Тридевятое царство. Удар Святогора Новожилов Денис
– Не хочу, – снова заупрямилась великая княгиня, – не поеду.
Даниил бросил быстрый взгляд на кота, и тот сразу же замурлыкал на ухо Аленушки:
– А вот я бы с удовольствием съездил, да только куда я без своей любимой подруги? А так бы мы там и бабу снежную слепили, и в снежки поиграли… Это же путешествие настоящее, а то все в тереме да в тереме!
– Если бабу снежную слепим и в снежки будем играть, тогда я поеду, – тут же изменила свое решение Аленушка.
– Войско не хотите брать? Охрану надо серьезную организовать.
– Как будто мы не хотим, – вздохнул Даниил, – нельзя князей напугать. А охрану выделим. Двести копий из киевской дружины, еще три сотни я своих дам, больше нельзя. Колыван и Баюн будут сопровождать, и я, пожалуй, еще Лютополка с ними пошлю.
– Не нужен нам Лютополк, – рассердился Колыван, – вот еще его терпеть всю дорогу… Куда больше-то охраны? Княгиня по своему царству едет. Там в Смоленском княжестве сейчас не то что войска, там уже и стражи почитай не осталось. Кто там сможет такой большой отряд перехватить?
– А если черниговцы войско двинут? – поинтересовался Горностай. – Перехватят же!
Михаил Поток ухмыльнулся в усы и ответил:
– Не смогут они сейчас войско двинуть, зимой лошадей кормить нечем. Это с собой надо столько сена тащить, что количество коней утроится. Зимой только небольшими отрядами можно идти.
– Все будет нормально, князь, не волнуйся, – заверил Даниила Колыван, – в первый раз, что ли. Вот я лишь в толк не возьму, как нам решить с княжеством-то Смоленским? Кому его отдать?
– Хорошего решения там, к сожалению, нет, кому ни отдай, остальные недовольны будут. Пусть великая княгиня сама решает.
– Я? – Аленушка явно испугалась. – Как же я могу решить, я же еще маленькая… Вы уж мне скажите, что объявить, а я объявлю.
– Тебе Колыван поможет и пушистик твой, – поспешил успокоить княгиню Даниил, – постарайтесь так поделить, чтобы каждому что-то да досталось. Кроме Галицкого княжества.
– И черниговцам? Они тоже претендуют.
– Пока что Черниговское княжество в наших верноподданных числится, так что можно и им. Может, и стоит им такую кость бросить, они от изменнических мыслей и отвлекутся. А может, и нет, тут не угадаешь. Такое на месте виднее. В любом случае решение даже наугад не обязательно окажется самым плохим. Так что не бойся, княгиня, выбирать сердцем, при выборе из плохих вариантов испортить что-либо трудно. Я с тобой полезного человечка отправлю, он еще отцу моему служил – старый и мудрый, тоже может помочь.
Неожиданно для всех слово взял Колыван, до этого сидевший на всех советах молча, демонстрируя всем своим видом, что дела государственные – не его ума дело, его задача – княгиню беречь да охранять.
– Я, может, в делах этих ваших не большой дока, а вот только ошибаетесь вы. Не может Святогор изменником быть. Он же меня всему учил, да он всех богатырей учил, как второй отец нам.
– Меня он ничему не учил, – Михаил Поток с вызовом глянул на Колывана, – я сам всему научился.
– Не может Святогор изменником быть, – не сдался Колыван, – характер у него, может, и не мед, а только он скорее умрет, чем предаст.
– Хорошо, если бы так, – Даниил спокойно посмотрел на Колывана, взгляд его равнодушных серых глаз Колыван научился выдерживать лишь недавно, – вот только думается мне – что-то толкнуло его на измену. Знать бы только что.
– Может, он про злодейство какое-нибудь узнал.
– Про какое злодейство он мог узнать… ничего сверх того, что творили его любимые цари, мы не делаем.
– Только за столом с нами людоед сидит. – Колыван злобно поглядел на Баюна.
– Колываша, ты чего, – округлил глаза кот, – я когтем никого не трогал! Меня парной говядиной кормят с княжеской кухни. Если что и было когда, все в прошлом.
– Есть доказательства, что Баюн людоедствует? – Даниил задал вопрос Колывану и пристально следил за ним. Колыван не выдержал:
– Были бы доказательства, я бы его уже убил!
– Тогда пока придержим обвинения, – кивнул Даниил, – а ты следи, Колыван: если что – тебе и меч в руки. Но только чтобы за дело, а не по подозрению. Пока что этот зверек нам полезен.
– Все хотят обидеть киску, – тяжко вздохнул Баюн, – а ведь я так стараюсь быть хорошим…
– Я люблю кису, – Аленушка крепко обняла кота, – мой котик – самый лучший, тебя никто не обидит.
Колыван злобно зыркнул на кота, но возражать Даниилу и Аленушке не стал.
– Наша проблема сейчас – не Баюн, – вернул обсуждение в нужное русло Даниил, – а надвигающаяся война.
– Дяденька Даниил, так что же – война будет опять? – Аленушка смотрела на него своими большими глазами. – Я не хочу войну, не хочу, чтобы кто-то умирал. Давайте все дружно жить, мирно, как при батюшке.
– Да я бы с удовольствием, – Даниил легонько погладил Аленушку по голове, не запанибратски, а так, по-отечески, – вот только чувствую измену скорую. И рад бы ошибиться.
– Но ведь мы победим всех плохих людей, правда?
– Всенепременно победим, – Даниил смотрел куда-то вдаль, – обязательно всех победим.
Совет завершился, и его участники расходились кто куда, однако Даниил не двигался с места. Так же неподвижно сидел и боярин Горностай, ожидая, пока за последним захлопнется дверь.
– Ты о чем-то хотел поговорить со мной, боярин?
Даниил взглянул на представителя киевского высшего общества своим обычным равнодушным взглядом, но боярин вовсе не стушевался.
– Понять хотелось бы, – спокойно произнес он, с интересом и даже некоторым вызовом смотря на галицкого князя.
– Почему я, имея возможность, не пользуюсь ею?
– И это тоже. Обчество очень волнуется, войско-то галицкое – прямо под стенами. Мы были готовы… кое-чем пожертвовать. Победитель имеет право на награду. Времени прошло немало, и – тишина. Возможно, ты, князь, считаешь, что все обрадовались и успокоились, но это совсем не так. Многие купцы и бояре просто извелись от неопределенности. Непонятно, как заключать торговые сделки, если впереди – сплошная неизвестность.
– В мои бескорыстные мотивы ты, конечно, не поверишь?
Горностай демонстративно хмыкнул, даже не удостаивая ответом это предположение.
– Хорошо, боярин, тебе скажу: я не хочу получать всякие мелкие привилегии потому, что я хочу получить всё.
– Всё киевское княжество?
– Это для меня слишком мало.
– Стало быть, все Тридевятое царство…
– Больше, боярин: все русское государство.
– Эвон как, – Горностай хитро посмотрел на Даниила, – не велик ли кусок?
– В самый раз по мне. Впрочем, если вы все ждали от меня решений, я вам их объявлю. Война на пороге, и мне надо будет немало военных товаров по весне. Провизия, сено. Доспехи и оружие у нас галицкого образца, но мне будет нужно множество гвоздей, веревок и палаток. Также нужны цепи, в больших количествах./p>
– Никак Святогора вязать?
– Кто знает, – ушел от ответа Даниил, – особенность этого заказа в том, что половину мы оплатим золотом сразу, а другую половину – после победы.
– После вашей победы, конечно, – хмыкнул Горностай, – и получится так, что купцы будут кровно заинтересованы, чтобы победили именно вы.
– Я рад, что мы понимаем друг друга.
– Ну что же, – Горностай задумчиво почесал свою роскошную бороду, – ежели половина заказа будет оплачена золотом сразу, думаю, что обчество согласится.
– Считайте это моим произволом, вы же ждали от меня чего-то подобного.
– Дополнительный заказ купцам, причем половину денег золотом и сразу, да еще и вторую половину оплатят, скорее всего. Это больше на сделку походит, чем на произвол самодура. Но это хороший шаг к сотрудничеству, ничто так не сближает, как совместное предприятие.
– Я уверен, что мы договоримся, общество уже наверняка справлялось обо мне у галицких купцов.
– А как же иначе.
– Думаю, они подтвердили, что со мной можно иметь дело.
– Они-то подтвердили, – неохотно признал Горностай, – но это они, свои купцы, галицкие.
– Вы же прекрасно знаете, что и князь Владимир, и мы с отцом сделали немалые запасы. Казна отнюдь не пуста. Разве вы не видите для себя возможности в надвигающейся смуте?
– Возможности мы видим прекрасно, осталось понять – для себя ли…
– Кроме этого, я думаю, что только первого, заказа у меня дополнительно есть и еще одно предложение. Только распространить его нужно тихо, среди своих…
– Продолжай, князь.
– Я собираю некий дополнительный оброк. Не стоит кривиться, оброк исключительно добровольный.
– Добровольный?
– Целиком и полностью. Скажем так, пожертвования на нужды молодой княгини. Или сообщество друзей великой княгини Алены Владимировны.
– И что же получат эти «друзья»?
– После победы за каждый золотой, пожертвованный на благое дело, даритель получит втрое.
