Иконописец Середенко Игорь

Глава 10

Из Харбина Руперт Коу добрался до Пекина, где отправил почтой бандероль в Лондон. Руперт решил не искушать судьбу, зная, сколько раз он подвергался нападению или слежке из-за опасного груза — четырех икон. Он решил переслать полотна своему другу и приятелю Брайану Уэббу. К тому же, так он мог узнать больше о них — при детальном изучении в лаборатории Уэбба.

Утренним рейсом он отправился в Киев, а оттуда в Одессу, где намеревался выяснить все об аукционе и таинственном художнике. В Одессе он разместился в одной из гостиниц на улице Дерибасовской. Музей, который ему следовало посетить, находился неподалеку — по адресу: Греческая 16.

Директор музея поначалу отказался говорить с незнакомцем, но потом, узнав, что он англичанин, вежливо его пригласил. Затянулась беседа, в которой Руперт решительно не мог добиться ясности.

— Я не понимаю, — сказал директор на ломаном английском. — Вы говорите о каком-то аукционе, но подобных аукционов мы не проводим.

И тут Руперт вспомнил слова своего приятеля о коррупции в Восточной Европе, и решил изменить тактику беседы.

— Я слышал, у вас имеется благотворительный фонд, помогающий художникам и музею, — сказал Руперт.

— Вы хотели бы помочь, — сказал директор, и на его лице появилось нечто схожее с улыбкой.

— Если вы кое-что вспомните, я, пожалуй, внесу некоторую сумму для поддержки…

— Скажем, несколько тысяч, — сказал директор и стал улавливать в собеседнике малейшие его колебания в ответе.

— Полторы тысячи, — сказал Руперт.

— Хорошо, — согласился директор, не обдумывая предложения.

— Я должен сходить в банк.

Руперт отправился в банк и снял со счета, который дал ему Лукас Корра, деньги. Вернувшись в музей, он передал деньги директору. Тот, не глядя, сунул их в ящик стола, а потом с озабоченным видом посмотрел на Руперта.

— Что? Еще нужны деньги?

— Нет, уговор есть уговор, — сказал директор. — Тот аукцион, о котором вы упомянули, действительно имел место, но мне о нем ничего не известно. Это правда, поверьте.

Руперт уже готов был возмутиться, но директор остановил его.

— Но…, — сказал директор. — Кое-что я вам все-таки сообщу. Это может вам понадобиться. Я дам вам адрес одного человека. Его зовут Александр Царев. Вот его визитная карточка, — директор передал ее Руперту.

— Здесь только имя и телефон.

— Этого достаточно. Он знает больше об этом, — сказал директор. — Вы поймете, я ведь не занимаюсь подобными аукционами, это ведь музей.

— Как же вы объясните, что именно здесь этот аукцион проводился? — спросил Руперт.

— Я сдал помещение, точнее, часть музея, под аукцион. Его проводили тайно, в очень позднее время и без моего участия.

— Понятно.

«Стало быть, и о художнике он ничего не знает, — подумал Руперт».

Руперту ничего более не оставалось, как покинуть музей. Он вернулся в гостиницу, в свой номер, и застыл в удивлении и тревоге на пороге. Сначала он подумал, что горничная решила сделать уборку, но почему-то бросила все и куда-то исчезла, но потом, поразмыслив, он понял, что у него в номере был учинен обыск. Все вещи были в беспорядке, даже скудная мебель была не на своем месте. Руперт вызвал дежурного по коридору, но тот лишь разводил руками.

— Горничная не убирала в вашем номере, — говорил дежурный.

— Это черт знает что! — с досадой и расстройством в голосе произнес Руперт.

— Вы проверьте, что пропало у вас. Я сообщу об этом менеджеру.

Руперт бегло оглянул вещи, и сказал:

— Ладно, ничего ценного здесь не было. Можете идти.

Когда он остался один, он еще раз оглянул портфель. Все было на месте.

«Слава Богу, что я полотна отправил в Лондон, — подумал Руперт, — а ведь пока я ходил в музей, здесь кто-то побывал. Им нужны иконы, значит, за мной следят. Наверняка с самого прибытия в город, а может и в Украину. Стоп! — промелькнула догадка у Руперта, — А что, если к этому причастен директор музея. Хотя нет, он не похож на того, кто охотиться за иконами, слишком глуп, но деньги любит. Он дал мне телефон. Да, верно. Может это и есть ответ на вопрос: кто здесь побывал, и учинил весь этот переполох?»

