Для крутых закон не писан Бадин Андрей
— Ладно, не будем судить со стороны, мы в ее разработке не участвовали, но сейчас-то, сейчас…
— А что сейчас? Я предлагаю варианты взаимодействия с преступниками, а ты вправе отказаться или согласиться на тот или иной. Диска у тебя нет, вечно ты контролировать ситуацию не сможешь, и в конце концов она выйдет из-под контроля и они убьют кого-то… Потом диалог будет очень трудным, потом их надо будет только мочить. — Давыдов напирал на Бугрова и склонял его к силовому разрешению конфликта.
Но капитан медлил, думал, где может быть диск, думал, какой еще возможен вариант выхода из этой ситуации, но никак придумать не мог.
— Диска нет, и они нам выбора не оставили — надо взять липовый диск и идти на встречу с ним. Во время передачи захватить всех или хотя бы одного из преступников и выяснить, где твои родные. Как это делается, сам знаешь. — Давыдов гнул свое.
— Знаю, прикладом по почкам, и все расскажет, — зло выпалил капитан. — Если ему известно, где они. А если нет? Если за диском пришлют пацана с улицы и он ни ухом ни рылом не ведает, что да как? Что он нам расскажет, хоть бей его, хоть на куски рви!
Полковник охладил свой боевой пыл и замолчал, но злой, уставший от погонь, перестрелок, бессонной ночи и колоссального нервного напряжения Бугров только начал заводиться.
— Хотя есть другой способ решения этой ситуации, — агрессивно произнес он. — Ральф собирал компромат на Тарасова, значит, Тарасов имеет непосредственное отношение к похищению — он его заказал, а может быть, и сам звонил, только голос изменил, чтобы не узнали и в суде запись не использовали. Так вот, надо позвонить ему и пригрозить, что если с моими близкими что-то случится, ему живым из этой истории не выбраться…
Полковник и старший лейтенант аж рты открыли от удивления.
— Тогда преступником станешь ты, — парировал Давыдов, — тогда тебя надо будет судить, а потом в тюрьму сажать.
— А мне теперь плевать. — Николай вскочил и как взбешенный зверь пошел по комнате. — Если с головы Люси и Павлика упадет хоть волос, я с этим Тарасовым собственноручно разделаюсь, и никто меня не остановит. Мне ордер у прокурора на его задержание не нужен. Я с этим Тарасовым переговорю с глазу на глаз, и он мне быстренько выложит имена, фамилии и адреса всех отморозков, что мою жену и сына взаперти держат. А если с ними что-то, не дай бог, случится, то я ему в два счета кишки выпущу, и мне даже приговор суда не потребуется.
— Коля, я понимаю твое состояние, — рассудительно начал Давыдов, — ты устал, взволнован, беспокоишься за жизнь родных, но нельзя опускаться до методов этих самых преступников. Иначе какие же мы служители закона, какие мы контрразведчики, раз сами будем хватать, пытать и убивать? Тогда мы тоже станем преступниками, и общество, весь народ, перестанет нам верить, перестанет верить в справедливость закона. Закона и еще раз закона, Коля.
— Этот ваш закон защитил меня от захвата жены и сына? — парировал Бугров. — Нет, и от смерти их не защитит, а захват в заложники кого-то из семьи Тарасова или его самого — да. Как миленькие вернут Люсю и Павлика и даже о диске не вспомнят.
— Ну, ты уже совсем хватил лишнего, — развел руками шеф и посмотрел на Толмачева, ища у него поддержки. А тот сидел, в рот воды набрав, и сочувствовал другу. Он не разделял его точку зрения по поводу захвата семьи Тарасова, но и в бредни шефа насчет закона не верил. Где она справедливость, когда российские законы попирают на каждом шагу, попирают прежде всего сами законотворцы, сильные мира сего и все им сходит с рук?
— Коля предлагает крайний вариант, и его, в принципе, можно применить, если, конечно, других вариантов не будет, — желая примирить враждующие стороны, медленно произнес Толмачев.
— Какие варианты? Их уже нет! — взвился капитан. — Мне дали час на поиск диска, но где я его возьму, рожу, что ли? Мне его Ральф не давал, и точка! А эти требуют и грозятся перейти к действиям — убьют жену или ребенка или ухо отрежут и пришлют. Что мне делать-то?
