Кремль 2222. Преображенская площадь Волков Алексей

Глава двадцатая

Бог явно на время отвернулся от них и пришел на помощь чуть позже. Но ведь все-таки пришел. Михаил первым заметил промелькнувшие в отдалении тени и тихо прошипел:

– Ложись!

К сожалению, их тоже обнаружили. Противники тоже залегли, и кто-то не выдержал и дал в сторону разведчиков короткую очередь. Пули взбили крошку с руин, другие с противным звуком ушли рикошетом прочь.

– Не высовываться! Передвигаться только ползком! Огонь только на поражение! Давайте туда, – монах махнул рукой. – Только влево не забирайте. Попадете под такой ментальный удар, что мало не покажется.

Над головами вновь просвистели пули. Теперь, в бою, было уже не важно, с кем схлестнула судьба, с маркитантами или с Властелинами Колец. Какая разница, раз они начали первыми? Еще повезло заметить вовремя, иначе кто-нибудь уже валялся бы с несколькими лишними дырками.

Петр деловито передвинулся вдоль прикрывавшей разведчиков груды развалин, и пулемет послал ответку. Удачную или нет, – на таком расстоянии сразу не скажешь. Человек ведь может притвориться мертвым, если пули легли рядом. Или исчезнуть, и попробуй узнай, скатился ли он, спасаясь от огня, или выстрелы уже настигли его. Причем ситуация играет в обе стороны. Пока никого из разведчиков не зацепило, а ведь свинец вокруг летал.

– Целик на триста, – подсказал Денису Михаил.

Он не стал уточнять, что для действенного огня дистанция великовата, если речь идет об автомате, а не о снайперской винтовке, а стрелок практически не имеет опыта. Дружинник сам все прекрасно понял, когда попытался взять противника на мушку. Автомат вновь повело вверх и в сторону, а куда улетела пуля, Денис понятия не имел. Но показалось, что отнюдь не в цель. Все-таки практики было мало. Если же стрелять очередью, то вообще… Или шанс попасть увеличится за счет случайного разлета пуль? Метишь в одно, попадаешь в другое, и кому-то вполне может банально не повезти. Но все-таки Денис решил стрелять пореже. Пусть палец чесался, пусть очень хотелось давить и давить на спуск, но ведь важен не процесс, а конечный результат. Удерживается враг на расстоянии – и ладно. Вот если вдруг кто подставится, и появится уверенность, тогда дело иное. А просто расходовать драгоценные патроны – насколько их хватит? Даже двух полных магазинов нет…

К счастью, открытых полностью пространств на пути не встречалось. Груды перемолотой взрывами щебенки были разбросаны везде, иногда вырастая до рукотворных гор, иногда представляя собой лишь холмики. Где-то когда-то был дом, где-то не было ничего, и теперь осталась лишь выброшенная из воронок земля, где-то образовалась низинка, – странный и страшный пейзаж.

На стороне противников было лучшее знание местности. Судя по поведению Михаила, ходить здесь ему пока не доводилось. Или пришлось когда-то, но довольно давно. Основные пакости монах помнил, а вот путь уже намечал по ходу.

– Не бежать! Правее! Еще правее, кому сказал! – и как он только удерживался от крепких слов?

Правее как раз был неприятель. Но раз лучше сблизиться, чем идти, как подсказывала местность, значит, там расположилось нечто действительно очень и очень неприятное. Не раз и не два говорилось об оставшихся с войны сюрпризах, не смертельных, однако наносящих такой ментальный удар, что его не выдерживали даже биороботы. Так ли это, проверять Денису не хотелось. Предки порою создавали удивительно надежные вещи.

На той стороне о сюрпризах тем более обязаны были знать. Потому с легкостью могли передвинуться так, чтобы устроить засаду. Это дружинник вполне понимал и постоянно смотрел не только вправо, но и вперед.

– Оружие отдайте, – прошептала девушка.

Короткие перебежки в сочетании с постоянным ползаньем утомили ее больше, чем мужчин. Не слишком чистая изначально одежда покрылась слоем пыли. Пыль была в непокрытых волосах. В пыли было лицо, расчерченное дорожками скатывающегося пота. Остальные выглядели не лучше.

– Пользы сейчас от него… – пробурчал Петр, однако саблю вернул.

– Дайте лук, и я покажу, что умею стрелять, – вспылила девушка.

– Из лука лежа… Не смешно, – пробурчал Петр.

Подтверждая его правоту, над головой противно просвистел свинец. Потом бахнуло одиночным.

– Трехлинейка, что ли? – вслух спросил Михаил. И другим тоном: – Всем осторожнее! Она может быть с оптикой.

Определенно, маячить не стоило. С оптикой ли винтовка, без, – на триста метров попасть можно и с обычным прицелом. Лина вообще не поняла, о чем речь. Денис – понял. Дружинники проходили многое, особенно по части оружия.

– Вперед, не торчите на одном месте. И правее забирайте. Направление – вон на те развалины.

То один монах, то другой изредка экономно огрызались, не давая противнику приблизиться. Зная их стрельбу по предыдущим схваткам, Денис не сомневался, что количество врагов уменьшилось хотя бы на несколько человек. Сам он выстрелил лишь раз по приподнявшейся над руинами голове, однако не попал. Показалось ли, но противник вроде стал ближе.

– Прицел переставь. Сближаемся, – обронил Михаил.

Он хотел добавить что-то еще, только посвист над головами заставил всех уткнуться в пыль. Похоже, с боеприпасами у противника дела обстояли получше. Только попасть пока не получалось. Вот и винтовка бабахнула, и пуля отколола краешек и без того разбитого кирпича. Осколок ударил Михаила по каске, словно желая отомстить хоть кому-то за разлуку с остальным камнем.

Пришлось чуть спуститься в низинку. Зато там появилась возможность двигаться быстрее, но выпрямляться во весь рост никто не спешил. Угроза с фланга сама по себе была неприятна, однако гораздо хуже оказалось иное. Противник не сидел на одном месте, а перемещался вместе с разведчиками. И если бы только это! Пока одни неприятели шли, обстреливая группу с каждой относительно удобной позиции, другие вполне могли незаметно выдвинуться и вперед, и назад, зажав вторгшихся на подконтрольную территорию со всех сторон. Или хотя бы с двух. Нельзя считать противников идиотами. Даже нео проявляли порою недюжинную хитрость, а здесь решение напрашивалось само собой. Налево, по словам Михаила, хода не было. Никакой свободы маневра. Или удастся проскочить, или…

Теперь впереди опять двигался Михаил. Петр занял место в авангарде. Монахи больше не стреляли, стараясь не выдать место отряда. Минуту, может, и больше, примитивная хитрость неплохо вводила противника в заблуждение. С той стороны изредка летели пули, только каждый раз назад, туда, где никого уже не было. Только все время находиться под прикрытием завалов не вышло. Низинка давно закончилась, развалины тоже не тянулись в нужную сторону, и, как Михаил не пригибался, пули выбили крошку в паре метров от него. Смиренный воин Господа немедленно упал с перекатом, затем отполз чуть дальше и открыл ответный огонь, прикрывая ползущих следом. Свист свинца над головой кого хочешь убедит, что вышагивать не стоит даже на четвереньках.

Люди поневоле подались чуть левее, словно лишние метры сами по себе – защита от огня. Конечно же, помогло не увеличение расстояния, ерундовое с любой точки зрения, а небольшой уклон, прикрывший от врага. Несколько пуль пролетело буквально в сантиметрах от Дениса, – но сантиметр в таких ситуациях гарантирует жизнь.

– Есть! – оповестил монах.