В холле гостиницы Руперт позвонил по телефону, указанному на визитной карточке.

— Здравствуйте! Меня зовут Руперт Коу. Мне дали ваш номер директор музея…

— Я знаю, — твердым голосом произнес мужчина. — Руперту показалось, что мужчина в возрасте, но еще не стар. — Мне сообщили о вас. Я здесь в гостях. Буду рад с вами побеседовать.

Александр Царев, как было написано на карточке, сообщил Руперту его временный адрес проживания, и они договорились о встрече.

Руперт лежал в своей кровати и не мог заснуть. Он думал о незнакомце. Кто бы это мог быть? Судя по голосу и по тому, как директор трепетно и с уважением называл его имя, этот человек должен быть богат и влиятелен. Имея адрес, по которому пройдет встреча, Руперт навел справки, не выходя из гостиницы.

Район Аркадия, где остановился Царев, является в городе самым дорогим местом, здесь проживают богатые люди. Слово «богатые» означает в этой стране принадлежность к мафиозному клану. Он был попросту — бандитом. Ходить на прием к такому человеку было опасно, но еще опаснее было не ходить к нему. Скорей всего, — думал Руперт, — все это было ничем иным, как приглашением на беседу. Этот Царев определенно что-то знал об аукционе и даже о самом художнике. И не Руперт, а скорее Царев нашел его и пригласил на разговор. Чего же он сулил опытному сыщику?

Руперт засыпал. Его сознание куда-то провалилось, окуталось непроницаемой дымкой. Он видел сон. Руперт оказался в красивом живописном месте: синяя река, лес в отдалении. Он стоит на пригорке, рядом ложбина. Неожиданно, по извилистой дороге, вдоль реки, мчится автомобиль. Он подъезжает к самой реке и резко останавливается. Из дорогого автомобиля вышло четверо молодых мужчин, с ними девушка. Один из мужчин разговаривает с девушкой, она падает на колени перед ним и горько плачет. Руперт хочет броситься на помощь, но понимает, что он этого сделать не в силах. Что-то сковывает его и не дает перемещаться.

Парень подходит к девушке сзади и стреляет пистолетом ей в затылок. Она падает навзничь. Что это? Убийство! — пролетает мысль у Руперта в голове. Четверо мужчин сбрасывают тело в воду и исчезают на машине.

Руперт чувствует тяжесть, боль, отчаяние, но ничего поделать не может. Вдруг, он почувствовал, как чья-то маленькая рука осторожно и мягко берет его за запястье. Он оглядывается и видит позади себя Ямеса Корра, внука австралийского миллионера. Его лицо печально и уныло, на глазах слезы.

— Не бойся, — говорит мальчик. — Я кое-что покажу тебе.

Руперт с тревогой в сердце следует за мальчиком. Они перелетают через ложбину. Руперт чувствует легкость полета и спокойно, вместе с мальчиком, приземляется у берега. Здесь находится труп, его еще не унесло течением. Небольшие волны колышут тело погибшей девушки, отказываясь принять его.

Ямес указывает на ее лицо, и Руперт склоняется над телом. Черты ее облика напоминают Руперту лицо молодой монашки, изображенной на одной из икон. Руперт с ужасом поднимается. Он хочет кое-что сказать Ямесу, но тот прикладывает палец к губам.

— Тихо, — говорит он, едва открывая рот. — Они не любят шума и тревоги. Ты должен успокоиться. Ты сможешь, у тебя получиться.

И Ямес вновь берет за руку Руперта, и они куда-то проваливаются, окруженные тьмой, а потом дымка вокруг них исчезает, и они вновь оказываются на земле. Только на этот раз, их окружают деревья. Они находятся в какой-то посадке. Небольшой пролесок. Руперт почти успокоился, он начал не бояться мальчика, а доверять ему.

Неожиданно Руперт приметил какого-то мужчину лет пятидесяти. Он шел мерным, неторопливым шагом по просеке и напевал какую-то детскую песенку. Он казался бодрым и веселым человеком. Мужчина прошел в нескольких шагах от Руперта и Ямеса, так и не увидев их. Его голос затих где-то за деревьями.

Лицо Ямеса выражало ужас, переходящий в скорбь. Ямес взял Руперта за руку, и они направились по тропинке туда, откуда вышел им навстречу незнакомец. Они прошли метров сто, потом сошли с тропинки и повернули налево. Обходя деревья, они внезапно остановились. Поначалу, Руперт не понял, что явилось неожиданной причиной остановки, но когда среди многочисленных листьев и веток, он приметил ботинок и ногу, то замер в ужасе.

Руперт хотел направиться к горе листьев, но Ямес остановил его. Он дотронулся до его груди — туда, где находиться сердце. Руперт почувствовал, что его сердце, которое яростно колотилось, начало постепенно сдавать обороты, и, наконец, успокоилось. Он почувствовал, что избавился от всякого волнения. И теперь, чтобы он не увидел в этой куче листьев, он сможет перебороть свои чувства и воспримет это без боли и отчаяния в сердце.

Руперт наклонил голову перед Ямесом в знак, что он успокоился и сможет сдержать себя, что бы там он не увидел. Затем он отошел от мальчика и подошел к куче листьев, собранных вокруг какого-то тела. Он разгреб кучу, отбрасывая листья и сучья в сторону. Перед ним лежало оголенное тело молодого мужчины. Если сказать, что это был всего лишь труп, то это, значит, ничего не сказать. Труп был изуродован и вывернут наизнанку настолько зловеще и жестоко, что догадаться о том, что это тело когда-то принадлежало человеку, было немыслимо. Кто мог такое сделать? Сотворивший это с человеком, не мог принадлежать роду людскому. Это был бесчеловечный поступок, не укладывающийся в голове, ибо ни одна мысль не выдержала бы этого описания. Почти с трудом, собирая все догадки по частям, Руперт все же узнал в погибшем молодого монаха, изображенного на одной из четырех икон.

Ямес показал Руперту гибель от рук палачей и насильников еще некоторых людей. И, наконец, он дал понять, что закончил свою демонстрацию в прошлое. Они вдвоем пролетели над озером, поднялись высоко к облакам, и здесь Руперт увидел всех тех, чьи тела он с ужасом лицезрел там — внизу, на земле. Но на этот раз они были живы и радостны. Они вместе играли, перепрыгивая через белоснежные пригорки.

Руперт не удержался и поддался чувству — он улыбнулся и поглядел на Ямеса. Но мальчик, несмотря на веселую игру людей на облаке, казалось был чем-то озабочен. Что-то печалило его взгляд. Он дотронулся до руки Руперта, и они оба опустились под облака, пролетев еще некоторое время, они мягко приземлились на пригорке. Рядом с ними находилась какая-то свежевырытая яма, а рядом с ней чье-то тело, обвернутое в целлофан, словно гусеница в кокон. Ямес указал рукой на этот странный сверток с размером взрослого человека.

Руперта вновь посетило беспокойство, но потом он вспомнил, что рядом с ним находится Ямес, к которому он уже привык. Доверяя Ямесу, Руперт бодро приблизился к указанному предмету.

Сквозь полупрозрачный целлофан он увидел, что внутри находился мужчина. Яма была схожа с могилой. Тело готовилось для захоронения. Но почему таким странным образом — завернутым в целлофан?

Наконец, Руперт склонился у изголовья и надорвал клеенку. Он посмотрел на лицо покойника и тут же вскочил на ноги, как ошпаренный. Его нетвердые ноги подкосились, и он споткнулся о горку вырытой земли и упал, все еще глядя на бледное лицо трупа.

Открытые безжизненные глаза на бледном лице трупа глядели прямо на Руперта. Он отбежал в сторону, чтобы скорей избавиться от зловещего взгляда покойника, вселившего ужас в него. Он почувствовал, что кто-то касается его головы. Он оглянулся и увидел Ямеса. Мальчик стоял над Рупертом и с невозмутимым спокойствием глядел в его глаза. Только теперь, Руперт пришел в себя, и вспомнил, как мгновение назад он увидел собственное лицо.

Руперт проснулся. Он вскочил и сел на кровать. Перед ним все еще виднелось призрачное бледное лицо собственного трупа. Белый и теплый летний луч падал ему на грудь, пытаясь развеселить и согреть его тревожные мысли и утешить воспаленный разум. Он пришел в себя, и вспомнил о начале следующего дня, и о важной встрече с неким Александром Царевым. Ему казалось, что сон был неким предупреждением, только на этот раз, речь шла о его собственной жизни. Как всегда, он отбросил предрассудки, заменив их логикой мышления и сбором фактов. За ними он отправился в богатый район города, где снимал частный двухэтажный дом человек, пожелавший с ним встретиться, ибо к такому заключению пришел Руперт Коу.

На входе в дом Руперта встретил охранник. Он проверил документы, обыскал его и сопроводил к своему боссу в кабинет. В кресле, у небольшого стеклянного столика сидел мужчина. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Хитрые прищуренные глазки, небольшая седина окрасила виски, на носу очки в золотой оправе.

— Прошу вас, присаживайтесь, — сказал он, — меня зовут Александр Царев.

— Руперт Коу, — представился учтиво Коу.

— Вы можете идти, — властно сказал Царев своему охраннику.

Охранник беспрекословно подчинился и вышел.

Некоторое время они молчали, по-видимому, Царев изучал Руперта Коу. Его хитрый взгляд скользил по Руперту, словно взгляд удава изучающего жертву.

— Я сделал возможным, чтобы мы с вами, наконец, встретились, — начал Царев. — Вы, наверняка, догадываетесь, с кем говорите?

— Возможно, — сказал Коу.

— Я многого о вас не знаю, да мне и ни к чему это. Меня интересуют иконы, так же, как и вас. Но, в отличие от вас — я истинный коллекционер и ценитель произведений искусства.

Руперт, молча, наблюдал за Царевым.

— Интересно, — сказал Царев, глядя твердым взглядом на Руперта. — Вы никогда не наблюдали за людьми, которые смотрят фокус?

— Иногда, а что?

— Те, кто не знает нового фокуса, и смотрят его впервые — лишь восторгаются увиденным. Совсем другое дело наблюдать за теми, кому знаком секрет фокуса. Они реагируют на него иначе. Вы слушаете меня, но ваша реакция отличается от той, которую бы выдал человек впервые знакомый с полученной только что информацией.

— И в чем же отличие? — спросил Коу.

— В вопросах — вы их не задаете, а, значит, знаете ответы.

— Скорее, догадываюсь. Это ведь ваши люди следили за мной и даже хотели убить, сначала в Германии, потом в Мексике, и даже в Китае, они попытались…

— Поверьте, если бы они получили приказ убить вас, то уже исполнили его, — спокойно ответил Царев. — Мне нужны иконы, а не вы. Я собрал уже четыре из восьми, а остальные… Вы опередили меня. И даже ловко убрали моих людей.

— Нет, вы ошибаетесь. Я не убивал их, — оправдывался Коу.

— Вы хотите, чтобы я поверил вам? Трое моих людей мертвы. Да, не это главное. Я привык добиваться всего, чего захочу.

— Зачем же вы убили хозяина икон, не лучше ли было перекупить полотна у него?

Царев поднял веки и задумался.

— Я не убивал его, и приказа такого не отдавал. Его смерть для меня загадка. Может, кто-то из его врагов сделал это? Но поверьте, если бы он мне попался раньше, то я бы его без промедления отправил бы на тот свет. Но мои люди этого не делали, их опередили.

— Как же вы узнали об адресах других икон?

— Случайно. Я искал везде. Мои люди из кожи лезли. Эти болваны забили до смерти организатора аукциона. Заставь дураков молиться, они и лоб себе разобьют. О пятой иконе я узнал из средств массовой информации. В одной из газет была статья о некой чудотворной иконе в одной из лечебных клиник Германии. Так я вышел на ваш след. Мои люди то теряли вас, то вновь находили. Вы ловко их убрали.

— Я не убивал их, — выпалил Коу.

— Да, да, не убивали. Только вот они сами не знают об этом, — он ехидно засмеялся. — Ну да ладно. Вы, наверное, уже поняли, что для меня ничего не стоит убить вас.

