Удачная попытка Филлипс Карли

Эрин поежилась при воспоминании об этом разговоре.

– Каждый раз, когда он меня отталкивает, я обещаю себе, что не стану реагировать. Но мне больно, и потому отвечаю ему тем же. – На этот раз противодействие вопреки закону значительно превысило действие. О чем Эрин искренне сожалела.

«До тех пор пока ты не готов назвать тебя и меня „мы“, не смей ничего от меня требовать. Потому что в одном ты прав. Я сейчас смотрю на тебя и думаю, что я действительно заслуживаю лучшего».

За нее говорили обида и боль, гормоны и досада, и слова ее, хотела она того или нет, подтвердили все то худшее, что он о себе думает. Эрин провела рукой по глазам.

– Ты обычная женщина, Эрин. Людям свойственно ошибаться, и не надо себя казнить.

Эрин вымучила улыбку – ради матери.

– Мама, ты у меня самая лучшая, ты знаешь?

– И ты, моя сладкая. И этот твой мужчина тоже.

Эрин согласно кивнула. Она тоже это знала. Сейчас знала.

– Жаль только, что он сам в это не верит.

Элла похлопала дочь по плечу.

– Если кто-то и может раскрыть ему глаза, так это ты.

Эрин покачала головой. В отличие от матери она не слишком сильно верила в себя. Конечно, видишь куда яснее, если разум не замутнен чувствами. Чувством к нему.

Но доводы рассудка отчего-то уходят на второй план в общении с этим упрямым, но горячим парнем, которого она так отчаянно стремилась заполучить.

Коул лежал, уставившись в потолок, размышляя о том, какими причудливыми тропами его жизнь, уединенная жизнь внедренного агента, ограниченная четкими рамками выполняемого задания, привела его в этот чертов тупик. Впрочем, это уже не важно. Одно он знал наверняка: блужданию в потемках пришел конец. Пора ставить жирную точку, и он сделает это прямо сейчас.

То, что в запальчивости наговорила Эрин, лишь утвердило его в том, о чем он знал с самого начала. Она не была создана ни для такой жизни, ни для такого романа. Все это время он внушал ей ложные надежды. Зачем? Чтобы отобрать у нее последнюю надежду, когда он уйдет? Хватит.

«Я сейчас смотрю на тебя и думаю, что действительно заслуживаю лучшего».

И он сделает все, чтобы она получила то, чего достойна. Он поможет ей благополучно или относительно благополучно выбраться из этой неприятной истории с преследующей ее психопаткой, стараясь максимально щадить ее чувства и гордость, а затем исчезнет из ее жизни. Он поступит так, как должен был бы поступить с самого начала.

Зазвонил телефон, прервав его невеселые мысли.

– Сандерс, – ответил Коул, радуясь тому, что хоть кто-нибудь, не важно кто, прекратил его мрачные раздумья.

– Это Рокфорд.

– Что у вас есть для меня? – спросил Коул. Скорей бы кончился для Эрин этот кошмар.

– Когда ты вернешься к работе? – спросил человек на том конце линии.

Коулу было не до игр.

– Никогда, если не получу ответы на некоторые свои вопросы.

Рокфорд выругался.

Коул закинул свободную руку за голову.

– Я не шучу.

– Не могу поверить, что ты грозишься пожертвовать всем ради какой-то «дырки».

Коул стиснул зубы.

– Еще раз заговоришь о ней в таком тоне, и я найду, кому предложить свои услуги вместо тебя.

Начальник Коула устало чертыхнулся.

– Ага, значит, она не просто мать твоего ребенка. – Еще одна рулада ругани. – И я все равно тебя потеряю.

– Нет, не потеряете. Дайте мне то, что я прошу, и, глазом не успеете моргнуть, как я снова приступлю к работе.

На том конце раздался шелест бумаги.

– Виктория Марони после дачи показаний отказалась выполнять условия, предусмотренные программой защиты свидетелей, и о ее теперешнем местонахождении ничего не известно.

Коул рывком сел. Но ему не снесло крышу, как можно было бы ожидать. Напротив, он внутренне весь собрался, мысли обрели удивительную ясность. Так всегда бывало с ним, когда, работая агентом под прикрытием, он чуял близость развязки.

– Значит, федералы ее еще не отследили?

– Зачем им это? Она сделала свою работу, выступила против того, кого надо, и парня осудили. Кто она такая, чтобы на нее тратить силы и деньги? Отработанный материал, и все. Она теперь – не их проблема.

Зато она стала проблемой Коула, и у него появилось доказательство, что Виктория не находится под колпаком, как другие свидетели из программы по их защите.

Коул провел ладонью по волосам. Эта безумная женщина могла быть где угодно, включая Серендипити. Но как, черт возьми, ей бы удалось остаться незамеченной в этом маленьком городке? Как она смогла не привлечь к себе ничьего внимания? Ответ только один – если она жила в другом месте, а в Серендипити приезжала только «на дело» и тут же возвращалась обратно.

– Ты все еще там? – спросил Рокфорд.

– Мне надо кое-что проверить. Буду на связи.

– Эй, я добыл для тебя информацию. Ты должен мне…

– Потом поговорим, – сказал Коул и завершил вызов. Он тут же набрал Майка.

– Распечатай фотографии Виктории Марони и покажи их Джону Брассу. Проверь, та ли она брюнетка, которая его наняла. – Коул уже понял, что именно Виктория стояла за всей этой историей, но теперь появилась возможность выстроить против нее полноценное обвинение.

– С кем ты сейчас говорил? – спросила Эрин, войдя в спальню, где находился Коул.

– Где твоя мама?

– Она уехала. Так с кем ты говорил?

– С Майком. – Коул рассказал ей, о чем узнал.

– То есть все, что у нас сейчас есть, – это подтверждение версии.

Коул кивнул.

– Вот счастье-то! – Эрин принялась нервно расхаживать по пушистому кремовому ковру.

– Но сейчас у нас хотя бы есть лицо. Твои братья знают, кого искать. Серендипити – город маленький, и если ее фотографии развесить повсюду, то окажется, что кто-то наверняка ее видел.

Эрин перестала мелькать у него перед глазами и остановилась.

– Ладно. Я буду думать позитивно, – сказала она, правильно интерпретировав то, что он предпочел не говорить вслух.

– Хорошо.

– Коул?

– Да?

Она шагнула к кровати, села рядом с ним. Его футболка казалась громадной на ее все еще очень стройной фигуре. Впрочем, ему было приятно видеть ее в своей одежде, особенно с учетом того, что голой он ее больше не увидит.

– Мама рассказала мне об одежде, что ты просил ее купить.

– Все висит у тебя в шкафу. Я там еще кое-что принес. Оставил в упаковке. – Он не захотел прикасаться к более интимным деталям ее туалета.

– Я… Ну спасибо тебе. С твоей стороны было даже слишком любезно попросить ее все заменить и…

– Ты все потеряла. Это – самое меньшее, что я мог сделать. – Ему на самом деле не хотелось, чтобы она делала из него если не героя, то какого-то там славного парня. Из того, что он возместил ей утраченную одежду, не следовало, что он мог дать ей то, чего она хотела, о чем Эрин с предельной ясностью сообщила сегодня утром.

Коул поднялся. Голова у него гудела.

– Куда ты? – спросила Эрин.

Вот оно. Началось.

– Перебираюсь в соседнюю комнату.

Эрин отшатнулась так, словно он ее ударил. Дал ей пощечину. Примерно так же чувствовал себя он, слушая ее слова, зная, что всякий раз позволяя себе воспользоваться ее добротой, он причиняет ей все больше и больше боли. И все же он сделал это не потому, что хотел ей отомстить. Он действительно пытался вести себя как порядочный мужчина. Спать с ней, зная, что она хочет большего? Это было бы еще более жестоко, чем поставить точку прямо сейчас.

Эрин скрестила руки на груди.

– В ту ночь у Джо ты согласился. Что бы ни было между нами, как бы долго это ни продлилось. Разве не так? – Голос ее едва заметно дрожал, но она все равно держалась молодцом.

– Это было до того, как я осознал, сколько боли тебе причиняю. Я живу с тобой, мы спим вместе, ты надеешься на большее, я ухожу… Это порочный круг. Ты заслуживаешь лучшего. По крайней мере теперь мы оба с этим согласны.

Эрин опустила глаза, облизнула пересохшие губы. Ей надо было собраться с мыслями, прежде чем говорить. Наконец она подняла взгляд и посмотрела прямо ему в глаза.

– Ты знаешь, что я сказала это сгоряча. Я беременна, у меня гормоны играют. Я вынуждена прятаться, меня терзает страх, и это тоже достает. Не обращай сказанное по глупости против меня. Я всегда тебе говорила, что ты не такой, каким считает тебя Джед.

– А я всегда тебе говорил, что я не тот мужчина, который тебе нужен. Как только эту женщину поймают и тебе ничто не будет угрожать, мне придется вернуться на Манхэттен. Меня снова пошлют на задание, бог знает, на какой срок. Я не смогу звонить. Я не смогу писать тебе. Я вообще никак не смогу с тобой связаться. Это не та жизнь, которую ты хочешь.

– Это ты так решил. – Глаза ее зло блеснули.

– Кто-то должен вести себя рационально.

– И ты считаешь, что, указывая мне, что я смогу и чего не смогу выдержать, и, даже больше, чего я хочу и чего не хочу от жизни, ты поступаешь рационально?

– Да.

Эрин раздраженно вздохнула. Он ждал взрыва, истерики, но ничего этого не произошло. Она молча направилась к двери.

– Куда ты идешь?

Эрин обернулась.

– Не знаю. Но в моем распоряжении больше ста квадратных метров жилой площади. Я найду место подальше от тебя. – И с этими словами Эрин вышла за дверь.

И тогда голова у Коула разболелась уже не на шутку.

Коул не знал, сколько еще сможет выдержать. Прошло два дня с тех пор, как он перебрался из главной спальни в гостевую комнату. К вечеру понедельника Эрин справилась с эмоциями, и ужин прошел в более или менее спокойной атмосфере, но по прошествии двух дней Коул осознал, что Эрин резко изменила правила их совместного проживания.

Если когда они жили у нее дома, она позволяла ему готовить для них обоих, взяв на себя обязанности по уборке, сейчас она сама о себе заботилась. Демонстративно не притрагиваясь к приготовленной им еде, Эрин ела то, что привезла ее мать, при необходимости подогревая еду в микроволновке. Разумеется, она сказала, что он может есть все, что найдет в холодильнике, включая то, что приготовила Элла, если у него нет настроения готовить, но специально для него ничего не делала.

Эрин стирала свое белье, но к его одежде не прикасалась. Она делала уборку в главной спальне и ванной, прибиралась на кухне, но после себя Коул вынужден был убирать сам. Она была исключительно вежлива, но не допускала никакой фамильярности. Одним словом, она вела себя с ним, как с телохранителем, которого наняли выполнять эту работу.

Нет, не так. Зная Эрин, Коул мог предположить, что с тем, кого приставили охранять ее, она была бы куда милее, чем сейчас с ним. Он не сомневался, что она разогрела бы вторую порцию лазаньи для своего телохранителя, не дожидаясь, пока он ее об этом попросит, или поставила бы на стол еще одну порцию салата.

Коул думал, что она больше не злится на него, и, возможно, так оно и было, но у нее явно имелся свой план действий. Какой именно – ему еще предстояло выяснить. Одно он знал точно: они жили в одном доме, но при этом отдельно, и сейчас были друг от друга дальше, чем до того, как стали спать вместе.

Она демонстрировала ему свою полную независимость. Он уважал ее выбор и в то же время ненавидел его.

Коул подошел к стеклянным дверям кухни и увидел Эрин на террасе. Она полулежала в шезлонге, рядом на низком столике стоял стакан с водой и лежала электронная книжка. Эрин говорила по телефону, размахивая свободной рукой.

Но что действительно его зацепило, так это ее наряд. Когда рядом не было ни друзей, ни родственников, Эрин предпочла загорать в ярко-красном бикини. Из тех, что не оставляют простора для воображения.

Из красного лифа выглядывала пополневшая, ставшая еще более обольстительной грудь, а белый пояс плавок она подвернула, чтобы загорал приятно покруглевший живот. Коул стиснул зубы так, что челюсть свело, и едва не застонал.

Впрочем, он не был мазохистом и потому долго любоваться этим зрелищем не стал. Но едва он отвернулся, как в дверь позвонили.

Радуясь возможности отвлечься, Коул пошел открывать. Нежданными гостями оказались Майк и Кара.

– Что нового? – спросил Коул, очень надеясь на то, что ему не придется выслушивать нотации старшего брата своей подопечной.

– Кара захотела навестить Эрин, и я подумал, не составить ли и мне ей компанию.

– Эрин на заднем дворе. Думаю, она будет рада, что вы приехали. – Поскольку его она в свои планы посвящать перестала.

– Давайте все посидим на солнышке. Погода замечательная, – предложила Кара.

Коул провел их через кухню на террасу, где принимала солнечные ванны Эрин.

Похоже, Эрин совсем не удивилась, увидев Майка и Кару. Кара разделась, оставшись в бикини. Майк не сводил с жены глаз. У Коула закрались подозрения, что Эрин сама пригласила брата с женой, не поставив его в известность.

Удивляться нечему, сказал себе Коул, и на правах хозяина дома предложил гостям прохладительные напитки. Вернувшись с холодной содовой, Коул сел на стул рядом с Майком.

– Выглядишь ты дерьмово, – сказал Майк, с довольным видом вытянув перед собой ноги.

– Спасибо. А разве у вас с Карой сегодня выходной?

Майк ухмыльнулся:

– У Кары выходной, а я начальник, мне все можно.

– Новости есть? – Как бы ему хотелось, чтобы Майк сообщил, что Викторию уже поймали.

Майк покачал головой:

– Брасс опознал по фотографии Марони ту брюнетку, что его наняла, но это все. А пока мы будем ее искать, я взял под охрану квартиру Эрин и твою. Нам обоим теперь известно, где Марони любила бывать до того, как попала под программу защиты свидетелей. И мы, не афишируя особенно своих намерений, показываем фотографию Марони людям в Серендипити в таких местах, как супермаркет, к примеру, или бар «У Джо». Пока никакой информации.

Коул вздохнул глубоко и печально.

– Негусто.

– Я заметил, что вы друг на друга даже не смотрите. К чему бы это? – с недобрым прищуром спросил Майк.

Коул решил, что терять ему нечего, и решил сказать правду:

– Ты обрадуешься, узнав, что я образумился. Эрин свою компанию я больше не навязываю. Когда все закончится и отпадет надобность ее охранять, я удалюсь совсем.

Майк приподнял бровь.

– Ты болван. Почти такой же упертый болван, каким был я, – со смехом сказал Майк.

– Эй, я тоже хочу посмеяться! – окликнула их Кара.

– Тебя это не касается, детка.

– Ты еще ответишь за свои слова, – пообещала Кара, послав ему воздушный поцелуй.

Коул лишь глаза закатил.

– Не спеши ставить на всем крест, – сказал Майк. – Так что за кошка между вами пробежала? Почему вы больше не ведете себя как пара?

Коул поправил солнцезащитные очки и устремил взгляд на идеально подстриженный газон.

– Между нами больше ничего нет.

Майк качнулся вперед на стуле, уперев локти в колени, пронизывая Коула взглядом.

– Когда моя сестра счастлива, и мне хорошо. И потому, когда она убедила меня в том, что может быть счастлива с тобой, я перестал вмешиваться. Так что изменилось?

Коул не любил все эти разговоры по душам, но Майк настаивал, и Коул сдался:

– Как только угроза ее жизни исчезнет, я вернусь на работу. Скажи мне, имеет ли смысл держаться за то, что все равно не будет иметь продолжения? Особенно когда она сама призналась, что хочет большего, чем я могу ей дать. Чем дольше мы вместе, тем больнее ей будет потом, а я не хочу причинять ей боль, что бы ты там ни думал.

Майк молча и пристально смотрел на него.

– Вот что, – сказал он наконец. – Пусть будет по-твоему. Но когда ты не будешь кусать локти, позвони мне. Я надеру тебе задницу, как Сэм когда-то надрал мою.

Коул не понял, что имел в виду Майк, и спросить не успел, потому что оба их телефона зазвонили одновременно.

Коул скрепя сердце ответил, и Майк поступил так же. Оба быстро поговорили, одновременно завершили вызов и молча друг на друга посмотрели.

Майк кивнул, давая Коулу разрешение говорить, словно тот в нем нуждался.

Коул обернулся к женщинам.

– Эрин?

Эрин смеялась над чем-то сказанным Карой, но, услышав оклик Коула, обернулась, и улыбка тут же сползла с ее красивого лица. «Она это специально делает», – подумал Коул, и сердце у него екнуло. Он сознательно проигнорировал неприятное предчувствие.

– В чем дело? – спросила она.

Как бы ни хотелось Коулу сделать все, что нужно, не привлекая Эрин, он знал, что она никогда не простит ему, если он оставит ее в безвестности.

– Мучительной неопределенности пришел конец. Сэм только что арестовал женщину, что пыталась украдкой заглянуть в твои окна.

Глава 14

Коул и Майк отправились в участок, оставив раздосадованную Эрин на попечение Кары. Несмотря на то что Эрин хотелось быть в гуще событий и Коул уважал ее желания, и он сам, и Майк, и Кара не считали, что встреча с преступницей пойдет ей на пользу.

Оказавшись в участке, Коул с трудом подавил желание ворваться в комнату для допросов и лично допросить Викторию. Впрочем, Майк все равно его не пустил.

– Тогда позволь мне хотя бы понаблюдать за процессом. В кабинете Майка повисла тишина. Там находился еще один человек, с которым Коул не был знаком. Он окинул Коула критическим взглядом.

– Похоже, вы на взводе, – заметил он.

– Вы не ошиблись, черт возьми. Но я способен держать себя в руках.

Майк едва заметно кивнул.

– Пойдем, но не заставляй меня пожалеть об этом.

Через несколько минут Коул уже стоял по ту сторону зеркального стекла, глядя на Сэма и Викторию. Коул знал, что она его не видит.

Сэм сидел спиной к окну-зеркалу. Виктория – лицом к окну. Коул сунул руки в задние карманы джинсов. Даже с учетом того, что со времени их последней встречи прошло время, она не могла так сильно измениться. Женщина за стеклом была похожа на Викторию, но все равно казалась… другой. Что-то тут было не так.

– Я хочу слышать, – коротко бросил Коул.

– Обещаешь сохранять спокойствие? – спросил Майк.

Коул кивнул.

Майк прибавил звук.

– Давайте начнем сначала, – послышался голос Сэма. – Как вас зовут?

– Он что, сбрендил? – На скулах Коула заходили желваки.

Майк положил ему руку на плечо.

– Слушай.

– Сколько раз можно отвечать? Хоть сотый раз спросите, ответ будет тем же: Николь Фарнсуорт.

– Девичья фамилия Виктории – Фарнсуорт. У нее богатые родители, которых не устраивало, что их дочь связалась с известным в округе бандитом. Но она все равно с ним сбежала, – пояснил Коул.

Но почему она не признается в том, кто она такая?

– Вы взяли ее отпечатки? – спросил Коул.

– Я все проверил. Отпечатки сняли и завели на нее дело за незаконное проникновение. Сейчас их проверяют.

– А почему ей вменяется только незаконное проникновение? Как насчет попытки убийства, домогательств?

– Всему свое время. Нам надо было ее задержать, и незаконное проникновение достаточное для того основание.

Коул пристально смотрел на женщину. Те же темные волосы, длиннее, чем ему помнилось, но, с другой стороны, прошло время. Она и одета была не так, как обычно одевалась Виктория. Более буднично. Виктория всегда старалась выглядеть на все сто. Много косметики, темная губная помада, начес. Эта Виктория была… мягче, что ли.

Да, именно так, мягче. Нежнее. И она сказала, что ее зовут Николь.

Коул прищурился, достал мобильный и набрал номер.

– Мне нужна информация о братьях и сестрах Виктории Марони. Срочно, – произнес Коул в трубку и завершил вызов, не дожидаясь ответа.

– Ты думаешь, она говорит правду? – спросил Майк.

Коул кивнул. И выводы из его предположения следовали весьма неутешительные.

– Та женщина, что сейчас там, с Сэмом, с Викторией и пяти минут бы не прожила. Виктория сожрала бы ее заживо.

Майк выругался сквозь зубы. Коул его понимал. Виктория на свободе, и, следовательно, Эрин по-прежнему в опасности. Хорошо, что она не одна, с ней Кара, офицер полиции, которая получила соответствующую подготовку. Но это было для Коула слабым утешением.

Майк поднял трубку стационарного телефона и позвонил.

– Поскорее обработайте отпечатки.

– Давай исходить из предположения, что интуиция меня не обманывает и эта женщина говорит правду. Я могу вытянуть из нее больше, чем Сэм. Так ты позволишь мне ее допросить? – спросил Коул.

– Ты не имеешь права ее допрашивать.

– Я такой же коп, как и ты, – напомнил ему Коул.

– Но полномочий у тебя нет. Впрочем, я согласен. Ты, как-никак, лицо заинтересованное, и это может вызвать ее на откровенность. Если, конечно, она не встанет на сторону сестры, узнав, что та натворила.

Коул кивнул:

– Пойдем.

Еще до того как Майк и Коул покинули смежное с комнатой для допросов помещение, туда влетел запыхавшийся юнец в полицейской форме.

– Вот данные по отпечаткам, которые вы запрашивали, босс, – сказал он и протянул Майку папку. Тот раскрыл ее, просмотрел результаты и кивнул Коулу.

– Приступим, – сказал Майк и открыл дверь в комнату для допросов.

Сэм и женщина, что сидела напротив него, разом повернули к ним головы. Помещение было тесным – стол, два стула, голые стены грязновато-зеленого цвета, и все, пожалуй.

– В чем дело? – спросил Сэм, вставая.

– Похоже, она говорит правду. – Майк хлопнул папкой о стол.

Женщина подскочила от громкого хлопка. Коул, наверное, пожалел бы ее, если бы все не было так серьезно.

– Я говорила вам, что я – не Виктория, – сказала она, припечатав Сэма к стене победным взглядом. Щеки женщины порозовели. Сэм буквально съежился под ее взглядом.

Посчитав, что вопрос закрыт, женщина встала, чем немало удивила остальных присутствующих.

– И куда вы собрались? – поинтересовался Майк, загораживая собой дверь.

Женщина в недоумении заморгала. С ее точки зрения, ответ был очевидным, но, посчитав, что с полицией лучше не спорить, ответила:

– Я – не тот человек, которого вы ищите, и потому ухожу.

Черта с два они ее отпустят.

– Не так скоро. – Коул навис над столом, опершись о него ладонями.

– Вас задержали при попытке проникнуть в чужое жилище, и у нас есть ряд вопросов, касающихся вашей сестры, поэтому сядьте. Сядьте, – с нажимом повторил Коул. Женщина болезненно поморщилась.

Коул понял, что его изначальная догадка оказалась верной. Эта женщина была совсем не такой, как ее сестра.

Оправившись от шока, Сэм вскочил с места с такой стремительностью, что стул, на котором он сидел, ударился о стену позади него.

– Не вмешивайтесь! – рявкнул младший Марсден. – Вести допрос – не в ваших полномочиях. – Более уступчивый из двух братьев показал зубы. Но Коул лучше других понимал, что на работе и в жизни можно вести себя совершенно по-разному, и Сэм наглядное тому подтверждение.

– Всем успокоиться. – Майк шагнул к столу, Сэм поставил стул на место.

– Мисс Фарнсуорт, это детектив Коул Сандерс. Он сотрудник полицейского управления города Нью-Йорка, и он имеет…