Путь дзен. Медитативный подход к консультированию Либермайстер Свагито

Термин «интеграция» может обозначать два процесса. Во-первых, это особые моменты, которые иногда случаются в ходе психотерапии, когда клиент внезапно осознает нечто новое. Психотерапевтический сеанс подчинен определенному ритму: сначала мы рассматриваем проблему, а затем делаем паузу, позволяя подопечному понять и усвоить пройденное. Во-вторых, под интеграцией может подразумеваться завершающий этап занятий, когда мы перестаем разбирать новый материал и только закрепляем результат проделанной работы. Это обычно происходит по окончании конфронтации и маятниковых колебаний. Время, которое потребуется для интеграции, зависит от конкретного клиента и интенсивности сеанса.

Этапы сеанса

Процесс психологического консультирования можно сравнить с хорошим романом – он начинается не спеша, затем постепенно обретает все большую глубину и напряженность и достигает пика в последней трети, оставляя в конце достаточно времени для интеграции и релаксации. Таков его приблизительный план.

Если во время сеанса слишком быстро перейти к главной проблеме клиента, то можно столкнуться с трудностями – ведь мы не уделили достаточно времени предварительной поддержке, необходимой для успешного разрешения ситуации. Более того, оставшаяся часть приема, вероятно, будет длиться дольше ожидаемого, а эффект от ранее проделанной работы может оказаться утрачен из-за последующих наслоений. В таком случае благотворная энергия сеанса растратится попусту, и пациент останется недоволен. С другой стороны, если приблизиться к развязке слишком поздно, у нас не останется времени для интеграции, и пациент уйдет с приема взволнованный, не готовый к встрече с внешним миром, который ждет его за порогом кабинета психотерапевта.

Вести сеанс психотерапии – все равно что дирижировать симфоническим оркестром: нужно соблюдать четкий ритм, темп и временные рамки. Это обеспечивает прочную основу для работы и внушает клиенту ощущение стабильности и ясности. Сеанс представляет собой контракт, который заключается на определенный срок, и обе стороны должны это понимать. Если пациент в последние минуты приема вдруг начинает обсуждение новой темы, психотерапевту не стоит идти у него на поводу – лучше назначить следующую встречу или объяснить человеку, что сегодня уже не получится разобраться в проблеме как следует. Это стоит взять за правило.

По окончании сеанса клиент не должен находиться в состоянии возбуждения и эйфории, как не должен и быть шокирован, разозлен или расстроен от того, что узнал. Идеальным результатом будет устойчивое нейтральное настроение – нечто среднее между вышеописанными крайностями. Конечно, умеренное проявление эмоций в такой ситуации естественно и ожидаемо, однако слишком сильные чувства (как положительные, так и отрицательные), вероятнее всего, скоро сменятся на противоположные. Как мы уже знаем из процесса маятниковых колебаний, в психотерапии существует уравновешивающая сила, которая поочередно перемещает человека из одной полярности в другую. Поэтому стоит иметь в виду: чем больший восторг испытывает клиент поначалу, тем сильнее будет страдать потом, и наоборот.

Иными словами, наша энергия стремится к равновесию, и чем ближе человек подходит к одной крайности, тем скорее проявится противоположная, а это не всегда легко пережить. Известны случаи, когда люди по окончании длительной психотерапии достигали необыкновенно высокой степени просветления и ясности сознания, но впоследствии оказывались совершенно сбиты с толку и дезориентированы – так проявляла себя оборотная сторона достигнутого результата. Помня о том, что энергия движется подобно маятнику, психотерапевт поможет клиенту уйти домой спокойным и уверенным, полюбившим сегодняшний день, ведь настоящее хоть и не сказочно, но и вовсе не ужасно.

Подталкивая пациента к такому состоянию, консультант поддерживает его и напоминает о хорошем, если тот испытывает шок. Когда же человек, напротив, восторжен и находится в экстазе, специалист его успокаивает и объясняет, что некоторая доля негатива рано или поздно вернется, даже если сейчас клиенту кажется, будто все плохое уже позади.

И это когда-нибудь пройдет

Одна древняя поучительная история (вероятно, из суфийского фольклора) наглядно показывает, как важно жить настоящим и не впадать в крайности настроения, будь то восторг или страдание.

Однажды король созвал своих советников и попросил изобрести нечто такое, что помогало бы ему оставаться счастливым даже в самые мрачные моменты жизни и испытывать печаль даже в самые светлые дни. Долгое время никто не мог придумать решения, пока в конце концов мудрый пожилой царедворец не подошел к правителю и не вручил ему золотое кольцо.

– Внутри него спрятано послание, – объяснил старец. – Но ты не должен снимать кольцо и читать надпись, пока не испытаешь безмерное отчаяние или безграничное счастье.

Король согласился, надел кольцо на палец и вскоре позабыл об этой истории.

Прошли годы, и его страна начала враждовать с соседним государством. Случилась война. В решающей битве армия короля поерпела поражение, и он был вынужден бежать в горы, а враг следовал за ним по пятам, намереваясь убить.

Король ехал по узкой тропинке, как вдруг его лошадь потеряла подкову. Бедняге пришлось спешиться и спрятаться за скалу. Он не сомневался – скоро его обнаружат и убьют, и впал в глубокое отчаяние, как вдруг неожиданно вспомнил о кольце у себя на пальце. Король снял его и нашел внутри крошечную надпись: «И это пройдет».

Преследователи проскакали мимо, не заметив беглеца за скалой, и тому удалось бежать. Прошли недели и месяцы; со временем король собрал новое войско, задумав прогнать захватчиков, и, наконец, смог вернуть себе королевство.

Вся страна праздновала победу. Царский дворец был полон музыки, смеха и ликования. Посреди всеобщего веселья король бросил взгляд на кольцо, вспомнил о послании и улыбнулся.

Не навреди

По окончании сеанса не стоит вдаваться в подробные объяснения, поскольку это способствует размышлениям и заставит клиента задуматься, а ведь ему нужно оставаться в контакте с собственными чувствами и новым восприятием себя. Настоящее самопознание неподвластно интеллекту, поэтому даже если разум порой отказывается понять недавние успехи и достижения, их с радостью примут сердце и душа.

Вот почему психотерапевту важно следить за тем, чтобы не переборщить с количеством новой информации – клиент должен быть способен ее переварить. Не следует забывать о склонности разума постоянно желать большего – людям хочется найти логическое объяснение всему вокруг. Именно так и может произойти в конце сеанса, когда пациент уже готов пойти домой и возвращается к привычному образу мышления. Психотерапевту стоит помнить об этой тенденции самому, а также рассказать о ней подопечному.

