Рука мертвеца Мартин Джордж

3.00 ночи

– Кофе, Джэй? – спросила Ви.

Он занял кабинку у окна. У стойки в ночную смену собиралась странная публика, и Джэй отнюдь не был расположен общаться.

– Да, пожалуйста, – сказал он. – И еще дай мне луковый сандвич с говядиной и сыром. Побольше лука.

– Ясно. – Ви наполнила чашку и отошла за заказанным. Кто-то оставил в кабинке мятый номер «Дэйли ньюс». Джэй разгладил его и прочел передовицу. У демократов в Атланте началось голосование. Хартман вырвался вперед и набирал очки с каждым туром. Лео Барнет отставал на несколько сотен, за ним Джексон, Дукакис и Гор. Как это ни было ему противно, Копатель был прав. Надо что-то делать. Но что?

Он отложил газету, достал из кармана список и вновь просмотрел имена. Змей, Квазимен, Дубина, Чудо-Юдо и Дуг Моркле. Йомен поклялся, что это не Дубина. Если тайный игрок действительно не Барнет, а Хартман, то у Квазимена исчезает мотив. Джэй не очень-то прельщался намеками на причастность «Кулака тени», да и modus operandi был совсем не таков, как у Змея. Стало быть, Чудо-Юдо. Так ли?

Джэй вытащил расписание полетов, восстановленное по отпечатку на блокноте рядом с телефоном Эзили. Он отхлебнул кофе.

– Черт, – произнес он вслух. Не обязательно Чудо-Юдо.

Атланта слишком близка. Полетное время – два часа в среднем, без пересадок. Самый ранний рейс в 6.55 утра, и в Атланту прилетает в 9.07. Убийца мог прилететь из Атланты последним рейсом в воскресенье вечером, добраться до «Хрустального дворца» ранним утром, чтобы убить Хризалис, и все еще был в состоянии вернуться в Джорджию вовремя и успеть к открытию съезда. А это значит, что некоторые имена из списка заслуживают повторного рассмотрения.

Если Даунс говорит правду, Хризалис отрядила убийцу за Грегом Хартманом. Она никому этого не говорила, но Хартман как-то узнал. Должно быть, от Саши. Элмо нанимал убийцу как раз в то самое время, когда была убита Хризалис, а это означает, что кто-то знал, что она собирается делать до того, как она это сделала. В Нью-Йорке чересчур много этих чертовых телепатов, если речь идет о Джэе, но рядом с Хризалис был один Саша.

Джэй отхлебнул кофе, скорчил гримасу и обругал себя дураком. Надо было раньше понять. Когда Джэй нашел тело, там был Саша; он и без глаз почуял присутствие постороннего в здании. А убийцу он почему-то не чуял?

Или чуял?

О’кей, значит, Саша выудил из мозга Хризалис план покушения и переправил его Хартману, а тот направил Мекки Мессера сделать суши из Копателя Даунса и еще кого-то, кого-то с нечеловеческой силой – вывести из игры Хризалис. Чудо-Юдо? А может…

Но Джек Браун поддерживает Хартмана, а Билли Рэй – телохранитель сенатора. Жестокость убийцы явно не в духе Брауна. У Палача репутация мерзкая… но, может, это ничего и не значит. Даунс утверждает, что сирийская девушка обвинила Хартмана в том, что он заставил ее перерезать горло брату, так что он, может, и Брауна тем же путем побудил сделать свое грязное дело.

Подскочила Ви, сандвич в одной руке, кофейник со свежим кофе в другой. Она поставила перед ним тарелку и наполнила чашку. Он сложил бумаги и отложил их в сторону.

– Ви, кого бы ты хотела видеть президентом? – спросил он официантку. Она фыркнула.

– Все они жулье, – сказала она, уходя. – Ни за кого б не голосовала.

Джэй уставился на сандвич. Лук был зажарен почти до черноты, как раз так, как он любил. Он попробовал картошку фри. К ней нужен кетчуп. – Эй, Ви, – позвал он, но она как раз стояла за стойкой, обслуживая пару девиц, только что зашедших сюда с тротуара Сорок второй улицы.

