О любви не говори Фритти Барбара
– Бог мой! Да она перестала танцевать на самом пике своей карьеры! Пять лет тому назад! Несчастный случай! Перебегала улицу, торопилась на свидание и не заметила машину. Перелом обеих ног. Собирали по частям, а одну так и не смогли восстановить полностью. К сожалению, на карьере балерины пришлось поставить крест. Элайна и сейчас ходит, слегка прихрамывая. – В глазах Виктории читалось глубокое сожаление. – Потому-то я и попросила вас подойти ко мне, чтобы по вашей походке окончательно убедиться, что вы – не она. Да, то, что с ней произошло, иначе чем трагедией не назовешь. В Элайне было то, что называется божьей искрой. Она не просто танцевала под музыку, она жила в музыке. И вот в мгновение ока все кончено!
История, рассказанная миссис Кей, не прибавила Джулии хорошего настроения.
– А что с ней случилось потом?
– Разумеется, она оправилась после несчастного случая, но вынуждена была начать все сначала. Выбрать себе другую профессию.
– Вы знаете, где она сейчас?
– Она владеет антикварным магазином в Джорджтауне, улица Карлмонт. Она практически безвылазно сидит в своем магазине, редко куда выезжает. Сейчас я запишу вам адрес. – Миссис Кей вернулась к столу. – Передавайте ей привет от меня. Скажите, что я постоянно о ней думаю. Помню, однажды она обронила, что порой у нее появляется чувство, будто частица ее сердца утрачена навсегда. Тогда я не поняла, а теперь понимаю, что она имела в виду. Это вы – утраченная частица ее сердца.
Они взяли такси до Джорджтауна, и всю дорогу Джулия размышляла над последними словами миссис Кей.
– Коль скоро Елена рассказывала миссис Кей о том, что ее родители и сестра умерли, то тогда она почти наверняка помнит и меня, и их, – задумчиво бросила она и повернулась к Алексу в поисках подтверждения своих слов. – Но с чего она взяла, что я тоже умерла?
– Может, так ей сказали те представители спецслужб, которые занимались ее доставкой в Штаты. Не хотели, чтобы она потом начала искать тебя.
– Да, скорее всего, так оно и было. Получается, что Елена росла одна.
– Получается, что так! – согласился Алекс. – Интересно, что стало с ее приемной семьей?
– Наверное, семья попалась не самая хорошая. Остается лишь надеяться, что эти люди не обижали ее. Это было бы верхом несправедливости.
– Как бы ни сложилась судьба Елены, твоей вины в том, Джулия, нет! Запомни это! – строго предупредил ее Алекс. – Вы обе были детьми и не могли сами выбирать себе окружение.
– Ты прав! Но все равно я чувствую себя виноватой при мысли о том, какая у меня была счастливая и беззаботная жизнь. А то, что с ней произошло! Эта ужасная авария!
– В жизни каждого человека бывают свои испытания. Елена выпавшие на ее долю испытания вынесла достойно. И ты тоже!
– Да, и сейчас мы можем начать все сначала, правда?
Алекс скептически улыбнулся.
– О чем ты подумал? – немедленно пристала она к нему.
– Не обижайся, но я подумал о том, что Елена может и не обрадоваться твоему появлению. А потом, не настраивайся на всякие трогательные сцены в духе мыльных опер.
– Но ведь она считает меня мертвой, Алекс. Неужели она не обрадуется, узнав, что я жива?
– Поживем – увидим.
Джулия глянула в окно. Какие красивые пейзажи проносились мимо за стеклами машины. Респектабельные районы, застроенные шикарными особняками, мощенные красным кирпичом улицы, старинные постройки, магазины, галереи, рестораны. Утешает хоть то, что ее сестра живет среди такой красоты. Значит, у нее успешный бизнес, и, следовательно, все в ее жизни не так уж и плохо.
Такси остановилось возле антикварного магазина с несколько витиеватым названием «Антиквариат на продажу». Джулия вышла из машины, стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения. Через считаные секунды она встретится лицом к лицу со своим прошлым. Готова ли она к встрече? В любом случае думать об этом сейчас уже поздно. Алекс полуобнял ее за плечи и слегка подтолкнул вперед.
Они открыли дверь в магазин, приветливо звякнул колокольчик. В первую минуту Джулия смогла различить только сам товар. Громоздкая старинная мебель, книжные шкафы, туалетные столики и трельяжи, письменные столы, секретеры и бюро занимали все стены довольно просторного помещения. Все свободные поверхности столов были заставлены старинными безделушками, серебряными чайниками, ювелирными поделками, рамочками для фотографий и керамическими блюдами. В помещении пахло пылью, сыростью, затхлым запахом старых духов и чужих семейных тайн. Все вещи когда-то кому-то принадлежали, и наверняка каждая из них могла бы поведать не одну увлекательную историю о себе. Но она пришла сюда не за тем, чтобы слушать чужие истории. Она пришла на встречу со своей сестрой.
– Здравствуйте! – громко поздоровалась она. – Есть кто?
– Одну минуточку! – ответил женский голос, и он показался Джулии до боли знакомым.
Минутой позже раздвинулась ширма из разноцветных бус, и в зал вошла женщина в черных облегающих брючках и светло-голубой шелковой блузке на мелких пуговичках. Она слегка прихрамывала. Ее длинные светлые волосы были перехвачены на затылке декоративной пряжкой и ниспадали до самого пояса. Джулия моментально вспомнила маму, которая тоже носила длинные волосы всегда распущенными.
– Здравствуйте! – сказала женщина и внезапно замолчала, напряженно вглядываясь в лицо Джулии. В ее огромных голубых глазах отразились смятение и испуг. – О боже! Не может быть!
Джулия молчала, не в силах выдавить из себя ни слова, и лишь растерянно смотрела на сестру.
Елена тоже впилась в нее долгим взглядом и даже несколько раз моргнула, словно хотела сбросить с себя наваждение.
Сестры были зеркальным отражением друг друга: рост, телосложение, цвет глаз, одинаковые носы и подбородки. Только волосы у них были разной длины. Джулия нервно сглотнула комок, подступивший к горлу. Как ни готовилась она к предстоящей встрече, а все равно только что пережила шок.
– Не понимаю, – медленно начала Елена. – Ведь ты же мертва! Все погибли! Мама, отец и ты. В живых осталась только я. Мне это сто раз говорили. Безумие какое-то! Наверное, ты мне снишься, Юлия! Или это сон наяву?
Услышав русскую версию своего имени, сказанную мягким голосом Елены, Джулия снова почувствовала себя на грани слез. Эта девушка – ее сестра, родная кровь! Она вспомнила ее во всех мельчайших подробностях.
– Это правда я! – сказала она. – И я живая! Никаких снов! – Она запнулась на мгновение, а потому широко распахнула объятия навстречу сестре. Ей нужно было не только видеть ее, но и прижать к своей груди, услышать, как бьется ее сердце, чтобы еще и еще раз осознать: да, это ее сестра. Только бы она ее не отвергла.
20
Елена медленно двинулась ей навстречу и нехотя сомкнула руки в неловком объятии. И тут же отступила прочь. Сестры снова уставились друг на друга. Потребуется не один день, чтобы обе они привыкли к мысли, что отныне их двое. Полузабытые картинки детства, спрятанные в самых дальних закоулках памяти, вдруг стали всплывать сами собой. Джулия вспомнила детскую, в которой они спали вместе с Еленой. Очень часто на одной кроватке, потому что боялись спать порознь. Они все делали вместе: вместе смеялись, вместе плакали, вместе играли. Как же она могла забыть о существовании Елены? Ведь она была ей не просто сестрой, а ее второй половинкой. Близнецы! Вместе родились, а значит, должны были быть неразлучны всегда. А жизнь разлучила их на целых двадцать пять лет.
– Где… где ты была все эти годы? – спросила у нее Елена.
Джулия растерялась, не зная, с чего начать.
– В Сан-Франциско, – ответила она коротко. – Меня туда привезли после России.
– Далеко! А почему тебя отвезли туда, а меня сюда? Они тебе тоже сказали, что меня нет в живых?
Как признаться сестре, что ей вообще ничего не говорили и она ничего и никого не помнила все эти годы? Пожалуй, огорошить Елену таким признанием будет неправильно. Но сказать же что-то надо!
– Меня вырастила женщина, которую звали Сарой. Она сказала, что я ее родная дочь, и я верила в это. Сама не знаю, почему и как это произошло. Мы с Сарой, можно сказать, были неразлучны. А потом она вышла замуж за одного хорошего человека, у них родилась дочь, и до недавних пор все эти люди были моей семьей.
– Не понимаю! То есть ты меня совсем не помнишь?
Джулия снова почувствовала себя виноватой. Конечно, можно было бы солгать, чтобы лишний раз не огорчать Елену. Но хватит с нее лжи!
– Я ничего не помнила вплоть до вчерашнего дня, пока мне не назвали твое имя. Вот тогда память вернулась ко мне, и я даже вспомнила, как мама сказала, что некоторое время нам всем придется пожить врозь. Я помню, как мы тогда испугались!
– А я этого не помню! – Елена взглянула на сестру. – Я вообще не помню родителей. Какие-то смутные образы, тени вместо людей. Я бы их никогда не узнала! А вот твое лицо я хорошо помню. Я всегда тебя помнила! Неужели наши родители умерли? Но если ты осталась в живых, тогда…
– Нет, здесь все правда! Родители погибли еще до того, как мы покинули Россию.
– Ты уверена? Мне говорили, что их не стало, когда мы уже были здесь! – Елена бросила напряженный взгляд на Джулию. – А что тебе известно о них? Я спрашивала о них много раз, но никто не назвал мне даже их имен. Для меня они просто папа и мама.
– О, у меня есть что рассказать тебе о них! – воскликнула Джулия и, перехватив любопытный взгляд сестры в сторону Алекса, спохватилась, что совсем забыла о нем и даже не познакомила с Еленой. – Прошу прощения! Позволь тебе представить Алекса Мэннинга. Это он помог мне найти тебя. Как ты предпочитаешь, чтобы я тебя называла? Елена или так, как зовут тебя все – Элайна?
– Вообще-то я привыкла к Элайне, но теперь…
– Да, в России нас звали несколько иначе: Елена и Юлия. А здесь я стала Джулией. Видно, наши приемные родители хотели, чтобы наши имена ничем не отличались от американских.
– Пожалуй, так! – согласилась с ней Елена. – Рада познакомиться с вами, мистер Мэннинг!
– Я тоже счастлив! – галантно расшаркался перед нею Алекс. – Мы можем где-нибудь поговорить?
Елена не успела ответить, ибо снова звякнул дверной колокольчик, и в магазин вошел курчавый молодой человек лет двадцати в мешковатых джинсах и обвисшей майке, не по размеру большой.
– Что тут у тебя происходит? – начал он и запнулся, увидев Джулию. – Какого…
– Это моя сестра, – поспешила Елена ввести его в курс дела.
– А мне казалось, что у тебя нет родных.
– Мы долгое время жили врозь. Колин, мне надо отлучиться на короткое время. Побудешь в магазине вместо меня?
Колин впился глазами в Джулию.
– Точная копия тебя! Только у тебя волосы длиннее.
– Я расскажу тебе нашу историю позднее! А пока поднимусь к себе. Если что, зови! – Елена повернулась к Джулии. – Моя квартира прямо здесь, над магазином, на втором этаже. Приглашаю!
Джулия согласно кивнула головой. Когда Елена стала подниматься по лестнице, ее хромота стала более заметной. Да, сестре пришлось пережить много больше, чем ей. Им еще столько предстоит узнать друг о друге! Джулия сгорала от нетерпения, предвкушая долгий и обстоятельный разговор.
Квартира Елены, по сути, стала продолжением магазина. Она тоже была заставлена антиквариатом и разнокалиберной мебелью, но здесь было гораздо теплее. Большая комната, судя по всему, служила одновременно и столовой, и гостиной. Сбоку виднелась крохотная кухонька.
– Я не ждала гостей! – сказала, словно оправдываясь, Елена и подхватила с дивана корзину с бельем. – Присаживайтесь! – и удалилась с корзиной в спальню.
Джулия глянула на Алекса.
– Что скажешь?
– Я бы твою сестру везде узнал! – улыбнулся он. – Вы действительно похожи друг на друга как две капли воды. Забавная история!
Джулия вздохнула.
– А я вот пока не вижу ничего забавного! Что-то я очень нервничаю! Даже живот свело. Не знаю, с чего начать разговор.
– Начни сначала, Юлия, и все будет хорошо.
Дай-то бог, подумала она, чтобы всегдашний оптимизм Алекса не подвел его и на сей раз.
– Начинай, Елена, ты первой! – предложила Джулия, когда Елена вернулась к ним. – Рассказывай с того самого момента, как ты оказалась в Штатах.
Елена сосредоточенно глянула на свои руки, лежавшие на коленях, и задумалась.
– Рассказывать особенно нечего. Но если вкратце, то меня удочерили супруги по фамилии О’Рурк. В этой приемной семье я прожила три года, а потом они развелись, и их лишили права опеки. Меня передали в другую семью, а потом еще в одну и так далее. Каждые пару лет я вынуждена была переезжать с места на место. Детство, сама понимаешь, выдалось не очень счастливым. Больше всего на свете я любила заниматься в балетной студии. Где бы я ни жила, мне всегда удавалось убедить своих очередных приемных родителей или воспитателей из приюта позволить заниматься танцами. Когда мне исполнилось пятнадцать, у меня случились крупные неприятности в одной семье, я убежала из дому и даже бросила академию танцев, в которой тогда занималась. Меня отыскала миссис Кей и забрала к себе. Она-то и стала мне настоящей приемной матерью, а впоследствии помогла стать балериной. – Грустная тень скользнула по лицу Елены. – Вот и вся моя история! Твоя очередь.
Джулия поняла, что Елена предпочла о многих вещах умолчать, но и короткого рассказа оказалось достаточным, чтобы понять, что жизнь ее складывалась совсем непросто.
– Меня воспитали под именем Джулии Демарко, – начала Джулия. – Моя приемная мать Сара скрыла от меня, что она мне не родная. Она выстроила очень правдоподобную версию нашей с ней жизни и всегда придерживалась своей легенды. Когда мне исполнилось пять лет, она вышла замуж за итальянца по имени Джино Демарко, который удочерил меня. А потом у них родилась уже своя дочь Элизабет. Всех этих людей я считала своей семьей и ни о чем не догадывалась, пока не увидела знаменитую фотографию русской девочки-сироты. Я решила, что на фотографии – я. Это Алекс снял девочку. Тогда мы начали с ним вести поиск всего того, что связано с фотографией, и вскоре выяснили, что на ней запечатлена не я, а ты.
– Я – на знаменитой фотографии? – удивилась Елена.
– Да, на фоне сиротского приюта. Предполагаю, что нас специально поместили туда на время, чтобы потом было проще вывезти из страны.
– Приюта? – эхом повторила Елена.
– Да. Ты уцепилась ручонками за ограду и…
– Постой-ка! – выпрямилась Елена, видно, что-то вспомнив. – Серый, промозглый день. Я хочу домой. И тебя нет рядом. Я всех спрашиваю, где ты. А тут ко мне подошел какой-то мальчик и сфотографировал меня. Я все вспомнила! Так это были вы, Алекс?
Он кивнул.
– Вы мне что-то сказали, но я не понял. Но выражение ваших глаз… Оно настолько поразило меня, что я решил запечатлеть вас на пленку.
– Я просто умирала от страха. Не понимала, как я там очутилась и что делаю! – Елена повернулась к Джулии. – А ты где была в это время?
– Думаю, я была в самом здании. Нас обеих временно отдали в приют. Наши родители, высокопоставленные люди, хотели бежать из России в Штаты.
– А как их звали?
– Наталья и Сергей Марковы.
– Наталья Маркова? Балерина? Она была нашей матерью? Невероятно! Ты, должно быть, ошибаешься.
– Нет! – твердо ответила Джулия. – Все – правда. А разве тебе никто не говорил, что ты на нее очень похожа?
Елена, ошеломленная услышанным, молчала, погрузившись в собственные мысли.
– Подумать только! – пробормотала она вполголоса, словно разговаривая с собой. – Наталья Маркова – моя мать! Никто и никогда не сравнивал нас. Хотя с какой стати нас сравнивать?
– Ты ведь унаследовала ее талант. О себе я такого сказать не могу. Впрочем, у меня никогда не было возможности заниматься танцами. Хотя, если честно, балет меня не особенно прельщал. Мне всегда больше нравилась музыка. Просто музыка.
– А что случилось с нашими родителями? Как они умерли?
– Произошел взрыв в доме, в котором они жили. Наш отец работал в правительстве. Наверное, он хотел передать американцам какие-то важные государственные тайны в обмен на свободу для своей семьи, и поэтому его с женой убили.
– А кто же нас вывез из страны после гибели родителей? Почему не оставили на попечение дедушек и бабушек? Они у нас были?
До сего момента Джулии и в голову не пришло озаботиться еще и судьбой потенциальных дедушек и бабушек.
– Про них я ничего не знаю! – честно призналась она. – Знаю только, что прабабушка и прадедушка имели отношение к музыкальному искусству: она была балериной, он – композитором. Но их, скорее всего, уже не было в живых, когда мы появились на свет. Нас вывезли из страны представители спецслужб США. Как им это удалось, не знаю. Подробности операции хранились в строжайшем секрете, а потому многое еще требует своего объяснения.
– Вам нельзя было оставаться на родине, потому что велика была вероятность того, что расправятся и с вами, – напомнил Джулии Алекс. – Не хочу пугать вас, милые дамы, но позволю заметить, что опасность не миновала и сейчас. И нам нужно хорошенько подумать над мерами предосторожности, чтобы исключить неприятные осложнения уже здесь и сейчас.
– Не понимаю! Что значит опасность? – непонимающе уставилась Елена на сестру.
– Дело в том, что недавно моя фотография появилась в одной из газет Сан-Франциско в сопровождении статьи, в которой сообщалось, что я и есть та самая девочка с фотографии, – пояснила Джулия. – Сразу же после публикации наши с Алексом квартиры подверглись нападению и погрому. Какой-то неизвестный пытался напасть и лично на меня. А еще мы заметили за собой слежку. Все это внушает тревогу. Нам удалось выяснить, что те, кто убил наших родителей, полагают, что у меня есть какая-то очень ценная вещь. Может быть, это фамильные драгоценности, которые родители заблаговременно переправили в Штаты, чтобы потом иметь средства к существованию.
– Какие фамильные драгоценности! – недоверчиво покачала головой Елена. – Все это похоже на сказку.
– Мы не знаем, что именно ищут эти люди. Но когда я узнала о твоем существовании, то посчитала своим долгом найти и предупредить тебя об опасности. Злоумышленникам известно, что я жива. Скорее всего, им известно и о тебе.
– Но у меня нет никаких сокровищ! – воскликнула Елена. – У меня вообще ничего нет.
– А у меня от прошлого осталось только две вещи. – Джулия полезла в свою сумку и извлекла оттуда лебедя. – Помнишь, у нас у каждой был такой кулон? Ты в нем сфотографирована.
– Да, этот кулон сохранился у меня до сего дня.
– А еще я обнаружила вот эту матрешку. – Джулия выставила куклу на кофейный столик. – Но здесь не хватает нескольких матрешек. Может, они у тебя?
– Да! – воскликнула Елена. – Сейчас я принесу их. – Она снова скрылась в спальне и вернулась через какое-то время с кулоном и деревянной куклой в руке. – Кто-то из моих приемных родителей, уже и не помню кто, хотел отобрать у меня эти дорогие моему сердцу вещицы, но я не отдала. Они ведь – единственное, что у меня осталось от родной семьи. Все эти годы я берегла их как зеницу ока, ночами прятала под подушку, боялась, что другие дети могут украсть мои сокровища.
Джулия поежилась. Нерадостной была жизнь ее сестры.
Елена открыла большую матрешку, которую привезла с собой Джулия, и объявила радостным голосом:
– Наконец-то мы соберем их всех вместе!
И Джулия тут же вспомнила очередную семейную сценку.
Мама разобрала матрешку и разложила куклы на кровати, потом разделила их на две группы и сказала, что каждой из дочерей даст в дорогу по половине кукол, чередуя их между Еленой и Юлией. Одной – первую матрешку, второй – вторую, одной – третью, второй – четвертую. Помнится, она им еще и сказку рассказала про то, как делили кукол. Но вот только что это за сказка? А может, и не сказка, а просто какая-то история?
– Ты не помнишь, что за историю рассказала нам мама про этих матрешек?
Елена задумалась.
– Нет! По-моему, она говорила, что матрешка была расписана специально для ее бабушки.
– Ее бабушка тоже была балериной, – сказала Джулия. – Ее звали Тамарой Славинской. Получается, что ты пошла по стопам не только мамы, но и своей прабабушки.
Елена быстро заморгала ресницами, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Джулия тут же устыдилась допущенной оплошности.
– Прости! – проговорила она виновато. – Я совсем забыла.
– Все в порядке! – успокоила ее Елена. – Несчастный случай, ничего не поделаешь! Я сама во всем виновата.
– Ты наверняка стала бы великой балериной. Говорят, ты уже прекрасно танцевала.
– Да, кое-какие успехи у меня были, – скромно призналась Елена. – Если честно, то о славе я не мечтала. Я просто любила танцевать. Мне доставляло удовольствие выходить на сцену, погружаться в мир сказочных грез, а вокруг тебя кружат белые лебеди, красивые принцы, и все такое воздушное, летящее, будто ты и сама паришь в воздухе.
Джулия очень хорошо понимала сестру. Схожие чувства в ней всегда рождала музыка, та самая, под которую порхали на сцене балерины. Воистину, они с сестрой две половинки единого целого.
– Можно я взгляну на всю матрешку? – спросил Алекс. – Помнится, на матрешках Джулии стояли какие-то цифры. Сейчас посмотрим, есть ли цифры на ваших куклах, Елена. Дайте-ка мне клочок бумаги.
– Пожалуйста! – Елена вырвала листок из блокнота, лежавшего на столе.
Алекс снова разобрал матрешку, потом пересчитал все куклы.
– Матрешек десять, и цифр тоже десять.
– Может, это обычный серийный номер каждой из кукол? – предположила Елена.
– Цифры слегка процарапаны на дереве. Такое впечатление, что их нацарапали много позже.
– Наверное, это сделала мама, – осторожно предположила Джулия, припомнив, что видела в руках матери острый нож в тот самый момент, когда она разложила матрешек на кровати. – Но что эти цифры могут означать?
– Пока не знаю! – ответил Алекс. – Будем выяснять. И для этого я даже готов пойти на невозможное, Джулия! Я позвоню отцу. Вдруг ему что-то известно. Оцени благородство моих намерений!
Джулия оценила. Она понимала, как трудно было Алексу решиться на подобный шаг. Она даже расчувствовалась!
– Спасибо тебе! – проговорила она растроганным голосом.
Алекс стал собирать матрешку, но вдруг замер и тряхнул самую маленькую.
– У нее внутри что-то есть! – воскликнул он, снова тряхнул ее и прислушался. – Да, там что-то есть!
Маленькая матрешка принадлежала Елене.
– А ты сама не замечала раньше? – спросила Джулия.
– Да я не разбирала ее лет пятнадцать! А самую маленькую и вовсе никогда не трогала. Она же цельная.
– Такое впечатление, что ее заклеили наглухо, – проговорил Алекс, внимательно разглядывая крохотную куклу. И тем не менее на ней тоже посредине имеется шов, хоть и очень аккуратный, почти незаметный. – Алекс взглянул на Елену. – Вы не возражаете, если я сейчас попытаюсь ее открыть? Надо узнать, что там внутри. Это может быть важным.
– Конечно-конечно! – великодушно разрешила Елена. – Что вам принести? Нож? Или отвертку?
– Пожалуй, и то и другое.
Он осторожно надавил на куклу пальцами.
– Неужели там что-то есть? – удивилась Джулия. – Она же такая маленькая.
– Но ищут же наши грабители что-то очень миниатюрное. – Алекс взял предложенный нож и осторожно прошелся им по центру, потом немного надавил, и матрешка распалась на две части.
Джулия замерла в ожидании. Алекс извлек изнутри крохотный серебряный ключик.
– Вуаля! – объявил он с видом триумфатора.
– Что за ключик? – удивилась Елена.
– От какого же он замка? – задумчиво проронила Джулия. Она взяла ключик в руки и стала неторопливо вертеть его. – Ой, взгляните! На нем выбит номер! 423.
– У меня похожий ключ от банковской ячейки с депозитами, – откликнулся Алекс.
– То есть ты полагаешь, что это ключ от банковского сейфа?
– Полагаю, да! А десять цифр на куклах – это номер банковского счета. Или десятизначный код ячейки. Я должен немедленно позвонить отцу! – Алекс поднялся со стула. – Можно я позвоню из вашей спальни?
– Ступайте! – махнула рукой Елена. – Только не обращайте внимания на беспорядок. Я не большая аккуратистка.
– Я тоже! – улыбнулся Алекс. – А потому у вас я сразу же почувствовал себя как дома.
Алекс вышел в спальню. Джулия вернула ключик Елене.
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросила она у нее.
– Пока ничего! Куда мне угнаться за вами двоими! Вы опережаете меня на два шага, а то и больше. Я даже не знаю, что мы ищем.
Повисло неловкое молчание.
– Ну, не чудо ли? – нарушила затянувшуюся паузу Джулия. – Ты и я! После стольких лет снова вместе.
– Да, чудно как-то! – согласилась сестра. – Ты уж прости, но я все на тебя таращусь! Никак не могу привыкнуть.
– Да и я не свожу с тебя глаз.
– Господи! Мы ведь последний раз виделись, когда нам было по три годика. Совсем еще крохи. А потому я и испытываю некоторое чувство неловкости, – призналась Елена.
– Естественно! – воскликнула Джулия. – Но неловкость скоро пройдет, и вот увидишь, все будет хорошо.
– Еще бы! Мне так всегда не хватало близких людей.
Джулии хотелось сказать, что и ей тоже, но не стала кривить душой. Ведь она выросла в большой и дружной семье, у нее есть еще одна сестра. Правда, пока она слабо представляла себе, как станет рассказывать Лиз о Елене. Ну, до этого разговора еще далеко. Будет время подумать.
– Он твой парень? – Елена кивнула в сторону спальни.
– Кто? Алекс?
– А кто же еще? – улыбнулась Елена.
– Вообще-то еще несколько дней тому назад я была помолвлена совсем с другим человеком. Но жених не хотел, чтобы я занималась поисками настоящей семьи. Его упрямство переполнило чашу моего терпения. Мы расстались. И я ни о чем не жалею! Мы явно не подходили друг другу!
– Расстались из-за Алекса?
– Нет, мы расстались с ним не из-за Алекса, – ответила Джулия, не вдаваясь в подробности. – А в твоей жизни есть мужчина?
– Сейчас нет. Пару лет тому назад я тоже была помолвлена, еще до того, как попала под машину. Мой жених был хореографом. Неплохой балетмейстер, кстати. Не захотел смириться с тем, что я не смогу больше танцевать, и бросил меня. Было больно, но жизнь продолжается. А я получила хороший урок на будущее.
– Грустно, что у тебя было такое тяжелое детство, – вздохнула Джулия. – Еще больше я жалею о том, что нас разлучили. Это несправедливо! Я выросла в любящей семье, а ты была обделена и любовью, и теплом семейного очага. Я чувствую себя виноватой!
– Ты ни в чем не виновата! – поспешила успокоить ее Елена. – Разве мы сами расстались? Или сами прятались друг от друга по всему миру?
– Люди, которые это сделали, говорили, что так лучше якобы для нашей защиты, – неуверенно проговорила Джулия. Хотя в глубине души она прекрасно понимала, что все это неправда. Дети-сироты быстро превратились в обузу, не нужную никому. И судьба Елены, сменившей не одну приемную семью, со всей очевидностью подтверждает это. Джулии еще очень повезло. Сара действительно сделала все от нее зависящее, чтобы окружить девочку материнским теплом и заботой. Ради приемной дочери она порвала с прошлым, изменила всю свою жизнь. Впервые за последние дни Джулия почувствовала, что ее озлобленность по отношению к покойной матери начинает понемногу утихать. Во всяком случае, свою порцию любви она получила от Сары сполна. И за это тоже надо быть благодарной.
Алекс вернулся в гостиную.
– Я поговорил с отцом. Он пообещал подключить к этому делу Брэдли. Он тоже считает, что это номер банковского счета. Ведь ваши родители исподволь готовились к отъезду в США. Мать неоднократно бывала в Америке на гастролях. Она могла припрятать немалые деньги на здешних счетах.
– То есть речь идет исключительно о наличности? – уточнила у него Джулия.
– Скорее всего! Отец пообещал перезвонить. Я сказал, что мы в Вашингтоне, и он порекомендовал мне задержаться здесь на пару дней. Видно, ваши родители хотели обосноваться на постоянное местожительство именно в Вашингтоне. Ваш отец наверняка планировал какую-то совместную работу с нашими спецслужбами. Быть может, и Елена потому оказалась здесь, что изначально было оговорено переправить девочек именно в округ Колумбия. А Елена стала отправной точкой всей операции.
– Вы прямо как доклад какой-то читаете! – воскликнула Елена несколько раздраженным тоном.
– Простите, но я всего лишь повторил слова отца.
– Это имело бы смысл, если бы наш отец остался в живых и стал работать на американскую разведку, – подала голос Джулия. – Но ведь все случилось иначе. Так твой отец полагает, что банковский счет тоже нужно искать здесь?
– Да, или в Нью-Йорке. Потому что ваша мать выступала и там.
Джулия услышала, как зазвонил ее мобильник. Она извлекла его из сумки, на дисплее высветился номер Лиз.
– Сестра звонит! – сказала она и тут же поправила себя: – Моя вторая сестра. – Она откашлялась и приложила трубку к уху. – Слушаю!
– Привет! Это Лиз! От тебя никаких известий. Как продвигаются ваши поиски?
– Кое-что нашли! Но это не телефонный разговор. Вот вернусь домой и все расскажу.
– Вернусь? Откуда, Джулия?
– Из Вашингтона, – помявшись, ответила Джулия.
– Ты в Вашингтоне?! Зачем?
– Долгая история.
– Понятно! Как всегда, не хочешь посвящать меня в подробности! Зато я сообщаю тебе, что сегодня вечером в порту за мной охотился какой-то тип. Явно следил.
– Как он выглядел? – У Джулии лихорадочно забилось сердце.
– Такой здоровенный верзила в бейсболке. Но, как только он понял, что я его вычислила, он тут же исчез. Как думаешь, может, это он разгромил нашу квартиру?
– Все может быть! Лиз, прошу тебя, не ходи туда. Особенно одна.
– Конечно, не пойду! Я не стану добровольно искать приключения на свою голову.
– Я сразу же тебе перезвоню, как вернусь! А пока, будь осторожна, Лиз!
– Обещаю! Алекс с тобой?
– Да.
Лиз тяжело вздохнула.
– Сумасшедшая ты, Джулия! Вот что я тебе скажу! Но, наверное, каждой женщине на веку написано хотя бы раз потерять голову и влюбиться в отпетого сердцееда.
Конечно, можно было бы и возразить сестре, только какой смысл? Она глянула на Алекса. Он о чем-то увлеченно беседовал с Еленой. И выражение лица у него было подозрительно нежное. Ничего себе, суждено влюбиться! Да она уже и так влюблена в него по уши. А потому она не стала спорить с Лиз, а бросив короткое «до свидания», отключила мобильник.
Читать бесплатно другие книги:
