходится оставаться в границах своих владений и до последнего не дать знать об этом месте другим завистливым богам, которые следят за тем, куда и как он направляется, – сказал Эро. – Посему он дает вам задание лететь к этой планете. Вам надлежит найти самое крупное поселение и привести его жителей к вере в Нашего Господа. Они наверняка примут его с готовностью.

– Со мной полетит группа священников? – спросил Тефе.

– На это нет времени, – ответил Эро.

Тефе повернулся к Чоку, но тот поднял руку, не дав ему заговорить.

– В иное время мы, пожалуй, так бы и поступили, – сказал Чок. – Но сейчас нам нужно действовать быстрее и тише. Для обращения сойдет и тот священник, который у вас есть. Вам в помощь мы усилим команду «Праведника» группой Стражей Епархии.

Стражи Епархии – военные прислужники, телохранители правящих епископов, и, как шепотом утверждали некоторые, своими действиями они выбирают главу Епархии.

– Как скажете, – согласился Тефе. – Но я знаю, что многие предпочли обращению смерть. Так поступил мой пращур.

– Эти люди не держатся ни за какого бога, – объяснил Чок. – Когда вы продемонстрируете им силу Нашего Господа, они сами придут к нему.

Эро опустил на стол небольшую шкатулку и толкнул ее к Тефе.

– А когда они согласятся, вручите это одному из них, а священник пусть проведет обряд.

Тефе отложил картинку, которую держал в руках. Он взял ларец, открыл крышку. Внутри лежал Талант на тонкой, словно волос, цепочке. Символ показался знакомым, но Тефе не мог вспомнить, что он означает.

– Дозволено ли мне спросить, что это за Талант?

– Это Талант Вхождения, – сказал Эро. – Через него Господь придет к вам и его новой пастве и возьмет от них все, что ему потребуется.

– Это не тот Талант, который вручается бездумно или без разбору, – заметил Чок. – Вам надлежит убедиться, что вы хорошо подумали, кому его вручить. Кандидат должен быть искренним, он должен всем сердцем желать прихода Господа.

– Возможно, выбирать лучше священнику Эндсо? – спросил Тефе, снова опуская взгляд на Талант.

– Эта задача возлагается на вас, – отрезал Чок. – Ваши действия у Амен-Кура говорят в пользу ваших суждений и честности. Это ответственная задача, которую надлежит выполнить для Господа. Вас, бравый капитан, выбрали не из прихоти. Кроме того, за выполнение этой задачи вы будете вознаграждены.

– Ваше преосвященство? – спросил Тефе.

– После возвращения вас повысят, – сказал Эро. – Вы оставите военную службу и станете старшим епископом. Вместе с вами мы будем планировать стратегические операции, которые помогут Господу разгромить нового бога и покончить с неприятностями, которые тот доставляет. Мы восстановим порядок и повторно подчиним тех богов, которых этот, новый, так взволновал.

Тефе уже не слышал, о чем идет речь. Повышение означало уход в стены Епархии – уход окончательный и бесповоротный. Означало потерю должности и команды. Потерю «Праведника».

Потерю Шелли.

Тефе закрыл шкатулку с Талантом и поставил ее на стол.

– Вы оказываете мне слишком большую честь, – сказал он. – Я не смею просить о повышении только за выполнение долга.

– Не имеет значения, что бы вы хотели попросить, – отмахнулся третий епископ.

– Капитан Тефе, вам уже открыто многое из того, что капитанам вроде вас знать не положено, – сказал Эро. – Нарушение тайны оправдывает лишь исключительная природа вашего задания. Вам дозволено узнать все вам рассказанное лишь потому, что уже решено – вы станете одним из нас.

– И это должно вас радовать, – подхватил Чок. – Равно как и нас. По нынешним временам выбор старшего епископа из рядов военных – огромная редкость. В наши стратегические разработки вы внесете свежий взгляд, предложите нужные решения. Для нас вы окажетесь не менее полезным, чем само повышение для вас.

