Как пальцы в воде Горлова Виолетта

У кованных ажурных ворот, обвитых жизнерадостным плющом, пошатывался Морис Глэдли, смотритель кладбища и гид, в общем-то, сполна оправдывающий свою фамилию. Млюбил свою работу и отдавался ей безоглядно. Счастливое и жизнеутверждающее выражение лица редко покидало и могло бы заразить оптимизмом и жизнелюбием многих, но, к сожалению, его постоянное многочисленное окружение было не в состоянии разделить с ним радость бытия.

Морису было почти семьдесят. Но выглядел он на десяток лет моложе, и это, несмотря на то что трезвым его не видел никто из живущих нынче в , хотя – и откровенно пьяным – тоже.

Маленький, худосочный, юркий, хитроватый, но весь из себя такой живчик, брызжущий энергией, проворный, как ртуть, смотритель напоминал Чарли Чаплина, только без усов и котелка, а его растоптанные, откровенно большие ботинки усиливали это сходство. Морис осознанно подражал великому комику, но делал это так талантливо и смешно, что не вызывал замечаний у , а наоборот – смех и поощрение. И это на кладбище! Нередко доходило даже до курьезов.

Морис являлся своего рода достопримечательностью . За его трудолюбие и смешливость этому бодрячку прощалось его многолетнее поклонение Дионису.

Жил Глэдли в маленьком веселеньком домике, рядом с кладбищем.

Сейчас смотритель-гид стоял, крепко держась за крыло ангела. Мраморный розовый херувим привычно улыбался, но в его улыбке не было признаков радости от такого соседства.

На свежеокрашенных черных воротах блестела бронзовая надпись: « , » («Малое жилище – великий покой»).

Хитро прищурившись, Морис поприветствовал меня. Смотритель был чрезвычайно словоохотлив. Сам с собой он пока не разговаривал, но разговаривал с могилами, вернее, с теми, кто нашел в них свое упокоение, при этом его монологи были такими яркими и выразительными, издалека напоминавшими фанданго, что даже хотелось ответить. Хотяа прошедшую ночь живому общению.

– Что-то вместо приветствия констатировал он приятным и почти трезвым голосом.

– Да, прав.

–

– Как вы догадались? – деланно удивился я.

на кладбище хорошо думается.

А ы еще не видел сегодня отца Коварта? – У меня не было необходимости видеться со священником, но привычка «заметать следы», по-в крови.

– Как же не видел? – возмутился Морис. – Минут десять назад он направлялся в сторону церкви. Так что там вы его и найдете. – Любопытство Мориса росло, как аппетит у страдающего булимией, и требовало дополнительных порций информации. Я знал, что теперь он последует за мной, особо не прячась.

– Благодарю вас, мистер Глэдли. – Хорошегодня! – попрощался я и, следуя своей легенде, последовал к церкви через кладбище.

Слева, сразу за воротами, на небольшом холмике, перед моими глазами предстала маленькая часовня, обновленная и сверкающая бежево-кремовой палитрой, в моих ассоциациях казавшаяся воздушным пирожным, не совсем уместным в таком месте. Перед входом в часовню радовала взор клумба-цветник, мелкими цветочками. В центре клумбы журчал аккуратный грибок фонтанчика. Были здесь и деревянные скамейки, обычно не пустовавшие в теплое и сухое время года. Отсюда, с этого холма, открывался вид на многие захоронения. могипестрели еще не увядшие цветы, оживляющие бело – серую гамму мраморных крестов и каменных надгробий. Веяло ничем не нарушаемым покоем – просто идиллия! Но мне, к сожалению, некогда было наслаждаться этой пасторалью и я

Ярко-красная шапочка Мориса, как поплавок на воде, время от времени всплывала поблизости, среди редких деревьев и кустарников. Задумавшись о своих насущных вопросах, я споткнулся о выступающий корень могучего платана, и тот окатил меня с головы до ног мощной струей холодной влаги. По прыгающей, как воздушный шарик на ветру, красной шапочке и сдерживаемому смешку я понял, что хоть кого-то рассмешил сегодня и почти без усилий со своей стороны.

Наконец-то весь мокрый и продрогший, я подошел к

Моя догадка подтвердилась: на плите с надписью о том, что здесь покоится ушедшая в мир иной семилетняя Лилиан Адлер, лежали уже слегка поникшие, мокрые от дождя, бледно-розовые хризантемы. А рядышком, на могиле ее отца Тома Адлера, лежали темно-бордовые, почти черные розы. Откуда они взялись? не было никаких цветов. алантливый ученый свел счеты с жизнью. . Адлер так и не простила мужа. Психика бедной женщины явно пострадала Она оставила работу в лаборатории при медицинском центре и вела тихую, закрытую для посторонних, не считая прислуги, жизнь. Их старший сын – Макс – по стопам родителей и блестяще окончил медицинский и биохимический факультеты университета. Он полностью содержал свою мать и, судя по состоянию дома и штату обслуживающего персонала, ни в чем ей не отказывал.

Несмотря на то что мои подозрения подтвердились, настроение не улучшилось, а еще более усилилась. Скрытая камера, установленная на скульптуре скорбящей мадонны у выхода из кладбища, захватывала только малую часть надгробия Тома Адлера. И сегодня утром, просматривая вчерашние записи Напрашивалось самое очевидное объяснение миссис Адлер наконец-то простила своего почившего супруга. Но почему именно вчера? Что для нее значит вчерашняя ? Если у психически нормальных людей неисповедимы игры подсознания, что тогда устраивает подсознательное с менее нормальными? не страда, но сейчас настор

Некоторое время я бесцельно бродил среди ухоженных , иногда слушая тишину, но почему-то не ощущал покоя, всегда здесь снисходившего на меня; а

солнце, разогнав облака, объяви о своем существовании, у него слабо. лучи пронизывали деревь и кустарник, Воспаленное сознание устроило мультипликацию картинок, мыслей, в том числе и бредовых, подавлявших потенциально разумные идеи своим количественным превосходством. Они сталкивались в моей голове, словно бильярдные шары, и исчезали так же быстро, как мыльные пузыри, не успев сообщить моему сознанию что-нибудь существенное.

Джейсон Коварт стоял у входа в церковь. Священник был высок, строен и красив, как герой романа «Поющие в терновнике» . Книгу я не читал, фильм не смотрел, но фабула мне известна, и в моем представлении наш викарий – типичный киногерой – олицетворение благородства и добродетели. Высокий лоб в обрамлении темно-пепельных волос, тронутых серебром, тонкий нос и четко-очерченные подвижные губы. На бледном, классически правильном лице шестидесятилетнего выделялись глубоко посаженные, большие -голубые глаза, нередко, под определенным углом света, создававшие

«Олицетворение добродетели» мне улыбалось. Определенная, незначительная зла в человеке является, как мне кажется, нормой. Абсолютная добродетель в реальном мире невозможна. И если скептицизм и ироничность, присущие священнику, вряд ли можно отнести к добродетельным качествам, то это обстоятельство и является той « примиряющей меня со «святостью» облика.

не очень нравилось общаться с Джейсоном Ковартом. Его интеллект и эрудиция меня безмерно . Священникдоказывал возможность существования высшего разума с поразительной логикой и неопровержимой аргументацией. При этом был наделен невероятной щедростью ума.

Мы поговорили с не более десяти минут. Поначалу он удивился моему «мокрому» виду и немного посмеялся над объяснениями произошедшего казуса. В конце разговора он что-то сказал мне на латыни. я

На обратном пути я встретил Адлер, чему абсолютно не удивился, уверовав в провидение. Моя вера не была слепой. Анатол Франс: «Случай – псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим собственным именем».

Последний раз я видел еще летом, сейчас узнал по сутулой худой фигуре, срубленн сверху коричневато-серым беретом. его перед сном, и какого цвета он был в момент своего создания? Об этом Присцилла Лестер, прислуга умалчивала, хотя о многом другом распространялась . Лестер не уступала по комическим талантам Морису, а не в меру живое воображение рисова гротескные картины . Явно преувеличенные и часто лишенные элементарной логики рассказы Присциллы не слишком отягощали ее совесть, однако по своей натуре она все же была доброй женщиной. П

В руках Кэтрин было два букета мелких кустовых роз: белых и желтых.

есь облик женщины поникший и больной . Меня женщина заметила слишком поздно, чтобы попытаться избежать встречи, было ее постоянной тактикой . Вдова практически ни с кем не общалась, за исключением отца Коварта и

Поравнявшись со мной, невнятно и тихо поздоровалась, намереваясь меня обойти и проследовать дальше. В любой другой день я бы предоставил ей такую возможность, но не

– Здравствуйте, миссис Адлер, – слишком громко, чем следовало бы, сказал я и остановился в узком проходе перед Кэтрин, чуть ли не прижав бедную вдову к возвышающейся глыбе склепа. Я стоял, как соляной столб

– Миссис Адлер, Макс ведь н

– – она даже не пыталась скрыть насмешку. – На вас мокрая одежда Вы решили разнообразить водные процедуры и принять душ в одежде? – Широко распахнутые серые глаза смотрели на меня по-детски невинно.

в тот момент я и проницательным. По выражению моего оторопевшего лица поняла свою оплошность. Но как ни в чем ни бывало вновь надела на себя маску «женщины чуть-чуть не в себе». Хотя я тоже мог ведь не страдала безумием глупостью. , сознательно психически ненормальной оградив себя от расспросов, сочувствия и прочих проявлений

се время играть нелегко. Был ли ее поступок – продемонстрировать мне свою нормальность – продуманным или это получилось случайно? После недолгих раздумий я все же склонялся к мысли о женско За столько лет душевные раны , но память о них может толкнуть практически любого человека на жестокие действия. Может, букет для умершего мужа символизировал отказ Кэтрин от склепа прошлой жизни готовности к активным действиям? Сигнал для для всех?

– ? – Н меня холодно и отстранено, она расправила плечи и подняла изящной лепки голову. Как неузнаваемо человека взгляд и осанка! Из жалкой, тщедушной, нелепой – почти старухи – предстала передо мной привлекательной и хрупкой моло женщиной. Несмотря на безвкусный наряд: мешок темн, незабвенный берет и канареечного цвета огромный шарф, больше похожий на приготовившегося к удушению, По-ви причудливость наряда тоже была продуманной.

пятидесят трех, но выглядела она моложе. отчужденности, она, похоже, «законсервировала» свой, . теперь, очевидно, уже не было необходимости в «куколке», и бабочка расправила свои красивые крылышки.

У были мелкие, но правильные и гармоничные черты лица. Кожа бледная, гладкая и почти без морщин. Светло-рыжая челка выбивалась из-под берета и липла к высокому лбу. Русые брови и темные длинные ресницы оттеняли глаз. Такое лицо легко могла бы украсить улыбка и легкий макияж. Но в данный момент не было.

Возможно, женщина уже не видела смысла в своем притворстве?

– , вы изменились. У вас, похоже, все нормализовалось?

– А разве чем-то болела? –

Мне стало неловко. Но как сгладить свою некорректность, я не знал. Но иногда скальпель целесообразнее примочки, не правда ли? Почему бы его не применить?

– Вам лучше знать, – улыбнулся я. – Может, тогда ответите почему вы вдруг стали приносить цветы на могилу своего мужа? Вы простили его? Извините за такой личный вопрос, но задан он не из простого любопытства. –

– Скажите, Марк, мо букет угрозу для ? Если это так – я их не буду больше тон задевал меня больше, чем издевательский смысл слов. – Если вы детектив, это не значит, что вы имеете право задавать мне такие, вопросы!

Кэтрин ловко ушла от ответа, умудрившись при этом не слабо меня задеть, но, к моей радости, меня это уже не трогало, потому что я и так все понял. М

– П, миссис Адлер, ? – похоже этот вопрос отвела в сторону потемневшие глаза, явно намереваясь солгать:

–

И мы с ней это знали.

По дороге к своему офису я думал о Максе Адлере и был уверен в том, что Макс сообщил что-то матери об отце, что реабилитировало того в глазах . Хотя, может он олько она не считал нужным что-то менять в поведении. Или я все преувеличиваю? А цветы – всего лишь долгожданное прощение и прощание. А нормальность миссис Адлер – следствие длительного лечения временем. Ответов пока не было, вернее они были, но их было слишком много для одного вопроса, и был ли среди правильный?

Досадуя на себя, в особенности на то обстоятельство, что бесплодно расходую свое время, энергию и мозги на всякую ерунду, я незаметно подошел к торговому центру. Сделав себе последнее предупреждение в отношении своей скверной привычки, я решил все же поесть.

Собственно говоря, только таким образом я мог как-то себя реабилитировать…к сожалению, исправить что-то было уже невозможно. Смогу ли я предупредить подобное впредь?.. Хотелось бы верить…

Было уже четыре часа пополудни, когда я решил, что на первый рабочий день, мне выпала, можно сказать, непосильная нагрузка; и уже не менее часа мой обессиленный организм нуждается в отдыхе. Попрощавшись со своими сотрудниками, привычным маршрутом я покинул здание Центра.

Звонок от Элизабет Старлингтон застал меня на пол-пути к дому. Дама вежливо поинтересовалась моими планами на вечер. Я ответил: они, то бишь планы, находятся в моем сознании в несколько размытой форме. Миссис Старлингтон предложила мне помочь в процессе их более четкого оформления. Я не такой экстремал, чтобы отказывать этой женщине: не стоит подвергать себя необдуманному риску, тем более что у меня на сегодняшний вечер вообще не было никаких планов, даже в их эскизном варианте.

Пребывая в достаточно обалдевшем состоянии от последовавшего предложения, я согласился на встречу с миссис Старлингтон без всяких раздумий, стараясь по возможности приглушить восторженные ноты в тембре моего голоса. Домой я пришел в таком же, растерянном, состоянии, поэтому немного поразмышлял вслух на предмет будущей встречи. Услышав мой голос, сизым клубочком в гостиную вкатилась Клео (иногда она, впадая в детство, носится за своим хвостом). Но заметив, что в комнате, кроме меня, никого нет, она лениво зевнула и возвратилась к своей игре: к моим монологам кошка давно привыкла. Умное животное, очевидно, пришло к выводу: с таким моим, не самым отвратительным, недостатком она может спокойно сосуществовать.

После небольшого и не очень качественного аутотренинга (из-за многочисленных вопросов, сразу засуетившихся в моей голове, элементарно не мог сосредоточиться), я стал анализировать все, что могло заинтересовать Элизабет Старлингтон, к тому же имеющее отношение ко мне. Но ничего толкового на ум не приходило. Что ж, пару часов «маринования» моего любопытства – полезно для воспитания стойкой выдержки.

е люблю нервничать, причин.

Безусловно

Элизабет миф и тайна для многих, Ее ненавидели, боялись, но, бесспорно, уважали; ей завидовали, прислуживали и льстили, за глаза называя Минервой (в римской мифологии богиня мудрости). Она отвечала окружающему миру бесстрастным равнодушием. Ее фотографии не часто украшали первые полосы газет и журналов. Однажды Женщина процитироваласли , то только с ведома . Так что ее равнодушие все же было отнюдь не абсолютным.

, худощавая, без малейшего намека на какие-либо округлости, неопределенно-среднего возраста,

У нее было аскетичное, даже лицо, которое сложно назвать красивым, несмотря на правильность его черт. Светлоредкого голубовато-стального оттенка глаза на бледном лице создавали образ холодной и недосягаемой снежной вершины. Удивительно, но при этом женщина не страдала излишним высокомерием или снобизмом, хотя небольшая доля надменности ей была присуща. Что же касается общего образа ее внешности, судя по всему, при желании Минерва могла бы быть женственной, но не обременяла себя такими, по ее мнению, мелочами.

О ней знали ровно столько, сколько она хотела показать.

Родилась она в семье преуспевающего фармацевта. Но благополуч был местечкового размаха. Супруги Доэрти души не чаяли в своей дочери. И надо сказ девочка с ранних лет поражала своими незаурядными качествами: аналитическим складом ума, целеустремленностью и честолюбием; казалось, блестящие успехи не стоили ей никаких одители Лиз поощряли ее страсть к .

НесомненноНасколько соответствовали истине сформулированные мною личностные характеристики Элизабет Старлингтон, я не зна. Многое из прошлого этой женщины было закрыто. событий. адача, безусловно, о для ничего невозможного. наукой манипулирования овладела на уровне.

В двадцать два года стала старшим администратором клинической больницы Но это был лишь первый уровень в воображаемой ею пирамиде власти. А чтобы достичь ее вершины, кроме талантов, знаний и опыта, не лишним бывает еще и статус, дает соответствующее происхождение. Этим Элизабет не могла Но разве не для такой цели существуют мужчины с аристократической родословной? В двадцатого века бъект нужный кандидат былочевиден.

У богатого вдовца сэра двое детей: старший сын Генри и младшая дочь Элис. Мистер Генри Старлингтон подходил мисс Доэрти по всем критериямчень симпатичный и способный ученый-биохимик, поглощенный своими научными исследованиями, но не настолько, чтобы не замечать и других радостей жизни. Кроме своих многочисленных талантов, Элизабет могла подарить потенциального супругу и внешность, достойную для . Девушка подвергла тщательной шлифовке свои неплохие, но отнюдь не блестящие внешние данные; и обычный камень приобрел блеск и яркость драгоценного.

Ухоженность, вкус и стиль преображают практически любую женщину. И если для достижения этой цели есть средства, желание и время, да еще при современном уровне развития косметологии, то это вполне посильная задача.

В конечном итоге мое давнее расследование вкупе с анализом сложились в законченную картинку. Поставив перед собой цель в виде Генри Старлингтона, мисс Доэрти разработала тактический план его завоевания в качестве мужа. Мужчина обладал незаурядным умом и внешней привлекательностью, кроме того, был достаточно искушен в отношениях с женщинами и совсем не жаждал связывать себя узами брака. Конечно, к нему нужен был особый подход, очень осторожный и тщательно продуманный.