Огонь в самом деле прекратился, и ползущий последним Петр преодолел участок беспрепятственно. Теперь поневоле головным оказался дружинник. Наверно, надо было подождать Михаила, – просто времени терять не хотелось. Еще немного, и условное кольцо будет пройдено. А тут каждая секунда может принести погибель не одному участнику рейда, так другому. Пуля ведь на самом деле дура. Хорошо ли это или плохо, сказать невозможно. Вот умная пуля – это вообще конец.

Денис старался забирать чуть вправо, хотя ноги сами стремились двигать тело в другую сторону. Названная монахом опасность была незримой, о ней знал мозг, но не верило подсознание, а вот фигурки в черном заметно приблизились. Опять огонь, невольное ползание, спасительная гора мусора справа… Денис лишь убедился, что Лина следует за ним, и махнул ей рукой: мол, побежали.

Пробежать удалось немного. Как раз до конца той самой кучи. Дальше были другие развалины, и из-за них прямо в лоб выскочило несколько человек в черном. Расстояние до врага вряд ли было больше полусотни метров, а столкновение оказалось неожиданным для всех. Иначе бы не выскакивали, а заняли позицию и хладнокровно расстреляли бы из укрытия. Предохранитель был уже в крайнем нижнем положении, дружинник ничего не менял с последнего выстрела, и сейчас он лишь вскинул АК к плечу, поймал на мушку одного из противников и надавил на спусковой крючок.

Человек схватился за плечо и упал. Лишь теперь Денис отпрыгнул в сторону, по дороге цепляя оказавшуюся прямо за спиной девушку. Второй выстрел грянул сразу после падения, только тут дружинник несколько поторопился, и пуля улетела неведомо куда.

Ответный огонь раздался практически сразу. Кто-то из противников тоже залег, кто-то попытался стрелять с колена, однако пули вокруг засвистели так густо, что Денис невольно уткнулся в землю и был готов молиться, чтобы пронесло. Свиста стало еще больше, и секунду спустя дружинник осознал: огонь ведется с двух сторон, и он лежит как раз между ними. Да и грохот пулемета с автоматным не спутаешь.

Интенсивность огня вроде бы снизилась, и Денис первым делом быстро обернулся назад. От сердца отлегло. Девушка догадалась перекатиться за небольшую груду камней, и была в относительной безопасности, – если ее не зацепило в самом начале. Но это все равно пока не понять, и времени выглядывать больше нет. Лучшая помощь – вернуть в мир тишину.

Бой на короткой дистанции долгим не бывает. Денис, правда, успел внести в перестрелку свою лепту. По крайней мере еще одного противника он с полным основанием мог занести на свой счет.

– Вперед! – иногда казалось, будто прочие слова Михаилу неведомы. Однако тело поднялось словно само. Вновь взгляд на девушку: ага, встает, перемазанная, но целая, – значит, полный порядок.

Опять пропели пули, теперь справа, и вместо рывка пришлось в очередной раз прижаться к каменному крошеву. Впереди вообще все вздыбилось фонтанчиками, словно вода, на которую обрушился плотный каменный град. Ни пройти, ни проползти сквозь такой было невозможно. Видно, Бог на самом деле помогал разведчикам – они залегли хоть под каким-то прикрытием. Но ползти пришлось не вперед, а назад, – к сожалению разведчиков, уже собиравшихся поживиться трофеями. Лишние автоматы не помешали бы. Огнестрельное оружие вообще не бывает лишним. Денис был готов даже порох выкинуть, только бы притащить в Кремль несколько стволов с боекомплектом.

Вперед пути не было, направо – тем более, назад двигаться было глупо, да и там в любую минуту могли появиться враги. Поневоле пришлось взять левее, стараясь не очень отдаляться от первоначального курса.

– Дальше тех развалин нельзя, – прохрипел Михаил. – Лучше тогда в атаку.

Тон его подействовал. Проверять, что же такое ждет человека за невидимой чертой, дружиннику не хотелось. Пришлось где ползти, где перебежать, пригибаясь, каждое мгновение ожидая удара раскаленного куска металла в тело. Петр в какой-то момент извернулся, дал несколько коротких и злых очередей назад, где уже появились первые преследователи. Тем тоже не хотелось переть на верную смерть; отряд получил относительную передышку и мог некоторое время передвигаться не под перекрестным огнем.

Чуть дальше руины сменились развалинами, а за ними уже виднелись обычные, не сильно поврежденные дома. Четкой границы не было. Какому-то участку досталось больше снарядов, куда-то они не упали вообще. Точно так же противник отнюдь не собирался задерживаться около какого-нибудь барьера, а шел дальше. Невелика разница, где именно ухлопать нарушителей.

Денис поневоле ждал, что Михаил использует гранатомет. Почему-то казалось, что эффект получится, как после «Шмеля», хотя дружинник и понимал разницу. Один взрыв – не серьезно против людей. Большинство уцелеет.

– Сюда, – монах свернул в какой-то проход, протащил спутников вплотную к зашевелившимся в предчувствии добычи зарослям, затем повернул еще раз, и все бегом.

Он явно неплохо знал район. Преследователи мелькали несколько раз, оставались позади за очередным поворотом, потом вновь находили беглецов, только фора большей частью превышала дальность уверенного прицельного выстрела. Пару раз, когда трое врагов оказались поближе, их просто уложили огнем из трех стволов.

– Все, – выдохнул измотанный бегом Михаил. – Тверская. Как перейдем, никакой стрельбы и никакой рубки. Считайте, пока спаслись. Тут Мертвая зона.

Лина вновь не поняла, о чем идет речь. Может, таких аномалий за пределами Москвы вообще не было, может, там они назывались иначе. Справедливости ради – встречались они достаточно редко. Место, где долгое время располагалась какая-нибудь зона, иногда приобретало странные свойства. Например, здесь было невозможно убийство – убийца немедленно погибал сам. Как действовал неведомый механизм, оставалось тайной за семью печатями. Впрочем, это касалось и всех остальных аномалий. Мутации были хоть понятны и объяснимы. Тут же…

– Собственно, сюда мы и направлялись. Только могли добраться без приключений, а получилось… – он поневоле посмотрел на виновницу случившегося.

Девушка тяжело дышала, и ее вздымавшаяся грудь приковывала взоры дружинника. Не очень сильно; после стрельбы, ползаний, пробежек осталось два желания: напиться вдоволь воды и хоть где-нибудь присесть. И все-таки перед молодым воином стояла очаровательная представительница прекрасного пола, и совсем обойти ее вниманием он не мог. Лина явно не заметила нескромные взгляды. Как и не испытывала раскаяния. Избавившись от опасности и восстановив дыхание, она вновь понемногу превращалась в ту тень женщины, которой стала после Преображенской площади. Ее вновь охватывало безразличие. Впрочем, саблю у нее на всякий случай забрали. Вдруг решит поквитаться с теми, кто захватил ее в плен? Такой вариант исключить тоже было нельзя.

– Здесь есть Отшельник, – поведал в заключение Михаил. – Может, хоть он…

Продолжать монах не стал. Это же касалось спутницы, так зачем заранее сообщать ей о ее судьбе? Убивать Лину никто не собирался, – только вызнать то, что она не хочет и не может сказать. Но если узнает, наверняка начнет сопротивляться. Лучше пусть остается в неведении.

Некоторые здания здесь уцелели и гордо возвышались на фоне всеобщей разрухи. Какая именно из зон обосновалась здесь когда-то, теперь понять было нельзя. Важно было то, что стало здесь теперь. При всех минусах сейчас имелся неоспоримый плюс. Можно было спокойно перевести дыхание и не ждать каждую секунду нападения преследователей. Не самоубийцы же они, в конце концов! В крайнем случае постараются обложить квартал, Мертвые зоны большими не бывают. Но как прорваться сквозь засады, можно будет подумать попозже. Задачи надо решать по мере поступления.

Михаил поставил автомат на предохранитель и уверенно повел группу внутрь квартала. Денис лишь раз оглянулся, – нет ли за границей зоны противников. Но Тверская улица поражала пустотой. Добыча ускользнула, – так зачем в бессильной ярости взирать ей вслед?

Жилище здешнего Отшельника располагалось в глубине зоны. Его можно было узнать сразу: в окнах нижнего этажа четырехэтажного здания блестели стекла, возможно, единственные на весь огромный район. Во дворе сиротливо стояла будка нужника – тоже огромная редкость в разрушенном и безлюдном городе. Обычно старались не афишировать временное убежище. А тут словно специально говорили: вот он я, здесь. Только какому безумцу придет в голову попытаться убить Отшельника?

– Я хотел бы когда-нибудь, когда я устану от войны и ослабею, обосноваться в подобном месте, в тишине и покое, – вдруг признался Михаил.

– Дадут тебе! Когда-нибудь ты станешь Настоятелем. По совокупности заслуг и качеств, – неожиданно подробно возразил его напарник. – Ты сам бы не выдержал спокойного существования.

– Почему же? Стоит побегать и пострелять, и мне сразу хочется просто жить, помогая людям лишь советами, но ни во что не вмешиваясь активно. Представляешь, как было бы ладненько?

Дверь в подъезд распахнулась, и за ней объявился молодой, одних лет с Денисом, парнишка с кинжалом у пояса.

– Отец Михаил!

Похоже, монаха действительно знали все.

– Здравствуй, Георгий! Как гранит науки? Зубы не обломал?

– Пока все целы, – радостно ответил ученик.

– Мы пройдем, – Михаил не спрашивал, а утверждал.

В противовес ученику, отшельник был стар. Денис редко видел таких старых людей. Большинство в Кремле умирали или погибали задолго до прихода почтенных лет. Постоянная война с мутантами и роботами, разнообразное зверье, огромное количество болезней, многие из которых были неизлечимы и приводили к фатальному концу… Каждый прожитый день давно считался подарком не только среди дружинников, но и среди простых пахарей. Может, Мертвая зона не только не позволяет людям убивать друг друга, но и препятствует развитию хворей? Отшельник выглядел весьма бодро, и не только для своих лет. Кое-какие детали в его поведении и в движениях заставили Дениса предположить, что новый знакомый в молодости был воином. Это остается в человеке навсегда, даже если он повесил меч на стену. Дружинник не представлял, как можно отказаться от воинского поприща, самого славного из возможных, только воинов все-таки немало в том же Кремле, а сколько всего отшельников? Тут одних знаний недостаточно, нужны еще соответствующие склонности и характер. Постоянно жить одному, ладно, пусть с учеником, месяцами не видеть людей… Или привыкаешь?

Церемония приветствий была проста, словно монахи покинули Мертвую зону вчера. Так же просто были представлены Денис и Лина, а затем несколькими фразами Михаил рассказал отшельнику о последнем приключении. Пока путники отдыхали на настоящей деревянной лавке, стоявшей в гостиной, хозяин с Михаилом прошли вглубь.

А хорошо устроился отшельник, мимолетом подумал Денис. С комфортом. Сколько же у него здесь комнат? Три как минимум, скорее даже больше. Помимо двух лавок, каждая из которых с легкостью могла служить постелью человеку неприхотливому, здесь стоял грубо сколоченный стол и несколько табуретов. Что находилось в глубине жилища, дружинник видеть не мог. Может, какие-нибудь ковры, даже люстра под потолком… Почему-то тут верилось всему.

Петр меж тем занялся чисткой пулемета, и Денис немедленно спохватился. Частичная разборка «калашникова» входила в набор базовых знаний дружинников, и справился с ней Денис легко. Лина вновь впала в заторможенное состояние и смотрела на происходящее без малейшего проблеска интереса. Вообще, как заметил Денис, девушка оживала лишь в опасности, словно адреналин вдруг стал единственной основой ее нормального существования. При встрече она показалась дружиннику более живой. Еще она тогда была любопытной, хотя старалась это скрыть. Куда ушла из девушки жизнь? Вдруг отшельник сумеет ответить? О них ведь не зря ходят слухи, как о людях, обладающих тайным знанием. Если не сумеют они, то кто тогда?

В первые мгновения Лина казалась немыслимо красивой. Сейчас взгляд вновь цеплялся за излишне выпяченную и загнутую нижнюю губу. Да и глаза, да, прекрасные, необычайно глубокие, тоже слегка навыкате. Но ведь все равно красивая девушка. Если ко всему придираться…

– Лина, пойдем. С тобой отшельник хочет поговорить, – появившийся из внутренних комнат Михаил поманил пленницу за собой.

Вопреки опасениям, сопротивляться Лина не стала. Она покорно поднялась и двинулась безжизненной куклой. Не интересовали ее ни собственная судьба, ни разговоры. Возражать же и упираться наверняка казалось ниже собственного достоинства. А может, все было не так, и Денис лишь приписал ей чужие чувства.

Присутствовать при допросе Михаил не стал. Сам ли не хотел, отшельник ли предпочитал работать в одиночку, – ученик вон тоже сидел среди гостей, – или чистка автомата была смиренному воину Господа важнее всех женщин на свете…

Лишь сейчас Денис случайно обратил внимание на шею своего спутника и ангела-хранителя. Кожа там была дряблой. Монах был явно старше тех лет, на которые выглядел и согласно которым себя вел. Может, старше Петра, – но не спрашивать же!

– Сейчас отшельник попробует узнать у Лины все, что возможно, – Михаил не стал называть девушку пленницей. – Сильнее я никого еще не знал. Потом постарается снять внушение. Раньше не получится. Причина всегда происходит раньше, чем следствие. Запрограммирован ли был слом изначально или сыграло роль что-то иное? В каждом случае лечение разное. Обещал управиться побыстрее. Я понимаю, тебе не терпится выполнить поручение и передать бумагу в Кремль, так ведь и помочь девушке надо, если это вообще возможно.

Казалось, монах прекрасно понимает чувства Дениса и говорит лишь для порядка.

– А если не получится? – почему-то молодой воин представил, что из внутренних комнат Лина выйдет такой же живой и прекрасной, какой была при встрече. Он еще не знал по молодости, что полностью ожить не может ни человек, ни людские чувства. Его собственные в том числе.

– В любом случае придется забирать ее в наш монастырь. Там условия лучше ваших. Не выйдет у отшельника, так вдруг мы сумеем совершить с Божьей помощью чудо? – монах собрал автомат, присоединил магазин и лишь тогда перекрестился. – Тут требуется много такта, постепенного воскрешения души. Мы же обитель. Когда-то монастыри создавались не только для покаяния, но и для исцеления душ. Есть у меня опасение: если все получится, шок у девушки будет настолько велик, что без повторных сеансов она с ума сойдет. Здесь не оставишь, не место в Мертвой зоне женщинам, у вас тоже пропадет… Да и узнать подробности о шайнах необходимо. Речь-то в конечном счете не о ней, а о нашей общей судьбе. Нам любая информация в помощь будет. Самая малюсенькая крупинка. Раз потрошить нельзя, значит, придется действовать потихоньку, добром.

Аргументы показались Денису не слишком убедительными. Он тоже способен на многое. Лишь бы Лина испытывала к нему хоть капельку тех чувств, которые он испытывает к ней.

Испытывает ли? Недавно казалось: да. Теперь же дружинник был совсем не уверен. Что-то сломалось в нем с момента гибели Мстислава. Или чуть позже – после внезапного превращения недавних спутников во врагов… Порою Дениса тянуло к девушке, порою отталкивало, и не понять, какая из сил была мощнее, – инерция любви или неприятие…

– Почему обязательно пропадет? – все-таки инерция на некоторое время одержала верх. – Да, чужая, только что помешает ей стать своей?

– Отсутствие желания, в первую очередь. Мне кажется, если процесс перерождения случится, то будет очень долгим. Не все так просто. Мы не роботы, чтоб взять и переключить программу с одной на другую. Внушать? Это вопреки Божеским законам. Человек должен осознавать все сам. Да, трудно, а иного пути нет.

Но как бы дружинник не относился к пленнице, расставаться с ней не хотелось. В то же время момент принятия решения неумолимо приближался. Сейчас близко к полудню. По словам монаха, до Кремля недалеко. В него еще надо попасть: вдруг как раз сейчас идет очередной приступ? Или осаждающие вновь вплотную подошли к стенам. Да, врагу до сих пор не удалось взять старую крепость, только это не значит, что туда легко проникнуть другу.

– Ты лучше подумай о другом. Нам надо союз создать. Понимаю: дело долгое. Все мы привыкли жить сами по себе. Потому речь не о политическом объединении, а лишь о поддержке друг друга в военном плане. Против шайнов, если они вторгнутся в Москву. В перспективе – зачистка хотя бы части территории между нашими общинами. Надо когда-то начинать. Поодиночке сил ни у кого нет. Речь не только об уничтожении противников. Любую территорию еще удержать надо, а это как раз самое трудное. Мы тоже привыкли к изоляции, только времена меняются. Если хотим выжить, надо что-то делать, а не только удерживаться в крепостях. В общем – после передачи бумаг не хочешь ли заглянуть к нам в гости? Полномочий у тебя нет, понимаю, так хоть о полноправном посольстве договоримся. А потом мы тебя проводим обратно.

Предложение было неожиданно. Денис давно воспринимал двух монахов как очень близких людей и втайне сожалел, что скоро придется расстаться. А вот отправиться в Донской монастырь даже не думал. Как ни крути, отец Михаил прав. Военный союз будет благом для всех участников. Может, со временем к нему присоединятся другие. Те же савеловские маркитанты, например. Или обитатели Ниитьмы. Пусть у всех свои порядки, однако и там, и там люди.

Хотя решать окончательно надлежит князю.

– А если вы к нам?

– Нам тоже надо передать полученные разведданные, – напомнил Михаил. – И тоже срочно. Не думаю, что вторжение состоится со дня на день, судя по всему, шайны предпочитают прежде провести глубокую разведку, не лезть наобум. Но все-таки лучше предупредить всех пораньше. Ну так что? Не тороплю, однако подумай.

Отшельник вышел к гостям, не забыв прикрыть за собой дверь.

– Спит ваша женщина, – сообщил он. – Час еще будет точно. Иначе никак. Подождете?

– Куда мы денемся? – вопросом отозвался Михаил.

Он не стал спрашивать, резонно ожидая, что отшельник сам поделится результатами.

– О шайнах ничего узнать не удалось. У нее стоит ментальный бок, запрещающий вести любые разговоры о соплеменниках, снять его без вреда никак не получится. Судя по всему, она умрет раньше, чем скажет хоть слово. Ты же сам запретил применять крайние меры, – скривился хозяин. – Здесь может помочь только время. Какой бы умелец его ни ставил, все равно блок должен ослабеть. Через полгода, может, через год или два. О себе она поведала, а больше… Но в целом ты прав. Из всяких обмолвок – это была разведка. Больше существенного ничего.

– Жаль, – вздохнул Михаил. – А о себе что? Вдруг по косвенным данным удастся понять?

– Что там понимать? – вновь скривился отшельник. – Воспитывалась она воином, это ясно. А сюда ее послали как этнически схожую с местным населением, во-первых, и как остро чувствующую аномалии, во-вторых. Правда, чтобы чувство работало, ей был необходим секс. И обеспечивал его тот самый парень, который был ее напарником. После удовлетворения в женщине просыпался дар. У нее развилась физиологическая зависимость от погибшего. Потому его гибель стала подлинным шоком. Тут уже дело не в сознании, а в более глубоких уровнях. Кстати, есть последствие зависимости, – так, во избежание попыток лечения. В других мужчинах мужчин она не видит. Может, соратников по оружию, может, бесполых существ. Так что не старайтесь, даже если захочется.

– Не больно и хотелось, – монах устало провел руками по лицу.

Сказать то же самое Денис, наверно, не смог бы. До слов отшельника – точно. Теперь же… По молодости в отношениях с женщинами он был романтиком. Классический мужской дуализм души и тела, когда готов удовлетворяться со всякой, и лишь избранница кажется чем-то чистым со всеми вытекающими последствиями. Понятно, это проходит, однако не сразу. Осознание побудительных причин Лины было для дружинника ударом. Подлым, ниже пояса, – оправиться от такого было нелегко. Следствием стала брезгливость, и столь привлекательная недавно девушка в глазах Дениса вдруг стала грязной. Или он просто помнил ее любовника? С таким рядом не сядешь, а вот поди ж ты…

– Я думал, вы знаете, – отшельник осознал, что рассказанное им для всех здесь было внове.

– Откуда?

– Конечно, это не важно, но раз сказано… Последний раз их с парнем застукал один из вас перед каким-то боем. Потому ничем там не закончилось, – он внимательно осмотрел присутствующих.

И тут Дениса осенило. Так вот что хотел ему сказать перед смертью Мстислав! Но тогда выходит, что он на самом деле погиб лишь по вине приблудной чужой парочки. Не занялись бы они сексом, не было бы задержки. Не пришлось бы их искать, и схватка с дампами бы не состоялась. В крайнем случае – прошла бы иначе. Как отреагировал приятель на увиденную картинку, теперь уже не скажешь, но именно после этого в него вонзилась роковая стрела.

Подумал было – уж не работа ли это Лины или Сеня; только болт был арбалетный, а у лазутчиков имелись лишь луки, и те оставались в подвале в числе прочих вещей. Но все равно… И уже не хотелось ни возрождать пленницу к жизни, ни хоть как-то помогать ей.

– А больше особо и сказать нечего, – завершил отшельник. – Теперь все решит только время, и никак иначе. Но я бы на вашем месте соблюдал осторожность. В вашей пленнице сейчас по понятным причинам злобы много. Как бы не перебор. Иногда ярость тонет в апатии, однако все равно тлеет и в любой момент вдруг может выплеснуться на поверхность.

– С Божьей помощью, – привычно перекрестился монах…

Глава двадцать первая

Иногда за несколько дней человек проживает целую жизнь. Все, что было до выхода из Кремля, казалось Денису очень далеким, случившимся не с ним. Он успел пережить столько, что, казалось, он всегда шел по московским улочкам или пробирался дворами, и даже автомат воспринимался некой всегда бывшей при нем частью тела. Взгляд привычно отмечал опасные места, уши ловили каждый звук, который мог свидетельствовать о том, что рядом кто-то есть. Здесь, уже не так далеко от Кремля, вокруг могли быть только чужие.

Бесконечные боевые действия сделали невозможным пребывание здесь людей. Очень многих в Москве объединяла ненависть к уцелевшей крепости. Нео и био, частенько бывающие если не врагами, то конкурентами, иногда выступали совместно при штурме кремлевских стен. А если вспомнить, что к ним порою присоединялись шамы…

Никакого конкретного плана возвращения у Дениса не было. Оно казалось настолько далеким, что размышлять о нем не имело смысла. Сейчас же дружинник не мог придумать ничего действенного и просто положился на авось. Незаметно пробраться сквозь прилегающий район; если там не окажется неприятелей, стремительным броском преодолеть открытое пространство, – а дальше свои уже выручат. Любой дозорный отличит человека от нео, даже если не узнает Дениса. Если же поблизости кто-нибудь будет, можно дождаться ночи, – до темноты осталось несколько часов, – и тогда уже приближаться к стенам ползком и перебежками. Опять же в расчете на то, что узнают. Ничего лучшего придумать Денис не мог.

Лина словно бы не проснулась. Она шла вместе со всеми, но шагала с безжизненностью автомата. Зато монахи шагали бодро, словно не осталось позади схваток на жизнь или смерть.

Из Мертвой зоны ушли благополучно. Противник по каким-то причинам не стал дожидаться ускользнувшей добычи. Наверно, не нашлось достаточно людей для полного контроля периметра зоны; если кто-то и остался наблюдать, то элементарно проворонил бегство. На всякий случай разведчики непрерывно оглядывались, высматривали вероятные засады по сторонам и впереди. Но пока вокруг было поразительно безжизненно – только островки растений. Их привычно обходили, как обошли притаившийся Ледяной Гейзер и поджидавшего добычу котяха.

Постепенно Денис стал узнавать местность. Кажется, здесь они как-то проходили в рейде; перед тем пришлось прорубаться сквозь выскочивших из засады новых людей, и клинок верного клыча буквально покраснел от крови. Тогда еще рядом был Мстислав, прикрывший друга от удара дубиной какого-то очень шустрого нео. А потом полусотне удалось найти целые залежи металлолома, и каждый дружинник вез с собой сразу по несколько арматурин, частью даже не проржавевших.

Как давно это было – в какой-то другой жизни! Нет сейчас рядом полусотни, Мстислав лежит неподалеку от Рижского вокзала, а вот трофеи… Денис не потерял горшок с порохом и нес домой штуцер – образец, который могут воспроизвести кремлевские оружейники. А рядом идут монахи, которые могут стать союзниками в непрекращающейся войне. И пленница, к которой дружинник недавно испытывал сильные чувства.

Денис покосился на шагавшую рядом девушку с невольной неприязнью. Столько переживаний насчет никчемного самца (подумалось иное, более подходящее, но и матерное слово), и никакого раскаяния, что из-за нее погиб настоящий мужчина! Прав был Мсти-слав, когда предупреждал: не увлекайся внешней красотой. Да и не очень женщина была красивой. Показалось в первый момент непонятно почему, но, слава Богу, наваждение почти схлынуло. Одна нижняя губа чего стоит! И фигуры встречаются получше…

– Там дальше кто-то есть, – тихо шепнул Михаил.

Он уже привычно стоял в готовности к бою, и остальные мужчины последовали его примеру. Три ствола – сила. Еще бы патронов побольше…

На самой грани слышимости откуда-то спереди и чуть правее доносились непонятные звуки. Словно кто-то что-то выламывал, стучал камнем о камень или же просто что-то старательно крушил. Ломать в разрушенном городе было глупо. Ломаться самому здесь тоже уже нечему. Все, что могло отвалиться, уже рухнуло задолго до сегодняшнего дня. Да и при обрушении грохот стоит совсем не такой.

Разведчики давно старались держаться подальше от любых источников звуков. Ничего хорошего они, как правило, не сулили. Естественное желание человека – спокойно дойти до цели. Тем более когда цель уже близко. У Дениса так совсем рядом; монахам еще предстояла прогулка вдоль берега, затем – переправа через Москву-реку и бросок до Донского монастыря. Однако что-то смутно, на самой грани, забрезжило в памяти Дениса. Вроде он уже слышал подобное, и ни с чем плохим звуки не ассоциировались. Пришлось поднапрячься, припомнить, где и когда он мог столкнуться с таким, а потом скачком перед глазами встал один из рейдов, когда даже не полусотня, а полная сотня старательно выламывала арматуру. Металл ведь в таком дефиците, что в Кремле радовались любому куску.

– Может, это наши? Ну, дружинники. Мы иногда проводим рейды, чтобы добыть полезное. Железо, например. Ну, когда вокруг относительно спокойно, и нео отходят подальше от стен. Может, взглянем?

Думал Михаил лишь мгновения.

– Да, это был бы выход. Если осторожно, не зарываясь, так сказать, без фанатизма…

Мысль была понятна. Звуки бывают обманчивы, порою кажутся совсем иным, чем являются. Если переть напролом, вместо дружинников можно нарваться на кого-то нежелательного. До сих пор Бог хранил разведчиков. Только Он может и отвернуться, заняться иными делами.

Даже здесь, в относительной близости к Кремлю, Михаил ориентировался лучше дружинника. Особенно в местных дворах. Улицей далеко не уйдешь, если уж перемещаться, то скрытно, не рискуя без необходимости.

Источник звуков стал ближе. Потом они утихли, но направление уже было известно, и оставалось следовать ему. А затем воцарившаяся было тишина взорвалась шумом вспыхнувшего боя. Раздались отчаянные крики, потом громыхнула автоматная очередь, и еще одна, и еще.

– Быстрее! – Михаил словно растерял обычную осторожность и резко перешел на бег. Монах чуть не влетел с разгона в вставшие на пути заросли, но успел повернуть в сторону и проскочил соседним, свободным от зелени двором.

Схватка шла рядом. Дружинник сразу узнал врага. «Маунтин», штурмовой робот времен войны, правда, не четырнадцатой, самой мощной модели, а двенадцатой, без генераторов защитного поля, – однако в нынешних условиях разница между ними была не очень велика. У дружинников имелись с собой несколько автоматов Калашникова, оружия убойного против живой силы и практически бесполезного против бронированного чудовища. Да, робот давно лишился первоначального вооружения, но он представлял угрозу и сам по себе.

Отступать соратникам Дениса было, кажется, некуда. Правее темнело Поле Смерти, черное, в которое соваться нельзя ни при каких условиях, позади виднелась какая-то зелень. Наверняка и с прочих сторон нашлись всякие гадости, иначе дружинники уже мчались бы прочь. Как они попали в ловушку, можно было только догадываться. Результат всегда важнее. Урок из ошибок может вынести только живой.

– От «сервов» прикройте! – Михаил скинул с плеча трубу гранатомета и привычно перевел его в боевое положение.

Лина зачарованно взирала на происходящее из-за спины монаха, и Денис грубовато отдернул девушку прочь с пути ракетной струи. Целился Михаил тщательно. Между ним и роботом было метров семьдесят, только надо еще и прикинуть ветер, наметить точку попадания. Порою, если верить хроникам, требовалось несколько гранат для гарантированного уничтожения одного «Маунтина». У них же осталась только одна, да и та могла не сработать, хоть Михаил и гарантировал, что все оружие у него действующее.

Громыхнуло. Ракета прочертила дымный след и закончила путь, соприкоснувшись с роботом. Взрыв, что-то отлетело в сторону, био вдруг застыл, и что-то задымило у него внутри. Рядом заметались оставшиеся без надежной защиты двое «сервов», однако для этих пауков вполне хватило ПК. Пулеметчик залег для большего удобства и старательно, короткими очередями, одного за другим добил «пристяжь» «Маунтина». Последнего – практически в упор, когда напрочь забывший про автомат Денис уже взялся за клыч, а Михаил вытащил из разгрузки гранату. Робот застыл в считаных метрах, и дружинник вытер выступивший пот. Правда, лента выскочила и упала на землю, пустая, расстрелянная, зато результат был убедителен. Монах проворно сменил коробку на последнюю сотку. Еще одна крупная стычка, и все… Разведчики растратили большую часть своей огневой мощи. Еще хорошо, что идти осталось недалеко.

«Маунтин» еще чуть шевелился, но его движения напоминали агонию.

– Свои! Это я, Денис! – дружинник выскочил на открытое место и замахал в воздухе шлемом.

Мало ли что решат на противоположной стороне, не остыв от горячки счастливо закончившегося боя?

Буквально через пару минут молодой воин уже утонул в могучих объятиях Ждана. Как оказалось, в рейде была его собственная сотня, и потому встреча была вдвойне приятной.

– Выручили! Видит Бог, выручили! – старый сотник вслед за Денисом с тем же чувством обнял монахов. – Я уж думал, пропали вконец. В лучшем случае не досчитаемся половины. Угораздило же нас! Двое убито, да ранено четверо. И это только тяжело. Почитай, почти весь дозор. Откуда эта тварь только вылезла? Мы же сами машинально отшатнулись и попали в ловушку. Сами! Но уж больно добычи здесь много. Надо было уходить сразу в сторону. Вы-то здесь откуда взялись?

Самый главный вопрос был задан сотником в последнюю очередь.

– Мы – из Донского монастыря. Разведка. Встретили по дороге ваших парней, а так как на время направление совпадало, решили помочь. Смиренные воины Господа, проще говоря, монахи. Михаил и Петр.

– Откуда?

– Из Донского монастыря. С другого берега Москвы-реки. Есть там довольно большая община.

Ждан лишь покачал головой. Надо же, людей в городе гораздо больше, чем казалось за стенами Кремля!

– Слава погиб, – сразу сообщил Денис. – Далеко отсюда, у Рижского вокзала. А отца я нашел. Он в Марьиной роще у местной общины. Ранен тяжело, доставить сюда пока невозможно. Остальные полегли по дороге. Но дело они исполнили. Вот бумага, здесь все расписано. И товар, и сколько за него надо заплатить, и где встретиться с маркитантами…

– Так это… – гибель одного дружинника показалась небольшой ценой за хорошую весть.

К ним подходили те из воинов, кто не был занят погрузкой добычи на верных скакунов. На фенакодусах же разместили убитых и раненых. Биороботы в городе практически никогда не перемещались группами, повторную встречу можно было исключить, только оставаться здесь никто не хотел. Хотя бы из-за тех, кому срочно требовалась помощь.

– Я долго не задержу. Есть информация, – Михаил сжато сообщил о появлении в городе еще одной силы. Но опять не стал говорить, что девушка является ее представительницей.

– Вот, значит, как, – сотник зачем-то сдвинул шлем на затылок.

– Все проверено. Неясны общие силы и прочие подробности. Но людей у шайнов должно хватать – раз они сумели добраться до Подмосковья невесть откуда. Насчет вооружения и прочего я сказал.

– Вот, – Денис протянул трофейный штуцер. – Он нарезной, поточнее наших мушкетов и фузей будет. И еще пороха немного.

Горшок тоже был отдан сотнику. Тот принял дар, словно огромное богатство, и лишь потом сказал:

– Сам все отдашь, – и повернулся к монахам: – Вы-то к нам не заглянете? Будем только рады узнать…

– Надо сообщить об узнанном как можно скорее. Если вы не против, мы Дениса для связи возьмем. Посмотрит, как у нас, потом все расскажет. Вернем в целости и сохранности, не сомневайтесь. О посольствах договоримся, чтобы по возвращении уже побеседовать официально, со всеми полагающимися полномочиями. Конечно, вопросов будет много, но вдруг придем хоть к какому-то соглашению? Против тех же шайнов, к примеру. А в перспективе – мало ли что? Делить нам нечего, а вот помогать друг другу…

– Дениса? – сотник внимательно посмотрел на своего бойца. Молод еще, чтобы важные вопросы решать. Тут не клычом махать, тут думать уметь надо. Всерьез, не абы как… Но и сам прямо сейчас не отправишься, когда отвечаешь за целый отряд. Да и о чем переговоры вести, не очень ясно: еще четверть часа назад никто не подозревал о существовании обители. Воинственной, судя по вооружению монахов.

– Я справлюсь. Хотя бы узнаю, что и как, – Денис вдруг понял, что очень хочет побывать у монахов в доме. Домой, разумеется, тоже хочется, но ведь отец все равно лежит в Ниитьме, а Славка покинул мир навсегда. – Я на пару дней, ну, на недельку.

– Все покажем, все расскажем, – как змей-искуситель улыбнулся Михаил. – Тем более к нам так просто не пройдешь. Там аномалии лежат, несведущий человек пропадет. К вам тоже попасть проблема. Посторонних вы не слишком жалуете, а торчать на виду…

– Добро, – вдруг согласился сотник. – Быть по сему. А князю я все сразу же передам. Мы вас можем немного подбросить вдоль берега. Совсем чуть-чуть, но все не идти.

Михаил краем глаза наблюдал за Линой. Судя по тому, как девушка смотрела на фенакодусов, кавалерия у шайнов имелась. И тоже на мутировавших лошадях. Иногда для выявления факта достаточно маленького штришка…

Глава двадцать вторая

Вечерело. Темнота еще только собиралась пасть на город, однако ее неотвратимое приближение уже чувствовалось. Переход выдался сравнительно благополучный. Аномалии разведчики обходили стороной, как и разнообразную зелень, а врагов им не встречалось. Лишь раз очень далеко мелькнули новые люди, и пришлось прятаться, а потом выходить на другую дорогу.

Здесь монахи прекрасно знали каждый двор и каждую тропинку. Осторожности они не утратили, – просто легче идти, когда все известно наперед. Насколько вообще что-то может быть известным.

– А что на том берегу? – не выдержав, полюбопытствовал Денис. Будто река уже была преодолена. Но он действительно не знал Замоскворечья. Вернее, знал очень смутно, только на уровне названий.

– На той стороне Парк Горького. Славненькое место. Кто с ним не знаком, имеет все шансы там и остаться. Зато для знающих есть неплохие тропы. За ним уже рукой подать. Еще наши предки воспользовались случаем, аномалиями разными, и чуть расширили первоначальные владения. Чтобы за первоначальной оградой не тесниться. Надо же где-то полезные растения сажать, – бывают и такие, – скот пасти, и вообще… Они даже внешнюю ограду построили. Первую линию обороны. С ловушками, возможностью перекрестного огня и прочим. Однако аномалии и без оград защищают неплохо.

Больше говорить монах ничего не стал. Время долгих бесед еще не настало. Вокруг по-прежнему лежал негостеприимный город, опасность могла поджидать за каждым углом, и руки мужчин привычно лежали на оружии.

В просвете между домами промелькнула полоска воды. Противоположный берег на самом деле утопал в зелени настолько обильной, что дружинник представить не мог, как там удастся пройти. Наверняка дорога к монастырю лежит дальше, и, следовательно, топать предстоит еще немало. Ноги, несмотря на привычку к нагрузкам, слегка гудели, а мешок пленницы становился все тяжелее и тяжелее.

– Ну вот и ладненько. Если сейчас прорвемся, останется последний рывок, – подмигнул Михаил. – Только купаться не вздумайте. Там чего только не водится! Сожрут.

Сказано было для Лины, Дениса было силком не заманить в воду. А девушка вполне могла не знать о подводных обитателях. И как они только там помещаются? Не бескрайнее море, всего лишь вытянутая и петляющая река, не слишком широкая и глубокая, мутная гладь между двумя берегами. Плавать дружинник умел, в Кремле был специальный бассейн, где воинов с детства обучали этому искусству. Вдруг ситуация изменится, и появятся безопасные водоемы?

Точно так же всех обучали вождению, теоретически, на муляже, и еще многому другому. Если не учить молодежь, деградация общества неизбежна.

И сразу вспомнилась книга в разгрузке монаха. Давняя человеческая мечта о светлом будущем, так и оставшаяся мечтой.

Воздух стал ощутимо синеть. В других местах разведчики наверняка бы остановились на ночевку, чтобы не рисковать лишний раз в полном мраке. Теперь же дом был близко, и темнота являлась лишь неудобством, а не привычным и грозным врагом, как в других частях города.

Ближайший дом в незапамятные времена повредило снарядом, и небольшой участок стены внизу обрушился, образовав ведущий в глубину широкий проем. Михаил шагнул, нагнулся, затем вообще присел и очень осторожно принялся за непонятное ни Денису, ни Лине дело. Лишь затем дружинник вспомнил новое для себя слово – «растяжка». Ударной силой служила тяжелая граната, – ее, в отличие от уже знакомых «эфок», Денис еще не видел. В походе таких у смиренных воинов Господа не было.

Сняв первую, Михаил передвинулся дальше и принялся за вторую. Только здесь были запрятаны обычные и уже знакомые Денису «эфки». Две штуки.

– Сейчас, уважаемые господа и сударыня, мы совершим короткое водное путешествие по главной артерии нашего города. Говоря проще, переправимся на другой берег. Просьба всем вести себя спокойно, лодку не раскачивать, соблюдать осторожность. Кто испачкался, в монастыре отмоемся, – улыбнулся Михаил. – Ну, взяли…

Вдвоем с напарником они шагнули внутрь и сдернули дерюжку с насыпанным сверху для маскировки мусором, под которой обнаружилась перевернутая легкая лодка. Из чего сделан корпус, Денис не понял. Явно не из дерева, однако и не из металла. Металлический было бы не поднять, а монахи вдвоем легко вынесли катерок наружу и установили в нормальном положении. В районе кормы обнаружился специально откинутый внутрь мотор с небольшим винтом. Проверка его заняла пару минут. Отчетливо потянуло спиртом. Все правильно. Какое еще горючее можно выгнать без нефти? Конечно, большой мощности на нем не разовьешь, так и река не настолько широка.

Денис вновь с некоторой тоской вгляделся в зелень на противоположном берегу. Зато там был причал, явно еще со старых времен; здесь же набережная не то обрушилась от времени, не то была разворочена, и тоже образовывала относительно удобный спуск к реке. Пройти по нему с лодкой проблемы не составляло. Сложности начнутся дальше, когда утлое суденышко пошлепает по поверхности, а под ней будут караулить самые разные существа.

Но не сплошняком же там сидят всякие монстры и монстрики, успокаивающе подумал дружинник. Каждому хищнику требуется регулярно питаться, а путешественников по воде настолько мало, что гарантированно с голоду помрешь. Следовательно, у каждой твари есть охотничья территория. Остальное решит удача. Вот как затем продраться через парк, где свободных от зелени мест не просматривается…

Лодку осторожно спустили на воду, и Михаил сделал приглашающий жест. Первым шагнул Петр. Суденышко ощутимо качнулось, а монах уже устраивался на носу вместе с пулеметом. Гранату, ту самую, большую, он тоже взял себе. Следующей была Лина, самая легкая из группы. Потом – Денис. Последним сел Михаил. Он оттолкнулся от берега, опустил мотор и несколько раз дернул тросик. И – загрохотало.

Мотор завыл, за кормой забурлила мутная вода, и лодка, постепенно разгоняясь, довольно ходко пошла вперед. По сторонам от носа пошла волна. Звук над рекой разносился далеко, отражался от стен домов на покинутом берегу, и ни о какой маскировке теперь не могло быть речи. Имеющий уши да услышит…

Слева и справа виднелись остатки двух мостов. Пролеты правого, до которого было рукой подать, уходили в воду. Явные последствия переломавшего его взрыва – сам по себе он рухнул бы иначе. Левый, дальний, как-то держался. Но поскольку бывавшие здесь не раз смиренные воины Господа предпочитали путешествие по волнам, мост наверняка скрывал угрозу более существенную, чем те, что таились в глубинах Москвы-реки.

Судя по развитой скорости, упор делался не на незаметность, а на быстроту. Был ли движок оригинальным, произведенным в баснословно далекие времена, сотворили ли сами монахи такое чудо, – но, несмотря на скверное горючее, его мощности вполне хватало. Если он был старым– как сохранился до нынешних времен? Любые движущиеся части изнашиваются, любой механизм ломается; эти нехитрые истины в Кремле вдалбливали в головы еще детям. А изготовить самим – необходимо оборудование, сырье, квалифицированные кадры. Жаль, нельзя спросить прямо сейчас. Все внимание путешественников было приковано к водной глади да отчасти к берегам. С покинутой стороны их уже было не достать, разве что из серьезного стрелкового оружия, может, хорошего арбалета или лука. Приближающийся зеленый берег, как бы извещал: спрятаться здесь в засаде невозможно. Сам станешь добычей, но уже для растений. Для путников же флора станет опасной позже. Даже перемещающиеся деревья достаточно медлительны. К самому урезу воды не подойдут, там бетон и камень, значит, высадятся благополучно. Если доплывут…

Вода впереди и правее вдруг забурлила, и на долю мгновения там всплыло нечто непонятное и крупное. Михаил мгновенно переложил руль, а Петр, даже не вставая, швырнул гранату. Судя по дальности броска, силы у пулеметчика хватало с избытком. Столб воды окатил всех, по ушам ударило взрывной волной. Михаил успел чуть развернуть лодку, и волну они приняли носом. Гораздо хуже пришлось обитателям речного царства. На них обрушился гидравлический удар, и где-то в стороне уже всплывало кверху брюхом непонятное, однако страшноватое существо, а следом – еще одно.

Если и были желающие внепланово поужинать людской плотью, контузия моментально лишила их аппетита. Те же, кто не пострадал, но резко проголодался, находились на достаточном расстоянии от лодки. Половина реки пройдена, оставалась вторая…

Казалось, нос врежется в берег, однако Михаил вырубил мотор, а затем завернул, и швартовка прошла плавно. Петр легко выскочил на берег, помог выбраться Лине, а когда на твердой земле оказались все, лодку вытянули из воды и по знаку монахов понесли в сторону груды камней. Неподалеку виднелась опора взорванного моста. Там вроде бы сохранились ступеньки. Или их следы? Но дальше все было завалено, и Михаил счел нужным пояснить:

– Здесь метромост был. Поезда проходили не под рекой, а над ней. Мост еще в войну взорвали. Пришлось замуровать вход в туннель, а то оттуда лезли всякие и всякое…

Вечер уже переходил в ночь. На счастье или на беду, луна давала достаточно света, чтобы не споткнуться и не сверзиться. Камни оказались с секретом. За ними прятался замаскированный люк, скрывавший подобие крохотного подземного гаража. Как раз для такой посудины. Судя по ловким движениям, у смиренных воинов Господа все было давно отработано. Да и использовалась лодка явно не в первый и не в последний раз. Монахи в открытую говорили, что разведка в городе для них – вещь обыкновенная. Не зря их везде встречают как давних знакомых.

Пока длилась короткая процедура укладывания, а затем – маскировки лодки, Денис, как ему было велено перед тем, словно невзначай оставался рядом с пленницей. Женщина начала приходить в себя еще во время боя с «Маунтином». Во всяком случае, так шепнул Михаил Денису, – сам он признаков пробуждения Лины не заметил. Да, взгляд во время стрельбы стал осмысленным, но в опасности он и раньше становился живее. Остальное время пленница по-прежнему вела себя безучастно, шла, вряд ли отдавая отчет, где закончится дорога и что ждет ее в конце. Так же равнодушно она позволила увести себя в кабинет отшельника. Здесь действительно требуется долгое и умелое лечение, и Михаил прав, заявляя, что обеспечить его могут лишь монахи. Денис признался себе: в Кремле подобное невозможно.

Хотя, может, и в монастыре ничего не получится? Вот же напасть! Зря монахи осторожничают и присматривают. Если, разумеется, их страх не связан с возможной потерей. Вдруг пленница по невнимательности пойдет в опасное место, в аномалию ли, под сень растений…

– Вот и ладненько.

Река в нескольких местах запоздало забурлила. Кое-кто из всплывших и контуженных успел очнуться и скрыться под водой, не успевших уже терзали подплывшие хищники. Разобрать в подробностях, что там творилось, было невозможно. Вода казалась черной под черным небом, лунные блики придавали ей призрачности, однако не позволяли что-то толком разглядеть. Лишь постоянные всплески да расходящиеся волны извещали о разыгравшейся извечной драме. Одни хищники жрали других, и на них взирали мертвые дома на том берегу и молчаливые растения на этом.

Внезапно из воды в сторону застывших людей, заставив их невольно вздрогнуть, выметнулись длинные и узкие щупальца. Им не хватило нескольких метров, и обладатель хватательных конечностей попытался приблизиться к бетонной кромке. Глубины у берега не хватало, над поверхностью появилась темная масса, – однако люди стояли в отдалении, и дотянуться до них монстр не смог. Только вдруг тварь сумеет вылезти?

– Пошли. Идти точно за мной, след в след. Петр замыкающий. Левее будут пруды, но подходить к ним не советую. Мы их чуть стороной обойдем, но почти вплотную. Не отставать, тут столько всякого… – Михаил начал уверенно подниматься прямиком к деревьям.

Мог бы не предупреждать. Денис занял место за Линой, поставил автомат на предохранитель и извлек из ножен клыч. Против флоры клинок намного действеннее любых пуль. Деревья росли довольно густо, местами их кроны смыкались над головами, и под сенью листвы царил мрак. Света едва хватало, чтобы видеть спину впереди идущего да темные силуэты по сторонам. Оттуда мог выскочить кто угодно, – если допустить, что какие-то существа умеют уживаться с местными растениями. Но кусты и деревья несли опасность сами по себе. Наверно, не меньше половины древесных созданий сейчас были хищными и при случае пытались отведать захожего мяса, а некоторые вообще обрели способность передвигаться сами в поисках добычи. Мутации, чтоб их!

Наверное, ходячих растений поблизости не было. Монахи шли уверенно, как люди, пересекавшие парк много раз и знавшие здесь каждую травинку. Впрочем, как раз травы здесь росло мало. А вот как Михаил ориентировался в кромешной тьме, Денису было не понять. Он словно шел с завязанными глазами, временами поворачивал, что-то обходил, потом опять… Поворотов было очень много, прямые участки длились максимум полтора десятка шагов, после чего направление менялось. И понятно, что неспроста. Сам дружинник ни за что не рискнул бы передвигаться по лесу ночью, да и днем – лишь в случае острой нужды. Не путь ли через чащу имел в виду монах, когда говорил, что добраться до монастыря очень сложно? Если подобные парки раскинулись со всех сторон, то, очевидно, нападений будет немного. Хотя при наличии времени даже нео могут нащупать относительно безопасные пути. Где пройдет один, рано или поздно пройдут другие.

Временами откуда-то тянуло затхлой сыростью, – наверное, из упомянутых монахом прудов. Раз что-то плеснуло, а вот увидеть Денису ничего не довелось. Слева стена мрака была более густой от притаившихся в темноте кустов, и лишь по ощущениям вода была совсем рядом.

Дорога показалась бесконечной. Лишь тихий шелест листвы, спина девушки впереди да темнота вокруг. На самом деле парк не был широк, просто когда пройденный путь представляет собой невообразимо сложную кривую, метр по прямой превращается в десяток, а то и больше, реально пройденных. Днем хоть можешь увидеть опасность, а тут дружинник был вынужден полагаться исключительно на слух да на вышагивающего впереди проводника. Сжимавшая рукоять клыча ладонь давно вспотела. Тем не менее, проявить мастерство в рубке не пришлось. Михаил петлял вряд ли для того, чтобы сбить с толку приглашенных в монастырь гостей, но те давно утратили всякую ориентировку и лишь старались не отстать. Выбраться сами отсюда ни Лина, ни Денис не смогли бы.

По идее, раз место называлось парком, когда-то здесь обязаны были быть дорожки. Может, они давно исчезли, заросли, как это обычно случается без людского присмотра, может, как раз на них аномалии либо особо хищные деревья и кусты. Местным уроженцам виднее. Идут через чащу – значит, так безопаснее.

Лес закончился внезапно. Впереди замаячили какие-то строения, кроны над головами разомкнулись, и благодаря луне стало светлее. В домах и рядом с ними мог прятаться кто угодно, вплоть до штурмового робота. Но эта угроза была гораздо понятнее, чем притаившиеся во мраке растения.

– Вот и ладненько. Теперь уже близко, – Михаил обернулся и посмотрел на шедший за ним отряд. – Вон там прямо за углом кочует белое Поле Смерти, однако граница его не доходит до противоположной стороны дома. Зато поблизости есть Ледяной Гейзер, и шарахаться в сторону не советую. Тут почти везде так, одна гадость граничит с другой. Как говорится, нет худа без добра. Наша первая и даже не основная линия обороны…

А чем тогда является парк? Предпольем?

Денису вспомнилось, что говорил монах о первом настоятеле монастыря. Мол, это именно его молитвами устроилось нынешнее положение дел. Если здесь и правда одни заросли сменяют другие, а все промежутки заполнены аномалиями, без вмешательства высшей силы наверняка не обошлось. Жаль, из-за обилия впечатлений имя едва не святого человека выпало у дружинника из головы. Надо будет спросить у монахов еще раз. Первые властители Кремля, которые тогда не именовались князьями, а наверняка были офицерами или генералами, остались неизвестными для потомков. Здесь же сохранили память и чтили не абстрактных защитников, а конкретных людей. Или – человека, возглавившего общину в первые нелегкие годы.

Лунный свет отразился в глазах Лины, придав им глубины. Денис невольно вздохнул. Почему пленница вновь кажется красивой? Лучше относиться к ней плохо, исключительно как к врагу. Девушка явно о чем-то думала, что-то прикидывала, и даже ее губы иногда шевелились, словно она беззвучно бормотала неведомые мысли.

– Сейчас проспект перейдем, и почти…

Они уже цепочкой миновали безопасную тропку между Полем Смерти и зоной поражения Гейзера. Дома тут были старыми, невысокими, зато в некоторых дворах с избытком росла зелень. Какая – в лунном свете не понять. Денис вообще подсознательно считал, что все растения несут угрозу, и поневоле старался держаться подальше.