– И откуда возьмутся средства на такой щедрый заем?
– Вот тут и тонкость, – Даниил пристально посмотрел на боярина, – средства будут выданы за счет проигравшей стороны.
– И это, надо полагать, Чернигов?
– О чем ты, боярин, Чернигов – верный вассал княгини. По крайней мере, пока.
– И это причина, по которой сообщать об этой части сделки нужно тихо…
– Как ты думаешь, будут ли желающие стать этими «друзьями»?
– А можно ли будет получить коней и их разведение? Чернигов своими конями славен, только они их не отдадут ни за какие деньги. Вот на этот кусок желающих немало найдется.
– Коней так коней, – кивнул Даниил, – горе побежденным.
– Тогда у юной княгини найдется большое количество верных друзей. – Горностай довольно потер руки. – Ты начинаешь мне нравиться, князь, мы с тобой говорим на одном языке. Общество я постараюсь успокоить, так что ножа в спину от нас можешь не ждать.
– Я очень рад, что мы пришли к взаимопониманию. Осталось только подавить надвигающуюся смуту, которую, судя по всему, возглавляет один из самых сильных и самых опытных воинов, что знала наша земля.
– Святогор – большой и сильный, но он один.
– Меня не пугает, что он большой и сильный, меня пугает то, что он умный.
– У всех есть слабые места, даже у Святогора. Если хочешь, князь, я тебе укажу слабое место нашего богатыря, в ознаменование будущих совместных дел.
– У Святогора нет слабых мест, – вздохнул Даниил.
– Слабое или не слабое – это сам реши, а расскажу я тебе одну историю. У нас эта легенда передается в роду давно. Ты же знаешь, сколько историй гуляет о том, как Святогор с Микулой Селяниновичем силой мерились. Байка на байке, вот только они на самом деле мерились силой с Микулой. И мой далекий предок был тому свидетелем. Баек ходит много, но правда одна: проиграл тогда Святогор.
Даниил задумчиво посмотрел вдаль, как обычно, он выглядел совершенно равнодушным.
– Стало быть, Микула…
Глава 24
Битва титанов
– Ты, главное, в саму драку не лезь, не справишься с ним, – поучал Дмитрия Святогор, – слишком он быстрый. Я даже насчет Ильи не уверен.
– Это да, Дабог – он такой, – нисколько не обиделся Илья, – надеюсь, он за эти годы не стал еще сильнее.
– С чего бы это? В битвах он не участвовал, с достойными соперниками не схватывался. Я вообще не знаю, где он прятался все эти годы и, главное, зачем вылез.
Четыре богатыря готовились встретить опасного незнакомца, в котором Святогор подозревал бывшего царя Дабога. Дедушка Гасан служил приманкой, остальные богатыри должны были захлопнуть ловушку.
– Да завалим… – Дмитрий старался выглядеть бодро перед старшими товарищами и не выказывать страха, но, вопреки его ожиданиям, Святогор на эту напускную бодрость рассердился.
– Тебе сейчас страшно должно быть, – резко оборвал его браваду легендарный богатырь, – вот мне сейчас настолько страшно, что я штаны готов обмочить; веришь мне?
– Не до конца, – признался берендей; представить Святогора боящимся чего-то он ну никак не мог. Уж больно уверенно выглядел старый воин, а о его силе ходили легенды.
– Ну, так и быть, пока ждем, расскажу я тебе одну историю. И не сказку вовсе, а самую настоящую быль. Как раз о Дабоге. Тогда мы в Еуропы пошли походом. Не то чтобы они нам нужны были сильно, но вот больно интересно нашему царю-батюшке было там всех побить. И вот, стало быть, где-то посередке Еуроп земли странные были – народ уж больно запуганный вокруг, да замок огромный на горе…
– Точно, – вступил в разговор Вольга, – это же было в этой… Трансвалинии.
– Трансильвании, – поправил его Илья Муромец.
– Не помню уже, в мадьярских землях, короче, – продолжил свой рассказ Святогор. – Так вот: в этом замке нечисть обитала. Там такие были зверюги, кровь человеческую пили, навроде наших упырей.
– Не пьют упыри человеческую кровь, байки это, – высказался Вольга.
– А чего они чавкают так, словно пьют? Нет, пьют они кровь, их даже кровососами зовут.
– Говорю же, байки это крестьянские. Укусил упырь человека, вот и морда в крови. А кто-то увидел и решил, что упырь кровь пил.
– Мне тоже всегда казалось, что упыри пьют кровь, – выступил Илья Муромец, – варколаки – те да, не пьют. А упыри-то, они любят кровушку…
– Да говорю же, байки это, – не сдавался Вольга, – вы упырей несколько мгновений видите, прежде чем им череп разбить, а я как-то в белку оборотился и наблюдал. Не пьют они кровь, точно вам говорю.
– Заняться тебе больше нечем, кроме как за упырями наблюдать, – проворчал Илья, – увидел нечисть – убей.
– Не скажи, – протянул Вольга в ответ, – я вот люблю за всякими существами наблюдать. Вот ты знал, что волки мясо прячут? Прячут, но не ищут потом. Знаешь зачем?
– Ну не знаю… может, им больше не съесть.
– А я вот тоже смотрел – это мясо они волчатам откладывают. И не обязательно своим. Молодой волк, когда охотится, он еще мало кого может поймать, а тут опа – мясцо. Я вообще много всякого про повадки зверей знаю. Вот медведи, например…
– Так, – перебил Вольгу Святогор, – не уходи в сторону; волки, медведи… Все знают, что тебя хлебом не корми, только дай зверя какого-нибудь приласкать. Я про чудищ рассказываю, страху нагоняю, а ты мне сейчас будешь про медведей заливать…
Вольга примирительно замахал руками – умолкаю, мол, не сердись.
– Так вот, эти чудища, что в замке жили, как же их называли-то…
– Вампиры.
– Вот, Илья, молодой ты, память хорошая, – вздохнул Святогор, – а у меня уже сдает понемногу. Правда, пока мелочи всякие только забываю.
– Ничего себе молодой, – хохотнул Вольга, – Илья, тебе сколько сотен лет уже?
– Ему – сотен, а мне – уже тысяч, – пояснил Святогор, – тебе тоже скоро тысяча будет, если уже не исполнилась.
– Да я и считать перестал, – отмахнулся Вольга, – много. А только я, заметь, бодр, весел и полон сил.
– Все мы тут веселые, – продолжил Святогор, – а вот вампиры эти – они совсем не забавные были. Ух и тиранили они местное население! А те ничего сделать не могли. Вампир этот, он не чета нашему упырю. Упырь – существо сильное, но тупое. А вампир – сильный и умный. А еще у них способность такая была, в туман обращаться. Послали к ним отряд, объяснить, кто тут теперь главный, а они их натурально съели.
– Да, это я отряд вел, – кивнул Илья, – пытался с ними сразиться, да толку-то… словно по воздуху руками молотишь. Еле убег.
– Не «убег», а отступил, – не согласился с ним Святогор, – и правильно сделал: когда с незнакомым противником сталкиваешься, отступить не зазорно.
– Ты бы и отступил, – Илья усмехнулся, – а я убег, только пятки сверкали. Ребят, что со мной пошли, жалко было, а только их уже пожрали, когда я понял, что не знаю, как с этими чудищами совладать.
– И вот тогда мы с Дабогом пошли, уже не разговоры разговаривать, а наказывать. Подошли к замку вампирскому, а царь и крикнул – выходи, мол, нечистая сила, отведай силушки богатырской. Они и налетели. Я рублю кладенцом вокруг, а они в туман обращаются, толку – ноль. Правда, и они меня достать не могут, туман укусить и ударить не способен, им для этого надо из тумана превратиться.
– МА-ТЕ-РИ-АЛИ-ЗО-ВАТЬ-СЯ!
Все посмотрели на Илью Муромца, который с самым невозмутимым видом выражался учеными словами.
– Это он у кота своего нахватался, – понял вдруг Вольга, а Илья довольно кивнул в подтверждение.
– Этот кот твой меня утомил уже, – пожаловался Святогор, – бегает за мной и все вопросы задает, я половину его слов не понимаю. Ты бы унял его…
– Да это же просто кот, – усмехнулся Илья, – ну приставучий, зато забавный. Я вот вчера прилег отдохнуть, он меня сперва вопросами донимал, все расспрашивал, как я РЕ-ГЕ-НЕ-РИ-РУЮ.
– И кто додумался котов грамоте учить? Греки эти – такие забавники…
– Да я не о том, – отмахнулся Илья, – он под конец сам, видно, устал и лег рядом со мной. Свернулся клубочком и мурлычет, как самый обычный котейка.
– А что с чудищами-то стало? – Дмитрий вернул Святогора к рассказу о минувших днях.
– Ну так бьемся мы с ними, они вокруг кружат, пытаются достать, я без толку мечом вокруг махаю. И вот я заметил, что вампир этот, когда оборачивается, он же не видит, что у него за затылком происходит, глаза-то у него – как у обычного человека. И если очень быстро ударить в затылок, он не успевает среагировать. Я и вдарил одному, так что у него все мозги вылетели. Вот только остальные-то заметили, как я их товарища победил, стали осторожней. Крутился и так и этак, весь уже в крови, они меня тоже кусали, и больно весьма. Кровь уже все глаза залила, бью уже чуть ли не вслепую, думаю, что отступать надо. Сильны чудища. Еще одного завалил, уже почти случайно. Стою, качаюсь из стороны в сторону – у них в зубах еще яд какой-то был или волшба черная. Меня яды не берут, но больно. Протер глаза, смотрю – нет чудищ вокруг. А рядышком Дабог сидит на холмике да насвистывает весело. Присмотрелся я, а холмик-то – из тел вампиров этих. Пока я двух еле-еле одолел, он их с сотню набил и даже не поцарапался. Вот так вот.
– А как он стену Царьграда проломил! – подхватил Вольга. – Пойду, говорит, гляну, что там за неприступный такой город. Басилевс лично выполз мира просить, когда он одним ударом стену снес.
– Да как же мы такого одолеем, – Дмитрий с сомнением посмотрел на Святогора, – и надо ли нам вообще его побеждать? Может, пусть себе разбойников убивает?
– Да я уж сам об этом думал, – тяжело вздохнул Святогор, – только слишком уж опасно оставлять такого за спиной. Понимаешь, в чем дело… это сегодня он разбойников давит, а завтра может пойти и все княжество разрушить. Он совсем непредсказуемый. Уж как только ни пытались его контролировать – и умасливали, и советовали, и ненароком подводили к нужным государству мыслям… Нет; он как чего удумает, сразу делает.
– Про Ермила ему расскажи, – подсказал Вольга.
– Ну или эта история, да… был такой боярин Ермил, подобрался он к царю Дабогу близко, начал советы разные давать. А сам царю все позволял и во всем его поддерживал. Чего бы Дабог ни пожелал, тут же Ермил рядом: распоряжается, чтобы так все и было сделано, да еще и объясняет всем, почему это решение царя – мудрое и дальновидное. Так что скоро лучшим другом царя Ермил стал. Даже в государственном совете вместо него заседал: у царя-то дела важней есть.
– Например, разобраться, почему у ежиков есть иголки, а у зайцев нету, – хохотнул Вольга.
– А помните, как он указ издал, чтобы солнце всходило только к полудню, дабы он выспаться мог всласть? – поддержал товарищей Илья.
– Короче, царь был вроде как при деле, а делами государевыми начал Ермил распоряжаться. Полгода он как сыр в масле катался, да на должности хлебные своих друзей и родственников назначал, как вдруг пришла зима.
– Как всегда, для Дабога это была большая неожиданность. – Илья засмеялся, вспоминая это событие во всей красе.
– Ну да, на улице стало холодно, а к важному делу – назвать стражу нашу городским охранением – царь тогда уже был равнодушен.
– Это должно было серьезно повысить безопасность государства, – снова встрял Илья, – как уверял всех Дабог. А Ермил тут же выделил деньги на то, чтобы таблички да знаки поменять, но пока все меняли да книги правили, царь уже передумал.
– И вот выглянул Дабог на улицу, увидел, что там холодно и снег лежит, походил по терему взад-вперед и осознал вдруг, что давно он о народе не заботился. И заявился прямиком на государственный совет. Да как спросит у Ермила – как, мол, дела с урожаем сейчас? Колосится ли рожь? Ермил опешил немного, ответил, что зима на дворе, потому рожь и не колосится. Дабог как крикнет – ах ты шельма, народ голодом моришь, только отговорки придумываешь! И – бах ему в ухо кулаком. Удар царского кулака даже стены Царьграда не выдерживали, а уж голова Ермила разлетелась, как арбуз.
– Вот такой защитник простого народа, царь-батюшка у нас был, – криво усмехнулся Вольга.
– Да уж… – протянул Дмитрий.
– Мы и с Марьей-то из-за Дабога этого разошлись тогда по разным сторонам, – грустно вздохнул Святогор. – Она решила, что, если династия до такого докатилась, ее менять надо. Хоть я и понимал, что Дабог, конечно, не тот царь, что Руси нужен, но он был царем, прямым потомком Кия. Цари приходят и уходят, а династия продолжается. Из-за одного дурного царя все менять недопустимо.
– Ну а я считал тогда, и считаю сейчас, что Марья была права, – посмотрел с некоторым вызовом на Святогора Вольга.
– Ты вот Мстислава видел? Я его так воспитал, чтобы и царем был достойным, и человеком. Простого народа не чурался и умом обладал государственным. Достойный царь будет. Дабога нет уже, а династия жива. Да и сам Дабог, если по совести разобраться, не злой был совсем. Бестолковый просто, хотел-то он всегда как лучше. Так что я в итоге прав оказался, а не Марья.
