Хозяева руин Ночкин Виктор

– Тогда воздадим хвалу Лесу, и в путь, – заявил переговорщик.

Он отцепил от пояса флягу, остальные поступили так же. У каждого нашлась фляга, затейливо украшенная чехлом, сплетенным из побелевших корешков. При этом им пришлось снять маски. Алекса удивил возраст – большинство были совсем молодые ребята, лет по двадцать с небольшим. Лишь пара мужчин постарше.

– Да пребудет Лес вечен и велик, – нестройным хором пробубнили краевцы и сделали по глотку.

– Сейчас и нам предложат хлебнуть, – шепнула Алексу Яна. – Ты смотри, не подавай вида, что знаешь такую штуку. Не то всплывет, что я у них когда-то подобную флягу увела.

– У кого-то из этих?

– Нет, те постарше были.

Переговорщик, сделав глоток, помолчал минуту, всем своим видом выражая глубокую задумчивость и почтение к Лесу, потом протянул флягу Шведу.

– Сделай небольшой глоток, покажи Лесу, что чтишь его и уважаешь. Тогда он тебя впустит.

– Да мы и так уже внутри.

– Главное, не в каком ты месте, среди деревьев или еще где. Впусти Лес в свое тело, он впустит тебя в свое. Вот в чем суть.

– Ладно. – Швед глотнул и протянул флягу Яне.

Потом пришла очередь Алекса. Он узнал знакомый терпкий вкус пойла краевцев и зажмурился в ожидании эффекта. Услышав легкий шум в ушах, открыл глаза – Лес вокруг проступил отчетливее, появилось уже знакомое ощущение, будто различаешь каждую морщинку на коре, замечаешь каждый листок над головой… Более того, пришло чувство сопричастности, Алекс ощутил себя частицей Леса, он мог видеть невидимое, отчетливее понимал, что происходит рядом, да и не рядом тоже. Он уловил ток влаги внутри стволов деревьев, каким-то непонятным образом понял, что множество мелких грызунов движется к этой прогалине, скоро они соберутся под огромным деревом-мутантом. У зверьков здесь дело. И еще многое другое почувствовал… Теперь Алекс лучше понял, что именно происходит, когда глотнешь немного напитка Края – ты становишься частью Леса. Не совсем, конечно, ведь человеческая личность никуда не пропадает, ты остаешься самим собой. Но все-таки какой-то долей существа ты уже принадлежишь Лесу, он это знает и позволяет тебе пройти под его деревьями.

– Какой странный вкус, – не совсем натурально произнесла Яна, – никогда ничего такого не пробовала!

При этом она легонько пнула Алекса в лодыжку – дескать, подыгрывай!

– Да, – сказал он, – необычный напиток. Как-то по-другому теперь все выглядит.

Швед не стал присоединяться к их спектаклю, он смотрел вверх. Небо прямо на глазах затягивали тучи.

– Дождь будет, – снова сказал он. – Наверное, лучше поторопиться?

– Да, пойдем, – согласился переговорщик. – Кстати, меня Федором звать.

– Просто Федор? – уточнил Алекс. – Возрожденцы, которые нас обманывали, назвались Щавелем и Ясенем. Я подумал, у вас так принято, каким-то растением назваться.

– Необязательно. Это больше молодежи нравится, ближе к Лесу себя чувствуют… Пойдемте, братья!

– А мертвых что же, так и оставите? – Швед указал тела на прогалине.

– Оставим, – уже на ходу ответил Федор. – Так будет правильно, пусть лежат в мире и покое. Дети Леса с Лесом сольются.

Шагая вслед за провожатыми, Швед пробормотал:

– Нехорошо, по-моему, так поступать. Зверье сюда уже тянется. Сожрут мертвецов.

– Не понимаете, – скорбно произнес один из молодых краевцев. – Братья не совсем мертвые. Они часть Леса, как все мы. Лес назначил нам путь, мы им идем. Кто больше пройти успеет, кто меньше, на все воля его! Когда-нибудь каждый из нас, закончив этот путь, снова вернется в Лес и сольется с его великой сущностью. Тело не имеет значения. Лес дал, Лес забрал, когда пришел час.

Потом, когда парень не мог слышать, Швед шепнул Алексу:

– Слышал? Они хотят, чтобы великан Имир забрал их поскорее. Им не терпится, чтобы он стал больше, полнее, они себя готовы отдать ему на съедение. Ох, не нравится мне это, совсем не нравится.

– А когда тебе что-то нравилось? – пожал плечами Алекс. – Ты, главное, им про великана не рассказывай. Не поймут.

А холодный ветер гнал над Лесом тучи все быстрее. Небо уже стало совсем темным, но у подножия деревьев по-прежнему было тепло и спокойно. Краевцы вверх не глядели, они уверенно шагали, непонятным образом определяя направление. Алексу Лес казался однообразным и лишенным примет. Встречались упавшие деревья, под ними бестолково суетились мелкие грызуны, сталкивались, разбегались, издавали тревожный писк. На людей они не обращали никакого внимания. Они вообще ни на что не обращали внимания. Встречались и поляны с диковинными растениями в центре. Но все-таки деревья и поляны путались в голове, Алекс не мог бы, глядя на очередную, сказать, проходил он здесь или нет.

Потом пошел дождь. К шорохам Леса добавился монотонный шепот падающих капель. Поначалу вода почти не попадала к подножию Леса, ее задерживали кроны, она стекала вниз по ветвям, проникая к корням деревьев. Алекс ощутил чувство успокоения – казалось, что он не один. Он попал в беду, но кто-то большой и могущественный о нем позаботится и все будет хорошо.

На прогалине, где ветки не заслоняли неба, шагавший рядом юный краевец стянул капюшон и подставил голову дождю. На его лице возникла неуверенная улыбка. Встретилась поляна с приземистым толстым растением посередине. Уже знакомые Алексу длинные ветки-лианы, стелющиеся по земле, распустили широкие листья, подставили их падающим с неба потокам. Дождь усилился, теперь лило как из ведра. И Лес успокаивался. Дрожь под ногами, сопровождавшая во время движения по зарослям, больше не ощущалась, пропало ощущение тревоги…

– Дождь смывает воздействие этого препарата, – шепнул Швед Алексу, – проникает в землю, идет по корням, очищает их. Перезагрузка системы, понял? Препарат, как вирус в сети, сбивал сигналы. А теперь смоет все сигналы, и те, что слал Лес, и вирусные, от препарата.

– Да понял я… и краевцы это тоже чувствуют. Смотри на того, видишь? Довольный какой…

Молодой боец так и не надел больше капюшон, шагал с непокрытой головой и блаженно улыбался. Ему передавалось чувство облегчения, испытываемое Лесом. Зато Алексу стало тревожно. За каждым из сопровождающих его краевцев он видел грозную тень древнего великана Имира, заменившего этим людям всю цивилизацию, нашедшую свое отражение в тысячах книг, которые так любил Алекс.

Краевцы сделали короткий привал и снова воздали хвалу Лесу, глотнув из украшенных плетением фляг. После этого отряд уже не останавливался, пока не вышел к опушке. Они пересекли лесной массив и оказались по другую его сторону. Оглядевшись, Алекс не узнал этих мест. Раньше здесь бывать не приходилось. Если бы увидел такое – не забыл никогда. Поселение, в котором обосновались слуги Имира, расположилось на самой границе, в заброшенном населенном пункте, граница Леса проходила по его середине.

Дворы, давно оставленные хозяевами, захватили растения. Ползучие побеги скрыли стены, молодые деревца проросли сквозь стены и перекрытия. Обычная картинка для Мира Выживших, но только растительность здесь была слишком уж густой, дома и обвалившиеся ограды скрывались под сплошным ковром зелени. Казалось, заботливый выдумщик-садовник, не знающий, как бы ему убить время, подстриг кусты и деревья, придав им вид зданий и дворов. Все было мокрым, повсюду стекала дождевая вода, листья дрожали под ударами капель.

На опушке Федор дал знак остановиться и выступил вперед. Перед ними было большое строение с башенкой на крыше. Алекс с трудом догадался, что видит церковь. В мире пробуждающегося великана Имира не осталось места Богу, храм был захвачен Лесом так же, как любое другое строение. Колокольня покосилась, ее купол отсутствовал, и ветерок шевелил деревца, вытянувшиеся на крыше. Их оплели ползучие побеги, длинные гибкие стебли свисали вдоль стен, улеглись на скатах кровли, опутали хилые стволы молодых деревьев.

Федор поглядел на здание, покрытое листвой, и приветственно помахал рукой. На крыше, раздвинув ветки, поднялся человек и махнул в ответ.

– Ну вот и пришли, – заявил Федор.

– Это и есть поселение Край? – обратилась к нему Яна.

Она вертела головой, ей все было интересно, но растений она побаивалась, поэтому жалась ближе к Алексу и Шведу.

– Нет, конечно, – Федор даже удивился вопросу. – Наши поселения дальше к северу. А здесь… ну, чтобы тебе было понятно, что-то вроде временного лагеря. Стережем это место, деревья здешние охраняем. Так хочет Лес.

– Он вам приказал здесь лагерь устроить? А как он приказы отдает?

– Он не приказывает. Он просто дает нам понять, что ему нужно, а мы и без приказа рады ему послужить.

В стене здания зиял широкий пролом, к нему и направился Федор. Внутри перегородки между комнатами были сломаны, первый этаж напоминал пещеру, оплетенную лианами – повсюду змеились, свивались в кольца, сплетались в замысловатые узоры толстые зеленые побеги. Дверной проем находился на противоположной стороне этой пещеры. Пересекая середину зала, Алекс ощутил, что вокруг что-то изменилось – будто он вынырнул из глубокого водоема. А шагнув наружу, понял, что именно чувствовал – Лес заканчивался на середине помещения. Его граница не была видна, но человек чувствовал, что вот там Лес, а здесь его нет.

Снаружи оказалась площадь, заросшая кустами, дальше улица – все те же оплетенные зеленью строения и заборы. Но Лес остался позади, по ту сторону дома, сквозь который провел их Федор. На площади выстроились кружком вбитые в землю бревна, на которых были грубо вытесаны бородатые человеческие лица. Алекс слышал о таких истуканах. Поговаривали, что краевцы окружали свои поселения цепочками таких столбов. Эти были совсем свежими, древесина не успела потемнеть.

В дальнем конце улицы темной стеной высились деревья-мутанты, Лес был и там. Часть поселка попала в своеобразный карман – участок, от которого Лес отступил.

– Это вроде поляны? – спросил Алекс. – Сзади Лес, впереди снова он?

– Лес везде, просто здесь деревьев меньше, – терпеливо объяснил проводник. – Лес для нас освободил это место от деревьев. Выбрал такое, где людям жить привычнее, и расчистил для нас. Он нас любит, заботится о нас.

Вот как, подумал Алекс, должно быть, краевцы не ощущают того, что почувствовал он, проходя через невидимую границу в здании. Они не понимают, что Лес остался по другую сторону? А Федор направился прямиком к кружку столбов и вошел в него, проведя ладонью по тому, что оказался ближе. Остальные поступили так же – каждый, проходя сквозь вереницы резных столбов, касался ладонью одного из истуканов.

– Приветствую! – громко и внятно произнес Федор. – Да пребудет Лес с нами.

Сперва Алексу показалось, что он говорит в пустоту. Но в ответ прозвучало:

– Да пребудем мы с ним. Как сладилось?

Алекс опустил глаза – под столбом сидел пожилой мужчина. Дождь его не волновал, чувствовалось, что этот человек сидит здесь уже давно. Просто прислонился спиной и не двигается. Вода стекала по лицу, по длинным волосам, по бороде. На короткий миг Алексу показалось, что этот человек вырезан из дерева – такого же, как столб за его спиной, и что лицо старика – один из тесаных деревянных ликов. И бледное лицо, и серая одежда, промокшая под дождем, усиливали это впечатление. Но старый краевец пошевелился, наваждение пропало.

– Сделали как надо, Дамар, – заявил Федор. – Армейцев прогнали на пустошь. Гостей привели.

– Это те самые? – спросил старик, разглядывая троицу.

– Да, это те, что шли с военными без оружия, вроде как пленные.

– Пленные и были, – вставил Швед.

– Они сами от возрожденцев сбежали, – закончил Федор. – И мы их сюда привели, чтобы ты послушал. Они о Лесе правильно говорили. Как чужаки, но правильно. И по-моему, им кое-что известно. Не только о том деле, которое мы сегодня исполняли, но и еще другое. Но это старшим решать, не мне.

– Будем решать, – согласился старик. – Не я один. Соберемся здесь, послушаем, что гости расскажут, и Лес послушает.

Федор кивнул. Дамар снова заговорил:

– Ты ступай обратно, следи за опушкой, военные снова попытаются сюда подобраться, так Лес знает. Не пускай их в деревья, гони. Если нужно, гони силой. Я уже отослал Касьяна с его людьми, чтобы последил за теми краями, пока ты сюда идешь. Этих военных нельзя без присмотра оставлять.

– Так кто же здесь остался? – Федор слегка растерялся. – Этот поселок нужно охранять!

– Трое остались, этого хватит. Ну и я, конечно. Подкрепление уже в пути. Скоро доберутся, так что здесь будет достаточно охраны. Старшие идут и бойцы. Вот-вот появятся.

Федор думал с минуту.

– Я оставлю раненых, они помогут, если что, – решил он. – Заодно ты их подлечишь своими настойками.

Алекса все это удивило – люди долго следили за группой Армии Возрождения, сражались, проделали немалый путь. И их снова отправляют в дозор, причем, вполне возможно, придется еще раз отбивать вторжение Щелокова. Бойцы Черного Рынка на такое вряд ли способны. Конечно, подраться они всегда готовы и могут день за днем гнать добычу… но, закончив дело, обязательно захотят отдохнуть. Выпить, повеселиться… А тут Федор даже не выразил недовольства тем, что его людей гоняют по Лесу. Он только прикинул, как лучше исполнить приказ, – и вот, уже отдает распоряжения, собирается снова выступать.

