Рука мертвеца Мартин Джордж
Словоохотливый таксист был весь увешан значками Хартмана, и Бреннан позволил ему болтать по поводу решающих событий в Атланте, издавая лишь иногда хмыканье, чтобы поддержать беседу со своей стороны.
– Ну, сейчас, – сказал таксист, – перья действительно полетят. Хартман против Буша. Ну, парень. И если Хартман не победит, Джокертаун сойдет с ума. Думаю, Тахиона здесь примут не слишком любезно. Зачем он это сделал, как думаете?
Такси остановилось перед «Крученым драконом».
– Как думаете, почему Тахион повернулся к нам спиной? – снова спросил у Бреннана таксист.
Бреннан хотел было пожать плечами, но с гипсом это было затруднительно.
– Думаю, у него были на то причины, – сказал он, смутно понимая сказанное таксистом: он совсем не знал, что же Тахион сделал или не сделал. Ответ таксиста не удовлетворил, и он, несмотря на врученную ему Бреннаном двадцатку, сердито рванул с места.
Бреннан, войдя к Дракону, выкинул из головы политические маневры. Ему следовало заботиться о более насущных проблемах, как и Ленивому Дракону, которого Бреннан завидел выпивающим за стойкой.
В «Крученом драконе», как обычно, было переполнено и шумно, чтобы не сказать больше. Бреннан просто приблизился к Ленивому Дракону сзади, и тот дернулся от неожиданности, когда Бреннан ткнул ему пальцем в спину, имитируя ствол пистолета.
– Рад тебя видеть снова, приятель, – сказал Бреннан. – Может, поговорим немного?
Дракон кивнул, и его рука медленно потянулась в карман куртки, но Бреннан сильнее надавил пальцем в его спину.
– Расслабься. И держи руки на виду. Не хочу, чтобы ты превратился в плюшевого мишку и перепугал всю здешнюю публику.
– Ладно, – спокойно сказал Дракон, положив руки на стойку. – Что ты хочешь?
– Хотел бы твою задницу, приятель, но ты как-то спас мне жизнь, так что мы квиты. Скажи, как мне связаться с Исчезником.
– У меня только его телефонный номер, – сказал Дракон. – Тот, который я тебе дал несколько дней назад.
Бреннан помотал головой.
– Он уже недействителен.
– Значит, ничем не могу помочь.
Бреннан уставился на Дракона, который ответил спокойным взглядом.
– Хорошо. Но если ты лжешь, если ты знаешь, как связаться с Исчезником, и предупредишь его, что я иду к нему, то сезон охоты на драконов открыт. И я начну ее прямо сейчас. – Он надавил пальцем сильнее. Дракон притворился бесстрастным.
– И почему меня должно заботить, что делают друг с другом белые парни? – спросил он.
– Правильная позиция, – сказал Бреннан и скрылся в толпе. Выйдя на улицу, Бреннан подумал, что Дракона следует вычеркнуть из списка. Настало время вновь посетить Волшебное королевство.
– Блэйз, – воззвал Джэй назойливым театральным шепотом.
Глаза мальчика были закрыты, но Джэй видел, что мышцы его напряжены. Он был в сознании, Джэй был в этом уверен; может быть, он оглушен, почти наверняка испуган, но в сознании.
В соседней комнате пел Прелестник. Так здесь звали Сиамскую пятерку; Джэй с болезненным чувством подозревал, отчего это. Саша отбыл минут двадцать назад, сказав, что нужно привести нового парня. Из его речи Джэй заключил, что старого парня он отправил с хлопком в парке прошлой ночью. Он не совсем понимал, для чего понадобился парень, но это, по-видимому, было как-то связано с планом перемещений мастера.