Полагаюпринялась за сэра Уильяма, стремившегося достойно женить сына. Сэру Старлингтону, давно страдавшему онкологическим заболеванием, было уже за шестьдесят и ему, по-видимому, было бы спокойнее за свое дело, если бы Генри женился на женщине, способной стать тому хорошим партнером в семейном бизнесе. Союз талантливого ученого и отличного администратора, вероятно, в глазах сэра Уильяма был предпочтительнее, нежели брак своего сына с аристократкой, не обладающей «нужным» набором способностей, тем более что проблем в то время – восьмидесятые годы прошлого столетия – у старого бизнесмена было немало: его юная дочь Элис сбежала с каким-то рокером, младшего брата Роберта Старлингтона убили из-за карточных долгов последнего. И на попечении сэра Уильяма осталась семья непутевого Роберта: супруга Маргарет и двое малолетних детей: пятилетний сын Дэвид и двухлетняя дочь Эмма.Поэтому тридцатилетнему Генриследовало взять ответственность за продолжение, укрепление и развитие компании «Старлингтон энд Парк».

, понимая, что с таким менеджером можно добиться хороших результатов во многих совместных проектах. ДА лучшей кандидатуры, чем мисс Доэрти, в качестве супруги для Генри Старлингтона, просто не существовало.

ум, вол, решительность и стрессоустойчивость

Несомненно, Минерва обладает харизмой, , что поле нередко несет в себе отрицательный заряд.

на сильные чувства по отношению к другим людям, в том числе и родственникам. Любила ли она своего мужа? Я не был с ним знаком и не могу судить о характере их отношений. Хотя, скорее всего, даже если бы ее муж был бы жив, очень сомневаюсь, что супруги дали бы хоть какую-нибудь возможность охарактеризовать их семейный микроклимат. Такой вывод следовал из блеклой и серой картины взаимоотношений со своей дочерью Энн. Может, пословица, что на детях талантливых родителей природа отдыхает, верна? Во всяком случае, мисс Энн она . При таких неограниченных возможностях наследница холдинга была напрочь лишена не только честолюбия, но и обычного женского тщеславия, и проявляла равнодушие к когда-нибудь надеть «корону» империи. Но, справедливости ради, надо жизнь этой девушкибыла скрыта от посторонних глаз. выводы основыв не только на затворническом образе жизни Энн;

с . е сальны какого-то неопределенного мышиного цвета – в общем-то, Достаточно высокая, с вполне округлившимися формами, не очень заметными на ее полной фигуре, мне апатичн и неразвит . При этом юная мисс обладала очень красивым голосом, бархатным и не по-детски чувственным. У нее были большие голубые глаза и правильные черты, но, утонув в жировых складках пухлого безнадежно утратили свою выразительность. За длительный период, прошедший с того времени, в девушке изменилось не так много, как следовало бы. скорее всего, давно махнула рукой на нерадивую дочь. Что ж, и на Солнце пятна.

То ли дело двоюродная кузина Линда Доэрти. Ее родители погибли в авиакатастрофе. Отец Линды, Майкл Доэрти, был старшим братом Элизабет. Миссис Старлингтон, оформив опекунство, стала воспитывать тринадцатилетнюю племянницу в своем доме. Надо сказать, девочка оказалось очень способной в освоении учебных дисциплин. Но по тем немногим, которые у меня с с Линдой, я сделал вывод: чрезвычайно любопытнапроявляющая повышенное внимание не только к наукам.

избавилась от следов гормонального взрыва: кожа на лице стала чище, а волосы приобрели красивый пепельно-русый цвет. Она стала еще выше ростом, но лишние килограммы делали ее большой и неуклюжей, а очень короткая стрижка еще больше подчеркивала мужеподобный вид девушки. Эннс трудом закончила и на этом решила остановиться. ода назад, когда Энн исполнилось двадцать один год, она, вступив в право наследования,

Линда Доэрти блестяще закончила колледж, нашего университета. работала в рекламном отделе компании и, похоже, надеялась в самом скором времени его возглавить. Мисс Доэрти обладала хорошей фигурой реднего роста, с густыми, волнистыми рыжевато-медными волосами и лучистыми зелеными глазами, она выглядела всегда и сексапильно. Ее амбициозность и целеустремленность были совсем не удивительны и только подтверждали родственн с Подозреваю

Тем не менее Линда и , оставались подругами, Одно время казалось, что их связывают более близкие отношения, но эти подозрения не подтвердились, и этот факт обрадовал представителей половины человечества. Линда для многих мужчин была объектом вожделения. Но пока никого из удостоила. Как водится, всю свою энергию племянница миссис отдавала работе и образовани, не размениваясь на И похоже, вследствие этого для многих стала еще более желанной. : мне не нравятся такие «зацикленные» на карьере .

Вот так обстояли дела в нашем самом знаменитом семействе: спокойно и вполне оптимистично… как и во всем тихом Тауэринг-Хилле. И я даже не предполагал, что грядут достаточно бурные и трагические события. Случайно ли было их совпадение с возвращением Энн Старлингтон? Основная наследница богатства и семейного бизнеса на днях должна была возвратиться в свой родной город. Об этом мне сообщила сегодня Шарлотта.

До встречи с миссис Старлингтон было еще немало времени. Я принял контрастный душ, бреясь и глядя зеркал который раз себе вновь отрастить трехдневную щетину, которую совсем недавно сбрил. Все же мне больше импонировала продуманная легкая небрежность, тем более что она мне шла. Но огромный минус такой небрежности парадоксален: требует больше времени и усилий,

аде голубую рубашку, серый

Вечер выдался Несмотря на комфорта я не ощущал. Весь парк был окутан Еще не было и семи, а небо безнадежно темным и мрачным; иевысокие фонарные столбики, отражаясь в мокрой траве сюрреалистическими светлячками, освещали тропинки.

У меня возникло двойственное чувство: странного, какого-то «космического», одиночества и ощущения себя самого как объекта наблюдения. Все это вызвало не очень приятные эмоции, заставившие меня невольно ускорить шаг.

пригласила меня на встречу в

Уже несколько лет Элизабет занималась, кроме всего прочего, ресторанным бизнесом, но молекулярн технологи приготовлени.