Одна женщина в ходе сеанса обнаружила, что ее чрезмерная привязанность к партнеру скрывала под собой глубочайший страх остаться одной. Этот страх произрастал из воспоминаний детства, когда пациентку бросила мать. Благодаря психотерапии женщине удалось осознать свою нездоровую привязанность и излечиться от нее, а также научиться жить нормальной жизнью, не цепляясь за партнера. Когда ближе к концу приема она вновь поинтересовалась, что же ей делать с отношениями с любимым, а консультант ничего не ответил, девушка все поняла сама и рассмеялась.

В большинстве случаев по окончании приема клиенту лучше дать побыть в одиночестве, а не переходить к социальному и личному общению (скажем, за чашкой чая или совместным обедом). И хотя это кажется само собой разумеющимся, многие психотерапевты почему-то не проводят четкого разграничения между работой с пациентами на сеансах и последующими личностными контактами.

Связуя начало и конец

Клиент обычно приходит на прием с определенной проблемой или вопросом о своей жизни. Зачастую таких вопросов бывает сразу несколько, и человек не всегда способен увидеть их взаимосвязь или понять, какая из его проблем наиболее значительна. В ходе сеанса консультанту порой приходится отклоняться от первоначальной темы разговора и обращаться к другой ситуации, которая на первый взгляд может показаться не относящейся к делу, но на самом деле является гораздо важнее. Иногда ее взаимосвязь с первичной проблемой пациента становится очевидна в процессе психотерапии, но так происходит не всегда. Если этого не случилось, то в конце встречи специалист должен протянуть некую связующую нить к началу разговора, соотнеся его результаты с основным вопросом. Таким образом сеанс будет успешно завершен, и клиент почувствует, что его проблему поняли и разрешили.

Клиент пришел на прием и пожаловался, что его отношения с любимой девушкой разладились, и теперь он страдает от крайнего напряжения и недовольства жизнью. В ходе психотерапии стала ясна его настоящая проблема – мужчина пренебрегал своим творческим потенциалом и был вынужден заниматься нелюбимым делом, дабы обеспечить семье финансовое благополучие. В данном случае консультант решил применить следующий подход: поощрять творческие способности подопечного и помогать ему их применять – как видите, никакого внимания к изначальной проблеме. Напоследок психотерапевт объяснил клиенту, какое отношение все это имело к его неприятностям в личной жизни. Он рассказал, что именно неудовлетворенность работой и порождала в пациенте то напряженное состояние, которое заставляло его конфликтовать с любимой женщиной.

Делая подобные выводы, следует иметь в виду и прямо противоположную возможность – привязанность к партнеру и страх его потерять способны вынуждать человека неоправданно часто идти на компромисс. Тогда несчастный может годами продолжать заниматься нелюбимым делом, чтобы обеспечить себе и своей семье финансовую стабильность. В таком случае проблема недовольства работой, вероятнее всего, проистекает из неправильного, соглашательского поведения по отношению к партнеру.

Даем четкие практические разъяснения

Некоторые консультанты совершают ошибку, не объясняя клиентам сути проделанной работы и не приводя примеров из практики, из реальной жизни. Порой мы поступаем так и в повседневных ситуациях. К примеру, иногда мы говорим: «Я хочу от тебя отдохнуть», оставляя партнера теряться в догадках. Значит ли это, что мы хотим расторгнуть отношения, или нам просто требуется побыть денек наедине с собой? Или мы всего лишь просим, чтобы нас не беспокоили в ближайшие полчаса? Подобным образом, когда я рассказываю о собственной потребности в любовных отношениях, имею ли я в виду, что хочу быть вместе навеки, призываю меня обнять или желаю более близкого и честного общения?

Кроме того, консультант должен помочь и клиенту выражаться конструктивно и ясно, избегая общих расплывчатых формулировок. К примеру, в результате сеанса выяснилось, что пациенту будет полезно больше медитировать, – тогда нужно в подробностях обговорить все детали вердикта. Что означает «больше»? По часу ежедневно, раз в неделю в воскресенье утром в течение девяноста минут или по десять минут каждый вечер перед сном? Расплывчатые формулировки переменам не способствуют, результат дает только регулярная работа над собой.

Также клиентам бывает полезно узнать, как много сил им потребуется для преображения и куда эти силы следует приложить. Иногда человеку нужно сменить место жительства, иногда – больше общаться с определенными людьми, а некоторым следует оставить на время работу и заняться тем, чего просит душа.

Не вмешиваемся в жизнь клиента

Еще одна распространенная ошибка консультантов – слишком много конкретики. Некоторые специалисты любят неоправданно узкие трактовки – как будто знания, полученные в ходе сеанса, должны жестко предопределить порядок дальнейшего поведения человека в жизни. В этом случае пациент оказывается подавлен и стеснен, ведь от него ждут строгого соблюдения инструкций, полагая, что только так можно подняться на следующую ступень на пути к личностному росту.

Однако то, чем занимается человек после приема, психотерапевта не касается. Знания, обретенные в ходе сеанса, безусловно, очень важны – они произведут определенный сдвиг в сознании клиента, и все же кое-что может оказаться справедливым лишь на данный момент. Более того, некоторые выводы порой открывают перед человеком множество возможностей, и далеко не все из них получится обсудить во время приема.

Осознание может побудить пациента к действию, а может и не побудить – это уже вне компетенции психотерапевта. По окончании сеанса человек должен быть предоставлен самому себе, а доктору даже не полагается спрашивать, следовал ли тот недавно посетившему его озарению.

Совет – это недорогое лечение

Когда какое-то переживание или откровение производит на клиента особенно сильное впечатление, тот может попросить психотерапевта в конце сеанса рассказать о нем подробнее или посоветовать, как использовать новое знание в жизни. Мы уже говорили об опасности слишком подробных разъяснений, кроме этого специалист должен помнить: психотерапия подразумевает не раздачу советов, а моделирование ситуаций, в которых человек получит непосредственный опыт.

К тому же, как показывают истории болезней из самых разных областей медицины, многие пациенты предпочитают не следовать советам врачей. Таким своеобразным способом они демонстрируют самостоятельность и чувство собственного достоинства, стараясь, очевидно, держать свою жизнь под контролем. Поэтому, когда клиент просит совета, психотерапевту стоит быть предельно осторожным.