— Догадываюсь, — сердце Руперта сжалось, а разум лихорадочно искал спасение. Если бы Царев хотел убить, то сделал бы это уже давно. «Нет, ему что-то нужно от меня, — думал Руперт. — Иконы! Он хочет завладеть ими».

— Я этого не сделал, а вежливо пригласил вас к себе. Как видите, даже сам приехал.

— Вы не из Одессы? — спросил Коу, сделав вид, что не знает о съемном доме.

— Нет, конечно, нет. Я живу даже не в Украине.

— В России, — сделал предположение Руперт, вспомнив рассказ мексиканца Алекса Торнеро.

— Но для вас это не имеет значения. Потому что, если вы не отдадите полотна, то вы об этом горько пожалеете, — он задумался, и зловещая тишина заполнила комнату. — Я предполагаю, что вы их отправили почтой, еще в Китае, куда-то в Европу. Я могу это выяснить. Конечно, моим людям придется изрядно поработать, я потеряю на этом массу времени и средств, но в этом случае — вам будет уже все равно и вашим друзьям тоже. Потому что…

— Потому что вы ни перед чем не остановитесь, — дополнил Руперт.

— Именно так, — сказал Царев. — Истинному коллекционеру трудно остановиться. Поэтому, если вы хотите сохранить вашу жизнь и жизнь ваших друзей или родных, то лучше верните иконы мне.

Мозг Руперта лихорадочно работал. Он искал возможность остаться в живых и выполнить свою работу. В этой чужой ему стране у него не было помощи ниоткуда. Он прекрасно знал о коррумпированных судах и местном правопорядке. Здесь ему не помогут, и такой как Царев, в чьих руках власть и деньги, всегда будет безнаказанным. И неожиданно для себя, где-то в глубине мыслей, он уловил луч надежды на спасение.

— Я предлагаю сделку, — неожиданно Руперт прервал грозную тишину.

— Сделку? — удивился Царев. — Иконы в обмен на вашу жизнь. Что ж хорошая и выгодная для вас сделка.

— Не совсем так.

— Что? Не так, а как же вы предлагаете сохранить вашу жизнь? — грозно спросил Царев.

— Я сыщик, работаю по заданию одного австралийца. Его интересует причина — здоровье внука. Он хозяин этих икон. Я думаю, что он согласиться на подобный обмен.

— Про австралийца, хозяина одной из икон, я знаю. Но, если он согласиться…

— Он согласиться, — сказал уверенным голосом Руперт. — Но я должен выполнить и свою задачу. Меня интересует художник, а не его работы.

— Художник? — задумчиво переспросил Царев.

— Да, если вы дадите мне его адрес, то я отдам вам все иконы. Я думаю, что со мной согласится и хозяин иконы из Австралии.

Царев задумался. Он встал, томно подошел мерным шагом к окну. Пауза затянулась.

— Я знаю о ваших возможностях, — прервал паузу Руперт, для того, чтобы предать твердость и силу своим словам. — Вы можете меня убить, но поверьте, я не так прост. Вы ведь знаете мои умения и ловкость, — он напомнил Цареву об его погибших людях. — Когда я шел сюда, то знал, кто меня здесь ждет. И принял некоторые меры предосторожности. Конечно, я понимаю, что шел на риск для себя, но и вы не будете жить спокойно. Иконы находятся в верных и сильных руках, так просто вы их не получите. Я раньше работал в Скотланд-Ярде, и у меня остались там связи.

Царев обернулся и изучающим взглядом поглядел на Руперта. Он обдумывал: насколько слова его оппонента истинны, нет ли в этом блефа. И видимо, он клюнул на слова Руперта, сказав:

— Хорошо, — мягко заговорил Царев. — Что вы предлагаете?

— Вы даете мне художника, а я вам четыре иконы, — предложил Руперт, уверенным и твердым голосом победителя.

— Как же мы совершим эту сделку? Вы мне отдадите иконы, а потом я показываю вам художника.

— Считаете меня за простачка? Если вы получите иконы, то вам ничего не стоит…

— Заткнитесь, — грозно произнес Царев. — Я могу вас пристрелить прямо сейчас. Хоть я и могу сделать это легко, но слов своих я никогда не нарушаю. Иначе я бы не был тем, кем есть. Мне доверяют люди.

— А мне нужны гарантии безопасности, — сказал Руперт.

— Хорошо, я дам вам такие гарантии. Я дам вам адрес, где можно отыскать художника, и дам возможность все о нем выяснить, а после этого вы передадите мне иконы.

— Договорились.

— Но помните, если вы обманите, то живым не уйдет, — твердо сказал Царев.

— Я даю вам слово, — сказал Руперт.

Александр Царев подошел к письменному столу, взял лист и ручку, что-то написал и передал лист Руперту. Тот взглянул на надпись.

— Это адрес тюрьмы? — удивился Руперт.

— Да, он заключенный. Там вы сможете все о нем узнать.

— Но меня не пустят в тюрьму, — возмутился Руперт, — это же государственное…

— Я устрою все. Поговорю с директором тюрьмы. Он, хоть и недавно на этом посту, но любит деньги. Я договорюсь с ним, и он не станет чинить препятствия.

Руперт облегченно вздохнул.

— Да, я вижу, что вы истинный коллекционер икон. Вряд ли кто-то мог бы похвастаться таким упорством и рвением для того, чтобы заполучить в свою коллекцию желаемые полотна, — сказал Руперт.

— И не думайте, что вы сбежите от меня. За вами будут неустанно следить мои лучшие охранники.

— Я это уже понял.

На следующий день Руперт позвонил Лукасу Корра. Он спросил о самочувствии Ямеса, юноша находился в таком же тяжелом состоянии, и ничто не могло вывести его из забвения. Вкратце рассказал о расследовании, а также поведал о последней встрече.

— Если для вас они не имеют цены, то…

— Я уже говорил вам, Руперт, для меня важна лишь жизнь моего внука. Делайте все на свое усмотрение, главное — узнать причину странного поведения моего мальчика.

— Вы по-прежнему считаете, что икона причастна к ухудшению здоровья Ямеса?

— А вы, что вы полагаете? — спросил Корра. — У меня надежда только на вас.

— Я пока не могу ответить на этот вопрос.

— Вот видите, и вы тоже не отрицаете ее причастности. Чудес не бывает, — сказал Корра. — Врачи до сих пор не понимают, как он мог полностью излечиться от рака. Продолжайте расследование, я уверен, что оно куда-то вас приведет.

Вечером, перед отлетом на север России, в город Мурманск, где и находилась тюрьма, в которой сидел Герман Кухта, Руперт решил позвонить своему приятелю в Лондон, чтобы сообщить ему о ходе дел. Именно ему он отправил четыре иконы, находясь еще в Пекине. Трубку поднял Брайан Уэбб.

— Привет, старина, — сказал Руперт. — Еще не заскучал обо мне?

— Здорово, — ответил Уэбб. — Где ты теперь?

— В городе Одесса.

— А где это?

— В Украине, южнее России, — пояснил Руперт. — Собираюсь лететь в Россию, в город Мурманск. На север страны.

— Ого, куда тебя занесло.

— Ты получил полотна? — спросил Руперт.

— Да, все четыре полотна у меня в лаборатории, — ответил Уэбб.

— Их придется вернуть и отдать некоему Цареву, в обмен на информацию, которую он мне даст.

— Я не хотел бы расставаться со столь интересными экземплярами древности.

— Ты сказал древности?

— Нет, нет, они написаны ныне, но…

— Ты что-то раскопал, я чувствую это по-твоему голосу. Скажи, Уэбб, что тебе удалось выяснить на счет твоего смелого предположения — о книге. Это все-таки листы из книги?

— И да, и нет, — ответил Уэбб. Я нашел ее, Коу. Но до сих пор не могу понять, почему на аукционе не говорили об этом. Ведь тогда их цена взлетела бы до небес.

— Ты об иконах? — спросил Руперт.

— Ну, а о чем же, о них самых. Это загадка.

— Рассказывай все, не мучай мое любопытство, — сказал Руперт.

— Эта книга называется Кодекс Гигаса. Она была написана в 13 веке. И что интересно, в ней не хватает именно восьми страниц. Цифры, что ты видел на них, совпадают со страницами, недостающими в книге. Еще не хватает четырех.

— Я знаю, где они, но их нельзя будет достать.

— Жаль. Кроме всего прочего, анализ текстов показал полное совпадение почерков с тем, что имеются на твоих четырех иконах. Сомнений быть не может. Кто-то пытается подделать утраченные в веках страницы. Но вот зачем? И почему текст на них одинаков? Для меня также непонятно, почему на этих четырех страницах изображены рисунки монахов и монахинь. В книге нет ни намека на их присутствие и необходимость.

— Развлечение художника? — предположил Руперт.

— Возможно. Все листы этой книги тоже сделаны из ослиной шкуры, — сказал Уэбб.

— Художник подражает автору книги, — предположил Руперт.

— Похоже на то, — согласился Уэбб. — Этот художник Герман Кухта видимо является фанатом этой странной книги. О самом Германе я ничего не выяснил. Он нигде не значится. Не примечательная личность.

— Ты сказал «странной книги»?

— Да, странной.

— Расскажи мне о ней поподробнее, — сказал Руперт. — Ты ее видел?

— Нет, лишь в электронной библиотеке. Только фотографии ее страниц. Но довольно подробно. Ее загадку уже давно изучают различные ученые всего мира.

— Что же это за книга такая? — спросил Руперт.

— Если бы ты знал ее второе название, то сам бы призадумался, — ответил Уэбб.

— И какое оно?

— Книгу Кодекс Гигаса еще называют Библией Дьявола.

— Я весь во внимании, — сказал Руперт, притаив дыхание.

— Сначала немного истории. Официально она была написана в 13 веке в чешском городе Подлажице, ныне Храст. Находилась книга в ведении церкви, переходила из монастыря в монастырь. Следы рукописи замечены среди записей чистописцев Седлича, бенедиктинцев Брумова и Бревнова. Одно из последних мест хранения в Чехии — Градчаны. Был вывезен шведскими войсками в начале 17 века, в ходе тридцатилетней войны. Книга поступила во владение короля Рудольфа второго. В 1697 году при пожаре в королевском дворце, едва не сгорела. Примечательно, что многие владельцы таинственно погибали.

— Что значит таинственно? — спросил Руперт.

— Внезапный пожар, убийство и другое.

— Понятно. Где она сейчас?

— Ныне Библия Дьявола или Кодекс Гигаса находится в Королевской библиотеке в Стокгольме. Выставлялась в Парижской галерее, где находилась под пуленепробиваемым стеклом. В общем, это настоящее достояние рукописного искусства древности.

— Кто автор этой книги?

— Сначала немного о самой книге, ну и, конечно, об ее авторе — примечательной и таинственной личности, — сказа Уэбб. — Написана она на латыни, содержит текст святого Писания: Ветхий и Новый заветы, текст «Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Этимология» Исидора Севильского, сборник рассказов «Зеркало грешника», «Богемская хроника» Козьмы Пражского…

— Я понял, понял, — перебил его Руперт. — Главное то, что она содержит тексты библии…

— Не только. Слушай дальше. Эта книга также содержит обряды и заклинания по изгнанию Дьявола, древние магические ритуалы. Книга состоит из 640 страниц или 320 листов, до нас дошли 624 или 312 листов. Тебе это о чем-то говорит?

— 320 и 312. Не хватает восемь.

— Верно. Странно, не правда ли?

— Ты думаешь, что те восемь икон, что были проданы на аукционе, это и есть недостающие листы из книги? — спросил Руперт.

— Не уверен. Это для меня загадка. Книга написана на листах, сделанных из 160 ослиных шкур. Те четыре полотна, что ты мне выслал, тоже сделаны из такого же материала. Почерки рукописных текстов полностью совпадают. Сомнений быть не может — рука автора та же. Но…

— Тебя смущает время написания?

— Именно, Коу, время. Книга датируется 13 веком, а иконы, что я проверил — всего лишь нынешним веком.

— Что еще известно? — спросил Руперт.

— Все 312 листов книги хранятся в специальных условиях: температура, свет, влажность и прочее. Все они в хорошем состоянии. Ее размеры совпадают с размерами икон, один к одному: 92 сантиметра в высоту и 50 сантиметров в ширину. Толщина книги 22 сантиметра.