Тёмный Человек Россик Вадим

Глава восьмая.

Пансион «Беличье дупло»

Как ни торопились Феликс с Георгом, настегивая лошадей, почтовой карете понадобилось скрипеть весь день, чтобы к вечеру, путешественники, наконец, увидели древние стены замка Барбакан. Когда-то замок строптивых гвинбургских баронов Арнольди, одно время враждовавших с самим королем, гордо господствовал над округой. Он, как хищный орел, нависал над городскими кварталами. Селяне и ремесленники, торговцы и менялы – все покорно отдавали в замок немалую долю своих доходов. Но те жестокие времена давно миновали. Теперь Барбакан лежал в руинах. Ров, опоясывавший замок, был завален обломками и мусором. Громадные полуразвалившиеся башни мрачно возвышались над остатками стен. Бесформенные кучи дикого камня больше ничем не напоминали о надменном знатном роде, правившем в этих местах. Последний из баронов умер много лет назад. Сейчас в старом замке хозяйничали только привидения (куда же без них!), пугая по ночам грабителей, бродяг и сумасшедших кладоискателей.

Остановившись у ворот Гвинбурга, путешественники потратили некоторое время на то, чтобы сдать городской страже полуживого, но все так же улыбающегося разбойника. Полицейский инспектор назвавшийся Леопольдом Мукомелем – веселый, дружелюбный, толстый, видимо, большой любитель вкусно покушать – тщательно заполнил протокол, переписал имена всех пассажиров кареты, дал им расписаться и отпустил.

Нотариус спросил у стражников, охраняющих ворота Гвинбурга, не въезжала ли сегодня в город большая роскошная карета. Очередная серебряная квинта подстегнула память полицейских и они дружно ответили, что, действительно, незадолго до приезда такого щедрого месьера, карета с золотым единорогом на дверцах, промчалась мимо них. Они не стали ее задерживать, потому что кучер на ходу швырнул им четыре полуфлориана – по одному на брата. Но в отличие от хмурого вилемусбургца, гвинбургские стражники сразу узнали герб. Это был родовой знак баронов Арнольди прекрасно известный каждому жителю баронии.

Наконец, когда на Гвинбург уже опустилась ночная тьма, в небе загорелись звезды, а с соборной колокольни колокола прозвонили в последний раз, Феликс остановил почтовую карету на Рыночной площади. Долгое, бурное путешествие закончилось. Пока пассажиры разбирали багаж, Мартиниус отозвал в сторону сестру Абигель и коротко с ней переговорил. Мельхиор заметил, что более совершенная сестра внимательно слушала нотариуса, согласно кивая. Мартиниус с жаром о чем-то рассказывал сухопарой сестре Абигель, размахивая саквояжем, который весь день не выпускал из рук. Поговорив, нотариус с монахиней вернулись к экипажу.

Суета с выгрузкой вещей была закончена. Путешественники поблагодарили кучера и форейтора за все, что они сделали для своих пассажиров. Гильбоа протянул Феликсу серебряную деку – монету в десять гведских крон.

– Вот, выпьете за наше здоровье.

Мартиниус охотно присоединился к ротмистру и дал кучеру еще одну деку. Мельхиор – квинту, Мелодия (неохотно) – две полукроны. Монахини начертили пальцами в воздухе благословляющие знаки. Барабара с Харизмой на руках сделала вежливый книксен.

– Спасибо, уважаемые, – растрогано пробасил Феликс. – Вы все добрые люди, благородные дамы и кавалеры, но, признаюсь, мы с форейтором безмерно рады, что этот рейс закончился. Правда ведь, Георг?

Георг кивнул. Феликс продолжил:

– Вот, видите. Я уже много лет работаю в королевской почте, много чего повидал. Этот рейс какой-то не такой. Нехороший рейс, скажу я вам, уважаемые. Зло преследовало нас всю дорогу. Или кого-то из нас. Боюсь, что Зло и сейчас здесь. Будьте осторожны. Поэтому благодарю вас еще раз и желаю здравствовать!

Кучер вытер рукавом вспотевший лоб. Ну не мастак он держать речи перед образованными месьерами! Хотя, вроде получилось совсем неплохо.

Три монахини подхватили свои скромные котомки, помахали всем на прощание, дружно пожелали: «Да хранит вас Гведикус!» и исчезли в ночи. Гильбоа печально посмотрел на Мелодию.

– Вы позволите вас проводить, прекрасная дева? – спросил он без всякой надежды.

Девушка холодно улыбнулась гусару.

– Не стоит, месьер ротмистр. Я прекрасно доберусь до дома одна. Мне отсюда идти недалеко. Отец, наверное, уже меня заждался.

Неожиданно Мелодия подала руку удрученному офицеру. Женское сердце всегда загадка. Гильбоа поспешно схватил ладонь девушки обеими руками и прижал к своим губам. Мелодия тихо рассмеялась.

– Спасибо за вашу отвагу. В лесу вы сражались как лев! Прощайте, Альфонс!

Она освободила свою руку, кивнула остальным, плотнее завернулась в свой темный плащ и, больше не обращая внимания на ротмистра, ушла. Гильбоа с отчаянием крикнул в темноту:

– Не прощайте, а до свидания! Я найду вас, Мелодия!

Ротмистр напряженно прислушался к тишине спящего города, но ответа не последовало. Гильбоа тяжело вздохнул и, повернувшись к спутникам, сказал:

– Ну что же, месьеры. Пора и нам найти себе пристанище. Прошу следовать за мной. Я провожу вас до пансиона. Это рукой подать, всего три полета пистолетной пули.

Гильбоа повел своих новых друзей по темной улице, носящей название улицы Нарциссов. Они прошли вдоль ряда спящих домов, а затем свернули на улицу Лилий. Вскоре возле большого каменного здания с крикливой вывеской торгового общества «Микаэль Фунтик и его братья» путешественники сделали еще один поворот и оказались у цели.

Пансион «Беличье дупло» находился на улице Крокусов в симпатичном трехэтажном домике, узком и высоком, зажатом между харчевней «Тридцать три удовольствия» и аптечной лавкой «Снадобье от всех недугов». Спутники, нагруженные своими вещами, отдуваясь, поднялись на высокое крыльцо с чугунными перилами. Ротмистр постучал дверным молотком в дубовую дверь с зарешеченным окошечком и бронзовой ручкой в виде бычьей головы с кольцом в носу. За окошечком мелькнул свет. Полная низенькая женщина со свечой в руке открыла дверь, вглядываясь в уличную тьму.

– О, это ты, мой любимый братец! – воскликнула хозяйка пансиона, разглядев ротмистра. – Хвала Святой Пейрепертузе! Наконец-то ты приехал!

Она подняла свечу повыше и вскрикнула:

– Но, что с твоим лицом, Альфонс?!

Гусар беспечно махнул рукой:

– Не беспокойся, сестренка. Осы немного покусали.

Женщина впустила путешественников в прихожую, заперла за ними дверь на толстый засов, поставила свечу на тумбочку и обняла ротмистра.

– Как же ты вырос, братец! Я тебе уже едва до плеча достаю!

– Не думаю, Матильда, что за три последних года я стал выше хотя бы на волос, – смущенно отозвался Гильбоа, выбираясь из родственных объятий. – Позволь представить тебе моих друзей и твоих, я надеюсь, новых постояльцев!

Матильда посмотрела на гостей. Перед ней в прихожей стояла сонная девочка с красивой фарфоровой куклой в руках, молодой человек с измученным лицом и неопределенного возраста маленький месьер, худой и сутулый как вопросительный знак. Ему, в зависимости от освещения и собственного настроения, можно было дать и сорок и шестьдесят лет. В эту минуту в полутемной прихожей маленький месьер выглядел на все семьдесят. В руках он держал дорожный саквояж. Широкий черный плащ с высоким красным воротником и черный же бархатный колпак с красным помпоном и большими красными квадратными полями говорили о том, что перед хозяйкой «Беличьего дупла» умирает от усталости гведский нотариус.

– Нотариус из Квакенбурга Бенедикт Мартиниус, – сняв шляпу, церемонно поклонился маленький месьер. Он показал на своих спутников и представил их тоже:

– С куклой – моя племянница Барбара, с чемоданами – мой незаменимый помощник Мельхиор.

– Очень приятно, уважаемые, – ответила хозяйка. – А меня зовут, как вы уже слышали, Матильдой.

– Мои друзья могут пожить у тебя, сестренка? – нетерпеливо спросил Гильбоа. – Мы безумно устали. Дорога оказалась тяжелее, чем думалось.

– О, разумеется, вы можете жить у меня, сколько пожелаете. Я беру плату пять гведских крон в день за постель с питанием. Сейчас у нас не сезон. Кроме вас в пансионе никого нет. Занимайте любые комнаты. Они все свободны.

Матильда взяла свечу и проводила новых жильцов на второй этаж. Нотариус с Барабарой заняли большую комнату, расположенную в центре. Справа от них в небольшой комнате поселился Мельхиор, слева – ротмистр. Уставшие за длинный день путешественники отказались от ужина и наскоро умывшись, разошлись по комнатам. Перед тем как закрыть свою дверь, нотариус вдруг окликнул своего помощника:

– Мельхиор!

– Да, доминус?

– Спасибо за вашу смелость. Один Создатель знает, что бы сделал со мной тот бандит, которого вы ударили книгой. Я у вас в неоплатном долгу.

Юноша пожал плечами. Он и сам не понимал, откуда у него взялось столько смелости, чтобы вступить в схватку с краснорожим детиной. Пожелав своему патрону спокойной ночи, Мельхиор закрылся у себя. Помня о том ужасе, который ему пришлось пережить в «Золотой стрекозе», он закрыл дверь на крючок. Хотя, наверное, для Темного Человека закрытая дверь препятствием не станет? Все же так спокойнее. Мельхиор разделся, повесил одежду в платяной шкаф, дунул на свечку, горящую в латунном подсвечнике в виде забавного гнома, сидящего на груде золотых слитков и скользнул под одеяло.

Лежа в темноте, Мельхиор представил себе Мелодию, ее бесстрастное бледное лицо, обрамленное длинными волосами цвета воронова крыла. Нечто необычное и притягательное было в этой задумчивой девушке. К ней влекла какая-то странная непреодолимая сила. Мельхиор вспомнил Таис – секретаря графа Де-Бурга из замка Три Башни, с которой он познакомился в прошлом году.

Таис – гречанка из южного Гведианаполиса, населенного греками-гведиотами, отличалась необыкновенной красотой: длинные шелковистые волосы, собранные в изящную прическу, украшенную свежей красной розой, большие, цвета спелой вишни глаза, серьезно глядящие из-под прямых бархатных бровей, точеный нос, крупный рот с алыми сочными губами, четкий овал лица. Мельхиор с первого взгляда влюбился в гордую красавицу. Правда, его пребывание в замке оказалось весьма непродолжительным. События сменялись с головокружительной быстротой. Череда убийств в семье Де-Бургов заставила нотариуса включиться в расследование. Мельхиор так и не успел признаться Таис в своих чувствах. Вскоре они с нотариусом покинули Три Башни и вернулись в Квакенбург6.

Из доходивших до него слухов Мельхиор знал, что Таис по-прежнему работает секретарем у нового владельца замка графа Себастьяна Де-Бурга. После смерти младшего сына графа Де-Бурга Озрика, который собирался жениться на прекрасной гречанке, никто не смог похитить сердце Таис. Перед взором Мельхиора опять появилась Мелодия – сдержанная, загадочная. Так и не решив, какая девушка нравится ему больше – яркий цветок жаркого юга, расцветший на суровых камнях мрачного замка или холодная луна гвинского северо-запада, Мельхиор уснул.

Глава девятая. Отец Кароль

Когда Мельхиор на следующее утро спустился в столовую к завтраку, все обитатели «Беличьего дупла» уже собрались там за большим круглым столом. Барабара, как обычно по утрам, капризничала. Впрочем, по вечерам она тоже часто капризничала. Нотариус настойчиво уговаривал несносную девчонку съесть хотя бы один сладкий пирожок с вишней. Ротмистр, прижимая к опухшему глазу сырую картофелину, с аппетитом уплетал сосиски с острой гвинской горчицей, запивая еду вином. Красное душистое вино гусар наливал себе в чеканный кубок из большой оплетенной соломой бутылки. Матильда, напоминая пчелу в своем черно-желтом полосатом фартуке, вилась вокруг стола.

– О, вы уже встали, месьер Мельхиор? – воскликнула хозяйка пансиона. – Садитесь, где вам удобнее. Я сейчас же подам вам горячий завтрак! Сосиски от мясника Фердинанда. Лучшие в нашем Гвинбурге!

– Как спалось на новом месте, мой юный друг? – спросил юношу Мартиниус, оставив попытки уговорить Барабару нормально позавтракать. Мельхиор улыбнулся.

– Я спал как медведь зимой в берлоге. Ничего не чувствовал.

– Мы все дьявольски вымотались, – заметил ротмистр, подливая себе вина. – Вчерашний денек выдался на редкость нескучным!

Матильда внесла в столовую большой поднос с сосисками, пирожками и чаем – завтрак для Мельхиора. Она поддержала гусара:

– Братец рассказал мне о ваших приключениях, уважаемые. Уж и натерпелась я страху, слушая, как вы бились с разбойниками!

– Нашим спасителем оказался отважный месьер Гильбоа! – улыбаясь, сказал нотариус.

– Да, братец у меня бесстрашный. Он с детства ничего не боялся, только отцовского ремня и матушкиной хворостины!

– И еще ос, – справедливости ради добавил ротмистр. Все засмеялись, только Барабара сделала большие глаза и скорчила Харизме испуганную мину. Она тоже ужасно боялась ос.

– Завтракайте поскорее, Мельхиор, – обратился к своему помощнику нотариус. – Солнце уже высоко, а нам еще нужно нанести визит отцу Каролю.

– Позвольте узнать, месьер нотариус, куда вы спрятали свой саквояж? – спросил нотариуса слегка захмелевший гусар. Мартиниус остро глянул на него своими голубыми глазками.

– Я положил саквояж в шкаф у себя в комнате, а почему вы об этом спрашиваете, дорогой ротмистр?

Гильбоа успокаивающе махнул рукой.

– Э, полноте, мой ученый друг! Меня вам не стоит опасаться. Старому рубаке совершенно не интересны ваши магические штучки-дрючки. Просто у сестренки есть надежный сейф, в котором она хранит ценные вещи – свои и постояльцев.

– Всего один серебряный квадрант в сутки, – тут же назвала цену Матильда.

Нотариус в сомнении потер свой острый нос.

– Вы говорите, двадцать пять центумов в день за пользование сейфом? Хорошо, я подумаю над вашим предложением, уважаемая Матильда. Ну, а сейчас…

Нотариус посмотрел на Мельхиора.

– Вы поели, мой юный друг? Нам пора идти.

– А я отправлюсь на поиски прекрасной девы по имени Мелодия, – торжественно объявил ротмистр.

– Как же ты ее найдешь, братец? – спросила Матильда. – Наш Гвинбург, конечно, городок небольшой, но и не маленький. Одного имени мало!

– А я знаю фамилию мадемуазель Мелодии, – скромно произнес нотариус, но его глазки торжествующе сверкнули.

– Вот как? – удивился Гильбоа. – Как же зовут нашу таинственную деву?

– Когда инспектор Мукомель переписывал всех пассажиров, она назвалась Мелодией Дзюйн.

– Дзюйн?! Что это за фамилия? Клянусь своей саблей, никогда о такой не слышал!

– Действительно, редкая фамилия в наших краях, – согласилась с братом Матильда.

Мартиниус поднялся из-за стола. Мельхиор, торопливо дожевывая сосиску, последовал примеру патрона.

– Так что, дорогой ротмистр, ищите Мелодию Дзюйн. Может быть, найдете, хотя что-то мне говорит об обратном.

Городской собор, в котором проповедовал брат доктора Зудика, отец Кароль, находился рядом с Рыночной площадью, поэтому нотариус с помощником, оставив недовольную Барабару на попечение хозяйки пансиона, отправились по уже знакомой дороге. С улицы Крокусов, на улицу Лилий, потом на улицу Нарциссов. Вот и Рыночная площадь, кишевшая народом, несмотря на ранний час. Крики уличных торговцев смешивались с пронзительными воплями мальчишек-чистильщиков обуви. Экипажи грохотали колесами по каменной мостовой. На одной стороне площади виднелось старинное здание городского магистрата, украшенное семью башенками, с большими круглыми часами в центральной – самой высокой из них. Перед магистратом, как обычно в городах королевства, стоял монумент Ангелу города из бело-желтого, с прожилками мрамора, щедро усыпанный по летней поре цветами. На другой стороне площади громоздился величественный собор из красноватого камня. Главный вход в него находился в коротком переулке, начинающемся от Рыночной площади и заканчивающемся у ворот собора.

Свернув с площади в переулок Одуванчиков, нотариус и Мельхиор через минуту оказались перед высокими овальными воротами. Левая половина предназначалась для входа женщин, правая для мужчин. Впрочем, сейчас это правило строго уже не соблюдалось. Обе створки были распахнуты настежь и верующие сновали туда-сюда как муравьи, не особенно обращая внимание, по какой стороне ворот они попадают в земную обитель Создателя.

– Почему вы не взяли с собой шкатулку, доминус? – спросил Мельхиор патрона.

– Пусть пока лежит в безопасности в пансионе, – ответил нотариус, с интересом оглядывая громадный зал собора. Собор был такой большой, что, пожалуй, вместил бы все население Гвинбурга. – У меня при себе есть письмо доктора Зудика брату. Сначала я хочу поговорить с отцом Каролем. Может быть, он сможет нам сказать, кто и почему охотится за шкатулкой.

Мартиниус подошел к бородатому привратнику, зевавшему у ворот, и спросил, где можно найти отца Кароля. Толстый привратник объяснил спутникам, куда им идти. Нотариус с помощником вышли из собора, обогнули его и увидели перед собой небольшую пристройку. В ней, по словам привратника, находилась квартира отца Кароля. Они подошли к двери, над которой висела серебряная подкова с надписью «Pax vobiscum» – «Мир вам», постучали деревянным молотком и принялись ждать. Ждать пришлось недолго. За дверью послышался скрип половиц, шум, стук, натужный кашель. Дверь отворилась. На пороге стоял пожилой мужчина в фиолетовой суконной сутане священника. Он прижимал к лицу большой, не очень чистый, носовой платок.

– Проповеди не будет, уважаемые, – прогнусавил мужчина простудным голосом. – Сегодня я не смогу нести благую весть всем, у кого открыты уши – что-то разболелся не на шутку. Идите себе с миром и да сохранит вас Святая Пейрепертуза в богатырском здравии!

Он оглушительно чихнул. Потом также оглушительно высморкал в платок красный распухший нос.

– Мы не по поводу проповеди, ваша святость, – дождавшись относительной тишины, сказал нотариус, протягивая священнику письмо. – Мы привезли вам из Квакенбурга шкатулку.

– То-то у меня с утра в ушах звон стоит, – прохрипел отец Кароль. – Так и думал, что кто-то меня вспоминает. Проходите в дом, уважаемые.

Второй раз Мартиниуса просить не пришлось. Нотариус быстро прошмыгнул в крошечный кабинет священника. Мельхиор не отставал от него ни на шаг. Юноша угрюмо молчал. Ему очень не нравилось, что вместо того, чтобы просто отдать отцу Каролю проклятую шкатулку, а потом навсегда забыть о Темном Человеке, ночных призраках и лесных разбойниках, его патрон снова оказывается замешанным в какую-то опасную историю.

Отец Кароль усадил гостей в кресла, сам занял место за письменным столом и, нацепив на красный нос очки, погрузился в чтение письма. Пока хозяин читал, нотариус и Мельхиор оглядели кабинет. Чисто. На маленьком домашнем алтаре горят свечи. Медные ведерки для угля у камина сияют ослепительным блеском. На столе лежит раскрытый альбом с коллекцией почтовых марок. Рядом тарелка маслин. Одна стена занята книжными полками. Ничего особенного: молитвенники, сборники духовных песнопений, жития святых. А вот там, на отдельной полке, зоркий нотариус разглядел кое-что поинтереснее: «Трактат о колдовстве» Буге, «Fuga Satanae» – «Бегство от Сатаны» Стампа, «Daemonialitas» – «Ведовство» Синистрари, знаменитый «Malleus Maleficarum» – «Молот ведьм», «Vitae sophistrarum» – «Жизнеописание софистов» Эвнапиуса, «Черная книга нечистой силы» Давидеса.

Мельхиор заметил, как нотариус нетерпеливо заерзал в кресле – ну еще бы! Этих жутких сочинений о мрачных обрядах, ужасных ритуалах, ведьмах, черных магах, злых колдуньях и прочей подобной пакости в его библиотеке не было. К счастью, отец Кароль быстро закончил чтение короткого письма. Он снял очки, опустил лист бумаги на стол и выжидательно посмотрел на гостей.

– Я догадываюсь, отец Кароль, что вы ждете, когда я поставлю перед вами шкатулку, – произнес нотариус.

– Вы совершенно правы, месьер Мартиниус.

Нотариус пискливо откашлялся. Потом продолжил говорить, тщательно подбирая слова:

– Видите ли, дело в том, что я оставил шкатулку в пансионе. Во время нашего путешествия в Гвинбург произошли весьма странные события, связанные с этой шкатулкой. Кто-то очень хочет получить ее вместо вас. Я подозреваю, что, передав шкатулку вам, я подвергну вашу жизнь серьезной опасности!

– Я не понимаю, – растерялся отец Кароль, – что все это значит?

Нотариус вкратце описал происшествие с осами в «Отравленном путнике», ночной визит к Мельхиору в «Золотой стрекозе» страшного пришельца с острым клинком, нападение на почтовую карету шайки разбойников в Гвинском лесу.

Когда нотариус закончил рассказ, отец Кароль растерянно произнес:

– Я потрясен. Просто не могу поверить, что все это из-за старой шкатулки.

Мартиниус сочувственно сморщил длинный нос.

– Вы должны нам рассказать, ваша святость, что за важное дело заставило вас попросить шкатулку у доктора Зудика.

В комнатушке воцарилась напряженная тишина. Гости в тревоге ждали решения хозяина, отец Кароль глубоко задумался. Прошло несколько минут. Наконец, священник поднял голову.

– Хорошо, уважаемые. Я расскажу вам, для чего мне понадобилась шкатулка, но предупреждаю, история будет долгой и, возможно, покажется вам совершенно невероятной. Однако каждое слово в ней правда.

Отец Кароль вынул из ящика стола бронзовый сундучок, повозился с секретным замком, открыл. Гости молча следили за его неторопливыми действиями. В сундучке лежала очень старая книга. Ветхие деревянные дощечки обложки, хрупкие пергаментные страницы, густо исписанные затейливым почерком крючкотвора. Разноцветные, невероятно сложной формы буквы, которыми давно уже не пользуются. Священник положил книгу на стол, осторожно перевернул первую страницу, послюнявив пальцы.

– Вот, уважаемые. Это гвинбургская хроника четырехсотлетней давности. От самого основания города Сигизмундом, Двадцать Вторым Графом Гвинов. Вторая такая книга хранится в городском архиве. Третья – в Королевской библиотеке Квакенбурга. Больше нет нигде.

– Очень интересно! – подался вперед нотариус. Его глаза загорелись восторгом. Мартиниус страстно увлекался историей и такая книга для него была дороже мешка золотых флорианов.

Отец Кароль обвел взглядом гостей.

– В этой хронике, кроме всего прочего, говорится о том, как сто пятьдесят лет назад на Рыночной площади были казнены шесть женщин, шесть ведьм, наславших на Гвинскую баронию страшную болезнь из-за которой погибли тысячи людей. Их повесили, а после казни епископ совершил молебен за спасение жителей. Постепенно болезнь оставила наши края.

– Времена тогда были суровые, люди невежественные, – заметил Мартиниус. – Но какое отношение к шкатулке имеют эти давние времена?

– Сейчас поймете, месьер нотариус. Перед смертью одна из ведьм, Астрелия Гильом, прокляла своих убийц.

– Это та самая Астрелия, железная статуя которой стоит на перекрестке дорог недалеко от Гвинбурга? – задал вопрос нотариус.

– И каждый прохожий должен бросить в нее камень, иначе она его заколдует и он никогда не доберется туда, куда направляется, – кивнул отец Кароль. – Да, вы правы. Это та самая Астрелия.

– И что же? – нетерпеливо спросил Мартиниус.

– Астрелия Гильом вместе с остальными пятью ведьмами была повешена на площади перед жителями города, потом ей в сердце вбили осиновый кол, а тело сожгли. Но, согласно хронике, ведьма наложила заклятие на тогдашнего барона, епископа, помощника епископа и бургомистра. Посулила им, что за ними и их потомками до седьмого колена будет приходить ужасный Темный Человек и до срока забирать в Темную Долину.

– Все это очень захватывающе, но как эта сказка связана с нашими днями? – перебил священника нотариус.

Отец Кароль тяжело посмотрел на Мартиниуса. Вдруг его руки, держащие старинную хронику, мелко задрожали и он, с отчаянием, произнес:

– Потому что это не сказка! Проклятие сбывается. Я – потомок помощника епископа Гуга Зудика в седьмом колене. Неделю назад Темный Человек приходил за мной!

Глава десятая.

Саквояж пропал

Ужасное впечатление от своих слов отец Кароль испортил сам, неожиданно оглушительно чихнув три раза подряд.

– Чтоб тебя, окаянная простуда! – простонал он, вытирая лицо платком, – Прости меня Гведикус!

Все же Мельхиор почувствовал, как холодные мурашки пробежали по его спине. Мартиниус, впрочем, сидел со скептической полуулыбкой на узком остроносом лице.

Священник убрал древнюю хронику обратно в сундучок, тщательно его запер и спрятал в стол. Снял очки, положил их в замшевый футляр.

– Я понимаю, месьер Мартиниус, что вы не верите моим словам. Я бы и сам не поверил, но что было, то было!

– Что же произошло? – спросил нотариус.

Отец Кароль помолчал, собираясь с мыслями.

– Неделю назад вечером я наводил порядок в соборе. Было уже поздно, все разошлись, я остался совершенно один в огромном зале, освещаемом только несколькими свечами. Вдруг в гулкой тишине собора мне что-то послышалась. Какой-то звук со стороны бокового выхода из собора. Я решил посмотреть, что это и пошел в ту сторону. Подойдя к задней двери, я застыл, парализованный страхом. На полу прямо у моих ног шевелилась длинная отвратительная змея! В полумраке я чуть не наступил на нее!

– Куда ведет боковая дверь, возле которой была змея? – поинтересовался нотариус.

– Это выход на старинное кладбище за собором. На нем уже давно никого не хоронят. Там больше нет места.

– Собака была с вами?

– Да, Плюч всегда со мной. Даже в соборе, хотя вообще-то это не полагается.

– И как он реагировал?

– Да особо никак. Облаял змею и спрятался за меня.

– Что было дальше, ваша святость?

Отец Кароль вздохнул.

– Объятый ужасом, я шаг за шагом отступил от змеи подальше, потом повернулся и признаюсь, просто малодушно сбежал.

– Змея могла случайно заползти в собор?

Священник энергично затряс головой.

– Нет-нет, что вы! Вы не понимаете, месьер Мартиниус. Это была необычная змея. В нашем Гвинском лесу такие не водятся! Она была огромной, шагов семь в длину, если не больше, невероятного ярко-лимонного цвета. Здесь таких тварей нет! Это посланец с того света!

Отец Кароль судорожно сглотнул, коротко высморкался в платок.

– Меня настигло проклятие ведьмы. В старых запретных книгах я видел изображение Темного Человека со змеями вместо волос. Его не зря называют Владыкой Змей! С того дня я каждую минуту жду смерти. Он придет за мной! Я это чувствую!

Священник с мольбой посмотрел на своих гостей.

– Прошу вас, как можно скорее отдать мне шкатулку. В ней моя последняя надежда!

Мартиниус успокаивающе покивал.

– Разумеется, ваша святость. Это же ваша семейная реликвия. Я не имею права ее удерживать у себя. Вы кому-нибудь рассказали о происшествии в соборе?

– Никому. Только брату Александру. Это Лекс надоумил меня послать письмо Эдуарду в Квакенбург и попросить шкатулку. Он тоже не на шутку перепугался.

– У вас есть еще один брат? – удивился нотариус. – Доктор Зудик никогда мне про него не рассказывал.

– Да, они давно не ладят. Эдуард – солидный столичный ученый, самый старший в нашей семье. Александр совсем другой. Не зря говорят: последний ребенок – самый любимый. Лекс всегда был на особом счету у родителей.

– Что означают ваши слова, ваша святость?

– Лекс избалован, жаден до денег, власти, новых женщин. Его всегда тянуло в чужие края. Много лет он пропадал где-то в Желтой стране. Лекс вернулся в Гвинбург десять лет назад, когда наши родители уже умерли. С ним была маленькая девочка. Его дочь. Кем была ее мать и куда она делась, я не знаю. Лекс никогда не рассказывает про свою жизнь. Теперь брат с, уже взрослой, дочерью живет в Гвинбурге. Мы редко встречаемся.

Внезапно скрипнула дверь. Мельхиор, чьи нервы после всего пережитого были постоянно напряжены, испуганно повернул голову. Он с трудом удержал вскрик, готовый сорваться с губ. Из-за приоткрытой двери кабинета выглядывала виноватая морда собаки.

Отец Кароль улыбнулся.

– Познакомьтесь, уважаемые. Это Плюч, мой верный друг и соратник в походах по городу и его окрестностям. Он сообщает, что с ним пора гулять.

Увидев, что хозяин не сердится, пес уже более уверенно прошел в кабинет, виляя хвостом.

Священник ласково потрепал собаку.

– Сейчас пойдем, Плюч. Дай нам несколько минут, чтобы проститься.

Гости поднялись со своих мест. Надевая свою шляпу, нотариус произнес.

– Я могу принести шкатулку завтра. В какое время вам, ваша святость, удобно с нами встретится?

– В восемь у меня начинается утренняя проповедь. Она длится два часа. После нее милости прошу. Надеюсь, завтра мне станет лучше.

Священник пожаловался, показывая на алтарь.

– Совсем меня простуда замучила! Вот, поставил большую свечу Ксантии-целительнице и на всякий случай тонкую черную свечку злой Астрелии. Может быть, если не Ксантия, то хоть ведьма поможет?

Провожая гостей до выхода, отец Кароль продолжал чихать, кашлять и говорить одновременно:

– Я хорошенько обдумаю все, что вы мне рассказали, месьер Мартиниус. Сразу после прогулки с Плючем сяду и обдумаю. Как раз перед самым вашим приходом я собрался разобрать свою коллекцию марок. Марки очень помогают сохранять спокойствие и уравновешенность. Это как раз то, чего мне в последнее время не хватает!

Уже на пороге, нотариус задал священнику вопрос:

– Скажите, отец Кароль, существуют ли потомки других проклятых Астрелией? Барона, бургомистра? Про стародавнего епископа не спрашиваю. Священство не должно жениться и иметь детей.

Отец Кароль прохрипел, преодолевая мокроту в горле:

– Кроме нас, трех братьев Зудиков, я знаю только одного потомка проклятых. Зато в нем смешалась кровь кренов и баронского рода Арнольди. Настоящий бастард, как называют у нас таких выродков, прости меня Гведикус!

– И кто же этот дважды проклятый?

– Вы напрасно иронизируете, месьер Мартиниус. Его зовут Жасмин Лохматус. Храни вас Гарда-защитница! Было бы лучше, чтобы вы никогда не встретили это чудовище!

После разговора с отцом Каролем, нотариус был рассеян и задумчив. Пробираясь в людской толчее кривых центральных улиц, он несколько раз нечаянно натыкался на встречных прохожих. Извинялся, любезно улыбаясь, но потом опять уходил в свои мысли. Наконец, Мельхиор не выдержал и решительно взял своего патрона под руку.

– О чем вы думаете, доминус?

– Признаться, мне не дают покоя мятное желе и духи с запахом фруктов.

Мельхиор с недоумением посмотрел на нотариуса.

– О чем это вы, доминус?

– Вы не понимаете, мой юный друг? А ведь это, своего рода, антиподы.

– Все равно, не понимаю. Наверное, я слишком глуп.

Нотариус улыбнулся, забавно сморщив нос.

– Хорошо, оставим эту тему. Обратим внимание на нечто более очевидное. Что вы скажете, Мельхиор, по поводу тех двоих бородатых месьеров, которые неотступно идут за нами от самого собора. Мне кажется, я узнаю лесных разбойников.

Мельхиор оглянулся. Действительно, в нескольких шагах позади них, в толпе горожан мелькали, заросшие до самых глаз, знакомые красные рожи. Грабители, счастливо избежавшие в Гвинском лесу длинной сабли гусара!

Несмотря на то, что бандиты не приближались, нотариус и его молодой помощник ускорили свой шаг. Они торопливо прошли улицу Лилий и, поравнявшись с торговым обществом «Микаэль Фунтик и его братья», повернули на улицу Крокусов, за углом перейдя на бег.

– Постойте, доминус, – прошептал, задыхаясь, Мельхиор. – Нам нельзя в «Беличье дупло»! Если мы войдем туда, разбойники узнают, где мы живем!