Бабкино наследство Вильк Ирина

– Чего? – завопили они в унисон. – Ты хорошо подумал? Может, еще раз попробуешь? – уже прошипели они, сжав свои кулачищи.

– Еще есть вакансии телохранителей, насколько я знаю – тут опасно! Очень!

Димон и Вован заулыбались и закивали.

– Вы приняты, можете приступать к своим обязанностям, и немедленно, – сказал я, указывая на быка с кольцом в носу, который, наклонив свою огромную голову, угрожающе двигался в нашу сторону.

По растерянному выражению их лиц я понял, что профессию тореадора они не осваивали. Придется самому что-нибудь придумывать. Может, сотворить ему, в смысле быку, корову? Или стог сена? И не пора ли нам делать ноги? А почему он так целеустремленно идет в нашу сторону?

Я оглядел себя. Нет, рубашка не красная, у ребят вроде тоже, хотя я где-то читал, что быки – дальтоники и им абсолютно все равно, во что вы одеты.

– Так, быстренько вспоминай, – сказал я себе, – как можно совладать с быком, если ты не матадор, пикадор, тореадор и не корова. Его можно победить в честном бою! Да, но я к тому же еще и не бык.

– Быстро снимайте пиджаки, ребята. Настало время показать, на что вы способны, – сказал я. Только разойдитесь в разные стороны – это должно сбить быка с толку.

И правда, бык остановился и стал похож на буриданова осла, выбирая между Димоном и Вованом. Его нерешительность длилась недолго. Бык, потянув ноздрями воздух, сделал шаг к Димону – тот от страха даже присел. Когда бык приблизился и потянулся губами к пиджаку Димона, виртуозно достав при этом из его кармана бутылку виски, все стало понятно. У бедняги похмелье. А что? Может, в этом мире все быки пьют?

– Спасибо, друг!

– Господи, он еще и разговаривает!

Так! Про говорящих котов, ослов и лошадей нам рассказывала литература и показывал кинематограф, но чтобы говорящий и пьющий бык…

Быка звали Филимоном. И не то чтобы он был алкоголиком… Просто вчера день был тяжелый. А еще он предложил нам свою помощь. Согласился стать нашим гидом, ведь мы чужестранцы, сразу видно.

Мы в сопровождении Филимона направились в ту сторону, где вдалеке виднелись крепостные башни, – похоже, судьба ждет нас именно там.

Филимон оказался очень болтливым. Мы прослушали целую лекцию о политическом и административном устройстве этого мира. В принципе ничего особенного. Как в любом средневековье – монархия, где абсолютная, где теократическая. Конечно, в этом мире полно магии и магических существ – один Филимон чего стоит.

– Кстати, Филимон, а таких, как ты, здесь много? – поинтересовался я у быка.

– Увы, нет. Я жертва магического эксперимента. Удачная, конечно, но были и неудачные. В столице у придворного колдуна есть хранилище неудачно наколдованных его учениками вещей. Презабавные штучки там есть. Кстати, если вы ищете оригинальный подарок, при хранилище есть лавка для реализации самых безопасных из них.

– Ну, до подарков еще дойдет, а пока нам нужны приют и работа. В этом городе есть колдун? Мы ищем одного.

– Ты что-то смыслишь в магии? – с интересом взглянул на меня Филимон. – Или у тебя в кармане заколдованная царевна, обращенная в лягушку, которую требуется расколдовать? Целовать пробовал?

– Я ищу наставника. Хочу стать великим колдуном и бороться со злом! В этом мире есть зло? Ну, всякие плохие дяди и тети, которых давно следовало бы наказать?

– Да, как везде, наверно. Ведьмы, колдуны, несколько драконов, три шайки разбойников, семейка вампиров и еще куча всякой крупной и мелкой нечисти. Только кто может быть уверен, что это зло? Да и что есть зло? Может быть, зло для меня или тебя, а для кого-то – добро? – Филимон внимательно посмотрел мне в глаза. – Это, мой друг, тема для долгой философской беседы за бокалом хорошего вина. А там будет видно, кого надо наказывать, а кого прощать.

Показались городские ворота. В воротах стояли стражники, не обращая на нас никакого внимания. Похоже, они спали – из-под закрытых забрал доносился молодецкий храп.

– Это что, паспортный контроль? – сострил я. Шутку никто не поддержал. Страшно им, что ли? Братки мои притихли: видно, только начали осознавать то, что с ними приключилось.

За крепостной стеной нас ждала суета, крики торговцев и странные запахи. Это поселение выглядело как смесь восточного базара с его буйством красок и средневекового города с узкими улочками.

– Ерема, а какая валюта здесь в ходу? Хотя какая разница, ведь у нас никакой нет.

– Это у тебя никакой нет, – проворчал Ерема, – а мы люди запасливые.

– Что бы я без тебя делал, запасливый ты мой, – улыбнулся я и добавил: – Филимон, проводишь к местному волшебнику?

Бык кивнул своей огромной головой, приглашая нас следовать за ним.

Дом волшебника оказался небольшим, но с множеством различных пристроек. Нас впустили во внутренний двор и велели ждать. В одном из сараев что-то происходило. Что-то чавкало, хрюкало, топало и поскуливало. Мое богатое воображение после рассказов Филимона рисовало тако-ое! Надеюсь, что все-таки там просто поросенок.

