Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! Кащеев Денис

5

Телефонный звонок застал Ивана прямо на пороге музея-панорамы «Бородинская битва». Нащупав на поясе мобильник, Голицын надавил большим пальцем кнопку ответа.

– Да?!

– Ваня, это Лера! – раздалось из трубы. – Я дозвонилась до Хохлова: он в Москве! Деталей я ему не говорила, просто сказала, что нужно срочно увидеться… В общем, в час он ждет меня на Якиманке. Там какой-то английский паб с нерусским названием – я не запомнила…

Оторвав телефон от уха, Иван бросил взгляд на экран: часы показывали двадцать минут первого. Вроде успевает.

– Какой там точный адрес? – деловито спросил он.

– Сейчас, у меня тут записано… Улица Малая Якиманка, дом… Номер дома он сам точно не помнит. Но говорит, это прям на углу Малой Якиманки и той улицы, которая продолжение Ленинского проспекта в центр!

– Понятно… – этот район он немного знал. – Ближайшее метро – «Октябрьская»?

– «Полянка» или «Третьяковская» даже ближе. Смотря откуда ты поедешь. Мне, например, удобнее до «Третьяковки», а там пешком минут десять. Ты сейчас вообще где?

– На Кутузовском, – со вздохом проговорил Голицын. – Культурная программа…

– Давай сворачивай свою программу! В час на Якиманке. Пока.

Лера отключилась.

– В чем дело? – Николь уже вошла в вестибюль музея и теперь, обернувшись, ждала, когда Иван последует за ней.

Голицын принялся убирать телефон в чехол на поясе, но почему-то никак не мог попасть в цель.

– Послушай, Николь… Мне тут позвонили… В общем, мне нужно срочно съездить на одну встречу…

– Что, опять мама бывшей одноклассницы? – как-то нехорошо прищурилась француженка.

– Да… Ну, то есть нет, не совсем… Маму я в тот раз не застал… Но зато неожиданно застал саму одноклассницу, это даже лучше…

– Ну, разумеется, лучше! – с сарказмом произнесла Декуар. – Зачем нам мама…

– И теперь она устраивает мне встречу еще с одним моим старым товарищем. Он поможет мне во всем разобраться…

– Я поеду с тобой! – заявила Николь.

Иван уже готов был согласиться, но тут же вспомнил слова Леры о том, что не стоит впутывать в их дела француженку.

– Нет, – как мог твердо проговорил он. – Это невозможно.

– Невозможно? – поджала губы журналистка. – Ну что ж… Езжай на свою встречу. А я пойду в музей! – и, резко развернувшись, девушка зацокала каблучками к кассам панорамы.

– Николь, погоди! – крикнул ей вслед Иван, но француженка даже не обернулась.

Голицын ринулся было за ней, но, наткнувшись взглядом на висящие на стене часы, остановился. Затем сделал еще один неуверенный шаг, вновь замер и, махнув рукой, поспешил на улицу.

К назначенному месту встречи Хохлов опоздал на добрых двадцать минут, заставив прибывших почти одновременно Ивана и Леру коротать время за поеданием ароматных чесночных гренок. Столик, который они облюбовали, находился у самого окна, поэтому переходящего улицу Пашку они заметили сразу. Хохлов на ходу манипулировал кнопками телефона – и через секунду из сумочки Леры послышалась мелодия вызова.

– Алло? – взяла трубку девушка. – Да, здесь… На втором этаже… Поднимаешься по лестнице – и сразу направо… Хорошо!

Через минуту Пашка появился в зале.

– Ну, в чем дело?.. – бросил он на ходу и тут же осекся. – Ваня?!

– Ну! – наслаждался произведенным эффектом Голицын. – Что, не ожидал?

– Честно говоря, нет, – признался Хохлов. – Что ж ты мне сразу не сказала? – проговорил он с укором, повернувшись к Лере.

– Можно подумать, ты дал мне хоть слово вставить, – фыркнула та.

– Ну, могла бы как-нибудь… А, неважно! Ванька! Как же я рад тебя видеть! – шагнул он вперед.

Приподнявшись из-за стола, Голицын пожал протянутую руку товарища, затем жестом указал Пашке на свободный стул.

– Я тоже. Хотя, должен признать, еще больше был бы рад увидеть тебя тогда, в Африке!

– Да уж, накладочка вышла, – развел руками Хохлов. – Юннат каким-то образом прознал про автомат – ну, что я его взял, чтобы тебе отдать. Про тебя он, правда, не догадался, но все равно засадил меня под арест. Вообще, к прилету преподов на свободе из наших один Чан Бяо остался – Чжу и тот попал за что-то под раздачу… Ну а потом эта спешная эвакуация… В общем, веришь: я уже ничего не мог сделать!

– Зная Юнната, верю, – кивнул Иван. – Ну, так и чем у вас там все закончилось?

– Да, собственно, ничем, – пожал плечами Пашка. – Вернулись в Школу, и все. Юнната больше вообще не видели. Ходили слухи, что из од-сунов его поперли, но может, так и должно было быть: он же еще курсант, в офицеры был произведен условно, на время операции.

– А что говорят, почему все так обернулось? – продолжал спрашивать Голицын.

– Точно никто не знает. Даже Нивг с Жиы. Или, может, эти просто нам не говорят… Ты лучше расскажи, как выбрался!

Подошла официантка в короткой юбке в мелкую клетку и белой накрахмаленной блузке и положила на стол перед Хохловым кожаную папку меню.

– Мне тоже черные гренки, – не раскрывая ее, сделал заказ Пашка. – И… Вы что пьете? – спросил он Ивана.

– Пока ничего – тебя ждали.

– Пиво будете?

– Пиво? – с сомнением переспросил Голицын. – Не рано?

– Кому как, – заметил Пашка. – В общем, вы как хотите, а я буду пиво. Мне, пожалуйста, бокальчик… – он назвал сорт.

– Пинту? – уточнила официантка.

– Да.

– Мне тоже, – решился Иван. – Такого же, – в сортах британского пива он разбирался не слишком хорошо. – Тоже пинту.

– А мне минеральной воды без газа, – сказала Лера.

Повторив по бумажке заказ, официантка удалилась.

– Так как же ты оказался в Москве? – еще раз задал свой вопрос Хохлов, как только та отошла.

– Долгая история, – протянул Голицын. – Как-нибудь расскажу. Сейчас – только самое главное. Лерка, давай сюда флешку!

Девушка запустила руку в сумочку и извлекла оттуда миниатюрную флеш-карту с копией записи.

– Что это? – спросил Пашка, слегка нахмурившись.

– Думаю, разгадка всех загадок и ответ на все вопросы! – высокопарно заявил Иван.

– А если поконкретнее?

– Поконкретнее: не зря я тогда мотался к ранольцам! Во время визита на базу восточно-африканского Президента они завели его в такую маленькую комнатку в глубине технического отсека – помнишь, наверное: неприметная такая дверца…

– Не помню, – покачал головой Хохлов. – Ну да неважно, продолжай!

– Так вот, Цурр – это ранолец, который сопровождал Президента – завел его в эту комнатку и закрыл дверь. И тут мой браслет зафиксировал агрессивное психотехническое воздействие!

– Что?! – подался вперед Пашка.

– Что слышал! При этом атаковали не меня. Я тогда подумал – Президента, но потом стал сомневаться. Но факт остается фактом: воздействие было, и мой браслет сделал его запись. После этого Президент спешно покинул базу, а затем и вовсе потребовал вывода из страны миротворцев.

– Post hoc non est propter hoc, как говорили мудрые римляне. То есть после – еще не значит вследствие! – глубокомысленно проговорил Хохлов.

– Как это – не значит?! – воскликнула Лера.

– Может не значить, – пояснил Пашка. – Но скорее всего ты, Ваня, прав, это может оказаться очень важным, – протянув руку, он взял со стола флеш-карту и с любопытством покрутил ее в пальцах. – Насколько я понимаю, это не флешка из браслета?

– Мы сделали копию, – пояснила девушка.

– Копию? Понятно. А где оригинал?

– У меня, – сказал Иван.

– Давай.

– Он у меня не с собой, – виновато проговорил Голицын. – Мы решили, что так будет безопаснее.

– Что же, логично, – кивнул после короткой паузы Пашка. – Но ты же понимаешь: если там действительно что-то важное, для того, чтобы по-настоящему прищучить ранольцев, понадобится оригинал записи – с копией ничего не докажешь.

– Понимаю, – кивнул Иван.

Подошла официантка с двумя бокалами темного пива, стаканом воды и тарелкой с гренками.

– Так я правильно понял, что вы не знаете, что именно тут записано? – уточнил Хохлов, когда они вновь остались одни. – В смысле – что было за воздействие?

– У меня же теперь нет школьного компьютера, – развел руками Голицын. – А на Леркином – программы только для первого курса. Твой-то компьютер, я надеюсь, в порядке?

– В полном, – склонив голову, Хохлов отпил пиво. – Только он у меня на даче валяется – я сейчас в основном там живу. Типа природа, свежий воздух и все такое… Но это не проблема: сегодня же поеду и запись вашу расшифрую.

– Ну, вот и отлично, – последовав примеру товарища, Иван пригубил из своего бокала. На его вкус пиво было горьковатым, и Голицын поспешно взял с тарелки гренку, чтобы закусить.

– Я только вот чего не пойму, – проговорил между тем Пашка. – Как так вышло, что флешка осталась у тебя? Браслет-то твой я увез!

– Я ее вынул, – пояснил, жуя, Голицын. – Сразу, как только выбрался с ранольской базы. А потом просто забыл про нее: столько всего навалилось…

– Это уж точно! – согласился Хохлов. – Кстати, сам-то что теперь думаешь делать?

– В каком смысле?

– В том самом. В Школе ты числишься типа без вести пропавшим. Но, как я понимаю, эти несчастные обвинения Юнната с тебя так до конца и не сняты.

– Обвинения? Какие обвинения? – спросила Лера.

– Я ж тебе рассказывал. Юннат – в смысле од-сун Свар – на всю галактику объявил меня дезертиром, – пояснил девушке Иван.

– Так уж и на всю галактику?! Я, например, до вчерашнего дня ничего об этом не слышала!

– В Школе об этом не знают, – кивнул Пашка. – Ну, то есть преподы-то, конечно, в курсе, но курсантам ничего не говорят. Нам – тем, кто в теме – тоже велели помалкивать.

– В любом случае обвинение – это еще не приговор, – заметила Боголюбова.

– Ну да! – подхватил Хохлов. – Особенно теперь, когда всплыла эта запись. Если там и правда окажется что-то важное – о каком дезертирстве речь?! Наоборот, они тебя еще и наградить должны будут!

– Как же, дождешься от них… – пробормотал Голицын.

– Ну, пусть не наградить, но принять обратно в Школу – это уж без вопросов! – уверенно заявил Пашка.

– Эх, твоими бы устами…

Тешить себя пустыми надеждами Ивану не хотелось.

– В общем, я так понимаю, что дело не терпит отлагательства! – отставив пустой бокал, Хохлов внезапно поднялся на ноги. – Здесь, – он продемонстрировал собеседникам флешку, – не просто улика против Ранолы. Да плевать вообще на эту Ранолу! Здесь, Ваня, твоя реабилитация в глазах Альгера! Вот что самое главное! Так что не будем терять времени: я помчался на дачу расшифровывать запись… За пиво заплатите? – обернулся он уже от лестницы.

Голицын и Боголюбова немного растерянно кивнули.

6

До вечера никакой информации от Хохлова так и не поступило. Иван не находил себе места, несколько раз звонил Лере, потом, вытребовав у девушки Пашкин номер, принялся набирать его сам – телефон Хохлова был недоступен. Умеют же люди находить такие медвежьи углы, что там даже мобильник не берет?!

Николь, вернувшаяся в отель вскоре после Голицына, всячески демонстрировала свою обиду. Однако занятый собственными проблемами Иван почти не обращал на нее внимания, что только еще больше бесило гордую француженку. За ужином они почти не разговаривали, когда же вернулись из ресторана в номер, Декуар, сухо пожелав Голицыну спокойной ночи, сразу же удалилась спать.

Наутро Николь все еще продолжала дуться, но как-то уже через силу, без вдохновения, что ли, так что первая же попытка Ивана наладить отношения имела успех: француженка оттаяла. Правда при этом тут же «обрадовала» Голицына новостью: хочешь не хочешь, но сегодня их ждет работа. Президент России дает в Кремле очередную пресс-конференцию, и они непременно должны присутствовать.

Иван, собственно, и не возражал: Президент с его лунной программой был частью загадки. Не помешает присмотреться к нему поближе.

Журналистов у Спасских ворот Кремля толпилось человек двадцать, почти все, как понял Иван, – иностранцы: российскую прессу, по словам Николь, пропустили раньше. Группами по десять человек репортеров запускали внутрь башни, где вежливые люди в штатском просили их предъявить паспорта, тщательно сверяясь с каким-то многостраничным списком, затем предлагали пройти через рамку металлодетектора (чувствительность последнего была такова, что у одной журналистки «запищали» даже супинаторы в ботинках. Но если обувь еще можно было дополнительно проверить, сняв с ноги, то один азиатской наружности репортер стал всерьез опасаться за свои металлические зубы). Напоследок всех попросили засучить рукава, оголив запястья. Бессмысленная, вообще-то, процедура, разве что… Разве что искали сложенный в походное положение «Шилк»!

На выходе из башни стояла еще одна рамка – куда более массивная, чем металлодетектор на входе, но при этом никак не реагирующая ни на ключи, ни на мелочь в карманах, ни на прочее железо. Если бы ни сосредоточенный оператор, дежуривший возле нее, можно было бы даже подумать, что она попросту отключена. Уже не удивившись, Иван узнал излучатель «Лавва» – точнее, вероятно, его ранольский аналог – аппарат для подавления датчиков «Кепары», делающих ее обладателя невидимым для визуального наблюдения.

Никаких сомнений: охрана Кремля была поставлена на сверхсовременном, можно сказать, межпланетном уровне.

Миновав ворота, Иван и Николь в компании других журналистов быстрым шагом прошли к желтому зданию, расположенному между Спасской башней и Сенатским дворцом – так называемому 14 корпусу Кремля. Здесь их ждала еще одна проверка документов – на этот раз, впрочем, без металлодетектора и «Лаввы». Хотя, как быстро выяснилось, радоваться было рано: оба сканера – и земной, и инопланетный – просто оказались внутри здания.

Не заходя в гардероб – оставлять там им в силу теплой погоды было нечего – репортеры поднялись на второй этаж, где были вынуждены на время проститься с сотовыми телефонами. Прежде чем положить мобильник в ячейку, Голицын еще раз набрал номер Пашки. Хохлов по-прежнему не отвечал.

На входе в большой круглый зал, где, собственно, и должна была состояться пресс-конференция главы государства, всем входящим вручали сувениры: блокнот с надписью на обложке «Москва. Кремль» и остро отточенный простой карандаш изумрудного цвета. В самом зале к приходу Ивана и Николь собралось уже человек двести. Большинство просто сидело в креслах, но немало было и таких, кто торопливо рисовал что-то на больших листах бумаги. Присмотревшись, Иван с удивлением увидел, как сидящая в пятом ряду женщина лет тридцати старательно выводит внутри розового сердца синим маркером надпись «Мурманск». Тронув Николь за руку, Голицын кивнул в сторону «художницы». Француженка недоуменно пожала плечами.

Президент появился примерно через полчаса и был встречен бурными аплодисментами. В сопровождении двух неизвестных Ивану людей он прошел к широкому деревянному столу и занял место в его центре. Спутники главы государства расположились по краям.

– Добрый день, дамы и господа! – проговорил тот, что сел по правую руку от Президента. («Пресс-секретарь Иванов», – прошептал себе под нос репортер рядом с Голицыным.) – Мы рады снова приветствовать вас в этом зале. Как вам известно, тема нашей сегодняшней встречи – российская лунная программа. Прошу всех строго ее придерживаться. Наша пресс-конференция рассчитана на полтора часа. Вначале я предоставлю слово Президенту Российской Федерации, после чего мы перейдем к вашим вопросам. Итак, прошу вас, господин Президент!

– Уважаемые дамы и господа! – начал свое выступление глава российского государства. – Месяц назад в этом самом зале я обещал, что буду лично регулярно информировать вас о продвижении нашего самого амбициозного проекта последних лет – лунной программы. И вот пришло время доложить о первых достигнутых результатах…

Президент говорил бегло, почти не заглядывая в шпаргалку, сыпал цифрами. С его слов выходило, что, несмотря на столь малый срок реализации программы, уже можно говорить об определенных успехах. Начато строительство космодрома в Восточной Африке. Сформирован и приступил к тренировкам специальный отряд космонавтов, которым предстоит нести вахту на будущей лунной станции. Чуть ли не вот-вот будет готов к полетным испытаниям опытный образец лунного корабля… Есть, разумеется, и трудности – куда же без них? – но все они успешно преодолеваются – назло недоброжелателям. Недоброжелатели эти самые, впрочем, прямо названы не были.

По завершении получасового доклада настала, наконец, очередь вопросов. Первые пять или шесть, заданные журналистами центральных российских изданий, правда, больше смахивали на банальный «прогиб» перед высоким начальством, типа: правда здорово, господин Президент, что вы все это так замечательно затеяли – космодром в Африке, лунная база, инновационный прорыв – нужное подчеркнуть… Президент, надо отдать ему должное, отвечал с куда большим профессионализмом, чем репортеры спрашивали. Там, где требовалось произнести уж совсем откровенную банальность, глава государства даже пытался как-то разрядить обстановку шуткой – не всегда удачной, но тем не менее уместной.

Но вот перст секретаря остановился на репортере из Приморья – так по крайней мере значилось на импровизированном плакате, который тот держал, не опуская, с того самого момента, как Президент закончил выступление.

– Господин Президент, – проговорил, поднявшись и представившись, дальневосточный журналист. – Как вы можете прокомментировать тот факт, что бюджетникам Владивостока более чем на неделю задерживают зарплату, официально ссылаясь на неперечисление денег Минфином, а в неформальной беседе заявляя, что все ресурсы, мол, брошены «на Луну»?

– Как форменное безобразие! – не замедлил с ответом глава государства. – Что значит, «ресурсы брошены на Луну»? Этого не может быть, потому что… просто потому, что не может быть никогда! Сейчас же по завершении нашей встречи я дам Правительству поручение разобраться с этой ситуацией и наказать виновных. Строго наказать! Надеюсь, это единичный случай, и ничего подобного более не повторится!

Право задать следующий вопрос вновь перешло к корреспонденту центрального издания, однако на этот раз выбор пресс-секретаря себя не оправдал.

– Господин Президент! Возвращаясь к вопросу, заданному моим коллегой… Должен вас разочаровать: случай этот отнюдь не единичный. Вот, например, какая ситуация сложилась на Нижегородском авиастроительном заводе. Там внезапно прекращено финансирование производства учебных самолетов для нужд военных и гражданских летных училищ. Объяснение все то же: Луна прежде всего, а самолеты ваши на Луну не летают. Как по-вашему, это нормально?

– Абсолютно не нормально! – последовал ответ. – Должен признать, я не знаком в деталях с ситуацией на Нижегородском авиазаводе, но могу твердо заявить: никаких сокращений финансирования ни в социальной, ни в оборонной сфере в связи с осуществлением лунной программы не планируется! Надеюсь, что на следующей нашей встрече – через месяц – вы сами подтвердите, что ситуация нормализовалась.

Тем не менее тема переключения финансовых потоков «на Луну» поднималась еще три или четыре раза – пока пресс-секретарь прямо не попросил журналистов во избежание повторов ее более не развивать, а обо всех имеющихся тревожных фактах сообщить в письменном виде лично ему. Президент, в свою очередь, заверил, что по каждому сигналу будет проведена тщательная проверка.

Дабы не вводить тем не менее репортеров, особенно региональных, во искушение, пресс-секретарь дал слово журналистам зарубежных изданий. Эту братию интересовали совсем другие вопросы. Так корреспондент «Дэйли Мэйл» спросил, с чем связан выбор в качестве места для космодрома Восточно-Африканской республики. По его мнению, напряженная социальная обстановка в этом государстве может затруднить реализацию столь масштабного строительного проекта, а доставка грузов в страну, не имеющую выхода к морю, сопряжена с дополнительными трудностями. К тому же неясен вопрос с местом под падение отработанных ступеней ракет. В ответ Президент заверил, что, по расчетам российских экономистов и инженеров, все эти трудности с лихвой компенсируются дешевизной старта ракет из точки в непосредственной близости от экватора. В стабильности же внутренней ситуации в Восточно-Африканской республике глава российского государства, по его словам, нисколько не сомневается. В подтверждение своих слов он предложил журналисту привести хотя бы один пример, свидетельствующий об обратном, – за последние два месяца. Сделать этого репортер не смог.

Журналисты из Дании и Латвии почти в одних и тех же выражениях обвинили режим Восточно-Африканской республики в недемократичности, прямо назвав Президента этой страны диктатором. Глава России с ними не согласился, отметив, впрочем, что, действуя одними уговорами, прекратить геноцид еще никому никогда в мире не удавалось. Корреспонденты явно хотели что-то ответить, но слова им более не предоставляли.

Американский репортер прямо спросил Президента, правда ли, что за лунной программой России стоят Альгер и Ранола.

– Альгер и Ранола вместе? – переспросил тот. – Я что-то пропустил, и они теперь друзья – не разлей вода?

В зале послышались смешки.

– Не обязательно вместе, господин Президент. Либо Альгер, либо Ранола. Технологии инопланетного происхождения, утаиваемые Россией от мирового сообщества.

– С чего бы это вдруг им предоставлять нам такие технологии? – ничуть не смутился глава государства. – И что, по-вашему, они могут рассчитывать получить взамен? Нет, уважаемый, никакие такие коварные инопланетяне за нашей спиной не прячутся. Есть другое – научный и промышленный потенциал страны, запустившей в космос первый искусственный спутник, отправившей на орбиту Земли первого космонавта!

– Но на Луне-то как раз первыми – и единственными! – были американцы! – возразил репортер.

– Вот мы и собираемся восполнить этот пробел, – усмехнулся Президент. – Или вы полагаете, что то, на что ваша страна была способна в шестидесятых годах прошлого века, не под силу России в веке двадцать первом?

– Нет, но масштаб проекта, я уже не говорю о сроках… – начал было американец.

– Так и время сейчас другое! – перебил его Президент. – Слава Богу, полвека прошло! И наука, и техника все это время на месте не стояли. По крайней мере у нас в России, – добавил он с холодной улыбкой. – А что касается инопланетных технологий, которые должны передаваться для всеобщего доступа, вы лучше поинтересуйтесь у вашего правительства, куда делись захваченные им прошлым летом трофеи! Вот будет вопрос вопросов!

– Соединенные Штаты заявили, что в случае, если Россия не раскроет детали своей лунной программы и не допустит к ее реализации международных наблюдателей, на вашу страну будут наложены экономические и политические санкции, – проговорил, получив слово, журналист из Австралии. – Как вы можете прокомментировать это, господин Президент?

– Мы полностью открыты, – развел руками глава государства. – И эта наша с вами встреча – лучшее тому свидетельство. Что касается так называемых наблюдателей – да, такой вопрос перед нами нашими зарубежными партнерами время от времени действительно ставится. Но позвольте: есть же понятие государственной, военной, коммерческой, наконец, тайны! Не можем же мы раскрыть все свои промышленные секреты, стоившие нам, кстати говоря, немалых затрат, не можем же мы вот так взять и раскрыть их – только потому, что этого захотелось кому-то за океаном? Те же США свои тайны хранят весьма строго, почему мы должны поступать иначе? Мы не против наблюдателей как таковых, но лишь до тех пор, пока не начинают страдать интересы нашей безопасности. И тут уже торг неуместен! Что же касается санкций… Не думаю, что это конструктивный подход к решению проблем. Как показывает опыт последних лет, в современном мире от таких санкций не меньше, а может быть, даже больше страдает страна, их наложившая… В общем, если уж им так приспичило – пусть будут санкции. Мы их как-нибудь переживем. Но еще раз повторяю: не приемля ультиматумов, мы всегда готовы к разумному диалогу!

Право задать последний вопрос досталось представителю Болгарии.

– Господин Президент, правда ли, что в российском Правительстве далеко не все поддерживают вашу инициативу – а вы сами не раз подчеркивали, что изначально это была ваша личная инициатива – с реализацией лунной программы? В частности правда ли, что недавняя отставка двух вице-премьеров Правительства и четырех ключевых министров, включая министра обороны и министра финансов, связана именно с эти обстоятельством?

– Правительство – это не какая-то застывшая навеки окаменелость, – с расстановкой проговорил глава государства. – Кадровая ротация идет постоянно, кто-то уходит, приходят новые люди – это процесс непрерывный и неизбежный. Но это вовсе не означает какой-то оппозиции взятому нами курсу. У каждого из ушедших в последнее время из Правительства высокопоставленных чиновников были на это свои причины. Кто-то, как, например, наш бывший министр обороны, собирается продолжить карьеру на своей малой родине, в Тамбовской области, в законодательное собрание которой он баллотируется, кто-то, как наш бывший министр финансов, решил оставить государственную службу, которой отдал без малого тридцать лет, – что ж, нам, конечно, будет его недоставать, но это его право. В общем, могу вас заверить, что наше Правительство едино и будет добросовестно работать над реализацией стоящих перед страной задач, среди которых лунная программа хотя и самая масштабная, но, поверьте, далеко не единственная. Спасибо за внимание.

На этом пресс-конференция Президента Российской Федерации завершилась. Глава государства, пресс-секретарь и третий участник, так и не проронивший за все время ни слова, поднялись со своих мест и под аплодисменты покинули зал.

7

Не успел Голицын включить полученный из ячейки камеры хранения 14-го корпуса свой телефон, как тот разразился пронзительной трелью.

– Да?! – ответил, вздрогнув от неожиданности, Иван.

– Ванька, где тебя носит? – послышался из трубки взволнованный голос Леры. – Я тебе уже час названиваю!

– Не поверишь: в Кремле был, на пресс-конференции Президента. А что случилось? Есть что-то от Пашки?

– В том-то и дело! Он звонил, хотел, чтобы мы срочно подъехали! Я сразу стала набирать тебе – а ты недоступен. Я ему перезвонила, объяснила ситуацию. Он сказал, что тогда он сам подъедет, а ты, как только объявишься, – сразу же подтягивайся.

– Куда – подтягиваться-то?

– Да ко мне же! Я разве не сказала? Ко мне домой – Хохлов уже едет сюда. Флешка при тебе?

– Нет, в гостинице…

– Жаль! Он хотел, чтобы она была… Ну да ладно, ты, главное сам скорее приезжай, а флешку потом подвезешь. Ну все, пока! Жду!

– Погоди! – успел остановить Боголюбову Иван. – А что на флешке-то? Пашка сказал?

– Нет, сказал, что все объяснит при встрече. Короче, пулей ко мне!

– Уже бегу, – Голицын дал отбой.

– Одноклассница? – склонив голову на бок, поинтересовалась Декуар.

– Она самая…

– И надо срочно ехать?

– Николь, поверь: это в последний раз! Сегодня все должно, наконец, проясниться!

– Ну-ну, – скептически покачала головой француженка. – Ладно, езжай к этой своей… однокласснице. Но только чтобы действительно в последний раз!

– Последний-препоследний! Встретимся в отеле! – Голицын уже бежал вниз по ступенькам. Уже возле самой Спасской башни он вспомнил, что в сумочке Николь остался его французский паспорт – аккредитация у них с Декуар была одна на двоих, и документы было удобнее держать вместе. Иван оглянулся: девушка еще даже не вышла из подъезда. Голицын перевел взгляд на ворота: никакой проверки на выходе не было. Махнув рукой – прорвемся – Иван поспешил дальше.

– Ну что, где Пашка? – спросил, тяжело дыша, Голицын, вваливаясь в квартиру Леры.

Добрался он довольно быстро, несмотря даже на то, что уже на выходе из метро нарвался на проверку документов. К его удивлению, денег с него не взяли, лишь настойчиво посоветовав впредь носить паспорт при себе. Видно, признали москвича.

– Не приехал еще. Только что звонил, спрашивал про тебя. Скоро будет.

– Ну вот! А я, как дурак, спешил! Дай чего-нибудь попить! – попросил Иван.

– Чай есть, горячий. Будешь?

– Нет, лучше простой воды. В горле пересохло.

– Пошли на кухню.

– Кстати, если тебе интересно, – проговорил Голицын, в три глотка осушив поданный Лерой стакан. – В Кремле охрана проверяет всех входящих на наличие бластера. Где искать – знают. И еще у них там сканеры стоят типа «Лаввы». По меньшей мере две штуки.

– Что еще за лава? – не поняла Боголюбова.

– А, ну да, вы же этого еще не проходили. Есть такой маскировочный комплект – «Кепара» называется. Делает тебя, грубо говоря, невидимым. Датчики там специальные, световоды и все такое… А «Лавва» – это такая анти-«Кепара». Излучатель, который выводит из строя датчики, – и тебя снова видно. Состоит на вооружении Альгера, ну и Ранолы, конечно, тоже – только у них он, наверное, называется как-нибудь по-другому. Ну а теперь, как выяснилось, парочка есть еще и у кремлевской охраны.

– Так это ж, наверное, хорошо, – заметила девушка. – Ни один враг не проберется!

– Так-то оно так, весь вопрос лишь в том: откуда они их взяли? Не думаю, что в Альгере – мы бы тогда, наверное, знали. То есть остается Ранола. А эти ребята за просто так ничего делать не станут… Так, ладно, давай сюда свой чай!

– Все время забываю тебе рассказать, – проговорила Лера, возвращаясь к столу с наполненной чашкой. – Мы же Кубок Школы взяли! По криску.

– Да ну?! – ахнул Иван. – Правда?!

– Истинная. В полуфинале в пух и прах разнесли «Кенгуру» – «шесть – два» на первой стадии и три прохода через ворота на второй. Без Эммы австралийцы вообще никакие оказались…

– А почему без Эммы? Ах да… – вспомнил Голицын, что как раз в это время Маклеуд была вместе с остальными второкурсниками в Африке.

– А к финалу ваши уже вернулись. Играли с китайцами – так у них и Чжу Пэн, и Чан Бяо вышли. Мы, правда, тоже усилились – за счет Глеба. Ну и битва же, я тебе скажу, была! Только одни забьют – другие тут же сравняют. Мы повели «один – ноль» – через минуту уже «один – один». Вышли вперед китайцы – мы почти сразу сквитали: «два – два». Так словно на качелях и качались весь матч. За минуту до конца игры – «четыре – четыре». И тут мы с Глебом и Маленьким улетаем в контратаку. Глеб бросает – казалось бы, наверняка – китайцы каким-то чудом отбивают. Мяч подхватывает Смирнов, бросает – чуть-чуть мимо. И тут у них защита не разобралась, снаряд отлетел ко мне – меня, правда, уже сильно в сторону унесло, но и китайцы как-то разлетелись по углам… В общем, забила. Ну и в последние полминуты, конечно, китайцы устроили мощный штурм, даже в дужку раз попали, но мы все же устояли. В итоге – «пять – четыре» в нашу пользу, и Кубок Школы – наш!

– Молодцы! – искренне похвалил Иван. – А мы, слышала, наверное, с ранольцами сыграли. По ранольским правилам. Свели в ничью – «пять – пять».

– Да, Глеб мне рассказывал, – кивнула Лера. – Нет, круглый криск-зал – это, конечно, что-то!

В этот момент из коридора послышался звонок.

– А вот и Хохлов! – вскочила девушка. – Сиди, я открою!

Прихлебывая чай, Иван слышал, как открылась входная дверь, и Пашкин голос спросил:

– Голицын здесь?

Лера ответила утвердительно – а затем в коридоре что-то с шумом упало.

– Эй, что там у вас такое? – отставив чашку, Иван стал подниматься из-за стола, но в следующее мгновение в дверях кухни уже возник Пашка. В руке у Хохлова был «Шилк».

– Не понял… – пробормотал Голицын, глядя на бластер.

– Куда уж тебе! – презрительно бросил Пашка. – Где флешка?

– Что с Лерой? – в свою очередь спросил Иван. – И что вообще здесь происходит?!

– Газовая? – игнорируя вопросы, Хохлов стрельнул глазами в сторону плиты. – Отлично! Итак, последний раз спрашиваю: где флешка?

– В надежном месте! – заявил Голицын. Вряд ли ящик стола в его гостиничном номере являлся таким уж и надежным местом, но так ли это в данный момент было важно?

– Я же ясно велел привезти ее сюда! – прорычал Пашка.

– Не срослось, – развел руками Иван. – А теперь, будь любезен, объясни…

– Перебьешься, – отрезал Хохлов, поднимая бластер. – Скажу лишь, что из всей этой шайки ты был самым нормальным, так что мне искренне жаль, что так все сложилось. В общем, извини, дружище: ничего личного! Прощай!

Хлопок выстрела – и Голицын, свалив по пути стул, рухнул на пол.

8

– …Ромео мертвый и Джульетта рядом. Покойница еще совсем тепла, она, как видно, только что убита…

Слова доносились до человека откуда-то издали. С другого конца квартиры? С улицы? Из другой жизни?

С трудом пробиваясь сонным сознанием сквозь тьму небытия, человек приоткрыл глаза: над ним кто-то стоял. Кто – неясно: фигура выглядела размытой, словно привидение. Человек попытался хоть немного сфокусировать взор – в висках застучало, и мир вокруг вновь померк.

– Кто вы? Что вам здесь нужно?!

Вновь голос. На этот раз другой. Совсем слабый… Зато говорит по-русски!.. По-русски? А как еще бывает?

– Я вас не понимаю! – первый голос. Тот самый, принадлежащий привидению. – Вы говорите по-французски? Или хотя бы по-английски?

По-французски? Это как?

– По-английски… Да, говорю… Кто вы?

– Меня зовут Николь Декуар. А вы, я так понимаю, та самая пресловутая одноклассница?

Николь? Какое странное имя… Но при этом как будто хорошо знакомое…

– Чья одноклассница? О чем вы?

– О молодом человеке, что лежит сейчас на полу на кухне. Мне он известен под именем Иван. А вам?