Тефе закрыл глаза и опустил подбородок. Он молился о том, чтобы взирающие на него епископы увидели в этих жестах смирение, а не ярость. Затем капитан поднял голову.

– «Все, что мы делаем, мы делаем во славу Господа», – процитировал он.

Лишь придя в себя на булыжной мостовой, сквозь звон в ушах Тефе догадался, что взорвалась бомба.

Бегло себя осмотрев, он понял, что не ранен. Он перекатился со спины как раз вовремя, чтобы увидеть женщину, которая неслась к нему с ножом в руке. Из-за контузии ее вопль звучал приглушенно. Капитан ударил ногой изо всех сил – подошва ботинка врезалась в ее колено, оно неестественно вывернулось. Женщина упала, выронила нож – он звякнул о булыжники. Тефе торопливо поднялся, и в этот момент другая женщина, увидев, как упала первая, развернулась и с воплем бросилась к капитану.

Тефе подпустил ее поближе, а затем схватил с дороги сумку с медяками, которые ему вручили для второго парада – на обратном пути к принимающей корабли крепости. Тефе размахнулся, и сумка с ходу врезалась женщине в висок. Сумка порвалась, в воздух взметнулись монеты и дождем посыпались на землю. От удара женщина пошатнулась, и Тефе воспользовался шансом – он резко толкнул ее наземь. Голова нападавшей ударилась о мостовую с таким звуком, с каким раскалывается арбуз. Женщина не шевелилась. Тефе увидел нож, который выронила первая противница, поднял его и, озираясь, приготовился пустить оружие в дело.

Неподалеку Тефе заметил сидящего на мостовой Нила Форна; тот зажимал кровоточащую рану на голове. Форн жестом дал понять, что ранение неопасное. Тогда Тефе осмотрел улицу.

Бомба взорвалась на приличном расстоянии от капитана, ближе к клетке с богом. На мостовой лежали прислужник и два стражника из конвоя, один – разорванный чуть не надвое. Либо бомба была маломощной, либо стражник бросился на нее, чтобы защитить остальных. Дальше за этим кровавым месивом оставшиеся в живых стражники ожесточенно сражались с группой уличных бойцов, умело пользующихся ножами и обычным ударным оружием. Они окружили запертого в клетке бога, который, в свою очередь, явно что-то высматривал. Казалось, он озирается с паническим нетерпением.

«Что он выискивает?» – подумал Тефе.

Бог дико ухмыльнулся и торопливо перебрался к левой передней стороне клетки. Он просунул руку между прутьями и вытянул ее, словно пытаясь до чего-то дотянуться.

Тефе проследил за его взглядом. Из беспорядочной толпы, пытающейся разбежаться по улице от взрыва, выступил человек в капюшоне. Он что-то крепко зажал в руке. Тефе перевел взгляд на бога и увидел, что тот делает человеку жест, просит бросить ему предмет.

Человек в капюшоне смотрел на бога, не замечая Тефе. Капитан со всех ног рванулся к нему, стиснув нож, а человек отвел руку назад и приготовился к броску.

Тефе столкнулся с противником за долю секунды до того, как кулак поднялся до верхней точки. Предмет, траектория полета которого оказалась нарушена, со звоном покатился по булыжникам мостовой, пролетев вперед лишь несколько ярдов. Человек в капюшоне потерял равновесие, но не упал. Ткань плаща откинулась, под ней оказалась женщина средних лет со шрамами на лице. Она мгновенно восстановила равновесие и тут же ударила капитана кулаком в челюсть. Тефе отбросило назад, он выронил нож, взвыв от боли и хватаясь за рот рукой. Женщина неистово обводила мостовую взглядом, пытаясь отыскать упавший предмет.

Тефе, чувствуя на губах кровь, проследил за ее взглядом и метнулся вперед, когда она нашла то, что искала. Капитан целил в женщину, а не в объект ее внимания. Он всей массой налетел на нее, и они повалились на мостовую; мужчина одерживал верх только за счет габаритов. Женщина врезалась в булыжники с такой силой, что из нее буквально вырвался воздух. Тефе откатился от противника, избегая нового удара; при этом он почувствовал – что-то укололо его в спину. Тефе изогнулся, просунул под себя руку, схватил предмет и, крепко зажав в руке, снова откатился в сторону и на этот раз оказался лицом вниз.

Ему на спину обрушился серьезный вес, чуть не сломав хребет. Тефе буквально вырвало воздухом, боль была слишком сильна, чтобы он мог пошевелиться. Чьи-то руки крепко взяли его за затылок, приподняли голову и с силой приложили капитана лицом о мостовую. Тефе ощутил, как ломается нос и сдирается кожа на лбу. Женщина снова приподняла его голову. Очевидно, она собиралась бить его о булыжники, пока он не умрет.

И тут Тефе услышал над собой, как кто-то жадно ловит ртом воздух, а затем почувствовал на шее влажный и теплый всплеск. Капитан сумел повернуть голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как женщина валится на мостовую рядом с ним. Тефе откатился в сторону, лицом вверх: Нил Форн навис над ним с ножом первой нападавшей, который капитан чуть раньше подобрал с мостовой.

– Это была женщина, – сказал Форн, тяжело дыша. – Капитан, они все женщины.

Тефе кивнул, с трудом поднялся, а потом отвернулся. Его вырвало.

– Женщинам проще пробраться на парад, – пояснил он, переведя дух. – Стражники не ждали от них нападения. Или боя.

Нетвердо держась на ногах, Тефе посмотрел в сторону клетки с богом. Женщин, которые сражались рядом с ней, больше не было – они все разбежались, кроме тех, кто замертво лежал на мостовой.

– Но это же бессмысленно, – возмутился Форн. – Всю территорию окружает изгородь из железа первой выделки. Богу некуда идти – некуда бежать.

Тефе осязал в руке тот предмет, который пыталась бросить богу женщина в капюшоне. Капитан разжал кулак, чтобы его рассмотреть, – это был Талант на цепочке.

– Может быть, он задумал не побег, а нечто другое, – сказал Тефе.

Глава 6

– Может, вы и сумели обвести вокруг пальца начальника тюремной стражи, но меня вам так легко не одурачить, – усмехнулся священник Эндсо.

Они с капитаном Тефе стояли на борту «Праведника» у входа в божью камеру.

– И если вы хотите допросить бога, я буду при этом присутствовать.

Тефе, раны которого все еще болели после манипуляций лекаря, держал себя в руках, хоть и был раздражен донельзя. Действительно, он кое-что утаил от командира стражников – Талант, отобранный у женщины. Его Тефе решил сохранить в секрете: в этой вещице был сокрыт ключ к серьезному плану, который так и останется лишь планом, если сдать Талант. К плану, в котором своя роль отведена богу на борту «Праведника», а значит, и самому «Праведнику».

– Я видел ее, – сказал Эндсо. – Ту вещицу, что вы отобрали у женщины. При нападении. Видел. И знаю: она имеет отношение к богу!

– Забавно, сколь много вы сумели разглядеть из вашего наблюдательного пункта под повозкой, – напомнил Тефе, где нашли священника после атаки.

Эндсо вспыхнул:

– Не богохульствуйте, капитан!

– В правде нет богохульства, священник, – возразил Тефе.

Он попытался протиснуться мимо Эндсо. Тот не дал ему пройти.

– В самом деле, капитан? Ну, тогда у меня для вас тоже найдется правда. Вы капитан и командир корабля. Но по правам духовенства и правилам Боевой Епархии на отлет корабля требуется благословение священника и его молитвы. Вам придется получить мое благословение, капитан, – в противном случае «Праведник» не сдвинется ни на дюйм!

– Мы получили задание напрямую от глашатая, – сказал Тефе.

В конце концов он для самого себя назвал третьего епископа – единственного, кто напрямую общался с Господом, а потому единолично озвучивал его слова и приказы. Капитан отметил, что священник непроизвольно распахнул глаза.

– Священник Эндсо, вам стоит задаться вопросом – хотите ли вы объяснять, почему корабль не тронулся с места вопреки его приказу?

Было похоже, что священник запаниковал, – но это продлилось совсем недолго. Он улыбнулся капитану:

– Согласен, капитан Тефе, – я ничуть не возражаю! Давайте обратимся к Боевой Епархии. Я поведаю им, по какой причине отложил отлет, а вам представится случай объяснить, почему вы солгали начальнику Стражи и даже сейчас держите при себе вещицу, предназначенную для бога. Быть может, вы по зрелом размышлении решили лично доставить ее по назначению?

Настал черед вспыхнуть Тефе.

– Только попробуйте еще раз назвать меня предателем, священник, – прошипел он, вплотную приблизив лицо к лицу Эндсо. – Узнаете тогда, как я вам отвечу. И за это я с радостью буду держать ответ перед Господом лично!

Эндсо сглотнул, но упрямо повторил:

– Капитан, наш корабль не двинется с места, пока я не узнаю, что у вас за дела с этим богом.

Тефе чертыхнулся и отдалился от священника, а затем вновь рванулся к нему. Но остановился, чтобы и понять, что именно собирается сказать.

– Значит, мы поняли друг друга? – улыбнулся священник.

Вместо ответа Тефе открыл дверь в божью камеру и жестом пригласил Эндсо войти.

В камере был бог; он отдыхал, прикованный к своему кольцу. Его охраняли двое прислужников с пиками наготове. Капитан на миг задался вопросом, решены ли наконец проблемы со снабжением – действительно ли острия этих пик из железа второй выделки.

– Вон! – велел Тефе прислужникам.

Они посмотрели на священника. Тот кивнул. Прислужники осторожно положили пики подальше от кольца и ушли, закрыв за собой дверь.

Тефе опустился на колени, вытащил из кармана рубашки предмет и показал его богу.

– Что это? – спросил Тефе.

Бог лениво повернул голову и бросил на предмет быстрый взгляд.

– Красивая вещица, – ответил он и отвел глаза. – Безделушка. Никакой ценности.

Тефе придвинул предмет еще ближе. Теперь он едва не касался железного кольца.

– Это Талант, – сказал капитан. – Штука, которую боги дают последователям, осеняя их своею благодатью, чтобы эти последователи сами могли ею воспользоваться.

– Может, и так, – согласился бог.

– Это Талант, который ты дал своим последователям, – сказал Тефе.

– Возможно, – сказал бог, вызывающе зевая.

Он улегся поудобнее в железном кольце, словно собираясь вздремнуть.

– У Таланта самого по себе нет никакой силы, – продолжил Тефе. – Если бог решит не передавать благодать, она никого не осенит. Если бог в рабстве, все его Таланты спят вечным сном.

– Вы дока в вопросах, которые нас совершенно не занимают, – заметил бог. – Знаток правил. Отношений. Риторики. Всяких бесполезностей.

– Верно, – кивнул капитан. – Это бесполезная штука. Определенно, она не может пригодиться тому богу, который ее создал. Тем не менее довольно странно, что с десяток женщин погибли, пытаясь передать тебе безделушку.

Лежа на полу, бог пожал плечами:

– Мы не можем объяснить, почему женщины делают так, а не иначе. Или мужчины. На наш взгляд, вы начисто лишены здравого смысла. Понятия не имеем, почему ваш Господь, – эти слова бог чуть ли не сплюнул, словно яд, – так вас ценит. Скучные маленькие создания, вот вы кто.

– Ты мне ответишь, – настаивал Тефе. – Расскажешь, что значит для тебя эта штука.

