Перевод Гоблина Гареев Зуфар
Ir_Ku:
Возможно.
Gapsten:
Странно. Расскажи мне о своем оргазме. Ты его часто испытываешь?
Ir_Ku:
Иногда во сне… примерно раз в месяц… Но наяву – ни разу в жизни. Хотя могу изобразить.
Gapsten:
Как выглядит мужчина, с которым ты бываешь во сне?
Ir_Ku:
Это не мужчина. Он бы мне мешал. Там я одна. И вокруг меня… атмосфера мужчины, хотя его самого нет. Эта атмосфера меня обволакивает… высшей степенью доверительности… И какие-то губы целуют меня между лопаток. Даже не целуют, а чего-то тихонько говорят… И я чувствую ветерок дыхания… И так долго… Минута… Пять минут… Они говорят и говорят, а я лопатками слушаю… Понимаешь?
Gapsten:
И все женщины такие?
Ir_Ku:
Наверно большинство. Они редко чувствуют эту доверительность.
Gapsten:
Туалет – это была ошибка?
Ir_Ku:
Мой таинственный заказчик! Есть старая истина: женщина любит ушами. Возможно, она и кончает ушами…
Gapsten:
Что ты сейчас испытываешь?
Ir_Ku:
Чувство комфорта. Я не подозревала, что секс может так начинаться…
Gapsten:
Это – начало секса?
Ir_Ku:
Для меня – да. А теперь мы наверно отдохнем, правда? А какой будет третий сценарий?
Gapsten:
Тебе принесут письмо. Там будет все написано подробно, что ты должна делать… Это будут фак-машины.
Ir_Ku:
Фак-машины? Это похоже на новую ошибку…(Смайлик: плачу в платочек)
Gapsten:
Это моя неотступная мечта.
«Новая ошибка…»
Ну, ошибок в этой жизни много. Не только мужских, но и женских. Какую-то ну просто глобальную ошибочность своей жизни порой ощущает Софа.
«Зачем я на свете такая тупая-тупая?» – иногда думает она про себя.
Вот, например, довольно типичная для девушек проблема: многие табуированные слова она не в состоянии произнести вслух собеседнику на том конце провода.
– Ну что ж, – как обычно вздыхает Валерий Яковлевич, в принципе не одобряющий, когда очень уж молодые девушки напрашиваются к нему на работу. – Будем учиться, дружок…
Втайне он надеется, что у Софы в конце концов ничего не получится, что она рано или поздно уволится сама.
Перед Софой стопка распечаток из Интернета. Она готова к тренингу, – она готова звонить своему любимому парня Михе, которому читает вечерами тексты, пытаясь быть очень откровенной.
Перед этим она читает вслух в одиночестве.
– «Когда твой нахальный дружок вошел в мою дырочку, не предназначенную для этого, из меня потекли венерические соки…»
Софа делает паузу.
– Венерические соки… Блин, ну это же перевод Гоблина!
– Это кошмар… – кричит она нервно. – Или опечатка? Что за венерические соки?!
Полуглухой дедушка из другой комнаты интересуется:
– Что?
Входит:
– Какой сок, София?
– Я не тебе.
– Морковный мне можно. Но после еды.
Софа звонит Михе.
– Вот послушай… Из меня потекли венерические соки… Ну, как это может быть? Какие еще венерические соки? Это менструация?
– Нармал, – отвечает Миха.
– Это не мерзко?
– Нармал.
– Ты еще не закончил репетицию? – догадывается Софа.
– Нармал.
В самом деле, репетиция группы «Хан» еще не закончена. Толстопузый Хан в черной толствоке визжит на весь подвал:
– Миха, ну сколько сюда будут звонить твои телки?! Выруби сотик!
Софа слышит слова Хана, ее возмущению нет предела.
– Я не телка, я – Софа! – кричит она в трубку. – Софи!
Между тем, в целом проблема межполовых отношений выглядит не так удручающе, если ориентироваться не только на Софу. В вопросах любовных отношений можно вполне обойтись без неких венерических соков, м-да…
По крайней мере китайца Го Су Ланя они точно не волнуют, как и его подопечную: красавицу с лошадиной челюстью Пенелопу.
Поздней ночью в скромно обставленном жилище одинокого гастарбайтера Го Су Лань освежает свое сутенерское объявление на Гей. ру, которое нынче выглядит куда привлекательнее, чем в прошлый раз.
Убедитесь сами.
«Знойная транси Пенелопа Крус – твоя девочка! Проведу ночь с щедрым взрослым господином за 40. Я умна, очаровательна, грудь полуторка, но все говорят, что тянет на двушку. Интересы: кино, фэшн, театр, классные тусовки, стиль, модные книги, музыка, литература, фитнес. От 3000р за час, 9000 за ночь. Торг невозможен. Чмоки-чмоки!»
Го довольно потирает руки.
Не прошло и получаса, как поступает первое предложение от щедрого господина… второе… Остановились на третьем. Там не господин, а целая бригада щедрых господ – гастарбайтеров-строителей.
…Ранним утром из калитки огороженной стройки выходят Го и Пенелопа. Как всегда у Пенелопы в руках Эсмеральда.
Пенелопа довольно охает:
– Го… Господи, каждый таджик в два захода, а бригадир – трижды. Ему я бонус дала.
– Бонус? – не понимает Го.
Он достает деньги, шелестит и самодовольно крутит пятисотками:
– Я только такой бонус знаю.
– Неужели сегодня никто меня не будет пинать, Эсмеральдочка? – Пенелопа счастливо целует собачку. – Неужели?
– Ты хорошо поработала.
Накаркала болтливая Пенелопа, точно накаркала!
В калитке показывается толпа разъяренных таджиков. Кто-то натягивает треники, кто-то майку, кто-то прихватил ломик, которым обычно проламывают череп.
– Ой, кажется, я опять ошиблась. Бежим, Го!
– Почему? Что такое? – припускает китаец.
Пенелопа улепетывает с туфлями в подмышках.
– Кажется, они хотят еще, а я уже не могу! Я конечно, красавица, как ты знаешь, но моя задница не безразмерная!
Вопли строителей все ближе и ближе:
– Сумку покажи… Сумку покажи, шлюха!
– А зачем вам моя сумочка, мальчики… Нельзя смотреть женскую сумочку, некрасиво… Там могут быть интимные вещи…
– Ты стырил мобилку, ты!
Догоняют, отбирают сумочку, находят мобильник. Стыдят (пока по-доброму):
– Некрасиво, Пенелопа, нехорошо, Пенелопа…
– Я? Украла? – удивляется Пенелопа. – Неужели это я? Наверно я такая нехорошая, правда?
Начинают ее метелить, попадает и сутенеру.
Пенелопа визжит:
– Ой, только Эсмеральдочку не бейте! Ой, собачку не бейте!
Гордые таджики удаляются, шумно комментируя факт возмездия. Го поднимается с земли и начинает молча колошматить Пенелопу. Пенелопа опять визжит.
– Только Эсмеральдочку не пинай, Го! Не пинай землячку! Вы что, собак не едите? Она же землячка твоя!
…Спустя какое-то время запасливый китаец достает из кармана бинт, перевязывает голову Пенелопе, под глаз – пластырь… Аптечка у него всегда с собой, с Пенелопой нельзя иначе. Заботливо водружает парик на голову, они тормозят машину.
Водитель сочувствует девушке:
– Кто тебя так, милая?
– Плохие парни, – говорит Го.
Китаец садится спереди, Пенелопа сзади. Пенелопа достает косметичку, начинает колдовать над чертами своего удивительного лица.
– Я бы сейчас выпила чего-нибудь.
Водитель разочарован и раздражен своей недогадливостью:
– Милочка, что-то голос у тебя погрубел…
Пенелопа воздушно поправляет парик:
– Ты не на голос смотри, а в сердце загляни.
И она взбивает грудь с той стороны, где сердце.
– У меня двушка. – Хихикнула. – Настоящая… – Прыснула в кулак. – Отрастила…
Водитель закисает:
– Да уж, матушка, бля…
С подозрением уточняет:
– А деньги у вас есть, чтобы расплатиться?
Брезгливо бросает Пенелопе:
– Учтите, я натурой не беру.
Два дня не было Пенелопы в офисе, взяла, сердечная, отгул. И только в пятницу во второй половине припудрила несколько спавший фингал от таджиков и порулила на работу.
Ее обычный рабочий день начинается с уборки кабинета босса – Валерия Яковлевича.
Фингал фингалом, зато все остальное у Пенелопы безукоризненно. Платье выше колен, белый фартучек, парик, белый колпак. Так должна выглядеть уборщица в современном офисе.
Вытирая тряпочкой пыль, переставляя предметы на полка, Пенелопа любит попутно рассказывать одну из своих бесчисленных любовных историй. Шаткая собачка Эсмеральда в это время обычно стоит на столе и трясется – то ли от страха, то ли от холода, поворачивая голову то в сторону Пенелопы, то в сторону Валерия Яковлевича.
– И я так плакала вся, так вся плакала…
Валерий Яковлевич звонит по телефону:
– Вот именно.
– Потом я Косте сказала: я тоже натуральный парень, как ты, просто я люблю, чтобы на мне были женские трусики…
– Вот именно… Камиллочка, а где у нас Гордеев? Понял, понял… Так… И что трусики?
– Ну, я плачу вся и говорю ему еще раз: я такой же парень, как ты, просто я люблю целоваться с парнями…
Валерий Яковлевич скроллит адресную книгу:
– С парнями…
Пенелопа переставляет довольно большую статуэтку медведя:
– Ой, Валерий Яковлевич, не обращали внимания?
– Что такое?
– А у медведя – кокошки!
Валерий Яковлевич быстро прикрепляет к письму несколько файлов:
– Какие кокошки?
– И такие большие! Скульптор постарался, сразу видно, что «наш» был, из геев… Ой, а я погладила… – Пенелопа смеется. – Какая я дурочка, правда? Ну и вот… Потом я сделала ножкой так…
Отставляет ногу.
– Ого… Камиллочка, а Митрофановой Вы передали мою просьбу?
– А потом так…
– Ого… А кто с Митрофановой был на годовой отчетности?
– А глазками я сделала так, и еще взбила грудь. У меня в то время пока однушка была, это потом я гормоном подкачала.
– Гормоном подкачала…
Валерий Яковлевич ставит две печати, расписывается, берет какой-то конверт и выходит.
Бедная Софа ака Шалунья (на линии), бедная Софа…
Никакая она не шалунья! Мученица она, просто мученица в своей тесной кабине.
– Извините, мы на эти темы не разговариваем.
– Почему, Шалунья? – играет в трубке мужской голос.
– Это просто аморально. Я имею полное право отказаться от такого разговора.
И она отключается от линии, достает из сумочки пачку сигарет, выходит в курилку. Там Джулия.
Руки Софы трясутся от негодования.
– Опять с замашками педофила! Сегодня второй.
– Чего просит?
– Гоблин! Рассказать, как я была маленькой девочкой и меня подбрасывал какой-то мужик где-то в гостях…
В курилку заглядывает Валерий Яковлевич.
– Сегодня у Софы День педофила. – сообщает Джулия. – Уже второй позвонил.
Валерий Яковлевич принимает чашку чая от услужливой Джулии.
– Ну, ответ прост – отключаешься без комментариев.
Он внимательно смотрит на Софу.
– Соня, а может быть, Вы все-таки уволитесь? Вы еще молодая – к чему Вам такой экстремальный опыт?
– Я уже объясняла Вам, Валерий Яковлевич… Вы меня прогоняете?
– Нет, не прогоняю. Вы хотите быть смелой девушкой, – я это уважаю.
– А если бы Вы сейчас были студентом?
– Как психолог отвечаю – я бы тоже пришел сюда работать…
Джулия подхватывает с улыбочкой:
– Ну да, нам мальчиков-студентов очень не хватает…
– Я бы то же самое сказала.
– Но на практике получаются одни слезы. И дело не в педофилах.
– Я так хочу быть умной, интересной загадочной женщиной… Я не хочу, чтобы мне звонили педофилы и торчки. Я хочу быть секси, но секси по-настоящему!
– Вы знаете мою точку зрения на эти вещи. Ну какая Вы секси, Соня? Примерно до 28 лет женщина не может быть секси по-настоящему. Она не понимает, что такое секс…
– Ну, почему так? Почему?
Вообще, ей надо бы поучиться у Марианны. Марианна на линии спокойна как удав. Марианна обычно не теряет времени даром, разгадывает кроссворды «Для любимых хозяюшек». Хотя мужской голос терзает ее уши о-го-го как!
– Не называй меня «малыш», сколько раз повторять!
Марианна вписывает «сода».
– Хорошо, малыш!
– Не называй меня «малыш», сука! Я теперь вырос, я крепкий парень!
– Поздравляю.
Вписывает «соль».
– И теперь я хочу поставить тебя в угол без трусов и накормить манной кашей за все, старая калоша!
– О, какой ты грозный!
– С комочками! Как кормила меня ты – и стучала по затылку!
– С комочками… По затылку… Было дело, было…
Вписывает «лук».
– Я увижу во всей красе твою жирную задницу, за которой я плелся всю жизнь – то из детсада, то из школы… Она дряблая, как картошка…
– Согласна, за эти годы я несколько подурнела… Но как окреп ты, внучок!
Вписывает «укроп».
Короткие гудки, связь прервалась. Марианна, пожав плечами, выходит в курилку.
– Опять этот псих.
– Какой псих?
– Ну, «внучок». Взял сегодня отгул.
– На заметку женщинам, – поучает Валерий Яковлевич. – Что такое в данном случае геронтофилия? Ненависть к авторитарной бабушке, которая копилась с детства, по мере взросления приобретала сексуальную окраску – и теперь переросла в такой навязчивый синдром.
– От любви до ненависти один шаг, – философствует Джулия. – Обратное тоже правильно.
Марианна раздражена (но не более):
– Но сколько можно проделывать такую похабень с бедной бабулей? Уже второй год! При этом я должна есть манную кашу – и обязательно с комочками.
В кабине Ирины не так душно как в других, она несколько больше.
Валерий Яковлевич кладет перед Ириной письмо. Негромко говорит:
– От заказчика. Я так понимаю, сценарий номер три… Не подкачаешь? Твоя зарплата возросла в четыре раза.
Ирина открыла письмо, выпала кредитная карточка.
Она читает сценарий, глаза ее останавливаются на следующей фразе: «Я хочу, чтобы ты дорого и гламурно оделась, деньги прилагаются».
Ирина засовывает письмо и кредитку обратно в конверт.
– Игорь, Светочка дорогие! Я с вами на линии уже полтора часа… Я хочу немного отдохнуть.
– Конечно, ты такая трудяга! Можно нам позвонить завтра? Мы уже не можем в постели вдвоем, ты теперь – наша третья…
– Хорошо. Света, не забудьте про бонусы, которые вам полагаются как нашим постоянным клиентам.
Джулия ставит перед Ириной чашку кофе, пирожные.
– Твой заказчик – просто добрый волшебник! Как я люблю щедрых мужиков! А кто их не любит?
– К гламуру у меня никогда не было вкуса… Даже не знала, что это может когда-то пригодиться.