Пока что Чудо-Юдо – кандидат, более подходящий, чем Золотой Мальчик или Палач, решил Джэй. Для того чтобы вовремя посадить в самолет Брауна или Рэя, Хартман должен был бы узнать о покушении за ночь до него, но если он знал загодя, то какого черта так долго медлил с посылкой Мекки к Копателю Даунсу? И почему бы ему не поручить Мекки позаботиться заодно и о Хризалис? Почему убийц двое, ведь каждый может что-то напутать? И зачем кого-то посылать из Атланты, когда у тебя есть уже для этого человек на месте? Если предположить, что Мекки был здесь. А может, он тоже был в Атланте. Это объяснило бы, почему прошло столько времени перед попыткой убить Даунса.

Черт, если Хартман туз, то в этом гребаном списке следует по новой взглянуть на каждое имя; Тролль, Эрни-Ящерица, Пехота, черт, может, они все – фанаты Хартмана. Ни у кого из них особых причин убивать Хартмана не было, но, может, они им и не нужны, может, они просто безвольные пешки в руках Хартмана, такие же, как Пророчица. Так какого черта он их отбросил? Джэй откусил от сандвича и задумчиво пожевал.

Был ли Хартман тайным тузом? Копатель говорит, что это так, он и его чертов нос. Хорошее доказательство: запах, которого никто не чует. Копы будут просто в восторге. Единственный способ подтвердить рассказ Копателя – найти куртку. Джэй задумался, куда бы он эту куртку спрятал, но единственное, что пришло на ум, был шкаф, а все шкафы были обысканы куда как хорошо.

Хорошо бы кетчупа и к сандвичу.

– Ви! – громко позвал Джэй.

Она подошла с кофейником и остановилась, увидев, что его чашка еще полна.

– Чего тебе, золотце?

– Кетчупа, – сказал Джэй.

Ви возмущенно взглянула на него.

– Господи, – сказала она. – А это что? – ткнула она пальцем.

Джэй моргнул. Бутылочка с кетчупом все время была здесь, на столе, у окна, между салфетками и подставкой с солонкой и перечницей. Ви одарила его обиженным взглядом и удалилась. Джэй взял бутылку, отвернул крышку и вытряхнул на тарелку изрядную дозу. Надо же быть таким дураком, эта чертова штука все время была на столе перед его глазами.

И тут до него дошло.

4.00 утра

Забытое кладбище, несколько десятилетий неухоженное, превратилось в островок дикости в городе. Многие могилы за годы небрежения разрушились. Обветренные надгробия с выбитыми на них забытыми именами накренились, выдавленные корнями буйной растительности. Кладбище несло отпечаток печального разрушения, но Бреннана это не беспокоило. Ему нравилась эта молчаливая тьма. Тишина и покой, почти как в деревне.

Он оделся в темное и держал наготове свой собранный композитный лук. Лук был подходящим оружием в этом месте, окрашенный в темный, как укрывающая Бреннана ночь, цвет, тихий, как трупы, составляющие ему компанию во время ожидания.

Наконец молчание разорвал автомобиль, которого Бреннан не мог видеть, но услышал его приближение из своего убежища в кустах. Водитель припарковался у выщербленной кирпичной ограды кладбища и заглушил двигатель. Хлопнула дверь, и опять настала тишина.

Затем Бреннан услышал, что сквозь заросли движется что-то тяжелое.

Он застыл. Судя по звуку, Бреннан мог решить, что оно большое. Он втянул воздух, но не учуял никакого запаха, кроме опостылевшей городской вони, проникающей даже сюда. Он замер, задержал дыхание в тишине ночи так, что мог слышать шум крови в капиллярах ушей. Он слышал, как оно движется в поисках его через кусты и высокую траву.

Он тихо, как только мог, побежал сквозь заросли, стараясь оказаться подальше от этого. Оно остановилось и шумно нюхнуло воздух, будто пытаясь уловить его запах.