Как мы уже упоминали, понять что-либо разумом иногда бывает полезно, однако не стоит забывать: основная цель и польза лечения – совсем не в умственном осознании, поскольку таковое не имеет продолжительного эффекта. Для по-настоящему значительных перемен в жизни клиента нам нужен результат на более глубоком, нежели интеллект, уровне. Со времен Зигмунда Фрейда всем психотерапевтам известно, что подсознание в десять раз мощнее рассудка. Именно оно предопределяет большую часть наших поступков, поэтому подпитка информацией сознательного разума эффективна лишь отчасти.

Кроме того, долгие разговоры и разъяснения в конце сеанса могут свести на нет весь результат терапии. Они поставят пациента в положение ребенка, который ничего не понимает, а консультанта приравняют к «знатоку» или учителю.

Психотерапевт должен иметь в виду и следующее: клиента не стоит ограждать от полной правды, выявленной в ходе сеанса. Люди обычно не настолько слабы, как нам кажется, и в глубине души все равно понимают, где искать истину. Для психотерапевта не уважать силу клиента – все равно что медику не сказать правду больному раком, которому осталось жить всего несколько месяцев. Большинству людей встреча с реальностью идет только на пользу. С другой стороны, некоторые клиенты порой переоценивают собственные способности, когда на самом деле не вполне готовы излечиться или изменить свою жизнь. В таком случае консультант должен поощрять в них терпение и ценить даже маленькие шаги в правильном направлении.

Когда результат достигнут

Интеграция требует времени, и об этом нужно упомянуть ближе к концу встречи. Клиент должен понять, что эффект от психотерапии может длиться многие недели и месяцы, что сеанс – не конец, а только начало продолжительного процесса. Человек словно бы меняет звенья гусеничной цепи, не останавливая машину. Как осуществить такую замену в реальной жизни, необходимо обсудить в конце приема – особенно, если консультант не планирует работать с пациентом в течение долгого времени. Иногда бывает полезно обозначить ряд приемов или упражнений, которые клиент может выполнять самостоятельно.

Немного перефразируя вышесказанное, интеграция означает следующее: все усвоенное и осознанное во время сеанса в дальнейшем потребует времени. Тело и разум пациента не сразу воспримут новое, и лишь позже это новое станет частью его жизни. К примеру, если человек прошел стадию конфронтации с собственным убеждением и убедился в его несправедливости, вполне вероятно, что он и дальше будет изредка действовать по старому сценарию (просто в силу привычки). В таком случае психотерапевт должен помочь клиенту придумать пару простых подсказок и напоминаний, которые помогут ему не забыть о самосовершенствовании.

Очень важно соотнести осознанное в ходе терапии с повседневной жизнью человека – с его работой, творчеством и любовными отношениями. Не стоит ожидать от клиента невозможного, лучше попробовать вместе определить его вероятные дальнейшие шаги.

Пациентка долгие годы проработала на фабрике, и эта работа давно перестала удовлетворять ее творческие стремления. Но она боялась, что если уволится, не имея четких планов на будущее, то вскоре останется без денег. В ходе сеанса выяснилось: женщина обладает неплохими способностями к работе с людьми, причем у нее даже есть кое-какое соответствующее образование, только она никогда не пыталась применять его на практике. Психотерапевт помог пациентке определить дальнейшие шаги на пути к самореализации через занятия с людьми. Девушка поняла, что увольняться с фабрики ей совсем не обязательно, – достаточно всего лишь сократить количество рабочих часов, и тогда у нее появится время для развития творческого потенциала, и денег для оплаты счетов тоже будет достаточно.

Время: основной ресурс

Иногда мы забываем, что время – это один из наших основных ресурсов. Самопознание может прийти к человеку как озарение – внезапно и неожиданно, произведя мощнейший эффект. Однако на то, чтобы прочно укрепить его в сознании и начать применять в реальной жизни, обычно требуется немало времени. Порой личностный рост идет очень медленно – так медленно, что может показаться, будто мы и вовсе стоим на месте. И все же, оглянувшись назад (скажем, на целый год), мы замечаем в своем поведении серьезные перемены, ведь теперь мы стали решать личностные проблемы совершенно иначе.

Многие клиенты слишком спешат измениться. Они хотят, чтобы их «излечили». Не отрицая их страданий, важно дать людям понять: реальные перемены являются, скорее, побочным продуктом глубочайшего самопознания, а вовсе не результатом целенаправленных усилий. Они приходят вместе с осмыслением и принятием себя, поэтому вся работа в ходе сеанса должна быть ориентирована именно на эти два фундаментальных процесса.

Преображение становится возможным только тогда, когда настойчивое стремление к переменам проходит. Такова основная концепция внутреннего самосовершенствования, и ее нужно довести до сведения пациента – тогда он сможет подумать, как применить эту концепцию для преодоления своих трудностей.

Человек пришел на прием со следующей проблемой: ему хотелось стать сильнее и увереннее в работе, чтобы занять более высокую должность в своей компании. В ходе психотерапии выяснилось, что клиент страдал от глубокой невыраженной потребности в любви (особенно ему не хватало отцовской поддержки и одобрения), а его желание добиться успеха в карьере произрастало из отрицания этой потребности. Во время дальнейшей работы консультант научил мужчину радоваться собственной уязвимости, а также помог понять: подлинная сила всегда связана с любовью. Это оказалось ново и непривычно для клиента – ведь прежде он старался преуспеть в жестоком мире бизнеса, в душе оставаясь нищим попрошайкой. Он осознал: чтобы суметь любить, требуется время, и честолюбивые амбиции здесь не помогут. Мужчина научился преодолевать моменты разочарования от нереализованных надежд, в результате чего больше не стремится прикрывать свои душевные потребности успешной карьерой.

В данной главе мы привели общие рекомендации, касающиеся консультирования – то есть каждый отдельный случай будет иметь свои особенности, которые также нужно проработать в ходе сеанса. Кроме того, многое зависит и от степени зрелости клиента. Чем она выше, тем легче психотерапевту его поддерживать и руководить процессом интеграции. Если же пациент духовно незрел, специалисту потребуется приложить больше усилий, чтобы заложить прочную основу для дальнейшей работы.

В конечном счете, психотерапия должна интегрировать осознанное клиентом в его тело и разум, и тогда тот станет самостоятельным и более не будет нуждаться в помощи консультанта. Человек не обязан в точности помнить, что произошло на приеме. Если привести аналогию с аллопатической медициной, пациент, приняв лекарство, не должен вспоминать, что значилось на этикетке, и как много ложек ему было назначено. Нужно просто выждать время и позволить средству подействовать.

В своей книге о системно-семейных расстановках я рассказал о качествах, необходимых врачам-специалистам той или иной области медицины. Те же самые качества требуются и практикующим психотерапевтам. В частности, я объяснил, как при помощи присутствя, релаксации и душевной теплоты специалист способен войти в совершенно особое состояние «спокойной любви», когда ему ничего не нужно от клиента, и он не строит планов и надежд о том, как должен пройти сеанс.

В начале данной книги я отмечаю, что, достигнув присутствия, мы перестаем отождествлять себя с собственным рассудком. Это становится важным шагом в борьбе с «ориентированностью на проблему», на пути к высшим состояниям сознания. Именно присутствие психотерапевта является тем самым катализатором, который облегчает клиенту процесс преодоления самоидентификации. В ходе сеанса его энергетика словно становится заразительной: подобно тому, как люди заболевают, пообщавшись с нездоровым товарищем, пациент может обрести внутреннюю гармонию, поговорив с тем, кто ее уже достиг.

Однако это далеко не единственная причина важности присутствия. Оно позволяет психотерапевту понять, «присутствует» ли в данный момент его клиент; на какой проблеме стоит сосредоточиться; необходимо поддерживать человека или следует приступить к конфронтации; какую методику лучше выбрать.

На своих семинарах я уделяю этому состоянию огромное количество времени. Я помогаю участникам поэкспериментировать и понять, как можно достичь присутствия, как распознать его наличие в окружающих, как выявить любые факторы, ему препятствующие. К таким факторам относятся разнообразные желания, поджидающие человека на пути к личностному росту. Например, чем больше мы хотим кому-нибудь помочь, тем труднее бывает это сделать. Парадоксально, но реальную помощь можно оказать, лишь забыв о таком желании. Как вы, вероятно, догадываетесь, овладеть данным искусством отнюдь не просто – оно требует практики и понимания. Конечно, это не означает, что вам совсем ничего не нужно делать – просто ваши действия должны стать ответной реакцией на настоящий момент, а не намеренным усилием в попытке чего-то достичь.

Немного о помощи

Для человека естественно помогать и принимать помощь. Будучи существами общественными, мы все в определенной мере зависим от окружающих, а те, в свою очередь, зависят от нас. Иными словами, люди живут в состоянии взаимозависимости. Они постоянно что-то отдают и что-то получают, и этот процесс является фундаментальным аспектом любых человеческих отношений. Наша готовность признать собственную потребность в окружающих закладывает основу для взаимообмена.

Приняв что-либо от других, мы чувствуем себя обязанными вернуть что-нибудь в ответ – таким образом, совершать обмен нас заставляет внутреннее стремление к равновесию. При общении взрослых людей это стремление порождает импульс, который постепенно обогащает их союз. В неравных отношениях – скажем, между родителями и детьми, когда последние не могут ничего отдать в ответ, – тяга к равновесию никуда не исчезает. Она просто порождает более слабый импульс, который со временем заставляет ребенка покинуть мать и отца. В дальнейшем тот сосредотачивает свое стремление отдавать уже на других людях – нередко на собственных детях.

В отношениях между психотерапевтом и пациентом действует такой же процесс отдачи и получения, и специалист должен понимать, что в нем необходимо поддерживать определенный баланс. Например, если консультант отдает слишком много (скажем, чересчур угождает клиенту или продлевает прием дольше запланированного), тем самым он нарушает гармонию отношений. Аналогично и плата за услуги консультанта должна быть соразмерна его опыту, квалификации и длительности сеанса.

Нередко психотерапевты и представители других профессий, связанных с помощью людям, ставят себя на место родителей и обращаются с клиентом, как с ребенком. Они чувствуют, будто обязаны изливать на подопечных безграничную заботу и сочувствие. Однако подобным образом они лишают клиентов самостоятельности. Зависимость же порой способна вызвать у человека агрессивную реакцию и привести психотерапевта в крайнее замешательство – ведь он уделял пациенту так много сил! Он уверен, что не заслуживает подобной «неблагодарности».

Данное явление получило название «синдрома помощника», и оно обусловлено скрытой потребностью консультанта быть кому-то нужным. Помогая другим, такой человек обычно не осознает собственной зависимости от подопечных, как и своего стремления добиться признания. Это может породить между психотерапевтом и пациентом длительные нездоровые отношения, в которых оба партнера в равной степени зависят друг от друга. К такой категории относятся специалисты, страдающие от перенапряжения и профессионального выгорания.

Движущая сила помощи

Существует много способов проверить, что движет людьми, желающими помогать окружающим, и один из них – метод системно-семейных расстановок. Мы не будем углубляться в подробное его описание, давайте лучше посмотрим, к примеру, на помощника, который хочет спасти клиента от некой пагубной тенденции. Это может быть что угодно: суицидально-депрессивное настроение, пристрастие к алкоголю или наркотикам, тяга к жестокому любовнику, дурно обращающемуся с несчастным… Здесь нам не столько интересна суть проблемы, сколько само стремление помочь.

Если рассмотреть мотивы такого помощника сквозь призму незавершенной семейной драмы, мы увидим чувства ребенка, который хочет облегчить страдания одного из родителей. Вероятно, в детстве этот специалист не мог смириться с несчастьем собственного отца или матери, а теперь желает избавить от всех бед клиента. В ряде случаев такая мотивировка даже является одной из главных причин, по которой человек решает стать психотерапевтом.

Однако чтобы быть по-настоящему полезным, консультант должен уметь спокойно относиться к страданиям пациента и не поддаваться желанию «спасти» несчастного, только тогда он окажет реальную помощь. Опять же, с точки зрения системно-семейных расстановок, процессу отдачи должен предшествовать процесс получения – ведь только так человек обретает духовную силу и способность отдавать. А это означает, что психотерапевт обязан навести порядок и в своих отношениях с родителями, поскольку именно здесь кроется корень проблемы – когда мы были детьми, мы набирались сил от отца и матери. Таким образом, консультанту крайне важно изучить, понять и поправить собственную психологическую историю – только тогда он сможет помогать по-настоящему, без влияния личных потребностей, проблем и ожиданий.

Психотерапевт, обладающий подлинной духовной силой, всегда поймет, нужна ли его помощь клиенту, или в данный момент лучше обойтись без нее, и имеет ли он вообще право помогать. Он никогда не выйдет за рамки допустимого. Иными словами, квалифицированный специалист способен увидеть пациента в контексте всей его жизни и будет отталкиваться именно от этого, а не от собственных теорий и убеждений о том, что есть хорошо. Он не станет мешкать, а сразу приступит к действиям, руководствуясь исключительно потребностями подопечного.

Таким образом, необходимо учитывать социальную, экономическую и политическую ситуацию клиента. Именно она определяет, какая помощь будет приемлема в данном случае. Например, человеку, живущему в зоне военного конфликта, вероятно, понадобится совсем не психологическое консультирование (разве что совершенно особая его разновидность).

Основные принципы

Учитывая вышесказанное, нам нужно понять следующие основные принципы:

1. Помощник может дать только то, что имеет сам. Он обязан быть честным, а то, чем он делится, должно исходить из его жизненного опыта, а не пустых теоретических знаний.

2. Помощь допустима только в определенных ситуациях и уместном контексте, что накладывает некоторые ограничения. Психотерапевту следует эти ограничения соблюдать и воздерживаться от неумеренного содействия. Например, он должен понимать: не в его силах облегчить подопечному боль от потери любимого человека, как и избавить беднягу от жизни в неблагоприятных экономических условиях или в зоне политической нестабильности. В лучшем случае специалист подскажет такому клиенту, как интегрироваться в неблагоприятную ситуацию и научиться в ней жить с наименьшими потерями. Чувствуя в себе духовную силу, психотерапевт поможет стать сильным и пациенту. Это обычно случается, когда последнему позволяют справиться с проблемой самому, вместо того чтобы жалеть несчастного.

3. Помощник не должен ставить себя на место родителей, а также позволять это делать самому клиенту. Он помогает не как отец, и он не позволяет людям требовать от себя такой помощи. Наоборот, он поощряет в пациентах самостоятельность, а это снижает вероятность возникновения феномена переноса, когда человек подсознательно обращает на доктора чувства, которые испытывал к родителям. Аналогичным образом исключается и вероятность контрпереноса, при котором консультант делает то же самое по отношению к клиенту. В отсутствие динамики перенос-контрперенос человек учится жить самостоятельно, без психотерапевта (как и без своих родителей), – а именно это и есть залог успешного личностного роста и духовной зрелости.

Психотерапевт как друг

Берт Хеллингер, основоположник метода семейных расстановок, утверждал: «Когда человек хочет все время оставаться в положении либо старшего, либо младшего (или даже старается это желание воплотить), он отказывается занять свое место среди равноправных взрослых людей».

В классическом психоанализе феномен переноса поощряется, поскольку является необходимым этапом лечения. Однако подход к психологическому консультированию, представленный в данной книге, несколько иной. Порой бывает допустимо на какое-то время принять на себя роль родителя – к примеру, чтобы преодолеть проблему зависимости клиента от матери. Но здесь важно иметь в виду следующее: психотерапевт лишь кратковременно замещает мать и не старается стать «более правильным родителем». Соответственно, пациенту не придется от него отделяться, ведь никакой зависимости между ними не существует. Иными словами, помощник работает с клиентом, как взрослый с взрослым, и отказывается встать на место отца или матери.

В каком-то смысле психотерапевт приходится пациенту другом и попутчиком. Доктор может находиться на шаг впереди, если уже знает то, что клиенту еще только предстоит понять, однако эта ситуация временна и касается только одной определенной проблемы, а не человека в целом. Важно помнить: мы, как психотерапевты и помощники, узнаем о клиенте и его жизненной ситуации лишь самую малость. Более того, какими бы откровениями мы ни делились с подопечным, в глубине души тому все известно и без нас. Вот почему он способен понять и принять наставления. Это, скорее, напоминание, нежели инструкция.

Принимая отвергнутое

Желая посодействовать личностному росту, консультант или психотерапевт должен обнаружить отвергаемые клиентом качества, а затем помочь ему открыть свое сердце им навстречу. Самосовершенствование невозможно без приятия того, что прежде отрицалось, отторгалось и подавлялось. Будь то неугодный человек, душевная травма или подавляемые эмоции, принцип всегда один: помощник становится на сторону отвергнутого и таким образом подает пример пациенту.

Кроме того, личностный рост есть движение, которое возвышает нас над всяким суждением и моральной оценкой, и любая достойная помощь будет говорить в поддержку данного основного принципа. Это обычно означает, что психотерапевту не следует разделять мнение или точку зрения клиента.

Искусство наблюдать

Как уже говорилось в предыдущих главах данной книги, именно созерцание помогает нам перестать отождествлять себя с собственным разумом. Реальная помощь всегда связана с самонаблюдением, и важно понимать: созерцание – это вовсе не размышление и не анализ. Размышляя, мы лишь ходим по кругу, не рождая внутри себя ничего нового. Самое большее, что мы при этом можем получить – это новая интерпретация старых знаний. Настоящее же озарение приходит как результат прямого наблюдения, а искусство прямого наблюдения произрастает из присутствия. Оно несовместимо с планами и намерениями, со страхами и предрассудками.

Наблюдение во время сеанса дает психотерапевту возможность действовать, но действовать осторожно, не перегибая палку. Специалист только выясняет, каким должен стать следующий шаг, и ничего более. А выяснив все необходимое, он тут же прекращает вмешательство. Таким образом, консультант остается сосредоточен на себе и не нарушает свободу пациента.

Увиденное в процессе психотерапии порой способно удивить и пациента, и доктора. Последнему, когда такое случается, следует отстраниться от всяческих догматов и теорий, диктующих, как правильнее себя в такой ситуации вести. Приверженность к определенной психологической школе ограничивает кругозор специалиста, вынуждая его проводить разграничение между тем, что считается «приемлемым» и «неприемлемым». История насчитывает немало примеров, когда новаторские открытия в области психологии обеспечивали своим авторам исключение из традиционного направления. Здесь достаточно перечислить фамилии Юнга, Адлера и Райха, которые пошли на конфликт с Фрейдом.

На своих семинарах я всегда отмечаю огромное различие между теоретической интерпретацией и собственно наблюдением. Последнее нелегко дается тем, кто относит себя к профессионалам определенной психологической школы, поскольку они подсознательно стремятся интерпретировать любую ситуацию в соответствии с догматами учения. А ведь все, что требуется от специалиста, – это открытый разум без предрассудков. Он позволяет человеку стать посредником некой высшей силы и в ходе сеанса учиться наравне с пациентами. Только к таким людям приходит подлинное озарение.

Вданной главе мы продолжаем изучать взаимоотношения, которые возникают между психотерапевтом и его пациентом. В некотором смысле это односторонняя связь – ведь доктор на самом деле не открывает себя клиенту, а, скорее, служит ему своеобразным зеркалом. Особое мастерство консультанта состоит в том, чтобы всегда оставаться беспристрастным. Он не должен выражать личное мнение по поводу слов подопечного. Вместо этого психотерапевт отзывается на каждую сиюминутную ситуацию, исходя из состояния присутствия. Таким образом, отражение, которое видит в нем клиент, получается еще более достоверным.

Чем меньше личная заинтересованность психотерапевта в пациенте, тем объективнее он отобразит характер подопечного. Если между ними нет личного общения, специалисту проще воздерживаться от предвзятых суждений. Аналогично, когда консультант от клиента чего-либо хочет, он не может присутствовать и служить тому «зеркалом», и нормальное течение сеанса нарушается.

Многие психотерапевты слишком стремятся наладить с пациентом личные связи и не понимают, что тем самым неосознанно оказывают на него давление. Вместо того чтобы принять каждое мгновение таким, как есть, они предлагают клиентам «встретиться». Подобные стремления зачастую бывают продиктованы скрытыми мотивами подсознания. А ведь в каждом сеансе случаются как моменты эмоциональной связи, так и ее отсутствия – этот факт нужно просто принять.

Чтобы приносить людям реальную пользу, консультант или психотерапевт сначала должен выяснить мотивы, которые побуждают его заниматься подобной работой. Если обнаружится, что это желание быть кому-то нужным или потребность в общении, такой доктор вряд ли сможет по-настоящему помогать подопечным, ведь сам он нуждается в пациентах больше, чем те в нем.

Желание быть нужным свойственно многим людям. Как уже упоминалось, оно произрастает из зависимости ребенка от матери, от ее заботы и любви. Если у психотерапевта такая потребность не удовлетворена, то и с проблемами пациентов правильно работать он не сможет. Он будет лишь пытаться завоевать их симпатию, всячески добиваясь восхищения и признания. Для этого он постарается понять, чего хочет клиент, а затем поступит соответственно его ожиданиям, завоевав тем самым его доверие. Такие консультанты скорее следуют за пациентом. Они вовсе не беспристрастные помощники и не могут объективно подсказывать верный путь.

Сексуальное манипулирование

Всякое личное желание со стороны психотерапевта нарушает нормальный ход сеанса. Это может быть потребность в любви и признании, потребность в сексе или желание добиться успеха, убедив клиента прийти на прием еще и еще раз. Поэтому специалист должен как следует разобраться в собственной психологии, чтобы уметь противостоять подсознательным желаниям при дальнейших занятиях с людьми.

К примеру, если психотерапевт подавляет собственную сексуальность и не хочет решать данный вопрос, ему будет трудно работать с сексуальными проблемами пациента – особенно, когда тот является представителем противоположного пола. Он не сможет расслабиться и будет испытывать дискомфорт, или же наоборот – воспользуется ситуацией в своих интересах и станет манипулировать клиентом. Немало людей подвергались и подвергаются сексуальной эксплуатации со стороны психотерапевтов. Однако любые интимные отношения такого рода есть не что иное, как злоупотребление властью, даже если пациент идет на это добровольно, – ведь психотерапевт использует собственное положение для удовлетворения личных желаний.

Дабы предотвратить подобные ситуации, многие школы психотерапии разработали для своих членов строгие кодексы этического поведения. Такие правила, безусловно, полезны, но иногда доводятся до абсурда. Например, я слышал историю о психотерапевте, который провел ряд успешных сеансов с клиентом-женщиной, после чего был приглашен на ее свадьбу и принял приглашение. Узнав об этом, его ассоциация всерьез стала угрожать доктору исключением. Подобная гиперболизированная реакция свидетельствует о глубоко укоренившемся страхе, свойственном многим психотерапевтам – особенно в Соединенных Штатах, где пуританская мораль требует крайне щепетильно относиться к вопросам общения между полами. Сложившаяся там атмосфера порождает немало лицемерия и ханжества и порой даже приводит к тому, что пациенты отправляют своих консультантов на скамью подсудимых.

В 1991 году удостоенный премии «Золотой глобус» фильм «Повелитель приливов» вызвал протестную реакцию ряда психиатрических ассоциаций США, а все потому, что по сюжету между главными героями Томом Уинго (в исполнении Ника Нолти) и доктором Сьюзан Лоунстейн, психиатром из Нью-Йорка (ее сыграла Барбра Стрейзанд – она же стала и режиссером картины), случается бурный роман. Том Уинго даже не был пациентом доктора Лоунстейн, а приходился братом проходившей у нее лечение женщине, которая страдала депрессией и склонностью к суициду. Но и такого сомнительного «родства» оказалось достаточно, чтобы основанная исключительно на вымышленных событиях драма вызвала публичный протест.

Все это красноречиво свидетельствует о незрелости нашего социально-сексуального развития. Люди не готовы довериться личному мнению отдельного психотерапевта – вместо этого им требуются четкие правила, которые оградили бы их от злоупотреблений.

На мой взгляд, отношения между консультантом и клиентом представляют собой контракт, который заключается лишь на определенное (непродолжительное) время. Когда работа завершена, стороны могут забыть о его условиях и общаться уже просто как друзья. Это становится возможным, если психотерапевт осознает: он действовал лишь как орудие высших сил и в личной жизни не станет затрагивать проблемы, которые помог разрешить пациенту. Всякое ощущение превосходства постепенно исчезает, поскольку и консультант, и клиент за время своего общения кое-чему научились. Осознавая это, они расстанутся, благодарные друг другу.

Как психотерапевту себя вести

И консультанту, и клиенту полезно помнить: их взаимоотношения в некотором смысле искусственны, ведь врач не раскрывает в них собственного характера и личности. Как следствие, пациент нередко начинает идеализировать доктора и думает, будто тому не страшны проблемы, от которых страдает он сам. Поэтому психотерапевт должен помнить (а иногда и напоминать об этом подопечному), что в повседневной жизни он сталкивается с точно такими же ситуациями и трудностями. Честность поможет создать атмосферу доверия, особенно если доктор признается: его личный опыт порой весьма далек от теоретических знаний.

Тем не менее, клиенты очень часто видят в консультанте родителя и ждут, что тот укажет им, как поступить, или избавит от всех проблем. Удивительно, но многие психотерапевты попадаются в эту ловушку, хотя впоследствии к их советам мало кто прислушивается.

Практически все пациенты никогда не следуют указаниям своих консультантов, а если и делают это, то недолго. Внешне люди могут вести себя как «верблюды», отвечая: «Да, вы правы, я буду очень стараться!» Но со временем они становятся «львами» – подсознательное желание восстановить собственное достоинство заставляет их доказывать специалисту, что его советы не работают. После этого клиент может обратиться к другому психотерапевту, и все начинается по новой.

Пять способов избежать «родительского» подхода

Как психотерапевту избежать отеческого отношения к пациенту?

Выражаясь иначе, как не позволить клиенту задать такой курс занятиям и вести себя соответствующим образом?

Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно вернуться к шестой главе, где обсуждались модели «верблюда», «льва» и «ребенка». Консультант должен уверенно работать в состоянии «ребенка» (когда каждое его действие во время сеанса является непосредственной реакцией на поступок пациента) и забыть о стандартных образцах поведения. Поскольку тогда его действия будут спонтанными, невозможно разработать пошаговые инструкции относительно того, как консультанту следует себя вести. И все же мы рассмотрим несколько примеров из жизни и набросаем примерный план, который подскажет читателям верное направление.

Далее приведена развернутая версия пяти подсказок, как обрести присутствие, с которыми вы познакомились в третьей главе.

1. После того как клиент задал вопрос, бывает полезно выдержать паузу, а не отвечать немедленно. Ритм сеанса – то есть ритм взаимодействия психотерапевта и его подопечного, – должен задавать именно специалист. Если пациент возбужден и словно куда-то торопится, консультанту стоит намеренно замедлить темп разговора. Таким образом он уравновесит энергетику клиента.

2. Психотерапевт не обязан отвечать на все вопросы пациента. Здесь допустимо пренебречь общепринятым мнением, будто игнорировать заданный вопрос невежливо. Консультант имеет право кардинально поменять тему разговора, если такой выход из ситуации покажется ему наилучшим. Или же вместо ответа доктор может спросить человека, что побудило того заинтересоваться данной темой, каковы были его намерения. Совместными усилиями они попробуют обнаружить истину.

3. Психотерапевт должен обращать внимание на позу пациента, поскольку язык телодвижений нередко бывает более достоверным, чем вербальный текст беседы. Порой человек говорит «да» и при этом качает головой; порой он может улыбаться, одновременно сжимая пальцы в кулак. Встречаются и такие клиенты, которые пытаются полностью завладеть вниманием консультанта, пристально глядя тому в глаза. Они словно гипнотизируют специалиста, и в таком случае ему не обязательно поддерживать зрительный контакт.

4. Задавая клиенту вопрос или делая какое-либо предложение, консультант не должен отчаиваться, когда не получает немедленного ответа. Если он непременно решил придерживаться выбранного курса, спустя некоторое время допустимо повторить вопрос. К проблеме можно вернуться три раза, но не более того.

5. Иногда бывает полезно ответить пациенту парадоксом. Тем самым вы покажете подопечному, что есть вещи, которые человеческий разум постичь не способен, и сейчас как раз такой случай. Мастерами данного подхода были многие известные психотерапевты, в частности, Милтон Эриксон. В традициях дзен-буддизма парадоксальные афоризмы тоже являются излюбленным приемом – они позволяют ученикам сбросить рамки линейного, или логического, мышления и довериться своему сердцу. Похожий эффект дают и шутки: сначала они заставляют нас сосредоточиться на определенной теме, а затем внезапно происходит крутой поворот, и все переворачивается с ног на голову – и тогда вместе со смехом к человеку приходит освобождение. Чтобы рассказать читателям о виртуозном мастерстве Милтона Эриксона в парадоксах, я приведу в пример один случай. Однажды психиатру довелось столкнуться с «проблемным» пациентом, который утверждал, будто он Иисус Христос. На это заявление Милтон не преминул ответить: «Так вы, должно быть, превосходный плотник!» и отправил пациента в столярную мастерскую лечебницы, где мужчина постепенно стал вспоминать, кем является на самом деле.

Ответственность пациента

В общем и целом, лучший способ контролировать ход сеанса для психотерапевта – отказаться от какой бы то ни было программы и цели. Он не должен стремиться к заранее предопределенному исходу и не должен указывать клиенту, что делать. Последнее для нас совершенно неприемлемо, хотя именно такой, согласно общепринятому мнению, и должна быть психологическая помощь. Консультант не несет ответственность за пациента – наоборот, он предлагает клиенту самому отвечать за себя и за исход терапии.

Здесь необходимо отметить, что сеанс приносит пользу лишь тогда, когда человек по-настоящему хочет получать помощь – причем помощь определенного конкретного специалиста. Чрезвычайно важно добиться заинтересованности пациента в занятиях, если того прислало на лечение иное учреждение – например, государственная клиника (там больным иногда предлагают пройти курс занятий с консультантом в обмен на некоторые привилегии). Также стоит быть внимательным, когда сеанс оплачивает не сам клиент, а, скажем, его родители или супруг.

«Трудные» клиенты

Чаще всего психотерапевт относит пациента к категории «трудных», когда не способен с ним поладить, но такое определение весьма относительно и свидетельствует скорее о непрофессионализме, о недостаточной квалификации самого специалиста, чем об изъянах того или иного клиента. И все же существует особый тип людей, которые во время терапии все силы направляют не на решение своих проблем, а на то, чтобы установить с консультантом некую взаимосвязь.

Это своеобразная защитная реакция, а иногда и способ проверки доктора на прочность – клиент хочет удостовериться, что тому можно доверять, и лишь затем решается стать уязвимым и обнажить свои психологические раны. Такую стратегию человек обычно выбирает подсознательно. Науке психоанализа удалось достаточно подробно изучить данную область.

Приведем лишь несколько примеров.

• Клиент рассказывает психотерапевту, чего он хочет, а затем ждет, что доктор будет поступать именно так, как он задумал. Таким образом он старается контролировать ход сеанса.

• Человек не доверяет репутации специалиста, а то и открыто заявляет о его непрофессионализме.

• Женщина соблазняет и провоцирует мужчину-консультанта, желая установить над ним контроль.

• Клиент невероятно упрям и на любое предложение психотерапевта упорно отвечает «нет».

• Встречаются также и типично «хорошие» пациенты. Они всячески стараются угодить консультанту – это еще один способ контролировать ход терапии.

Имея дело с такими клиентами, нужно дождаться перерыва в их манипулятивных ухищрениях – а перерыв обязательно случится, поскольку подобное поведение быстро утомляет. Тогда-то специалист и начинает действовать по-настоящему, а по окончании благоприятной паузы вновь возвращается в состояние «покоя». Нескольких подходов обычно бывает достаточно, чтобы отучить человека от навязчивого образа поведения.

Как бы то ни было, в любой ситуации специалисту крайне важно оставаться сконцентрированным и не реагировать на провокации, а также не опускаться до манипулирования самому. Типичной ошибкой будет вести себя как «верблюд», то есть пытаться оправдать ожидания и удовлетворять всем требованиям клиента; или, наоборот, воплотить образ «льва» и занять оборонительную позицию, не принимать возражений, бороться за власть и пытаться так или иначе подавить подопечного.

Не стоит забывать: если психотерапевт старается сконцентрироваться или контролировать ситуацию, это верный признак того, что он уже потерял внутреннюю гармонию. В таком случае лучше просто принять ситуацию как есть. Позволив сеансу идти своим чередом и перестав переживать оттого, что его ходом управляет пациент, доктор словно подзаряжает свои внутренние батарейки.

Признать потерю внутренней гармонии – это единственный способ вскоре обрести ее вновь. В таком случае нужно просто прервать разговор и начать сеанс заново, словно ничего не произошло. Психотерапевт не должен стараться поправить содеянное в тот момент, когда он был «вне себя», ведь прошлого не вернешь и не исправишь – и это, наверное, к лучшему.

Клиенты, которых называют «трудными», обычно преподают психотерапевту хороший урок. Сеансы, прошедшие без сучка без задоринки, вселяют в консультанта уверенность, однако на них он вряд ли усвоит много нового, более того – он может стать чересчур самоуверенным. Не столь гладкие сеансы обычно не особенно помогают пациенту, зато психотерапевту приносят огромную пользу. По крайней мере, они учат его скромности.

Относитесь к себе с юмором

Наконец, мне хотелось бы отметить, что не стоит быть ярым приверженцем какого-то одного подхода к работе. Важно помнить: любая психотерапевтическая методика – это модель, которая отражает лишь некоторую долю реальности. Неукоснительно соблюдая заветы строгой идеологии, мы рискуем упустить из виду нечто действительно важное.

Более того, беспрекословная вера в ту или иную психотерапевтическую модель нередко делает специалистов заносчивыми и чересчур самоуверенными. Это, в свою очередь, приводит к постановке заранее предопределенных диагнозов, ведь доктор не хочет увидеть клиента таким, какой он есть. Встречаются, конечно, и менее самонадеянные консультанты – они обычно несколько более реально смотрят на вещи и готовы принять собственную ординарность. Догматизм в психотерапии недопустим; специалисту стоит стать непринужденным и не относиться к себе слишком серьезно.

Как мы знаем, самоидентификация является главной причиной психологических проблем у клиентов; то же самое верно и для психотерапевта в случае, когда он отождествляет себя с излюбленным методом работы. Преодоление пагубной самоидентификации – это лучший способ исцелиться. Перестав относиться к своей персоне чересчур серьезно, консультант докажет, что способен абстрагироваться от привычных орудий ремесла психотерапии.

Тем не менее, если доктор смотрит на себя с юмором, это вовсе не означает, что ему безразличны проблемы пациента и он не воспринимает его страдания всерьез. Напротив, такой подход позволяет специалисту раскрыться в общении с клиентами, стать более восприимчивым и искренним. А ведь иногда для исцеления человеку всего-то и бывает нужно – быть услышанным, ведь многие люди хотят, чтобы их поняли, поддержали, подбодрили, полюбили и отнеслись со всем вниманием.

Притча о мухах

Дабы завершить главу на юмористической ноте, я расскажу вам одну любопытную историю – сам я узнал о ней на лекциях Ошо. Это история о неком молодом человеке, который был уверен, будто проглотил двух мух, и те стали непрерывно жужжать у него внутри, не давая никакого покоя. Забавная ситуация в некотором отношении отображает работу психотерапевта, поскольку многие проблемы в реальности не существуют – разве только в нашем воображении.

Однажды к Ошо пришел один мальчик-подросток – вернее, его привели родители, отчаявшиеся решить проблему, которая досаждала их ребенку. Мальчик вообразил, будто проглотил двух мух, и те стали жить у него в животе, причиняя немало беспокойства. Он жаловался: насекомые летали внутри его тела повсюду и сводили беднягу с ума – даже ночью, и несчастный никак не мог уснуть.

Все уверяли мальчика: никаких мух в нем нет. В отчаянии родители водили сына по врачам и психиатрам – те обследовали ребенка, ничего не находили и безуспешно пытались убедить пациента, что это лишь плод его воображения… что любая проглоченная букашка мгновенно погибает, а значит, мухи никак не могут жужжать у него внутри.

Однако подросток продолжал настаивать на своем, хотя никто ему не верил.

В конце концов родители привели сына к Ошо, и тот сразу вынес вердикт: «Да, мальчик прав. Я вижу, внутри у него действительно живут мухи».

Мать и отец были шокированы, а мальчик тут же повеселел и сказал: «Вы первый человек, который меня понимает. Все эти доктора – просто идиоты».

Ошо предложил избавить мальчика от насекомых, и тот согласился. Мастер завязал ему глаза, уложил на кушетку и велел повторять особую мантру. Затем он быстро обежал дом и поймал двух мух, посадил их в бутылку и вернулся к ребенку.

Мастер попросил мальчика открыть рот и сообщить, когда его мучители будут пролетать мимо горла – тогда-то он их и поймает. Подросток согласился, и Ошо сделал вид, будто схватил двух мух и посадил в надежное место.

Наконец он снял повязку с глаз мальчика и продемонстрировал бутылку с мухами. Ребенок был поражен. Он испытал настоящее облегчение. «Эти две малюсенькие букашки стали для меня настоящим кошмаром! Я оставлю бутылку себе и буду показывать всем, кто мне не верил», – сказал он.

Мальчик исцелился, и прежняя проблема больше никогда к нему не возвращалась.