Мой Ванька. Том первый Лухминский Алексей

Теперь, когда Ванька пришёл в норму, я наконец могу спокойно заняться другими делами… А сам-то я понял, что сказал? У меня же этих дел прорва несчитанная! Только главное, как я думаю, это помочь Ваньке встать на ноги. Если он почувствует себя сколько-нибудь значимым в этой жизни, то сразу должна измениться его самооценка, а значит, возможно, и энергетика. Это я только сейчас сообразил.

Еду домой из академии. Мне пришлось снова составлять на работе рваный график, поскольку начались практические занятия по травматологии. Этому по книжкам не научишься и экстерном не сдашь. Интересная штука! Всё те же кости, которыми я на интуитивном уровне занимался. Разница в том, что теперь эти кости надо совмещать после перелома и ставить гипс. Ещё много всего прочего – и тоже интересного. Причём интересного настолько, что я упросил преподавателя задержаться со мной и закидал его разными вопросами. По-моему, это мужика не очень напрягло, а даже порадовало. Всё-таки заниматься тет-а-тет куда приятнее и полезнее, нежели в толпе.

Захожу в квартиру. На кухне что-то шкворчит – значит, Ванька снова там воцарился.

– Привет!

– Привет…

Лицо явно недовольное.

– Ну, чего у тебя? – интересуюсь я.

– Да опять непруха! – расстроенно говорит он. – Обошёл три фирмы, и везде вежливый отказ.

– Ладно, не расстраивайся. Образуется.

Идея, как всегда, приходит сама собой. Я ведь уже об этом думал!

– Слушай, Ванюха, а может, тебе начать в университет готовиться? Голова у тебя варит – надо высшее получать!

– С чего ты взял, что у меня голова варит? – сомневается он.

– Я видел, как тебе легко давались науки в колледже.

– Эх, Сашка… Дорогой ты мой, золотой ты мой… – он подходит и кладёт мне руки на плечи. – Я больше от тебя жертв не приму. Тем более после моих выходок. Стыдно мне! Понимаешь?

– Ну какие там жертвы… – я даже не знаю, что ему ответить.

– А такие! Ты хочешь сказать, что будешь, извини, въёбывать на пяти работах и тянуть взрослого обалдуя? Так?

– Ну почему на пяти… Живём же!

– А ты не забыл, что у тебя есть Даша и Серёжа? – насмешливо спрашивает Ванька и, прищурившись, заглядывает мне в глаза.

– На всех хватит, не волнуйся, – бурчу я.

– Нет, Сашка… Я буду учиться, но вечером. Днём я буду работать! Я найду работу!

– Давай я постараюсь тебе помочь? – сам для себя неожиданно предлагаю я, хотя ещё не представляю, как это сделать.

– Сашенька, это значительно труднее, чем ты думаешь. Разве что ты пустишь в ход свои запредельные способности, – с лёгкой ехидной улыбочкой заключает Ванька.

– Саша, – Юрий Степанович останавливает меня в коридоре. – Сергей Петрович хочет с вами встретиться и поговорить о ваших успехах.

– Да какие там успехи! – машу я рукой.

– Вы неправы. Если поставить опыт на двух пациентах, где одного оставить контрольным, то есть лечить его традиционно, а другого будете лечить вы, сроки и качество исцеления будут в вашу пользу. Я исподволь сравнивал.

– Юрий Степанович! Теперь я отвечаю вам как представитель точных наук, то есть как инженер. Опыт, о котором вы говорите, в любом случае будет, если хотите, нестрогим. Разные люди, разные организмы, разное течение болезни. Для большей строгости вам пришлось бы взять двух клонов.

– Знаете, Саша, вы рассуждаете, как учёный, – задумчиво говорит завотделением, – Может, поэтому мне с вами и интересно. Но всё-таки найдите время и позвоните ректору.

– Конечно, позвоню. Только неудобно как-то…

– Это его инициатива, поэтому ваша совесть должна быть спокойна.

А что я, собственно, сделал в этой больнице? Если честно признаться, то у Кирилла Сергеевича мне было даже интереснее, потому что там были разные случаи и обстановка была очень доброжелательная. А здесь… Конечно, здесь я тоже работаю увлечённо, и мне даже кажется, мои пациенты относятся ко мне очень тепло, но не могу понять, чего мне тут не хватает. За почти пять месяцев работы я только всерьёз попользовал шестерых. Остальные были как-то не так… Правда, результаты, наверное, неплохие. Даже тот самый охранник, которому я лечил простуду, долго жал мне руку и говорил, что практически сразу поправился. Но всё равно…

В кабинете Сергей Петрович предлагает сесть за отдельный стол.

– Это чтобы мы не разговаривали через ректорский стол, – поясняет он. – Садитесь, садитесь, Саша.

– Спасибо.

– Должен вам сказать, что я распорядился докладывать мне о ваших делах, – он улыбается. – Поэтому наслышан. Вы молодец! Во-первых – только на «отлично»! Это прекрасно. Мне даже рассказали, как вы мучили вопросами вашего преподавателя по травматологии.

– Извините… Мне было очень интересно.

– Так это же и хорошо! Ещё раз говорю, что если бы хотя бы половине наших студентов было интересно так, как вам, у нас были бы лучшие в мире врачи. Короче – так держать!

– Стараюсь…

– Кстати! На Николая Васильевича вы тоже произвели впечатление.

– В пульмонологии?

– Да? Не хотите поменять специализацию? – ректор хитро прищуривается.

Понимаю, что это пока шутка.

– Знаете, если я пациенту для лечения буду предлагать спать с собой в обнимку, то думаю, меня неправильно поймут.

Сначала смеёмся вместе, а потом Сергей Петрович становится серьёзным.

– А вот с этого места прошу поподробнее.

Рассказываю, как лечил Ваньку своим полем, лёжа с ним рядом. Рассказываю про маленького Вовку. Про свои умозаключения на эту тему.

– Слушайте, второй раз вы меня удивляете. А Ваня – это тот, о ком писал Кирилл?

– Да, это он, мой сводный брат по отцу.

– Ну и как он сейчас себя чувствует?

– По здоровью – нормально. Даже снова гантели стал таскать, а вот с его настроением – проблема. На работу парень устроиться не может.

– У него специальность есть?

– Да. Он колледж закончил. Программист. Хочет поступать в университет на вечерний. Думаю, из него толк выйдет впоследствии. Серьёзный парень.

– Серьёзный, говорите… А на работу устроиться не может. Ну и времена нынче! – ректор вздыхает и совершенно неожиданно бросает: – Слушайте, Саша, а давайте его к нам, в академию?

И видя мой непонимающий взгляд, объясняет:

– Мы сейчас начали создавать у себя корпоративную сеть, и ваш Ваня может пригодиться. Устроит это его? Зарплаты ведь у нас не ах…

– Конечно, устроит! Ему бы хоть зацепиться!

Меня охватывает радостный энтузиазм оттого, что есть возможность пристроить Ваньку. И не просто пристроить, а дать ему возможность поучаствовать в деле с самого начала. Я более чем уверен, что потом у него всё получится.

Может, я опять в будущее заглядываю? Ведь моя уверенность, как мне кажется, проистекает не от головы…

Влетаю в квартиру.

– Вань! Ванюха! У тебя есть работа!

– С чего это вдруг ты так решил? – недоверчиво спрашивает он из кухни.

– На! – я протягиваю ему листок бумаги, где ректор собственноручно написал, куда и к кому Ваньке надо завтра подойти в академии.

– Сашка… – он оторопело смотрит на бумагу. – Это – правда?

– Ты ещё мне скажи, что я тебя напариваю. Сам ректор написал! У них там корпоративная сеть создаётся. Так что ты сможешь с самого начала всё…

Коротко рассказываю Ваньке про встречу с ректором.

– Сашка… Спасибо, – и он меня обнимает. – Всё! Завтра с утра бегу туда!

Поднимает на меня глаза и так ехидненько заявляет:

– Теперь по очереди на кухне дежурить будем… А?

– Тебе же хуже, если я снова готовить буду! – в тон ему отвечаю я.

– А вот об этом я не подумал… Я же гурман! – смеётся Ванька.

Вместе с Дашей и Серёжкой гуляем на улице. Я качу коляску, а она держит меня под руку.

– Ой, Сашка… Хорошо-то как! – Даша прижимается к моему плечу.

– И мне очень хорошо, – признаюсь я.

– Ваня-то как? Устроился?

Мне приятно, что она проявляет интерес к Ваньке. Я о нём много рассказывал ей. Даже про его неудачный роман в Булуне.

– Да. Уже целых четыре дня работает. Аж светится весь! Вечерами там сидит. Ему сейчас всё в охотку. Истосковался.

– Я очень рада и за него, и за тебя. Ещё одну проблему тебе удалось разрулить.

– Дай бог, не последнюю, – совершенно искренне говорю я. – Без проблем жизнь пресна и тосклива.

– Я тоже так думаю, но большого количества проблем я тебе не желаю. Вообще займись наконец собой! Отощал, осунулся… Если ты мне своего братишку представишь, я ему накажу, чтоб за тобой лучше следил, – со своей замечательной улыбкой говорит Даша.