— Я предлагаю использовать группу захвата и арестовать преступников, — начал ту же песню Давыдов. — Это способ рискованный, но законный. Ты же предлагаешь беспредел, беззаконие, предлагаешь выйти за грань дозволенного, молотить всех направо и налево, а так нельзя.
— Значит, им можно, а мне нельзя! Они уже вышли за эту грань! Я свою семью спасаю и еще раз вам говорю — если с моими что-то случится, я пойду на крайние меры. У меня просто другого выхода нет.
— Ну, что с тобой делать, капитан Бугров, ты сам в ответе за свои поступки, — насупился полковник и замолчал.
— Я свое слово сказал, — сурово произнес Николай. — Эта преступная мразь раздухарилась, зарвалась — дальше некуда. Кто-то же должен положить конец этому беспределу? В кафе «Хмель» погибли люди, мирные, законопослушные российские граждане. Они к этим разборкам никакого отношения не имели, но пули киллеров нашли их. Когда этому придет конец? Кто будет защищать закон и встанет на пути оголтелой преступной мрази? — Николай заводился все сильнее. — Мои дети, ваши, его, — он кивнул на Толмачева, — гуляют во дворах, на детских площадках и запросто могут пасть от пуль или бомб преступников. Такое постоянно случается в Москве и других городах. Когда прекратится этот ад? — Давыдов и Толмачев молчали и слушали пламенную речь капитана, но возразить ему не могли. — Беспредел никогда не прекратится, если его не прекратить, — в довершение произнес Бугров, сел на стул, выдохнул и замолк.
Наступило томительное ожидание, и казалось, что продлится оно вечность. За это время все немного успокоились, остыли от бурных дебатов и пришли в себя. Все понимали, что, кроме предложенного грубого варианта Николая, остается только один — ввести в действие спецназ и захватить преступников. В случае успеха операции никто из заложников не пострадает, хотя риск для них будет огромен.
— Ну что, вызываем группу захвата? — наконец спросил Давыдов.
— Я против, — сказал капитан и вынул рацию. Связался с дочерью и узнал, что у нее все нормально, она поела и сейчас смотрит телевизор.
— Ну, будь здорова, — попрощался отец и выключил связь.
— Как она? — спросил полковник.
— Пока ничего, но если с Люсей или Пашкой что-то случится, как я ей скажу… — Бугров тяжело вздохнул, подпер голову руками, закрыл глаза и погрузился в размышления.
Нет, он не думал о диске, о Ральфе или Тарасове, он мыслями был со своей женой и ребенком, думал о них и переживал. Пытался представить, как сейчас им одним страшно и тяжело в обществе чужих опасных людей. Как они надеются, что он — их опора и защита — вызволит их из плена, спасет от нависшей гибели…
Бездействие и ожидание звонка были томительными и мучительными, и двенадцать минут показались Николаю вечностью. Наконец раздался мелодичный сигнал сотового, и он взял трубку:
— Да, — ответил капитан.
— Это Бугров? — послышался электронный голос преступника.
— Да.
— Нашли диск с видеофильмом? — сразу спросил незнакомец.
Николай замолчал, не зная, что ответить. Сказать, что диска у него нет, означало убить свою жену и ребенка, а ответить, что есть — продлить им жизнь, но ввязаться в хитрую, опасную игру. И капитан, естественно, выбрал второй вариант.
— Диск у меня, — ответил он.
— Я хочу его получить, — незамедлительно произнес голос.
— А я хочу вернуть свою жену и ребенка в целости и сохранности.
— Вы их получите, как только я получу диск.
— Гарантии? — зло произнес Николай и замолчал.
— Мое слово, — парировал незнакомец.
— Я вам не верю, — ответил капитан.
— А зря, не в вашей ситуации торговаться, отдавайте компромат и ждите своих родных.
— Нет, так не пойдет, вы отдаете мне жену и ребенка, а я вам диск.
— Хорошо, сделку произведем одновременно, но сначала вы отдаете диск, я его проверяю, и вы получаете свою семью.
— Есть другой вариант: вы отпускаете мою жену и ребенка, а взамен забираете меня с диском, проверяете его и, если все нормально, отпускаете меня.