– А я не про Дабога, я про саму суть, – не сдался Вольга, – если царь недостойный, его надо менять. А то чуть не всю державу развалил, а такие, как ты, стояли за его спиной и молча сопели – царь же…
– Дабог ушел, а держава стоит, – рассердился Святогор.
– Это хорошо, что ушел, – не сдался Вольга, – а если бы еще десяток лет правил?
Святогор обиженно засопел, но ничего не ответил.
– Зато при нем мы всех побеждали, – попытался примирить спорщиков Илья Муромец, – да и народ его любит.
– Так он все промотал, что до него запасли, – Вольга никак не сдавался, – вот и любят его. И незаслуженно любят. А вот царю Василию пришлось разгребать то, что Дабог наворотил, и с долгами его разбираться. Потому Василия в народе не любят, а это несправедливо.
– Вот именно, – Святогор обрадовался, что с темы размежевания они ушли и пришли к тому, что всех объединяет, – мы же сейчас не Дабога поддерживаем, а родного внука царя Василия. А Дабога мы сейчас прикончим, если это и правда он.
– А мы сможем?
– Главное – это голову отрубить. – Было видно, что Святогор не до конца уверен в своих словах.
– А он ка-ак вырастит новую голову! – невесело пошутил Вольга. – Кто его знает, на что он способен.
– Да не может быть, чтобы он новую голову отрастил. – Илья Муромец положил руку на новый меч; из Китежа для него недавно прислали кладенец, и теперь Илья постоянно поправлял его на боку, словно желая убедиться, что меч все еще на месте.
– Вы, ваше Берендейское величество, главное – в ближний бой не лезьте. Копье у вас хорошее, его и постарайтесь метнуть, подгадав момент, – проявил заботу о самом молодом из богатырей Вольга.
– Вольга до поры до времени в зверушку какую-нибудь оборотится и за спину зайдет незаметно, я его разговором отвлеку, он поболтать любит, – начал излагать план Святогор. – Илья, держишься чуть в стороне, помогаешь мне; если получится, ноги ему подруби. Вольга из белочки выпрыгнет и отвлечет его, а я голову срублю.
– Это чего это из белочки, – обиделся Вольга, – я из ежика хочу!
Святогор угрюмо посмотрел на богатыря-оборотника, но тот ответил ему самой веселой из своих улыбок.
– А я вот, когда речь о Дабоге заходит, все время историю с булавой-кладенцом вспоминаю, – поделился Илья Муромец.
– Разве такая есть, булава-кладенец?
– Где-то есть, – Святогор весело усмехнулся в свою длинную бороду, – захотелось нашему царю булаву-кладенец. Меч ему надоел, хотелось булаву. Тем более в ту пору к нам из Белого королевства царевич приезжал, у него кистень был парадный: не боевой, а золотой. И вот Дабогу захотелось его непременно уесть, решил он себе сделать булаву из звездного металла. Ну царский указ есть – надо выполнять. Принесли Жар-птицу, один из кладенцов переплавили. Взялся за эту работу лучший в те времена кузнец, и, надо сказать, что-то у него, конечно, получилось.
– По крайней мере, она была продолговатой, – засмеялся Вольга.
– И ею даже можно было ударить по голове, – согласно кивнул Святогор, – не так хорошо, как железной, но все же. Только она практически не сверкала; так, еле-еле. Поигрался он этой штукой несколько дней и говорит – да ну ерунда получилась какая-то, давайте обратно.
– Как такой умище в голову влезал, непонятно, – развел руками Илья под всеобщий смех.
Дмитрий смотрел на легендарных богатырей с большим интересом. В детстве ему казалось, что долго жить – очень здорово, но в юности, когда он осознал, что на его глазах будут умирать от старости все его друзья и родичи, мысль о том, что он будет жить очень и очень долго, стала его пугать. Но сейчас он сидел в компании Святогора и Вольги, которым было по тысяче лет, и они ничуть не казались опустошенными или несчастными.
Если разобраться, у них была большая цель в жизни – служить своему государству и народу; тут каждый новый год – не проклятие, а подарок.
От благодушных разговоров и воспоминаний богатырей отвлек громкий голос дедушки Гасана.
– Зря ты думаешь, что меня поймал, – верещал разбойник нарочно громко, чтобы богатыри, сидящие в засаде, его наверняка услышали. Святогор тут же направился на звук голоса, Илья занял позицию справа от гиганта, царь берендеев встал слева. Вольга оборотился в белку и ловко запрыгнул на дерево: видно, его пожелание сражаться в образе ежика было шуткой. Дмитрий первый раз видел, как Вольга оборачивается зверем; изменение произошло так быстро, что он еле успел заметить. Необычная способность имела и множество существенных минусов – например, в доспехах оборачиваться не выходило, и Вольга вынужден был в бой идти в простой льняной одежде. К сожалению, носить доспехи Вольга очень любил и надевал их всегда в свободное время, когда остальные богатыри старались доспехи снять.
Троица богатырей вышла из-за деревьев и встала напротив незнакомца. Дмитрий не ощущал в нем ни силы, ни мощи какой-то особенной, которой буквально дышали Святогор или Илья Муромец; обычный мужичонка, в зимнем полушубке, ничего особенного. Но мужик, наоборот, увидав Святогора, радостно закричал:
– О! Святогорыч, здорово! Давно не это… ты как сам-то?
– Это Дабог, – грустно вздохнул богатырь, – к сожалению.
– Опа, и Илюха тут, – еще больше обрадовался Дабог, – сколько лет, сколько зим!
– Ты же умер, – угрюмо ответил Илья, – чего воскрес-то?
– Да я сбежал от вас, – расплылся в улыбке легендарный царь, – надоели, сил моих нет. Никуда без меня сами, а я же не железный.
– Появился-то зачем? – Святогор смотрел угрюмо, веселый тон и доброжелательность Дабога не производили на него никакого впечатления.
– Так я чего, я все для пользы людей и государства, – бывший царь полез куда-то в заплечную суму и достал гуся, – вот смотри, Святогорыч, что я придумал. Гуси, они ведь улетают куда-то зимой. Вот я думаю, хорошо бы и комары куда-то улетали. Надо только понять, где у них тут та штука, что за перелеты отвечает. Ты только представь, если вывести перелетных комаров, как гуси… Комгуси будут. Вот народ будет доволен! А ты считаешь, что я о народе не думаю, а я-то – только о нем. Вот и разбойников извожу, тоже людям польза.
– Защитничек, – криво усмехнулся Святогор, продолжая медленно приближаться.
– О, слушай, – вдруг расстроился Дабог, – Святогорыч, ты только не обижайся, но ты меня увидел. А я же от вас прячусь. Мне просто придется теперь вас убить.
– Да какие уж тут обиды. – Святогор криво усмехнулся и прыгнул. Дмитрий даже немного растерялся: он был опытным воином, прошедшим сотни схваток, но то были битвы с магогами или с разбойниками. К тому же, что произошло дальше, он оказался совсем не готов.
Хотя Дмитрий и не успел увидеть взмах кладенца и удар Святогора, но Дабог уклонился достаточно легко. Он даже успел ударить Святогора по руке, раздался хруст кости, и Святогор крикнул от боли. Кладенец выпал из обмякшей руки, но Святогор успел подхватить его левой. Дабог сделал рывок вперед, Илья Муромец кинулся наперерез, пытаясь подрезать ему ноги. Однако и у него ничего не вышло – Дабог подпрыгнул и ударил ногой Илью в грудь. Хруст ломаемых костей отозвался в ушах берендея, Илья как тряпичная кукла отлетел в сторону, вся его грудь была одной большой кровавой раной. Дмитрий впервые в жизни испугался по-настоящему, таких противников он еще никогда не видел. Надо было что-то делать, Святогор чудом увернулся от удара Дабога, а он все стоял и ничего не предпринимал. Неожиданно на полянку вышел из леса еж. Лесной зверек упрямо топал по снегу в сторону Дабога.
– Да ты издеваешься… – выдохнул Святогор, глядя на ежа, но Дабог неожиданно остановился.
– Ух, ежик! – умилился он. – Ты бы шел отсюда, тут большие дяди делают друг другу больно.
Дмитрий снова не успел среагировать, так быстро Вольга оборачивался, но Дабог сумел отразить неожиданный удар. Дмитрий увидел, как нога бывшего царя в сапоге врезается в тело Вольги, и тот со звуком переломанных костей отлетает в сторону. Падение для богатыря было очень неудачным, он свалил на своем пути несколько стволов и налетел на острые края расщепленной сосны. Из груди оборотника торчали измазанные кровью острые щепы. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: Вольга больше не жилец. Дмитрия захлестнула злоба, отогнавшая страх. Он крикнул и метнулся вперед, нанося удар копьем, Святогор тоже крутанулся и ударил кладенцом, зажатым в левой руке. Дабог ответил быстрыми ударами, Дмитрий не успел даже понять, что происходит. Кровь застилала ему глаза, все тело болело, да так, что хотелось орать от боли. Он опустил глаза: из его груди торчало его же копье, пробившее богатырское тело насквозь. Дмитрий попытался пошевелиться, но копье крепко пригвоздило его к могучей сосне. Илья кулем валялся с другой стороны поляны, вокруг его тела уже натекла целая лужа крови. Вольга еще хрипел, насаженный на острые щепы, Святогор лежал в отдалении, руки его были вывернуты под такими углами, что было понятно – целых костей там не осталось. Дмитрий попытался поднять взгляд на Дабога, кровь застилала глаза, но фигура бывшего царя уверенно стояла в центре поляны, где и раньше.
