Шерлок Холмс. Армия доктора Моро Адамс Гай

Глава 15

Найти кеб? Разумеется, это оказалось непросто. Двум бродягам, только что вылезшим из канализации, трудно снискать расположение кебменов. Лишь вытащив однофунтовую банкноту и согласившись заплатить вперед эту неслыханно высокую цену, я сумел добыть экипаж.

Мы вернулись на Бейкер-стрит, и Холмс тут же удалился в свою комнату, предоставив мне право самостоятельно освобождаться от маскарадного костюма и смывать грим. К несчастью, он успел присохнуть к коже, и когда я наконец отправился спать, лицо у меня было воспаленным и красным, как вареный рак.

Вероятно, кого-то из читателей удивит, что я спокойно спал в эту ночь. Могу оправдаться тем, что годы сотрудничества с Холмсом приучили меня спокойно воспринимать даже самые ужасные вещи. А также засыпать при первой возможности, поскольку не раз случалось, что он запросто будил меня до рассвета и требовал, чтобы я сопровождал его в новом походе.

К счастью, тем утром ничего подобного не произошло. Завтракал я в одиночестве, Холмс успел уже куда-то исчезнуть, к немалому огорчению миссис Хадсон. Она всегда расстраивалась, когда видела, что приготовленная еда пропадает понапрасну. Однако я заверил ее, что не допущу этого, поскольку проголодался как волк.

Управляясь с двумя тарелками яичницы с беконом и почками, я решил провести это тихое утро с пользой для дела: обдумать вчерашнее происшествие. Догадываюсь, что такое заявление повеселит многих моих читателей. Я получил достаточное количество насмешливых писем, чтобы понять, как публика оценивает мои дедуктивные способности. Но упорное молчание Холмса побудило меня составить ему конкуренцию и доказать собственную значимость. Должен также заметить, что добротная свеча, поставленная рядом с газовой лампой, всегда будет уступать ей в яркости. Так же и мои выводы в сравнении с рассуждениями Холмса непременно покажутся легковесными.

Прекрасно понимая все это, я все же был исполнен решимости разобраться в нашем непростом деле.

Когда тарелки опустели, я попросил миссис Хадсон приготовить кофе и начал записывать то, что нам уже известно, чтобы систематизировать свои размышления. Избавлю читателя от необходимости подробно изучать мои конспекты, тем не менее попытаюсь изложить основные соображения касательно найденных трупов.

Первый труп. Найден в воде возле берега. Полиция быстро увезла его, решив, что это был всего лишь несчастный случай. Информации недостаточно.

Второй труп. Обнаружен группой детей. Руки и ноги в кандалах. С признаками насильственной смерти. Множество ран на теле (возможно, последствия пыток). Судебный врач утверждает, что узнал следы от зубов тигра и укусы ядовитой змеи (вероятна связь с Индией). Смерть наступила до того момента, когда тело сбросили в воду, поскольку в легких покойного не было воды.

Третий труп. В худшем состоянии, чем два предыдущих. Скорее даже не изуродованное тело, а разрозненные его части. Видны следы от зубов акулы, обитающей преимущественно у берегов Австралии. Состояние останков не позволяет определить, обращались ли с этим покойным так же, как со вторым.

Шинуэлл Джонсон настаивает, что это не жертвы столкновения между бандами. По его словам, убийства с театральным эффектом имеют смысл лишь тогда, когда необходимо передать некое сообщение. Но при этом убийца обязательно оставил бы свою подпись. Объяснения Джонсона звучат убедительно и подтверждаются некоторыми фразами из разговора, услышанного нами в подземелье. «Мы знаем, что ни одна банда не могла этого сделать», – сказал старый гангстер, и Кейн согласился с ним. Впрочем, затруднительно определить, отвечали они за свои слова или просто рассуждали так же, как и Джонсон. Можно лишь сделать вывод, что Кейн и его головорезы не считают эти преступления делом рук своих конкурентов.