– Мы уже ответили и рассказали. Спроси нас снова – и мы повторим наш ответ теми же словами. Если не уснем от скуки.

Тефе мрачно уставился на бога, а затем слегка повернулся к Эндсо.

– Скажите, священник… – повернулся он, и на мгновение Талант в его руке пересек периметр кольца.

Бог оглушительно взревел и с неукротимой яростью бросился на Талант, не оторвав капитану запястье лишь потому, что тот цепочку держал некрепко. На долю секунды Талант взметнулся в воздух: траектория его полета шла выше предела досягаемости закованного в цепи бога. Затем Талант полетел вниз, и бог накинулся на него – схватил одной рукой и что есть силы прижал к груди. Неуловимым движением бог повернул голову, чтобы бросить на Тефе зловещий взгляд; губы его раздвинулись в торжествующей усмешке, обнажая зубы.

А затем бог зашелся в жутком крике и отшвырнул вещицу прочь. Талант, вылетев за границы кольца, со стуком покатился по полу. Бог упал на плиту, терзая свою плоть в тех местах, которые соприкоснулись с Талантом.

Капитан Тефе спокойно наблюдал. Он глянул на священника – тот казался одновременно напуганным и очарованным, словно его разрывали желание убежать прочь и желание и дальше смотреть, как бог вонзает когти в свое тело, оставляя на железном кольце куски божественной плоти.

Выждав с минуту, Тефе подошел к рычагам, которые определяли длину цепей, и до предела втянул последние в пол. Бог распластался, он корчился от боли – те места, которые коснулись Таланта, плотно прижались к железу. Тефе отошел от рычагов, поднял Талант и, опустившись на колени, опять показал его извивающемуся богу.

– Это мой личный Талант, – заговорил Тефе. – Его даровал Мой Господь, когда назначил меня командиром этого корабля. В притворном безразличии и торопливости, с которой стремился его схватить, ты не разобрал, что она на самом деле такое. А поскольку Талант принадлежит Господу, он обжег тебя – как обжег бы Талант любого другого бога.

Тефе провел рукой под цепочкой на шее, доставая второй Талант, и тоже показал его богу. Тот заплакал и забился на цепях, пытаясь нащупать опору и подняться. Ему не удалось – он скользил в луже своей же крови. В любом случае Тефе держал Талант поодаль от железного кольца, заведомо исключая любые неожиданности.

– Вот он, тот Талант, который ты пытаешься обрести, – сказал Тефе. – Я хочу узнать, для чего он тебе.

– Он наш! – выкрикнул бог.

– Он твой, но тебе он ни к чему, – настаивал Тефе. – Кому ты собираешься его дать? И для чего? Твоей благодати больше нет. Ты не смог бы помочь своим последователям, даже если бы захотел. Так для чего тебе этот Талант?

Бог выл, извивался и исходил слюной, но не отвечал. Тефе опустил Талант бога в карман, а свой надел на шею.

Спустя некоторое время бог утих.

– Нам больно, – сказал он. – Ты снова нас поранил. Излечи нас!

– Нет, – ответил Тефе. – Эти раны останутся, пока ты не залечишь их сам. Запомни их хорошенько. А еще запомни, что никакие уловки тебе не помогут. Ты работаешь на нас, и ты будешь выполнять свою работу. Мы оставляем тебя здесь до конца смены. Лечи себя и будь готов получить направление.

Тефе поднялся.

– А что будет с нашим Талантом? – спросил бог.

– Он уже не твой, – ответил Тефе. – Когда он попал мне в руки, мне следовало передать его Моему Господу. Сожалею, что не сделал этого. Теперь я его уничтожу.

Бог рыдал на железной плите. Тефе повернулся и вышел из камеры, священник Эндсо последовал за ним.

– Вы же не всерьез сказали оскверненному, будто уничтожите Талант? – обратился к Тефе священник, когда капитан блокировал дверь в камеру.

– Серьезнее некуда, – отрезал Тефе. – Священник, вы же там были! Вы видели, как он ринулся, когда я дал ему малейший шанс на успех. Видели триумф в его глазах, когда он решил, что обрел свой Талант. Пока эта вещь существует, последователи этого бога будут за ней охотиться – это уж точно. Чем бы ни был этот Талант, пока он на борту, он представляет угрозу и для нас, и для «Праведника». Единственный выход – уничтожить его.

– Сейчас вы собираетесь уничтожить Талант, а до этого рисковали должностью, пытаясь скрыть его, – заметил Эндсо.

– Рисковал, потому что рассчитывал разузнать о нем у бога, – сказал Тефе.

– Но так ничего и не разузнали.

– Нет, священник, вы ошибаетесь. Заходя в камеру, я и не надеялся, что это существо откроет правду о Таланте. Открыть правду должны были его действия – и они поведали все. Нападение во время парада могло быть лишь попыткой верующих освободить их бога ценой своей жизни.

Тефе вытащил из кармана Талант и продемонстрировал его священнику.

– Желание бога заполучить его говорит, что это не так. Бог что-то планирует, намечается какое-то событие, в котором ему уготована роль, а этот Талант – ключ.

– Мы не знаем точно, какова эта роль, – сказал Эндсо.

– Нам и не нужно знать. Если у этого существа не окажется ключа, задуманное не произойдет. Ему нужно вот это, – Тефе указал на Талант, – но есть способ не дать ему это заполучить, заодно исключив и само событие, и угрозу для корабля. Я им воспользуюсь.

Он повернулся, чтобы уйти.

Эндсо схватил капитана за локоть.

– Согласен, давайте уничтожим ключ, – сказал он, – но сначала позвольте мне его изучить. Капитан, вы правильно сказали – в этой вещи самой по себе нет никакой силы. С нее не может снизойти благодать. И все же в каком-то роде в ней заключена некая сила, ведь иначе оскверненный не стал бы так алчно ее добиваться. Если мы сумеем узнать, в чем она заключается, такие сведения окажутся полезны и для Нашего Господа, и для Боевой Епархии.

– Мне представляется, такие сведения окажутся полезны и для вас лично, священник Эндсо, – заметил Тефе.

Священник выпрямился.

– Не всем дарована такая легкость в продвижении по службе, какой можете похвастать вы, капитан, – ответил он. – Если наше задание действительно исходит от самого глашатая и если нас ждет успех, вы наверняка пожнете плоды его благодарности и оставите позади командование этим кораблем.

– Может, успех и ждет, но меня совершенно устраивает должность капитана «Праведника», которую я намерен занимать еще очень долго.

– Разумеется, – сказал Эндсо, безуспешно пряча ухмылку. – Но есть и те, кто предпочел бы, чтобы ваша карьера пошла в гору – и чем быстрее, тем лучше. И если позволите быть откровенным, мне думается, не по всем нам на борту будут скучать. Если нам удастся выполнить задание и вы останетесь капитаном, подумайте вот о чем: все верующие на «Праведнике» смогут получить то, что хотят: вы останетесь, а я уйду.

Тефе перевел взгляд на Талант, задумавшись над словами священника.

– Всего несколько дней, капитан, – настойчиво попросил Эндсо. – И в эти дни – никаких споров, никаких возражений, никаких вскинутых бровей. Все, что я прошу, – немного времени, чтобы я смог прийти к успеху, а ваш успех и без того уже на подходе. Изучение Таланта ничем не может повредить – оно только укрепит ваши достижения. Может статься, они, эти достижения, вырастут в такой степени, что позволят вам удержаться в должности капитана «Праведника».

Он протянул руку за Талантом. Тефе вложил его в ладонь священника.

– Несколько дней, – согласился капитан. – Когда я прикажу уничтожить его, так и будет. И никаких возражений!

– Согласен, – сказал Эндсо, пристально вглядываясь в Талант. – Возражений не последует. Все, что мне нужно, – лишь немного времени.

– И держите его подальше от бога.

– Разумеется, капитан. Спасибо. Мои благословения, – промурлыкал священник.

И пошел прочь, направляясь в церковный отсек корабля.

Тефе зашагал было к мостику, но в последний момент повернул к Воробьятнику. Оказавшись у двери, он предпочел постучать, а не позвонить. Открыла Исса. Увидев выражение лица капитана, она немедленно позвала старшую воробьиху.

Подошла Шелли, в ее глазах читался неподдельный интерес. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Тефе впился в нее губами. Они навалились на дверь. Исса стояла поодаль, широко распахнув глаза; если бы кто-то, кроме капитана, рискнул позволить себе такие вольности с воробьихой вне «гнездышка», наказание плетью стало бы наименьшей из его бед.

– Я тоже рада вас видеть, – кивнула Шелли, когда капитан оборвал поцелуй.

– Мне нужно побыть с тобою, – сказал Тефе.

– Не сомневаюсь, – откликнулась Шелли не столько даже на сами слова, сколько на тон.

И, шагнув в Воробьятник, мягко потянула за собой капитана.

Исса закрыла за ними дверь.

Глава 7

– Принимайте командование на себя, – внезапно распорядился капитан Тефе, вставая с кресла.

– Слушаюсь, – невозмутимо ответил Нил Форн, но вопросительно взглянул на капитана, еле заметно подняв брови.

«Праведнику» оставались считаные мгновения до выхода к безымянной планете. Форну уже доводилось командовать в такие моменты, но всегда в свою смену. Как бы то ни было, капитану не следовало оставлять пост в столь неподходящее время.

Тефе предпочел оставить невысказанный вопрос старшего помощника без ответа: Форну в скором времени и так придется привыкать обходиться без него; если от Тефе хоть что-то будет зависеть, скоро Форн станет капитаном «Праведника». Но сейчас Тефе просто не хотелось пускаться в объяснения. Он покинул мостик, не сказав ни слова.

В переходах «Праведника» стоял гул, команда шумно работала – пока еще его команда, сколько бы ни оставалось ему быть капитаном, – готовилась к транспортировке и приземлению. Команде сообщили, что «Праведник» отправляется на операцию по прямому приказу глашатая, и это известие ободрило всех, укрепило веру. Беззаботная болтовня и общее оживление свидетельствовали о том, что уверенность, пошатнувшаяся было из-за событий у Амен-Кура и тяжких последних месяцев, возвращается. Лед собственных сомнений Тефе немного растопила новая спокойная деловитость членов команды. Капитан кивком отвечал на их приветствия.

Тефе остановился у входа в божью камеру и услышал приглушенные голоса.

Он вошел.

Если священник Эндсо и удивился появлению капитана «Праведника», то ничем этого не выдал. Прислужники Эндсо были не столь невозмутимы, но и они при виде капитана оторвались от речитативов лишь на мгновение и вернулись к делу. Голоса священника и прислужников то нарастали, то стихали, они взывали и отвечали на зов, возносили молитву во славу Господа и брали его силу, чтобы подчинить плененного бога «Праведника», заставить его доставить корабль куда нужно.

Тефе перевел взгляд со священника и прислужников на бога, который стоял – просто стоял: неподвижный, молчаливый, с закрытыми глазами. Тефе и не пытался делать вид, будто понимает, каким образом бог делает то, что он делает, – переносит их из одной точки пространства в другую, пожирая расстояния столь невообразимо огромные, что Тефе даже опасался осознавать их масштабность.

«Говорят, они охватывают разумом саму сущность пространства и выворачивают ее наизнанку», – сказал как-то Вилиг Эрал, служитель с «Благословенного» – первого корабля, на котором довелось служить Тефе.

«И как им это удается?» – спросил Тефе.