«Как быстро», – только и успел подумать Дмитрий и потерял сознание от боли.
Глава 25
К слову, о магогах
Кощей проталкивался сквозь толпу восточного базара, тут его вряд ли кто-нибудь сможет узнать, но на всякий случай он надвинул поглубже капюшон, скрывая лысину. Никто не удивляется странному человеку на восточном базаре, тут странных людей больше, чем обычных. Были тут и люди с кожей черной как смоль, Кощей про таких слышал, но никогда не видел воочию. Были и светловолосые русичи, и смуглые кочевники. Мимо прошло огромное животное с длинным носом и огромными клыками, как у кабана, только гораздо более мощными. На спине у странного зверя сидел какой-то толстый мужчина, в богатых одеждах, за спиной его стоял тощий невольник с огромным опахалом, обмахивающий своего хозяина. На другой стороне улицы кричали диковинные звери, называемые верблюдами. Кощей уже понял, что они были тут вместо лошадей. Бывший воевода вжался в стену, пропуская вооруженный патруль воинов в восточных одеждах, на щитах у них красовался пустынный волк. Эти берендеи были мало похожи на тех, что пришли в его царство летом, те старались во всем походить на русичей, а эти были какой-то странной помесью из степного и шамаханского. Интересно, что они сказали бы, узнав, что тот самый Кощей, из-за которого они были вынуждены бежать из своих земель, сейчас тут, бродит прямо в их владениях. Нет, кто в такое поверит… Он всего лишь русский путешественник, тут таких много. Кощей уверенно пробирался к базару, сердцу города берендеев. Вернее – берендиев, они теперь называли себя на степной манер, берендиями. Не иначе как для того, чтобы отличаться от тех, кто ушел возвращать свое царство.
Восточный базар кипел и бурлил, тут покупалось и продавалось все. Случались и кражи, но нечасто, берендийские патрули строго блюли порядок, смертоубийства и вовсе были редкостью. Так что за свое золото и товар купцы были спокойны. Кощей не любил восточных торговцев; вот на Руси торговля как выглядит – выставил купец свой товар, стоит и ждет покупателей. Понравилось что-то или заинтересовало – подойди, спроси. На востоке каждый продавец норовит схватить тебя за руку и показать свой товар, не пытаясь даже вникнуть, нужно ли тебе это. Поэтому всюду гам, шум, крики и толчея. Кощей прошел мимо лотков с шелками, следом за китайскими тканями лежали русские меха – лисица, песец да горностай. Потом начались ряды со съестным товаром, тут продираться было сложней всего, каждый продавец хватал за руку и предлагал попробовать его товар. Смесь разных запахов валила с ног: сладкие и мясные, запах сыра и фруктов; к счастью, тут, в пустыне, было мало рыбы, ее запах Кощей не любил особо. Следом шли ряды торговцев различным зверьем, это уже рядом с нужным ему местом. Главное – произнести правильные слова. Кощей остановился у загона с верблюдами, торговец тут же кинулся к нему, предлагая свой товар.
– Покупай верблюд! – Интересно, как он определил, что Кощей – русский… Для бывшего воеводы всегда оставалось тайной, как торговцы умудряются понять, на каком языке обращаться к покупателю, но ошибались они редко. И ладно бы он походил на русского купца, с русыми волосами и окладистой бородой, так нет же.
– Верблюд не интересен, – Кощей выдал самый злобный взгляд, на который был способен, и позвенел кошельком, – двуногий товар есть?
– Рабы нет, – замахал руками торговец, – нельзя рабы, стража секир-башка, давай до свидания.
– Ну нет так нет, – пожал плечами Кощей и пошел прочь. Дело было сделано, на восточном базаре не принято было упускать покупателя с деньгами. Даже на незаконные запросы всегда находился продавец. На стражника он не похож, а вот на злодея-рабовладельца – очень даже. Так что скоро продавец должен сам с ним связаться.
– Эй, русский, – шикнул из-за угла смуглый мужчина в обносках, – ты хотел рабы? Иди за мной.
Кощей остановился и попытался что-то спросить у незнакомца, но тот или не понимал, или не слышал и только медленно шел куда-то, явно предлагая следовать за ним. Бывший воевода проверил кинжал на поясе; вряд ли прямо в городе его попытаются убить, все же в вотчине берендиев был порядок, но опасность нельзя было исключить полностью. Его провожатый быстро шел по узким улочкам, даже не глядя назад, следуют ли за ним или нет, пока они не остановились возле тихого закоулка. Смуглый кивнул на дверь:
– Там говори. Ждут.