– Слушай, а ведь Ванька всё просит ему племянника показать, – вспоминаю я. – Разрешишь?

– Я не против. Как-нибудь заезжайте вместе. Заодно и познакомишь меня, – очень запросто соглашается она.

…Сегодня суббота, мой день дежурства по кухне. Ваньки не видно и не слышно. Вернее, слышно только, как клавиши компьютера щёлкают. Заглядываю в комнату. Ванькин затылок и слегка ссутулившаяся фигура…

– Ванюха, прекрати горбиться! – делаю я замечание.

– Отвали, не мешай… – слышу в ответ, и мне приятно.

Я балдею от вида работающего Ваньки. Он резко переменился. Энергия бьёт ключом. Таскает какую-то работу домой и сидит вечерами. Честно говоря, хотелось бы с ним хотя бы поговорить, но не хочу ему мешать. Парень ловит кайф от востребованности. Моя бухгалтерия аккуратно лежит стопочкой на том же столе, где он работает. Не хочу сбивать человека с ритма, поэтому подхожу и забираю документы, чтобы заняться самому.

– Так! А ну-ка положил на место! – тихо приказывает Ванька, не отрываясь от клавиатуры.

– Ванюха, у тебя же нет времени, – оправдываюсь я.

– А вот это уже я сам разберусь! Понял? Я сказал, что буду тебе в этом помогать – значит, буду. Давай, давай… Клади назад! – он сам берёт бумаги из моих рук и кладёт на место. – Кстати, обедать когда будем?

Я понимаю, что попал… Это действительно мой брат. Те же гены. Он тоже умеет командовать, когда это нужно. С этим надо считаться. А вообще-то это здорово!

За обедом рассказываю Ваньке про наше гуляние с Серёжкой и про приглашение Даши.

– Ну как? Съездим?

– С удовольствием! Должен же я посмотреть, кого ты народил. Только без подарков я не поеду. Сначала надо и Даше, и Серёжке что-нибудь купить.

– Детям мороженое, бабе цветы? – цитирую я известный фильм.

– Серёжке мороженое, конечно, ещё рано, надо какую-нибудь погремушку. А Даше цветы – это обязательно.

Он так серьёзно об этом говорит, что мне становится смешно.

– Специалист, – я хмыкаю.

– Да уж… Не ты. Ты вот Даше давно цветы дарил?

– Честно говоря, не помню.

– Вот! – торжествует Ванька.

– Ну так что, завтра едем?

– Замётано! – применяет он моё словечко.

Даша гуляет с Серёжкой подальше от своих окон, чтобы отец не увидел нашей встречи. Он до сих пор меня видеть не хочет. Не знаю, как я буду выстраивать с ним отношения. А ведь надо!

Подходим. Она медленно катит коляску.

– Привет! – здороваюсь я.

– Здравствуйте, Даша… – осторожно здоровается и – Ванька.

– Ой, здравствуйте! – она улыбается и, увидев в его руках цветы, которые выбирал он сам, всплёскивает руками. – Спасибо… Да, Саша, этим вы с Ваней и отличаетесь.

Ее замечание звучит иронично, но без колкости, на которую она способна.

– Чем? – хочу уточнить я.

– Ваня сразу же о цветах подумал, а ты мне так ни разу цветов не подарил.

Ванька краснеет, а я даже не знаю, что сказать.

– Цветы мы вместе, – он пытается меня выгородить. – Тут вот Серёже ещё…

– Ну вот и отдай племяннику! Сам! – Даша смеётся.

Ванька протягивает ярко-красную погремушку Серёжке. Он долго и придирчиво её выбирал, всё мне объясняя про китайские вредные игрушки, которые дети суют в рот. Требовал сертификат…

Дальше происходит невероятное. Серёжка, отдав должное погремушке, улыбается и тянет обе ручонки к Ваньке!

– Он что? – оторопело оборачивается братишка к Даше.

– Он просит, чтобы ты взял его на руки. Я такого ещё не видела. Он улыбается!

Даша, видимо, тоже озадачена Серёжкиным поведением. У меня на руках Серёжка сидит спокойно, но сам не просится. А чтоб он улыбался, я вижу в первый раз.

– А можно?

– Давай, если ребёнок просит! – подсказываю я.

Ванька осторожно вынимает малыша из коляски и берёт на руки. Серёжка тут же начинает трогать за воротник новую Ванькину куртку, мочку его уха… а потом тычет пальчиком в Ванькин нос.

– Бы!.. Бы!.. – повторяет он при этом.

– Что бы это могло значить? – спрашиваю я Дашу.

– Думаю, что Ваня ему понравился куда больше, чем мы с тобой, – с улыбкой объясняет она. – А если человек ребёнку сразу понравился, то это ему лучшая характеристика.

Ванька, наверное, этого и не слышал, потому что вовсю занимается племянником. Даёт ему подержать свой палец, целует в нос… Короче, они довольны друг другом.

Едем обратно, домой. Ванька сосредоточенно молчит, сидя на правом сиденье.

– Ты чего погрустнел? – интересуюсь я.

– Классный у вас сын. Так бы всю жизнь и таскал его на руках, – тихо отвечает он. – Я даже Светиного Кольку вспомнил. Так мне приятно с детишками возиться!

– Так сделай своего.

– Сашка… Ты же всё знаешь! Когда ещё у меня кто-нибудь… случится… – Ванька грустно вздыхает. – Ну как я определю, что не ошибся?

– В смысле? – не понимаю я.

– Понимаешь… Вероятно, есть женщины, которые не созданы для семьи. Света, например. А Даша… Она же совсем другая.

– Откуда ты знаешь? Ты же её видел только час, да и то всё время с Серёжкой занимался. Кстати, ты точно ему очень понравился.

– Насчёт Даши я сразу всё понял. А Серёжка… Я уже его люблю, – признаётся Ванька. – Ты меня иногда бери с собой, если можно…

– А чего ж нельзя! Можем и вместе ездить.

– А знаешь, как мне хочется иметь сына или дочку, – грустно и мечтательно говорит он. – Чувствовать ручонку, которая держит твой палец. Держать за ручку, когда это дитё топает рядом. Знать, что когда ты придёшь с работы, на тебя влезут и будут играть с тобой в лошадки…

Теперь молчу я, ведь мне это тоже недоступно. Даша не хочет, чтобы мы жили вместе. Да и Ванька как же?

Да, разбередил братишка…

Сегодня наступит Новый год.

К Даше и Серёжке мы с Ванькой уже съездили и поздравили. Причём я был в роли пассажира. Ох и натерпелся! Правда, старался Ваньке не показывать своих впечатлений от его езды, чтобы не закомплексовать его на этом. Короче, подарили подарки, шампанское, а Ванька опять купил цветы. Дома позвонили Кириллу Сергеевичу в Булун и его тоже поздравили. Сейчас опять, как и год назад, трудимся на кухне. Командует, конечно, Ванька.

– Ты можешь резать мельче? Это же салат, а не суп! Ох, Сашка… Сколько тебя учить? Если бы ты так постигал свою медицину, то я тебя к больным на пушечный выстрел не подпустил бы! Ты – кухонный коновал! Понял?

– Согласен быть коновалом, но только на кухне. Так что – терпи!

Перед курантами поднимаем рюмки с водкой.

– Ну, Ванюха… Ещё один год прошёл. И снова… трудный.

– Да уж, – соглашается он. – Саш… Давай не будем вспоминать всё плохое, что было в этом году. Хорошо?

– Вообще-то я и не вспоминаю… Ну, давай!

Хрустальные рюмки приятно звенят.

– А вот когда шампанское из стекла будем пить, то звук будет, как у морских камушков под водой, – улыбается Ванька.

– А ты откуда знаешь?

– Родители меня возили в детстве. Пока живы были… Жаль, в этом году я так и не приезжал на кладбище.

– Я там был. От тебя цветы положил.

– Сашка… – выдыхает Ванька и замолкает, только смотрит на меня своими глазищами. Грудь у него ходит ходуном – вот-вот разрыдается.

Подхожу к нему и обнимаю.

– Всё. Всё хорошо. Хватит…

– Спасибо тебе…

– Ладно. Скоро куранты.

Открываю шампанское. Куранты…

– Ну, Ванюха, с Новым годом!

– С Новым годом, Сашка! Пусть в этом году Бог убережёт нас от потрясений!

– Точно. Не хотелось бы… повторений, – ворчливо говорю я, хотя и понимаю, что жизнь штука такая: никогда не знаешь, где она тебя с размаха припечатает к какой-нибудь стенке.

Работаю с пациентом. Что-то не то с ним. Вроде лечу ему позвоночник, но вижу тёмное пятно в районе лёгких. Оно совсем не такое, как я привык видеть при воспалениях всякого рода, и именно это пятно втягивает мои пальцы, мои руки… Чуть не всего меня самого. Да ещё и какой-то холод оттуда… Что это дело лёгочное, я понял по тому, как он дышит. Да и цвет лица его какой-то землистый.

Так я устаю после этого пациента! Сил никаких нет. Едва до дома доезжаю. Пытаюсь восстановиться, как я это делаю обычно, и не получается! Что-то тут не то. Даже страшновато. И интуитивных подсказок я никаких не ощущаю, кроме неосознанного страха. Ох, будто навалилось. Еле еду.

Как озарение… У него же рак! А может быть, удастся? О-ох… Будто по голове ударило. Скорее бы наш двор. Надо парковаться. Не могу. Иначе, чувствую, до дома не доберусь. Ага… Сигнализация… Что же так лифт ползёт… Такая тяжесть… И холод… Как ватный весь… Ноги подгибаются. Скорее бы… наш одиннадцатый этаж… О-ох…

Звоню в звонок. Ключи достать сил нет.

– Сашка!

Ваньку вижу как в тумане.

– Ваню… ха… О-ох-х… Плохо…

Пол летит на меня. Видно, Ванька меня всё-таки поймал…

– Сашка… Что с тобой? Скажи хоть слово!

Сказал бы, если б мог. Только язык будто примёрз. Ванька тянет меня в комнату. Проваливаюсь… Темнота… Душно!

Открываю глаза. Вижу Ваньку. Холодно…

– Сашка… Ну скажи что-нибудь… Я буду «Скорую» вызывать.

– Не надо… Холодно…

– Ты же не дышал почти совсем! Белый весь… Что с тобой? Ну скажи же!

– Плохо… мне… Очень…

Опять наваливается такая тяжесть! И себя я не чувствую.

– Плохо… Помираю я, похоже… Ухожу…

Свой шёпот слышу будто со стороны. Такой безразличный…

– А вот хуй тебе! – неожиданно зло выкрикивает Ванька. – Не отпущу! Ты меня спросил?! Не отпущу! Понял?

Он наваливает на меня всё, что можно. Открыв глаза, я вижу, что Ванька стоит в растерянности.

– Я сам буду тебя греть!

Ох-х… Лезет под все покрывающие меня шмотки ко мне. Так, прижал… Он тёплый. Действительно, стало теплее. Опять куда-то проваливаюсь. Темно… Ничего не вижу. Темно… Что же со мной? Как мне тяжко! И холодно… Надо соображать. О-ох… Думай, голова, думай… Ванька по-прежнему прижимается ко мне всем телом, и от него идёт тепло…

Неужели… Похоже, я заигрался с энергетикой. Это не совпадение… с этим больным… Там рак. Там мои руки так втягивало… И невозможно было накачать. Опять проваливаюсь… Стоп… Всё! Нет больше сил. Проваливаюсь… Пытаюсь открыть глаза. Всё плывёт…

– Сашка… Что я могу сделать? – Ванька заглядывает мне в глаза и вдруг решительно: – Я буду звонить Юрию Степановичу! Где его телефон?

– В книжке… – и опять проваливаюсь.

…Рука на лбу. Какие веки тяжёлые…

– Саша… Что с вами? Что чувствуете?

Кажется, это Юрий Степанович. Запах какого-то лекарства. Видимо, уколы…

– Холодно… Темно…

– Ваня, наполняйте все пластиковые бутылки, какие есть, горячей водой и обкладывайте его. Быстро! Пульса почти нет. Надо ещё адреналин колоть!

Теплее стало…

– Юрий Степанович… Коха надо сюда… – бормочу я. – Илью… Анатольевича… Коха… Телефон в книжке…

Опять проваливаюсь…

– Саша, ты меня слышишь? – звучит знакомый старческий голос.

– Да… – и опять проваливаюсь. Пытаюсь открыть глаза. Не могу…

– Да… Вот до чего себя довёл… – снова доносится до меня знакомый скрипучий голос. – А силища-то какая у него! И всё поле в дырах. Не уберёгся… Хорошо, я того отключил. Ведь так и вытягивал всё время…

Что-то странное со мной творится. Будто летаю… Теплее стало…

– Знаете, Юрий Степанович, он, не умея почти ничего, получил всего несколько уроков, а до многого дошёл сам. Но силища какая! Без подготовки всё… Вот и образовался ток к больному. Хвост целый!

Значит, при онкологии они тянут из лекаря… по этому хвосту… Уф-ф… Надо учесть. Может, и другие болезни?

– Он уже стольких на ноги поднял! – слышу голос Юрия Степановича…

– Поднял… А сам лёг! – снова скрипит голос Коха. – Эх, молодо-зелено…

– Ваня, давайте ему много пить. Сейчас у него будет жажда, – говорит Юрий Степанович. – Вон, губы какие сухие.