Сашина телепатия делала любую попытку сбежать тщетной. Если уж совершить попытку, то сейчас. Как мог понять Джэй, в другой комнате было лишь пятеро-шестеро, если считать гротескного младенца, прильнувшего к груди матери. Как он понимал, мать и ребенка можно не брать в расчет. Ни Эзили, ни джокер, который выглядел как мешок с кровавым пудингом, также не представляли особой опасности. Оставлись лишь Прелестник и человек-многоножка. Многоножка сидел в соседней комнате, держа в одной из левых рук точильный камень и с полдюжины ногтей в правых руках. Когда он затачивал лезвия, руки с его правой стороны двигались со странной ритмичной грацией. Звук стали об камень сливался с пением Прелестника в мрачном контрапункте.
– Блэйз, – снова прошептал он. – Давай, черт побери. Просыпайся.
Мальчик открыл глаза. Все высокомерие с них слетело. Даже в темноте Джэй видел, насколько испуганно они выглядят. Высокомерный малолетний поучатель превратился в маленького мальчика.
– Нам нужно отсюда выбраться, – сказал Джэй, понизив голос. – Сейчас у нас наилучший шанс.
– Они меня обидели! – сказал Блэйз. Голос его был надтреснутым от боли. И говорил он чересчур громко. Лжэй напрягся, но пение в соседней комнате продолжалось.
– Я знаю, – прошептал Джэй. – Блэйз, говори потише. Если они нас услышат, мы пропали.
– Я боюсь, – сказал Блэйз. Голос его был хоть и слабый, но недостаточно. – Хочу домой.
– Соберись, – сказал Джэй. – Ты мне нужен. Нужно взять под контроль сознание одного из них.
– Я пытался, – сказал Блэйз. – Прошлой ночью… Ухватил было Сашу, но они его слушали, а потом это… этот джокер… слишком много сознаний. Я даже не понял, сколько их, и некоторые… как животные, чуть умнее, и это от меня ускользнуло. Я не смог ухватить… они меня обидели. – Он заплакал. По щеке побежал красный ручеек – слезы смешались с запекшейся кровью, покрывавшей глаз.
– Они тебя еще не так обидят, если мы отсюда не выберемся, – сказал Джэй. – Не нужно связываться с тем большим уродом. Возьми того, который выглядит как многоножка. Заставь его встать и сказать: «Пойду проведаю пленников». Ты понял?
– Пойду проведаю пленников, – оцепенело повторил опухшими, растрескавшими губами Блэйз.
– Небрежно, – подчеркнул Джэй. – Сделай это, чтоб выглядело небрежно. Потом заставь мудака прийти сюда с одним из ножей и разрезать мне веревки. Я тебя телепортирую в «Мариотт», и ты приведешь кавалерию. О’кей?
– Я не знаю, – сказал Блэйз.
– Я-то думал, что ты отчасти такисианин, – прошептал Джэй со всем возможным презрением. – Вы что, только и умеете, что плакать?
Блэйз проморгал глаза от слез, затем медленно кивнул.
– Постараюсь. – Избитое лицо мальчика скорчилось от сосредоточения. Джэй затаил дыхание. Пение продолжалось, казалось, целую вечность. Затем послышался звук отодвигаемого стула и высокий голос, как показалось, чересчур официально, объявил:
– Пойду проведаю пленников.
Пение прекратилось. Джэй услышал шаги. Слишком много шагов.
Многоножка как во сне пересек подвал, опустился на колени перед Джэем, нащупал путы сзади него и начал их резать ножом. Джэй по звуку с ужасом осознал, что руки его связаны не веревкой, а проволокой.
Тут, продвигаясь вперед тяжелой качающейся походкой, вошел Прелестник. Одна из голов взглянула на Джэя и многоножку, но проигнорировала их. Все другие глаза уставились на Блэйза.
– Нет, – прохныкал мальчик, когда над ним нависла огромная темная тень. Он попытался отодвинуться на матрасе, но спрятаться было негде.
Одна из рук Прелестника залезла за трубы, идущие под потолком, и вернулась с бейсбольной битой. Первый удар по голове мальчика сопровождался таким треском, что Джэя стошнило.
2.00 дня
На этот раз Бреннан шел напрямую. Он знал, куда идет, знал, чего хочет. В полуденном солнечном свете садик Квинна выглядел роскошно.
Или у него потрясающее садоводческое чутье, или же он нанял отличную ландшафтную службу. Бреннан хотел бы поговорить с Эскимосом о садоводстве, и, если дела пойдут как надо, у него будет на это шанс.
Он миновал клумбу с маками и приблизился к многоногой гусенице сзади. Как и в первый раз, когда он на нее наткнулся, механическое существо медленно повернуло голову, ухмыльнулось и испустило в его направлении целое облако газа.
Бреннан упал, как он надеялся, артистично. Он поморщился, когда его правая рука стукнулась о траву, и повернулся так, чтобы левая оказалась под телом. Он задержал дыхание, пока газ не рассеялся, и сделал осторожный вдох, когда можно. Он слегка ошалел от остатков газа, да и последствия лечения сыграли роль.
Ему пришлось пролежать десять минут, прежде чем послышались шаги и раздался ворчливый голос:
– Воскресный полдень, – говорил он. – Воскресный полдень. Ну разве нельзя оставить человека в покое в воскресный полдень? Куда мир катится?
Ворчание остановилось, и сквозь щелочки глаз Бреннан увидел смотрящего на него сверху вниз Квинна.
– И кто же это? – продолжал свой монолог Квинн. – Кто же попался в паутину, раскинутую моей гусеницей? Минуточку. Ведь гусеницы не раскидывают сетей, не так ли?
– Совершенно верно, – сказал Бреннан, садясь и направляя пистолет на Квинна. – Ты имеешь в виду пауков.
– Ты же без сознания, – сказал Квинн. – Не можешь разговаривать.
Бреннан заметил, что Эскимос сильно растрепан, но в этом не было ничего необычного. Он в сомнении взирал на Бреннана, не сознавая, кажется, что на него направлен пистолет.
– Что, Квинн, ты сегодня уже укололся?
Тот спокойно кивнул:
– Куаалюд[34].
– Повезло же мне. А теперь вот что мы сделаем. Вернемся к тебе в дом, позвоним кое-каким людям и устроим небольшую вечеринку. Ты согласен?
Квинн согласно кивнул.
– Конечно. В любом случае в воскресенье скучно. И по телевизору смотреть нечего.
– Иди первым, – сказал Бреннан, махнув пистолетом Квинну. Ему не хотелось оказаться в пределах досягаемости доктора в том случае, если Квинн осознает, что происходит, и постарается вонзить в него иглы из своих пальцев.
Бреннан получше, чем в прошлый раз, смог осмотреть особняк. Несмотря на искусство Квинна в садоводстве, на интерьер это не распространялось. Внутренность Волшебного королевства была оформлена во вкусе, который можно было назвать экзотически эклектическим. Прихожая была увешана портретами известных наркоманов прошлого, включая Эдгара Аллана По, Шерлока Холмса, Элвиса Пресли и Тома Мариона Дугласа.
В комнате, в которую его провел Квинн, размещалось несколько витрин, в которых экспонировались, например, китайские бутылочки с опиумом и старинные турецкие кальяны. Вдоль одной стены стояли террариумы с редкими и хрупкими видами грибов и кактусов, вдоль другой – аквариумы с редкими экземплярами иглокожих рыб[35].
– Ну и местечко, – сказал Бреннан, оглядываясь в изумлении.
– Спасибо, – просиял Квинн. – Здесь, понимаешь, все в тему.
– Ага, – сказал Бреннан. – А теперь я хотел бы позвонить.
– Кому звонить будем?
– Исчезнику. Хотелось бы, чтобы ты его поторопил. Скажи, что открыл что-то новое. Нечто важное, на что ему следует взглянуть прямо сейчас. Сможешь?
– Эй! – Квинн поднялся и выпрямился. – Заметано! – Но тут он становился и вглянул в Бреннана. – Но почему я должен?
Бреннан решил, что деликатность здесь неуместна.
– Потому что у меня пистолет, – сказал он, нацеливая его на Квинна. – И потому, что я этого хочу.
– Эй! – произнес Квинн, отступая. – Я только спросил.