— Чтобы вы тут бойню устроили, как во дворе или на дороге? — усмехнулся голос. — Нет — диск в обмен на женщину и ребенка. И хочу напомнить, мы солидные люди и с дамами и пацанами не воюем. Вы первый начали эту игру и в итоге проиграли, поэтому верьте мне, как только диск будет у меня, я прикажу освободить ваших родных и их доставят к вам целехонькими. Но это после того, как я получу диск и проверю его подлинность. Если вы на этот вариант не согласны, тогда прощайте, публикуйте компромат и празднуйте победу, но достанется она вам большой кровью. — Незнакомец замолчал, и в трубке воцарилась тишина.
Бугров понял, что если сейчас будет продолжать упорствовать, то разрушит хлипкую договоренность и потеряет единственный шанс спасти близких. И он согласился передать захватчику диск на его условиях:
— Хорошо. Где встречаемся и во сколько?
— Прекрасно. Я вам перезвоню через десять минут и назначу место встречи. Вы приедете один и без помощников, иначе передача не состоится.
— Договорились, — сказал Бугров.
Переговорщик отключился, а Николай вопросительно взглянул на Давыдова. Тот положил на стол рацию и отрицательно покачал головой:
— Звонок засечь не удалось. Говорили с того же сотового, но из Марьино.
— Черт, — буркнул Бугров, — значит, беру липовый диск и еду на встречу.
— Да, — поддержал его Давыдов, взял телефон и позвонил Воробьеву, — мы тебя подстрахуем.
— Не надо, я поеду один, и только один, — уперся Николай.
— Не дури, а если тебя убьют?
— Значит, так тому и быть, но сначала я спасу жену и ребенка.
— Как? Пойдешь в атаку на вооруженных головорезов, зная, что твоя семья у них в заложниках. Почему ты отказываешься от помощи?
Бугров ходил из угла в угол как неприкаянный. Он понимал, что ему одному там делать нечего, и, взвесив все за и против, согласился:
— Ладно, Дмитрий Сергеевич, я согласен на проведение операции, другого выхода все равно нет, но команду к атаке буду подавать я, и если сочту нужным отменить захват — я его отменю.
— Ладно, если ты готов взять всю ответственность на себя, то валяй, командуй, — улыбнулся Давыдов, — на время, конечно.
И вот раздался долгожданный телефонный звонок, и Николай схватил со стола мобильник.
— Бугров, — произнес он и затаил дыхание.
— Встречаемся в Малаховке, что по Ново-Рязанскому шоссе, знаете, где это? — прохрустел электронный голос.
— Знаю, — ответил капитан.
— На Пионерской улице есть дом номер тридцать, а на его деревянном заборе почтовый ящик. Вы должны положить диск в этот ящик и отойти от него на сто метров. Наш человек заберет его, проверит подлинность на ноутбуке, и если все нормально, то вашу жену и ребенка тотчас же освободят. Они выйдут на улицу из калитки одного из домов на этой же улице. Приезжайте один через полтора часа.
— Хорошо, я понял вас, через полтора часа я должен буду положить диск в почтовый ящик на Пионерской улице в Малаховке и ждать, когда отпустят жену и ребенка.
— Да, — подтвердил незнакомец.
— Но перед тем как всунуть диск в ящик я свяжусь с вами по телефону и переговорю со своей женой. Если я не получу подтверждения, я не отдам диск. Это резонное требование.
— Резонное, и вы поговорите с ней и убедитесь, что она и ребенок живы и здоровы. Я позвоню вам через полтора часа, а сейчас… — В трубке раздались щелчки, треск, а потом взволнованный голос Людмилы:
— Алло, Коля, Коленька, — произнесла жена.
— Люся! — с трепетом ответил Николай. — Как вы там?
— Нормально, если можно так сказать. Нас кормили йогуртами, шоколадом, печеньем и напоили водой. Сейчас сидим и ждем, когда нас выпустят. Человек в маске сказал, что это случится скоро.
— Да, милая, скоро, через полтора часа, — пообещал Бугров, а у самого от этих слов защемило сердце. Он ведь знал, что диска нет и что предстоит силой освободить жену и ребенка, но как все сложится, не ведал.
— Скорее бы, — посетовала жена, и в трубке снова щелкнуло.
— Убедились? — вновь заговорил похититель.
— Да, — кивнул Николай.
— Я свои обещания выполняю, выполните и вы свои.
— Я выполню, — пообещал Бугров и выключил связь.
Давыдов и Толмачев слушали разговор по параллельной системе связи и были крайне сосредоточены. Как только Бугров отключил мобильный, Давыдов позвонил в технический отдел и узнал, сумели ли запеленговать телефон, но ему ответили, что нет. Звонили с того же самого сотового, но из Балашихи.
— Ладно, черт с ним, поехали на задержание.
Глава 14
Толмачев сходил в технический отдел и взял новенький диск с записанным на нем документальным фильмом о работе одной западной спецслужбы. На нем было много информации, и, чтобы разобраться, относится она к Тарасову или нет, нужно было не менее получаса. За это время фээсбэшники и надеялись напасть на захватчиков и освободить семью Бугрова.
Через двадцать минут два микроавтобуса «Фольксваген» со спецназовцами, три «Лады» десятой модели и две «Волги» спешно выехали на дело. На настенных часах в кабинете Николая пробило семнадцать ноль-ноль, а встреча на Пионерской улице была назначена на восемнадцать.
Машины выехали из ворот управления контрразведки с интервалом в две минуты и разными маршрутами помчались в сторону Малаховки. Бугров, Толмачев и Давыдов сидели в одной из «Волг» и молчали. Все понимали, что захват будет трудным и опасным, но без него никак не обойтись.
Через сорок минут машины прибыли на Рельсовую улицу, встали у железной дороги и заглушили моторы. Бугров собрал в микроавтобусе командиров подразделений, Давыдова с Воробьевым и Толмачевым и провел инструктаж.
— Машины поставим на въезде и выезде с Пионерской улицы, а также на Рельсовой и Малаховской. Для подстраховки перекроем близлежащие улочки и вот эти переулки, — он показал на плане места засад. — Но с одной улицы на другую можно перейти не только по переулку, но и через дворы. Здесь некоторые участки имеют выходы сразу на две стороны. — Бугров водил карандашом по бумаге, а все смотрели. На плане были подробно прорисованы все улочки, переулки и тупики.
— Я подъеду на «Волге» к дому номер тридцать и буду ждать, когда захватчик свяжется со мной по телефону. Это произойдет в восемнадцать ноль-ноль. Как только я удостоверюсь, что мои родные живы, я выйду из машины, подойду к забору и опущу диск в ящик. Вместе с этим я незаметно прикреплю к забору миникамеру, чтобы видеть момент, когда на той стороне к почтовому ящику подойдет кто-то из бандитов и заберет диск.
Я вернусь в машину и стану наблюдать в монитор за двором. Как только диск заберут, я подам команду на штурм и побегу к забору. — Бугров обвел взглядом всех присутствующих.
— Все ясно, — произнес командир спецназа Воробьев, — план простой и, на мой взгляд, эффективный. После команды капитана Бугрова бойцы первой и второй группы быстро проникают на территорию участка и зачищают его. Группы три и четыре перекрывают Пионерскую, пять и шесть — Малаховскую, а седьмая группа Рельсовую улицы. Вы двое, — Воробьев указал на бойцов, — засядете в этом и этом переулках.
Плана участка нет, поэтому действуем по обстоятельствам, стремительно и решительно. Берем жестко, при необходимости применяем оружие — главная цель — найти и сразу обезопасить заложников, вывести их на улицу и доставить к машинам. Если террористы окажут сопротивление — уничтожаем.
— И вот еще что, — Воробьев обратился к Бугрову. — Коля, к тебе в машину сядут двое наших, кого возьмешь?
Капитан посмотрел на бойцов, многих он знал лично, всем доверял, но никак не мог выбрать.
— Давай я с тобой, — предложил Алексей. — Залягу на заднем сиденье и буду смотреть в монитор камеры. Вдруг бандит заберет диск, когда ты будешь к машине идти, и ты этого не увидишь?
— Хорошо, — кивнул Николай.
— Да, Коля, ты надень под рубаху легкий бронежилет, а то вдруг снайпер пальнет, — посоветовал Воробьев.
— Одену. И вот что, — предупредил Бугров, — соблюдаем радиомолчание, действуем по заранее разработанному плану и ждем сигнал к атаке, он будет таким… — Николай задумался. — «Эксел», — произнес он после паузы.
— Эксел, — повторил Воробьев. — По команде «Эксел» нападаем.
Все расселись по машинам, Бугров, Толмачев и капитан Рощин устроились в салоне «Волги», проверили работу камеры и стали ждать. Остальные машины уехали занимать позиции согласно разработанному плану. Когда до восемнадцати часов осталось три минуты, Бугров завел двигатель и поехал в сторону Пионерской улицы. В салоне на заднем сиденье лежал прикрытый пледом Алексей, а в руках он сжимал укороченный автомат Калашникова. Рощин присел на переднем сиденье, и так как был он невысокого роста, голова его с улицы была не видна.
Капитан ехал по Пионерской с небольшой скоростью и наблюдал за номерами на заборах. Улица была пыльная и пустынная, в асфальте сплошь и рядом выбоины, и Николай старался их объезжать. За «Волгой» поднимались клубы пыли, так как стояло засушливое, жаркое, душное лето, и дорога была сухая и раскаленная, как сковородка. Природа жаждала хорошего теплого дождя.
Справа и слева тянулись высокие деревянные и каменные заборы, поросшие густыми кустами акации. За ними возвышались большие кирпичные дома зажиточных россиян, но порой они соседствовали с жалкими, доживающими свой век лачугами.
Из-за обильной зелени номеров домов видно не было, но Бугров догадывался, где должен находиться тот самый забор и тот самый почтовый ящик.
Проехав по улице триста метров, он остановил машину напротив высокого красивого деревянного забора с широкими въездными воротами посередине. В центре имелась калитка, на ней виднелась потертая цифра тридцать и окошечко для писем и газет. Сам почтовый ящик находился по ту сторону и был скрыт от взора.
Николай осмотрелся, но улица была пуста, лишь одинокий велосипедист проехал в сторону малаховского озера. Капитан посмотрел на часы и вдруг услышал мелодичный сигнал своего сотового. Он вынул его и ответил:
— Да.
— Я вижу, вы уже на месте, — послышался электронный голос переговорщика.
— Тогда дайте мне поговорить с женой и получите диск.
— С удовольствием, — ответил захватчик, в трубке щелкнуло, и Николай с волнением услышал голос Люси.
— Коля, это ты, с нами все хорошо.
— Как Павлик? — спросил капитан.
— Он тоже ничего.
— Вы где находитесь? — не удержался Бугров.
— На какой-то даче. Нас сюда прив… — В трубке опять щелкнуло, и голос жены стих, а вместо нее заговорил бандит:
— Не надо опережать события, через пять минут вы увидите свою супругу и ребенка, если, конечно, диск подлинный.
— Он подлинный, — заверил Бугров.
— Тогда берите его и кладите в ящик под номером тридцать. — Захватчик выключил связь, и Николай отложил трубку. Взял стандартную пластмассовую коробку с фальшивым диском внутри, мини-камеру, специальную пластмассу для ее крепежа, вышел из машины и пошел к забору. Перед тем как всунуть диск в прорезь газетного ящика, он заглянул в него, но ничего не увидел. Тогда сделал вид, что копается с диском, а сам быстро прикрепил маленький, величиною с копейку, объектив к верхней кромке двухметрового забора. Объектив направил на участок и только после этого просунул коробку с диском в паз. Он услышал, как коробочка шлепнулась на дно почтового ящика и затихла. Капитан быстро вернулся в машину, взял у Толмачева небольшой монитор и стал наблюдать за участком.
Камера показывала большой, поросший зеленью двор, деревья и часть крыльца пустого дома. Никаких признаков жизни в нем не было, и это расстроило капитана. Хотя он и не рассчитывал на то, что его родных держат именно в этом доме.
Вдруг Бугров увидел на мониторе, как из-за куста выбежал щуплый парень в джинсовом костюме и кроссовках, приблизился к почтовому ящику, открыл крышку, достал диск и рванул прочь. Николай схватил рацию, поднес к губам, нажал на кнопку и скомандовал:
— Эксел!
Сунул рацию за пояс, схватил с сиденья автомат, открыл дверцу, кинулся к забору, ловко перемахнул через него, открыл засов калитки и ринулся к дому. Рощин и Толмачев первыми среагировали на команду, первыми выскочили из «Волги» и через распахнутую дверь вслед за Бугровым устремились на участок.
Бойцы спецгруппы выскочили из машин и перекрыли улицы и переулки. Первая и вторая группы на микроавтобусах подъехали к воротам, и спецназовцы с белыми повязками на рукавах кинулись на участок.
