Пламя и лед Беров Иван

Глава седьмая Побег

Крепкими пинками Летаврус расчищал себе дорогу, отправляя в недолгий полет бесценные архивы, книги и манускрипты.

Старый маг все это время причитал, вспоминая название каждой книги, и громко произносил его вслух, как бы отдавая последние почести шедеврам литературы.

Летаврус понимал Густава. Ему самому нравилось читать старые книги и узнавать из них что-то новое про окружавший мир. Но ситуация не оставляла Никсу выбора для других действий.

— Моя Одри! — Густав чуть не заплакал, когда Летаврус случайно задел ногой за тело крупной большой волчицы. Его охотничий нож торчал из волчьего тела.

Никс порадовался за свой бросок и пожалел, что этого не видел его учитель Кантр. Ровно между ребер и точно насквозь.

— Ты — еще хуже, чем эти волки, — старый маг во второй раз выпал из рук Никса и принялся быстро уползать, шустро переваливаясь через стопки книг.

— Исчезни, — Летаврус тут же пожалел о сказанных словах, поскольку Густав был явно старше наемника и многое пережил за последние полгода, и заслуживал хотя бы немного уважения, но наемника почему-то не покидало чувство того, что Карлангер со своими ребятами пришел в Дом Магов именно благодаря усилиям Густава. И получалось, что старый маг сам себя загнал в угол.

Когда рукоятка ножа снова оказалась в больших руках вампира Летавруса, к наемнику вновь вернулось чувство уверенности.

Он не вполне сознавал цель своих поисков. Его пальцы машинально ощупывали стены и пол в надежде найти потайную дверь.

Дым потихоньку стал проникать и в маленькую библиотеку.

Никс к этому моменту обыскал почти все помещение и не сумел найти ничего похожего на скрытый ход.

И действительно, зачем старому Густаву нужен подземный ход или потайная дверь в таком месте, как библиотека? Но он не сдавался. Непроверенным местом оставалась только часть дальней стены за большим дубовым шкафом.

— Там, за шкафом… — слабеющий от удушливого кашля голос старого мага.

Никс хотел бы поблагодарить Мага Воды за запоздалый совет, но времени на это уже не оставалось.

Сильная рука просто смела несчастный шкаф в сторону. Как и говорил маг, за шкафом находилась массивная каменная дверь серого цвета, целиком вырезанная из большого куска скалы.

Никс не знал, как воспринимать находку — плакать от радости или смеяться от горя. Эта дверь была чуть шире, чем его плечи, а открыть ее не смогли бы даже те варвары, что преследовали их в дыму. Дверь весила не менее полутора тонн. Но у Никса не было выхода, он уперся ногами в пол, а руками в стену, а затем стал выпрямлять свои сильные руки и ноги, продвигая грудь и плечи вперед. Сначала где-то долго скрипело, но потом дверь поддалась и стала медленно, со страшным скрежетом, проваливаться внутрь. Рука Летавруса сильно болела, но он все равно не переставал нажимать на дверь до тех пор, пока проем не открылся полностью. Вздох облегчения сорвался с пересохших губ, но проникшее в комнату пламя больно хлестнуло по спине и затылку Никса. Огонь был уже возле входной арки, и беглецам стоило поторопиться. Густав, словно таракан, ползал у ног Летавруса, спасаясь от наступавшего огня.

— Это должно быть… — Летаврус не дал Густаву завершить свою речь: он просто грубо взял мага за ворот мантии и довольно бесцеремонно швырнул его в чернеющий проем.

Сзади трещала запалившаяся бумага. Сухая, тонко выделанная из экзотических древесных волокон, она представляла великолепную пищу для надвигавшегося огня и горела очень быстро. Никс не успел уследить за тем моментом, когда огонь обнял отброшенный им книжный шкаф. Вампир был слишком массивен для ловкого прыжка в этой маленькой комнатке, заваленной горящей мебелью, и поэтому ему просто пришлось медленно отступать в потайной ход, закрывая лицо от жара руками. Но огонь все же достал его. Оранжевые лепестки пламени ласково погладили Никса по голове, отчего его бело-голубые волосы загорелись, обжигая кожу.

Громкими хлопками Летаврус пытался потушить огонь на своей голове, пока его мозги не закипели и не вытекли через уши. Ему удалось сбить пламя, но огонь не желал отпускать его так быстро и оранжевым шаром выстрелил в лицо, а стелящаяся по валявшимся книгам огненная река окунула в свои «воды» ноги Никса.

Вопреки всем ожиданиям его тело не превратилось в кучу белого пепла, а душа не покинула жестокий мир. Вампир-наемник успешно противостоял огню, но многочисленных ожогов избежать ему не удалось.

Наконец Никс ввалился в тайный проход и почти без сил упал на спину. Он скорее напоминал ходячий факел, нежели человека. Катаясь по полу, наемник немного утихомирил жарившее его пламя, сбив его с груди, ладоней и ног.

Но беда еще не отступила — до Летавруса доносилось злобное шипение огня. Пламя смеялось над существом, посмевшим бросить вызов огненной стихии. Где-то рядом кряхтел и охал Густав. Никсу сначала показалось, что старый Маг Воды пытался закрыть за собой дверь, но так как та весила слишком много, то ему это не удалось. В противном случае Никс бы остался в пылающей библиотеке и сейчас превращался в жаркое.

Огонь едва не лизнул наемнику пятки, и Летаврус, грубо оттолкнув Густава, налег на дверь, запирая ее. Все тело болело, давали себя знать кровопотеря и не до конца зажившая сломанная рука. Но дверь закрывалась. Ржавые петли грозно скрипели, мешая Никсу двигать дверь на место, но вот камень щелкнул о камень — дверь закрылась, от огненного бедствия теперь беглецов спасала тяжелая каменная плита.

— Это, должно быть, старый проход в древние подвалы, — отползая от грозной фигуры облизывавшегося вампира промямлил Густав.

— Это, должно быть, наше спасение от пожара и твоих дружков варваров, — Никс облизал потрескавшиеся от жары губы.

Он с наслаждением присел на каменный пол, обхватил руками колени и прикрыл глаза. В пяти шагах от него начиналась узкая каменная лестница, спиралью уходившая глубоко вниз. Никсу не было дел до нижних подземелий и до уже теплеющего камня. Потоки холодного воздуха, омывавшие своими струйками обожженное тело, заставляли наемника на время забыть о неприятностях.

Никс сидел, вернее, полулежал у массивной каменной плиты, закрывавшей древний вход в подземелье. Обожженную спину сперва охладил многовековой камень, затем ему стал помогать ледяной воздух, обдувавший ожоги и усмирявший боль обгорелой плоти.

«Воздух! Да, воздух! Холодный, и древний, как вечные льды северных королевств, и такой мягкий, ласкающий нежными воздушными потоками, как мать свое дитя», — Никс подбирал подходящие сравнения для помогавшей ему стихии и сожалел, что он не Маг Воздуха. Если бы было так, то он бы сразу воспользовался силой древней стихии и вылечил свои раны.

Наемнику ничего не оставалось, как снова обратиться за помощью к своему духу, чтобы тот в очередной раз помог ему восстановить поврежденное тело. Летаврус медленно прикрыл глаза, погружаясь внутрь себя и одновременно отдаляясь от окружавшей действительности.

«Ах, как хорошо», — внутренний взор Никса отчетливо видел эманации воздушной стихии. Тоненькие белые нити притекали из глубины подземелья. Они поднимались по ступенькам точно маленькие воздушные бабочки, медленно налетая на каждый уголок древней стены, лаская его своим прикосновением, и, описывая витиеватый узор, устремлялись вперед. Доходя до тела Никса, силы воздушной стихии замедляли свое продвижение, медленно окружая новый предмет. В старом помещении явно давно никого не было, и здешняя природа не привыкла к визиту чужаков. Никс чувствовал, как эти маленькие потоки силы тянутся к нему, стремясь поближе узнать нового обитателя подземелья. Его душа тоже протянула к воздушным частичкам свои невидимые руки. Еще чуть-чуть…. Да! Тонкие линии энергии воздуха сплетаются с жилой бесплотного духа. Никс еще не открыл глаза, но он уже чувствовал, что ожоги перестали болеть, а обгоревшая кожа стала медленно засыхать.

«Просто великолепно…. И этот Маг Воды не мешает…» — Никс не успел как следует разобраться в своих мыслях, как осенившая его догадка вихрем подбросила наемника с пола, и Летаврус со скоростью мысли стал протискиваться вдоль узких стен, спускаясь в темноту подземелья вслед за Густавом.

Старый маг уже успел скрыться за несколькими пролетами крутой лестницы, пока Летаврус излечивал свое тело от прикосновений огня. Опытный знаток эманаций природы даже помог вампиру, предоставив живительные силы воздушной стихии для лечения. Густав даже мысленно поздравил себя с первой за пятьдесят лет успешной охотой и со своей первой жертвой. Вернее, первой жертвой своего коварства. С таким противником, как этот юнец, старый маг мог запросто сдюжить. При желании Густав мог бы применить всего лишь одно заклинание, и от мистера помощника не осталось бы и мокрого места. Сначала, когда Густав впервые увидел эту фигуру сильного воина с голубоватой кожей, длинными клыками и сложенными плащом крыльями, то решил, что сам величайший Раду приеёл по его душу. Потом глупое заклинание «статиса» развеяло его страхи. Высший вампир смог бы разорвать подобные оковы, как старый бублик.

«Ох, как здесь холодно», — Густав плавно дыхнул в мерзлую темноту, и весело смотрел, как теплый воздух серым облачком исчезает во тьме. Вдруг что-то прошелестело сбоку от него, совсем рядом. Старому магу показалось, как чья-то рука сдавливает его плечо. Волшебник сначала усмехнулся, а затем бодро дернул плечом, отбиваясь от нахлынувшего наваждения. Затвердевший от холода наплечник мантии натянулся и начал трещать, но хватка не ослабла, даже наоборот — стала еще крепче. Густав попробовал резко наклониться вперед — державшая его сила не отпускала.

«Да что за наваждение…»

— Не волнуйтесь, Густав, мне поручено помочь вам во всем, кроме своей смерти.

Старый маг весь побледнел от страха. Ну, еще бы! Широкоплечий вампир не смог бы протиснуться на поворотах в этих узких спусках, и остался бы сидеть запертым в каменном мешке. А здесь, на тебе! — он стоит за его спиной, держит его за плечо и еще смеет острить. Да как он посмел!

— Привет еще раз, Густав, — Никс спокойно всматривался в уходящую вниз каменную стену.

Густав видел эти большие изумрудные глаза, с неподдельным любопытством смотрящие на древнюю паутину, серым ковром покрывавшую обросший мхом кирпич, и не мог не удивиться: как вампир в ночное время (ночь еще не сменилась утром) мог вот так запросто превратиться в обычного человека. Того самого, который полчаса назад сидел в его кресле наверху.

— Поразительно, — Маг Воды больше ничего не мог сказать, когда рассматривал поджарую фигуру Летавруса. Те же волосы, только намного короче, черты лица более мягкие, аккуратные, присущие именно человеку, а не монстру. Мышцы и габариты стали немного скромнее, но плечо Густава уже убедилось в том, что крепкость хватки человека Летавруса тоже не так мала, как могло бы показаться.

— Насмотрелся? — Никс грубо толкнул старого мага в сторону, прижимая того к стене.

— Вообще-то в первый раз вы были намного вежливее, — Густав, конечно, был сердит на появившегося в его компании молодого наемника, но с Летаврусом было намного безопаснее.

— В первый раз вы тоже были более скромны.

— Не понимаю, о чем идет речь, — Густав удивлялся бодрым шагам Летавруса. Наемник быстро преодолевал скользкие от плесени ступеньки и неуклонно спускался все ниже и ниже, в давно забытые лабиринты комнат.

— В самом деле, — Никс слышал, как бьется сердце в груди старика, и сделал небольшую паузу, давая возможность Густаву для небольшого отдыха. — Тогда скажите — почему вы бросили меня?

— Когда?

— Да вот только что, возле старой двери.

— Ну — у…

— Надеялись, что я там застряну, как медведь в клетке, а посланная вами магия поможет мне уснуть в моем последнем лечебном сне?

— Учитывая общий ход событий, вы должны меня понять, молодой человек, — начал маг, но Летаврус ему не ответил.

— Спа…. Спасибо, — еле вымолвил изнуренный быстрым спуском Маг Воды.

Никс сделал правильный вывод о плохом самочувствии старика: впалые щеки, синие уголки губ, просвечивающее белизной лицо и глубокая испарина — яснее любого врача говорили о больном сердце и одышке. «Этого мне только не хватало! Почти спас город от трех стай оборотней, а здесь сейчас умирает человек, и я совершенно ничего не могу сделать», — Никс хлопнул себя кулаком по оголенному бедру. Холодная кожа звучно щелкнула от смачного шлепка.

— Вы можете идти или вам нужно посидеть? — Никс учтиво посмотрел в глаза старого мага, как бы извиняясь за свое недавнее поведение.

Щеки мага быстро зарделись, а в глазах вспыхнул азартный блеск.

— Идти я, конечно, смогу, но только не с такой скоростью. Хорошо?

— Хорошо, — Летаврус на всякий случай попытался прощупать жизненную ауру Густава, но потом быстро сообразил, что подобный магический трюк может еще сильнее вымотать волшебника. Все-таки Густав, хоть и был пожилым человеком, но все равно он в первую очередь являлся магом, служителем водной стихии, и его дух мог воспротивиться внезапному вторжению чужой волшбы в свое поле маны, а это уже грозило перейти в ментальное противостояние двух духов, причем последствия этого противостояния также пагубно отразились бы и на самочувствии наёмника.

— Со мной все в порядке, — Густав, безусловно, почувствовал кратковременный порыв своего попутчика, но прикладываемая ментальная сила наемника была не так велика, и старый маг быстро восстановил свою ауру, не придавая значения импульсивным порывам Никса. «В конце концов, — смирился Густиав, — этот вампир, или как его там, помогает мне».

— А вот для вас в нижних комнатах, возможно, найдется кое-что очень полезное. — С ехидными нотками продолжал старый маг.

— Вы это о чем? — Никс, нисколько не ожидавший такого поворота в разговоре, даже несколько сбавил темп ходьбы, чем старый маг тут же воспользовался, вырываясь пусть даже на пол-локтя, но вперед.

— Об одежде.

«Вот незадача», — Летаврус только теперь сообразил, что от его добротного костюма не осталось и следа — сначала его разорвала трансформация в вампира и последующие баталии с человеком-тенью и его сворой милых волчат, а затем в дело вступил огонь, порожденный гневом огненного монстра. Сейчас Никсу впервые было не совестно идти навстречу неизведанному вслед за кем-то, пускай даже его провожатый и был старше него самого всего-то на какие-нибудь два столетия. Единственное, что служило наемнику успокоением — это старый верный охотничий нож, дважды ранивший человека-тень и оба раза в самые необходимые моменты поединка, который был не такой уж и равный.

— Уже недалеко, — Густав неаккуратно поставил ногу на ступеньку, и это ему непременно обошлось бы в шикарное падение по остальной части лестничного серпантина. Никс вовремя успел подставить под спину мага руки, подхватив того как раз тогда, когда поскользнувшаяся нога уже проваливалась в темноту.

— Спасибо.

— Так вы бывали здесь раньше? — Летаврус не был уверен в том, что из-за входной арки в конце спуска их не будет поджидать целый отряд вооруженных охотников за наградой, да и насчет старого мага у наемника уже имелись сомнения.

— Вы ведь мне не доверяете, верно?

— С чего вы взяли?

— Молодой человек, поживете с мое, тоже научитесь видеть подвохи в простых вещах и словесных потоках.

Крутой спуск лестницы сделал еще один неожиданный поворот, и ступенька верхнего лестничного яруса так быстро предстала глазам Никса, что он еле успел пригнуть голову.

— Осторожнее, — Густав предостерегающе моргнул глазом, и окружавшая двух беглецов темнота беззвучно проглотила этот жест старого мага, но глаза Никса, еще не утратившие своего четкого ночного зрения, все же уловили перемену в мимике Мага Воды.

— И что же нас ждет дальше? — Летаврус сам не заметил, как его пальцы до боли сжали рукоятку охотничьего ножа.

Нагретое огнем железо быстро остывало, но крепкие пальцы Никса, сжимавшие все это время рукоять оружия, не давали ему окончательно остыть, сохраняя в куске металла (спасшего Никсу жизнь уже четыре раза за одну ночь) ту самую искру жизни, что теплилась в живом организме наемника. Он наделял металл жизнью, своей жизнью, отдавая оружию часть своей энергии и тепла. Стражу Леса казалось, что еще чуть-чуть, и его живая вопреки всем ожиданиям плоть сольется со спасительным охотничьим ножом в одно целое. «Он и его нож — великолепный отряд истребителей оборотней», — так Никсу виделась проделанная им в эту ночь работа. Да-да, именно работа и ничего больше. Его учитель Кантр всегда говорил: «Нет ничего постыдного в том, чтобы позволять своему оружию совершать благо, помогая попавшим в беду людям». И сейчас Никс был горд тем, что сумел успокоить пару десятков потерявшихся душ и нарушить планы человека-тени по захвату города. Позже Летаврус себя неоднократно спросит: «А считал ли Кантр оружием обычный нож, пусть и со слегка модернизированным лезвием, и пару-тройку крепких когтей, пусть и принадлежащих не совсем человеку, но и не зверю?» Там, в нижнем зале, во время осмотра он увидел великолепный выставочный стенд с различными видами оружия, в котором каждый экземпляр коллекции имел свое имя и место. А интересно, есть ли у его ножа имя? — подумал Никс. Но гораздо важнее было думать о безопасности пути. Имя ножа могло подождать до более спокойного случая, а перспектива за следующим поворотом лестницы увидеть физиономию Ютлинера или Карлангера с его солдатами заставляла наемника принимать оборонительные предосторожности уже сейчас.

Маг Воды заметил, вернее, почувствовал происходящую внутри наемника дуэль сомнений и решил вмешаться.

— Об этом месте не знает даже сам наместник, не говоря уже о Ютлинере и других наемниках.

— А Карлангер?

— И Карлангер.

— И его солдаты? — Никс хотел бы поверить до конца словам старого мага, но бушевавшая наверху огненная буря так просто сдаваться не собиралась, и резко наступившее затишье слегка настораживало.

— И его солдаты тоже не знают об этом месте, — Густав тяжело выдохнул на последнем слове. Безусловно, старый маг лгал, и ложь давалась ему не так легко, как казалось на первый взгляд. Густав догадывался о подозрениях молодого вампира и прекрасно понимал причину их появления. Летаврус не верил ему, и правильно делал. Ведь Густав пять минут назад мечтал заманить наемника в ловушку узких стен, но неожиданный фокус с превращением в человека с нормальной комплекцией нарушил весь хитрый план старого мага, и все же Густав не собирался так просто сдаваться. Старое подземелье хранило множество тайн и, безусловно, Карлангер как один из капитанов городской стражи знал о некоторых из них, да к тому же и его солдаты были далеко не слабаки, и в душе мага появилась искренняя надежда на то, что пара-тройка молодцов из отряда гнома все же смогут отодвинуть массивную каменную дверь, ведущую к их нынешнему местонахождению. Но в то же время что-то было не так. И это что-то находилось очень глубоко внутри самого Густава. Это нечто говорило ему о том, что это именно благодаря наемнику-вампиру старые кости в бренном теле все еще кряхтят, и древний, как стены города, маг все еще вынашивает коварные планы.

— Спасибо, — Густав сам не знал, почему сказал это. Слова прозвучали громко и поразили не только его самого, но и его слушателя.

— За что?

— За Одри. За то, что уничтожил то существо, которое поработило мою ученицу, и освободил тем самым ее душу от пленения мраком.

Никс молча шагал вперед, пытаясь понять странные слова благодарности.

Густав тут же сообщил Никсу, кто такая Одри и что она для него значила.

«Как я и Кантр», — Никс сразу нашел подходящее сравнение для Густава и Одри, подобрав аналогию из своей собственной жизни. Учитель и его ученик — вечная пара бойцов с непреодолимыми трудностями жизни, и вечные победители всех невзгод, в которой наиболее опытный передавал молодой жизни свои знания, свой опыт и при этом с каждым словом и делом отдавал частичку самого себя, делился накопленной годами жизненной мудростью. И каждый бы из этой пары несравненно скорбел о кончине другого. Так было в случае с Одри и Густавом, так было и с самим Летаврусом, так до конца и не узнавшим тайну своего появления в этот мир. И на какой-то миг наемник почувствовал горечь утраты чего-то большего, и это никак нельзя было описать или выразить словами. Но делиться своими грустными мыслями в такой час Никс не стал, а на проявленную вежливость коротко ответил:

— Всегда пожалуйста.

— Карлангер и его громилы случайно залезли ко мне в…

— Дом, — закончил фразу Летаврус, когда неожиданно голос старого мага замолчал, а на лице застыло выражение страха и изумления, вопреки которому лицо наемника озаряла улыбка хитрого проныры, вовремя распознавшего подвох. И оба беглеца в этот раз прекрасно видели друг друга. А все потому, что впереди, пятью ступенями ниже, на стене висел горящий факел.

Немая пауза длилась всего секунду, а потом в разговор снова вступил Никс:

— Значит, — он снова хитро подмигнул магу, незаметно отводя руку с ножом для броска на случай нападения из засады, — этого места никто, кроме тебя, не знает?

— Нет, — стоявший позади наемника маг сам был поражен горевшей головешкой не меньше Никса, если не больше.

— Тогда откуда здесь взялся факел, и, судя по высоте пламени, еще хороший? — Никс нарочно добавлял в беседу немного сарказма, желая хоть как-то разбавить угрюмую обстановку. То, что в этом подземелье нет стражников города и наемных солдат, — в этом Летаврус был больше чем уверен. В противном случае их бы уже схватили. Но что, кроме них, в этом большом подвале никого больше нет, у Летавруса были большие сомнения. И чтобы здешние обитатели, да не заметили незваных гостей, ворвавшихся к ним прямо из недр адского пламени, — в это наемник тоже не верил.

Никс повернулся боком, всей спиной прижавшись к камню стены. Густав быстро понял смысл действий наемника и сделал как он.

До факела оставалось всего две ступени вниз, когда Никса что-то царапнуло, как будто деревянная не струганная доска вонзила в его обнаженную спину одну из своих острых заноз.

— Куда ведет эта дверь?

Никс не знал точно, почему именно дверь, но что еще могло быть таким объемным и деревянным, вмурованным в каменную кладку? Поэтому Летаврус и задал этот вопрос, как-будто и глупый в данной ситуации, но, к удивлению Никса, оставшийся без ответа.

Густав тихо шел позади наемника и сам не знал, что ждет их впереди, а тут на него еще и издевательские вопросы посыпались. Если бы старый маг выложил про это подземелье всю информацию, что находилась в бездонных кладовых его памяти, наемник тут же бы всадил свой…. Нет, не нож — Никс не был хладнокровным убийцей — Маг Воды был в этом твердо уверен. А вот крепкий кулак наемника вполне мог встретиться с его старческим лбом — старый маг в этом не сомневался. Густав в данный момент твердо знал только одно — его симпатии к наемнику резко возросли, потому что он сам не знал, с чем или с кем придется встретиться его старым костям в этом древнем подземелье, а у его спутника все же был с собой нож, и его молодое крепкое тело умело очень хорошо с ним обращаться.

— Я думаю, здесь должно быть одно из старых хранилищ алхимических ингредиентов, — Густав, не желая наводить на себя лишние подозрения, быстро вспоминал старинные зодческие книги с описанием различных подземных конструкций. Разумеется, эта литература не касалась непосредственно построек в Мудрахане, но зато могла дать хоть какую — нибудь информацию.

Неожиданно Летаврус резко остановился, и в его руке ярко блеснуло широкое лезвие.

Густав не удивился действиям своего спутника, когда услышал шорох, доносившийся из-за деревянной створки.

В следующую секунду лицо Летавруса повернулось в сторону мага. Аккуратные брови выгнулись вверх, правая щека чуть дернулась, а левый глаз, светившийся изумрудным светом, быстро моргнул. Стороннему наблюдателю это могло показаться смешным, но старый маг понял воина без слов и быстро припал к противоположному концу лестницы, встав напротив Летавруса. Густав беспрекословно выполнил команду наемника, хотя и считал, что опасения Летавруса беспочвенны и горящий факел висит на стене вот уже добрый век, поддерживаемый нехитрым заклинанием одного из умерших братьев, но неожиданный смешок резко повернул мысли мага в иное русло, заставив его губы произносить первые строки заклинания «броска».

Смех прозвучал снова, и беглецам показалось, будто за дверью и в самом деле находится ребенок и действия взрослых его забавляют. Но наемник не спешил вышибать дверь и, желая спасти дитя, врываться в запертую комнату. Он бы так и сделал, если бы запертая дверь вела внутрь старой избушки, но сейчас Летаврус находился в старом забытом подземелье, о котором не знал даже нынешний хозяин этого строения.

«Отлично», — Никс посмотрел на дверь. Коробка полностью закрывала края дверных досок, а это означало, что дверь открывалась внутрь.

Ситуация складывалась далеко не в пользу наемника, но ждать больше не имело смысла, и Никс, держа нож наготове, с силой толкнул дверь.

В открывшемся дверном проеме было темно и никаких призраков или грозных силуэтов не наблюдалось.

— Очевидно, это выл гонимый по подземелью ветер, — Густав спокойно выдохнул и отпустил охвативший его поток силы, но наемник все еще крепко сжимал в руке свое единственное оружие.

— Я же говорил, что здесь никого нет, а это помещение — простая кладовка с алхимическими ингредиентами.

— Откуда ты знаешь?

— Не забывай, мистер Летаврус, что я — Глава Водных Магов Мудрахана, — Густав не без гордости ткнул себя пальцем в грудь и гордо выпрямил спину, став на какой-то момент выше ростом.

— Да? — Никс по-прежнему всматривался в черноту обнаруженного ими помещения. — Тогда объясни мне: откуда здесь этот факел и почему он до сих пор не сгорел.

— Тебе, юноша, этого, наверное, не понять, но есть одно нехитрое заклинание, позволяющее вызвать магический огонь, освещающий путь. Его практикуют адепты всех школ магии в нашем королевстве.

«Ну конечно, а ветер и есть причина тех странных звуков, доносящихся из-за двери», — Летаврус не дослушал до конца объяснений природы странного факела, а просто сделал шаг внутрь.

Крепкая деревянная дверь точно по чьей-то команде захлопнулась, и странный детский смех прозвучал опять.

Теперь Густав не терял времени даром. Прекратив все свои речи, Маг Воды обратился к силам своей стихии и выпустил накопленную энергию в виде сферы льда прямо в центр двери.

Дверь затрещала, но выдержала, хотя в месте попадания сферы красовалось дымящееся черное пятно.

Волшебник понял, что дверь заколдована, но с заклятьем можно бороться, и вторая сфера сорвалась с его рук.

Летаврус так и знал, что обязательно попадет в западню, и дурацкий детский смех, доносящийся сверху, подтверждал его догадку.

Очень хотелось поднять голову и посмотреть в лицо предполагаемого врага, но Никсу повезло, что он не стал в этот раз испытывать свою судьбу. Следующим движением Летаврус быстро присел на корточки и наотмашь рубанул ножом воздух над своей головой.

Накинутая сверху сетка со звуком лопнувшей струны разлетелась в стороны, разрубленная широким лезвием ножа.

— Так нечестно, — обиженно прогнусавил детский голосок, и наемник почувствовал, как кто-то, или, точнее сказать, некто крупный передвигается по стене.

В помещении было очень темно, но Никс, вовремя призвавший зрение вампира, смог выхватить очертания алхимических скамей с автоклавами, колбами и ретортами. Верно говорят, что правда иногда бывает горше любой лжи. Если бы Маг Воды сказал, что в этой комнате находится оружейная, то Никс был бы менее пессимистичен. Но зато в помещении, которое было довольно большим, наемник находился не один, и опасная близость плотоядного соседа заставила Стража Леса быстро добежать до конца противоположной стены. И странное создание, издававшие детским голоском жалобные звуки, сразу же пустилось в погоню за своей жертвой.

Острые коготки существа вышибали на стене ровную дробь.

Нечто мягкое и жгучее ударило Никса в плечо, когда он уже был у большого алхимического стенда.

Наемник полоснул ножом по настигшей его липкой массе и обернулся.

Обитатель комнаты снова засмеялся и стал медленно опускаться с потолка.

Теперь Летаврус отчетливо видел пять пар паучьих лап, служивших существу ногами, брюхо насекомого и грудь человека с довольно жилистыми тоненькими ручками. На худеньких плечиках существа покоилась маленькая голова с полностью лысым черепом, узкими широкими глазами и большой кожистой складкой, тянувшейся от уха до уха.

— Попался, — существо радостно пропищало, и большие губы растянулись в хищной улыбке, обнажив два ряда острых, как иглы, зубов.

Летаврусу очень хотелось сострить, но ему сразу же пришлось отбиваться от липкой паутины, которой паукочеловек с азартом плевался в жертву — свою добычу.

Охотничий нож в руках Летавруса нещадно кромсал накатывавшие на него кружева паутины, но противостояние сил было неравным. Слюна паучьего существа облепляла и обжигала кожу наемника, замедляя его движения. Никсалорд попробовал попрыгать между лабораторными столами, но это не помогло уйти от метких выстрелов слюны паукочеловека. Тело наемника с каждым шагом все сильнее и сильнее прилипало к полу. Верный охотничий нож был весь покрыт едкой паутиной, и от этого его лезвие перестало быть таким острым.

А паукочеловек продолжал показывать свой оскал и ехидно смеялся. Существо неумолимо следовало за наемником, но при этом сохраняло дистанцию.

Паутина должна была вот-вот закончить свое дело, когда Никс решил пойти на крайние меры и, позаимствовав у своего вампирского тела немного сил, поднял ближайший алхимический стол и швырнул в противную смеющуюся физиономию.

Летавурс надеялся, что хрупкое насекомое превратится в кашу от удара восьмидесятикилограммовым предметом. Но тело создания было не таким уж хрупким: две тоненькие ручонки ловко поймали брошенный снаряд и с треском разорвали алхимический стол пополам.

— Так нечестно, — обиженный голосок жалобно пропищал, когда от его паучьего брюха пошел дым, а на человеческой груди появились дыры, из которых выливалась черная кровь.

— Один-один. Счет равный, — Летаврус почти закончил счищать с себя паучью слюну, возвращая своему телу потерянную маневренность. Наемник понял, что может быть ключом к победе над существом, и рука Никса нащупала на ближайшем алхимическом столе несколько баночек, в которых булькали какие-то жидкости.

От Войта Мендира Никсалорду уже приходилось слышать о жидких веществах, которые при попадании на кожу, камень, металл или дерево просто растворяли его, превращая прочную субстанцию в едкий пар. Эти снадобья хранились у алхимиков в особых стеклянных колбах — только специальное алхимическое стекло могло противостоять силе этих жидкостей. Теперь Летаврус видел действие кислоты воочию. Паучье тело окуталось дымом, и горелая плоть кусками исчезала с пораженных участков, испуская зловонный смрад, от которого слезились глаза и першило горло.

Паукочеловек стал грозно шевелить своими ручонками, а ноги насекомого быстро понесли израненное тело на Никса.

Кислота все еще прожигала тело твари, но в слабых на вид детских ручонках таилась невообразимая сила, поэтому испытывать крепость паучьих объятий наемнику совсем не хотелось.

— Отойди от него! — Никс никогда бы не догадался о личности своего спасителя, если бы не пролетевший в воздухе снаряд изо льда, словно пушечное ядро ударивший в спину паучьему созданию. Детский смех тут же уступил место вполне взрослому крику отчаяния.

— Я возьму одного из вас с собой! — существо, державшееся на последнем издыхании, понимало, что его конец предрешен, но оно не хотело уходить одно. Тонкие руки угрожающе протянулись к наемнику, норовя разорвать добычу на куски.

Твердая рука Летавруса с зажатым в ней ножом прочертила в воздухе линию из сверкающего металла. Две отрубленные по локоть кисти паучьих рук шлепнулись на пол. Паукочеловек горько зарычал, выдыхая зловонные испарения. Но наемника было не остановить. Противник нарушил дистанцию и тем самым дал ему возможность для боя. Ловко повернувшись вокруг себя, Летаврус следующим движением провел лезвием по горлу существа, быстро отскочив от истекающего черной кровью и все еще терзаемого кислотой тела.

— Я же говорил, что это самая обычная алхимическая лаборатория, — успокоившийся Густав стоял в дверном проеме возле черного дверного косяка, протягивая руку к стоявшей на алхимическом столе газовой горелке.

— Что это было?

Летаврус видел лицо мага, освещенное горящей смесью так ясно, как солнце в полдень. Покрывшая лицо испарина и всклокоченные седые пряди говорили об истинном состоянии последнего Мага Воды из Мудрахана.

— Это был страж.

— Простите?

— Страж, — Густав осторожно зажег несколько настольных ламп, отчего в помещении стало не так мрачно, — паукочеловек. Я таких уже давно не видел.

Летавурс с проклятьями отлеплял остатки паучьей слюны от своего обнаженного тела.

— Значит, ты знал о нем?

— Не о нем конкретно, — Густав перестал всматриваться в мертвое тело создания, и его взгляд снова вернулся к Никсу. — Но о существовании их вида, то есть, я хотел сказать расы….

— Я знаю, что такое вид, раса и народы, — наемник явно был рассержен. — Пожалуйста, продолжай.

— А продолжать тут особо нечего. Эти создания тут жили давным-давно, когда первые кирпичи этого замка еще не образовали будущий фундамент. Называли их стражами, поскольку мои учителя иногда любили устраивать личные тайники и таких вот особей оставлять вместо охраны.

— А почему ты молчал об этом раньше?

— Забыл, — пожал плечами Густав. — Я же тогда был совсем мальчишкой.

Еще один слой паучьей сетки отделился от крепкой кожи, но при этом липкая масса задела один из старых швов, еще розовый, не успевший как следует зарубцеваться, и повредила его, отчего по боку Никса заструилась сукровица.

— Тебе повезло, что их паутина не ядовита, — Густав с сочувствием смотрел на товарища, угодившего под обстрел стража.

— Где здесь может быть одежда? — Летаврус вытер со скрипом лезвие ножа от склизкой массы и по-хозяйски оглядел помещение. — И спасибо тебе.

Старый маг удивленно хмыкнул:

— За что?

— За то, что вовремя вмешался и заставил это мерзкое создание забыть об осторожности, — Летаврус аккуратно протиснулся между алхимическими скамьями, стараясь ничего не задеть ни сбоку, ни снизу от себя. Его путь был нацелен на три стоящих в углу высоких шкафа из резного дуба.

— Посмотри в левом, — Густав догадывался, каково было молодому воину в первую минуту своего знакомства со стражем. Старому магу, представившему себе эту картину, хотелось одновременно плакать и смеяться. Картина того, как молодой наемник, вооруженный лишь жалким ножиком и абсолютно лишенный одежды, ворвался в древние лабиринты и, открыв ногой первую попавшую дверь, попал на обед к голодному паукочеловеку, вызывала ассоциации с комичными куплетами уличных певцов. С другой стороны, если бы Никс погиб, то окрепший паукочеловек вскоре отведал бы на десерт и самого мага.

— Так намного лучше.

Маг Воды на секунду отвернулся, а когда снова посмотрел на спутника, то на том уже красовалась обновка.

Плотная роба послушника трещала по всем швам, облегая крепкое тело воина. Летаврус приседал, махал руками, сгибал конечности в коленях и локтях, проверяя новую одежду на прочность. Конечно, это была не кожа и не ткань из древесных волокон. Материя, из которой была скроена узкая одежда, трещала и растягивалась при каждом движении, грозя вот-вот разорваться, но не разрывалась.

— Не волнуйся, это скоро пройдет. — Эти слова вернули Никса от приятного ощущения пусть и не прочных, но все же надетых рубахи и штанов, обратно в подземную комнату в общество мага, рассматривающего странные колбочки с разноцветными жидкостями.

— Что ты имеешь в виду?

— Твою одежду, — Густав рассмеялся, — вернее, ту мантию, что ты нашел.

При виде ухмыляющегося мага Никс почувствовал укол обиды.

— Ты сам сказал, где лучше всего поискать.

— Прости, прости, — ладони старого мага в примирительном жесте взлетели вверх, — действительно, голый рыцарь без доспехов в гостях у голодных пауколюдей — это, согласись, хороший сюжет для уличных песенок. Ха-ха-ха.

Летаврус хорошо себе представлял, с каким удовольствием он бы проучил излишне хитрого старика. Тоже хорошо: послал свой запрос о помощи не в Гильдию Воинов, а в Ложу Магов Природы, чем вызвал наемника в свой далекий город. Затем стравил его со стаей голодных оборотней и здоровым вампиром-магом, потом подослал к нему солдат, чуть не заморозил в этом подземелье, а теперь говорит, что этих, так называемых паучьих стражей больше, чем одна особь.

— Стоп!

Густав перестал смеяться, и его лицо снова стало серьезным. Видимо, Магу Воды пришли в голову те же мысли, что и Никсу, и он решил первым начать неприятный разговор с целью отвести от себя всякие подозрения.

— Я знаю, что тебя волнует, воин, но поверь мне, мы в безопасности.

— Мы? — Никс, все еще улыбаясь и напрягая бицепсы, проверял свою обновку на прочность, но при этом его большие изумрудные глаза неотрывно следили за действиями мага, и Густав заметил это, но не подал вида. — Мы не в безопасности, если учесть, что я — вампир, которого ищет весь гарнизон Мудрахана вместе с армией наемных солдат, а ты — последний маг, оставшийся в живых после первого нападения оборотней, и эти милые зверюшки спешно стремятся исправить свою оплошность. Это было во-первых, — Никс сделал паузу. — Во — вторых: мы находимся в древнем подземелье глубоко под городом, да еще в таком месте, о котором даже ты, будучи еще мальчишкой, слышал только в рассказах своих наставников. И, наконец, в-третьих: в этих узких лестничных пролетах некогда зародилась жизнь, владеющая магией и обладающая достаточным уровнем интеллекта для того, чтобы заманить человека в хитрую западню, а также в их тоненьких ручонках столько силы, что они ими ломают полновесные бревна, словно детские карандаши.

— Это все?

— Ну, если не считать бушующего наверху пожара, — Никс развел руками, — то, пожалуй, все.

Летаврус видел, что Густав зол, хоть старый маг и пытался это скрыть. Чутье вампира подсказывало наемнику, что пожар в маленькой библиотеке и целые стопки горящих фолиантов по космологии и алхимии навсегда останутся в памяти старого мага. И виноват в этом будет ни кто иной, как Никс Летаврус — наглый вампир, разрушающий все на своем пути. И сейчас Густава просто распирало от желания показать молодому выскочке, по чьей вине он оказался в этом забытом месте. Никс видел, как иссякает сила воли мага, и его спина чувствовала, что вот-вот и ледяные шары полетят уже в него, в предполагаемого союзника. Поэтому Никс немного успокоил дыхание и сказал:

— Это не так.

Старый маг, до этого все время молчавший, не мог поверить своим ушам.

— Что не так?

— Пожар в твоей библиотеке и вообще в вашем Доме Магов устроил не я и не оборотни. Это сделал Файдайер, — наконец ответил наемник на немой вопрос, написанный на лице волшебника, а затем его чуткого слуха достиг печальный вздох.

— Только не это, — Густав обреченно положил руки себе на колени и тихо присел в уголке.

— Магический огонь, вызванный гневом Рыцаря Огня, нельзя потушить простым ведерком воды.

Летаврус молча слушал речь мага, между тем Густав продолжал:

— Он угаснет сам по себе, когда пройдет время, отведенное духом огня на щедрое пиршество.

В голосе мага звучала грусть. Ну, еще бы, его дом сейчас полыхал огнем, и никто не мог ему ничем помочь. Но тем не менее пожар двоих беглецов не страшил, а вот как выбраться из подземелья — об этом Летаврус решил спросить мага.

— Что делать нам теперь?

— Ждать, когда погаснет огонь, не имеет смысла, — Густав уже спокойно смотрел на воина, почти вплотную подойдя к нему. — Волшебный огонь может гореть несколько дней. Камню дома это не повредит, но зато у нас все шансы встретить в этой комнате смерть от голода, — маг опасливо отошел немного назад, вспоминая, с какой силой вампир, в которого может превратиться наемник, схватил его и вынес из библиотеки.

«И с такой же легкостью он может убить меня».

Никс не умел читать мысли, но вставить пару слов про свое второе «я» было необходимо.

— Я не пью кровь только от желания утолить голод.

«Еще бы, — раздраженно рассуждал в мыслях маг, — я уничтожу тебя раньше, чем ты себе это можешь представить». Густав нарочно переваривал в уме мрачные варианты развития событий. Ему очень хотелось проверить, сможет ли Никс прочитать и эту его мысль, или это просто измученные недавними событиями тело и лицо выдают его тайные мысли.

Опасения мага не оправдались.

— Итак, Густав, — продолжил Никс, — что это за создание лежит у твоих ног и в каком количестве они населяют это подземелье?

— Это, — Густав указал пальцем, — паукочеловек или паучий страж — называй, как хочешь, — спокойно начал маг свое краткое повествование. — Их вызывают с помощью специального волшебства, выращивая из небольших насекомых взрослую особь. Количество может быть любым, начиная от одного и заканчивая сотней. Минимальный размер паукочеловека — с годовалого ребенка, максимальный — вдвое выше тебя ростом и весом в добрых четыре сотни килограммов, — Густав сделал небольшую передышку и еще раз посмотрел на остывавший труп паукочеловека. — Живут где угодно. Обычно там, где жила породившая их особь. Что еще? — Маг недоуменно посмотрел на Никса. — Ах, да! Плетут паутину, могут имитировать голоса. Имеют некоторую форму языка, хотя и не очень развитую.

— Это все?

Старый маг немного подумал, а затем уверенно сказал:

— Да!