Он подошел к телефону, и Бреннан последовал за ним, держась за пределами рукопашной досягаемости. Он проследил, какой номер пытается набрать Квинн. Он отличался от того, который Исчезник дал Бреннану, как тот и подозревал. Он не думал, что Исчезник раздает потайной номер всем подряд.
У Квинна между тем возникли трудности с набором номера, которые удалось с третьего раза преодолеть. Бреннан переместился, оказавшись перед лицом Эскимоса, чтобы тому был виден пистолет.
– Эй, эй! – прокричал Квинн в трубку. – Угадай, кто… Ты прав. Ку-ка-ре-ку… Нет, погоди минутку. Это морж… Ну ясно, это я, Квинн. Да, послушай, Фил, старина. Я тут сегодня шарился в лаборатории и нашел кое-чего, что тебе надо бы посмотреть… Да уверен я… Все запрыгают от радости… Эй, разве Эскимос тебя подводил когда-нибудь?.. Ну, в последнее время я имею в виду. О’кей… О’кей… Когда сможешь… Адье.
Он повесил трубку.
– Ну? – спросил Бреннан.
– У него кое-какие дела, но он будет где-то через час. Слушай, не хочешь посмотреть на мою оранжерею? У меня большая коллекция марихуаны.
– Конечно, – сказал Бреннан. – Почему бы и нет?
3.00 дня
Звук шагов на лестнице заставил Джэя открыть глаза.
Было очень тихо. Непонятно было, то ли он спал… то ли терял и вновь обретал сознание. Он взглянул на матрас и увидел уставившегося на него Блэйза. В широко открытых глазах мальчика застыл страх. Изо рта выступила кровавая пена – Прелестник выбил ему несколько зубов. Он даже не осознал этого. Кажется, он не осознавал вообще ничего.
Шаги стали громче. Пытаясь заглянуть в соседнюю комнату, Джэй начал извиваться на кушетке со связанными за спиной бесполезными руками.
В подвал вступил Хирам Уорчестер.
Джэй заморгал глазами. На мгновение он подумал, что у него галлюцинации. Затем он собрал все свои силы и закричал:
– Сюда! Хирам, я здесь!
Хирам завертел головой. Прелестник поднялся и медленно выдвинулся из тени.
– Берегись! – завопил Джэй.
Послышался смех Эзили.
Хирам нес чемодан, огромный и черный, с крышкой на трех блестящих латунных петлях. Хотя он был размером почти что с большой сундук, Хирам нес его так легко, как обычный человек несет обычный кейс, и Джэй понял, что Хирам сделал его легким. Прелестник с почтением взял его и придвинул к себе. Шесть рук начали открывать застежки.
Джэй Экройд весь похолодел.
Хирам взглянул на него с другого конца подвала. Он выглядел растрепанным и усталым, безукоризненно подогнанный костюм пропитался потом. Джэй встретился с ним глазами; у Хирама они полнились болью и стыдом, и было в них что-то вроде страха. Он, похоже, готов был заплакать. Когда он поднял руку в характерном жесте и потер что-то на шее, все стало чересчур ясно для Джэя. Экройду захотелось самому заплакать.
Саша подошел к Хираму, оказавшись в пределах видимости, голова его по-птичьи двигалась из стороны в сторону, будто проверяя воды телепатией. Все было в порядке. Саша кивнул.
– Открывай.
Прелестник открыл чемодан.
Внутри оказалась маленькая девочка, лет четырех или пяти. Она была тоненькой блондинкой с нежной кожей, обнаженной. И улыбающейся.
Было еще нечто среднее между плодом аборта и самой большой личинкой из когда-либо виденных Джэем. Его рот прижался к ее шее, и во внезапно наставшей тишине слышались сосущие звуки.
Но глаза были живыми и настороженными. Они в темноте нашарили Джэя и голодно его рассматривали.
Мой кошмар, в исступлении подумал Джэй. Он почти что ожидал, что оно завоет. Мочевой пузырь дал слабину, и по бедрам разлилось тепло.
– Он очень испуган, мастер, – сказал Саша.
– Я испробую его страх попозже, – ответила девочка. Она неуклюже выбралась из чемодана и, чтобы подняться, подала Прелестнику руку. Голос у нее был как у Ширли Темпл[36], но слова принадлежали существу у нее за спиной.
– Хирам, – взмолился Джэй. – Сделай что-нибудь.
– Здесь ничего не поделаешь, Джэй, – тихо произнес Хирам Уорчестер. – Извини.
Джэй поерзал в попытке освободить руки. Это было бессмысленно. Рук своих он даже не чувствовал; как он понимал, они онемели с час назад.
– Они сильны, мастер, – сказала Эзили.
– Оба тузы, – подтвердил Саша.
Хирам, похоже, готов был что-то сказать. Вместо этого он отвернулся и уставился в стену. Джэй воззвал к нему.
– Тресни им, Хирам, черт побери. Эти ребята против тебя ничто. Наддай веса, пока эта чертова пиявка не станет лужицей на полу!
– Ты не понимаешь, – сказал Хирам. – Ти Малис – мой мастер. Я не могу жить без его поцелуя. Как я могу вредить ему? – Его массивное тело содрогнулось. – Я никогда… не смогу… обидеть его.
– Сначала попробую мальчишку, – объявила девочка.
Блэйз не подал вида, услышал ли он, осознал ли. Они вошли в комнату друг за другом: сначала девочка с присосавшимся к ее плоти созданием, которого Хирам именовал Ти Малис, следом Саша, затем многоножка, Прелестник и другие. В другой комнате остался лишь Хирам. Блэйз сначала смотрел на них без выражения, затем будто пробудился от глубокого сна.
– Нет! – выкрикнул он, отодвигаясь на матрасе как можно дальше от Ти Малис. Но недостаточно далеко. – Нет, пожалуйста.
– Интересно, – произнесла девочка. – Чувствую, как что-то касается сознания горы, старается ее оттолкнуть. – Чахлые остаточные конечности ощутимо зашевелились, когда Ти Малис приготовился переместиться на нового хозяина.
– Не девочку, – крикнул Джэй, – то существо у нее на спине.
Блэйз ответил ему коротким отчаянным взглядом, и в этот момент Джэй ощутил всем телом, что значит страх.
– Подержи его для меня, – сказал Ти Малис Прелестнику голосом ребенка. Огромный джокер потащился вперед.
Фиолетовые глаза мальчика сощурились в последнем отчаянном смелом акте, его мозг достиг сознания паразита.
И тут Блэйз закричал.
4.00 дня
Когда послышался входной звонок, Бреннан посмотрел через глазок в двери. Это был Исчезник, нетерпеливый и озабоченный. Бреннан улыбнулся и открыл дверь.
– Ладно, Квинн, – сказал Исчезник, топчась у входа в Волшебное королевство, – что все это… значит…
Заметив, что стоит лицом к лицу с Бреннаном, он умолк. Но Бреннан оказался готов.
Он захлопнул за тузом дверь, и, как только Исчезник пропал, Бреннан высыпал прямо на него содержимое жестянки, которую держал в руках. Из контейнера полетел тонкий белый порошок, окутав Исчезника с головы до ног и осыпаясь на пол рядом с ним.
Исчезник моргнул изумленными глазами и чихнул. Высунув язык, облизал уголки рта.
– Господи! – взорвался он. – Это же кокаин!
Бреннан кивнул.
– Ты хоть понимаешь, сколько денег только что на меня высыпал? О господи! Речь идет о миллионах!
Бреннан отбросил жестянку, вынул свой калибр 38 и нацелил его Исчезнику между глаз.
– Это смертельно, – ровным голосом произнес он.
Исчезник отступил, покрывавший его порошок делал его похожим на сахарный пончик шести футов роста.
– А ты сердит, – сказал он Бреннану.
– Верно, – сказал Бреннан. – Так успокой меня.
– Что ты хочешь?
