Тайна в наследство Деверо Джуд

— Что-о?! — завопил Мэтт так громко, что племянники замерли с бутылками, а девчонки во дворе напротив перестали глазеть на близнецов и во все глаза уставились на Мэтта, стоящего на крыше.

— Да я пошутила, никуда она не заезжала, — сладко пропела Пэтси. — Хотя могла бы. Говорю тебе, Мэтт: смотри не упусти ее. Так вы вдвоем приедете к нам в субботу?

— Пэтси… — медленно и преувеличенно терпеливо начал Мэтт. — Я с этой женщиной едва знаком. Насколько мне известно, в округе у нее есть знакомые. Может, она захочет провести выходные с другими людьми.

— Так действуй поскорее и задержи ее дома!.. О, таймер духовки выключился. Убегаю.

Мэтт захлопнул телефон, мысленно сосчитал до десяти и накричал на племянников, напрочь забывших про работу. Этот нагоняй помог ему выплеснуть гнев, но далеко не весь. Черт бы побрал Пэтси вместе с ее привычкой всюду совать свой нос! Он и без того форсировал знакомство с Бейли как только мог, да вдобавок поселился в ее доме! И это при том, что познакомились они лишь вчера.

А его невестка по-прежнему была уверена, что напрасно он так долго раскачивается и зря тратит время.

— Надолго ее не хватит, — уверяла Пэтси в обеденный перерыв, набивая коробки вещами Мэтта. — В Кэлберне она не задержится — изведется со скуки и укатит куда-нибудь. Так что действуй, как только можешь, и немедленно.

— Я же освобождаю твой дом, так какая тебе разница, с кем я встречаюсь?

Услышав такое, Пэт только руками развела, словно желая воскликнуть, что мужчины тупее Мэтта еще не встречала.

— Хоть ты ему объясни, Рик! — воскликнула она. — Я просто не в состоянии!

— Ну, ты понимаешь, — начал Рик, — Пэтси, то есть все мы считаем… — Он осекся, замялся и повернулся к жене. — Дорогая, тебе объяснения даются гораздо лучше.

Переглянувшись с братом, Рик еле заметно пожал плечами. Он понятия не имел, зачем Пэтси понадобилось так наседать на Мэтта.

Пэтси заговорила таким тоном, словно поверить не могла, что Мэтт не понимает очевидного.

— Мэтт, дорогой мой деверь, то, с кем ты «встречаешься», как ты выразился, нам небезразлично потому, что мы одна семья. Нам вместе встречать Рождество и День благодарения, видеться на свадьбах и похоронах. — Она прищурилась. — Вспомни-ка, что случилось в прошлый раз.

— Ну хорошо, — сдался Мэтт, — я понял, о чем ты.

Его бывшая жена участия в семейных событиях не принимала. Поэтому и сам Мэтт был отлучен от родных, пока не развелся. Если они и виделись, то он приезжал в гости один. Пэтси и Кассандре хватило единственной встречи.

— С этой хоть приятно общаться, — добавила Пэтси, снова намекая на все, что она думала о бывшей жене Мэтта. — Опал от нее в восторге. Она даже угостила Опал с дочкой джемом собственного приготовления — кстати, тебе тоже надо попробовать!

— Да, готовить она умеет, — благоговейно подтвердил Мэтт. — Готовить умеет.

Пока Мэтт и Рик сносили коробки по лестнице вниз и грузили в пикап Мэтта, Рик шепнул:

— Надо же, Пэтси и Дженис не свели вдовушку с ума.

Мэтт кивнул. После первой и единственной встречи с его невесткой Кассандра заявила:

— Хочешь, чтобы я притворялась, будто в комнате только одна из них двоих? Бред! Нет уж, хватит с меня визитов к твоим родственничкам.

Она сдержала слово: никакими уговорами Мэтт не сумел заставить ее передумать.

Выбравшись из машины и направившись к дому Бейли, Мэтт вдруг понял: он рассчитывал, что хозяйка выйдет встречать его, но не дождался и огорчился.

— Привет! Есть кто-нибудь дома?! — крикнул он, войдя в дом без стука и чувствуя себя от этого неловко. Днем, когда он привез вещи, он заранее знал, что Бейли дома не будет. Пэтси и ее осведомители докладывали ему о каждой минуте пребывания Бейли в городе.