Он продолжал двигаться, описывая круги вокруг полуразрушенного мавзолея, где он когда-то сидел в засаде, охотясь на группу Белых Цапель, которые использовали инопланетное телепортирующее устройство для контрабанды героина. Он остановился, услышав громкое довольное шипение, будто сразу с десяток паровозов с удовлетворением выпустило пар. Охотник взял след.

Уже не заботясь о тишине, Бреннан понесся, перепрыгивая через сломанные надгробия и прорываясь сквозь переплетение сирени и шиповника, путь его освещал месяц, которому осталось несколько дней до полнолуния. Не обращая внимания на колючки, он проложил путь сквозь заросли и достиг подножия кирпичной стены, окружающей кладбище.

Позади послышался громкий треск, что-то длинное и извилистое прорвалось сквозь кусты сирени и шиповника и остановилось, сияя в ночи, лунный свет играл на его золотых и серебряных чешуйках.

Это был дракон длиной в двадцать футов, стройный, как змея. Четырехфутовые ноги оканчиваются острыми как бритва когтями, морда – тщательно сделанная восточная маска с зубами как ножи, выпуклыми красными глазами, из раздувающихся ноздрей – облака пара.

Это, должно быть, Ленивый Дракон. Исчезник послал его на встречу в образе, далеком и от мыши, и от хорошенького котика. Бреннан автоматически потянулся к колчану, пристегнутому на липучках к поясу, хоть и не был уверен, что стрела с самой мощной взрывчаткой способна нанести урон столь страхолюдной бестии.

Замки – ничего особенного. Из-за осторожности работа заняла в три раза больше времени, чем нужно, но наконец ему удалось сдвинуть засов. Джэй приоткрыл дверь и проскользнул внутрь прохладного и темного знаменитого десятицентового Музея диких карт на Бовери.

На настенном пульте в тишине мигал красный свет. Джэй подошел к нему и набрал ту же комбинацию цифр, что и Даттон во вторник вечером. На такие вещи у него была хорошая память; мигающий красный сменился постоянным зеленым.

Теперь, когда он был один, внутри музея было еще страшнее, чем когда его вел Даттон. Он крался сквозь залы, в которых на него взирали восковые фигуры, в каждой тени ему чудились засевшие в засаде джокерские младенцы-монстры. Он два раза заблудился, прежде чем добрался до сирийской диорамы.

Освещение было выключено, и Джэй едва различал за стеклом очертания восковых фигур, застывших в своем движении. Саид уже начал падать. Хирам сжал кулак, бедняжка Пророчица в одиночестве держала в руке окровавленный нож. Где-то по центру был Хартман.

Было слишком темно, чтобы разглядеть сенатора как следует. Где-то должен быть вход. Он взглянул на ряды кнопок управления спецэффектами, нажал на одну из них. Внутри диорамы включились скрытые светильники, и Джек Браун засветился золотом. От восковых фигур протянулись тусклые тени. В тусклом свете белый костюм Палача сделался желтым, как одуванчик, металлические когти Пилигримы засияли. У одной из стен выделялся с трудом различимый на фоне задника контур двери.

Он отпустил кнопку и обшаривал взглядом вокруг, пока не обнаружил дверь с надписью: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». За ней был темный, душный и узкий проход. Джэй зажег спичку и двинулся, держась за стену рукой. Дверь в Сирию была не заперта.

Джэй отбросил сгоревшую спичку и зажег новую. В темном стекле отражался его двойник, в свете пламени изгибались и двигались восковые фигуры. Джэй осторожно переступил через д-ра Тахиона, лежащего без сознания в арабском одеянии, протиснулся между Золотым Мальчиком и Чудом-Юдом и прошел под нависающим Саидом к тому месту, где стоял Грег Хартман.

Хартман был при галстуке, рубашка выглажена и накрахмалена. Он был в рубашке с рукавами. Джэй удивленно заморгал. И тут позади послышались мягкие шаги.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить громоздкую фигуру в черном плаще, вырисовывавшуюся над ним, и уловить обрушившийся со свистом кулак. Первый удар почти оторвал ему голову. От второго, точно в грудь, он перестал дышать. Спичка куда-то потерялась. Кулак размером с бетонный блок ударил по голове сбоку и отбросил его в сторону. Джэй тяжело упал на воскового террориста.