Хотя ее к кулинарии Не лавры Феррана Арне и Хестона Бюменталя, законодателей этой моды (другие источники утверждают, что сновоположниками являются Херв Тис и Николай Курте), не давали спокойно спать Минерве, у которой предостаточно было и своих достижений, а обычный исследовательский масса технологических возможностей для такого, достаточно сложного с технической точки зрения, производства, ну и, обывательское любопытство.

В нашем небольшом городке лет двадцать назад было всего лишь несколько питейных заведений, но постепенно их стало явно не хватать для всех страждущих «хлеба и зрелищ». Заинтересовавшись новыми гастрономическими веяниями и прикинув пусть небольшую, по ее масштабам, но все же прибыль, построила развлекательный центр «Эйфория», куда, кроме всего прочего, входили паб «Атом», кофейня «Молекула», ресторан «Центрифуга», где с «молекулами» священнодействовал шеф-повар Виктор Сенье со своими помощниками, хотя во всех этих заведениях предлагалась не только молекулярная, но и классическая кухня.

Из дома я вышел я за час до назначенного времени. Центр развлечений находился совсем недалеко от моего коттеджа. совместительству – ад и рай «в одном флаконе», естественное желание утолить голод плавно склоняет нас к чревоугодию, алкогольные возлияния мягко растворяют нити, сдерживающие и все остальные человеческие пороки: гордыню, алчность, похоть, зависть, злобу… Действительно, иногда отдыхающи весел (особенно в пятницу вечером), будто не дотянуть до понедельника. вечер «мысленных зарисовок» хомо сапиенсов», я пытался понять: какими путями дьявол закрадывается в души людей. Казалось бы, достаточно всего: алкогол, прежняя «порция» любой привычки не доставляет ожидаемого кайфа – надо увеличить качество. Тут бы остановиться и осознать, что тело, и душа наполн ядовитым зельем, и вскоре именно оно будет управлять человеческ. Дьявольская хитрость заключается в плавности процесса. Это – как по капле добавлять в воду марганец – поначалу изменений совсем незаметно, а потом, раствор становится малиновым. Так и у человека:

Я тоже не миновал многих соблазнов… кокаин, амфетамины (курево на этом фоне – безобидный леденец), вовремя поня чем меньше зависимостей – тем больше степеней свободы. Свобода – вот настоящий кайф! И был рад за себя, что уже более девяти лет «для меня таковым не является.

Усевшись на барный стул и заказав кофе, я огляделся. Теплые цвета стен, мебели, скатертей и посуды: бежевый, молочный, кофейный. Чуть розоватая подсветка потолка. Мягкие удобные диваны и кресла. В зале было мало посетителей, сюда приходят для приятной трапезы и беседы, но в будние дни желающих задержаться здесь надолго было немного (для продолжительных застолий существовали другие заведения).

трудно представить. Хотя непрофессиональных работников в концерне просто, похоже, не могло быть. слишком совершен, чтобы считаться нормальным; по-в поэтому я и испытыва к нему антипатию: обыкновенная зависть посредственности к почти идеалу.

ценила не только профессионализм своих «вассалов», но и их внешнюю привлекательность. наша прекрасно осознавала сво далеко и внеш, кроме того, лесбийских «оттенков» в е поведении не замечалось. Значитэстетическое удовольствие от созерцания красоты. И в этом я . Что же касается тщеславия и женской ревности – приходится признать, чтолибо, что более вероятн, она уверена в своей особой привлекательности и неотразимости.

Эдвард был красив. Высокий и стройный сорокалетний брюнет с глазами очень широкими бровями, которые не портили , а, наоборот, большую выразительность Даже цвет глаз этого красавца сине-зеленый. Поначалу

онкий прямой нос, четкие линии скул жесткого симметричного лица, легкая полнота и чувственность губ, не переходящая в женственность и мягкость. гипноти, а многих… просто очаровыва. Я даже рад, что к нему , иначе мне бы пришлось задуматься о прочности традиционной сексуальной ориентации. чувствовал как-то . , что скрывает позволя видеть будучи доверенным лицом первого лица , сквозь подозрительности (н

Будучи восемнадцатилетним студентом университета, Эдвард подрабатывал моделью и даже пытался сниматься в кино, но не получилось, похоже по той причине, что молодой человек не мог выйти из своего образа – «мистер совершенство».

Пожалуй, я еще не видел ни одного человека, который оставался бы равнодушным, увидев Крайтона в первый раз. ыло наблюдать реакцию людей на него. , казалось, и вправду обладает какой-то магией. находясь с ним рядом, многие, очевидно, испытыва Иногда я задумыва о странности такого понятия, как редкая, совершенная красота: благословение ли это?.. Или наказание? А может, «наивысшая степень целесообразности», как сказал кто-то из известных писателей? Но хотел бы я знать, что совершенной телесной оболочки? собственная красота затмевает вс остальное, и облада в жизнь самые смелые планы? Однако такая внешность не может не развращать своего собенно, если у не очень высокие нравственные и моральные устои. И рибегающих к различного рода ухищрениям в попытке обмануть природу, становится заложниками своей внешности, и далеко не каждому удается вырваться из замкнутого круга, в котором красота – синоним успеха. посылает ему скудоумие… «в отместку»

Впрочем, облада другими замечательными качествами и

Заметив

– Как провели отпуск, Марк? – спросил он, прервав мой анализ о камне преткновения Мага и Минервы.

– Спасибо, Эдвард. Неплохо.

– Я предполагал, что найду вас здесь.

Это было неудивительно: мы часто с ним здесь виделись, иногда даже общались, но не более пяти минут.

– Я хотел вам сообщить, что миссис Старлингтон будет ждать вас в новой лаунж-зоне бизнес-клуба, которая находится за рестораном. Недавно там закончилась реконструкция. Знаете, как найти?

– Да, спасибо, мистер Крайтон, – поблагодарил я самого выдающегося «вассала» Минервы. (Впоследствии оказалось, что новая Морская лаунж-зона клуба была еще закрыта для остальных акул бизнеса.)

Бросив взгляд на часы, я мысленно отметил, что до назначенной встречи еще семь минут. Но кофе я уже допил, поэтому, расплатившись, вновь направился в туалет. Сообщение Эдварда заставило мое любопытство всеми своими виртуальными междоузлиями совершить скоростной рывок, уподобляясь бамбуковой пальме. Результатом такого скачка стала мобилизация моего умственного потенциала, как будто бы мне предстоял серьезный экзамен.

У входной двери ресторана стоял статный, с военной выправкой, администратор; мне даже захотелось отдать ему честь, но я решил воздержаться от такого, глупого, ребячества. Учтиво улыбаясь, мужчина распахнул передо мной темную стеклянную дверь.

Зайдя вовнутрь, я сразу ощутил свежий, солоноватый запах моря. Зал имел форму эллипса, и все его поверхности были выполнены из толстого прозрачного стекла. И если бы сквозь крышу не было бы видно небо – то возникло бы полное ощущение, что находишься в огромном пузыре на морской глубине. Под ногами и за стенами – гигантские аквариумы со всевозможными обитателями водной стихии. Вообще-то, этот мини-океанариум был не совсем похож на зону релаксации, и находится здесь – удовольствие, пожалуй, не для всех.

У одной из стен полукругом располагались кожаные кресла. Перед каждым из них – мобильные столики. Все – в , . Бесшумно два официанта. П

За одним из столиков сидел шеф службы безопасности компании «Старлингтон энд Парк» Фред Хантер, прозванный Кербером (персонаж греческой мифологии: трехголовый пес, из пасти которого течет ядовитая смесь).

Миссис Старлингтон стояла у одного из аквариумов, по-видимому что-то в нем рассматривая, но каким-то образом заметив меня, легкой походкой направилась ко мне навстречу, приветливо улыбаясь. Надо заметить, что на нее всегда было приятно смотреть: Элизабет удивляла своей стремительностью, почти порывистостью молоденькой девушки.

Кожаный темно-синий жакет с подкладными плечами отлично смотрелся на женщине, прекрасно подчеркивая талию. .

Фред . Высокий, стройный и по-своему привлекательный несмотря на легкую седину – а может, благодаря ей – был похож что не мешало Керберу .

Держался спокойно и непринужденно, иногда позволяя себе иронию, уж если не в улыбке, то в карих, слегка прищуренных глазах. Но было настолько мимолетно, что даже я, знавший его более лет, сомневался в своих выводах. ейчас его взгляд был серьезным,

Миссис Старлингтон пригласила меня за столик. Буквально через пару минут в зал вошел Эдвард и присоединился к нам, непринужденно улыбаясь.

Пару минут я осматривал «морское пространство». Остальные не мешали моему занятию, обмениваясь друг с другом своими впечатлениями о законченной реконструкции этого немалого помещения.

На меня же «океанариум» произвел неоднозначное впечатление. Миссис Старлингтон нажала указательным пальцем левой руки на кнопку пульта, лежащего на кобальтовой столешнице. И окружающий интерьер изменился: кремовые, розовые и красноватые бра, выполненные в виде больших медуз и фантастических кораллов, изнутри наполняясь неярким светом, стали медленно увеличиваться в своих размерах.

Напротив наше располагался самый большой аквариум. Круглые софиты бледно-желтыми лучами освещали снующих, вечно голодных акул. Несмотря на свою любовь к красоте форм, звуков и красок, нравились эти хищные зубастые твари, ради удовлетворения своего голода поглощавших все на своем пути.

(Кстати, в детстве у меня тоже был период увлечения этими удивительными созданиями, и я пересмотрел немало документальных, и не только, фильмов о них.)

Меня не опреки своей хрупкости миссис обладала жестким и волевым характером, но иначе она и не построи свою «империю». (Хотелось бы мне знать: как много скелетов скрыто от посторонних глаз ее

Освещение стало ярче. Стерео-звуки волн, искусно наложенные на джазовую композицию, усиливали чувство нереальности и тревожной неизвестности. Мелодия, тихо звучащая в нижнем регистре, стала похожа на унисон кларнета и гобоя.

Сюрреалистический подводный мир, достойный кисти художника, магнитом притягивал наши взгляды. Феерическое зрелище!

– Как вам дизайн, мистер Лоутон? – дружелюбно спросила Элизабет.

– Можно, просто Марк, – не очень уверенно ответил я. – По моему мнению, мрачновато, но весьма впечатляюще. Для того чтобы получить здесь удовольствие от трапезы, надо обладать достаточно крепкими нервами.

Миссис Старлингтон негромко рассмеялась. Фред чуть усмехнулся. Эдвард никак не отреагировал, продолжая время от времени спокойно пить воду из хрустального бокала.

– Мне нравится, Марк, что вы не стараетесь мне угодить. Немалое количество людей в таких случаях захлебываются в комплиментарной лести. Вы всегда говорите то, что думаете?

– Нет, к моему сожалению. Но считаю более разумным говорить правду, чем беспричинно лгать. Только многие этот факт не всегда понимают. Я, впрочем, тоже.

– А как у вас обстоят дела с нервной системой? – лукаво спросил она.

– Спасибо, миссис Старлингтон, я уже ужинал.

Женщина чуть помолчала, оценивающе глядя на меня.

– Можно, Элизабет, – наконец медленно произнесла Минерва. – Вежливо, но остроумно, – чуть улыбнулась она. – Я тоже не ужинаю так поздно. Ну а напитки с легкой закуской?

– Почему бы и нет? Предполагаю, предстоит какой-то разговор… – Я умолк выжидающе. Но так как все изучающе смотрели на меня, продолжил: – Не думаю, что вас интересует мой прошедший отпуск.

– Правильно думаете, – ответила женщина. – И спасибо, что вы согласились встретиться с нами. – Чуть прищурившись, она окинула присутствующих спокойным взглядом и уточнила: – Мои коллеги помогут мне в некоторых моментах, потому что беседа, возможно, окажется несколько неожиданной для вас… – Она замолчала, пытливо посмотрев на меня. – Выберите, пожалуйста, Марк, что бы вы хотели, – сказала Элизабет, кивнув острым подбородком в сторону лежащих на столе синих кожаных папок.

Незаметно материализовались два официанта, облаченные в темно-голубую форму, и застыли в трех футах от нашего столика. Может, они все время здесь присутствовали, слившись с интерьером зала, но быстро поняв, что некоторые гости за столом уже готовы сделать заказ, подошли к нашему столику поближе.

У меня иногда возникает ощущение, что и обслуживающий персонал же «лепят» на молекулярной кухне: все официанты молоды, красивы и неуловимо похожи друг на друга, как биороботы из фантастическ фильмов, поэтому мне нередко что не все еще на этой планете сошли с ума.

Пока остальные делали заказ, я тоже созрел, отдав предпочтение молекулярной кухне, выбрав мусс из лайма и классический латте. Эдвард и Минерва заказали севиче из морского гребешка и бутылку «Мюскаде де Севр э Мэн». Фред придерживался консервативных вкусов и предпочел стейк из говядины с картофелем и пинту пива. Меня несколько удивил выбор миссис Старлингтон. Алкоголь она употребляла чрезвычайно редко. Значит, либо разговор будет действительно сложным, либо предстоящее зрелище обещает быть слишком кровавым, хотя нельзя исключить сочетание этих вариантов. Такой мой вывод базировался, разумеется, на собственном понимании причин употребления алкоголя малопьющими людьми.

Приняв заказ, официанты бесшумно растворились в окружающей водной стихии.

Я молча и неторопливо разглядывал обитателей морских глубин. Посмотреть действительно было интересно. Не знаю, как с возможностью релаксации в таком интерьере, но любой, даже мало-мальский любопытный, человек вряд ли смог бы здесь медитировать, закрыв глаза и расслабившись в мягком кресле. «Здешние» рыбки все же отличались от своих сытых собратьев, кайфующих в домашнем аквариуме. Некоторых хищников, представленных в этом зале, пожалуй, невозможно накормить досыта. Развить эту мысль я не успел: Элизабет прервала мои размышления о различиях в физиологии отдельных представителей морских глубин, спросив:

– Знаете, Марк, как я назвала этот зал?

– Возможно, дайвинг-клубом или залом любителей подводной рыбалки?

– Не угадали, – по-детски обрадовалась женщина, на миг забыв о своей привычной невозмутимости. – Я назвала его Морским Коллизеем.

– А что, здесь будут проходить рыбные бои? – озадаченно спросил я.

– В том числе. Но в большей степени в этом Коллизее можно будет наблюдать людей, вернее, проявление ими своих эмоций.

– А следовательно, лучше понять их порочность, – закончил Хантер фразу Минервы.

Эдвард хранил молчание.

А я даже не знал, что ответить, поэтому обратил свой взор на одно из самых причудливых и непривлекательных существ океанического дна: рыбу-каплю.

– Что привлекло ваше внимание, Марк? – спросила Элизабет.

– Рыба-капля. Ее унылый вид может разрушить мой оптимистический настрой, но она действует на меня как-то гипнотически.

– Вы предлагаете несчастную рыбешку убить из-за этого? – нарушил молчание Эдвард.

– Насколько я знаю, они несъедобны, – ответил я.

– Ну я же не предлагаю вам ее на ужин, – усмехнулся Крайтон: – А вы знаете почему у нее такой тоскливый вид?

Я пожал плечами.

– Из-за внешнего вида, конечно, – удивился я такому, не самому умному, вопросу.

– Это и так понятно, – великодушно улыбнулся Эдвард. – Дело в том, что у этих рыб межорбитальное пространство шире диаметра их глаз, – блеснул эрудицией мужчина.

– Надо же, – прокомментировал я. – Как же я мог спокойно жить, не зная о такой проблеме несчастных существ?

Все непринужденно засмеялись, вероятно, не моей, отнюдь не искрометной шутке, а скорее для того, чтобы немного разрядить обстановку. Честно сказать, я не чувствовал себя комфортно в такой компании и пока еще не мог понять: для чего меня сюда пригласили.

Появились официанты, прикатив на тележке напитки и еду. Ловко расставив все на столе, они отошли к барной стойке.

– Я заметила, мистер Лоутон, ваше легкое, едва заметное удивление в тот момент, когда мы заказали вино, – полувопросительно промолвила Элизабет.

– Да, я действительно удивился… говорят, вы вообще не употребляете алкоголь.

– Ну как и все слухи, этот тоже несколько преувеличен. Я просто считаю, что наше восприятие реальности и так далеко от объективности – зачем же рисковать и подвергать их субъективность алкогольной агрессии? – медленно объяснила она, очевидно считая, что более быстрый темп ее речи будет не совсем понятен моему мозгу. – Но иногда и в небольших дозах я позволяю себе эту слабость. И я совсем не призываю к абсолютно «выхолощенному» образу жизни. Мы же не роботы, хотя и есть исключения, но я к ним не отношусь, – чуть надменно произнесла Минерва, безмятежно откинувшись на спинку кресла. – Как мне кажется, ко всему нужно подходить разумно и с чувством меры. А вы что думаете по этому поводу? – спросила она, пригубив вино и с усмешкой посмотрев на меня.

Фред и Эдвард неспешно поглощали еду, не принимая участия в беседе.

– Думал и думаю так же, – ответил я. Но раньше мне не хватало воли ее не превышать. Да и хотелось, скорее всего, проанализировать свои ощущения в то время, когда мое сознание пребывает в несколько искривленной плоскости восприятия реальности.

– Ну и как? – Эдвард, похоже, решил проявить интерес к моему опыту общения с наркотическими препаратами. Во всяком случае, выражение его лица мне на это намекало.

– Сразу оговорюсь, ни с чем «тяжелым» я не экспериментировал, так что в этом отношении вряд ли смогу удовлетворить ваше любопытство, мистер Крайтон. Все же я получил соответствующее образование и знаю, как влияют на мозги кокаин, амфетамины, не говоря уже о других наркотиках. – Сделав паузу, я пригубил латте, а затем продолжил: – Воздействие алкоголя на человека, по-моему мнению, проявляется несколько хитрее, но последствия его злоупотребления не менее разрушительны.

– И в чем же его хитрость? – Фред сделал большой глоток пива, вероятно, игнорируя таким образом мой убийственный выпад.

– Тем, что спиртное не так стремительно подтачивает сознание. Безусловно, не для кого это не является новостью, но многие об этом забывают.

– Может, все же рискнете свое сознание чуть подточить? – лукаво улыбаясь, спросила Элизабет. – Хочу вам кое-что сегодня продемонстрировать.

– Почему бы и нет. – Я чуть повернул голову в сторону барной стойки. Один из официантов, поймав мой взгляд, подошел к нашему столику. – Бокал «Амароне», пожалуйста, – попросил я.

Подождав, пока мне принесут вино, женщина нажала кнопку пульта.

В центральный аквариум запустили несколько разнокалиберных рыбешек. Одна галапагосская серая акула, чуть больше трех футов длиной, продемонстрировала свое намерение напасть (немногие виды акул это делают): она прогнула спину, подняла голову и опустила плавники, а затем, чуть проплыв, стала крутиться и переваливаться с боку на бок. Другая акула, того же вида, но чуть меньшего размера, почти синхронно повторила этот маневр. (Надо заметить, галапагосская серая акула опасна для человека, кроме того, этот вид акул чувствителен к некоторым запахам и может определить наличие крови при очень незначительной ее концентрации, сравнимой, насколько я помню, с чайной ложкой крови, вылитой в бассейн; к том же они очень любопытны: сопровождают корабли и преследуют аквалангистов.)

Оторвавшись от воспоминаний, я стал наблюдать за разворачивающимся действом. Эти две акулы устроили безмолвную, кровавую бойню. Через несколько секунд все было кончено, но аппетит прожорливых тварей явно не был удовлетворен. Каким-то образом более мелкая акула была ранена, и вскоре постигла участь съеденной рыбы.

У заблестели глаза, она улыбнулась, обнажив безупречные зубы. Я сидел рядом и, почувствовалволну возбуждения, не сексуальную, а какую-то первобытную, сродни охотничьему азарту: бэто неоспоримую победу в упивалась своей силой и могуществом. Вот она, слабость , о которой, . Похоже

приходилось сталкиваться с неоправданной человеческой жестокостью и цинизмом, поэтому естественное поведение хищников не оказало на какого-то ощутимого воздействия. еня покоробило явное удовольствие от этой .

Вся сценка заняла . По ее окончанию Хантер и Эдвард принялись за еду. Элизабет неспешно смаковала вино. большой старой (?) черепахой, спокойно и равнодушно лицезревшей привычное зрелище из дальнего угла аквариума. Спустя еленовато-коричневое существо медленно вытянуло морщинистую шею, приоткрыло тяжелые веки и, перебирая лапами по стенке аквариума, двинулось в сторону разыгравшейся трагедии, очевидно, надеясь, на как и для .

Элизабет прервала наблюдения, спросив, обращаясь ко всем:

– наете, что я хотела сказать, продемонстрировав эту быструю и беспощадную расправу? – Ине с рыбешками, а с своей, ?

Ответ был понятен, но все молчали, предполагая, что продолжение монолога миссис Старлингтон не заставит себя ждать. Так и случилось.

– оставаться джентльменом. И леди тоже, – усмехнувшись, пояснила

Но вслух свои философские сентенции я озвучивать не стал.

Минерва, вероятно, оценила мое усердие по достоинству. Судя по выражению ее лица, женщина собиралась перейти к основной цели нашей встречи.

Однако

Опорожняя свой капризный уринозный накопитель, я размышлял об истинных отношениях, скрепляющих эту троицу. Предполагать, конечно, можно все что угодно, но вряд ли когда-нибудь у меня будет достаточно фактов для определения более точной характеристики этой связки: сотрудничества или дружбы-сотрудничества, объединяющих Минерву, Красавчика и Кербера.

В тот момент я всего лишь обыденно размышлял о причине ухода Эдварда и даже не мог себе представить, какие сюрпризы готовит нам грядущее.

Разумеется, Элизабет далеко не все доверяет своему помощнику. Хотя он, возможно, в курсе всех нюансов предстоящего разговора и ему просто стало неинтересно слушать нашу дальнейшую беседу. Крайтон, по-видимому, уже решил, что в моем психологическом профиле для него уже не осталось «белых» пятен. Скромно надеюсь удивить его в будущем.

Выбросив из головы Эдварда, я попытался вообще больше ни о чем не размышлять, чтобы мое восприятие предстоящего рассказа Минервы или Фреда – а скорее всего, и его, и ее – было более точным и объективным.

– Вы же еще не виделись с мисс Кэмпион? – спросила у меня Элизабет, когда я возвратился на свое место.

– Нет, – чуть помедлив, ответил я. Похоже, моя версия о предмете нашего разговора подтверждается. – Она мне звонила, и мы договорились встретиться с ней завтра.

Женщина скользнула взглядом по беснующимся рыбам, получивших новую порцию еды. Фред, вальяжно развалившись в кресле, тоже смотрел на морских обитателей, время от времени посматривая то на меня, то на руки миссис Старлингтон. Действительно, сегодня ее маникюр был достаточно ярким, насколько мне известно, для нее такой цвет ногтей – вишневый – слишком радикальный. Может, она решила, что агрессивность в ее маникюре вполне уместна для того кровавого зрелища, которое мы наблюдали недавно? Но, честно говоря, теперь мне уже казалось, что это и не маникюр вовсе, а темно-красные капли запекшейся крови обагрили пальцы ее рук, и такая картина не могла не притягивать взгляд, вызывая в моей голове поток самых разных и противоречивых ассоциаций.

– Я так и предполагала, поэтому хочу кое о чем поговорить с вами сейчас, – тем временем продолжала Элизабет, делая вид, что не замечает эффекта, произведенного своим маникюром. – Тем более что Лора сама попросила меня об этом. – Она замолчала, чуть хмурясь. И я сделал вывод: просьба журналистки не привела Элизабет в восторг.

– Значит, все-таки что-то случилось? – внезапно заволновавшись, спросил я.

– В том-то и дело, что видимых причин для беспокойства нет. Но почему бы не подстраховаться? – ответила женщина, задумчиво посмотрев на меня.