Николай с автоматом в одной руке и рацией в другой подбежал к большому красивому особняку, заглянул в зарешеченные окна, но внутри никого не увидел. Попробовал открыть железную дверь, но та не поддалась. Тогда он обежал дом, но парня в джинсовке так и не обнаружил.
— Диск забрал щуплый пацан в джинсовом костюме и белых кроссовках. — Бугров передал наводку по рации и кинулся к забору, разделяющему этот и соседний участки. Одним махом запрыгнул на него, потом спрыгнул вниз и оказался на той стороне. В глубине двора, в кустах, он увидел того самого пацана в джинсовке, перелезающего через следующий забор.
Николай кинулся за ним, на бегу поднес рацию ко рту и произнес:
— Преследую подозреваемого, он бежит по участкам, вдоль Пионерской улицы в сторону Малаховской. Перекройте ему путь к отступлению!
Бугров добежал до очередного забора, перелез через него и оказался на третьей даче.
Толмачев и Рощин неслись следом за капитаном и, можно сказать, дышали ему в спину. В ушах у них были наушники раций, и они прекрасно слышали сообщения Бугрова. Слышал их и Давыдов с Воробьевым, и в соответствии с ними корректировали работу всех спецгрупп.
Часть первой группы осталась осматривать дом и участок, а остальные снова сели в машины и помчались по Пионерской улице в указанном Николаем направлении. Вторая группа в полном составе устремилась за Толмачевым и Рощиным и вскоре их нагнала. Но все равно впереди всех несся Бугров. Он уже почти нагнал пацана, но тот оказался шустрым и просто так не сдавался.
Бандит бежал по дворам и все время оглядывался на преследовавшего его капитана. Когда расстояние сократилось до десяти метров, он резко выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил в Бугрова. Тот заметил оружие за долю секунды до выстрела и сумел сделать мощный прыжок в сторону. Пуля со свистом пронеслась недалеко от него, а Николай вскинул автомат и дал короткую очередь по ногам парня. Стрелял так, чтобы только ранить, но ни в коем случае не убить. Но пули удивительным образом пронеслись между ног шустрика и скосили сочную траву. Пацан подпрыгнул, как козел, рванулся в кусты, продрался сквозь них и оказался возле очередного забора. В мгновение ока перепрыгнул через него и исчез из вида.
Боясь нарваться на пулю, Бугров не стал перелезать в том же месте, а отбежал на десять метров в сторону и залез на забор там. Он увидел, как пацан вбежал в большой красивый кирпичный дом и захлопнул за собой железную дверь.
Николай спрыгнул на землю, поднес к губам рацию и произнес:
— Преследуемый заперся в доме на сороковом участке. Жду группу захвата и резак для спиливания петель. — Бугров подбежал к воротам и хотел их открыть, но увидел на петлях большой амбарный замок. Точным выстрелом из «калаша» он сшиб его и распахнул обе воротины. А со стороны улицы его уже поджидал микроавтобус со спецназовцами. Через несколько секунд подкрепление прибыло через забор соседнего участка.
— Где он? — выпалил запыхавшийся Толмачев и поправил рацию у себя в ухе.
— В доме заперся — надо дверь срезать!
Бойцы группы захвата за несколько секунд окружили особняк, заняли ключевые точки для обстрела его окон и принялись вскрывать дверь. Принесли из «Фольксвагена» две ручные электрические циркулярные пилы по металлу, называемые в народе болгарками, подключили их к генератору, подошли к двери и за несколько секунд срезали петли и языки замков. Тяжелую железную дверь подцепили ломиком, подхватили в шесть рук, оттащили к сосне и бросили там.
Как только проход освободился, Николай, не дожидаясь остальных, устремился внутрь. С автоматом наперевес пробежал прихожую, затем рванул в пустую гостиную. Мигом осмотрев ее, кинулся на кухню, а далее в открытую дверь кладовой. Он остановился в центре небольшой комнаты, уставленной банками с вареньем и всякой всячиной, и осмотрелся.
В доме было несколько больших комнат, кухня и подсобка, а в ней потайная дверь в подземный ход. Николай замер перед ней в нерешительности и один без фонарика туда не сунулся. Достал рацию и связался с остальными:
— Я обнаружил подземный ход, — шепотом сказал Бугров и направил в темный проем ствол автомата. Ему очень хотелось дать очередь вслед улизнувшему во тьму парню, но он сдержался и огонь не открыл.
Через несколько секунд к нему подошли взмокшие от пота Толмачев и Рощин и осмотрели находку.
— Скорее всего, этот ход ведет далеко, на другой участок, — констатировал Алексей.
Рощин принес три фонаря, один включил и направил мощный луч света в темноту. Офицеры увидели уходящую вдаль темную трубу диаметром полтора метра, по ней запросто мог пройти человек небольшого роста. Но идти он должен был, только согнувшись.
— Ну что, идем туда, — предложил распаленный погоней Бугров, но офицеры его рьяного оптимизма не поддержали.
— Может, сначала собаку пустим, вдруг ход заминирован? — остудил пыл капитана Алексей.
— Беглец успеет уйти, и мы его не догоним!
— Он уже ушел, — констатировал Рощин.
— Нет, не ушел, — парировал Бугров, направил ствол автомата в темноту и дал длинную очередь. Пули со свистом понеслись вдаль, застучали и заискрили о металл трубы, но через несколько мгновений попадали на дно. Капитан легонько водил автоматом влево и вправо, простреливая всю трубу, наконец прекратил обстрел и опустил оружие.
— Теперь путь свободен, по крайней мере, до первого поворота, — махнул рукой Бугров и предложил бойцам последовать за ним.
— Доложи шефу, что мы туда полезем, и пошли, — кивнул Толмачев, и Рощин его поддержал.
Николай поднес к губам рацию и хотел вызвать Давыдова, но тот появился в дверях кладовки собственной персоной.
— Что у вас тут, подземный ход? — спросил он и осмотрел лаз.
— Да, собираемся туда лезть, — пояснил капитан.
— Давайте, но смотрите, он может быть заминирован.
— Мы осторожно, — кивнул Николай, включил фонарь и первым вошел в подземелье. Алексей и Рощин последовали за ним, а полковник поставил у выхода двоих спецназовцев и вернулся в гостиную.
Спецгруппа начала осматривать особняк, бойцы рассредоточились по комнатам и этажам и стали обследовать каждый угол. Давыдов связался по рации с управлением, сообщил адрес дома и приказал выяснить, кому он принадлежит.
Тем временем Николай, Алексей и Рощин, согнувшись в три погибели, ковыляли по узкому ходу. Бежать в такой неудобной позе было крайне тяжело, и к тому же сказывался недостаток воздуха и темнота. Через минуту похода парни взмокли от пота, тяжело задышали и немного замедлили движение.
Николай шел первым и освещал дорогу. Он видел уходящий вдаль лаз и то, что он заканчивается ржавой металлической стенкой.
— Тупик, что ли? — произнес капитан и остановился.
Приблизившись, Бугров увидел, что это не тупик, а поворот трубы на девяносто градусов. Николай выставил вперед фонарь и выглянул из-за угла и осмотрел абсолютно пустой, уходящий вдаль тоннель. Конца его видно не было. Тогда Николай поднял автомат и снова открыл огонь по лазу, и снова пули искрящимися точками полетели вдаль, звонко стуча о металл трубы. Грохот автомата Калашникова на несколько секунд оглушил всех, но вскоре Бугров прекратил стрелять, и воцарилась гробовая тишина. Только горячие гильзы еще мгновение позвенели под ногами и затихли.
— Пошли, — сказал капитан и двинулся вперед.
Взмокшие от пота парни, согнувшись, проковыляли по трубе еще добрый километр и наконец вышли на воздух у спасательной станции на Малаховском озере. Вокруг не было никого, и только огромная куча песка говорила о том, что здесь когда-то велось строительство.
Они выпрямили затекшие спины, осмотрелись и рассредоточили внимание по стройплощадке в надеже отыскать следы беглеца. Николай вышел на связь и доложил полковнику, что они выбрались наружу. Рассказал, как найти это место, и выключил рацию.
— Вот это да! Вот это ход, — удивился Толмачев. — Интересно, кто его прорыл? Хозяин дачи, или это было до него?
— Это, очевидно, старая канализация или газовая труба, — высказал предположение Рощин.
— Скорее всего, газо-или водопровод. Здесь пару лет назад вели ветку, но потом ее перенесли правее Ново-Рязанского шоссе, а эту стройку забросили, — добавил Бугров. — Хозяин дачи приспособил ее под подземный ход и, в случае надобности, мог незамеченным уйти от преследования.
— Что сейчас и сделал, — буркнул Рощин.
— Все, приплыли, — разочаровал всех Толмачев. — Здесь протектор на песке, видимо, он сел в машину и уехал. Если их наши по дороге не задержали, то конец операции.
Бугров подошел к Алексею и посмотрел на песок. На нем были отчетливо видны следы широких шин то ли джипа, то ли микроавтобуса. Неожиданно запищала рация, и Николай вынул ее из кармана и включил.
— Как у вас дела? — спросил Давыдов.
— Хреново, беглеца потеряли, они уехали на машине, но здесь, на стройке, на песке протектор имеется.
— У нас тоже кое-что есть, и тебе надо срочно прибыть сюда, — произнес полковник после паузы. — Ты оставь Рощина, а Алексея возьми с собой, машина за вами уже выехала.
Николаю серьезный тон полковника не понравился, и он забеспокоился:
— Что случилось?
— Приезжай сюда, — повторил Давыдов и выключил связь.
Николай спрятал рацию и вопросительно посмотрел на Толмачева, но тот стоял и ничего не понимал.
— Шеф нас срочно вызывает, они что-то нашли.
— Что? — переспросил Алексей и, сам испугавшись своего вопроса, замолк.
Николай старался гнать от себя скверные мысли, пытался не думать о том, что могло случиться с его близкими, но это у него плохо получалось. Он отошел к небольшой деревянной строительной будке и оперся о нее спиной.
Через минуту из леса выехала черная «Волга» и остановилась напротив полуразвалившегося забора строительной площадки. Из нее вышли трое бойцов и полковник Воробьев. Он мимолетно осмотрел двор и сразу направился к Николаю.
— Поехали, шеф вызывает, — передал полковник и обратился к Рощину: — А ты им покажи, что тут да как.
— Что случилось? — спросил Бугров.
— Поехали, — коротко сказал Воробьев и сел за руль.
Бугров и Толмачев залезли в автомобиль, полковник завел двигатель и газанул по узкой, пыльной, разухабистой проселочной дороге, лихо петляющей в красивом, стройном сосновом бору.
— Выяснили, кто хозяин дома? — спросил у него капитан.
— Да. Он один из тех парней, что погибли сегодня ночью во время нападения на тебя. Может, помнишь, он был в костюме «Адидас».
— А, долговязый такой, бригадир, — припомнил Бугров, а потом пристально посмотрел на Воробьева и снова спросил: — Что случилось?
— Давыдов объяснит, — ответил тот и уставился на дорогу.
Через три минуты «Волга» приехала на участок и остановилась возле микроавтобуса спецназа. Воробьев выключил двигатель, открыл дверцу, вышел и, ни слова не говоря, направился в дом. Николай и Алексей вышли вслед за ним и пошли искать полковника Давыдова. Но его на улице не было, а толпящиеся у «Фольксвагенов» бойцы не знали, где он.
Когда Николай и Алексей вошли в дом и зашли в гостиную, то сразу увидели шефа и полковника Воробьева в окружении экспертов-криминалистов. Увидев Бугрова, Давыдов подошел к нему, взял под руку и, как девушку, отвел к большому распахнутому окну.
— Коля, — без обиняков начал он, — мы нашли твою жену.
Бугров повернулся к Давыдову и пристально посмотрел в его лицо.
— Она жива? — спросил он.
— Нет, — медленно проговорил Дмитрий Сергеевич и положил свою крепкую руку на плечо капитану.
— А сын? — тихо спросил Николай.
— Павлика нигде нет, — нахмурился полковник и тяжело вздохнул.
— Где она?
— В бассейне, — ответил шеф.
— В каком бассейне? — не поняв, спросил Бугров.
— В пристройке баня, а в ней бассейн, она там.
— Утопили? — сжав губы, спросил Николай.
— Да, утонула.
— А сына нигде нет?
Давыдов ничего не ответил, а только молча отрицательно покачал головой. Он стоял рядом с Бугровым, держал руку на его плече и пристально смотрел в его усталые, тусклые, наливающиеся слезами карие глаза.
Читать бесплатно другие книги:
