Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества Эйхенвальд Курт
В январе Пэт Конти, старший юридический советник отдела правоприменения SEC в Вашингтоне, прочел изложенный на пяти страницах ответ Prudential Securities на его последнюю повестку о вызове в суд. Конти отвечал за расследование дела Prudential Securities, зарегистрированное под № HO-2636. Когда несколько месяцев назад Конти начал заниматься этим делом, он ознакомился с документами, собранными подразделением в Нью-Йорке в ходе расследования после публикации в Business Week. Расследование было впоследствии приостановлено, эти материалы были полезны, но Конти до сих пор считал, что в деле не хватает множества важных документов. В первую очередь он хотел заполучить копию трехтомного отчета Locke Purnell.
Несколько недель назад он отправил Prudential Securities повестку о вызове в суд и запросил этот отчет и другие документы, связанные с расследованием деятельности Дарра. Он не сомневался, что фирма предоставит эти материалы. В ходе недавнего судебного разбирательства в Алабаме суд отверг заявление адвокатов Prudential Securities о том, что отчет Locke Purnell представляет собой конфиденциальную информацию. По мнению суда, фирма просто поручила сторонней организации оценить свою работу. То, что Prudential Securities наняла для этого юридическую фирму, еще не означало, что она вправе скрывать эту информацию.
Но в ответном письме на вызов в суд Prudential Securities отказалась выдать Конти отчет. Письмо было отправлено Гари Линчем, бывшим главой отдела правоприменения SEC, который занимал эту должность во время судебного разбирательства по делу Capt. Crab. Теперь Линч был адвокатом в фирме Davis, Polk и представлял Prudential.
Письмо было достаточно резким: все документы, которые хотел получить Конти, подпадают под право клиента на неразглашение информации, а значит, не подлежат раскрытию. Решение, вынесенное судом в Алабаме, не имеет отношения к данной ситуации, писал Линч. После того как Prudential Securities не удалось изменить постановление по апелляции, она уладила дело, договорившись с бывшим клиентом об аннулировании судебного решения. Бывший клиент согласился на это, и решение было отозвано. Этот отчет никогда не предавался огласке. В результате решение, принятое в Алабаме, не может считаться прецедентом. Так же, как в деле Макналти, где был замешан Клифтон Харрисон, фирма заплатила, чтобы аннулировать неблагоприятное для нее постановление.
Конти прочел письмо и положил его на стол. Фирма явно была готова сражаться не на жизнь, а на смерть. И все же он хотел ознакомиться с отчетом Locke Purnell, хотя пока не имел понятия, как его раздобыть.
Кляйн сидел в юридической библиотеке Верховного суда штата Айдахо, ища нужный ему прецедент в томе 748 Federal Supplement. Несколько дней назад он вернулся с конференции в Палм-Бич и теперь проводил в библиотеке дни напролет, изучая групповые иски. Чтобы убедить судью Ливоде не принимать соглашение об урегулировании дела товариществ по инвестициям в энергетические компании, у него должны быть веские основания.
С той минуты, как Нэнси Смит предложила написать Ливоде, это письмо стало для Кляйна чем-то вроде навязчивой идеи. На карту было поставлено слишком многое. Финансовое будущее тысяч неискушенных, напуганных инвесторов, которые доверяют решению судьи. Если ему не удастся добиться большего, Кляйн хотел, чтобы Ливоде по крайней мере располагал максимумом информации.
В течение недели Кляйн искал информацию в юридической библиотеке. Затем дома, вечерами, он стал составлять на компьютере перечень аргументов. В то время, которое он обычно проводил с семьей — женой и тремя детьми, — Кляйн сидел у себя в кабинете, оттачивая формулировки. Иногда, когда было видно, что детям хочется побыть с отцом, Кляйн брал компьютер и усаживался в гостиной, пока дети играли рядом или смотрели телевизор.
22 января письмо, которое будет приобщено к открытому судебному делу, было готово. Оно впервые раскрывало факт существования объединенной комиссии. На 12 страницах в мельчайших подробностях описывались несоответствия, содержащиеся в предложенном соглашении об урегулировании группового иска. Там говорилось, что уведомления о соглашении, разосланные инвесторам, не раскрывают всей необходимой им информации. Кроме того, подчеркивался тот факт, что впоследствии данное соглашение может помешать регулирующим органам принять меры в отношении выявленных нарушений.
Письмо заканчивалось рекомендациями — Ливоде предлагалось отказаться от утверждения соглашения или повременить до тех пор, пока регулирующие органы закончат расследование.
Кляйн отправил письмо экспресс-почтой в Новый Орлеан. И все же он сомневался, что оно даст результаты. Шансы на это, думал он, не выше чем один к четырем.
Четыре дня спустя Кляйну позвонил Лорен Шехтер. Впервые за период расследования, которое продолжалось уже два года, Лорен позвонил в бюро по ценным бумагам Айдахо.
«Я слышал, вы послали письмо по поводу соглашения об урегулировании судье Ливоде», — сказал Шехтер.
«Если у вас нет его копии, я буду рад прислать ее вам», — сказал Кляйн.
Шехтер поблагодарил его, но сказал, что он получит копию сам.
«Я бы с удовольствием встретился с вами и поговорил об этом».
«Я тоже подумывал об этом, — ответил Кляйн. — Я поговорю с другими членами объединенной комиссии и свяжусь с вами, чтобы окончательно условиться о времени».
Довольный таким поворотом событий, Кляйн повесил трубку. Впервые Prudential Securities без промедления связалась с регуляторами и предложила свою помощь. Это сулило возможности сотрудничества в ходе расследования, которое вела объединенная комиссия.
Секретарь приемной сказала Кляйну, что ему звонит судья. Она запнулась, произнося его имя, но Кляйну показалось, что он никогда не слышал его раньше.
Он снял трубку.
«Уэйн Кляйн», — сказал он.
«Мистер Кляйн, это судья Марсель Ливоде из Нового Орлеана».
На мгновение Кляйн оторопел. Но у него не было сомнений, что глубокий низкий голос с приятным новоорлеанским акцентом принадлежит самому Ливоде.
«Да, судья Ливоде».
«Меня не было в городе, и я вернулся только сегодня, — сказал Ливоде. — Я прочел ваше письмо и хотел выразить вам свою признательность».
«Что ж, ваша честь, я просто хотел донести до вашего сведения кое-какую информацию, которую вы, возможно, не учли, составляя свое мнение, — сказал Кляйн. — Надеюсь, что она будет полезной».
Они поговорили еще несколько минут, после чего Ливоде еще раз поблагодарил Кляйна и попрощался.
Чувствуя почти благоговение, Кляйн выглянул из окна своего кабинета и посмотрел на расположенную по соседству церковь. Он прикрыл глаза. «Похоже, — подумал он, — есть шанс, что это сработает».
Письмо Кляйна было центральной темой на встрече объединенной комиссии с юристами Prudential Securities 1 февраля 1993 года. Теперь одобрение соглашения об урегулировании крупнейшего дела о товариществах уже не казалось гарантированным. Письмо заставило фирму кардинальным образом изменить свою стратегию. В свое время Шехтер сказал высшему руководству, что, решая проблемы с товариществами, следует сначала уладить все групповые иски, а потом разбираться с регулирующими органами. Чем меньше клиентов предъявляет претензии фирме, тем проще решить вопрос с отдельными штатами и SEC. Фирма очень хотела, чтобы Кляйн отозвал свое письмо. Регулирующие органы со всей страны писали Ливоде письма, подтверждающие выводы Кляйна, и стратегия Шехтера слабела день ото дня.
Встреча представителей фирмы с объединенной комиссией проходила в одном из отелей Вашингтона. Здесь собрались все члены объединенной комиссии. Кроме того, на встрече присутствовали юристы, представляющие Prudential, в том числе Шехтер, Скотт Мюллер — адвокат из Davis, Polk, который вел дела Graham, и Дэн Белл, бывший глава комиссии по ценным бумагам в Северной Каролине, нанятый для общения с регулирующими органами штатов. Именно Беллу было поручено высказаться по поводу письма Кляйна.
«Судебное разбирательство представляет собой частное дело, которое касается истцов, ответчика и судьи Ливоде, — сказал Белл. — Регулирующие органы штатов не имеют к этому отношения. Вы не вправе вмешиваться в разбирательство».
Кляйн заявил, что не согласен с этим. Он упомянул групповой иск, который имел место несколько лет назад. Речь шла о продаже ценных бумаг в обанкротившейся Badwin-United Corp. Суд постановил, что брокеры, которые продавали эти ценные бумаги, не несут никакой ответственности перед регулирующими органами, помимо обязанности возместить издержки за урегулирование спора. Если регулирующие органы не вмешаются сейчас, велика вероятность того, что их расследование будет попросту свернуто.
«Мы не собираемся препятствовать каким-либо правоприменительным действиям, — заметил Шехтер. — Возможно, вы согласитесь отозвать свое письмо», — предположил он.
«Я хотел бы обсудить это, — сказал Кляйн. — Я имею в виду то, что я написал в письме».
Белл продолжал давить на Кляйна, безуспешно требуя, чтобы тот отказался от своих намерений. Затем слово было предоставлено Шехтеру.
«Я хочу, чтобы все присутствующие поняли Prudential Securities, — сказал Шехтер. — Мы хотели бы оставить прошлое позади. Мы не злоумышленники, мы не коррумпированная фирма. В прошлом у нас были серьезные проблемы с товариществами. Но речь не идет о проблемах в масштабах всей фирмы. Это были проблемы с отдельными брокерами».
Сказав это, Шехтер загнал себя в тупик. Все регулирующие органы видели достаточное количество информации — особенно по сделкам Graham, — чтобы понять: источник проблем — в Нью-Йорке. Кроме того, как отметил один из членов комиссии, нельзя сваливать вину за случившееся на персонал, который занимался продажами, даже если брокеры и несут свою долю ответственности. За надзор за этими брокерами отвечает высшее руководство в Нью-Йорке. Так или иначе, очевидно, что в центральном офисе есть проблемы.
«Те, кто виновен в случившемся, больше не работают в фирме», — сказал Шехтер.
Все понимали, что Шехтер имеет в виду Джима Дарра и Джорджа Болла.
«Почему они ушли?» — спросил один из членов комиссии.
«Потому что было принято решение оставить все проблемы в прошлом».
«Прекрасно, так оставьте их в прошлом, — сказал Сэксон, представитель Флориды. — Но вы собираетесь заставить сделать это других людей».
«Именно это мы и сделали, — сказал Шехтер. — Улаживание дел обошлось компании более чем в 180 млн долл. А общая стоимость решения проблем товариществ вместе с судебными издержками достигает 300 млн долл.».
Сотрудники регулирующих органов молча слушали. Когда Шехтер стал приводить цифры, кое-кому из них стало неловко. Несложные расчеты показывали, что урегулирование группового иска компенсирует фирме бльшую часть выплат инвесторам. Более того, судебные издержки фирмы составляли немногим меньше, чем компенсационные выплаты. Цифры Шехтера свидетельствовали в первую очередь о том, что против инвесторов, которые не пожелали принять грабительские условия соглашений, сражается целая армия адвокатов.
Встреча закончилась на дружелюбной ноте — Prudential Securities согласилась добровольно предоставить объединенной комиссии необходимые документы. Когда все направились к выходу, Нэнси Смит подошла к Мюллеру с вопросом, который, как она полагала, лучше задать наедине.
«Почему вы не преследуете Дарра? — спросила она. — Ведь вы отзываетесь о нем весьма резко и хотите взвалить всю вину на него».
«После того как все это закончится, мы, скорее всего, займемся этим, — ответил Мюллер. — Но сейчас и мы, и Дарр держим в руках по гранате, и, если он или фирма бросят эту гранату, обе стороны взлетят на воздух».
Зал суда в деловой части Нового Орлеана был битком набит адвокатами. Наступило 9 февраля 1993 года, второй день слушаний условий соглашения по урегулированию группового иска инвесторов товариществ по инвестициям в энергетические компании. Создателями данного соглашения были Эдвард Гроссман, главный адвокат истцов, подавших групповой иск, и адвокаты фирмы Davis, Polk со стороны Prudential Securities. Второй день подряд они представляли свидетелей, которые превозносили это соглашение на все лады.
Некоторые адвокаты истцов критиковали условия соглашения как неадекватные, считая, что Гроссман приложил недостаточно усилий. Они отмечали, что в ходе судебного разбирательства ни у одного свидетеля не брались показания под присягой. Кроме того, адвокаты истцов говорили, что следует постараться продать нефтяные резервы товариществ с выгодой для инвесторов вместо того, чтобы просто превращать их в новую публичную компанию под управлением Graham. О неадекватности соглашения свидетельствует и то, говорили адвокаты, что 12 000 инвесторов уже отказались от участия в нем, а для группового иска это очень много. К тому же над судебной процедурой дамокловым мечом висел протест Кляйна и представителей регулирующих органов других штатов.
Гроссман, крупный, напористый мужчина, приблизился к судье. Он был готов к заключительному выступлению. На карту бло поставлено слишком многое: его фирме были обещаны миллионы, если соглашение будет одобрено судьей.
«Это соглашение было встречено резкой критикой и весьма негативно освещалось в прессе, — сказал Гроссман. — Но участники группового иска восприняли его с горячим одобрением. В общей сложности его одобрили 125 000 инвесторов из 137 000».
Это заявление продемонстрировало своеобразную логику адвокатов, ведущих групповой иск. Ни один инвестор не одобрил это соглашение. На самом деле 125 000 инвесторов по тем или иным причинам не прислали писем, прося исключить их из числа участников сделки. Число тех, кто получил уведомление об урегулировании, прочел его, разобрался, что ему следует письменно уведомить суд об отказе от сделки, написав три разных письма, скорее всего, было ничтожным. Однако, с точки зрения Гроссмана, даже инвесторы, которые все-таки отправили формы с таким уведомлением, но при этом перепутали адреса, «одобрили» условия соглашения.
«Неопровержим тот факт, что 125 000 человек считают соглашение оптимальным способом удовлетворить их требования, — сказал Гроссман. — Если соглашение не будет одобрено, не понятно, получат ли они вообще какую-либо компенсацию».
Гроссман вернулся к вопросу о регулирующих органах штатов и озабоченности, выраженной в письме Кляйна. Он даже не потрудился скрыть свое неуважение к этому непрошеному вмешательству.
«Полагаю, не стоит принимать всерьез аргументы доморощенных следователей из отдельных штатов, которым мерещится никому не ведомая крупномасштабная афера, — заявил он. — Групповой иск не мешает штатам вести собственные расследования, но мы не собираемся ждать, пока эти расследования закончатся. За ними нет никаких доказательств, одни пустые разговоры».
И наконец, Гроссман отверг предложение адвокатов истцов — продать нефтяные резервы с выгодой для инвесторов. Эта идея, по его мнению, была нелепа. «Единственный путь, — сказал он, — это слияние».
«“Героев”, которые готовы покупать активы товариществ, попросту нет, — сказал он. — Я обсуждал этот вопрос с несколькими инвестиционными фирмами на Уолл-стрит, в том числе с Dillon, Read, с Morgan Stanley и с Wasserstein Perella. Все три фирмы согласились, что это нереально, поскольку в данном случае потребуется запросить одобрение всех инвесторов товарищества, — Гроссман сделал паузу, — а это непосильная задача».
Постановление Ливоде о соглашении по урегулированию данного группового иска, изложенное на 18 страницах, было оглашено в окружном суде Нового Орлеана 19 февраля в 15.40. Судья давал ясно понять, что аргументы Гроссмана показались ему неубедительными. Тезис о том, что широкое одобрение соглашения не вызывает сомнений, был признан несостоятельным.
«Количество отказавшихся составляет 12 000, кроме того, немало тех, кто просто не сумел выразить свое мнение, — писал Ливоде. — Суд не считает, что молчание — это знак согласия. Он несет ответственность за тех, кто не смог выразить свое мнение и кого касаются результаты данного судебного разбирательства».
Ливоде отметил возражения регулирующих органов Айдахо, которые поддержали другие штаты. Это обстоятельство, по его мнению, заслуживало серьезного внимания.
«Поскольку административные и регулирующие органы ряда штатов ведут собственные расследования, — писал он, — самое разумное и справедливое решение — отложить постановление до тех пор, пока не будет собрана дополнительная информация».
Ливоде не отклонил соглашение об урегулировании, но и не одобрил его. Дело было попросту приостановлено.
Таким образом, выстрел из Айдахо попал в цель.
Кляйн внимательно читал постановление Ливоде. Его глубокое уважение к судье росло с каждой страницей. Дело товариществ по инвестициям в энергетические компании, должно быть, было одним из самых крупных среди тех, что вел Ливоде. Большинство других судей попросту утверждали подобные соглашения и забывали о них. Ливоде не только продемонстрировал необычайное мужество, подумал Кляйн, но и отличное понимание интересов 135 000 мелких инвесторов.
Более того, прочитав постановление судьи, Кляйн почувствовал, что реабилитирован. Адвокаты Prudential Securities неделями твердили, что регулирующие органы суют свой нос не в свое дело. Однако судья Ливоде считал, что их действия вполне оправданны.
Прочитав постановление, Кляйн поспешил к копировальному аппарату. Спустя несколько минут он уже обходил офис, с широкой улыбкой раздавая копии своим инспекторам.
«Взгляните, — сказал Кляйн, вручая копию письма Мэри Хьюз. — Это удивительно. Соглашение не прошло».
Соотношение сил в процессе расследования, которое вели регулирующие органы, изменилось. Теперь штаты получили перевес над Prudential Securities.
Весной Гари Линч отправил в SEC требование от имени Prudential Securities: докажите все, в чем вы нас обвиняете. Если отдел правоприменения считает, что у него есть доказательства, позвольте адвокатам Prudential Securities увидеть их.
Хотя такое требование было весьма необычным, идея казалась не такой уж плохой. Томас Ньюкирк, помощник директора по правоприменению, подумал, что, если фирма увидит доказательства, это заставит ее уладить дело. А побыстрее уладить дело с фирмой было основной задачей в данной ситуации. Пожилые инвесторы, которые понесли чудовищные убытки, нуждались в деньгах, которые даст им соглашение об урегулировании. Юристы SEC хотели, чтобы это произошло как можно быстрее, пока эти старики еще живы.
Пэту Конти и другим адвокатам, которые занимались этим делом, было приказано собрать наиболее дискредитирующие фирму доказательства, с тем чтобы передать их Линчу из Davis, Polk.
Эта идея показалась Конти странной. Эти доказательства были получены от Prudential Securities через суд. Теперь предлагалось собрать тот же самый материал и отправить его обратно. Фирма и ее адвокаты прекрасно знали содержание соответствующих документов. К чему эти игры?
«Это пустая трата времени, — недовольно сказал Конти Ньюкирку. — Зачем отправлять им их же документы?»
«Они проверяют нас, — ответил Ньюкирк. — Ведь то, что мы получили от них целые коробки документов, еще не означает, что мы обнаружили нечто, представляющее интерес».
Комплект документов был собран через несколько дней. Он включал материалы по маркетингу, где рассказывалось о надежности фонда ипотечного инвестирования VMS и фонда роста, инвестирующего в энергетические компании. Здесь же были материалы по продажам, где брокерам рекомендовали делать акцент на надежности товариществ и гарантиях для клиентов.
Просмотрев пакет документов, Ньюкирк пришел к однозначному выводу: у защиты нет аргументов. Prudential Securities может попытаться повоевать с комиссией, но к концу дня она проиграет. Это будет ясно любому, кто увидит эти документы. Ньюкирк приказал запаковать их и отослать их Линчу.
Примерно неделю спустя представители отдела правоприменения встретились с адвокатами Prudential Securities в конференц-зале на четвертом этаже SEC. От фирмы на встречу явились Гари Линч и Артур Мэтьюз, адвокат из Вашингтона, который представлял фирму в деле Capt. Crab. Напротив них за столом сидели Уильям Маклукас, который сменил Линча на посту главы отдела правоприменения, Ньюкирк и Пэт Конти.
Обсуждение начали Линч и Мэтьюз. Несмотря на только что увиденные доказательства, они продолжали гнуть свою линию.
«Там нет ничего систематического», — сказал Линч.
«Речь идет о злоупотреблениях, допущенных отдельными брокерами», — вторил ему Мэтьюз.
Маклукас прервал их: «Мы смотрим на это иначе. То, что произошло, явно делалось по указке сверху. И если понадобится, мы готовы это доказать».
Это был последний раз, когда представитель Prudential Securities отстаивал теорию «жулика-брокера» перед лицом SEC. Вскоре переговоры об урегулировании начались всерьез.
Расследование по делу Prudential Securities оказалось нелегким испытанием для бюро по ценным бумагам Айдахо. Его ресурсы были на пределе. Другие дела были заброшены. Бюро потратило почти 50 000 долл., нанимая экспертов для анализа финансовых материалов, — огромная сумма для одного-единственного расследования. И работе не было видно ни конца ни края. Было понятно, что без дополнительных средств Кляйну не довести расследование до конца.
В марте Кляйн отправился к своему боссу Белтону Пэтти. Учтивый, мягкий, Пэтти много лет проработал в банковской сфере Айдахо, пока губернатор Сесил Эндрюс не назначил его главой финансового департамента. Пэтти был хорошим начальником, он не мешал людям проявлять инициативу и самостоятельно определять приоритеты. Все, чего он просил, — держать его в курсе крупных дел и консультироваться с ним при принятии важных решений.
В течение двух лет Кляйн информировал Пэтти о деле Prudential Securities, и каждый раз история становилась все более невероятной. В марте, в очередной раз выслушав Кляйна, Пэтти был возмущен до глубины души.
«Не такого поведения я ожидал от брокерской фирмы, которая работает в масштабах страны, — сказал Пэтти. — Это отвратительно. Если это правда, Prudential ничуть не лучше какой-нибудь грошовой лавочки».
Тогда Кляйн рассказал ему о проблеме с ресурсами. Чтобы закончить расследование, требуются дополнительные средства. Им не хватает юристов. Возможно, им придется привлечь стороннюю фирму.
Пэтти тронул его за руку: «Я позабочусь об этом, Уэйн».
Время для решения таких вопросов было непростым. Сессия законодательного собрания Айдахо подходила к концу, и добиться перераспределения ассигнований было трудно. Пэтти решил, что ему нужна помощь, и позвонил губернатору Эндрюсу с просьбой о встрече.
Несколько дней спустя Пэтти рассказал о проблеме Эндрюсу.
«У меня весьма крупное дело, связанное с ценными бумагами, которое может потребовать больше средств, чем выделено в мое распоряжение. Можно ли как-то решить этот вопрос?»
Эндрюс не задавал лишних вопросов. Он не был знаком с подробностями дела. Он не знал, что здесь замешана Prudential. Но он верил тем, кого назначал на ответственные должности.
«Не волнуйтесь, — сказал Эндрюс. — Если вам нужны деньги, вы их получите».
С этими словами единственная угроза расследованию в Айдахо исчезла.
Предложение приобрести товарищества по инвестициям в энергетические компании возникло из ниоткуда.
22 марта группа под названием GBK Acquisition Corp. предложила купить контрольный пакет акций 31 из 33 товариществ по инвестициям в энергетические компании. Отказ Ливоде вынести постановление по урегулированию группового иска ввел товарищества в игру, как сказали бы на Уолл-стрит. Теперь они были выставлены на торги.
На Уолл-стрит немедленно подвергли критике сумму в 173,5 млн долл., предложенные GBK, компанией, которую контролировал Джордж Кайзер, богатый нефтепромышленник из Талсы, Оклахома. Это было слишком мало. Но благодаря первому предложению появились и другие. Вскоре началась аукционная война. Всего через два месяца Parker & Parsley Petroleum из Мидленда, Техас, согласилась купить все товарищества за 448,3 млн долл. Эти деньги, которые более чем в 12 раз превышали сумму, предложенную в ходе урегулирования группового иска, должны были пойти непосредственно инвесторам товариществ.
Это было последнее доказательство того, что предложенное соглашение по урегулированию группового иска было абсурдным. Ведь торги начались спустя всего 41 день после того, как Гроссман, адвокат по групповому иску, объявил в Новом Орлеане, что продать товарищества невозможно.
29 марта 16 адвокатов прибыли в юридическую фирму в Новом Орлеане, чтобы присутствовать при первом снятии показаний под присягой по групповому иску по делу товариществ по инвестициям в энергетические компании. Решение Ливоде заставило адвокатов, которые занимались групповым иском, наконец приступить к снятию показаний руководителей Prudential и Graham. Первым свидетелем был Мэтью Чанин из Prudential Insurance, руководитель, который наиболее активно участвовал в принятии корпоративных решений, касающихся товариществ по инвестициям в энергетические компании.
Большинство адвокатов успели познакомиться в ходе судебного разбирательства. Но среди них была женщина, которую никто не видел раньше. Все адвокаты представились для протокола. Наконец настала очередь незнакомки.
«Мэрилин Скэнлан, — сказала она. — Представляю штат Айдахо».
Кляйн, который получил из суда Нового Орлеана уведомление о снятии показаний Чанина, поручил Скэнлан понаблюдать за происходящим и сделать записи. Она была единственным представителем регулирующего органа в зале.
У Кляйна были все основания направить на заседание одного из своих экспертов. В начале судебного процесса адвокаты из Prudential Securities и Graham Resources потребовали распоряжения суда, в соответствии с которым все записи и документы держались бы в секрете, чтобы защитить корпоративные тайны. Судья Ливоде уступил им, ограничив доступ к тысячам документов.
Когда регулирующие органы наконец получили возможность заполучить эти документы, стало казаться, что Prudential Securities нарочно тянет время при их выдаче. Кроме того, Graham Resources не имела офисов в Айдахо и была по большей части вне досягаемости Кляйна. Личное присутствие инспекторов из Айдахо при снятии показаний избавляло бюро от необходимости сражаться за получение документов.
Как только Скэнлан представилась, Graham попыталась связать ей руки. Филип Уиттман, адвокат нефтяной компании, потребовал от нее сделать заявление для протокола о том, что она принимает условия охранного судебного приказа. В этом случае Скэнлан могла бы использовать услышанную информацию только в процессе разбирательства данного группового иска, но не в ходе расследования, которое вел штат. Она отказалась.
«У меня есть кое-какие соображения, — сказала она. — Не знаю, могу ли я добровольно связать себя подобным приказом. Полагаю, мне следует посоветоваться с моим руководством».
«Но на самом деле речь не идет о добровольном деле, — сказал один из адвокатов по групповому иску. — Это судебный приказ, и, лишь подчинившись ему, вы можете участвовать в происходящем».
«Полагаю, все мы обладаем равным правом на доступ к одной и той же информации без каких бы то ни было ограничений, — ответила Скэнлан. — Поэтому мне кажется, что это вздор. Я не знаю, к чему это обязывает штат Айдахо, поэтому позвольте мне выяснить у моего руководства, как я должна поступить».
Скэнлан встала и вышла из зала. Они с Кляйном обговорили эту возможность заранее. Если адвокаты поставят ее в затруднительное положение, решили они, она немедленно свяжется с кабинетом судьи Ливоде. Скэнлан прошла к платному телефону, позвонила секретарю судьи и объяснила ситуацию. Когда Ливоде снял трубку, Скэнлан рассказала ему о проблеме.
«Кто возражает против вашего присутствия?» — спросил он.
«Полагаю, Prudential и Graham, а возможно, и кто-то еще».
«Вернитесь в зал и спросите, у кого есть возражения».
«Хорошо, минутку».
Скэнлан вернулась в зал для снятия показаний. Чанин отвечал на вопрос, заданный одним из адвокатов.
«Извините, — сказала Скэнлан. — Могу ли я на минуту прервать вас?»
«Вы хотите, чтобы вас вычеркнули из списка участников? — спросил Сучароу.
«Нет, я предпочла бы остаться в списке», — сказала Скэнлан. Она спросила, кто из адвокатов возражает против ее присутствия, если она не подчинится приказу о конфиденциальности.
«Я, представитель ответчика Graham», — сказал Уиттман.
Несколько адвокатов по групповому иску сказали, что они не будут возражать. Они хотели, чтобы свидетельские показания давались открыто. Затем слово было предоставлено Фрэнку Массенгейлу, одному из адвокатов Prudential Securities. Массенгейл сказал, что представители регулирующих органов не вправе игнорировать судебный приказ.
«Будете ли вы возражать против моего присутствия, если я не подчинюсь этому приказу?» — спросила Скэнлан.
«Соглашаясь на ваше присутствие, мы не отказываемся от права обвинить вас в неуважении к суду или прибегнуть к иным средствам правовой защиты, если вы нарушите этот приказ, — сказал Массенгейл. — Мы убеждены, что вы должны ему подчиниться».
Скэнлан вышла из зала, позвонила секретарю судьи Питеру Пирсу и объяснила ему позиции Graham и Prudential Securities. Было слышно, как Пирс беседует с Ливоде, который недоволен попытками воспрепятствовать расследованию. Через несколько секунд Пирс вновь взял трубку.
«Судья хочет, чтобы вы вернулись в зал и объявили, что он аннулирует приказ о конфиденциальности», — сказал Пирс.
Скэнлан вернулась в зал, где снимали показания, и сообщила то, что ей сказали. Адвокаты по групповому иску развеселились. Один из них сказал, что сейчас начнет выбрасывать уличающие документы из окна. Адвокаты Prudential Securities и Graham Resources побагровели от ярости и начали требовать, чтобы другие адвокаты не разглашали конфиденциальную информацию даже в отсутствие приказа. Однако те ответили отказом.
В тот день Ливоде аннулировал требование конфиденциальности. Поскольку тысячи внутренних документов получили огласку, на фирму обрушилась лавина антирекламы. В Wall Street Journal появились статьи, где рассказывалось, что в соответствии с этими документами рекламируемый уровень прибыли в товариществах был неоправданно завышен. Los Angeles Times, используя открывшиеся сведения, напечатала на первой странице огромную разоблачительную статью о товариществах по инвестициям в энергетические компании. Самые грязные тайны отдела прямых инвестиций наконец получили огласку.
Адвокаты Prudential Securities и Graham переоценили свои возможности. Регулирующие органы Айдахо вновь одержали над ними победу.
После постановления Ливоде в борьбе Prudential Securities и регулирующих органов открылся второй фронт. В 9.53 утра 30 марта Ронда Блэр, штатный юрист SEC из офиса в Форт-Уэрте, отправила две страницы факсом в подразделение Prudential Securities в Далласе. Это была повестка о вызове в суд, адресованная юристу Джону Блюеру. Комиссия хотела получить документы, касающиеся Фреда Стораски.
Сотрудники отдела по правоприменению занимались расследованием проблем в далласском подразделении несколько месяцев. Они уже получили копии служебных записок менеджеров, где говорилось о том, что Стораска неуправляем. Члены комиссии встретились с Дугласом Шульцем, бывшим брокером и консультантом по арбитражным разбирательствам, который представлял несколько бывших клиентов Стораски. Шульц провел собственное расследование и представил SEC документы, полученные от Стораски. Повесткой отдел по правоприменению официально извещал Prudential Securities об официальном расследовании по делу Фредерика Стораски № MFW-586.
SEC развернула тотальное расследование деятельности фирмы. Офис в Форт-Уэрте занимался делом Стораски, офис в Вашингтоне — делом товариществ, а офис в Атланте изучал нарушения в региональных подразделениях фирмы в Атланте и Честерфилде, Миссури. В общей сложности расследование охватывало девять подразделений.
В самой SEC эту группу дел окрестили «Capt. Crab. II». Несмотря на заверения Шехтера во время переговоров по урегулированию дела Capt. Crab. много лет назад, Prudential Securities так и не сумела ввести надлежащие процедуры соблюдения законодательства. Проблемы, которые были порождены эйфорией, царившей в фирме в 1980-е годы, догнали ее.
Патрик Финли, заместитель главного юрисконсульта Prudential Securities, дочитал письмо от Уэйна Кляйна и потянулся за телефонной трубкой. Финли многократно заверял Кляйна, что фирма готова содействовать расследованию. Но теперь, в начале апреля, Кляйн написал, что, по его мнению, Prudential Securities блокирует расследование.
Кляйн хотел получить отчет Locke Purnell. Prudential Securities вновь отказывала ему, заявляя, что данный документ содержит конфиденциальную информацию, предназначенную только для адвокатов. Кляйн направил в фирму письмо, где спрашивал, следует ли трактовать их отказ как решение о прекращении сотрудничества. Финли усматривал в этом угрозу разрыва отношений с регулирующими органами Айдахо.
Финли несколько раз звонил Кляйну, но не мог застать его. Дело кончилось тем, что он продиктовал письмо, в котором заверял Кляйна, что фирма не отказывается сотрудничать, но это намерение не имеет никакого отношения к отчету Locke Purnell, конфиденциальность которого будет сохранена.
Письмо пришло в бюро по ценным бумагам Айдахо несколько дней спустя. Прочитав его, Кляйн направился в кабинет инспектора Мэри Хьюз. Он велел ей оставить все свои дела и просмотреть нормы, регулирующие право адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, чтобы оценить обоснованность позиции фирмы.
«Как мы поступим, если я выясню, что их позиция неправомерна?» — спросила Хьюз.
«Очень просто, — сказал Кляйн. — Мы подадим на них в суд».
Спустя несколько дней, 20 апреля, Prudential Securities подала иск против Национальной ассоциации дилеров по ценных бумагам (NASD), крупнейшей саморегулирующей организации в сфере торговли на внебиржевом рынке. Фирма требовала, чтобы суд отменил решение арбитра NASD, требующее представить отчет Locke Purnell Бойду Пейджу, адвокату из Атланты, специализирующемуся на операциях с ценными бумагами. Пейдж представлял Дональда Смита, бывшего клиента Стораски, который потерял более миллиона долларов на инвестициях в товарищества. Арбитра убедил довод Пейджа, что отчет необходим для доказательства конфликта интересов в подразделении, которое занималось товариществами.
Судебный процесс против NASD освещался в выпусках новостей по всей стране. Необычным было не только то, что крупная брокерская фирма пыталась воздействовать на саморегулирующуюся организацию силой, но и то, что сам иск противоречил арбитражно-процессуальному кодексу. По его нормам ни одна из сторон арбитражного разбирательства не может подавать иск ни по какому вопросу, связанному с делом, пока разбирательство не закончено. Но Prudential Securities попросту проигнорировала это.
«Мы всего лишь подняли юридический вопрос и хотим убедиться, что права адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, будут соблюдены», — заявил репортерам Уильям Эйхерн, выступая от имени фирмы.
Регулирующие органы штатов по всей стране считали, что все не так просто. Prudential Securities, тратя миллионы долларов на мощную юридическую поддержку, судя по всему, занималась сокрытием информации.
Несмотря на отсутствие отчета Locke Purnell, объединенная комиссия полным ходом вела сбор документов фирмы. К середине весны Prudential Securities передала ей массу документов, по большей части рекламных материалов и данных об инвесторах и сотрудниках. Коробки с документами поступали к Кляйну в Айдахо, и он потратил целую субботу, чтобы разобрать документы для отправки в другие штаты.
Документов о юридической и финансовой экспертизе товариществ было немного, и регуляторы попросили представить эти материалы. Через несколько недель Prudential Securities прислала несколько тоненьких папок. Сведения, которые в них содержались, были так скудны, что их не хватило бы даже на то, чтобы обосновать продажу автомобиля, не говоря уж о товариществах, которые стоили миллиарды долларов. Фирма явно что-то скрывала. Регулирующие органы потребовали более полной информации.
Лишь спустя несколько недель члены объединенной комиссии поняли реальное положение дел: юридическая и финансовая экспертиза и в самом деле проводилась спустя рукава. Фирма продавала ценные бумаги товариществ, не слишком беспокоясь об их результативности.
Одновременно объединенная комиссия поняла, что ей нужны доказательства, которые могут служить контраргументами утверждениям Prudential Securities о том, что большинство товариществ продавалось без нарушений. В суде будет недостаточно множества разрозненных фактов. Нэнси Смит из Нью-Мексико вызвалась составить опросный лист для десятков тысяч инвесторов по всей стране. Ответы должны были показать, сколько клиентов товариществ были адекватными инвесторами, а скольких ввели в заблуждение.
В апреле Смит услышала, что Джим Мориарти из фирмы Bristow, Hackerman, занимаясь судебным процессом по делу фондов роста, использовал опросные листы, которые были разосланы 5800 клиентам. Она решила позвонить ему, чтобы посоветоваться.
«Мы слышали, что вы составили для своих инвесторов опросный лист, — сказала Смит. — Мы собираемся сделать то же самое для инвесторов по всей стране и хотели бы выслушать ваши рекомендации».
Мориарти сказал, что опросный лист ему помог составить эксперт по статистике и опросам общественного мнения из Университета Райса. Он порекомендовал регулирующим органам тоже воспользоваться услугами этого специалиста.
«На это у нас нет средств», — сказала Смит.
«О, позвоните этому парню, — ответил Мориарти. — Это стоит недорого. Не более 5–10 тысяч долларов».
«У нас нет таких денег», — сказала она.
Мориарти на мгновение задумался. Ему захотелось быть щедрым. Он только что получил гонорар за работу по делу фондов роста. Эти деньги поступили прямо из кармана Prudential Securities.
«А что вы скажете, если за это заплачу я?» — спросил он.
«Это было бы здорово».
«Эти типы только возместили мне издержки за поданный против них иск, — сказал Мориарти. — Поэтому я позвоню этому парню из Райса и использую их деньги на благое дело».
Смит поблагодарила Мориарти. Но тот лишь рассмеялся.
«Не благодарите меня, — сказал он, — это доставит мне удовольствие. Мне приятна мысль о том, что деньги Prudential пойдут на то, чтобы еще раз прижать ее к стенке».
«Prudential Securities очень беспокоится по поводу этого уголовного расследования, — заявил Патрик Финли, заместитель главного юрисконсульта. — Мы убеждены, что никаких нарушений уголовного характера не было».
Финли сидел напротив Джона Эванса, помощника генерального прокурора Аризоны. Эванс вел уголовное дело против фирмы в течение года. 14 июня Финли встретился с ним в юридическом отделе подразделения Prudential Securities в Финиксе. Там же находились несколько других адвокатов, включая Дэна Дрэйка, главу уголовного отдела в офисе федерального обвинителя.
У Эванса почти не оставалось сомнений в том, что неприятности с товариществами в Prudential Securities были крупным уголовным мошенничеством. С тех пор как этим делом занялось ФБР, он ознакомился с множеством документов, которые показывали, как продавались товарищества по инвестициям в энергетические компании. Но расследование было слишком крупным, чтобы его офис мог справиться ними самостоятельно. ФБР заявило, что продолжит работать над этим делом, только если им займутся федеральные власти. Эванс пытался заинтересовать этим делом федерального прокурора и пригласил Дрэйка понаблюдать за заседанием.
В выступлении Финли не было практически ничего нового. Подобные призывы к правоприменительным органам многократно делались по всей стране.
«Мы знаем, отдел прямых инвестиций допускал серьезные промахи, — сказал Финли. — Но люди, которые за них отвечают, больше не работают в фирме. Мы стараемся разобраться с этими ошибками в рамках гражданско-правовых отношений и по мере возможностей готовы содействовать любому расследованию».
Он добавил, что фирма намерена содействовать расследованию в Аризоне.
Эванс не поддался на это. Он слышал жалобы представителей регулирующих органов, что фирма не оказывает им должного содействия. Он разговаривал с адвокатами истцов по всей стране, которые рассказывали истории о злоупотреблениях в ходе судебных разбирательств. Он понимал — фирма будет утверждать, что определенные затребованные документы не существуют, пока адвокат истца не заявит, что эти документы уже получены из другого источника.
Еще хуже было то, что фирма намеренно искажала факты. Адвокат из Аризоны рассказал Эвансу о деле, в котором Prudential Securities утверждала, что документ, использованный истцами как улика, — фальшивка, а потом предъявила тот же самый документ в другом деле для доказательства иных утверждений. Когда поступали жалобы, фирма зачастую передавала дело в Нью-Йорк, даже если клиент жил на другом конце страны. Неприятности ждали почти каждого инвестора, который настаивал на полной компенсации.
Помня все это, Эванс не собирался верить Финли на слово.
«Ваши утверждения о содействии не подтверждаются тем, что я слышал от адвокатов по всей стране, — заметил он. — Мне говорили, что стратегия вашей компании — умалчивать об отдельных документах».
Эванс подался вперед.
«Поэтому позвольте уведомить вас, как я намерен действовать в таких условиях, — сказал он. — Я уже получил значительную часть документов. Некоторые из них я буду запрашивать через суд. Если вы не представите их с первого раза, я подготовлю требование иного уровня. А если ваша компания не представит эти документы во второй раз, а я буду знать, что они существуют, у меня будут все основания возбудить дело за помехи отправлению правосудия. Запомните это».
Первые повестки от федеральных обвинителей в Южном округе Нью-Йорка были отправлены в начале лета, что ознаменовало начало второго уголовного расследования аферы с товариществами.
Для Prudential Securities новое расследование стало потрясением. Это было не расследование в отдельном штате. Обвинители интересовались возможными нарушениями федерального законодательства по ценным бумагам. И они были отлично подготовлены: в свое время Южный округ бросил вызов компании Drexel Burnham и Майклу Милкену и выиграл.
На сей раз обвинители действовали последовательно. Сначала они получили всю доступную информацию по групповому иску инвесторов товариществ по инвестициям в энергетические компании. Затем они приняли у Эванса дело, которое он вел в Аризоне, получив все документы, выявленные в ходе годичного расследования.
Федеральное уголовное расследование деятельности Prudential Securities успело продвинуться довольно далеко.
Летом переговоры между отделом SEC по правоприменению и Prudential Securities возобновились.
Гари Линч и Артур Мэтьюз присутствовали на всех заседаниях. Иногда там появлялся и Лорен Шехтер. На повестке дня был широкий круг вопросов. Поскольку урегулирование дела Capt. Crab. не смогло заставить фирму привести в порядок свои дела, отдел правоприменения потребовал изменить ее структуру управления. SEC настаивал на назначении руководителей, которые будут отвечать за соблюдение законодательства по ценным бумагам. Если фирма опять нарушит требования закона, ответственность понесут эти руководители.
Это предложение вызвало возражения у Шехтера.
«Теперь фирмой управляют новые люди, — сказал он. — Они не отвечают за то, что было в прошлом. Для нового руководства любое требование такого рода равносильно предположению, что оно управляет фирмой, не соблюдая законы о ценных бумагах».
Тот же самый довод Шехтер приводил восемь лет назад, когда вел переговоры по урегулированию дела Capt. Crab. Этот факт не ускользнул от внимания кое-кого из юристов SEC, сидящих за столом.
«Возможно, руководство сменилось, но фирма осталась прежней, — сказал Маклукас.
Несмотря на разногласия в отношении терминов, постепенно удалось определить базовые принципы урегулирования. Фирма должна создать компенсационный фонд для выплат обманутым инвесторам. Любой инвестор товарищества вправе подать в фонд заявление о своих притязаниях, и каждое заявление будет рассматриваться в индивидуальном порядке. Prudential Securities не вправе заявлять, что срок исковой давности по какому бы то ни было из товариществ истек. Каждому обманутому инвестору предлагается определенная сумма денег. Весь процесс осуществляется под надзором независимого администратора, назначенного SEC.
И все же множество вопросов оставались открытыми. В частности, не было единого мнения о том, сколько денег должно быть в таком фонде.
На начальном этапе переговоров Линч и Мэтьюз назвали сумму в 50 млн долл., которую SEC отвергла как смехотворную. Через несколько недель переговоров она выросла до 100 млн, а затем до 200 млн долл.
Команда SEC, участвующая в переговорах, отвергла и эти предложения. Они хотели, чтобы фирма выплатила как минимум 250 млн долл. Но это будет только начало. Итоговая сумма будет определяться размерами ущерба, нанесенного инвесторам. Prudential Securities должна выплачивать компенсации по обоснованным претензиям, сколько бы денег на это ни потребовалось.
«Это безумие, — сказал Артур Мэтьюз, выслушав это предложение. — Речь идет о бизнесе. Мы не можем согласиться взять на себя денежные обязательства, размеры которых не определены».
Маклукас стоял на своем.
«Если мы не сумеем прийти к соглашению по этому вопросу и вы будете предлагать то, что с точки зрения бизнес-анализа представляется смехотворным, нам придется оспорить вашу позицию в судебном порядке», — сказал Мэтьюз.
«Это ваше решение, — сказал Маклукас. — Но если в суд подадим мы, то не ограничимся денежными требованиями, мы постараемся лишить фирму лицензии. Вы не хуже меня понимаете, что в данных обстоятельствах фирма не может позволить себе даже помыслить о подобном повороте событий».
Мэтьюз согласился представить предложение SEC фирме. Но всем своим видом он ясно показывал, что будет выступать против его принятия.
Мэтьюз оказался верен своему слову. Он горячо доказывал Симмонсу, что фирма не может взять на себя неограниченные денежные обязательства. В таком случае никому не известно, во что это выльется в конечном итоге.
«Мы должны все хорошенько просчитать, — ответил Симмонс. — Обоснованные претензии обойдутся нам куда меньше 200 млн долл. Даже если цифра будет не окончательной, нам не придется платить больше».
Мэтьюз вновь принялся доказывать свое, но Симмонса было не переубедить.
«Мы должны разделаться с этим раз и навсегда», — сказал он.
Адвокатам приказали сказать SEC, что Prudential Securities согласна взять на себя неограниченные денежные обязательства при создании компенсационного фонда.
Снятие показаний Дарра по делу фондов, инвестирующих в энергетические компании, было запланировано на конец июля. Адвокаты истцов подали ходатайство на имя судьи Ливоде, прося заставить Prudential Securities представить отчет Locke Purnell. Адвокаты утверждали, что он необходим, чтобы должным образом расспросить Дарра о сомнительных частных сделках, о которых шла речь в Business Week два года назад. Судья Ливоде согласился и приказал выдать требуемый документ.
Prudential Securities сдалась очень быстро. Месяцы борьбы с SEC, регулирующими органами штатов и NASD были позади. Судья Ливоде рассматривал дело, потенциальный объем долговых обязательств по которому составлял 1,4 млрд долл., и Шехтер не хотел раздражать его.
Как только решение было принято, Шехтер переписал историю. Все сражения были забыты. Он держался так, словно получить отчет Locke Purnell может каждый, нужно только попросить.
«Мы с радостью предъявим этот отчет, — сказал Шехтер репортерам. — Нам нечего скрывать».
Эти слова окончательно лишили Шехтера доверия со стороны регулирующих органов штатов. Их сотрудники знали, что он лжет. Шехтер сделал это заявление именно в тот момент, когда представители штата Айдахо готовились подавать ходатайство против Prudential Securities, требуя выдачи отчета Locke Purnell. До подачи ходатайства оставалось несколько дней. Теперь в этом не было необходимости.
16 июля, в пятницу, по системе внутренней связи Prudential Securities зазвучал голос:
«Здравствуйте, это Уик Симмонс».
Фирма остро нуждалась в хороших новостях. Брокеры упали духом. Каждое утро в газетах появлялись новые заголовки и открывались новые факты. Бльшая часть рабочего дня уходила на то, чтобы отвечать на вопросы обеспокоенных клиентов. Те, кто занимался телемаркетингом, вынуждены были убеждать потенциальных клиентов, что на самом деле их фирма — не шайка проходимцев. Лучшим брокерам названивали агенты по найму, убеждая их уйти из фирмы. Симмонс решил, что должен что-то предпринять. И оптимальным вариантом, подумал он, будет разговор с брокерами.
Читать бесплатно другие книги:
