Вилла «Аркадия» Мойес Джоджо

Вчера вечером между ними так и носились искры, когда они обменивались шуточками. Можно подумать, они знали друг друга не несколько дней, а несколько лет. И на диване, как она заметила, когда вошла, никто не спал.

– Всегда приходится расплачиваться, если смешиваешь дело с удовольствием, – сказала она ему, отдавая ключи от машины. Она имела в виду выпивку, но он смерил ее сердитым взглядом – тем самым, каким, видимо, привык нагонять страх на своих подчиненных. Миссис Бернард просто улыбнулась. Она была крепким орешком, и такие, как он, ее не пугали. – До скорой встречи, мистер Джонс.

– Сомневаюсь, что она будет скорой, – ответил он, сел в машину, даже не бросив взгляда в сторону Дейзи, и был таков. Вполне возможно, что, заводя мотор, он буркнул себе под нос: «Женщины!»

– Какая же глупая у тебя мамочка, – тихо сообщила она Элли, когда они гуляли по саду. – Кажется, она чересчур буквально восприняла мой совет. Неудивительно, что сегодня она сама не своя.

А ведь действительно жаль. Вчера, когда она уходила, Джонс в подвыпившем состоянии, провожая ее до дверей, признался, что открыл для себя новую Дейзи, не унылую клушу, какой он ее считал, и даже не крутую девицу, какой она старалась выглядеть, а просто, как он выразился, удивленно покачивая головой, «прелестную девушку».

13

Камилла разгладила слой водорослей на туше миссис Мартиньи, проводя ладонями по животу и спине для ровного покрытия. Местами масса начала подсыхать, пришлось добавить грязевой мази – примерно так же бросают ложку томатного соуса на испеченную лепешку для пиццы. Действуя быстро, она отмотала нужное количество прозрачной пленки и закрыла ею живот миссис Мартиньи, обернула каждое бедро, а сверху укрыла двумя теплыми полотенцами, пока еще достаточно свежими, чтобы источать запах кондиционера для белья. Действовала Камилла уверенно и ловко, выдерживая точный ритм. Эту работу она могла бы выполнять во сне. Что было очень кстати, потому что мысли ее витали далеко: она все еще перемалывала разговор, состоявшийся несколько часов назад.

– Помощь нужна? – поинтересовалась Тэсс, сунув голову в приоткрытую дверь и впустив заодно непрерывно транслируемые крики китов и электронную музыку для расслабления. – У меня есть десять минут, прежде чем проявится мелирование миссис Форстер.

– Нет, у нас все в порядке. Если только… Миссис Мартиньи, не хотите чая или кофе?

– Не хлопочи, Камилла, дорогая. Я блаженствую и так.

Камилла не нуждалась в помощи. В скором времени ей понадобится работа. Она закрыла дверь, за которой осталась миссис Мартиньи с ее двадцатиминутным антицеллюлитным обертыванием, в очередной раз вспомнила утренние извинения Кей и почувствовала, что темные тучи, которые она так долго держала на расстоянии, все-таки сгустились над головой.

– Мне очень жаль, Камилла. Я знаю, ты любишь это место… И ты одна из лучших косметологов из тех, с которыми мне доводилось работать. Но Джон всегда хотел вернуться в Честер, и теперь, когда он ушел на покой, я уже не могу сказать ему «нет». Откровенно говоря, я считаю, что перемена пойдет нам на пользу.

– Когда планируешь продать? – поинтересовалась Камилла, стараясь сохранить спокойствие.

– Я пока не говорила ни Тэсс, ни другим, но хочу выставить салон на продажу на этой неделе. Надеюсь, мы сможем продать его как действующее предприятие. Но между нами говоря, Камилла, думаю, что Тэсс здесь не задержится. Ей уже сейчас не терпится сменить работу. Это заметно.

– Да. – Камилла попыталась улыбнуться. Ни одна из них не высказалась по поводу ее собственных перспектив найти работу.

– Прости, дорогая. Я так боялась тебе признаться. – Кей дотронулась до руки Камиллы, как бы извиняясь.

– Что за глупости. Делай то, что считаешь нужным. Какой смысл задерживаться здесь, если предпочитаешь жить в другом месте?

– Там мой сын, как тебе известно.

– Всегда хорошо быть рядом с родными.

– Мне очень его не хватало. А сейчас его жена, Дебора, ждет пополнения. Я тебе говорила?

Камилла правильно отреагировала, заинтересованно похмыкав. Она слышала свой голос, но он словно принадлежал другому человеку, который одобрял, удивлялся, успокаивал, пока она сама лихорадочно подсчитывала в уме, во что им обойдется ее увольнение.

Худшего времени, чтобы потерять работу, и быть не могло. Вчера вечером Хэл сообщил ей, что, если не получит заказа в ближайшие десять дней, придется признать поражение и свернуть бизнес. Все это он сказал на удивление спокойно, бесстрастно, но, когда она потянулась к нему в ту ночь, пытаясь утешить, он мягко ее оттолкнул и повернулся спиной в молчаливом укоре. Она не настаивала. Она теперь вообще ни на чем не настаивала. «Пусть он возвращается к вам постепенно» – так советовал семейный психолог. Он не сказал, что Камилле делать, если муж все-таки не вернется.

Камилла неподвижно сидела перед процедурной, вполуха слушая звуки, которые обычно дарили ей покой: тихое жужжание фена, шарканье мягких туфель по деревянному полу, обрывки болтовни.

То, что она потеряет работу, – не его вина, но он воспользуется этим обстоятельством для очередного самобичевания, очередного повода еще больше увеличить расстояние между ними. «Нельзя ему сейчас говорить, – подумала она. – Я не могу с ним так поступить».

– Все в порядке, Камилла?

– Все отлично. Спасибо, Тэсс.

– Только что записала миссис Грин на ароматерапию для лица на вторник. График у тебя заполнен, поэтому я предложила обслужить ее сама, – но нет, оказалось, что я не подойду… Она сказала, что хочет поговорить с тобой о чем-то. – Тэсс добродушно рассмеялась. – Как бы я хотела узнать, что эти женщины тебе рассказывают, Камилла. Полагаю, однажды ты станешь сенсацией для «Мировых новостей».

– Что?

– Я имею в виду все их романы, откровения. Я знаю, ты очень осторожна, но, бьюсь об заклад, наш городишко – рассадник дурного поведения.

* * *

В четверти мили от дома, на берегу, Дейзи сидела на небольшой площадке, поросшей дерном, в нескольких футах над бухтой. Элли спала в коляске. Небо было ярким и безоблачным, волны вежливо плескались, тихо перекатываясь взад и вперед по пляжу. В руке Дейзи держала письмо.

Ты, наверное, в ярости на меня. Я бы не стал тебя винить. Но, знаешь, Дейзи, у меня было время подумать, и одно я понял: у меня не было возможности захотеть ребенка. Меня просто поставили перед фактом. И хотя я люблю ее, мне не нравится то, как ее появление повлияло на нас, на наши жизни…

Она не плакала. Холод, сковавший сердце, не позволял ей плакать.

Я скучаю по тебе. Мне очень тебя не хватает. Но я по-прежнему растерян и пока не знаю, что со мной творится. Не могу спать. Доктор прописал мне антидепрессанты и посоветовал обратиться к специалисту, чтобы выговориться, но, мне кажется, это будет очень больно. Мне ужасно хочется тебя увидеть… Но я пока не уверен, что эта встреча что-то прояснит…

В письмо он вложил чек на пятьсот фунтов. Сумма была списана со счета его матери.

Просто дай мне время. Я свяжусь с тобой, обещаю. Но мне нужно больше времени. Я очень виноват перед тобой, Дейзи, и чувствую себя полным ничтожеством, понимая, что причинил тебе боль. Иногда я себя ненавижу…

И далее в том же духе. Только о себе самом, своей травме, своей борьбе. Ни одного вопросительного знака: как там поживает его дочурка? Перешла ли на прикорм? Спокойно ли спит по ночам? Держит ли игрушки своими маленькими розовыми пальчиками? И как со всем этим справляется она? Если он и упоминал Элли, то только в связи с собой. Его эгоизм, думала Дейзи, сравним только с полным отсутствием самоосмысления. «Я хотела, чтобы у тебя был отец, – мысленно сказала она дочери. – Я хотела, чтобы ты знала, что такое родительское обожание, на которое ты имеешь полное право. А вместо этого ты получила зацикленную на себе медузу».

И все же в письме улавливалась манера его речи, призрачное эхо эмоциональной несдержанности, которую она так долго в нем любила. А еще честности, которой она, видимо, не ожидала. Он не знал, готов ли к ребенку. И прямо об этом говорил. «Когда бизнес наладится, детка», – обычно отмахивался он. Или: «Когда мы немного подкопим денег». Даниель, наверное, пришел в ярость, когда она сообщила ему, что беременна, однако хорошо скрыл свои чувства. Делал вид, что поддерживает ее, ходил на все занятия и УЗИ, говорил правильные вещи. В конце концов, это не ее вина, не раз повторял он. Они вместе несут ответственность. «Для танго нужны двое», – добавляла Джулия.

Но, как оказалось, не всегда.

Дейзи, сидя на траве, впервые позволила себе виновато заглянуть в прошлое. Еще до Элли. Когда она взяла упаковку таблеток, посмотрела на нее и выбросила. Это произошло четырнадцать месяцев тому назад.

* * *

– Две комнаты закончены. Хотите взглянуть?

Миссис Бернард вынула проснувшуюся Элли из коляски, когда Дейзи, вернувшись, закрывала за собой большую белую дверь.

– Кровати подвезут завтра, и тогда у них будет вполне жилой вид. Звонили насчет жалюзи. Мастер перезвонит позже.

Дейзи, замерзшая и усталая, стянула с себя пальто и бросила на стол будущего администратора. Этот стол тридцатых годов прошлого века она отыскала в Камдене, его доставили на прошлой неделе, но она до сих пор не сняла с него защитную пузырчатую пленку. Хотела показать стол Джонсу, но они ни разу не поговорили за десять дней, что прошли после их последней встречи. Миссис Бернард, пребывая в необычном для нее веселом расположении духа, позвала Дейзи за собой:

– А теперь, глядите, они начали работу в саду. Я хотела вам позвонить, но подумала, что вы скоро вернетесь.

Дейзи взглянула на террасный сад, где отобранные деревья и кустарники высаживались в свежеудобренную землю. Разросшиеся кусты сирени и глицинии дипломатично подрезали, отодвинули на задний план, оставив намек на дикорастущие заросли и волшебство. Сами террасы отдраили и восстановили, и теперь они блестели чистотой на фоне окружавшей их зелени. Запах шалфея и чабреца с новых травяных грядок смешивался с ароматом буддлеи, чьи длинные тонкие ветви сгибались под тяжестью цветов.

– Совсем другое дело, правда? – Миссис Бернард сияла, показывая изменения малышке Элли.

Ей нравилось это, успела заметить Дейзи и подумала с болью, что с Камиллой у нее не было такой возможности.

– Дело спорится, – сказала Дейзи, озираясь вокруг не без удовольствия, которое вытеснило черную безысходность, куда в последнее время проваливалось все хорошее. Они по-прежнему отставали по срокам, но все постепенно налаживалось.

Комнаты, где требовалось прорубить двери, стояли открытые и яркие, а недавно установленные электронные жалюзи позволяли свету проникать сквозь застекленную крышу, когда требовалось, и спасали от слепящей жары в полдень. По крайней мере в три спальни осталось только завезти мебель. Их заново отштукатуренные стены источали пьянящий запах свежей краски, а натертый паркет в елочку был покрыт слоем строительной пыли, которая исчезнет только с уходом строителей. На кухне установили оборудование из нержавеющей стали, а также промышленные холодильники и морозильники, и все ванные комнаты, кроме одной, уже были оснащены сантехникой. Покончив с основной работой, Дейзи теперь продумывала детали. Это занятие у нее всегда получалось лучше всего. Она часами изучала единственный лоскут старинной ткани или просматривала справочную литературу, чтобы узнать, как развешивались картины или хранились книги, и была при этом счастлива. На следующей неделе, говорила она себе, они усядутся с миссис Бернард и просмотрят все фотоальбомы. Эту роскошь она себе не позволяла до тех пор, пока «работа Даниеля», как она ее называла, не будет закончена.

– Ой, забыла. Они уберут оттуда угловую скамейку. Древесина прогнила насквозь. Но столяр уверяет, что сможет сделать такую же. Я решила, что не стоит заказывать ее по каталогу. Жасминовые кусты придется разредить, так как они душат сточную канавку. Я не возражаю. Я сама их посадила, когда Камилла была маленькая. Запах, знаете ли. Она любила все, что хорошо пахло.

Дейзи нахмурилась, глядя на пожилую женщину:

– Вам действительно все равно?

– Вы о чем?

– Обо всех этих переменах. Этот дом много лет был ваш, а теперь я разрушаю его, переделываю по-своему. От прежнего ничего не останется.

Миссис Бернард сразу помрачнела.

– А с чего бы мне возражать? – раздраженно спросила она, пожав плечами. – Какой смысл оглядываться назад? Незачем держаться за то, чего уже нет.

– Но это ваша история.

– Неужели вы предпочли бы, чтобы я ходила здесь темнее тучи и ныла целыми днями, указывая вам, что «в мое время все было не так»?

– Нет, конечно… Просто…

– Просто старики вечно сокрушаются о прошлом. Так вот, я не подкрашиваю волосы синькой, у меня нет проездного на автобус, и мне абсолютно все равно, как вы покрасите стены – в горошек или в полоску… Поэтому делайте что хотите. Я все время вам это говорю. И перестаньте искать у всех одобрение.

Дейзи поняла, что разговор окончен. Прикусив губу, она вернулась в дом, чтобы приготовить чай. На кухне уже хозяйничал Эйдан, прораб. За его спиной тихо мурлыкало радио.

– Она сказала вам о собрании? – Он выжал чайный пакетик пальцами. Его худое лицо было забрызгано бледной бирюзовой краской.

– О каком собрании?

– Хозяйка «Ривьеры» созывает собрание насчет вашего заведения. Хочет, чтобы совет остановил работы.

– Вы шутите?

– Какие тут шутки. – Он бросил пакетик в полиэтиленовый мешок, заменявший мусорное ведро, и прислонился к новой плите. – Вам стоило бы туда сходить сегодня вечером. Я бы и прежнего хозяина захватил с собой. Вы же знаете, какие в таких местах бывают женщины. Просто ужас.

– Одна такая запугала меня до жути, – вмешался в разговор Тревор, сантехник, зашедший в поисках печенья. – Лет под шестьдесят, с собакой на поводке – верно? Прихватила меня у газетного киоска, когда я покупал курево, и завела старую песню. Мол, я не знаю что делаю, открываю ящик Пандоры или еще там чего.

– Все дело в баре, – заявил Эйдан. – Не желают они иметь бар.

– Ну разве бывает отель без бара?

– Не спрашивайте меня, милая. Я просто передаю, чем они все недовольны.

– О черт! Что же нам теперь делать? – Надломленное самообладание Дейзи, едва собранное по кусочкам, вновь развалилось.

– Что значит – делать? – В дверях стояла миссис Бернард, покачивая Элли. – Тут нечего делать. Нужно просто пойти туда, выслушать все, что она хочет сказать, затем встать и объяснить им, что все они отсталые дураки.

– Они прекрасно это воспримут, – усмехнулся Тревор.

– Тогда скажите им, чем на самом деле занимаетесь. Завоюйте их.

– Выступить на публике? – У Дейзи округлились глаза. – У меня не получится.

– Что ж, тогда вызовите сюда мистера Джонса. Пусть он выступит.

Дейзи вспомнила два разговора, состоявшиеся после его отъезда. Она сразу поняла, что он воскресил свое предыдущее мнение о ней: психованная, дерганая, не заслуживающая никакого доверия. И говорил он с ней как-то пренебрежительно, хотя и осторожно. Разговоры обрывал резко, бросая трубку. А когда Дейзи, все еще переживая по поводу своего срыва, спросила его, как ей казалось, примирительным тоном, когда он снова приедет, то в ответ услышала: «Зачем? Разве вы не считаете, что способны самостоятельно справиться?»

– Нет, – с жаром отрезала она. – Мне он здесь не нужен.

– А мне кажется, он сможет их угомонить, в отличие от вас.

– Мы никуда не пойдем. Пусть наш отель говорит за себя.

– О, вот это храбрость! Пусть Сильвия Роуан беспрепятственно обливает вас грязью на каждом углу.

Презрительный тон миссис Бернард вызвал у Дейзи глубокую досаду. Что-то слишком часто она прибегала к этому тону.

– Послушайте, я не выступаю на публичных собраниях.

– Ну и глупо.

– Что такое?

– Вы отказываетесь вступиться за свою работу. Вы отказываетесь позвонить Джонсу, потому что сваляли с ним дурака. Вы предпочитаете сидеть здесь и позволять другим вытирать о вас ноги. Это глупо.

Дейзи решила, что с нее довольно.

– А вы в своей жизни, наверное, ни разу не ошибались. Вышли замуж за приличного мужчину, завели семью, со временем стали играть заметную роль в обществе. Ни разу не мучились сомнениями. Что ж, браво, миссис Бернард.

– Это лишний раз доказывает, что ничегошеньки вы не знаете. Я просто говорю, что в ваших обстоятельствах вам необходимо уметь постоять за себя.

– В моих обстоятельствах? У меня нет позорного клейма на лбу, миссис Бернард. За пределами благообразного Степфорда с его женами есть люди, которые самостоятельно растят детей, и никто не считает, что у них какие-то особые «обстоятельства», как вы выразились.

– Я хорошо сознаю…

– Это был не мой выбор, понятно? Я думала, что создаю семью. И никак не предполагала, что стану матерью-одиночкой. Или вы полагаете, что у меня было в планах поселиться на строительной площадке с малышкой, чей отец даже не знает, как она теперь выглядит? И жить среди горластых теток? Вы думаете, я именно этого хотела?

Тревор и Эйдан переглянулись.

– Зачем же впадать в истерику?

– Так перестаньте ко мне придираться.

– А вы не будьте такой обидчивой.

Наступила короткая пауза.

– И что вы имели в виду, сказав, что я сваляла с Джонсом дурака?

Миссис Бернард бросила взгляд на мужчин:

– Я не уверена, что мне следует это говорить.

– Что говорить?

– Не обращайте на нас внимания. – Эйдан снова прислонился к плите, держа в руке кружку с чаем.

Впервые миссис Бернард выглядела несколько смущенной.

– Что ж. Вы, наверное, думали, что поступаете правильно… Не стоите на месте…

– Вы это о чем?

– О вас и о нем. В то утро.

Дейзи, нахмурившись, ждала.

Мужчины замерли, прислушиваясь.

– Молодые люди в наше время другие… Все теперь другое…

– О боже! Так вы решили, что я с ним переспала? Ушам своим не верю!.. – Дейзи невесело рассмеялась.

Миссис Бернард прошагала мимо нее и принялась показывать в окно малышке Элли что-то чрезвычайно интересное.

– К вашему сведению, миссис Бернард, хотя это никоим образом вас не касается, мы с мистером Джонсом и пальцем не коснулись друг друга. Он остался в доме только потому, что вы забрали его ключи от машины. Другой причины не было.

– А он видный мужчина, – вмешался Тревор.

– Видный. Будь я девушкой, обязательно пошел бы с ним на свидание, – поддакнул ухмылявшийся Эйдан.

Миссис Бернард развернулась и пошла к двери, ни на кого не глядя.

– Я никогда не говорила ничего подобного, – заявила она. – Я просто подумала, что вам не следовало напиваться в его присутствии, только и всего. Он ведь ваш начальник. Но я не буду больше высказывать свое мнение, если вам оно не интересно.

– Вот и хорошо. По правде говоря, я хочу одного: чтобы меня оставили в покое.

– Это очень легко. Вот, держите ребенка. А мне пора. Нужно еще пройтись по магазинам. – Она сунула ребенка в руки Дейзи и вышла из дома.

* * *

– Дейзи? Все в порядке?

– Нет. Да. Не знаю. Просто мне хотелось услышать родной голос.

– Что случилось, дорогая?

– Ничего особенного. Обычные трудности со строительством. – Она провела по трубке пальцем. – Пришло письмо от Даниеля.

– А вот это плохо. Я надеялась, он умер. Так что же он пишет?

– У него душевный разлад. Он несчастен.

– Бедняжка Даниель. Какое благородство. И что он теперь намерен делать?

Дейзи поняла, что звонить Джулии не стоило.

– Ничего. Он… Он пока разбирается в себе.

– А какая тебе отводится роль?

– Забудь об этом, Джу. Давай поговорим о другом. Элли прекрасно себя чувствует. Она хорошо усваивает прикорм и уже пытается самостоятельно сидеть. От морского воздуха у нее розовые щечки. Как только разберусь с делами и когда станет теплее, собираюсь отнести ее поплескаться.

– Господь ее благослови… Может быть, мне приехать и навестить вас обеих? Я так скучаю по крошке.

Дейзи терпеть не могла это слово.

– Пусть пройдет эта неделя. Я тебе позвоню.

– Тебе совсем не обязательно это делать, Дейзи. Ты можешь вернуться к нам. В любое время, когда захочешь. Дон сказал, что мне не следовало отпускать тебя туда одну.

– Со мной все в порядке.

– Обещай, что подумаешь. Если станет невмоготу. Не хочу, чтобы ты страдала от одиночества.

– Я подумаю, Джу.

– Кроме того, Дейзи, это все-таки Эссекс.

* * *

Общественный центр Олдермана Кеннета Эллиотта отменил вечер бинго, и те несколько пенсионеров, которые прибыли на игру, не обрадовались перспективе собрания. Некоторые остались стоять снаружи, безутешно обмениваясь громкими репликами, словно не зная, то ли оставаться, то ли возвращаться домой, тогда как другие заняли свои заплесневелые пластмассовые стулья, держа карточки наготове – так, на всякий случай. Ведущий бинго, бывший диджей, лелеявший надежду получить работу на круизных кораблях, стоял перед зданием, остервенело курил и думал о пятнадцати фунтах, которые теперь не лягут к нему в карман. Все это могло объяснить плохое настроение тех жителей Мерхема, которые, не побоявшись внезапных ливней, все-таки пришли.

Центр размещался в низком темном здании, воздвигнутом в конце семидесятых без каких-либо эстетических соображений как внутри, так и снаружи, – простой, плохо отапливаемой коробке, в которой дневной клуб для молодых мам, «Встречи по вторникам» и бинго вежливо сражались за дни посещений и место, чтобы расставить стулья и подавать апельсиновый напиток, дешевое сухое печенье и чай из капризного огромного самовара.

На стенах вестибюля висели ксерокопии формата А4, рекламирующие автобусную службу по вызову, анонимное общество по борьбе с наркотиками и новые игровые сеансы для детей с умственными или физическими недостатками. Тут же висело объявление размером поменьше, не замеченное бывшим диджеем, которое сообщало об отмене вечера бинго в этот четверг. Но всех затмевал новый плакат, в два раза больше, чем остальные, со словами «SOS – Спасите Наши Стандарты», выведенными по трафарету сиреневыми чернилами. Плакат убеждал жителей Мерхема остановить пагубную реконструкцию объекта, по неизвестной причине названного «Дом актрисы», чтобы защитить молодежь и традиционный образ жизни Мерхема.

Дейзи посмотрела на все это, взглянула на публику, состоящую в основном из пожилых людей, которые, шаркая, рассаживались по местам, выжидающе глядя на сцену, и подавила желание повернуться и направиться обратно в «Аркадию», где было относительно безопасно. Ее остановила лишь мысль, что оба, и Джонс и миссис Бернард, правы: она действительно слабая, бесхребетная размазня. Непригодная для дела. Дейзи вынула из коляски Элли, одновременно освобождая ее от тысячи одежек, напяленных миссис Бернард, задвинула коляску в угол и незаметно устроилась в конце зала, в то время как местный мэр, маленький толстенький человечек, с явным удовольствием перебирая массивную цепь на груди – символ власти, без всяких преамбул представил Сильвию Роуан.

– Дамы и господа, я постараюсь быть краткой, так как знаю, что вам всем не терпится разойтись по домам. – Миссис Роуан, принаряженная, в красном пиджаке свободного покроя и юбке в складку, стояла перед залом, сложив руки под грудью. – Хочу поблагодарить вас за такую великолепную явку – свидетельство того, что дух общественности еще жив в некоторых частях нашей любимой страны! – Она улыбнулась, словно ожидая аплодисментов, но, услышав лишь жиденький рокот одобрения, продолжила: – Как вам известно, я созвала это собрание потому, что мы долгие годы защищали Мерхем от пути, по которому пошли Клактон и Саутенд. Несмотря на значительное сопротивление, нам всегда удавалось ограничить возможности для свободной продажи алкоголя в этом городе. Возможно, некоторые считают нас отсталыми, но мне больше нравится думать, что мы в Мерхеме сохранили определенное чувство семьи, некий стандарт нашего маленького городка, не позволив появиться на его улицах бесчисленным пабам и ночным клубам. – Она улыбнулась, услышав сдержанное «верно, верно» с задних рядов. Дейзи тихонько покачивала Элли. – Мерхем, как мне кажется, один из самых приятных приморских городков Англии. И для тех, кто желает выпить, есть ресторан мистера и миссис Дельфино, присутствующих здесь, индийский ресторан и наше заведение в отеле «Ривьера». Этого всегда было более чем достаточно для жителей нашего города. Нам удавалось сдержать наплыв… как бы точнее выразиться… нежелательных элементов, которых традиционно привлекают приморские города. Но теперь… – Она оглядела зал. – Над нами нависла угроза.

Зал молчал. Тишину лишь временами нарушало шарканье ног или звонок мобильного телефона.

– Несомненно, мы все рады видеть обновление одного из наших красивейших зданий, – продолжала Сильвия Роуан. – К тому же представитель местного строительного комитета заверил меня, что все изменения не противоречат истории дома. Те из нас, кому эта история известна, наверное, удивятся: что бы это значило? – Она нервно хихикнула, и ее смешок подхватили несколько стариков из зала. – Но, как вам известно, дом восстанавливают не для частного использования. «Дом актрисы», как называют его старожилы, должен превратиться в отель для лондонцев. Всем заправляет, ни больше ни меньше, как владелец ночного клуба в Сохо, которому понадобилось место для таких же типов, как он, что будут приезжать сюда из города на отдых. Так спросим же себя: действительно ли нам нужны выходцы из Сохо, которые превратят Мерхем в частную площадку для своих игр? Мало того, новый владелец добивается разрешения на… – Она сверилась с листком, который держала в руке, – на устройство взлетно-посадочной полосы. Можете представить, какой будет стоять шум, если в любое время дня и ночи здесь будут приземляться вертолеты. И речь идет не об одном, а о двух барах, работающих глубоко за полночь. Так что городок наводнят всевозможные типы, которые будут бродить здесь в пьяном виде, привезут с собой наркотики и бог знает что еще. Итак, дамы и господа, лично я этого не потерплю. Думаю, нам следует повлиять на нашего местного члена парламента, а также нашего чиновника по строительству и заставить их отозвать разрешение на открытие отеля. Мерхему этот отель не нужен! Город против! – Она закончила на высокой ноте, размахивая мятым листком над головой.

Дейзи увидела одобрительные кивки, и сердце ее упало.

Вперед вышел мэр, поблагодарил раскрасневшуюся миссис Роуан за ее «эмоциональную речь» и спросил у присутствующих, не хочет ли кто-нибудь еще высказаться. Дейзи подняла руку и мгновенно оказалась под прицелом двух сотен пытливых глаз.

– Э-э-э… Меня зовут Дейзи Парсонс. Я дизайнер, который…

– Громче! – раздался возглас с передних рядов. – Мы вас не слышим.

Дейзи вышла в проход между рядами и набрала в легкие побольше воздуха. Он оказался дымным, со смесью нескольких дешевых ароматов.

– Я дизайнер, отвечающий за реставрацию виллы «Аркадия». Я внимательно выслушала все, что сказала миссис Роуан. – Она смотрела поверх голов и не вглядывалась в лица, боясь, что иначе просто замолчит. – Я понимаю ваши чувства насчет дома, и это достойно восхищения. Дом прекрасен. Если кто-нибудь хочет прийти…

– Громче! Мы по-прежнему вас не слышим!

Дейзи продолжила:

– Если кто-нибудь хочет прийти и посмотреть, что мы делаем, то встретит радушный прием. Я бы очень хотела выслушать любого, кто знаком с историей дома или с его предыдущими обитателями, поскольку мы хотим вернуть элементы прошлого в новый декор. Хотя об этом не говорится в проекте, на самом деле мы очень стараемся сохранить прежний дух и характер здания.

Элли, прижатая к боку, зашевелилась, ее яркие круглые глазки сияли, как стеклянные пуговицы.

– Миссис Роуан права, мы действительно подали заявку на строительство вертолетной площадки. Но она не испортит городскую панораму, будет действовать только ограниченный период времени в течение дня, и, если честно, я думаю, что у нас вообще не дойдут до нее руки. Уверена, большинство гостей воспользуются машиной или поездом. – Она оглядела бесстрастные лица. – Мы на самом деле запросили лицензию на два бара: один снаружи и один внутри. Но в «Аркадию» будут приезжать не какие-нибудь молокососы, которые накачиваются дешевым сидром и устраивают драки на пляже. Это все состоятельные, цивилизованные люди, которым нужна порция джина с тоником и бутылка вина к обеду. Скорее всего, вы даже не заметите их присутствия.

– Из этого дома доносится шум, – перебила Сильвия Роуан. – Устроите бар снаружи – начнет грохотать музыка, а если с той стороны задует ветер, то ее придется слушать всему городу.

– Я не сомневаюсь, что мы найдем выход из положения, если вы поделитесь своими опасениями с хозяином.

– Вы не понимаете одного, мисс Парсонс. Мы все это видели раньше. В доме устраивались вечеринки, всевозможное веселье, и нам еще тогда это не нравилось. – По залу прокатился шепот одобрения. – Не говоря уже о том, как это скажется на наших ресторанах.

– В них появится больше клиентов. Как и во всем городе.

Элли ни с того ни с сего расхныкалась. Дейзи переложила ее на другую руку и, несмотря на раздражающий плач ребенка, попыталась сосредоточиться на полемике.

– Зато прежние клиенты уйдут.

– Мне кажется, они из разных кругов. – Стоя посреди зала, Дейзи впервые в жизни чувствовала себя такой одинокой.

– Вот как? И к какому же кругу, по-вашему, принадлежит наша клиентура?

– Ради всего святого, Сильвия, тебе прекрасно известно, что те люди, которые приходят на воскресный чай в твой драгоценный отель, вряд ли будут играть на барабанах и трубах, или как там это называется, в каком-нибудь современном баре.

Дейзи взглянула налево и увидела миссис Бернард, которая поднялась из рядов. Муж сидел по одну сторону от нее, а Камилла с Хэлом – по другую. Пожилая женщина развернулась, вглядываясь в лица вокруг себя.

– Этот городок умирает, – произнесла она, медленно и четко выговаривая каждое слово. – Он на последнем издыхании. И это всем нам известно. Школу грозятся закрыть, половина магазинов на главной улице заколочена или отдана под благотворительность, а наш рынок уменьшается с каждой неделей, потому что не хватает покупателей, чтобы удержать продавцов на плаву. Исчезают даже заведения, предоставляющие ночлег с завтраком. Нам нужно перестать оглядываться назад, перестать противиться любым изменениям и впустить немного свежего воздуха. – Она взглянула на Дейзи, которая сунула мизинец в рот Элли и раскачивалась, приподнимаясь на цыпочки. – Нам не хочется принимать новшества в нашу среду, но, если мы хотим, чтобы наш бизнес выжил и молодежь смогла бы строить свое будущее здесь, придется привлечь новых людей. Лучше богатые клиенты из Лондона, чем вообще никаких клиентов.

– Ничего бы этого не случилось, если бы сохранилась Ассоциация владельцев гостиниц, – высказалась пожилая дама из первого ряда.

– А что произошло с этой ассоциацией? Она перестала существовать, потому что для нее не нашлось достаточно гостиниц. – Миссис Бернард повернулась и презрительно взглянула на Сильвию Роуан. – Сколькие из вас могут похвастать увеличением прибыли за последние пять лет? Ну же, смелее!

Все дружно покачали головами, неразборчиво бормоча.

– Вот именно. А все потому, что мы превратились в отсталых и негостеприимных людей. Спросите у хозяев больших домов. Мы теперь даже не способны привлечь на отдых семьи, наш хлеб насущный. Нам бы радоваться изменениям, а не отвергать их. Ступайте по домам и подумайте хорошенько, прежде чем начнете выбивать почву из-под ног наших начинаний.

Раздались робкие аплодисменты.

– Ну да, конечно, что же вам еще говорить?

Миссис Бернард повернулась лицом к Сильвии Роуан, которая вперила в нее суровый взгляд.

– Новый хозяин, вероятно, щедро заплатил вам за дом. И по всей видимости, продолжает платить. Поэтому вряд ли вас можно считать беспристрастной.

– Если ты до сих пор не усвоила, Сильвия Холден, что я всегда твердо знаю, чего хочу, тогда ты стала еще глупее, чем была девчонкой. Вот и весь сказ.

В конце зала раздались смешки.

– Да, что ж, зато мы все знаем, какой девушкой…

– Дамы, дамы, довольно! – Мэр, видимо испугавшись, как бы пожилые дамы не устроили кулачный бой, втиснулся между двумя женщинами. Дейзи поразилась, с какой неприкрытой враждебностью они смотрели друг на друга. – Благодарю вас, благодарю. Вы обе дали нам пищу для размышлений. Пожалуй, теперь нам следует проголосовать…

– Ты же не думаешь, что все забыто? Сейчас уже никто об этом не говорит, но мы все равно помним.

– Миссис Роуан, прошу вас, посчитаем голоса и посмотрим, как обстоят дела, прежде чем двигаться дальше. Поднимите руки те, кто против… или не совсем за перестройку «Аркадии».

– Перестань жить прошлым, глупая женщина, – громким шепотом сказала миссис Бернард и села рядом с мужем. Тот сказал ей что-то на ухо и похлопал по руке.

Дейзи, затаив дыхание, оглядела зал. Руку подняли почти три четверти голосовавших, как ей показалось.

– Кто «за»?

Она подошла к коляске и усадила туда протестующую дочь. Она сделала то, что обещала. Час был поздний, Элли пора спать, а ей хотелось оказаться в том месте, которое она начала считать своим домом. За отсутствием иного выбора.

* * *

– Ну что, предаешься тоске? – В дверях гостиной возникла миссис Бернард, держа под мышкой стопку папок.

Дейзи лежала на диване с письмом Даниеля в руке, слушала радио и действительно предавалась тоске, как выразилась миссис Бернард. При появлении пожилой женщины она рывком села и подвинулась к краю, освобождая для нее место.

– Совсем немножко, – призналась она, слегка улыбнувшись. – Я даже не представляла, сколько у этого дома противников.

– Сильвия Роуан.

– Но и другие против. Все это здорово действует на нервы… – Она тяжело вздохнула.

– И теперь ты думаешь, стоит ли игра свеч.

– Да.

– Не обращай внимания на эту публику, – усмехнулась миссис Бернард. – Не забывай, на собрание явились только местные кумушки. И те, кто рассчитывал сыграть в бинго. А те, кому все равно, сидели дома. К тому же отобрать уже выданное разрешение не так-то просто, что бы ни думала та дуреха. – Миссис Бернард взглянула на Дейзи не то вопросительно, не то с тревогой и принялась задумчиво разглядывать свои руки. – Моему конфликту с той семейкой скоро сорок лет. Удивительно, как долго живет неприязнь в маленьком городке. Разумеется, все они общаются с Камиллой, но она знает, что меня эти люди не интересуют, поэтому ничего мне не рассказывает. Как бы там ни было… – Она вздохнула. – Я пришла сказать, чтобы ты даже не думала бросать начатое. Только не сейчас.

Они помолчали. Элли наверху тихо застонала во сне, и на детском мониторе появилась рябь из цветных огоньков.

– Наверное, вы правы. Спасибо… А еще спасибо за то, что пришли на собрание и выступили. Это было… здорово.

– Вовсе нет. Просто я не хотела позволить той несчастной думать, что все будет, как она захочет.

– Тем не менее у нее сильная поддержка. Жителям действительно не нравится перспектива появления чужих людей. Разве я не права?

Пожилая женщина хмыкнула. Лицо ее смягчилось.

– Никогда ничего не меняется, – сказала она спокойно. – Все как было, так и есть. – Она вынула из стопки одну папку. – Вот что. Ступай-ка и принеси мне бокал вина, а я покажу тебе, каким этот дом был раньше. Тогда ты поймешь, что я имею в виду.

– Фотографии!

– Приличного вина. Французского. Если это будет «Блю Нан» или то, о котором вы говорили с мистером Джонсом в ту ночь, можешь не беспокоиться.

Страницы: «« ... 1112131415161718 ... »»