Когда он лежал в оцепенении, ему пришло в голову, что Чудо-Юдо не участвовало в том турне ВОЗ.

Размышлять об этом долго не пришлось. Джэй почувствовал, как его сгребли руки, пальцы которых стальными тросами впились в его плоть. Толчок вверх – и он летит. Его окружили осколки стекла, и тут на него обрушилось что-то твердое и холодное. Это, наверное, пол, подумал он.

Бреннан внезапно осознал, что собирается выстрелить не в ту мишень. Он развернулся, ухватился за верх растрескавшейся кирпичной стены, окружающей кладбище, и забрался наверх.

Исчезник, облокотившись на капот припаркованной у ворот кладбища машины, курил сигарету. Бреннан нахмурился, наложил стрелу, поднял лук и выстрелил. Исчезник, увидев прошившую капот и глубоко вошедшую внутрь двигателя стрелу, глубоко затянулся.

– Боже мой! – Он постоял, разглядывая древко, обернулся и посмотрел во тьму. – Йомен?

– Отзови Дракона, – ответил Бреннан, – или следующая войдет тебе в правый глаз.

Исчезник колебался.

– Имей в виду! – выкрикнул Бреннан, оценивая возможность, выстрелив уже лежащей на тетиве стрелой, вытянуть из колчана новую со взрывчаткой, наложить ее и поразить Дракона, прежде чем тот не размозжил его.

Пальцы его напряглись в готовности выпустить направленную на Исчезника стрелу; тут капитан «Кулака тени» отозвался:

– Ладно, ладно. Я хотел лишь, чтоб он обшарил кладбище. Дракон, вернись в свое тело! Быстро!

Бреннан уставился на то существо. Оно невозмутимо осмотрелось, затем начало закручиваться и вянуть, уменьшаясь в размерах, пока от него не остался клок причудливо смятой бумаги, который унес ночной ветерок. Через мгновение из-за машины вышел Ленивый Дракон и встал рядом с Исчезником. Бреннан приопустил тетиву.

– Входите через ворота, – крикнул он, – если вы покончили с играми и хотите поговорить.

Исчезник и Дракон обменялись взглядами. Исчезник, тот, что постарше, был высоким, хорошо сложенным мужчиной в дорогом костюме. Дракон, молодой азиат, был меньше и смазливее, но из этих двоих именно он обладал большими способностями как туз. Однако Исчезник был его боссом, так что он был должен выполнять его команды.

– Не стоит упрекать меня за осторожность, – сказал Исчезник, проходя на кладбище через ворота из кованого железа. – Ты убил много из Кулаков в клинике Тахиона.

Бреннан легко спрыгнул со стены.

– Тебя это и в самом деле беспокоит? – спросил он.

– Нет, – согласился Исчезник. Он осмотрелся, подавил дрожь. – Но меня, так сказать, слегка беспокоило то, что встречаемся у черта на рогах. Меня тут в дрожь бросает.

– А мне здесь нравится. Тихо. Есть где укрыться. – Бреннан вдруг утомился от этой краткой беседы. – Поговорим о Хризалис.

Исчезник взглянул на Ленивого Дракона, который стоял с безразличным видом.

– Я знаю, ты ищешь убийцу Хризалис. Разыграл комедию в «Подвале Хлюпальщика». Боюсь, совсем разрушил у Дубины репутацию.

– Это было несложно. Дубина уж не тот, что раньше.

Исчезник кивнул:

– Умирает от СПИДа. Никому, конечно, того не желаю, но и не скажу, что очень жалею. Мужик был отвратительно жесток. Стал отвратителен и жалок.

– Я пришел на встречу не для того, чтобы обсуждать здоровье Дубины.

– Правильно. Я хочу помочь.

– Помочь?

– Да. Помочь отыскать убийцу Хризалис.

– Понятно. – Бреннан в задумчивости пригладил усы. – И что взамен?

Исчезник пожал плечами:

– Ничего, кроме того, что и ты хочешь. Хочу убрать Кина.

Бреннан чуть заметно улыбнулся.

– Не знаю, что ты против него имеешь, – продолжал Исчезник. – Но знаю, что зуб имеешь на него серьезный. Ну а я, скажем так, предвижу, что «Кулаки тени» воспрянут со сменой лидера.

Бреннан взглянул на Ленивого Дракона.

– И его первого помощника?

– Я весьма щедр, – сказал Исчезник, – к тем, кто мне помогает. Я был щедр к Ленивому Дракону. И к тебе был в прошлом щедр, и снова могу быть.

– Все, что мне нужно, – сказал Бреннан, – это информация.

– Спрашивай.

– Это Змей убил Хризалис?

– Что ж, берешь быка за рога, не так ли? – покачав головой, сказал Исчезник.

– Так.

– Ну, – осторожно сказал Исчезник, – все мы знаем, что у Змея взрывной характер и что он целиком предан Кину. Хризалис, конечно же, знала, что Кин – глава Кулаков, но о том помалкивала. Вот если бы она узнала что-то такое, что угрожало бы Кину, Змей мог бы что-то предпринять по своей инициативе.

– Например, про новый искусственный наркотик Кина?

– Про этот восторг? – спросил Исчезник. – Да, так вы знаете про нашу новую конфетку, так?

– Кое-что.

– Возможно, и Хризалис что-то про это узнала.

– Тут Змей ее и убил.

Исчезник вновь пожал плечами.

– Я никого не обвиняю. Однако это мысль. Постараюсь про это разузнать поподробнее.

Бреннан кивнул.

– Хорошо. Будем на связи.

– Еще одно, – сказал Исчезник, когда Бреннан направился к выходу, – поищите одну штучку. Секретные папки Хризалис.

– Секретные папки?

– Ее тайник с информацией. Поговаривают, что она дотошно собирала сведения обо всем, что ей удавалось узнать о каждом в этом городе, и эти записи не всплыли, когда полиция обыскивала «Дворец». И будьте уверены, у полиции был приказ обыскивать очень тщательно.

– Что ты хочешь с этими папками сделать?

Исчезник улыбнулся.

– Кто-то должен занять место Хризалис.

Бреннан покачал головой.

– Да ты амбициозен. Сначала хотел заменить Кина. Теперь хочешь заменить Хризалис.

Исчезник пожал плечами.

– Надо же что-то делать.

– Хорошо, – сказал Бреннан. – Буду иметь это в виду. Да я, может, и сам хотел бы в них заглянуть.

– Замечательно, – с улыбкой сказал Исчезник. – Желаю счастья в поисках убийцы Хризалис. А затем выходи на Кина. Тут уж я помогу.

– Посмотрим. – Бреннан было повернулся, чтобы уйти, но остановился и обернулся к Исчезнику и Ленивому Дракону. – И последнее. Не слышали ли вы про туза по имени Дуг Моркле?

Исчезник и Дракон обменялись взглядами.

– Нет. А должен?

– Убей – не знаю, – ответил Бреннан. – Он у меня в списке подозреваемых, но об этом ублюдке никто не слышал.

– Моркле. Странное имя. Я поспрашиваю.

Бреннан кивнул, повернулся и скрылся в ночи, предоставив Исчезнику и Дракону возиться с машиной, у которой охлаждающая жидкость из радиатора растеклась по улице зеленой лужей.

6.00 утра

Джэй открыл глаза и тут же закрыл снова. От света головная боль стала невыносимой. Под веками гулко пульсировало, вся левая половина лица наполнилась тупой болью, во рту ощущался вкус крови. Кто-то завел его руки за спину и там их связал.

Когда он попытался встать, что-то в груди хрустнуло и боль сделалась мучительной. Губы исторгли невнятный стон. Он снова лег на спину и постарался не шевелиться. Может, стоит просто забыться вновь.

– Я его услышал, – донесся откуда-то издалека гулкий голос. – Он стонал. Сейчас очухивается.

– Принеси его сюда, – сказал кто-то другой. Этот второй голос казался смутно знакомым.

Мощные руки легко, как ребенка, подняли его, перенесли через залу и втиснули в кресло. Руки были не слишком деликатны. Джэй вынужденно исторг из себя сдавленный стон.

– Откройте глаза, г-н Экройд, – произнес второй голос. Поколебавшись, Джэй сделал попытку. Левый глаз так распух, что почти не открывался.

Мрачный жнец сидел, уставясь на него через стол.

– Даттон, – умудрился разбитыми в кровь губами вымолвить Джэй. Жнец кивнул.

На Джэя легла тень. Он заставил себя повернуть голову. Пока не окажешься рядом с Чудо-Юдо, не осознаешь, как огромно это угробище. Он мог слышать учащенное дыхание из-под маски и чувствовал тяжесть глаз, неумолимо взирающих на него из-за проволочной сетки.

– Вы же сказали, что незнакомы с Чудо-Юдо, – сказал Даттону Джэй.

– Я лгал, – сообщил Даттон.

Джэй хотел было сострить, но ничего в голову не приходило. Он опять закрыл глаза, затем заставил себя открыть. Такое чувство, что голова вот-вот взорвется.

– Нет, – сказал он, – нет ли у вас чего-нибудь вроде аспирина для меня?

– Джон, – сказал Даттон, – у меня в туалете бутылочка с аспирином. Вы не возражаете?

– Пусть помучается, – прогремело Чудо-Юдо. – Ему же нет дела, как нам больно, так ведь? Пусть у него чуточку поболит.

– Я понимаю ваши чувства, – ответил Даттон. – Но, в конце концов, мы хотим, чтобы он сотрудничал. Пожалуйста.

Ворча, Чудо-Юдо двинулось к двери ванной, расположенной в задней стене офиса. Джэй услышал, как с треском открылась дверца шкафчика с лекарствами, затем послышался шум воды в раковине.

– Прошу прощения, – сказал Даттон. – Нрав у Джона берет верх над ним, и, боюсь, он вас не любит.

Чудо-Юдо вернулось с горстью таблеток аспирина в одной руке и стаканом воды в другой. Со связанными за спиной руками Джэй мог только открыть рот. Чудо-Юдо растворило полтаблетки аспирина, затем поднесло стакан к его губам. Джэй глотал, пока не начал захлебываться.

Чудо-Юдо хрюкнуло, поднялось и наблюдало, как Джэй отфыркивался. Правая рука джокера, в которой тот держал стакан, была большой и грубой, с покрытыми толстым темным волосом костяшками альцев. Левая же, меньше размером, утонченная женская рука с длинными заостренными ногтями. Под толстой темной одеждой Джэй мог различить выпуклости грудей.

– Спасибо, – выдавил он.

– Пошел ты, – рявкнуло Чудо-Юдо.

Джэй повернулся к Даттону.

– Вы знали, что я приду, – сказал он. Это не был вопрос.

– Вы или кто-то вроде вас, – ответил Даттон. – Сколько вам заплатил Барнет за предательство собственного народа?

На мгновение Джэй подумал, не ослышался ли он.

– Барнет, – с сомнением произнес он. – Что вы мелете?

– Не испытывайте мое терпение, г-н Экройд, – устало сказал Даттон. – Почему тузы настаивают на том, чтобы с джокерами обращались как со слаборазвитыми детьми? Будь я дураком, не стал бы тем, кем стал.

– Насколько я знаю, вы, может, самый толковый парень на свете, – сказал Джэй. – Но все же вы не правы.

– Я? – сказал Даттон. – Тогда почему вы здесь?

Джэй поколебался.

– Вы знали, что куртка настоящая?

– Да. – Даттон внимательно смотрел на него глубоко запавшими на призрачно-желтом лице глазами. – Хризалис явственно на то намекала, когда ее передавала для диорамы.

– Похищенное письмо, – сказал Джэй. – Спрятать вещь на виду, где сотни туристов ее видят ежедневно, думая, что это ее собственная копия. Неплохо. А не говорила ли она вам, для чего ее надо прятать?

– Нет, – ответил Даттон. – Это дразнило мое любопытство, но я приучился не давить на нее. После ее смерти я все узнал.

– От нас, – вставило Чудо-Юдо. – Мы ему рассказали, после того как ты ушел, здесь, той самой ночью. Вы, тузы, считаете, что у джокеров говно вместо мозга, но на сей раз джокеры вас обошли.

– Так вы знаете про Хартмана? – спросил Даттона Джэй.

– Что он с дикой картой? – спросил Даттон. – Ну и что? Он все равно последняя надежда для нас, джокеров. Да, он это скрывает. При нынешнем политическом климате у здравомыслящего человека нет иного выбора. Публика ни за что не проголосует за дикую карту, пусть латентную, как у Хартмана: всегда есть шанс, что вирус проявит себя и превратит его в одного из нас. Именно поэтому Барнету так нужна эта куртка.

– Я не работаю на Лео Барнета… – начал Джэй.

– Лжец! – рявкнуло Чудо-Юдо. – Ты взял деньги у этого хренова натурала, чтобы свалить Грега.

– Ты не прав, – сказал Джэй. – Хартман – туз-убийца, он…

Чудо-Юдо оказался быстрее, чем думал Джэй. Он подбежал к стулу, сгреб его за волосы и влепил пощечину, так что зубы лязгнули.

– Заткнись! Грег – единственный настоящий друг джокеров!

Рот Джэя наполнился кровью от разбитых губ. Он сделал попытку сплюнуть ее на проволочную маску и воззвал к Даттону.

– Вы что, будете здесь сидеть и наблюдать, как эта святая троица делает из меня отбивную, или вы хотите меня выслушать?

– Оставь его в покое, Джон, – сказал Даттон. – Хочу послушать, что он скажет. – Поколебавшись, Чудо-Юдо отпустило волосы Джэя и отступило от стула. Массивное тело джокера волновалось. Было видно, как утолщаются пальцы левой руки и пропадают бугорки грудей.

– С Лео Барнетом я совсем не знаком, – начал Джэй.

– Вы – туз, который оказывает услуги за деньги. Сомневаюсь, что Барнет вас лично нанял. Вы тем не менее действуете в его интересах. Иначе зачем вам куртка?

– Из-за этой куртки убили Хризалис, – сказал Джэй. – И, как бы ни было мне противно на это указывать, особенно сейчас, когда я сижу здесь связанный вроде рождественского гуся, но все более и более похоже на то, что сделал это ваш защитник джокеров.

– Неправда, – сказало Чудо-Юдо. Голос его стал против прежнего мягче, деликатнее, несомненно, это женский голос. Теперь грубой и мозолистой была левая рука. Пальцы правой удлинились, с них исчезли волосы, кожа стала темно-шоколадного цвета. – Зачем бы нам желать вреда Хризалис?

– Затем, что это вам велел сенатор Хартман, а ты в него влюблена, не так ли? – отрезал Джэй.

– Грег – хороший, – сказало Чудо-Юдо. Джэй подумал, что джокер как будто оправдывается.

– Не может быть, чтобы Чудо-Юдо убило Хризалис, – терпеливо сказал Даттон. – Будь вы покровителем искусств, Экройд, вы бы знали, что Эван – скульптор. Работал с глиной, бронзой, мрамором. Теперь делает восковые скульптуры. Но Патти и Джон лишены таланта, так что Эван может работать лишь в те краткие моменты, когда у Чуда-Юда его сознание или хотя бы одна из его рук. И он эти моменты ловит днем и ночью. – Голос Даттона, прежде чем сделать окончательный вывод, стал печален. – Эван был здесь во время убийства, он работал над новой Мистраль для нашей Галереи красоты. И как это согласуется с вашей теорией?

Джэя вдруг вновь пронзила ослепляющая глазная боль, все его желания свелись к тому, чтобы оказаться дома и забыться.

– Вот дерьмо, – выдавил он. – Тогда, может быть, Хартман подослал кого-то еще. Палача, например, или Джека Брауна. А может, этого Дуга Моркле. Не знаю.