Каковы мотивы убийств? На втором трупе заметны следы пыток; вероятно, от него хотели получить некую информацию. Какую именно – неизвестно.

Таким образом, мы почти ничего не выяснили. И самое главное – при чем здесь Моро? Где доказательства, что он причастен к этому делу?

За исключением смерти Прендика и того обстоятельства, что на погибших напали дикие животные, – абсолютно никаких. Вероятно, Майкрофт не все нам рассказал? Не может быть, чтобы все его страхи основывались на этих двух незначительных фактах.

Я подчеркнул имя «Прендик», а затем добавил еще два: «Монтгомери» и «Моро». Разумеется, в изложении своих мыслей на бумаге есть определенная польза, но нам явно не хватало информации. И трудно ожидать, что она сама собой попадет в наши руки.

Я записал все, что знал о трех трупах, и теперь был готов продолжить расследование.

Глава 16

Первым делом я решил поговорить с Майкрофтом. Конечно же, он сегодня не принимал посетителей. Холмс-старший частенько прятался в библиотеке клуба «Диоген» и приказывал швейцару никого к себе не пускать. Брат Шерлока Холмса снисходил до разговоров только тогда, когда сам этого желал.

На этом мой научный подход к расследованию закончился, и я отправился к своему редактору из «Стрэнд мэгэзин» Норману Гринхоугу. Как правило, я старался избегать подобных встреч, поскольку придирчивость Нормана к моим текстам граничила с маниакальной. И этот визит не оказался исключением.

– Джон, как я рад видеть вас! – воскликнул он и потянулся к бару, спрятанному за фальшивой книжной полкой. – Не желаете выпить?

– Я не привык пить в такую рань, – заявил я, поскольку так и не приспособился к нравам, царящим в редакции.

Норман взглянул на часы и недовольно скривил рот под светлыми усами.

– Пожалуй, вы правы, – согласился он. – Я сижу здесь со вчерашнего вечера и несколько утратил чувство времени.

Он подошел к двери, выглянул и велел секретарше приготовить кофе и какой-нибудь завтрак.

– Что же вас так задержало? – спросил я, как только он снова уселся за стол.

– Опять эти сумасшедшие читатели, – вздохнул Норман. – Они пригрозили взорвать дом, если мы не сообщим адрес Раффлса.

– Какого Раффлса?

– Вы должны помнить. О нем пишет Хорнунг[1]. Вор-джентльмен, гомосексуалист и антисемит. Я, разумеется, говорю о персонаже, а не об авторе. Во всяком случае, я не думаю…

– Ах да, что-то проясняется.

Должен заметить, что мнение редактора о персонажах никак не сказывалось на его отношениях с авторами. Норман был известен своими насмешливыми отзывами о большинстве сочинений, которые он сам же издавал. Если бы на моем месте оказался Эрнест Хорнунг, редактор точно так же принялся жаловаться на «этого выскочку-доктора и его самодовольного соседа по квартире».

– И что они хотят от этого взломщика-любителя?

– Кто знает? Сколько их ни убеждай, что подобный герой может существовать только в воспаленном воображении автора, они ничего не желают слушать. Некоторые люди не осознают разницы между беллетристикой и реальной жизнью.

– Вы обращались в полицию?

– Боже мой, нет, конечно! Если бы они в самом деле изготовили бомбу, то сами бы на ней и подорвались. Пусть только посмеют зайти в редакцию, у меня есть пара крепких наборщиков, которые с удовольствием спустят этих идиотов с лестницы. Просто мы несколько дней не можем нормально работать. Ничто не способно напугать обывателя больше, чем угроза взрыва. Не успеешь опомниться, как сотрудники уже сообщают, что тяжелая болезнь приковала их к постели. – Он достал из кармана пестрый шелковый платок и вытер вспотевший лоб. – Жалкие трусы! Отправить бы их на настоящую войну, чтобы привыкли к взрывам.

Я не мог одобрить эту идею и поспешил сменить предмет разговора.

– Хотелось бы побеседовать с вами о нескольких статьях, опубликованных в вашем журнале пару лет назад, если мне не изменяет память.

– Я надеялся, что вы хотите поговорить о своем новом романе, – ответил он.

– К сожалению, на данный момент у меня нет ничего, кроме коротких рассказов, – признался я. – Сейчас я слишком занят, чтобы писать полноценный роман.

– Публике нравятся истории с продолжением, – не отступал Норман. – За ними выстраиваются очереди длиной в целый квартал.

– Боюсь, что большинство наших приключений не укладываются в формат вашего журнала.

– А нельзя ли их… немного растянуть?

– Я не стал бы этого делать.

– Понимаете, несколько отступлений, ложных следов. Достаточно небольших изменений, и вашу книгу с руками оторвут. Набросятся, словно та ужасная собака из истории о проклятии рода Баскервилей.

– Это понятно, Норман, – ответил я. – Но я описываю только реальные события. Кроме того, мне кажется, что сбалансированные рассказы читаются намного легче.

– Наш банк с этим никогда не согласится. А над чем вы работаете сейчас? Ищете того исчезнувшего повара?

– Повара?

– Да, толстяка Андре Лекруа. Знаменитого повара, сбежавшего в день открытия собственного ресторана.

– Нет, мы занимаемся несколько иными делами.

– О, разумеется. Хотя и весьма досадно. Дело в том, что я решил тем вечером поужинать в его ресторане и потерял на этом несколько фунтов. Вы точно не можете заняться его поисками по моей просьбе?

– Увы, Норман, я не судебный пристав, чтобы гоняться за вашими должниками. А для рассказа этот случай интереса не представляет.

– Государственная тайна, да? – раздраженно сверкнув глазами, спросил он.

Меньше всего на свете мне хотелось сейчас поссориться с ним.

– Вовсе нет. Просто из него не получилось бы интересной истории. Вернемся лучше к тем статьям…

Мне пришлось прерваться, поскольку секретарша принесла кофе. От сэндвичей я тоже не отказался. Пока Норман доедал пасту с лососем, я попытался выведать у него нужные сведения:

– Помните доктора Моро, опозоренного ученого-физиолога? Как звали того репортера, который разоблачил его?

Норман с видимой неохотой оторвался от еды:

– Зачем вам понадобился этот сумасшедший? Одно упоминание о нем испортило мне аппетит.

Я извинился и объяснил, что хочу написать научно-фантастический рассказ.

– Фантастический рассказ? – с недоуменным видом переспросил он, пытаясь наколоть сэндвич на острие пера своей ручки. – К чему вам эта чепуха? Жестокие убийства и вздымающаяся от волнения грудь – вот что нужно публике. Подумайте об этом, я и сам не прочь такое почитать.

Он наконец-то подцепил сэндвич и отправил в рот.

– Я и не собираюсь печатать этот рассказ, – возразил я. – Но вы же знаете, что происходит, когда вас вдруг захватывает идея. Вы просто должны идти туда, куда вас ведет муза…

Я нес несусветную чушь, однако Норман проглотил ее с такой же легкостью, как свой завтрак.

– Этого парня зовут Митчелл, – сообщил он. – Независимый репортер. Хотите верьте, хотите нет, но я сам предложил ему публикацию. Только не рассказывайте никому об этом. Пара-тройка старых потрепанных светских львиц уже пыталась узнать, кто написал «Приключения профессора Икс», но я заявил, что это государственная тайна. – Норман сделал большой глоток кофе и подмигнул мне. – Немыслимая ерунда, но продавалась очень хорошо. Если хотите, я дам вам его адрес.

– Вы уверены, что он не будет возражать?

– Мой дорогой доктор, вы не знаете эту пишущую братию так хорошо, как я. Он будет на седьмом небе от счастья, увидев такого известного человека на своем пороге. Готов поспорить, что не пройдет и пяти минут, как он предложит вам написать роман в соавторстве.

Глава 17

На самом деле о соавторстве речь так и не зашла. Митчелла волновали совсем другие вещи. Первые пять минут он убеждал себя, что я не русский шпион. Похоже, он ухитрился своими статьями вызвать недовольство русского царя. Наконец я упомянул Майкрофта Холмса, и Митчелл немного успокоился.

– Это имя редко обещает хорошие новости, – сказал он. – Но по крайней мере, они никогда не бывают скучными.

Меня позабавило такое трогательное единодушие с Шерлоком.

– Я не слышал о нем уже несколько лет. Когда-то я немного помог ему – написал полезную для него статью. – Он усмехнулся. – В конце концов, все мы обязаны трудиться на благо ее величества и всей страны.

Я решил не сочинять новых небылиц, подобных тем, какими угощал Нормана Гринхоуга, а сразу сказал Митчеллу, что собираю сведения о докторе Моро. Я не объяснил истинную причину своего интереса, но и не стал придумывать ложных оправданий. Ему уже приходилось сотрудничать с Майкрофтом, так что в излишних предосторожностях смысла не было. В ответ он коротко засмеялся, чем немало меня удивил. Я ожидал совсем иной реакции.

– Теперь я точно знаю, что Майкрофт не посылал вас ко мне, – объяснил Митчелл. – Он никогда не одобрял такие откровенные разговоры. Любого человека приходится вскрывать, словно устрицу, чтобы добыть у него нужную информацию. Полагаю, вы тот самый Джон Ватсон?

Я не стал отрицать очевидное. Хотя слова «тот самый»» несколько смутили меня. Слишком часто мне задавали этот вопрос. Я так и не привык к тому, что мое имя известно широкой публике. Вероятно, и другие знаменитости испытывают похожие ощущения. Им все представляется в ином свете, и они считают себя обычными тружениками.

– Из этого я делаю вывод… – Митчелл снова усмехнулся. – Видите ли, я тоже писатель, а писатели любят делать выводы. Итак, вы с Шерлоком Холмсом проводите некое расследование?

Я опять признал правоту Митчелла, но по-прежнему не собирался посвящать его в подробности.

– Вы предпочитаете, чтобы я и дальше строил догадки, доктор?

– Разве репортеры не занимаются этим постоянно? – усмехнулся я в свой черед.

– Думаю, так оно и есть.

Он достал портсигар из кармана пиджака, взял сигарету и предложил другую мне. Я рассудил, что лучше попытаться найти с ним общий язык, чем препираться на каждом слове. С минуту мы молча курили, а затем он принялся разбирать бумаги в книжном шкафу.

– Это было интересное время, – сказал он, рассеянно дымя сигаретой. – И ужасное, разумеется, однако доктор Моро был одним из самых удивительных людей, каких я когда-либо встречал.

– Но конечно же, он заслуживал осуждения?

– О да, – улыбнулся он. – Не без того. Так или иначе, мне часто приходилось иметь дело с неприятными людьми. По большей части я раскапывал подноготную самых отвратительных чудовищ нашего общества.

– Боюсь, что мы с Холмсом были заняты тем же.

– И что же вы раскапываете теперь?

Я понял, что многого не добьюсь, не поделившись хотя бы частью своей информации.

– Наше нынешнее расследование связано с опытами доктора Моро, – объяснил я. – Это весьма темная история, и вы могли бы помочь нам лучше понять этого человека.

– Понять? Сомневаюсь, что у вас получится. Это была непостижимая личность. Я просто шел за ним следом и пытался проникнуться его идеями. Хотя в то время они были неясны. Он, конечно, говорил о великой цели. По моим наблюдениям, каждый ученый намерен совершить нечто грандиозное – либо найти средство, дарующее бессмертие, либо расколоть земной шар, словно орех. Однако мне трудно было даже представить, что опыты, которые Моро проводил в своей лаборатории, могут иметь практическое применение. Правда, тогда я еще слабо разбирался в науке, и вовсе не удивительно, что его работа находилась за пределами моего понимания. Но судя по тому, что мне рассказали впоследствии, Моро вряд ли был так безумен, как все поначалу решили.

– Вы что-то слышали о его дальнейших экспериментах?

Я ни в коей мере не рассчитывал на то, что Митчелл знает о подобных вещах. Хотя, принимая во внимание его сотрудничество с Майкрофтом, можно предположить, что ему известно больше, чем другим.

– Если бы вы столько лет проработали репортером, доктор, то наверняка тоже многое бы слышали, – ответил он. – Разумеется, мне известны откровения Эдварда Прендика о его встрече с доктором Моро на острове в Тихом океане. И о тех созданиях, которых он там видел.

– И вы в это поверили?

– Признаться честно, я готов поверить всему, что мне скажут о докторе Моро. Он был невероятно талантливым чудовищем. – Митчелл внезапно вскочил со стула, обошел вокруг стола и достал из ящика небольшую папку. – Я сохранил все материалы той поры, когда работал с ним. Не самое приятное чтение, но оно может оказаться полезным для вас.

– Не знаю, как выразить вам благодарность.

Это было намного больше того, на что я рассчитывал.

– Просто держите меня в курсе. Понимаю, что вы не вправе раскрыть мне все подробности, но я с интересом выслушал бы и ту часть истории, что вы сочтете возможным рассказать. В конце концов, мне не впервой работать на правительство.

Это условие вызвало у меня замешательство, но соблазн ознакомиться с заметками репортера был слишком велик.

– Расскажу, если появятся новости, – ответил я. – Пожалуй, даже спрошу Майкрофта, нельзя ли подключить вас к расследованию. Устраивает такой вариант?

Услышав имя Холмса-старшего, он состроил кислую гримасу:

– Думаю, лучше не обращаться к нему с этой просьбой. В последнее время у нас возникли разногласия.

– Да, с ним порой трудно ладить.

Митчелл кивнул:

– Я частенько оказываюсь, скажем так, в юридически сложном положении. – Он немного посмеялся над собственной формулировкой. – Репортерам иногда приходится разыгрывать изящные комбинации, чтобы получить необходимые сведения. Спешу пояснить, что мне нечего стыдиться, но совершенно ясно, почему Майкрофт решил отстранить меня от дел. Ему необходимо сохранять безупречную репутацию.

Он протянул мне папку.

– Впрочем, неважно. Я просто полагаюсь на ваше обещание рассказать все, что сочтете нужным, в удобное для вас время. Если та давняя история получит продолжение, мне хотелось бы подготовиться к этому заранее.

– Понятно.

Глава 18

Я вышел из дома Митчелла, держа под мышкой папку с его заметками, и задумался над тем, как мне поступить – вернуться на Бейкер-стрит или продолжить сбор информации. Мысль о невыносимом высокомерии Холмса помогла мне сделать выбор. Возвращению домой я предпочел визит в Скотленд-Ярд.

– Доктор!

Лестрейд так искренне обрадовался мне, что я невольно вспомнил вчерашний разговор с Холмсом. Может быть, инспектор и в самом деле затаил на меня обиду за то, каким я представил его читателям? Я решил спросить напрямую, и будь что будет. Выслушав мое предположение, он удивленно посмотрел на меня, а затем рассмеялся.

– Я не припомню за последние двенадцать лет ни одного случая, когда мне пришлось самому расплачиваться за пиво, – сообщил он. – Одно это способно примирить меня с любыми сомнениями в моей компетенции. – Он взял со стола чашку с чаем и сделал большой глоток. – Отсюда до самого Глазго не найдешь ни одного бобби, который отказался бы послушать пару историй о Холмсе. Он и правда такой, как написано в журнале, спрашивают они, он и правда может с легкостью узнать все о человеке только по тому, как тот причесывается или завязывает галстук? Этим вопросам нет конца.

– Но они могут и надоесть, – заметил я.

Лестрейд с силой поставил чашку на стол, так что остатки чая выплеснулись из нее и забрызгали стопку полицейских отчетов совсем как пятна крови. Впрочем, я просто слишком много времени провожу в обществе Холмса – возможно, поэтому мне всюду мерещатся убийства.

– Откровенно говоря, – продолжал Лестрейд, – повышенное внимание приносит только пользу. Нашего брата не очень-то любят в народе. Могут плюнуть вслед или запустить камнем. Но когда я называю свое имя, люди чаще хотят пожать мне руку, чем набить морду. Сомневаюсь также, чтобы моя известность повредила мне в отношениях с начальством.

– Значит, учитывая все это, мне стоило потребовать с вас комиссионные, а не приносить извинения?

Он снова засмеялся:

– О нет, доктор, не при моем скромном окладе! Он не увеличился, несмотря ни на что! – Лестрейд выпрямился и посерьезнел. Вероятно, эти слова напомнили ему о служебных делах. – Но вы, разумеется, пришли сюда не просто для того, чтобы поболтать со мной?

Я кивнул:

– Не могли бы вы выяснить обстоятельства смерти человека по имени Эдвард Прендик? Он жил где-то за городом и покончил с собой, выпив кислоту.

– За городом? – усмехнулся Лестрейд. – Вы уверены, что эта подробность облегчит мне задачу?

– Сожалею, но точнее сказать не могу.

– Вам повезло, что это имя мне знакомо. – Он подошел к двери кабинета, приоткрыл ее и крикнул: – Эй, Альберт, Джордж уже ушел?

– Только что, – отозвался издалека чей-то голос. – Подождите минутку.

После недолгой паузы из коридора послышались новые выкрики, и вскоре из-за двери показалось знакомое лицо с очками на носу.

– Вы искали меня?

Я узнал инспектора Манна, детектива, помогавшего нам с Холмсом расследовать дело о нелепой смерти лорда Руфни. Спасаясь от холода, инспектор нацепил на себя столько теплой одежды, что его походка сделалась неуклюжей. Заметив меня, он улыбнулся, подошел, шаркая ногами по паркету, и пожал мне руку.

– Доктор Ватсон, это ведь вам я обязан составлением самого невероятного полицейского отчета в моей практике?

– Думаю, для этого вам потребовалось включить воображение.

– Так и вышло. Мистеру Шерлоку Холмсу живется гораздо проще – ему не нужно формулировать свои выводы в точном соответствии со служебными инструкциями.

– Он предоставляет это право мне.

– В таком случае будьте любезны, когда наши пути снова пересекутся, сразу опубликуйте отчет в «Стрэнд мэгэзин», а я просто подошью его к делу.

Он сунул руки в карманы и оглянулся на Лестрейда:

– Или они уже пересеклись?

– Может быть, и так, – согласился я, – если вам что-нибудь известно о смерти Эдварда Прендика.

– Разве хоть одна загадочная смерть на моем участке обойдется без вашего внимания? – усмехнулся он и поправил очки. – Вам угодно услышать краткий отчет или все подробности? Я как раз направляюсь в те края. Если у вас есть время и желание, можете составить мне компанию.

Задумавшись на мгновение, я пришел к выводу, что именно так и следует поступить. Если я собираюсь конкурировать с Холмсом в сборе доказательств, нужно действовать теми же методами, что и он, – осмотреть место преступления.

– Готов ехать хоть сейчас! – ответил я.

– Везет же некоторым, – вздохнул Лестрейд.

Глава 19

Мы с Манном отправились к вокзалу на Ливерпуль-стрит и сели в поезд на Биллерикей, отходящий в час дня.

В дороге инспектор развлекал меня историями из своей практики провинциального полицейского. Очевидно, ему недоставало настоящих громких расследований, хотя он не допускал и мысли о том, чтобы поселиться в Лондоне.

– Каждый сам должен выбрать между потребностями души и мозга, – сказал он. – Душа счастлива тогда, когда ее окружает зелень, но мозг при этом начинает костенеть.

В этом поезде не было вагона-ресторана, и Манн любезно поделился со мной сэндвичами. Это была весьма приятная поездка: мы неторопливо поглощали ланч и наблюдали за тем, как городские дома сменяются просторными полями и пастбищами.