Потерянный мир Вавикин Виталий

День четвертый

Джесс открыла глаза, услышав крики Делии. Девочка металась по кровати, а сиделка пыталась удержать ее, не дать упасть на пол. Джесс застыла в дверях, вспоминая сон (или что это было?). Глаза Делии широко открылись. Она увидела мать и неожиданно стихла. В повисшей тишине было слышно, как тяжело дышит сиделка.

– Уже все нормально, – заверила она Джесс. Глаза Делии закрылись, выдавив ручейки блестящих в лучах утреннего солнца слез.

– Присматривай за ней, – сказала Джессика, заставляя себя выйти из комнаты.

Здесь она уже ничем не может помочь. Никогда не могла. Крик Делии сковывает, парализует. Крик Делии заставляет думать о будущем, о пустоте, о смерти. Крик, который всегда может стать последним. Джессика знала, что думать об этом пока рано, но избавиться от своих страхов не могла.

– Думаешь, я тоже спятила? – спросила она Фишборна, рассказав о встрече со своей матерью в прошлую ночь.

Они сидели в японской закусочной и пили саке. Есть совершенно не хотелось. Жареное мясо остывало в тарелках, доставаясь жирным, откормленным мухам.

– Не молчи, – попросила Фишборна Джесс. – Если считаешь, что у меня что-то сдвинулось в голове, то так и скажи.

– Не скажу. – Он выпил, поморщился, налил себе еще. – Вчера в доме Джамила я слышал и более странные вещи.

– Думаешь, виной всему газ?

– Я не знаю.

– А Эллис? Что говорит об этом она?

– Она хочет все проверить.

– А Джамил?

– Не знаю, он стал каким-то странным, – Фишборн нахмурился. – Варинг предложил снова отправиться к колодцу, взять на анализ воздух, проверить его содержимое.

– Как думаешь, я смогу отправиться туда с вами?

– Зачем?

– Не знаю. – Джессика вспомнила свой сон, хотела промолчать, но не смогла.

– Они не собираются спускаться туда сами, – сказал Фишборн, когда она закончила рассказ. Алкоголь пьянил и делал все малозначимым. – Варинг сказал, что будет лучше, если это сделаю я.

– Я могу спуститься, – решительно сказала Джесс, вспоминая случившийся утром припадок Делии.

– Ты не поняла. Они не хотят, чтобы это делал тот, кто уже был там.

– Бред.

– Вот им это и скажи. Хотя если послушать то, что ты мне рассказала…

– Я просто хочу использовать любую возможность, чтобы спасти Делию. И если для этого мне придется еще раз спуститься в тот чертов колодец, то, клянусь, я это сделаю.

– Так и ты, значит, туда же?

– Я не спятила. Не забывай, я не поднимаюсь на горы, чтобы поговорить с Богом, не исследую связь человека с какой-то там субстанцией в небе, не собираюсь доказать наличие души и уж тем более не думаю о том, чтобы раскрыть все загадки истории. Я просто хочу спасти свою дочь, Барт. Что в этом плохого?

– В колодце?

– Там есть ответ.

– Там нет ничего. В лучшем случае газ или еще какая-нибудь зараза, которой вы надышались.

– Почему же тогда ты не ушел вчера со мной из дома Джамила? Почему остался? Почему слушал, если считаешь все это безумием?

– Там был джин.

– Не ври! – Джессика впилась в него взглядом. – О чем вчера рассказал Джамил? Почему ты согласился спуститься в тот колодец? – Она замолчала, ожидая ответа, но ответа не было. – Барт?

– Не обижайся, ты, кажется, сама говорила, что вчера тебе дали совет держаться подальше от нас.

– Не от вас. От Эллис, Варинга, Купера и Джамила. Тебя среди них не было.

– Почему же ты делаешь с точностью до наоборот?

– Я делаю то, что считаю нужным! – Джессика поднялась. Стул, на котором она сидела, закачался, едва не упав.

– Куда ты? – вяло спросил Фишборн.

– К Джамилу! – крикнула она, села в свою машину и с трудом смогла дождаться Фишборна. Ей казалось, что он двигается очень медленно, весь мир двигался медленно, вращался устало, словно собирался вот-вот заснуть. – Вот здесь я вчера встретила ту женщину, – сказала она у местного стадиона.

– Ты говоришь о своей матери?

– Я говорю об Эдриан Даммерс. – Джессика свернула к дому Джамила, едва не задавив толстую курицу.

Дремавшая в кресле на крыльце мать Джамила подняла голову и пробормотала что-то бессвязное, словно все еще продолжала спать. Джессика не обратила на нее внимания. Вошла в дом, позвала Джамила по имени. Ставни на окнах были закрыты, и она видела, как в полумраке кружится в комнате пыль, преломляя редкие солнечные лучи.

– Джамил, черт возьми! – потеряла Джесс терпение.

Фишборн бросил растерянный взгляд на толстую женщину в кресле-качалке. Левый глаз ее был открыт, но не было сомнений, что она снова спит.

– Эй! – негромко позвал Фишборн Джессику, проходя в дом. Она не ответила, даже не обернулась. – Думаю, нам лучше уйти. – Он протянул руку к ее плечу, но она шагнула вперед.

Дверь в комнату Джамила была приоткрыта. Кровать не заправлена. У закрытого ставнями окна стояли плетеные стол и кресло. На столе стояла початая бутылка джина. Джамил сидел в кресле. В руке у него был стакан. Крупные капли пота катились по его темной коже. Большие глаза в темноте выглядели неестественно желтыми. Седые волосы отливали синевой.

– Выпьешь? – спросил он Джессику, не взглянув на нее. – Неразбавленный джин, как ты любишь. Помнишь, как долго ты приучала меня к нему? – Он улыбнулся, но взгляд его по-прежнему блуждал где-то далеко отсюда.

– У тебя здесь только один стакан, – сказала Джессика, подходя к столу.

– Можешь взять мой. – Он поставил стакан на стол, долил в него джин. Фишборна, который замер в дверях, Джамил, казалось, не замечает.

– Я хотела поговорить… – начала было Джесс, но он прервал ее, устало взмахнув левой рукой.

– Сначала выпей.

– Ладно, – она взяла стакан, сделала пару небольших глотков.

– До дна.

– Хочешь напоить меня?

– Не хочу разговаривать с трезвой, когда я сам пьян.

– Хорошо.

– Джесс, – позвал Фишборн, собираясь сказать, что сейчас, возможно, будет лучше уйти, но осекся на полуслове. Стакан в руке Джесс был уже пуст.

– Умница, – протянул Джамил. Его блестящие желтизной глаза стали еще больше. – Так значит, ты пришла поговорить о своей матери?

– Откуда ты знаешь о моей матери? – Джессика бросила короткий взгляд на Фишборна, понимая, что он был все время с ней и не мог никому рассказать об этом, но кроме него больше никто не знал.

– Последнее время я знаю очень много, – протянул Джамил, словно читая ее мысли.

– Тогда ты должен знать, что мне плевать на нее. Я пришла поговорить о Делии.

– Ты не захочешь слышать то, что я знаю о Делии.

– Я хочу услышать, можно ее спасти или нет? Там, в колодце, мне казалось, что способ есть, нужно лишь найти его, добраться до него.

– И это было все, что ты хотела узнать, спускаясь в тот колодец? Признаться честно, я разочарован. Там было так много ответов, а ты искала только один. Искала и не могла найти.

– Не говори так, словно Делия – это пустяк, – прошипела Джессика.

– Для тебя – нет, но для мира…

– Плевать я хотела на этот мир! – закричала она. Выпитое ударило в голову. На какое-то время мысли стали четкими и ясными, но затем действие алкоголя усилилось. Это произошло так внезапно, что Джесс покачнулась, едва устояв на ногах.

– Да-а, – протянул Джамил. – Ты никогда не умела пить.

– Плевать! – Она огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, зачем пришла сюда. – Делия. Просто скажи мне, я смогу ее спасти или нет?

– Так, как ты хочешь, – нет.

– Что это значит? Она умрет?

– Умрет? – Джамил поднес горлышко бутылки к влажным губам, сделал жадный глоток. – Думаю, о смерти тебе лучше поговорить с Эллис. Она за последние дни сильно продвинулась в этом.

– На кой черт мне говорить с ней о смерти?!

– Ну тебе же нужны ответы.

– Мне нужен всего один ответ! И за ним я пришла к тебе.

– Вот как? Достаточно просто. Тебе не кажется? За своим мне пришлось подниматься к Нана-Луад. – Джамил вылил остатки джина в стакан и жестом показал Джесс, чтобы она взяла. – Знаешь, что показал мне Бог?

– Нет. – Джесс взяла стакан. Крупные капли пота покрыли ее лоб, скатились на щеки. Стоявшая в комнате духота начинала сводить с ума.

– Не беспокойся о своем теле, – тихо сказал Джамил. – Это всего лишь биологическая оболочка, в которую нас заселили когда-то очень давно. Наш настоящий дом – планета Юпитер. А здесь, на Земле, есть лишь внедренная в верхние слои атмосферы субстанция, которая контролирует наше переселение из одного тела в другое и способна оказывать влияние на наши поступки. Не знаю, веришь ты в переселение душ или нет, но отчасти это правда. Только мы и есть эти души. Без нас эти тела ни на что не пригодны. И так как наши души, то есть мы, по своей природе бессмертны, то и восприятие времени в нашем понимании отсутствует как таковое. Мы развиваемся, существуем, совершенствуемся, но все это происходит немного в другом измерении, нежели то, в котором приходится существовать сейчас нам, населяя биологические тела. Материальная жизнь протекает для нас и подобных нам непосредственно в стороне, но это происходит до тех пор, пока эта жизнь, сама не решит прикоснуться к нам. Так же, как живые виды населяют Землю, мы раньше населяли Юпитер, до тех пор, пока над нашим существованием не нависла угроза. Темное вещество, составляющее больше половины от общей массы Вселенной, существование которого признают, но не могут до сих пор объяснить ученые, это и есть наш мир, схожий с тем, что способны мы наблюдать человеческим глазом, но более разумный. Простое вещество – это все материальное, что есть во Вселенной, – и темное вещество – неиссякаемая энергия, пронизывающая все сущее вокруг, – не должны пересекаться. Единственное, что губительно как для мира энергии, так и для материального мира, это черные дыры – единственная загадка, постичь которую невозможно. Тунгусский метеорит принес за собой одну из таких черных дыр. По сути своей она оказалась безвредной для материального мира Земли, если не считать выделившейся в результате взаимодействия черной дыры с субстанцией темного вещества энергии. Ее размеры были весьма незначительны, поэтому не смогли оказать воздействия на субстанцию. Но астероид, у которого пока нет еще названия, несет на своем хвосте огромную, постоянно увеличивающуюся черную дыру, безопасную для материального мира, но представляющую угрозу для темного вещества, то есть для мира энергии. Его орбита должна будет пройти в непосредственной близости от Земли и дальше в направлении планеты Юпитер, водородные недра которого мы некогда населяли. В стремлении предотвратить катастрофу было принято решение внедрить часть субстанции темного вещества в верхние слои атмосферы Земли, дабы использовать материальные тела населяющих эту планету особей для ликвидации угрозы. Для тех, у кого не существует понятия времени, несколько десятков тысячелетий не значат ровным счетом ничего. Поэтому, выбрав наиболее подходящую особь, названную в дальнейшем кроманьонцем, мы изменили этап эволюции этого вида, заселив их тела своим собственным интеллектом, что впоследствии было названо человеком разумным. Субстанция, регулирующая заселение, сохраняла накопленные ранее знания неизменными, в отличие от нас, вынужденных утрачивать накопленный опыт вместе с погибающим мозгом умершего носителя. Каждое новое переселение заставляло начинать жизнь в материальном мире с нуля, утрачивая тем самым казавшийся неиссякаемым запас знаний. Поначалу проблему удалось решить, населяя тела кроманьонцев теми, у кого еще были сохранены накопленные знания, кто ни разу не был использован для этой цели. В результате этого возникли такие места, как Нан Мадол, египетские пирамиды, стены Таринфа, вавилонская башня… Но впоследствии этот способ утратил свою актуальность. Популяция выбранного нами вида росла, нужно было совершенствовать материальные технологии, поэтому было принято решение производить повторное переселение. Опыт стал накапливаться не в нашем мире энергии, а в материальном мире, имитируя бессмертие, передаваясь из поколения в поколение. А нам осталось лишь ждать. Ждать и время от времени подталкивать прогресс этого мира, вселяя в нужный момент в биологические тела души тех, кто прежде еще ни разу не участвовал в переселении. Они ждут своего часа, сохраняя все накопленные ими знания. Великие знания. Да Винчи, Галилей, Коперник, Эйнштейн, Дарвин, Фрейд, Менделеев. Они приходят в мир незаметно, чтобы помочь ему перейти на новую ступень развития, которую естественным путем этот молодой мир сумел бы достичь лишь миллионы лет спустя. Рождаются новые города, перераспределяются каменные породы, выкачивается газ, нефть, парниковый эффект изменяет океанские течения. Орбита этой планеты незаметно начинает смещаться, чтобы в далеком будущем астероид с гигантской черной дырой на хвосте прошел в непосредственной близости от Земли, изменив свое направление, избегая столкновения с Юпитером. – Джамил замолчал. Джессика поняла, что продолжения не будет, прищурилась, меряя его мутным от выпитого алкоголя взглядом.

– И причем тут моя дочь? – спросила она.

– Твоя дочь? – переспросил Джамил, по-прежнему глядя куда-то в пустоту. – Ты разве еще не поняла? Ничто не имеет значения. Ни твоя дочь, ни ты, ни я, ни кто-либо другой.

– Вот как? – Джессика растерянно посмотрела на стакан в своей руке. Она могла поклясться, что не пила его, но тем не менее он был пуст. – Знаешь что, Джамил, – она поставила стакан на стол, – ты, может быть, и не имеешь значения для этого мира, но ты важен для меня, для своей матери, для своих друзей, так же как и Делия. Она важна для меня. И мне плевать, насколько глубок и запутан этот мир. Я хочу, чтобы она жила. Хочу видеть, как она растет, рожает детей. Вот что важно для меня. Вот что имеет значение. А не этот гребаный мир. И если ради Делии мне придется подняться на самую высокую гору в мире или же спуститься в тот чертов колодец, то, клянусь, я сделаю это не раздумывая.

Она замолчала, выждала минуту, не получила ответа, вышла на нетвердых ногах на улицу, забралась на заднее сиденье своей «Тойоты».

– Садись за руль, Барт, – сказала она Фишборну, прищурилась, пытаясь разглядеть крыльцо дома, где остался Джамил. – Может быть, он не передумает?

– Сомневаюсь.

– Тогда отвези меня к Эллис, – Джессика откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Голос Фишборна звучал где-то далеко, впрочем, как и весь мир. – Кажется, этот сукин сын напоил меня, – беззлобно пробормотала она, стараясь дышать ртом, чтобы побороть подступавшую к горлу тошноту. Какое-то время ей это удавалось. – Нет. К черту! Тормози! – Джессика выскочила из машины. Они стояли у кромки океана. Она видела коралловый риф, видела железобетонный док, у которого ютился десяток рыболовецких лодок, видела застывшие на горе дома. – Какого черта ты привез меня сюда? – спросила Джесс Фишборна.

– Ты же хотела, чтобы я отвез тебя к Эллис.

– Вот как? – Джессика еще раз огляделась. – Так она не в городе?

– Нет.

– Понятно, – пробормотала Джесс, хотя на самом деле в голове не было ничего, кроме головокружения.

Она попросила у Фишборна платок, вытерла рот, вернулась в машину. Мир затянула тьма. Но сейчас Джессика была рада этому.

Когда она проснулась, то где-то рядом шумел водопад. «Тойота» была припаркована на стоянке. Ключей в замке зажигания не было. Рядом стоял внедорожник Джамила. Джесс вышла из машины. Воспоминания путались. Водопад впереди бурлил и пенился. На краю стоянки находилась закусочная с железной крышей. За одним из столиков сидела Эллис. Джессика заметила ее, но не сразу сообразила, кто эта женщина. Все было каким-то далеким, словно сон во сне.

– Барт сказал, ты хотела поговорить со мной? – спросила Эллис, когда Джессика подошла к ней. – Еще Барт сказал, что тебе, возможно, понадобится вот это. – Она подвинула к ней стакан с водой. Кубики льда уже растаяли, но их холод все еще ощущался. – Знаешь, от этого водопада до архипелага не так близко. Удивлена, что Барт выбрал именно это место, чтобы оставить тебя.

– Мне нравятся водопады. – Джессика пожала плечами, выпила жадными глотками воду в стакане, поморщилась. – Холодная.

– Да, – задумчиво протянула Эллис. – Расскажи мне о том, что ты видишь? Почему именно мать? Я, Купер, Варинг, даже Джамил увидели нечто такое, что способно перевернуть мир, а ты увидела просто свою усопшую мать?

– Ну может, я и не хотела переворачивать мир?

– Я помню, ты хотела найти способ спасти дочь. – Взгляд Эллис стал колким.

– Думаешь, я вру? – спросила Джессика.

– Я не знаю.

– Вот и я не знаю. – Джесс поставила стакан на стол, запустила пальцы в свои спутанные волосы. – Думаешь, этот колодец… В нем действительно что-то есть кроме газа? Я имею в виду то, что с нами происходит… Это… это… – она шумно выдохнула. – Что, черт возьми, это такое?!

– А Джамил разве тебе не сказал?

– Давай не будем сейчас о том, что сказал мне Джамил!

– Ну почему же? Варинг, например, сильно увлекся этим рассказом. Он думает, что теперь можно будет по-новому взглянуть на уравнение Дрейка. Выходит, что в нем нет просчета. Разумная жизнь действительно должна населять этот мир достаточно плотно. Но только не сейчас, а намного позже. А его единственной ошибкой было то, что он не учел наше неестественно быстрое развитие. Может быть, через пару тысяч лет или пару сотню тысяч все так и будет, как он рассчитал, но не сейчас.

– Боюсь, я не смотрю так далеко. – Джессика раздраженно поджала губы, вспоминая утренний припадок Делии. – Как думаешь, если снова попытаться спуститься в колодец, то…

– То, думаю, это нас убьет.

– А если нет? Разве ты не собиралась послать туда Барта?

– Барт не был там прежде. К тому же он больше похож на Купера, чем на тебя. Так что не думаю, что колодец сможет быстро свести его с ума.

– Колодец не свел меня с ума.

– Нам пришлось связать тебя, чтобы вытащить оттуда. Забыла?

– Я помню лишь, что хотела спасти свою дочь.

– Сомневаюсь, что тебе удастся это в одиночку.

– Сомневаюсь, что кто-то кроме Фишборна согласится мне помогать в этом.

– Ну, думаю, это зависит не от нас, а от тебя.

– Хочешь, чтобы я начала сотрудничать с вами? Но я уже рассказала все, что знаю. Больше ничего нет. Правда.

– Может быть, будет. – Эллис пожала плечами. – Я, Варинг, Купер, Джамил – все наши видения связаны тем или иным образом между собой. Все, кроме твоего.

– Думаешь, я увижу что-то еще?

– Возможно.

– Тогда давай снова спустимся в колодец.

– Давай лучше подождем. Что если за твоим видением кроется нечто большее, чем желание девочки вернуть свою мать?

– Я не хочу вернуть свою мать. Ни сейчас, ни когда-либо раньше. К тому же я больше ничего не вижу.

– Кажется, вчера ты уже говорила нечто подобное?

– Вчера все было иначе.

– Я так не думаю. – Эллис улыбнулась, поднялась из-за стола.

– Так я могу пойти с тобой?

– А я смогу тебе запретить? – Она снова улыбнулась. – Хотя, если честно, впервые со времени нашего знакомства я хочу, чтобы ты была рядом. – Эллис дождалась, когда Джессика поднимется на ноги, и вышла на стоянку.

– Сегодня у Делии снова был припадок, – сказала Джессика, садясь в машину Джамила.

– Я знаю, – кивнула Эллис. – Доктор Луис рассказал мне о ее болезни.

– Ты спрашивала доктора Луиса о моей дочери?!

– Нет. Я спрашивала его о тебе.

– Тогда причем тут Делия?

– Разве она не часть тебя? Разве не из-за нее сейчас ты здесь? – Эллис бросила на Джессику короткий взгляд, включила зажигание. – Поверь, я рада этому не больше, чем ты, но…

– Но мы нужны друг другу? – помогла Джессика. – Ты это хотела сказать?

– Почти.

– Ты не нужна мне. Не так, как тебе нужна я.

– Может быть, – согласилась Эллис.

Джессика открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что спорить не о чем. Водопад остался позади. Джессика опустила боковое стекло, давая понять всем своим видом, что не собирается разговаривать. Эллис не возражала. В молчании они добрались до Тамворои, переправились на соседний остров, где их встретила Пилар. Девушка услышала звук дизельного двигателя, вышла из хижины. Джессика увидела ее разбитые губы, бросила вопросительный взгляд на Эллис.

– Не спрашивай меня! – поморщилась та. – Девчонка просто пришла и предложила свою помощь вместо Джамила.

– Думаешь, это сделал Джамил?

– Откуда я знаю?! Я не говорю на понапе. Забыла? Если интересно, то спроси сама.

– Спрошу, – пообещала Джессика, но когда вышла из машины, Пилар уже ушла обратно в хижину.

– На твоем месте я бы оставила ее в покое, – посоветовала Эллис.

Джессика бросила на нее гневный взгляд, подошла к хижине и осторожно постучала в дверь. Пилар не ответила. Джесс позвала ее по имени, предупредила на ломаном понапе, что входит. Пилар увидела ее, гневно затараторила что-то на своем языке с такой скоростью, что для Джессики вся речь слилась в одно непрерывное слово.

– Эй! – прикрикнула она на Пилар, жестом прося ее говорить медленнее. Пилар шумно выдохнула, поджала разбитые губы. – Это сделал Джамил? – спросила Джессика, показывая на лицо. – Он ударил тебя? – Она сморщилась, пытаясь вспомнить, как на понапе сказать «губы».

Пилар услышала знакомое слово, затем услышала имя Джамил, нахмурилась, опустила голову, стараясь не встречаться с Джессикой взглядом.

– Не обижайся на него, – сказала Джессика, подошла ближе, попыталась подобрать нужные слова на чужом, непослушном языке.

Пилар не разобрала ни одного слова, кроме имени Джамила, но смогла понять по интонации. Джессика подошла еще ближе, пытаясь заглянуть ей в глаза. Пилар настырно смотрела себе в ноги. Джесс прислушивалась к ее сбивчивой речи.

– Ударил? – зацепилась она за знакомое слово. – Джамил ударил тебя? – Пилар наградила ее гневным взглядом, словно обижаясь, что ее никак не хотят понять, попыталась объяснить при помощи жестов. – Толкнул? – недоверчиво спросила Джесс. – Он тебя оттолкнул? – она увидела, как Пилар кивнула, и решительно затрясла головой. – Такого не бывает! Не обманывай. Думаешь, меня не били? Поверь, уж я-то разбираюсь в этом. За что он тебя ударил?

Она дала Пилар возможность оправдаться. Два разных языка стали каким-то бесполезным сплавом. Общаться помогали больше жесты, чем слова.

– Джамил хотел выгнать тебя, а ты не уходила? Вы подрались? Черт! – Джессика растерянно запустила пальцы в свои волосы. – Давай навестим его вечером вдвоем. Ты и я. С двумя он не справится. Правда. – Она встретилась с Пилар взглядом. – Обещаю. Ты и я. Вечером, – последние слова она повторила на понапе. Пилар недоверчиво переспросила, увидела, как Джесс кивнула, нахмурилась, затем неожиданно просветлела. Где-то далеко послышался нетерпеливый голос Эллис.

– Я же говорила, что нужна тебе больше, чем ты мне, – сказала Джесс, выходя из хижины.

– Так ты затеяла разговор с дикаркой, чтобы позлить меня? – Эллис увидела растерянность на лице Джессики. – А то я уж подумала, тебе действительно есть дело до ее жизни.