В доме уютно и аппетитно пахло едой, но и на кухне Бейли не оказалось. На холодильнике висела записка: «Ужин в духовке».

Мэтт впервые увидел почерк Бейли и остался доволен: почерк был хоть мелким, но разборчивым, ровным и аккуратным. «Как она сама», — подумал он с улыбкой.

— Бейли! — снова позвал он и задумался: может, обращаться к ней как-нибудь иначе? Проходя по коридору, он заметил, что дверь ее спальни приоткрыта, постучался и снова позвал. Ему никто не ответил, комната была пуста.

Куда она подевалась? Неужели просто приготовила ужин, как они и договаривались, и скрылась, оставив его в одиночестве?

Мэтт решил, что при следующей встрече свернет Пэтси шею. Это она заставила его поверить, будто между ним и вдовушкой промелькнула искра, и тем самым вынудила его действовать ускоренными темпами.

Тряхнув головой, чтобы в ней прояснилось, Мэтт вернулся в кухню и заглянул в духовку. Внутри ждали его большое блюдо и миска, накрытые фольгой. Мэтт осторожно извлек блюдо и отвел в сторону фольгу. Четыре рыбных филе, обжаренные в сухарях, были сдобрены жгучим красным соусом. Рядом с рыбой лежала горка странной зелени, какой Мэтт никогда не видел в магазинах и если ел, то лишь в детстве. Квадратики рядом с зеленью с виду напоминали лук. Мэтт попробовал один: так и есть, лук. Карамелизованный.

У этой женщины и вправду кулинарный талант!

Когда блюдо наполовину опустело, Мэтт снова задумался, где же сама Бейли. Внезапно, сам не зная зачем, он распахнул дверь просторной кладовки рядом с кухней, и у него перехватило дыхание. Еще вчера кладовка была пуста, а сегодня на полках выстроились шеренги наполненных банок, снабженных ярлычками. Мэтт шагнул к полкам, провел по банкам пальцем. Под окном в самой большой банке плавали в какой-то прозрачной жидкости ягоды черешни. «Черешневая наливка», — сообщала аккуратно надписанная этикетка. На соседних полках обнаружились банки с темной жидкостью, подписанные «Ежевичный ликер». Мелкую морковь в банках окружали специи. Мэтт продолжал читать. «Джем», «Варенье», «Чатни из зеленых помидоров»…

Он попятился из кладовой, ничего не понимая. Хозяйка дома оказалась гибридом Джулии Чайлд [4] и матери семейства первых американских переселенцев.

Вернувшись в кухню, Мэтт доел остатки рыбы, вынул из духовки миску и заглянул под фольгу: хлебный пудинг, его самая любимая еда! Пудинг был пышным, с сочными изюминками, политый теплым заварным кремом. Мэтт съел ломтик, чуть не застонал от блаженства и засмеялся, радуясь возвращению к давним кулинарным традициям. Может, черешневая наливка окончательно омолодит его?

С миской пудинга в одной руке он вышел из дома. Жаркие дни еще не начались, но уже приближались. Мэтт запрокинул голову и посмотрел на тутовое дерево.

— Ты не знаешь, где она? — спросил он и улыбнулся: налетевший ветер зашелестел в листьях, и они словно закивали, указывая на тропинку. Присмотревшись, Мэтт разглядел среди кустов и низко нависших веток деревьев желтое пятно где-то вблизи пруда. Рубашка Бейли. — Спасибо! — сказал он старому дереву и зашагал по петляющей между кустами тропинке. Бейли склонилась над свежевскопанной грядкой, на которую высаживала какую-то рассаду, отделяя ее от пучка.

Некоторое время Мэтт просто стоял и смотрел, как она работает. Ее хотелось назвать желанной. Очень хотелось. Но она внушала не такое желание, каким оно обычно представляется большинству людей. Просто в ней было нечто такое, благодаря чему Мэтту становилось хорошо рядом с ней. Бейли не принадлежала к числу женщин, способных свести мужчину с ума от вожделения. Нет, она совсем другая: с ней хорошо коротать тихие вечера у камина. Глядя на нее, Мэтт представлял, как будет приходить домой с работы и рассказывать ей, как прошел день. Она наводила на мысли о детях, о светлячках, пойманных в банки, о том, как хорошо валяться в густой траве, а потом, обнявшись, скатиться по склону холма.

Мэтт не любил распространяться о своих сокровенных чувствах, поэтому не мог объяснить Пэтси, что ни в коем случае не должен спешить, строя отношения с этой женщиной: слишком много она для него значит, слишком велика будет потеря.

— Ужин изумительный, — негромко произнес он и с радостью отметил, что она не вздрогнула от неожиданности, сразу узнав его голос.

— Рада, что вам понравилось, — откликнулась она. — Оказывается, мистер Шелби разводит сомов у себя за домом, в большом бассейне.

Мэтт присел на траву рядом с ней и отметил, что кому-то придется косить траву на большой лужайке и мелких полянках, разбросанных по саду. Значит, пора подыскивать газонокосилку.

— Честно говоря, про то, чем занимается Шелби, в округе мало кто знает. Дробовик отпугивает людей. — Он заметил, что она хотела что-то сказать, но передумала и снова занялась рассадой. — Что вы сажаете?

— Клубнику. Купила усы у мистера Шелби. Вон там — ремонтантный сорт, а этот июньский.

— И в чем же разница? — удивился он.

Она не подняла головы.

— А вы догадайтесь.

Мэтт засмеялся.

— Сейчас попробую: ремонтантный дает ягоды весь сезон, а этот — только в июне. Верно, учитель?

— Совершенно верно. — Она переместилась к следующему ряду. — Опережая ваш вопрос, скажу еще, что для консервирования нужны ягоды, которые поспевают все сразу, чтобы заготавливать их большими партиями.

— Где же вы научились всему этому? — Он неопределенно махнул рукой в сторону дома.

— Знала с детства. Моя бабушка занималась консервированием в силу необходимости, а мне просто нравится.

Он ждал продолжения, не дождался и снова начал наблюдать за ней. В душевных состояниях Бейли он пока не разобрался, но понял, что ей не дают покоя мысли.

— Вайолет чем-то расстроила вас?

Бейли выпрямилась и отряхнула руки.

— Так, пора снова привыкать к провинциальным нравам… Значит, весь город уже знает, что я побывала у Вайолет Ханикатт?

— Можете не сомневаться. И если я правильно понимаю, вы ездили к ней не за травкой, хоть она и хороша. Лучшая из всех, что я когда-либо про… то есть о которых я слышал. — Мэтт смущенно улыбнулся и поспешил засунуть в рот последний кусок пудинга.

Бейли с улыбкой переместилась к следующему ряду, наклонилась и продолжала сажать клубнику.

— Вы знали, что в моем сарае когда-то повесился человек?

— Да, — тихо подтвердил Мэтт. — Но вы же не боитесь призраков, верно?

«И не собираетесь уехать отсюда?» — хотелось добавить ему, но он удержался.

— Не боюсь, — кивнула она, — но не перестаю думать об этом несчастном. Я хорошо понимаю его. Он любил эту землю и ее плоды, а потом, когда ее отняли… — Она вздохнула. — Бедный.

— Да, Кэлберн пережил немало трагедий.

— Мне уже все уши прожужжали вашей кэлбернской шестеркой.

— «Золотой шестеркой», — машинально поправил Мэтт.

— Во-от! — подхватила Бейли, обернувшись к нему. — Опять та же история.

— Вы о чем? — удивился он. — Что значит «опять»?

— Тон, которым вы это произнесли — неужели этих мальчишек причислили к лику святых? А в парикмахерской — нет, меня уже однажды поправили: в салоне красоты! — я думала, Опал обвинит меня в ереси только за то, что я не знала, что это за «Золотая шестерка». Эти мальчишки так важны для всего города?

Мэтт чуть было не выпалил: «Для меня — да», но опять сдержался.

— Местные жители стали подозрительными. Они опасаются чужаков, способных оклеветать город. Книгу о «Золотой шестерке» Кэлберн воспринял как оскорбление. Правда, распродавалась она плохо, но привлекла внимание критиков, и в Кэлберн хлынули туристы с расспросами.

— Жаль, но таких же результатов мог добиться любой, кто написал бы о трагедии.

— И да, и нет, — возразил Мэтт. — Это с какой стороны посмотреть. Жители Кэлберна по-прежнему считают «Золотую шестерку» славными ребятами, от которых отвернулась удача.

— А остальные?

— Уверены, что кто-то из мальчишек все подстроил. Но в чем бы ни заключалась истина, раньше они превращали в золото все, к чему прикасались, а после окончания школы удача изменила им. А может, им везло только в Кэлберне.

— Я думала, все они и дальше жили здесь.

— Жили, но не все: кое-кто уехал. Но летом 1968 года, когда Фрэнк убил свою жену и застрелился, все они были в городе.

— Люди знают, почему он это сделал?

— В общих чертах. За четыре года до этого он попал в аварию, его правую руку парализовало. Через три года он потерял работу, потом наконец устроился ночным сторожем, вроде бы все начало налаживаться, но…

— Вайолет говорила, что его жена была беременна.

— Да, так показало вскрытие. Все решили, что это был ребенок не от Фрэнка. Он был гордым человеком и, наверное, не стерпел унижения.

— Потому и застрелил ее, а потом покончил с собой?

На этот лишний вопрос он не ответил. Посмотрев на Бейли в упор, он спросил:

— А почему это вас заинтересовало?

— На самом деле ничуть. Не хочу показаться черствой, но мне нет никакого дела до шестерки. Я просто расспрашивала Вайолет о ферме и о том, кому она принадлежала раньше. К Вайолет меня отправила Опал, вот я и вспомнила, что она упоминала про «Золотую шестерку».

— Опал терпеть не может Вайолет и ни за что не направила бы вас к ней.

— Вы правы. Извините. О Вайолет мне сказала дочь Опал, Карла. Точнее, написала в записке. А почему Опал ненавидит Вайолет?

Тема разговора сменилась, Мэтт снова расслабился и лег, опираясь на локти.

— Вайолет не всегда выглядела так, как сейчас.

— И что?

— Догадайтесь сами.

— А-а. Камень преткновения — секс?

Мэтт с удовольствием отметил, что с этими словами она взглянула на него впервые за все время разговора — так, как может смотреть на мужчину только женщина. Очевидно, увиденное ей понравилось, потому что ее щеки слегка порозовели, Мэтт увидел румянец даже в сгущающихся сумерках. Бейли склонилась над своей клубникой.

— Зачем вы расспрашивали про ферму? — спросил он.

В ответ она дала объяснение, которое он уже слышал от Пэтси: ее муж умер и оставил ей ферму в наследство. Но, улавливая не только смысл слов, но и тон, Мэтт вдруг заметил: о своем муже она говорила не так, как обычно упоминают о покойных родственниках. Казалось, она с минуты на минуту ждет его возвращения домой.

— Скажите, я могу вам довериться? — вдруг спросила она, повернувшись к нему в подступающих сумерках. — Вы не… — продолжила она, но не договорила: выражение лица Мэтта подсказало ей, что он не разболтает ее тайны всему городу.

Мэтт молчал, понимая, что тайна, которая не дает ей покоя, велика и значительна и теперь Бейли решает, стоит ли рассказывать о ней всю правду. Он мог бы заверить ее, что будет молчать, но не стал. Принять решение она должна сама.

— Я хочу разузнать о моем муже, — наконец призналась она. — Я была замужем за ним много лет и думала, что знаю его, но о своем детстве он никогда не рассказывал. В наших отношениях чего-то недоставало. А когда он умер, я узнала, что он оставил мне в наследство вот это. — Она обвела ферму взмахом руки. — Я ничего не понимаю: почему при жизни он упорно молчал, а потом оставил мне ферму в наследство — с запиской, в которой просил выяснить «всю правду о том, что случилось»? Если он хотел, чтобы я знала, как он рос, почему просто не усадил и не рассказал все сам? — Она уставилась на свои руки, потом перевела взгляд на Мэтта. — Так странно… Я думала, что мы с ним очень близки, а оказалось, напрасно. Прошло несколько недель после его смерти, а я так и не нашла здесь ничего — ни снимка, ни клочка бумаги…

Мэтт смотрел, как она сдерживает чувства, и тоже пытался сдержаться. Он ненавидел себя за это и вместе с тем ревновал ее к покойному мужу.

— Вы имеете какое-нибудь представление о компьютерах? — спросил он, и она от неожиданности вздрогнула.

— Примерное такое же, как вы о клубнике.

— А в Интернете бывали?

— Вообще-то да, — улыбнулась она. — Жена адвоката Джимми научила меня заказывать одежду через Интернет.

Мэтт застонал.

— Идемте, поможете мне, мы поставим наверху мой компьютер и попробуем найти что-нибудь об этой ферме.

— Найти? — Бейли широко раскрыла глаза.

— Да. Начнем с предыдущего владельца.

— Но… — спохватилась Бейли и замерла.

— Ладно. — Он снова сел и посмотрел ей в глаза. — Давайте сразу все проясним: хоть я родился и вырос в маленьком городе, я не разношу сплетни по всей округе. — Он поднял правую руку. — Клянусь: все, что мы узнаем, останется строго между нами. Даже если выяснится, что вы внучка Лиззи Борден… Что вы смеетесь?

— Да так… я как раз сегодня вспоминала о ней.

— Так расскажите, посмеемся вместе.

Помолчав, Бейли рассказала, как радовалась сегодня днем тому, что муж не оставил ей ферму на родине Лиззи Борден.

— Хватит с меня и этих пресловутых старшеклассников. Представляете, если бы пришлось выслушивать еще и про Лиззи Борден?

Мэтта покоробило низведение «Золотой шестерки» до уровня «пресловутых старшеклассников», однако он улыбнулся. А потом впервые в жизни засмеялся после упоминания о шестерке.

— Так мы договорились? — спросил он.

— Хотите знать, верю ли я, что ни Пэтси, ни Дженис ничего не узнают обо мне?

— О вас или вашем покойном муже? — поддразнил он.

— О нас обоих, — ответила она. — Мы одно целое.

Мэтту понадобилось время, чтобы осмыслить эти слова.

— Клянусь, я буду свято хранить все ваши тайны, — наконец произнес он.

— А если Пэтси задаст вопрос в упор?

— Совру и глазом не моргну, — пообещал он. — Мне не привыкать. Так что будем делать дальше — пытать меня или все-таки займемся поисками?.. Э-э! — возмутился он, получив от нее шлепок по лбу.

— Комар, — объяснила она, но ее глаза смеялись. — Хорошо, идем.

Он попытался встать, но боль пронзила ногу, и он со стоном сел на прежнее место.

— Вам плохо? — встревожилась она.

— Хорошо еще, что вообще жив. Сегодня один из моих балбесов-племянников помогал девчонке снимать котенка с дерева.

— И что? — ахнула Бейли.

Мэтт нахмурился:

— Ну и забрал лестницу.

Бейли непонимающе смотрела на него.

— Мою лестницу. Я работал на крыше гаража, а котенок сидел на дереве в трех кварталах оттуда.

— Хотите сказать, что ваш племянник знал, что вы на крыше, но все-таки унес у вас лестницу и вам пришлось прыгать?

— Ну, он якобы думал, что я в машине, а по-моему, просто хотел отомстить за воду.

Мэтт во второй раз попытался встать, и Бейли протянула ему руку. Он вставал медленно, преувеличенно гримасничая.

— Придется вам вести меня в дом, — заявил он.

— У меня здесь мотыга, можете опереться, — нашлась Бейли.

— Сорвалось! — Он рассмеялся и похромал по дорожке к дому.

Бейли шла, нагруженная садовыми инструментами. Заметив, что он отстал, она обернулась, продолжая пятиться.

— А что с водой? Почему вам мстили за нее?

— Воду я у них отнял, — сообщил Мэтт, держась за поясницу и кряхтя.

— Не хотите рассказать подробнее? Может, попросить вас как следует?

— Попросить как следует? Звучит заманчиво.

— Знаете, что я нашла здесь, в доме? — спросила она. — Коробку с рецептами.

— Да ну? — Мэтт заинтересовался, но пожалел, что его история осталась нерассказанной.

— Представьте себе. Целая куча рецептов самых заманчивых блюд: бифштекс в кляре, курица в кукурузных хлопьях, соус из томатного супа «Кэмпбеллз» специально к спагетти! И даже нечто под названием «Мясной рулет-сюрприз».

От последних слов волосы на затылке Мэтта встали дыбом.

— Ладно, ваша взяла, — сдался он. — Я отнял у племянников питьевую воду, но только потому, что они не пили, а обливались ею.

По глазам Бейли было видно, что она ничего не поняла, а этого он и добивался. Они поднялись на крыльцо, Бейли взялась за дверную ручку.

— Обливались? Питьевой водой? — озадаченно спросила Бейли. — Как младенцы?

— Сейчас покажу, — пообещал Мэтт, дотянувшись до двери и открывая ее. — Стойте здесь и попытайтесь представить себя лет в шестнадцать или семнадцать. — Он зашел в дом, разыскал самый высокий стакан, какой ему попался, и наполнил его водой из-под крана. Мэтт понимал: то, что он задумал — бесстыдство, но в такой игре все средства хороши. Он расстегнул рубашку, снял ее, бросил на край кухонного стола. Несмотря на всю его ненависть к физическому труду, беготня по лестницам и перетаскивание бетонных блоков пошли на пользу его фигуре. Он включил свет на заднем крыльце и вышел из дома.

Делая вид, будто не замечает глаз Бейли, удивленно распахнутых при виде его обнаженной груди, он поднес стакан к губам.

— Во дворе дома напротив собрались девчонки, и мои племянники разделись до пояса и пили — вот так. — И он начал пить, обливаясь ледяной водой, которая сверкающими струйками стекала по его груди. Свободной рукой он медленно растирал ее по голому торсу. — Видите? — спросил он, когда вода кончилась. — Вот что мне пришлось лицезреть сегодня целый день.

— Ясно, — произнесла Бейли так холодно, что Мэтт почувствовал себя дураком. — Вы знаете, — продолжила она, — вчера я легла поздно, так что помочь вам с компьютером сейчас не смогу. Просто… — Она сладко зевнула. — Ох, простите. Видите, я уже засыпаю.

И она ушла в дом, а Мэтт остался перед крыльцом — без рубашки, в мокрых спереди брюках и десятком комаров между лопатками. Он так и не понял, в чем допустил просчет, но без него явно не обошлось.

Тяжело вздохнув, он побрел в дом, выключил свет на крыльце, проверил, заперты ли двери. Ложиться было еще слишком рано, поэтому он надел рубашку, тщательно застегнул ее и поднялся в мансарду. Если повезет, он сумеет сегодня же найти сведения о том, кто купил дом у вдовы человека, который повесился в сарае. Может быть, хоть так ему удастся вернуть расположение Бейли.

Глава 9

В ту ночь Бейли спалось плохо. Во сне она снова видела Мэтью Лонгейкра, освещенного желтоватым светом фонаря над крыльцом. По его обнаженной груди струями стекала вода. Почему она не додумалась повести себя, как и следовало современной женщине, и принять то, что он так откровенно предлагал? Ведь она вдова, и он не женат. Они оба взрослые, самостоятельные люди. Что с ней не так, если ей вдруг вздумалось изображать из себя чопорную старую деву, притворяться уставшей и удирать в свою спальню? В полном одиночестве?

Она медленно выбралась из постели. По ее ощущениям, атмосфера в доме была такой, словно Мэтт или спал, или ушел.

— Видно, сбежал в какой-нибудь бордель, искать нормальную женщину, — пробормотала Бейли и улыбнулась слову «бордель», которое придало происходящему оттенок вестерна.

Она приняла душ, оделась и попыталась привести волосы в порядок. Раньше это делали за нее парикмахеры, но с другой стороны, качественной укладке в Кэлберне, похоже, не придавали значения.

Осторожно, чтобы не скрипнула дверь спальни, она на цыпочках прокралась в коридор и на кухню, но, проходя мимо лестницы, ведущей в мансарду, не удержалась и заглянула наверх. Коробки Мэтта были уже разобраны, а на письменном столе стоял компьютер. Стол разместился в углу комнаты, экран компьютера на нем светился, но был пуст.

С неловким ощущением подсматривания в замочную скважину Бейли на цыпочках прошла к столу и уставилась на компьютер. На лиловом коврике лежала мышка, но почему-то без провода. Наверное, Мэтт не успел подключить ее, решила Бейли, рассеянно взяла мышку и покатала шарик на ее дне. Неожиданно для нее компьютер зашумел и ожил.

— Ужас, что я натворила! — еле слышно ахнула Бейли.

— Ничего. Он просто был в спящем режиме, — раздался за ее спиной голос Мэтта.

Бейли приложила ладонь к груди:

— Как вы меня напугали!

— Насколько я понимаю, садоводство вас успокаивает, а компьютеры нервируют.

— Я думала, он не включен, а он вдруг включился.

— Это беспроводная мышка — если дотронуться до нее, компьютер переходит в активный режим, — пояснил он, стоя на прежнем месте и не приближаясь к Бейли и компьютеру.

Ей понадобилось время, чтобы понять: Мэтт ждет, когда она посторонится. Очевидно, он не хотел подходить к ней слишком близко. И неудивительно — после того, какой отпор она дала ему вечером!

— Насчет вечера… — нерешительно начала она, глядя на свои руки. — Я…

— Я должен извиниться перед вами, — перебил он. — Иногда мои шутки выходят грубоватыми.

— Нет! — поспешно воскликнула Бейли. — Это я виновата. Просто я… — Она тяжело вздохнула. — Словом, если шестнадцать лет хранишь супружескую верность, трудно сразу принять то, что выглядит как распущенность. По крайней мере я не смогу.

— Вам вовсе незачем оправдываться. Я знаю, что значит терять близких людей. Со мной такое случалось не раз, потому я прекрасно понимаю, каково тому, кто перенес потерю. — Он улыбнулся ей. — Кстати, у меня есть предложение.

Бейли полегчало. Среди жителей Кэлберна, с которыми она успела познакомиться, Мэтт единственный годился в друзья.

— В прошлый раз вы предложили взять вас в жильцы, — напомнила она, ответив на улыбку.

Мэтт усмехнулся, неловкость исчезла.

— Помню, но теперь предлагаю просто немного успокоиться. Пошутили — и хватит, останемся друзьями. И ни на чем не будем настаивать, договорились? — Он протянул руку для пожатия.

Бейли крепко пожала ее и отдернула руку.

— Договорились. Кстати, насчет мансарды: что-то я не припомню, чтобы соглашалась отдать ее вам целиком.

— Хотите, я покажу вам, как подключаться к Интернету?

— Мэтью, вы меня не слушаете.

— Слушаю, но пропускаю мимо ушей. Разница есть, — возразил он, глядя на экран.

— Мансарда нужна мне для дела.

— Какого?

— Здесь я собиралась… вообще-то я еще не придумала, что здесь буду делать. Даже не начинала думать. — Бейли расправила плечи и постаралась говорить уверенным тоном: — Но когда наконец решу, мансарда мне понадобится.

— И компьютер тоже, так что можете пользоваться моим. — Он провел мышкой по коврику и щелкнул кнопкой.

— А если в это же время компьютер будет нужен вам?

— У меня есть еще ноутбук, и потом, я думал, вы не умеете пользоваться компьютером.

— Не умею, но могу научиться.

— До того, как решите, чем зарабатывать на хлеб, или после?

— До. Нет, после. Нет, то есть… — Она умолкла, уставившись на него. — Вы, случайно, не знаете, чем я могла бы заняться — кроме как открыть консервную фабрику? У меня нет никакой подготовки, практически нет образования, никакого опыта работы. Меня слишком долго обеспечивали другие люди. Есть идеи?

— Думаю, ваше новое занятие должно обязательно иметь отношение к еде. Не хотите написать кулинарную книгу?

— Да уж, мысль что надо, — усмехнулась Бейли. — Вы давно в последний раз бывали в книжных магазинах? Кулинарных книг в них тысячи. И потом, мне нужна постоянная работа.

Мэтт отвернулся от компьютера, положил ладони на плечи Бейли и заглянул ей в глаза.

— Вы недавно овдовели после долгого брака. Не торопите себя. Сначала вам надо исцелиться, а уж потом принимать важные решения о том, как распорядиться своей жизнью.

В его словах был смысл, и Брили чуть было не положила голову ему на плечо и не обмякла в его объятиях.

— Пожалуй, вы правы.

— Знаете, чем хорошо бы нам заняться сегодня?

Протестовать против этого уверенного «нам» Бейли не стала. Коротать весь день в одиночестве ей не хотелось. Она больше не желала сидеть одна в унылом доме, ловить каждый звук и ждать, что сейчас домой вернется Джимми.

— Что? — спросила она, смутно догадываясь, что он может предложить.