Волшебник заставлял себя ждать. Похоже, присматривался к нам. Он никак не мог понять, кто мы такие, чего от него хотим и как ему себя с нами вести. В каком образе к нам выйти? Просители мы или заказчики?

Откуда я все это знаю? Я ведь тоже не чужд магии. Я бы думал именно так.

Колдун оказался милым старичком, похожим на Хоттабыча. И с восточным гостеприимством пригласил нас к дастархану для чаепития и беседы. Я подумал: «Уж больно все мило, и это очень подозрительно». Вспоминая напутствия Яги, которая очень беспокоилась за меня, я насторожился и приготовился к неожиданностям.

– Никому ничего не пить и не есть без моей команды, – прошипел я сквозь зубы.

Все кивнули, таинственно переглянувшись. Мы уселись у дастархана. Все выглядело изумительно, и вдруг что-то стало жечь мне грудь все сильнее и сильнее. И я вспомнил! Оберег! Оберег, который моя бабуля собственноручно повесила мне на шею. Он таким образом предупреждал меня об опасности. Ну, то, что этот Хоттабыч не так уж прост, я уже понял, но где же совет? И тут веревочка, на которой висел бабушкин подарок, оборвалась, и оберег полетел вниз, в чашку с чаем.

«Хоттабыч» побледнел, потому что реакция в чашке была довольно бурной. Димон с Вованом медленно поднялись и нависли над волшебником, глядя на него с укоризной.

– Ай-ай-ай! Дядя! Это и есть твое хваленое восточное гостеприимство?

Филимон почему-то замычал, а Ерема, скинув все с дастархана, залез в авоську, достал бутыль самогона и всякой-разной снеди и сказал: «А теперь все с начала и по-нашему».

В пещере было темно. Но ее высокие своды все же иногда освещались вспышками заклинаний. Маги загнали его в самый дальний угол. Затравили, как дикого зверя. На него нахлынули воспоминания о детстве. Как однажды нетрезвые вассалы местного герцога на охоте не смогли найти лису и не придумали ничего лучше, как натравить собак на маленького шестилетнего сироту. За спиной – скала, перед ним – свора злющих скалящихся псов. Арбалеты, нацеленные в лицо, и собачьи клыки, с которых капает слюна. Ему было очень страшно, несмотря на то что он уже привык к травле и издевательствам со стороны деревенских жителей. Тогда все его чувства были обострены, он был готов сражаться за собственную жизнь всеми доступными ему средствами. Пьяные дворянчики смеялись и тыкали в него пальцами. Одна команда с их стороны – и собаки разорвут его в клочья. Его страх и ненависть трансформировались в нечто почти материальное. В странную энергию, которая побежала по его венам, наполняя каждую клеточку его организма Силой. И Сила вырвалась. Вырвалась с криком боли и отчаяния маленького мальчика. Вырвалась огненной волной, разметавшей по ближайшим окрестностям и людей, и лошадей, и собак. Именно тогда дар, дремлющий в нем до времени, проснулся, и мир получил величайшего волшебника всех времен, правда, тогда еще ничего не умеющего. У него все было впереди. Как и тогда, сейчас каждая клеточка его организма была настороже. Его мысль лихорадочно работала. Как глупо он попался! Где было его чутье? Почему удача отвернулась от него? Неужели придется сдаться? Поединок продолжается уже двое суток, и силы его на исходе. Он один, а их – пятеро. Хорошо еще, что он очень дальновидный и предусмотрительный (сам себя не похвалишь…). У него есть запасной вариант. У него всегда есть запасной вариант. Это тщательно разработанный план. Он безупречен. Он продумывал его до мелочей, каждую деталь. План должен сработать! Человек слаб и снедаем страстями. И пока будет так, пока эти людишки будут таковыми – все задуманное им будет исполнено. Он отразил очередное заклинание, но следующее, угодив в стену за его спиной, чуть не снесло ему голову, осыпав осколками скалы. Они убьют его? Нет! Ведь они же чистоплюи и не будут портить свою карму. Они хотят всего лишь обездвижить, его, и самое большее, что ему грозит, – заключение, правда, надолго. Он прощупал пространство. Сеть! Сверху, снизу, со всех сторон. Он попробовал сделать в ней брешь. Безрезультатно. Он взвыл от бессилия, и своды пещеры эхом разнесли этот вой в каждый ее уголок.

– Мелиор, сдавайся! – услышал он в ответ. – Все равно ты попался. Ты приговорен Советом к вечному заключению в магической тюрьме Карху. Там тебя ждет маленькая камера-одиночка без окон и дверей. Каждый твой день будет похож на предыдущий. Твоими единственными собеседниками будут крысы и пауки. И вскоре ты будешь разговаривать сам с собой, уходя в другую реальность. А через некоторое время, только представь себе эту картинку, твой рассудок пошатнется, твои глаза будут пусты, на лице будет глупое выражение, из вечно приоткрытого рта будет течь слюна, и ты станешь способным творить только мыльные пузыри.

– Тебе бы страшные сказки писать! – огрызнулся в ответ Мелиор.

Он не любил проигрывать. Кто же это любит? Мелиор сейчас вынужден сдаться. Но план «Б» уже запущен, остается только дождаться результатов, пускай даже в тюрьме.

– Остановитесь! Я сдаюсь! – крикнул опальный маг и шагнул из темноты.

Ну почему все мои переговоры в последнее время заканчиваются именно так? Ну что, по-другому нельзя? Мы-то что? Мы тренированные. А «Хоттабыч» (крепко, однако, к нему кличка пристала) не имеет нашей закалки. Вон, спит бедняга, да еще в такой неудобной позе. О! Глаза дрогнули. Боится, наверное, их открывать. Мучительно вспоминает: что вчера было? Не наобещал ли чего лишнего? Цел ли дом? Кажись, вчера фейерверками «мерились» – у кого получится красивее и громче. «Господи! А слуги – все ли живы? Кажись, вчера прислуживали нам милые ослики и обезьянки. Сейчас голова перестанет кружиться, и я их расколдую», – думает он.

На самом деле колдуна звали Мустафой (что-то в этом имени мне показалось знакомым, но я не придал этому значения). С сегодняшнего дня, как он и обещал, я становлюсь его учеником. Ну, во всяком случае, после того, как у него пройдет похмелье.

Помните фильмы про учеников и их учителей-гуру? Прежде чем хоть чему-нибудь научиться, ученик успевает отремонтировать машину своего учителя, вымыть весь его дом, посадить сад и натаскать целый бассейн воды.

Приблизительно так и проходило мое обучение. Правда, у Мустафы не было машины и бассейна, зато были поросенок и огород.

Однажды в дом Мустафы принесли письмо – свернутый в трубочку пергамент, запечатанный огромной сургучной печатью.

– Интересно, что там? – проговорил я, задумчиво вертя письмо в руках: Мустафы не было дома.

– А ты открой третий глаз, – съехидничал Ерема.

– Хорошая мысль, включаю рентген. – Это я пошутил, хотя принцип моих пассов был приблизительно в этом.

– Объявлен конкурс, ну, или олимпиада среди волшебников, – прочитал, вернее, понял я. Я же воспринимал только смысл – еще не успел выучить их азбуку. Стоп! А как же мы с аборигенами понимаем друг друга? Мы же говорим на разных языках. А! Это тот самый парадокс, о котором столько написано в фантастической литературе. Значит, авторы этих книг побывали здесь, или в других аналогичных мирах. А вдруг в этом мире есть мои соотечественники? Было бы здорово кого-нибудь из них встретить.

Опять я расфантазировался. Бурный поток моих мыслей был остановлен высказыванием моего домового:

– Когда у тебя такое выражение лица, мне становиться страшно. Ты опять какую-то глупость придумал? – спросил Ерема.

– Ну почему же глупость? – обиделся я. – Скажи, я волшебник или нет?

– Насколько я знаю, ты всего лишь потомственная ведьма, – ответил домовой.

– Смешно! Вот увидишь, я буду участвовать в этих соревнованиях! – Я поднял нос и выпятил грудь.

– И победю! – закончил за меня Ерема.

– А что? Надо поощрять здоровые амбиции молодежи, – из-за моей спины высказался Филимон. Он, оказывается, все это время прислушивался к нашему разговору и, как выяснилось, не он один.

У Мустафы работала девушка. Кем-то вроде экономки. По-моему, какая-то его дальняя родственница. Она помогала ему и в лаборатории тоже. Мыла пробирки, варила отвары, сушила травы и делала записи под его диктовку. Видимо, магический дар – вещь заразная. Стелла (так звали девушку) обнаружила в себе кое-какие магические способности и абсолютно уверилась в своей уникальности.

– Вы должны взять меня с собой, – сказала она нам и, испугавшись, что мы не послушаемся, добавила: – Я готовить умею.

– Я и сам не лыком шит, между прочим! – тихо проворчал себе под нос Ерема.

– А еще аргументы есть? – хором поинтересовались Димон с Вованом. Им тоже хотелось поучаствовать в обсуждении этого вопроса.

Стелла испуганно замолчала, и четыре пары глаз вопросительно уставились на меня.

Я принял решение.

– Стелла и Филимон составляют список всего необходимого, что может нам понадобиться – все-таки они аборигены. – И, увидев недоумение на их лицах, ну, на ее лице и его морде, добавил: – Гм… местные жители. Димон с Вованом все это приносят во двор, а Ерема упаковывает в ЯПВСС.

– А это что за хреновина? – испугался Ерема.

– Да это я авоську твою так назвал, а то очень длинно получается.

Пока другие работали, я размышлял.

Зачем кто-то устраивает конкурсы? Чтобы найти лучшего? Лучшего в чем? В мастерстве? В сообразительности? В ловкости? Кто выбирает этого лучшего? Как? Надеюсь, не нужно будет никого убивать? Я еще не успел настолько полюбить этот мир. Смогу ли я что-то сделать для него от всей души? И какой будет награда? Награда, награда! Ну при чем здесь награда? О чем я думаю? Но мое богатое воображение, независимо от моего желания, нарисовало такую картину: я на пьедестале почета в лавровом венке, на шее висит огромная золотая медаль, в руках – необъятных размеров венок, а у моих ног – фанаты и почитатели (в основном женского пола) тянут ко мне руки в надежде прикоснуться!

Я помотал головой, отгоняя видение. Ну, все. Пора.

– Мустафы до сих пор нет дома. Нельзя уходить не попрощавшись, – сказал я.

– А ты ему записку оставь, – ответил Ерема.

– Интересно, на каком языке? Стелла, может, ты что-нибудь сочинишь?

Закончив все формальности, мы мысленно попрощались с домом Мустафы и вышли на улицу.

Фуксия смотрела на играющую с мячиком принцессу Викторию и замечала, как та похожа на свою мать – королеву Гортензию, родную сестру Фуксии. Гортензия! Она всегда стояла на пути Фуксии. Родители всегда больше любили Гортензию: она лучше танцевала, пела и рисовала. Гортензия была красивее Фуксии. Даже имя у нее благозвучнее. А теперь у Гортензии было все: корона, муж – король Георг, и чудесная маленькая дочка. А у Фуксии – ничего, кроме одного сундука платьев и кучи обязанностей. Гортензия вкусно ела и сладко спала, а Фуксия следила за королевской кухней и мягкостью королевской постели. А ведь все могло быть иначе! Если бы она тогда не споткнулась и не упала лицом в ту проклятую лужу, могла бы быть на месте сестры, и тогда уже Гортензия приносила бы розы в королевскую спальню. Злоба и зависть не давали покоя Фуксии. Отсюда и комплексы неполноценности, язва желудка и экзема. Любой лекарь знает, что такой эмоциональный фон ведет к хроническим заболеваниям. Фуксия строила свои черные планы мести, один коварнее другого. Например, приворотное зелье для короля или травка от одной знакомой колдуньи, от которой у Гортензии вырастут длиннющий нос и ослиные уши. Можно еще наслать на королеву чирьи и бородавки, и тогда Георг сразу увидит, как хороша Фуксия, и вышвырнет Гортензию из дворца. И однажды у нее появился шанс воплотить в жизнь свои фантазии. В обмен на содействие, вернее, бездействие, Мустафа (умел он, однако, использовать женщин), с которым познакомила Фуксию одна из фрейлин, обещал решить все ее проблемы. Странно. Ведь он не всесилен.

Если вам чего-то очень хочется – нужно просто попросить это у Вселенной и ждать. И желаемое обязательно сбудется. Может быть, не совсем так, как вы этого хотели, но это только потому, что вы не совсем точно сформулировали свое желание. Хотите власти? Над кем? Хотите любви? К кому? Хотите богатства? Но ведь оно бывает и духовным… Не умеете точно выражать свои мысли? Получите шанс в виде Мустафы.

Фуксия все еще смотрела на играющую с мячиком принцессу Викторию. Сняв с шеи медальон в виде маленького кувшинчика, она высыпала содержимое медальона в чашку чая, предназначенную принцессе.

– Ваше Высочество, повар принес новое пирожное, – сказала Фуксия, глядя на принцессу, ласково улыбаясь и подвигая ей чашку, – не желаете продегустировать?

Вскоре Мустафа уносил спящую Викторию из дворца, спрятанную от посторонних взглядов плащом-невидимкой. А Фуксия осталась во дворце, томимая ожиданиями обещанного Мустафой счастья. Интересно, а что, собственно, он ей наобещал?

Оказавшись за городскими воротами, я огляделся. Господи, как красиво! Синее небо, зеленые холмы с пасущимися на них многочисленными овечками, озера, как брызги разбитого зеркала, блестящие на солнце. Куда идти? В какую сторону?

Увидев мою нерешительность, Стелла прошептала мне на ухо:

– Не бойся, я прочитала письмо. А что? – добавила она, увидев в моих глазах немой укор. – Я ведь его секретарь и всегда вскрываю его почту. – И после некоторой торжественной паузы произнесла: – Нам в королевский дворец!

– Всегда мечтал увидеть королевскую семью, и особенно принцессу. Надеюсь, у короля есть дочь? Она красивая? – спросил я. – Дворец далеко?

– Не очень. Два дня пути. Пешком. Мы же не можем ехать верхом на Филимоне. Нас много, а он не скаковой жеребец, – сказала Стелла и почесала быку между рогов. По-моему он почти замурлыкал при этом.

– Слушай, а рейсовых дилижансов здесь не бывает? – спросил я, ну так, на всякий случай, а Стелла с недоумением подняла брови.

– Нет? А жаль! Всех сразу перенести на такое расстояние мне не удастся. А мотаться несколько раз туда-сюда – вряд ли удачная идея. Во-первых, это вызовет нездоровый интерес зевак, а во-вторых, боюсь, я не смогу поднять Филимона. Ну что же, пешком, так пешком.

Направление нам указывала Стелла, Филимон развлекал нас историями из своей жизни, Ерема ехал на нем верхом (из-за маленького роста не поспевал за нами), братки спорили о том, кто из них сильнее и дальше пронесет огромный булыжник, а я пытался вспомнить, как заставить вампира съесть яблоко. Это означает, что уже три часа ничего не происходило. Ну ничегошеньки!

Самое время уже чему-нибудь произойти.

Мы подошли к реке. Моста не было, но из воды торчали его остатки, видно, весенний паводок разрушил и унес мост.

– Интересно, там глубоко? – глядя вниз на бурный поток, спросил Димон.

– Хочешь проверить? – ухмыльнулся Вован и угрожающе шагнул к Димону. Шуточная потасовка, тычки, валяние по траве. Надо же ребятам как-то спустить пар.

– Так! Вместо того чтобы демонстрировать удаль свою молодецкую, вместе с Филимоном соорудите мост из бревен. Где взять бревна? А Филимон вам на что?

– А что, поколдовать слабо? – обиделись братки.

Да нет, не слабо. Как там, в «Летучем корабле», топор с пилой летали и корабль строили? Таких волшебных инструментов, пожалуй, в авоське у Еремы нет. Простые инструменты я заколдовать побоюсь. Вдруг что не так! Я мысленно представил, как мы бегаем от заколдованных топора и пилы, которые, в свою очередь, гоняются за нами, разлетаются в стороны и… сами знаете что! Зато я могу сделать труд радостным. Музыка! Да! Именно она прекрасно поднимает людям настроение, солдатам – боевой дух, а работягам придает сил. Попробуем! Но какой она должна быть? Классической? Джазовой? Попсой? Может, добавить искр или дыма?

Ерема достал инструменты из авоськи, и любители гольфа под песню группы «Любэ» – «Дуся – агрегат» – стали превращать деревья в бревна, подпевая Расторгуеву:

Филимон оттаскивал бревна к реке, а я дирижировал. Работа кипела, любо-дорого смотреть.

Когда мост был готов, испытывать его я решил сам. Было бы неправильно просить сделать это кого-то другого. Когда я дошел до середины моста и вгляделся в даль – туда, откуда текла река, то увидел что-то вроде плота. Ветер донес плач. Плач?

– Ребята, бегом сюда! Держите меня за ноги, – закричал я и плюхнулся на живот.

Плот приближался, и уже было видно, что на нем сидит ребенок. Я опустил руки вниз и подхватил плачущий комочек. Когда Вован с Димоном подняли меня и малыша, мы все вместе попытались успокоить его. Или ее? Похоже все-таки ее.

На вид девочке было года четыре. Белокурые локоны, розовое платье, вышитое серебром, медальон с изображением солнца.

Ерема достал из своих закромов леденец на палочке. Я такие в детстве тоже любил. И через пять минут девочка уже охотно отвечала на вопросы.

Мы выяснили, что зовут ее Виктория и что какой-то плохой дядя похитил ее из дома, но ей у него не понравилось, и она пошла погулять, увидела лодочку и захотела покататься. Села в лодочку, но лодочка отвязалась и поплыла. Сначала ей все нравилось, но потом река ее напугала, и она заплакала, а потом ее нашли мы.

– Бедная девочка, – сказала Стелла.

– Это просто киднеппинг какой-то, – выдали мои юридически подкованные братки.

– Между прочим, эта бедная девочка умудрилась сбежать от своего похитителя. Хотел бы я знать как! – сказал я и обратился к ней. – Скажи, детка, а как зовут твоих родителей?

– Папа и мама! – довольно ответила она.

– А еще как?

– Птичка и рыбка.

– Гм… ну, это не совсем то, что нужно, – смутился я, – а что-нибудь еще?

Девочка подняла глазки к небу, задумалась на секунду и сказала:

– Ваше Величество!

После испытанного шока первым пришел в себя Филимон, видимо, потому, что в животном мире силу олицетворяют не титулы.

– Может быть, кто-нибудь уже покормит ребенка. Сами небось сыты! – сказал он.

Засуетились сразу все, наверное, чтобы скрыть смущение. Когда Виктория была накормлена и уложена спать, мы устроили очередное совещание.

– Мы влипли? – спросил Димон, оглядывая нас всех.

– Чой-то? – не понял Вован.

– А вдруг ее венценосные родители скоры на расправу и не будут устраивать долгого расследования? – спросил Димон. – А как устроено их судопроизводство, вы знаете? А вдруг среди присяжных одни родственники королевской семьи?

– Да. Эта девочка – принцесса Виктория, но не бойтесь! Его Величество хоть и суров, но справедлив. – При этих словах Стеллы ноги Димона предательски дрогнули. – Бедняжка, как она здесь оказалась? – Стелла с умилением и одновременно с тревогой смотрела на спящую девочку.

Последующую дискуссию хотелось бы отобразить в виде протокола собрания. Итак!

Повестка дня:

1. Похищение ребенка.

2. Причины, побудившие похитителя.

3. Личность похитителя.

4. Способы его наказания.

Слушали:

1. Разбор дела по вопросу киднеппинга.

Присутствовали:

Василий – ученик волшебника, Стелла – колдунья-практикантка, Ерема – домовой, Димон с Вованом – любители гольфа, Филимон – говорящий бык.

Прения:

Василий.

– Это каким же уродом надо быть, чтобы похитить ребенка? Да еще и принцессу. Детей не похищают просто так. Я думаю, он будет шантажировать ее родителей, то есть короля и королеву, если уже не начал это делать.

Ерема.

– Может, это король соседнего государства? В принципе это может быть кто угодно. Шайка разбойников, чтобы освободить своих товарищей из тюрем, сумасшедший булочник, которого незаконно уволили с работы, в надежде, что монаршее Величество вернет ему его работу, или, наконец, колдун, который бредит о мировом господстве, решивший начать с местного короля.

Василий.

– Фантазия у тебя покруче моей! Разве у бабушки был телевизор? Или ты, Ерема, часто ходил в гости к Лафане?

Значит, так! Задача номер один: вернуть ребенка его законным родителям. Задача номер два: выяснить, кто этот плохой дядя и чего он хочет, ну и задача номер три: обезвредить супостата и спасти мир.

Филимон.

– А может, мы для начала выполним задачу номер один и на этом остановимся, а то вселенские масштабы как-то пугают.

Димон или Вован (точно не помню).

– Нам все равно придется заниматься этим вопросом, наверняка ее уже ищут. Как родители, так и похититель.

Василий.

– Мне кажется, что этот конкурс среди волшебников объявлен не случайно. Я думаю, что наградой победителю будет возможность сразиться с похитителем принцессы. А раз конкурс среди волшебников, то и похититель тоже…

Стелла.

– Волшебник!

Постановили:

Наказать этого киднеппингиста (фу, еле выговорил). Назначить Вована с Димоном ответственными за безопасность принцессы: глаз с нее не спускать. Передать Викторию родителям при первой возможности.

Председатель собрания: Василий.

Секретарь собрания: тоже он, хотя вроде так не положено.

– Да мы с детьми не умеем обращаться, – с ужасом закричали хором мои братки, – мы их боимся. Все, что угодно, только не это.

– Разговорчики! Вас никто не просит нянчиться, вас просят охранять! – попытался я их успокоить.

– А нам что делать? – спросил Ерема, кивнув на Стеллу и Филимона.

– Думать! Колдун уже знает, что Виктория у нас (у него наверняка есть волшебное зеркало или местное «телевидение» – тарелочка с яблочком), но он не знает, кто мы такие и на что мы способны. Пока! – Я на секунду задумался. – Мы должны сделать так, чтобы он как можно позже узнал о наших возможностях (хотя даже я не все о них знаю).

– Попробуем сбить его с толку! Можно попетлять немного, – предложила «лаборантка».

– Хорошая мысль! Всегда мечтал поиграть в следопыта, – сказал я. – Веди нас, Чингачгук, будешь навигатором.

Конечно, Стелла не говорила нам командным голосом: «Через пять километров поверните направо!» или: «Вы превышаете допустимую скорость!», зато мы не беспокоились, что идем не туда. На ее лице было довольное выражение, словно говорящее: «Вот! Я тоже пригодилась».

– Ерема, пойдем, прогуляемся, – подмигнул я домовому на одном из привалов. Мне надо было посекретничать с ним, поделиться мыслями, которые уже не умещались в моей голове.

Мы дошли до реки, уселись на бревно.

– Выкладывай, – сказал Ерема, устраиваясь поудобнее, – сразу видно, что тебя распирает.

– Смотри, Ерема, Викторию похитил волшебник, так?

– Ну?

– Насколько он силен? Как его можно победить? Чем? Как кучка дилетантов (я имею в виду нас) сможет его аннигилировать? – И, увидев недоумение на лице моего домового, добавил: – Если тебе так понятнее, то укокошить, шлепнуть, грохнуть, убить, наконец. Колдун-недоучка, который с трудом научился творить шаровую молнию, и лаборантка… – Я вздохнул и задумался: – Слушай, а может, мне нужен какой-нибудь артефакт? Ну, скажем, удваивающий или даже утраивающий мою силу? Или меч-кладенец? Ну что ты улыбаешься? Я же просто предполагаю.

– Есть еще сапоги-скороходы, живая и мертвая вода, – заметил Ерема, – и, наконец, скатерть-самобранка, правда, ею вряд ли можно кого-нибудь аннигилировать, разве что только отравить. Почитай-ка вот это, – сказал он и достал из своей авоськи очередной карманный фолиант. Его название гласило: «История Магии. Справочник самых великих волшебников и самых известных артефактов».

– Ого! Жаль, у меня нет столько времени.

– Ты волшебник или нет? – возмутился Ерема. – Растяни время.

Я вздохнул – опять учиться! И погрузился в чтение.

Элеонора стояла перед огромным зеркалом и расчесывала свои великолепные черные волосы. Длинные зубья черепахового гребня, доставшегося ей от бабушки (интересно, почему все самое хорошее достается нам от бабушек?), легко проникали в ее копну волос и разделяли ее на локоны. Элеонора все еще была в бешенстве после разговора с Мартой, с новенькой, но уже опытной и пожилой ведьмой, недавно появившейся в их общине. Основным доходом гильдии ведьм на Лысой горе были регулярные поставки косметики в королевский дворец. Женская половина королевского двора, от кухарки до старшей фрейлины, с удовольствием покупала румяна, помаду, сурьму и другие так необходимые даме мелочи. И теперь по вине Марты королевский двор может захотеть сменить поставщика. Последнее время фрейлины королевы стали страдать странным недугом, выражавшимся в метаморфозах, происходящих с их внешностью, и самой безобидной из них были веснушки, не считая бородавок и удлинившихся носов. Такие проделки, скажете вы, свойственны ведьминской сущности, и будете почти правы. Почти, потому что давным-давно бабушка Элеоноры, будучи верховной ведьмой, дабы прекратить публичные сжигания ее подруг на городских площадях, подписала Договор со святой инквизицией и королем, который правил в те времена. С тех пор за выполнением этого Договора рьяно следили все верховные ведьмы, начиная с бабушки Элеоноры. В обмен на «приличное» поведение ведьмы получали возможность умереть в собственной постели. Нынешний король Георг справедлив, но и его терпение может кончиться. Статус верховной ведьмы, конечно, не позволял Элеоноре опускаться до уровня базарной торговки, но она долго и громко «объясняла» Марте, насколько та не права. И во избежание последствий отстранила Марту от изготовления и реализации косметики.

Итак, Элеонора стояла перед огромным зеркалом и расчесывала свои великолепные черные волосы, желая наконец успокоиться (гребень ее бабушки действовал не хуже «Новопассита»). Но в зеркале, поскольку оно было волшебным, она видела не свое отражение, а лесок к востоку от Лысой горы. Все как всегда. Этот пейзаж она наблюдала каждый день. Ручеек, бегущий по камушкам… Ряд кустов жасмина, из которых получается почти круг. В середине – остатки костра. Местная молодежь проводит здесь свои посиделки. Элеонора поглядывает за ними, так, для порядка. Сейчас на полянке, кружком вокруг кострища, сидело несколько детишек: маленькие ведьмочки и двое чертенят: Витас и Неонил. Эти чертенята частенько наведывались на Лысую гору в гости к ведьмам. Витас с Неонилом что-то рассказывали девочкам, а те повизгивали от страха.

– Герой зашел в пещеру, а там, – Витас сделал таинственную паузу, – прикованная огромными цепями к скале прекрасная девушка. Он сразу влюбился в нее. Достал радужный меч, размахнулся и «Бумц!» – одним ударом перерубил цепи, и девушка упала в его объятия.

– А-а-ах! – Девчонки сложили руки, как в молитве, и подняли к небу глаза.

– А в соседней пещере злая колдунья варила зелье, чтобы убить Ангелику (именно так звали прекрасную девушку) и завладеть ее силой (у нее были чудесные крылья). – Теперь Неонил театрально вздыхал и закатывал глаза. – Юноша не растерялся и, вбежав в эту пещеру, толкнул ногой котел с кипящим зельем. Колдунья покрылась волдырями и страшно завыла от боли. Но, сотворив меч из молнии и огня, набросилась на юношу. Тыдыщ! И их мечи скрестились! Тыдыщ! И левая рука юноши повисла без движения. – При этих словах маленькие ведьмочки ахнули и закрыли ладошками рты, а Неонил, наслаждаясь такой реакцией, продолжал: – Но правая рука еще на месте, и в ней – радужный меч. Один точный удар. Тыдыщ! И голова колдуньи покатилась под ноги юноше. Тот наколол голову на конец своего меча и отправился к Ангелике показывать ее.

Ну вот это он уже зря сказал! Девчонки были очень впечатлительными и с визгом бросились врассыпную, а чертенята, завывая, – за ними. Элеонора даже развеселилась, наблюдая эту сцену. У детей все просто. Никаких полутонов. Зло должно быть наказано. Но что это? Над кострищем появилось какое-то марево, и из него вышел бес. Бес как бес. Ничего особенного, но верховная ведьма насторожилась. Вход в местное отделение чистилища был довольно далеко. Что в такой близости ко дворцу делает бес? Но она не успела обдумать эту мысль, потому что вбежала дежурная ведьма и сказала:

– Ваше Злодейство (Ничего не подумайте! Это исключительно по традиции), Его Величество на связи!

Элеонора поспешила к зеркалу общения.

В зеркале был виден тронный зал. На троне восседал разгневанный король. При виде Элеоноры он встал. Его огромная фигура, облаченная в пурпурную мантию, выглядела угрожающе и величественно.

– Элеонора Брумгильда Кристина Ленуэзская, – услышала верховная ведьма из уст короля, и от железа в его голосе Элеоноре стало не по себе. – Мы, Георг III, – продолжал король, – разрываем договор с ведьмами, подписанный пятьсот лет назад. – При этих словах король медленно и как будто с наслаждением разорвал свиток, который был у него в руке. – Отныне и во веки веков каждая ведьма, попавшаяся на колдовстве, будет сожжена на костре на городской площади, пока на земле не останется ни одной. И будет праздник с гуляньями и фейерверком после каждого сожжения, и начнем мы сегодня. Никакой пощады! Фуксия откроет список!

Элеонора потеряла дар речи. Фуксия? С каких пор она стала ведьмой?

– Ваше Величество, я ничего не понимаю! Что случилось? И при чем здесь сестра королевы? Она, конечно, стерва, но не ведьма! Ну, по крайней мере, не в прямом смысле, – сказала Элеонора.

– Ничего, пять минут на дыбе – и она уже ведьма! – с каким-то злорадством сказал король.

– Господи! Ваше Величество, вы же не инквизитор! Дайте хоть один шанс оправдаться. Расскажите, что произошло. По старой дружбе, – взмолилась ведьма.

– Станешь тут инквизитором, когда похищают твою единственную дочь, – голос короля дрожал от гнева, – я знаю, Фуксии кто-то помогал… из ваших. Хороших ведьм не бывает. На то вы и ведьмы. Не зря вас сжигали на кострах. Пятьсот лет вы хорошо маскируетесь. Все равно вылезла ваша сущность… подколодная.

Элеонора лихорадочно думала. Что делать? Как спасти ситуацию? Ну и Фуксию от костра, конечно. Вдруг в тронном зале появился человек, робко кашлянул и подошел к королю. Стал что-то шептать тому на ухо, и лицо короля постепенно меняло выражение. Наконец Георг вскочил и, уже направившись к двери, обернулся и, взглянув на все еще озадаченную Элеонору, сказал:

– Похоже, вам повезло. На сегодня костер отменяется. Вернемся к этому разговору позже.

Зеркало погасло, а Элеонора опустилась в кресло, потому что ноги отказывались ее удерживать в вертикальном положении.

Стелла «сканировала» окрестности: парочка гномов, возвращающихся с дальних рудников к своим семьям, несколько играющих в салочки наяд и подглядывающий за ними водяной. Мир вокруг жил своей жизнью.

Стелла нашла себе занятие в пути – она собирала редкие травы. Не просто редкие, а с редким действием. Стелла показала мне травку, внешне похожую на петрушку, только совсем без запаха. Выпивший отвар из этой травки начинает резать правду-матку в лицо, несмотря ни на какие чины и регалии. И называлась она соответствующее – «правдодел». Не думаю, что она может нам пригодиться, хотя…

Постоянное ожидание ловушки, подставы, подвоха, опасности, вселенских бед типа потопа или землетрясения очень утомляет, поэтому, когда твои ожидания оправдываются, то, как в пресловутом анекдоте, ты говоришь: «Наконец-то!»

Мы шли по дороге в нашем обычном боевом порядке, а навстречу нам шел, кто бы вы думали? «Хоттабыч»! Мой оберег начал теплеть. Подозрительно. Мустафа сделал вид, что обрадовался нашей встрече, но на Стеллу все-таки покосился неодобрительно.

– Мустафа, какими судьбами? – удивился я.

Не нравилось мне поведение «Хоттабыча». Как-то уж очень беспокойно бегают его маленькие глазки, что-то он скрывает. Надо попробовать его разговорить. И Ерема как будто прочитал мои мысли.

– А давайте посидим по-нашему! По-русски! – Домовой потряс перед носом Мустафы своей авоськой.

«Хоттабыч» застонал и закатил глаза. Помнит…

Но голод взял свое, наколдованная пища не насыщала, а Мустафа очень торопился (интересно куда?) и не взял с собой достаточно еды.

Через некоторое время мы уже сидели за «столом», если так можно назвать некое сооружение из бревен, на скорую руку, созданное при помощи магии и грубой физической силы, и вели беседу ни о чем. В воздухе висело грозовое напряжение. Мы боялись, что Мустафа почувствует присутствие спящей под присмотром Филимона принцессы в магическом куполе.

После сытного обеда, когда наступило время дижестива[1], Ерема, как настоящий дворецкий, подал виноградный бренди. Все расселись поудобнее в предвкушении удовольствия, а мы со Стеллой еще и в предвкушении разоблачения злоумышленника. Мы решили проверить реакцию Мустафы на «сыворотку правды».

– До чего же вы наивны, детишки, – ухмыльнулся Мустафа, выпив нашего напитка, – думали, что накормите волшебника «правдоделом» и он сразу же выложит вам все, что вы хотите услышать? Да кто вы такие? Кучка недоучек! Да вы еще не родились, когда я уже участвовал в турнирах волшебников. Вы хоть представляете себе, какие силы задействованы во всем этом? От вас и мокрого места не останется, уезжайте, пока целы.

Высокомерно оглядев нас, Мустафа что-то шепнул себе в бороду и исчез в сизой дымке. Наступила пауза. Ведь он в чем-то прав. Мы слишком идеализировали ситуацию. Нам стало страшно? Не знаю, как остальным, а мне стало немного не по себе. Может, я все-таки переоцениваю свои возможности? Сдюжу ли? Я оглядел остальных. Все сидели притихшие, занятые своими мыслями. Так! Не хныкать! Быстро собраться.

Вдруг вспышка в мозгу! Мустафа! Не слишком распространенное имя! Сколько лет может быть этому дедуле? Мог он быть тем лжелюбящим воздыхателем Ядвиги Ласловны, укравшим коренной зуб первого вампира, о котором она рассказывала? Должен ли я защитить честь дамы? И отомстить за кузину Еремы? Я решил, что должен! Как? Пока не знаю. Попробую найти прадеда. Его могущества хватит на нас двоих. Разберусь только с текущими делами!

– А давайте все-таки надерем им всем задницы! – сказал я, улыбнувшись, пытаясь этим подбодрить своих немного напуганных друзей.

Ерема, кашлянув, покосился на Стеллу.

– Хм… Ну, в смысле, накажем всех плохих. Вы за? – поправился я.