– Интересно, как это место раньше называлось? – задал неожиданный вопрос Швед. – Федор, ты не знаешь?

Пока шел разговор, он помалкивал, а тут вдруг удивил всех, и Алекса в том числе. И в самом деле, это же деревня. До Катастрофы она как-то называлась, здесь жили люди… до того, как пришел Лес.

Федор пожал плечами:

– Не знаю. Да и зачем? Что ушло, больше не вернется. Нет теперь названия, оно не нужно.

– Теперь многое стало ненужным, – вдохнул Швед. – Но, может быть, зря?

– Берестовец, – негромко произнес Дамар. Он приподнялся, сел ровнее и уставился на Шведа: – Это село Берестовец Коростенского района Житомирской области. Лес все помнит. И ты вспомнишь, если попросишь Лес.

Дамар неожиданно легко встал на ноги, и Алекс задумался: сколько лет этому человеку? Пока он сидел под дождем у столба, казался глубоким стариком. Но с места вскочил резво. Федор повел своих людей обратно – к обросшему зеленью зданию, за которым начинался Лес.

А двое раненых краевцев и Дамар направились к заброшенным подворьям. Гости пошли с ними. Только здесь стали попадаться приметы присутствия человека. Алекс заметил под навесом заготовку для столба с личной. Там же лежало еще несколько отесанных бревен, в одно всажен топор. Плотник не закончил работу и ушел, чтобы вернуться позже. Попалась и яма, в которую бросали мусор – битые бутылки, консервные банки и прочее. Над трубой дома в конце улицы закурился дымок – там кто-то разводил огонь в печи.

– Много вас здесь обосновалось? – спросил Швед.

– Сейчас нет, но к ночи подойдут братья, – ответил Дамар. – Лес считает, что это место важное, его хорошо охранять нужно.

– А что здесь такого важного? – встряла Яна.

– Вот поговорим, обдумаем ваши ответы. Взвесим, почему сюда Армия Возрождения рвется… осмыслим и решим, что с этим делать, во благо Леса.

– То есть ты не знаешь, что здесь важного? – снова заговорил Швед. – Получается, и Лес этого не знает?

– Армейцам здесь что-то понадобилось, а Лес заранее об этом знал, нас сюда направил. Вот погоди, скоро сам будешь лучше понимать. Вон тот дом не занят, там отдыхайте. После поговорим. Соберутся другие старшие, и мы сообща обдумаем.

Дамар кивком указал заброшенное подворье.

– Вот здесь устраивайтесь, отдыхайте. Когда все соберутся, позовем вас для разговора.

Швед прошел во двор, переступая валяющиеся в густой траве балки и куски изломанных ворот. Дом ничем не отличался от соседних – точно так же оплетен зеленью, даже сквозь стены проросли молодые деревца. В хате на полу дождевая вода собралась лужами, повсюду шуршала мокрая листва, было сыро и неуютно.

– Я уверен, что, когда нет дождя, здесь очень неплохо, – заявил Алекс. – Меня это утешает.

Яна прошла на середину комнаты, чтобы быть подальше от увитых растениями стен, и с тоской огляделась. Ее застарелые страхи перед зелеными побегами здесь сразу ожили.

– М-да, – пробурчал Швед, теребя бороду. – Меня волнует один вопрос. Можно ли здесь разговаривать свободно? Вот эти листья, стебли эти, Лес бы их забрал, они же нас услышат.

– Ты стал суеверным? – удивился Алекс.

– Не в том дело. Имир это, понимаешь? Не хочу, чтобы он слышал. Сам не пойму, что за мысли у меня такие, откуда… и еще этот Дамар, он сказал, что я могу вспомнить. Откуда он знает о моей беде? Что я память потерял? Ну, скажи? Не знаешь… Я вот тоже не знаю. И непонятно, в качестве кого мы здесь. Пленные? Гости? Оружие нам оставили, охрана не маячит. Но без помощи краевцев нам из Леса не выйти, так что, получается, вроде как пленные… Охраны нет, замков на дверях нет…

– Двери тоже нет, – подхватил Алекс.

Закончить шутку Алекс нее успел – явился парнишка, один из двоих раненых, которых оставил Федор. Он принес ужин. Швед несколько приободрился – хороший знак!

Яна спросила краевца:

– Скажи, откуда Дамар так много знает? Я смотрю – такой умный человек…

– Он к Лесу ближе, – не задумываясь, ответил парень. – А Лес всеведущ. То есть знает все. Так заверяют старшие. Дамар очень хорошо Лес понимает, он умеет зелья варить… от которых в голове ясность наступает. Он с Лесом говорит. Это не всем нравится, конечно.

– Не всем в Крае?

Парень замялся. Потом осторожно ответил:

– И в Крае тоже. Другие кланы нам просто завидуют! Они не хотят Лесу служить, как мы. Говорят, что Лес просто нужно понять и жить в ладу с ним. Смешные! Лес – он большой, а мы маленькие, это же ясно! Значит, Лес главный.

– Это вам так Дамар говорит? – спросил Швед. – Что Лес главный? А ему это Лес сказал? Скажи, вот эти стебли на стенах – они нас слышат? Может такое быть, чтобы они наши слова каким-то образом Дамару передавали?

– Боишься рядом с ними говорить? – догадался краевец. – Так не говори плохого, а лучше – даже не думай. Лес мысли тоже слышит.

– И накажет?

– Нет, Лес никого не наказывает, он добрый! Только у кого плохое на уме, тому Лес не помогает. А без его помощи пропадешь. Не думай о нем плохо, и он защитит. Ладно, пойду я, мне еще в дозор нужно, наших встречать. Дамар сказал, что они уже совсем рядом.

Парнишка ушел, а Швед все не находил себе места. В конце концов Алекс потребовал, чтобы тот поделился своими сомнениями:

– Я ведь вижу, тебя что-то беспокоит.

– Беспокоит, ага… Я вот смотрю на людей из Края и гадаю: что с ними не так? Вроде благостные такие, добрые, даже оружие не отобрали. Вот прикинь, Леха: попали мы, допустим, к рыночникам или армейцам, и есть у них к нам какой-то конкретный интерес.

– Так ведь попадали уже. Я понял, о чем ты.

– А эти совсем другие: и в покое оставили, и накормили, и вроде даже не следят за нами.

– Если не пытаются нагадить в мелочах, значит, готовят крупную пакость, – заявила Яна. – Ну да, не заперли. Армейцы – те запирали, только я любой замок могу отпереть, это не проблема. А тут Лес кругом, и что с ним сделать? Краевцам не нужно нас запирать, потому что без их позволения мы все равно никуда не можем уйти. Это надежней любого замка!

– И потом, – неохотно продолжил Швед, – этот Дамар меня удивил. Он что-то знает обо мне, факт! О том, что я хочу вспомнить и не могу. Вот какая штука. Разве у меня на лбу написано, что я память потерял?

– У тебя на лбу написано, что ты сейчас будешь думать, как нам рвануть отсюда через Лес, – отрезала Яна.

– Но у нас должна быть ампула из Житомира, – вспомнил Алекс. – Фитовирус.

– А, точно! Куда ты рюкзак засунул? Давай проверим.

Яна завладела трофейным рюкзаком и начала перебирать его содержимое. Через минуту она торжествующе объявила:

– Ага! Есть! Куда бы вы без меня, а? Ведь пропали бы. Только я эту штуку приберегла бы, она ж таких деньжищ стоит! Так что ты думай, Швед, думай. Как бы нам отсюда свалить по-хорошему, но и фитовирус сберечь.

– А как его используют? – спросил Алекс. – Просто выливают под деревом? Я видел у армейцев странные костюмы, серебристые. Вроде защитные?

– Ага. – Яна была рада показать свою наблюдательность. – У одного был шприц здоровенный, вроде как слона в зоопарке колоть. Я была в зоопарке, я помню!

– Судя по толщине иглы, ее нужно забивать в дерево, – вставил Швед. – Один был с этим шприцем, другой с автоматом, его задача прикрывать напарника.

– Значит, воткнуть в дерево, – задумчиво произнес Алекс.

– Эй, вы чего? – Яна обвела их укоризненным взглядом. – Эту ампулу мы продадим. За сумасшедшие деньги.

– Кажется, дождь закончился? – спросил Алекс. – Я пойду гляну, что там снаружи.

Он вышел из дома, чтобы не продолжать этот разговор. Яна, конечно, права в том смысле, что тратить единственную дозу препарата не хотелось бы. Ведь опасности вроде бы нет? Краевцы настроены дружелюбно, а предстоящие расспросы – это совершенно нормально. Им хочется знать, что интересует Армию Возрождения. Все в порядке, и опасаться нечего… но чувство тревоги висело в воздухе и никуда не собиралось уходить.

За забором зачавкала грязь. После дождя все раскисло, повсюду остались лужи. Алекс прошел через двор, чтобы глянуть, кто разгуливает по улице. Там шагали несколько человек, должно быть, те самые, которых ждали. Впереди брел старик, чем-то похожий на Дамара, с таким же безжизненно-серым лицом, напоминающим вытесанные на столбах бородатые хари. За ним – трое бойцов.

– Алекс, – окликнула сзади Яна, – я тебя попросить хочу…

Она подошла и стала рядом, разглядывая идущих. Те отвечали равнодушными взглядами. Алексу пришло в голову, что краевцы слишком спокойны: никаких эмоций, ни малейшего удивления при виде чужаков на их базе. Из Леса, маячащего за дальним концом улицы, показался еще один отряд, и тоже возглавляемый бесцветным стариком. Те, что явились первыми, остановились, поджидая вновь прибывших. Встреча произошла как раз напротив ворот, из которых наблюдали Алекс с Яной. Краевцы обменялись церемонными приветствиями, а Яна, к удивлению Алекса, резко изменившись в лице, шмыгнула за мокрую ограду, увитую вьющимися побегами. Не задержавшись там, она поспешила вернуться в здание. Заинтригованный Алекс последовал за девушкой.

Уже наступил вечер, и начало смеркаться. Яна подбежала к окну, где было посветлее, вытащила карманное зеркальце и стала суетливо дергать свои коротко остриженные локоны, пытаясь придать им какой-то иной порядок.

– Ты чего? – спросил Алекс. – По-моему, ты же собиралась просить меня помочь. Думаешь, из меня получится парикмахер?

– Что?.. А, нет, я думала, ты уберешь с той стены эту зеленую дрянь, – Яна указала ковер ползучих побегов. – Хотела там, в углу, на ночлег устроиться, и чтобы никаких растений рядом! Даже из головы выскочило.

– А сейчас-то чем занимаешься?

– Изменяю внешность, – вздохнула Яна. – Среди тех, кто притопал последними, один человек… не хотелось бы, чтобы он меня вспомнил.

– Ясно. Тот самый, у которого ты увела флягу, – заключил Алекс. – Думаешь, он знает, что это была ты?

– Если знает, мне конец. Ты бы видел его лицо, когда он обнаружил пропажу… Но я не прокололась! Он не видел, как я брала! Просто может вспомнить, что, когда пропал его рюкзак, я была поблизости.

– Швед, у нас намечаются проблемы. – Алекс обернулся к приятелю.

– Что? – Тот только теперь вынырнул из собственных мыслей. – Какие проблемы? Я вот думаю, не врет ли Дамар насчет памяти… но ведь он откуда-то знает о моей беде! Ну ладно, что там за проблемы?

– Помнишь, Яна нас зельем крайних угощала? Когда мы только познакомились? У Химзавода, помнишь? Здесь человек, у которого она… ну, ты понял?

– Да, нехорошо получается. Я должен это обдумать.

Швед по привычке полез в бороду, но подумать ему не пришлось. Явился парнишка с перевязанной рукой, тот, что приносил ужин.

– Старшие вас приглашают. Поговорить нужно, – объявил он. – Все собрались.

– Кто это все? – спросил Алекс.

– Наши. Те, кто по-настоящему верит Лесу.

Алекс подумал: получается, внутри Края есть какие-то группировки, которые не во всем согласны между собой. Раньше он с краевцами не общался и знал о них не так уж много. Но по всему выходило, что они такие же бродяги, как все прочие, только меньше боятся Леса. А здесь собрались представители клана, который поддерживает с Лесом какую-то связь. Эта особенность помогает выжить среди мутировавшей флоры и фауны. Разве не странно, что Дамар обходится без оружия?

Но Мир Выживших не делает подарков, за все нужно платить. Интересно, чем эти краевцы расплачиваются с Лесом за безопасность?

Старшие собрались для разговора в центре круга столбов с личинами. Между столбами расположились трое бойцов Края, но вид у них был не настороженный, а скорее любопытствующий – настолько, насколько у этих людей с притупленными эмоциями могло проявляться любопытство. Для гостей приволокли бревно – заготовку для очередного истукана, на нее и предложили сесть.

К этому времени уже совсем стемнело, но Алекс, оглядывая круг столбов, отлично видел – резные бревна слегка светились, излучали мягкий и приятный зеленоватый свет.

Швед уселся первым, Алекс рядом с ним, а Яна постаралась оказаться с краю. Ссутулилась и опустила лицо, избегая глядеть на одного из старших. Алекс догадывался, что ей все здесь интересно, но она устроилась подальше от того из краевцев, которого обокрала. Тоже любопытный момент – эти старшие вряд ли часто покидают Лес, они не носят оружия… во всяком случае, у этих троих стволов не видно. Да и снаряжение не боевое, не то что у молодых парней – охранников.

– Расскажите, – заговорил Дамар, – что у вас вышло с Армией Возрождения. Зачем они здесь? Что ищут? Почему вы пришли вместе с ними?

Рассказывать взялся Швед. Он не стал упоминать о походе в Житомир и загадочном препарате. По его словам, Ясень со Щавелем, назвавшись краевцами, собирали в Березовке отряд для похода к какому-то заброшенному объекту.

– Что за объект? Как называется? – быстро спросил тот старший, взгляда которого избегала Яна.

Слишком быстро спросил, отметил про себя Алекс. Его вовсе не интересовала судьба гостей, да и то, что чужаки присвоили себе принадлежность к его клану. Он больше был обеспокоен целью похода.

– НИИ Биотехнологий, так командир сказал. Тот, что назвался Щавелем. Армейцы его называли: капитан Щелоков. Только это был обман. На самом деле он заманивал клан Черного Рынка.

– Значит, и Черному Рынку это место было нужно? – задумчиво проговорил старший.

– Не знаю. Наша компания – мы втроем, двое армейцев и еще двое бойцов, нанятых для охраны, – пришла на объект, который был больше похож на военную часть, чем на научный институт. Вскоре подоспели рыночники. Мы заняли оборону, в разгар боя появились армейцы, большой отряд. Они ударили по кочевникам с тыла, а те уже втянулись в схватку, ну и оказались, что называется, между двух огней. Возрожденцы их быстро положили. Нас обезоружили.

– Нехорошо получилось, – добавил Алекс. – Но мы же считали, что имеем дело с вашими, с поселением Край. О ваших идет молва, что вы не обманываете.

– Лес лжи не любит, – кивнул Дамар.

– Ну вот мы и не ожидали такого оборота.

– Нас обезоружили и повели с собой, – продолжил Швед. – Часть армейцев отвалила, чтобы отвлечь внимание Черного Рынка от той группы, которая шла сюда. А Щелоков с остальными, ну и мы в том числе, оказались здесь.

– НИИ Биотехнологий, – задумчиво повторил старший, который вел допрос.

Он произнес название учреждения громко и отчетливо, при этом Алексу показалось, что зеленый свет, источаемый резными столбами, тревожно мигнул.

– НИИ Биотехнологий, – повторил краевец, – вот что им нужно.

– Погоди, Сивин, – подал голос третий, до сих пор молчавший старейшина, – есть еще один вопрос. – Это не похоже на армейцев. Я имею в виду вас троих. Возрожденцы не любят пленных за собой таскать, особенно когда идут на опасное задание. Странно, что вас вообще оставили в живых. Это означает, была причина. Очень важная.

– Настолько важная, что командир, этот Щелоков, взял вас с собой, а не отправил с той группой, которая отвлекала кочевников, – поддержал Дамар. – Значит, вы были ему очень важны. Что скажешь?

– Я служил в армии до Пандемии и имел доступ к секретам государственной важности, – не меняя тона, ответил Швед. – Их заинтересовали мои секреты. Моя память.

Зеленый свет идолов снова тревожно мигнул.

– И что же это за секреты? – спросил Сивин. – Нам ты их расскажешь?

– Нет.

– Нет?

– Щелокову я тоже ничего не рассказал, а причина в том, что я сам не помню. – Швед задумчиво потер шрамы на висках. – Что-то со мной случилось такое, что я потерял память. Постепенно какие-то моменты припоминаю, но далеко не все. Последнее место службы – лаборатория в центре «Вектор», это я узнал совсем недавно. Узнал, но так и не вспомнил. Армейцы заинтересовались, им нужны секреты «Вектора», вот они и решили, что могут вытащить из меня информацию. Вот отсюда.

Швед прикоснулся пальцем к своему лбу. Старейшины Края молчали. Алекс переводил взгляд с одного безразличного лица на другое – все выглядели равнодушными, как тесаные лица идолов над ними. Зеленый свет дрожал над кругом столбов. В спокойных взглядах краевцев было невозможно что-либо прочесть. Потом Дамар пошевелился и медленно, словно прислушиваясь к собственному голосу, сказал:

– Память можно попытаться возвратить. Если Лес позволит.

– Мы попытаемся, – поддакнул Сивин. – Возможно, и с НИИ Биотехнологий что-то прояснится. Ведь не зря тебя возрожденцы взяли в этот поход, зачем-то ты им здесь понадобился. Лесу нужны сведения.

Третий старший ничего не сказал. Он как будто утратил интерес к разговору. И Алекс вдруг понял, что он пристально глядит на Яну.

Старшие задали еще несколько вопросов. В основном насчет службы Шведа на объекте «Вектор». Алекс видел, что Швед рассказывает ровно столько, чтобы краевцы заинтересовались, не больше. Он ни разу не соврал напрямую, как поступила бы Яна, да, пожалуй, и сам Алекс. Но и всего, что знает, Швед тоже не открыл. Однако рассказанного оказалось достаточно, чтобы бородатые старейшины Края оживились. Слово «Вектор» явно было им знакомо. Поначалу они сидели неподвижно, как истуканы за их спинами, а сейчас переглядывались и многозначительно хмурили брови.

– Мы должны подумать, – наконец объявил Сивин. – Молодые гости могут идти. Проводи их, Мак.

Маком звали парнишку с забинтованной рукой. Он тут же выступил из тени и замер, поджидая Яну с Алексом. Алекс, поднимаясь, сказал:

– Вообще-то мне тоже интересно было бы послушать… Вдруг к Шведу вернется память, и он вспомнит, что должен мне сотню рублей? Я бы не хотел такое пропустить…

Но никто на его реплику внимания не обратил, и они с Яной пошли за Маком. По дороге девушка стала расспрашивать провожатого, давно ли он в Крае и чем здесь занимается?

– Тем же, что и все, – ответил парнишка, – служу Лесу.

– Ну и как, веселое занятие? – спросил Алекс.

– Правильное занятие, – степенно ответил краевец.

Пока дошли до отведенного гостям дома, он успел рассказать, что жизни до Пандемии не помнит. Сколько себя осознает, служит Лесу. Волю Леса таким, как он, передают старшие. Они лучше знают, как служить, могут все объяснить, они непогрешимы и всегда правы. Молодые, вроде него, с ними не спорят, слово старшего – закон, потому что через них вещает Лес.

– Вот, кстати, насчет старших. Там было трое, – подхватила Яна, – Дамара мы уже знаем. Второй Сивин. А третий? Его имя так и не назвали. Кто он?

– Звать его Асеем. Он старший.

Яну ответ не устроил, ей хотелось узнать побольше. Однако Мак ничего больше не мог добавить к уже услышанному. Для него слово «старший» было исчерпывающей характеристикой.

Оставшись наедине с Яной, Алекс заметил:

– Такое впечатление, что мы имеем дело не со всем Краем, а с каким-то отдельным кланом. Эти люди четко делятся на две касты: старейшины и бойцы. Бойцы все молоденькие. И они ничего не знают, кроме жизни в Крае, так что говорить с ними бесполезно. Для них, кроме Края, ничего не существует, им что армейцы, что Черный Рынок – одинаково чужие. Свои – только старшие.

– Ага, простой взгляд на жизнь, я тоже об этом подумала.

– А мне вот другое в голову пришло: может, это и есть цель Леса? Чтобы сделать людей вот такими простыми, чтобы не думали, а знали, что есть слуги одного хозяина – и есть враги. Может, Лес для того и пришел?

– Ну, ты загнул! Швед про древнего великана талдычит, ты – то про конец цивилизации, то про одного хозяина.

– Да. Я все об одном и том же. Как только человек начинает служить одному хозяину, Лес он, там, или великан, или не важно кто еще… в общем, как только вместо собственного разума он начинает беспрекословно слушать хозяина – это и есть конец цивилизации. Конец игры, понимаешь? Вот поэтому страшновато мне на краевцев глядеть.

– А армейцы? На них – не страшно глядеть? У них вроде нет хозяина.

– Армия Возрождения, если вдуматься, ничем от людей Дамара не отличается. Только с противоположным знаком. Эти служат, те воюют. Жизнь этих определяет служение Лесу, жизнь Армии Возрождения – война с врагом. Отними у Края служение Лесу – что останется?

– Судя по твоему тону, правильный ответ: «ничего не останется»?

– А если отнять у Армии Возрождения врагов – что останется? Какой смысл в их жизни будет? Ну, если, предположим, воевать не с кем?

– Я поняла, к чему ты клонишь. К тому, что мы – самые лучшие. А ты со своими книгами – вообще надежда человечества. Хотя и растяпа при этом. Слушай, они Шведа еще долго расспрашивать будут, а мне покемарить охота. Раз уж ты такой цивилизованный, то сделай одолжение, оборви вон те ветки, а то мне рядом с ними спать как-то не хочется.

– Все вспоминаешь, как на тебя растение напало?

Яна поежилась:

– Тебя бы так опутало ветками во сне, я бы послушала, что ты скажешь. Я вообще это дело не переношу – листики, кустики… Ну что, сделаешь или нет?

– Я бы сделал, но что наши хозяева на это скажут?

Алекс направился в угол и поводил фонариком, освещая ветки.

– Знаешь что, я не хочу это обрывать. Я их так передвину, что они далеко от тебя будут.

За этим занятием их и застал Швед. Алекс сдвигал ветки, перетаскивая их из угла, который облюбовала Яна. Растения были гибкие, но упругие. Сгибались легко, но потом так и норовили занять прежнее положение. Яна с опаской следила за работой, не приближаясь, и давала ценные указания, вроде того, что особенно подозрительные ползучие побеги лучше привязать к чему-то большому или придавить к полу изломанной мебелью – желательно выбрать что-нибудь потяжелее. И светила фонариком.

Швед вошел и остановился в темноте у двери, наблюдая за работой. Он молчал, и Алекс не сразу заметил его появление.