– Дневник Хризалис. – Бреннан двинул пистолетом. – Или твою голову, одно из двух. Я понимаю, что ты его уже прочитал. И понимаешь, я смогу отыскать Черепа. И, как я понимаю, он голоден.
Исчезник при упоминании Черепа, психованного туза, достающего до памяти людей, поедая их мозги, с трудом сдержал дрожь.
– Ну хорошо. Полагаю, мы сможем прийти к какому-то соглашению. Он у меня в квартире. Можем поехать и забрать его.
– Можно позвонить, и его доставят.
– Тоже можно.
– Сюда. – Бреннан указал пистолетом, и Исчезник пошел перед ним, медленно и осторожно. – Сюда, – сказал Бреннан.
Он направился в бардачный будуар Квинна, где тот уже восседал на том самом стуле, где ранее был привязан Бреннан.
– Лентяй, – сказал Квинн, когда они вошли в комнату. Он, похоже, отошел от куаалюда, и мозг его работал более или менее нормально.
Исчезник припечатал его пристальным взглядом.
– Позже поговорим, – сказал Исчезник.
– Садись, – приказал Бреннан.
Исчезник уселся на стул рядом с Квинном, Бреннан бросил ему смирительную рубашку, найденную им в коллекции бандажей Квинна. Исчезник без возражений напялил ее, и Бреннан его связал. Для верности он еще привязал Исчезника к стулу кожаными путами из все той же необычной коллекции Эскимоса.
– Ну, теперь звони давай, – сказал Бреннан.
Исчезник попытался было стать невидимым, заворчал, но приказ выполнил.
Бреннан сел и смотрел на этих двоих в ожидании посылки. Раз или два он попытался было начать беседу, высказывая оправдания и извинения, но Бреннан не реагировал. Исчезнику достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы заткнуться.
Наконец прозвонил дверной звонок, и Бреннан пошел открывать. За дверью стоял вервольф в маске Мэй Уэст. Он вручил Бреннану дневник в кожаном переплете и смотрел на него в ожидании.
– Это он, – сказал Бреннан. – Ты не мальчик-рассыльный. Чаевых не получишь.
Разочарованный вервольф удалился по подъездной дорожке, и Бреннан вернулся в спальню Квинна.
– Ладно, он доставлен, – сказал Исчезник. – Как насчет того, чтоб нас отпустить?
Бреннан обернулся к Квинну.
– У тебя прислуга есть?
– Ага, парень. В воскресенье у нее выходной.
– Значит, завтра они вернутся?
Квинн кивнул.
– Тогда они тебя и освободят, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.
– Мне подходит, – сказал Квинн. – Понимаешь, хочу сваргаить что-нибудь кислотное и помедитировать об уроках этого дня.
Исчезник, однако, не был столь флегматичен.
– Эй, Ковбой! – позвал он. – Развяжи меня!
Бреннан помотал головой.
– Не толкай стул. Будь счастлив, что не убил тебя.
– Ну давай! – умолял Исчезник, но Бреннан лишь продолжил идти. – Ты ублюдок! – завопил Исчезник, а затем взорвался пронзительным дразнящим смехом. – Думаешь, ты такой умный! Увидишь, какие глупости в чертовой книжке!
Бреннан вышел, оставив дверь дома открытой в надежде, что какие-нибудь случайные грабители придут и очистят его. Остановившись перед «БМВ» Исчезника новейшей марки, решил, что отправится в город на нем. Заводя машину с помощью проводов, подумал о насмешливых словах Исчезника, и любопытство заставило его открыть дневник.
Просматривая страницы, он понял, что в каком-то смысле Исчезник прав. Во всей книге не было ни одного факта, вообще ничего конкретного. Это был персональный дневник, которому Хризалис поверяла свои мысли, простыми прочувственными словами писала о своих сомнениях, страхах и заботах.
Бреннан обратился к записи о том дне, когда она отвергла его защиту и любовь более полутора лет назад. Это был последний день, когда он видел ее живой.
«Чего же, – писала она, – я так боюсь? Показывать мое ужасное уродство миру каждый день я не боюсь – на самом деле в веселье топлю тот дискомфорт, что вызывает моя внешность, то отвращение, которое она пробуждает. Я должна жить с этим каждый день, и так любой человек рядом».
«Я заставляю мужчин заниматься любовью со мной, такой ужасной, в качестве платы за информацию, которую они ищут. Почему я не смогла отдать себя тому, кто, может, любит меня за то, что я это я? Страх за то, что он на самом деле не заботится, что бросит меня в тот момент, когда получит желаемое?»
«Я такая трусиха».
«Прощай, мой лучник. Мне будет не хватать тебя. Не хватать того, что могло бы быть между нами».
Ослабевшими руками Бреннан опустил дневник. Читать дальше не хотелось. Он не имел на то права. И никто не хотел. Он просмотрел лишь последние записи, чтобы убедиться, что там нет ничего такого, что могло бы пролить свет на ее смерть. Затем вынул из кармана зажигалку, отошел от новенькой «БМВ» Исчезника, обратил дневник в пепел, развеянный по поросшей густой травой поляне Квинна.
– Какая свежая, – говорил Блэйз. – Сильная. Утонченная.
Он лежал на матрасе голым. Под ним распростерлась Эзили с раскрытыми бедрами и ногами у него на пояснице, он же толчками входил в нее. От пота ее покрывали как бы мелкие капельки росы, она стонала от каждого толчка мальчика.
– Помедленнее, моя прелесть, – скомандовал Блэйз, но это, конечно, вовсе не он, а создание, прильнувшее к его шее, как бледная белая пиявка, маленькие глазки закрыты, чтобы оно полнее насладилось чувствами, приходящими через тело мальчика.
– Эта гора еще не знала женщины, – произнесло оно. – Он очень возбужден. Помедленнее, Эзили-rouge, помедленнее.
Эзили подчинилась, замедлившись под ним. Засмеялась, показав зубы.
– Сделаю так, чтоб подольше, – пообещала она. Нащупав пальцами соски мальчика, стала играть с ними.
Джэй отвернулся от этой сцены и увидел, что над ним возвышается Хирам Уорчестер. Огромный туз выглядел измученным и беспомощным, таким его Джэй никогда не видел.
– Развяжи меня, – прошептал Джэй. – Сейчас, пока они заняты.
Эзили снова застонала хриплым от удовольствия голосом. Хирам Уорчестер долгое время молчал. Слышался лишь мокрый, напряженный звук плоти об плоть да гортанное пение Прелестника в соседней комнате. Наконец Хирам повернулся и вышел из комнаты, не сказав ни слова.
– Давай! – произнес Ти Малис голосом Блэйза. Тело мальчика задергалось в оргазме. Ноги Эзили сжали его, и она рассмеялась.
5.00 дня
Когда Бреннан вернулся к отцу Сквиду, Дженифер уже не спала. Она играла в шахматы со священником. Увидев его, она встала, обняла его и поцеловала, затем отстранила руками.
– Как ты мог в таких треволнениях оставить меня спящей? Тебя чуть не убили без меня!
– Почти, – согласился Бреннан. Он опустился на диван и глубоко вздохнул.
– Что случилось? – спросила Дженифер.
Бреннан покачал головой.
– Все пропало. Я использовал все возможные нити. Расследовать больше нечего. Дубина, Чудо-Юдо, Змей, Моркле, Квазимен. Никто из них этого не делал. Дневник оказался бесполезен. Ее… папки… сгорели. Все остальное и остальные растворились в воздухе. Саша, Эзили, ее мастер…
Дженифер присела рядом с ним и положила руку ему на щеку.
– Так не осталось, у кого спросить? – спросил отец Сквид.
Бреннан устало покачал головой.
– Я так не думаю, отец.
– Я здесь, – пропищал голосок.
Все повернули головы и увидели, как из-за кушетки робко вышел один из гомункулов.
– Как долго ты там был? – спросил отец Сквид.
Читать бесплатно другие книги:
