Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика Гриценко Александр

Смерть автора

Девятнадцать способов его воскресить

По Гегелю – история всегда повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, во второй – в виде фарса. Тут вышло почти так. Скажем точнее, всё, что содержится в сборнике «Классициум», может заставить улыбнуться человека, который знаком с оригинальными текстами. И в этой улыбке будет и теплота узнавания. Так через много лет, встречая некогда близкого человека, умиляется искренне любивший. Да, естественно, человек изменился, не мог не измениться, но остались частности (взгляд, жесты), и выясняется – любил именно за них. А раньше даже было как-то непонятно…

Если коротко сказать о сборнике, то, наверно, так: 18 мастеров литературы современной кланяются мастерам прошлого. Они делают это 19 раз. И разговор во многих случаях получился на равных. Или почти.

Я начну с джек-пота. Как мне кажется, центральным и самым главным произведением в этом сборнике является рассказ «Марсианка Ло-Лита». Это безусловный лидер. Я готов низко кланяться в ноги автору. Мне как литератору и как квалифицированному читателю, который ставит Набокова в литературном процессе XX века выше многих, было приятно. Клянусь.

Некоторое время издатели держали в тайне фамилии реальных авторов «Классициума». Теперь уже выяснилось, автор популярный писатель Антон Первушин. Для меня это стало неожиданностью…

Мне казалось, что Антон, автор научно-фантастических текстов, больше уделяет внимания содержанию, а не форме. Тут всё иначе. Ему удалось понять суть стиля Набокова и передать его. Я думаю, что со мной согласятся многие – это литературный подвиг.

В сборнике есть и второй текст «Владимир Набоков. Жемчужные Врата», всамделишный автор его Ирина Скидневская. Что сказать? Ухвачена суть писателя: темы, некое философское составляющее – то, как Владимир Набоков мыслил, видел мир. Этот эксперимент в целом тоже удался.

А теперь о содержании и форме.

Автор никому ничего не должен, но когда он находит правильную пропорцию С. и Ф., то это победа. В рассказе за подписью Хемингуэй «И ракета взлетит!» сочетание идеально, так будто писал сам Хе. Ещё один мой поклон, на сей раз – современному автору Владимиру Данихнову.

И немного о поэзии. В сборнике есть три стихотворных эксперимента: «Маяковский» – поэма «Нулевой», «Гумилёв» – «Стихи» и «Бродский» – «Представление».

Это мои самые любимые поэты. А вот фамилии авторов, которые позволили себе покуситься, я не знал. Оказалось – это Иван Наумов, писатель-фантаст, поэт, выпускник Высших литературных курсов, создатель целого корпуса текстов. А за Гумилёва и Бродского писал некто Олди. Знаете такого? Точнее половина Олди – Олег Ладыженский. Я специально провёл целое расследование…

Так вот (пусть он и половина некого целого), раньше я восхищался этим человеком: характером, умением подавать себя, желанием самосовершенствоваться. В конце концов, я восхищался, как мне казалось, его серьёзным литературным талантом. Оказалось всё не так. Всего намного больше.

Если оценивать, то…

Маяковский – попадание почти на пять. Гумилёв и Бродский – пятёрка с плюсом! Я объясню почему.

Наумов шёл твердо за формой В. В., и всё получилось. Бесспорно. Ладыженский, соблюдая форму, внёс свое. Как мне кажется, эксперимент экспериментом, а автор, он же, прежде всего, художник. На этом восхваления Олега Ладыженского закончу. Боюсь пересластить.

Дальше вот о чём. Современная литература должна быть динамичной. Кто-то спорит и пусть спорит. Ещё «наше всё» говорил, что в успешной прозе много глаголов и мало прилагательных. К чему я начал эту тему? Я хотел отметить текст «Александр Грин. Зябкое сердце». Начал читать и не смог оторваться. Текст не только динамичный, но и атмосферный. Увы, это редкое сочетание. Пять с плюсом. Только недавно я узнал, что написал «Зябкое сердце» Дмитрий Володихин. Автор в особом представлении не нуждается. Мастер есть мастер.

Я не люблю отрицательно отзываться о коллегах. Лучше, как о покойниках – или ничего, или хорошо. Потому что писать сложно, и ругать писателя за неудачу… Я бы сказал – подло. Не нравится, пройди мимо. Пиши о том, что по сердцу. Но… Не могу удержаться и не заметить, что яркой противополоясностью «Зябкому сердцу» Д.В. является текст Марии Гинзбург «Эрих Мария Ремарк. Смерть взаймы».

Есть такая проблема современной фантастики – многословье. Оно понятно, ведь краткость сестра таланта, но мачеха гонорара. И такое впечатление, что Гинзбург платят за каждый килобайт текста… Больше ничего не скажу, и так написал лишнего.

И снова о приятном. «Откуда есть пошли стратозябли» как бы Гиляровского, а на самом деле Андрея Щербака-Жукова. Да, бесспорно похоже по стилю на дядю Гиляя за одним исключением: написано не чернушно, а остроумно. А персонажи – нынешние столичные деятели литературы и журналистики. События рассказа происходят в тихом, хорошо знакомом москвичам спальном районе. Уютный, добрый и юморной текст.

В общем-то, у всех рассказов сборника есть признаки постмодернизма, такая общая концепция, но абсолютней всех, посмотдернистей постмодернисткого, сам проверял на наличие интертекста, игру с деталями и т. д., то есть все анализы положительны… Так вот – это я о «Максим Горький. Колокол ничтожных». Прочитал, очень понравилось, и вдруг выяснил, что автор-то Калиниченко Николай. Мой друг и в некоторых случаях соавтор. Умолкаю, пока не обвинили в личной заинтересованности…

И напоследок я скажу…

Думаю, особенно сложно было писать текст за Шукшина. Сама суть творчества Василия Макаровича не потерпела бы фальши. Его рассказы реалистичны и наполнены деталями, которых не выдумаешь. Все могло бы выглядеть чудовищно и смешно. И вот когда я читал рассказ-эксперимент «Василий Шукшин. Жил такой парень», то невольно проникался уважением к человеку посмевшему, а именно к Дмитрию Федотову. Явно душа и жизненный опыт писателей созвучны. Иначе бы не получилось. Игра Федотова идёт в унисон Шукшину. Только и остаётся сказать: «Браво!»

И наконец…

Постмодернисты говорят о смерти автора, о том, что из интертекстов можно создать любое новое. До бесконечности. Сборник «Классициум» и доказал, и опроверг это. Все-таки гениальные тексты – это хорошо, но и о человеке, о художнике, глупо забывать. Это то, что называется «индивидуальность».

З.Ы. Если я кого-то не отметил, это не значит, что мне не понравилось, чёртова газетная площадь диктует мне свои условия, и пришлось рассказать только о самых лучших. С моей точки зрения.

Из-за грехов среди ночи подушка колотит из-под головы

Владимир Личутин

Я давно мечтал поговорить с этим человеком. Его роман «Скитальцы» я прочитал лет пять назад. Помню, плакал. Роман поразил меня, затронул самые скрытые струны души. Судьба нас свела недавно на одной из презентаций в Союзе писателей России…

– Что вы думаете о возникшей недавно скандальной ситуации в Доме Ростовых?

– О МСПС мы ничего не знаем – это какая-то тайна. Как масонская организация. Мы ведь о масонах ничего не знаем. То есть для нас, писателей, что есть эта организация, что её нет – едино. Многие думают, что этой организации нет. Миф. Должна быть одна контора – Союз писателей России. И лучше, если она будет маленькая. Десять человек. Этакий верховный совет жрецов, который будет управлять сознанием страны. Поэтому от комментариев воздержусь.

– В уставе Союза писателей написано, что организаций может быть столько, сколько захотят сами писатели? Вы считаете, что это несправедливо?

– Наоборот, как раз я отстаивал всегда это право. Одна, две, тысяча, сто тысяч. От этого литературе хуже не будет. Другое дело, когда писатели разобщены, то это невыгодно им самим. Душа хочет свободы, а плоть желает есть. Когда организация одна, то легче получить какой-нибудь грошик в карман литератору.

– Недавно Путин встретился с театральными деятелями и пообещал им помощь от государства. Теперь президент планирует встречу с писателями. Как вы считаете, разобщённость сильно помешает писателям договориться с главой государства?

– Даже если бы был всего один гигантский Союз писателей, но русский Союз, Президент никогда бы с ним не встретился, потому что внутренне он тайный человек. А общей массе людей внушили, что это русский человек. И они все ждут русского слуха, русского отголоска. Но Путин, как Великий немой, молчит. Он не даёт никаких знаков, что он русский. Совсем наоборот, он сигнализирует о своей нерусское. И это нас, русских писателей, раздражает.

– Каким образом, по вашему мнению, Путин должен был доказать свою русскость?

– Он должен был пригласить русских писателей. Их не так много. Членов Союза много, но есть же жрецы Союза. Их человек десять. Распутин, Белов, Ганичев, Крупин, Бородин, Поляков, Солженицын… Солженицыну сейчас рот запечатали свинцом! Пригласить нужно настоящих писателей! Не таких, как Приставкин, который за всю жизнь написал только одну жалкую повестушку. Не таких, как этот одесский шутник… Забываю всё время его фамилию…

– Вы имеете в виду Жванецкого?

– Точно.

– А что вы думаете о Задорнове? Он из той же компании.

– Задорнов, по крайней мере, раз в десять талантливей. А вот Жванецкий сейчас объявлен писателем номер один и личным другом товарища Путина. Не понимаю, за какие заслуги. Что может вынести Путин из общения со Жванецким? Ровным счетом ничего.

– Вы довольны своей профессиональной судьбой?

– Я при Советской власти не издавался в журналах четырнадцать лет. С 76-го по 90-й год. Сейчас снова я ни в один журнал не могу прийти. Несмотря на всеобщую свободу. Поэтому литературная моя жизнь прошла вне журналов – это очень тяжело. Особенно раньше, когда журналы выходили огромными тиражами, и вся критика ориентировалась именно на журнал. Книги тогда почти не рассматривались. Я не скажу, что моя судьба печальная или тяжёлая, но она однобокая получилась. И мне даже странно, что меня как-то вообще запомнили в литературе.

– Я слышал от некоторых ваших собратьев по перу такие слова в ваш адрес: «Выдающийся писатель»…

– Это убогий комплимент, я считаю… Дело в том, что некоторые мои книги вышли тиражом боже пятнадцати миллионов. Обо мне написано пять кандидатских диссертаций. И меня эта ситуация удивляет – вроде мимо журнала прошёл, а вроде все знают. Многие говорят: «Да ладно ныть. О тебе написано сотни статей. Ты в фаворе был». Книги действительно, было время, расходились гигантскими тиражами: триста – триста пятьдесят тысяч за неделю. Я очень рад, что вкусил сладость больших тиражей. Но сейчас всё по-другому – две тысячи книг у меня расходится за два года. Возможно, это правильно. Во времена Пушкина книги издавались тиражами пятьсот экземпляров, но они воздействовали на определённый слой людей, и этого было достаточно. Некоторые писатели в советское время выпускались двухсоттысячным тиражом, а сейчас их никто не знает. А вот, например, Белов издал «Привычное дело» в журнале «Север», у которого тираж был небольшой для того времени, но вся страна узнала об этом мгновенно. То есть тираж не так уж важен. Он нужен, конечно, для того чтобы писатель мог жить. Но влияние или давление на нацию от этого не уменьшается.

– Вы можете прожить на свои гонорары?

– Нет. Мне очень тяжело. Но я стараюсь преодолеть себя. Я мучаюсь, я воюю с женой. Писатель не должен говорить людям, как он живёт. Это никому неинтересно. С одной стороны, если мы скажем, что живём плохо, нам ответят: «Наверно, вы плохо пишете». С другой стороны, если мы скажем, что живём хорошо, нас упрекнут: «Заелись». В полосу уныния, которая овладела государством, нам не нужно говорить о том, что нас не читают, мало издают. Это нельзя даже произносить. Потому что если у нас будет только сто читателей по всей стране, они разнесут идею, которую мы выразим. Мне плохо, я стенаю, но подспудно всё равно всегда себя навостриваю, что я должен, как пастырь, исполнить свою задачу. И я её исполняю. За роман, который пишу три года, я получаю тридцать тысяч рублей, но душу не переделаешь.

– По вашему мнению, что самое страшное для русского человека?

– Распрощаться с совестью. Я, например, грешный человек. Массу грехов сделал. Но я если даже какой-то грех совершаю, меня потом среди ночи подушка колотит из-под головы.

Литературная Россия, № 10, 11.03.2005

Мужская школа Альберта Лиханова

Писатель номера

Альберт Лиханов считает, что для него начало всех начал – Вятка. Он говорит:

– Тоски по малой родине – а это город Киров, по-старому Вятка, – не испытываю по той причине, что я с ней никогда не расставался ни морально, ни материально. Горжусь тем, что мне присвоено звание «Почётный гражданин Кировской области». А почётным гражданином города Кирова меня сделали ещё лет 30 тому назад. В Кирове я родился, крестился, учился, женился, и там же родился мой сын. Я всегда, чем мог, откликался на беды своей родины. Детский фонд, который я возглавляю, создал там на паях с городской администрацией Православную гимназию, был инициатором создания целого ряда семейных детских домов (кстати, один из них – Ирины Онохиной – не только удостоен ордена Почёта, но и получил премию Президента Российской Федерации). Мы помогаем детским домам региона. Вместе с городом воссоздали центральную библиотеку для детей и юношества – единственную библиотеку в России, созданную в новой истории с нуля, и Фонд не только наполнил её книгами, но и оборудовал уникальным финским книгохранилищем, аналогов которому в области нет. Такое хранилище позволяет детской библиотеке иметь фонды в 150–200 тысяч томов. На гонорар от книги, изданной в Японии, я подарил библиотеке десять компьютеров. Ну и приятно тронут тем, что эту библиотеку городская Дума назвала моим именем. Мы помогаем детскому областному туберкулёзному санаторию, всем сиротским заведениям региона, приняли патронаж над 39 районными детскими библиотеками. Фонд направил для детей региона подарков на многие миллионы рублей. Однако всё это мало радует. Моя родная область числится среди трудных, проблемных, и я буду помогать ей впредь, как только могу. Бываю дома я очень часто.

– У какой книги была самая трудная судьба?

– У всех моих книг, вышедших в советское время, была счастливая судьба. Их издавали огромными тиражами, и они доходили даже до самых далёких библиотек, включая школьные. Первое моё собрание сочинений вышло 150-тысячным тиражом в «Молодой гвардии». Второе собрание вышло в издательстве «Терра» – спасибо ему за это! – но тиражом уже 5 тысяч экземпляров. Я думаю, все писатели сегодня испытывают бедствие. Я не говорю про материальную сторону дела, а только про тиражную. Маленькие тиражи – мало читателей, невелико влияние писательского слова на народ. И вот в этом мне видятся трудности всей современной литературы.

– Над чем вы работаете?

– Несколько десятилетий, начиная с 1970-х годов, я пишу долгую книгу своего детства под названием «Русские мальчики». Она состоит из коротких повестей и рассказывает о том, как мы жили в тылу во время войны. Две предпоследние мои повести «Крёсна» и «Лежачих не бьют» были напечатаны в 2004 году в «Нашем современнике». А сейчас завершаю ещё одну повесть этого своеобразного книжного сериала про и для детей – «Те, кто до нас». «Русские мальчики» вместе с романом «Мужская школа» составляют большую дилогию о военном детстве. Надеюсь, что нынче, в год Победы, они своеобразным сериалом из семи книг, – по одной-две повести в каждой, – увидят свет и придут к читателю.

Литературная Россия, № 13, 01.04.2005

О стройных балеринах и о наивной интонации

Балет «Светлый ручей» показали в Большом театре 31-й раз. Сейчас самое время вспомнить и комплименты, и потоки ругани, которые обрушились на хореографа Ратманско-го и художника Мессерера в год премьеры. Балет обзывали клубной самодеятельностью, ругали за отсутствие драматургического смысла, логики повествования, а обозреватель Лейла Гучмазова (Время МН, 19 апреля 2003 года) на всю Москву заявила, что доярке остаётся доить только «то самое», если корову изображают два кубанца. Кстати, я сам видел, как корова взбрыкивала и распадалась на составные части, едва девушка дотрагивалась до «вымени»…

В год премьеры (2003) зрители шли на балет охотно, яблоку негде было упасть в зале. Люди смеялись громко и искренне. Так хохотали только во время просмотра ранних советских комедий («Весёлые ребята», «Волга-Волга», «Кубанские казаки»). Но всему есть предел, и от смешного хореографического шоу (иначе не назовёшь) зрители устали, теперь обывателей интересует (цитирую руководителей Большого) «мировая премьера» – опера Леонида Десятникова «Дети Розенталя». Поэтому на «Ручей» можно достать билет даже по студенческому документу: за полчаса до спектакля заплати в кассу 20 рублей и смотри себе на прекрасных пастушек с третьего этажа из бинокля.

Лично я побывал на «Ручье» три раза. Первый – с очаровательной девушкой – театральным критиком. Она всё время хмурила лобик и что-то черкала в блокноте, потом написала разгромную рецензию. Говорила она об увиденном мало. Помню, несколько раз повторила:

– Гадость.

Второй раз попал на балет случайно – один. В зале оказался задолго до начала, было время посмотреть по сторонам. Как назло в партере тогда сидели только «гости с юга», не знаю почему, возможно, приехала какая-нибудь делегация из республики СНГ. А так как физиономист из меня неважный – по лицу не могу определить ни характер, ни темперамент, ни национальность, поэтому, вспомнив о «Норд-осте», я ушёл в антракте. Однако никогда не забуду, как в течение первого действия «гости» вздыхали и одобрительно цокали языками, а когда у балерин-колхозниц задирались юбки – аплодировали.

В третий раз я пошёл на «Светлый ручей» со своим другом латышом Яном из московской «мажорной» тусовки. Это было совсем недавно, мне хотелось снова посмотреть балет перед тем, как написать колонку в газету.

Друг мой оказался человеком сложным. Он постоянно мне шептал на ухо:

– Какие стройные! Какие стройные!

Я спросил у него:

– Ты ведь каждую неделю в театр ходишь. Ещё не насмотрелся?

– Да я обычно девчонок провинциальных сюда вожу, чтобы удивить. С девушкой сидишь в предвкушении… Думаешь – сейчас домой ко мне пойдём, туда-сюда… Поэтому не до балерин.

До этого раза я никогда не был с ним в театре, поэтому только тогда понял, для чего он ходит на спектакли. (Кстати, друг мой человек далеко не глупый, заканчивает аспирантуру МГИМО.)

Лично я в третий раз на балете засыпал – видимо шоу Ратманского для одноразового просмотра. Конечно, забавно. Особенно радует, что постановщики не смеются над немодными в наше время героями – пастухами, доярками, хлеборобами. Если бы они пошли по пути насмешек, то непременно бы скатились в банальность, «пелевинщину» и даже – не дай Бог! – в «сорокинщину». А так всё нормально, обыкновенный водевиль. Собственно говоря, Шостакович и Лопухов в далёком 35-м сделали то же самое. За что и поплатились – как известно, балет запретили. Статья в «Правде» – «Балетная фальшь» на долгие годы похоронила «Светлый ручей».

Главное достижение спектакля – это интонация, наивная и прелестная. История женщины-затейницы, которая решила проучить изменника-мужа, переодевание, не узнавание – всё это стало классикой ещё в средние века, но зрителю такие избитые коллизии не надоели. Люди хотят отвлечься от постылой жизни и окунуться в сказку, лёгкую, незатейливую. Всё это есть в балете «Светлый ручей». Сходите в Большой театр, не пожалеете. Жаль только, что в апрельском репертуаре спектакль не значится, придётся ждать до мая.

Литературная Россия, № 5, 15.04.2005

Дмитрий Емец: от Тани Гроттер я устал

– К критике я отношусь спокойно и с большим уважением, если она аргументирована. Критика нужна. Себя со стороны не видишь. Критики это зеркала, в которые молено поглядеться.

– Вы напишете ещё книги о Тане Гроттер?

– Возможно, когда-нибудь я вернусь к «Тане», но пока мне нужно отдохнуть от неё.

– Таня Гроттер и Мефодий Буслаев ещё пересекутся в новых книжках?

– Серия «Мефодий Буслаев» будет жить отдельной жизнью. Какие-нибудь упоминания о Тане могут быть, но она не появится в романе. Я думаю – лучше не смешивать. Каждая книжная серия хороша сама по себе.

– Гарри Поттер сейчас выходит из моды, а что происходит с Таней Гроттер?

– Я могу точно сказать, что «Таня» заняла определённую нишу. Есть книги модные, а есть книги стабильные, я думаю, что «Таня» превращается из книги модной в книгу стабильную.

– Будут ли фильмы или компьютерные игры по «Тане Гроттер»?

– Время от времени компьютерные фирмы мне присылают проекты, но пока ничего приятного я сказать вам не могу. Что касается фильмов – это зависит от заказчика. Идеи есть.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Сейчас я пишу два сериала. У меня есть ещё пара интересных задумок, но мне не хотелось бы о них говорить, потому что нельзя изменять тем сериалам, которые лежат у тебя в компьютере, иначе они могут сильно на тебя обидеться.

– Пословицы и поговорки, которые есть в ваших книгах, вы сочиняете сами?

– Всем известные народные пословицы, конечно, сочинил не я. Только некоторые поговорки и пословицы мои.

– Вы пишете что-нибудь, кроме фэнтези? Вас интересует реальный мир?

– Я не считаю себя автором традиционного фэнтези. Мои произведения не существуют в рамках одного жанра. Таня Гроттер и Мефодий Буслаев, если определить эти книги в жанровом отношении, – это фэнтези плюс реалистический роман. Поэтому к жанру традиционного фэнтези моя проза не относится. Именно на пересечении реалистического романа и фэнтези, я считаю, может родиться интересная книга.

– Будут ли продолжены ваши отношения с издательством «Альфа-книга»? В этом издательстве у вас вышли две серии – «Неудачник» и «Великая женщина».

– Нет, теперь работаю только с издательством «Эксмо». Надеюсь, что эти книги будут переизданы в этом издательстве. Думаю, год-два я не буду возвращаться к сотрудничеству с издательством «Альфа», хотя вполне возможно, что когда-нибудь мне это захочется. У меня очень много рассказов, которые молено предложить «Альфе». Вообще, писать роман – это одно, а рассказ – подсаживаюсь к очередному столу или очередному компьютеру, пишу какой-то новый пласт прозы.

– В каком жанре вы пишете рассказы?

– Это или реалистические рассказы, или рассказы в жанре юмористической фантастики. Они есть в Интернете, посмотрите.

– Почему вы не пишете отдельные книги? Сериалы лучше продаются?

– Такие книги уже существуют. Они выпускаются сейчас серией, которая называется «Любимые книги Тани Гроттер», там будет боже двадцати книг. Это весь литературный багаж, который был у меня до этого времени. Книги этой серии ориентированы на читателя до 14 лет.

– Ваш читатель – это только ребёнок?

– Нет. Писать только для детей мне было бы неинтересно. Сейчас я вижу по электронным письмам, из разговора с почитателями – мне удаётся работать и на взрослого читателя. Это для меня крайне важно.

– Город Емец как-нибудь связан с вашей фамилией?

– Я на это надеюсь, но вообще моя фамилия орловская. Она XIV века. У неё есть два значения. Первое – это сборщик податей, второе – ловец преступников.

– Я слышал, что вы занимались каратэ.

– Я и сейчас занимаюсь. Хотя последний месяц я могу тренироваться только дома.

– Я помню, что вы участвовали в соревнованиях на Украине.

– Это были соревнования крымские, а не всеукраинские. Я занял второе место.

– Вы вправду знаете латынь или берёте выражения из других книг?

– Я знаю латынь. И пользуюсь словарём. Греческий ещё знаю.

– Почему вы в книгах не пишете просто – «душа», а заменяете это слово другим?

– Просто писать – «душа» было бы банально и ответственно.

– По-вашему, где у человека находится душа?

– Меня всегда занимал этот вопрос. И даже не столько где она находится, а как душа «работает». Если действительно существует душа, то почему мы видим старых людей, которые сохранили бодрость тела, но уже не в этом мире – они потеряли память, они внутренне умерли. Потом я приблизительно понял, как это возможно. Например, в комнате стоит пианино. Мы нажимаем на клавиши и слышим звук, слышим музыку. Теперь представим, что прошло время, и пианино постарело. Внутри инструмента некоторые струны порвались, некоторые прогнили. И «душа» нажимает на те же клавиши, но музыки уже не получается. Где находится душа, я не знаю.

– Кого бы из писателей вы могли отметить?

– Я не ориентируюсь на живущих ныне писателей. Они мне неинтересны. Я люблю литературу XIX века. У меня не хватает времени следить за современной литературой. Я мало читаю новых книг, в основном перечитываю тот багаж, который у меня собрался. В своё время я прочитал тысячи книг, и для меня очень важно открыть что-то новое в уже прочитанном.

Литературная Россия, № 15, 15.04.2005

Чуть-чуть морализаторства и немного о концерте

– Мы теперь сила, – сказал он. – Мы воспитаем такого слушателя, какого захотим.

Я замолчал, задумался. Сытый, самодовольный, наглый. Я понял – прав… Воспитает. Вспомнилось, как в бытность мою корреспондентом «Комсомольской правды» в Казани встречал Доминика и его ребят вместе с фанатами около гостиницы (задание редакции, сам бы туда вовек не потащился, я их и знать не знал до этого). Школьницы и школьники простояли на морозе часов семь, они хотели увидеть своих кумиров, сфотографироваться с ними. Артисты вышли, растолкали поклонников, обозвали их, сели в «фабричный» автобус и укатили. Что особенно меня поразило – фанаты будто не заметили хамства. Они постояли ещё немного и направились на концерт. Воспитали уже! А дальше Доминик и его «Банда» изгалялись над ними в казанском цирке: безголосо пели бессмысленные тексты, показывали голую задницу, облили первые ряды водой. А поклонники орали восторженно и просили автографы.

Возможно, у меня гиперболизированное ощущение красоты, но мне концерт «Банды» в Казани не пришёлся по душе. Я не призываю: слушайте все исключительно классическую музыку! Но вот если бы поп-музыканты чуть-чуть приобщились? Классические концерты сохранили традиции старых времён, причём самые лучшие и красивые. Столько накопленной за века эстетики хранит для мира разве только английский королевский двор. Есть чему поучиться.

Так вот. 23 апреля в Большом зале Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского прошёл концерт, посвященный 60-летию Великой Победы. Главные лица этого действа – известный музыкант лауреат международного конкурса Карен Шахгалдян и дирижёр Мария Эклунд, также участие принимала Государственная академическая симфоническая капелла России. Праздник удался. Несмотря на то, что самые дорогие билеты в партер стоили 3000 рублей, в зале не было ни одного свободного места.

Особый интерес для журналистов в последнее время представляет молодой Карен. Ему нет ещё и тридцати, но он уже успел снискать любовь слушателей и признание профессионалов. Например, его учитель Виктор Третьяков сказал о нём следующее:

– Очень талантливый скрипач. Яркий, темпераментный, с блестящей техникой и хорошим вкусом.

Действительно, столько страсти на концерте я видел впервые. Скрипка в руках Шахгалдяна то стонала, то плакала, то смеялась, даже холодная красавица из Швеции дирижёр Мария Эклунд в конце первого отделения загорелась от его порыва. Нужно сказать несколько слов об инструменте, на котором играет музыкант, – это скрипка работы Страдивари. Говорят, она сама выбирает хозяина.

Настроение портили только секъюрити. Они блокировали оба входа на сцену – стерегли инструмент Страдивари. А у меня отношение к охранникам субъективно отрицательное, натерпелся я от них – одно время делал экстремальные репортажи для «Комсомолки» в рубрику «Испытано на себе». И как-то зло они на меня смотрели, видимо, чувствовали мою неприязнь. Или думали, что я скрипку украсть хочу?..

В концерте исполняли произведения только П. И. Чайковского, потому что (цитирую пресс-релиз приблизительно) «для Чайковского тема истории России была тесно связана с темой человека, вовлечённого в исторический процесс. Эти произведения исполнялись в концертных залах и в период Великой Отечественной войны…» Пусть простят меня организаторы, но не только эти и не только этого композитора. Но Бог с ним, почему бы не послушать П.И.? «Размышление», «Скерцо», «Мелодия», «Меланхолическая серенада», «Вальс-скерцо», «Концерт для скрипки с оркестром ре мажор». Последнее произведение самое известное. Творя его, Чайковский пребывал в расположении духа, когда труд сочинительства превращался в наслаждение. Это единственное сочинение, которое впервые было представлено публике не в России, а в Вене. Обаятельная музыка, от неё хочется жить. И исполнял её виртуоз, у которого есть все шансы со временем зажечь свою звезду рядом с именем великого русского композитора.

Несколько раз во время концерта мне в голову приходила одна и та же мысль: «Из всех искусств ближе всего к Богу музыка. Самые гениальные гении – это музыканты, просто их человеку не понять, потому что теорию относительности ещё возможно как-то постигнуть разумом и интуицией, но кто может во всей полноте освоить язык музыки? Проникнуть в суть той информации, которую несут звуки? Если есть ангелы, то они общаются именно этюдами, симфониями, фугами». Действительно, на концертах Карена думаешь о Боге и ангелах. И неверующий уверует.

Хотел закончить колонку на этой высокой ноте, но почему-то не к месту вспомнился Доминик и его «Банда». Простите, не из той оперы. М-да. Перед глазами замаячили обрывки воспоминаний казанского концерта. Не к месту, точно, не к месту. Однако как после этого не поверить и в чёрта?.. Его образ сейчас стоит перед моим внутренним взором.

Литературная Россия, № 17–18, 29.04.2005

Рецепт семейного счастья: эрос или убийство?

На прошлой неделе удалось побывать на двух премьерных кинопоказах. Фильмы «Эрос» и «Мистер и Миссис Смит» стоят в разных нишах искусства. Если первый претендует на интеллектуальность, то второй – чистого вида попса.

«Три великих режиссёра, одно эротическое путешествие» – написано на листовке, зазывающей в кинозал для просмотра ленты «Эрос». Вонг Кар-Вай, Стивен Содеберг, Микеланджело Антониони.

Первая часть, итальянская, самая эротичная и яркая. Называется она «Опасная связь вещей». «Конец лета, яркие краски, супружеская пара, находящаяся в кризисном периоде, другая женщина, одиночество, потеря привлекательности, опустошённость…» – цитирую пресс-релиз. Эти слова очень точно передают ауру фильма. Чувственность насыщает воздух. Камера показывает самые пленительные части женского тела, надолго задерживается на талии – обтянутая тонким шёлком, она кажется особенно привлекательной. Сцены, где женщины появляются без одежды, восхищают, ни капли пошлости, только великое искусство. А особенно запоминается вот такой эпизод – загорелая брюнетка торопливо, но грациозно надевает босоножки на длинном каблуке. Самый завораживающий момент. Стройные ноги, лёгкое, как паутинка, платье, трепетные движения. Длится где-то около минуты. Не оторвать глаз. Нужно отметить великолепную работу оператора.

Вторая часть фильма, «Равновесие», снята американским режиссёром Стивеном Содебергом. Бред, бред, бред. 50-е годы, США. Рекламный агент просит помощи у психоаналитика, потому что каждую ночь он видит навязчивый эротический сон с участием женщины, которую не может узнать. Однако психоаналитику необходимо лечение у психиатра, так как ведёт он себя неадекватно – почтенный человек плотного телосложения во время консультации, едва клиент отвернётся, воровато смотрит на улицу в бинокль, пускает бумажные самолётики, двигается, как озабоченный бабуин, и т. д. Абсурд. Очень сложно понять финал. Боюсь ошибиться, но, кажется, выяснилось, что загадочная женщина из сна – это законная супруга депрессивного агента. Напрасно он волновался.

Вторая часть преимущественно чёрно-белая, и только сон цветной. Нужно отметить, здесь самая красивая героиня. Чудное женственное создание, классические черты лица, которые она прикрывает романтической вуалью. Однако меня до сих пор гложет мысль – супруга она или просто мираж?

Эпизод третий – заключительный. «Рука». Наипошлейшее, наибанальнейшее полотно с элементами садомазохизма. Вонг Кар Вай снимал этот фильм в Гонконге, хотя планировал в Шанхае. Помешала эпидемия атипичной пневмонии. По словам режиссёра, работу делали наспех и малой командой.

– Каждый день начинали с тщательного мытья рук и надевания защитной маски. По совету врачей мы избегали телесного контакта друг с другом. Эта ситуация вдохновила меня сделать картину о прикосновении, – признался Вонг Кар Вай.

Что ж, об этой, китайской, части «Эроса» хочется забыть, укрыться, чтобы не заразиться чем-нибудь неизлечимым. Например, атипичной пневмонией…

Сюжет – молодой портной Чанг приходит к молодой богатой куртизанке, чтобы снять мерки для платья. Он ждёт её. Слышно, как в соседней комнате девушка предаётся разврату со старым, но богатым любовником. Когда мадам появляется, она насмехается над портным, унижает его мужское достоинство, угрозами заставляет снять штаны, потом рукой сжимает ему органы. Это самый отвратительный фрагмент фильма. Портной Чанг безвозвратно влюбляется в женщину. Он остаётся верен своему чувству много лет, и даже когда куртизанка лишается всех покровителей, денег, уважения, красоты, здоровья, она заболела чем-то трудноизлечимым, портной не оставляет её, помогает. В финале она, использовав его по полной, улетает с богатым любовником, а Чанг пускает скупую мужскую слезу. Вот такое кино.

Выводы я делать не берусь, оставляю этот труд читателям.

Теперь несколько абзацев о мировой премьере режиссёра Дуга Лимана «Мистер и Миссис Смит» с Бредом Питом и Анжелиной Джоли в заглавных ролях. Первая сцена – молодая семья на приёме у психоаналитика (вспомните «Равновесие», по-моему, в США без психоанализа жить не могут). Что-то в семье не ладится. Но они обещают справиться. С виду непримечательная американская семья…

Пресс-релиз: «Но оказывается, что каждый из них скрывает нечто, за что его другая половина просто убила бы: мистер и миссис Смит на самом деле являются высокооплачиваемыми суперпрофессиональными наёмными убийцами, но… в противоборствующих организациях. Мистер и миссис Смит находят новый источник оживления вялой семейной жизни, когда каждому от их шефов поступает приказ убрать другого… вот тогда-то начинается настоящее веселье. И отныне все поступки ведут к последнему решающему акту: показать своё непревзойдённое мастерство и решить для себя, нужны ли они друг другу…» В общем-то, это почти всё, что можно сказать о фильме. Попса. Но качественная. Здесь есть и секс, и экшн. Кинокартину можно назвать комедией. Семейная пара киллеров решает обычные проблемы супругов: ссорятся, предъявляют претензии, но ещё стреляют, взрывают, давят автомобилем, жестоко бьют друг друга ногами. А потом мирятся и предаются любовным утехам. Для семейного потребления. Обратите внимание, начало затянуто, самое интересное ближе к середине. Приятного вам просмотра.

Литературная Россия, № 24, 17.06.2005

Сколько стоит Толстой

В ИТАЛИИ?

Соня Кацанига прибыла из итальянского городка Монс, который находится недалеко от Милана (10 километров). В Москве она уже не первый раз. Соня ежегодно приезжает сюда на стажировку, потому что она учится в итальянском университете и её будущая профессия – специалист по русской литературе. В нашей небольшой беседе Соня рассказывает об Италии и делится впечатлениями о России. Никогда не думал, что наша страна во многом похожа на Италию – те же проблемы, такие же ситуации…

– Почему у вас русское имя?

– Меня назвала так мама. Она очень любила русскую литературу и однажды прочитала «Войну и мир». Там был персонале – Соня Ростова. Она думала, что Соня – это русский вариант греческого имени София. Поэтому теперь я Соня. Это моё полное имя.

– А многие ли в Италии читают Толстого?

– Немногие.

– Но русская литература у вас продаётся свободно? Итальянец может прийти в любой книжный магазин и купить Толстого, Достоевского?

– Да, это конечно. А ещё самые знакомые итальянцу русские авторы – это Булгаков, Чехов, Гоголь. Но популярна в Италии другая литература.

– Какая?

– Ерундовая, низкокачественная. Например… Возможно, только у нас есть такой феномен. У нас много юмористических программ на телевидении, и комики, которые ведут эти передачи, пишут книги. Рассказики, анекдоты. Итальянцы такие вещи очень хорошо покупают.

– Хочу вас огорчить, Соня, это нормальная ситуация и для нашей страны. А ещё что у вас читают? Детективы?

– Не очень.

– Фантастику?

– Толкиена «Властелина колец». И вообще фэнтези.

– А ещё какие жанры считаются модными в Италии?

– Например, был такой бестселлер. Девушка восемнадцати лет опубликовала свои сексуальные похождения. Или была модной такая книга – бабушка написала письмо внучке, в нём она рассказала о своей молодости, влюблённостях. Очень банальная вещь. Но у нее есть достоинство – очень простой стиль, поэтому её купили миллионы. Большинство женщин читают наиглупейшие романы о любви. Они написаны не очень литературно, и истории всегда похожи…

– По вероисповеданию вы католичка?

– Да.

– Вы верите в Бога?

– Наверно, да. Но мне не нравится итальянское духовенство. Они должны быть бедными. Так сказал Джезу (Иисус. – А. Г.). Они носят модные одежды, у них «мерседесы».

– То есть по духу вы реформатор?

– Да.

– Но это очень странно. Италия – консервативная страна.

– Очень много итальянцев думают так же, как я.

– Как вы считаете, ваша страна милитаристская?

– Я думаю, в Италии милитаризм – притворство. Если ваши молодые ребята служат в казармах два года, то наши только год. Кроме того, у них есть право выбора, они могут заменить военную службу работой в библиотеке или больнице. Например, мой знакомый вместо военной службы работал курьером. Нам говорят, что итальянский солдат должен быть готов к войне, и если она будет, защищать родину до последнего, но мы твёрдо уверены – войны никогда не будет. По крайней мере в ближайшее десятилетие. Возможно, итальянский народ и ошибается.

– А как у вас в Италии относятся к Муссолини?

– Это был очень нечестный режим. Я говорила со своими бабушками и дедушками, например, о голосовании в то время. Если на выборах ты отдавал свой голос не Муссолини, то у тебя был бюллетень другого размера. И так люди могли понимать, что ты не написал имя диктатора. И это могло повлиять отрицательно на карьеру, на отношения с соседями и властями. Зато Муссолини поддерживал материально многодетные семьи. Такая была политика. Он хотел, чтобы итальянки много рожали. Это хорошо, потому что сейчас возникают очень серьёзные проблемы у людей, которые хотят иметь много детей. Невозможно содержать большую семью. Особенно после того, как мы перешли на евро.

– Итальянцам не нравится, что у них ввели евровалюту?

– Да. Зарплаты в новой валюте фактически меньше, чем были в лирах. У нас очень дорогие продукты. Килограмм хлеба стоит 2,5 евро, мясо 12 евро.

– У вас много безработных?

– Да. Если итальянец нашёл постоянную работу, то ему нужно постараться продержаться на ней до самой смерти. Особенно трудно молодым людям, только что получившим диплом. Невозможно устроиться. Из этого вытекают и другие бытовые трудности. Например, никто не станет тебе сдавать квартиру, если нет гарантии постоянного заработка. Поэтому очень много людей живут с родителями до 30 или даже 40 лет. Непопулярна у итальянцев реформа пенсии. Теперь мужчины уходят на покой в 65 лет, а женщины в 60. Из-за угрозы потерять постоянную работу у среднего итальянца есть страх того, что достойной пенсии он не получит и придётся работать до 85 лет подёнщиком.

– С какими проблемами сталкиваются русские граждане в Италии?

– Если они хотят прожить какое-то длительное время в нашей стране, то перед ними встаёт большая сложность. В Италии очень трудно получить вид на жительство. А без него невозможно найти работу. Если нет работы, то трудно получить вид на жительство. Это порочный круг. Российские дипломы о высшем образовании в Италии недействительны. Их нужно конвертировать. А это очень трудно. Поэтому россиянам приходится заниматься грязными работами, даже если у них есть высшее образование. Многие считают, что наша страна – рай, но это неправда. Из всех европейских государств наше самое неустроенное. А всё оттого, что мы безорганизованные и неактивные. Мы не хотим решать свои проблемы, плывём по течению, поэтому ситуация не улучшается.

– Вы знаете, Италия очень похожа на Россию. Просто братская страна.

– Наверно так, но ваша культура у нас непопулярна. У итальянцев много стереотипов по поводу России. Холодно, мафия, теракты…

– Медведи по Москве ходят…

– …бедные, ничего интересного.

– Ваши впечатления от поездок по другим городам России?

– Я заметила, что у вас в провинции люди менее стрессированы. Они спокойны, знают друг друга лучше. Они чаще ходят в гости. В Москве большие расстояния, они разлучают людей. Например, я живу около метро «Третьяковская», а моя подруга возле метро «Красногвардейская». И мы долго не можем увидеться. Это далеко. Хотя культурная сторона в провинции хромает, например, в Нижнем Новгороде только один театр и несколько кинозалов.

– А в вашем городе сколько театров?

– Два. Нет, два с половиной. Один для очень маленьких спектаклей, их смотрят школьники. У нас тоже провинциальный город.

– Вы говорили, что в Италии всё дорого, а сколько стоит Лев Толстой в итальянском переводе?

– Где-то 12 евро. Или чуть больше.

Литературная Россия, № 26, 01.07.2005

«Война миров» в кинотеатре «Пушкинский»

«Никто не поверил бы в начале XXI столетия, что за всем происходящим на земле зорко и внимательно следят существа боже развитые, чем человек; что в то время, как люди занимались своими делами, их исследовали и изучали. С бесконечным самодовольством сновали люди по всему земному шару, занятые своими делишками, уверенные в своей власти над материей. А между тем через бездну пространства на Землю смотрели глазами, полными зависти, существа с высокоразвитым, холодным, бесчувственным интеллектом и медленно, но верно вырабатывали свои враждебные нам планы…» Итак, «Война Миров» уже в Москве! Недавно в кинотеатре «Пушкинский» состоялся закрытый показ для звёзд культуры и журналистов. И чего я там только не насмотрелся! Перед показом устроили целый спектакль – согнали солдат срочной службы, нарядили их в костюмы химзащиты и заставили так бедных стоять перед «Пушкинским», раскидали кирпичи с огромными красными каплями на боку, будто их расплавило инопланетное оружие, а смешной человек в чёрном с одинаковыми интервалами говорил в рупор:

– Они уже здесь! Все в укрытие!

Журналисты и гости толпились за кордоном, ждали. Огромная масса людей. Кто-то сказал:

– Вот сейчас «чёрная вдова» бомбу взорвёт и двести журналистов отправит на тот свет.

Действительно, взорвалось, и люди заметались в огне. Слава Богу, что это было так задумано организаторами. Решили нас поразить спецэффектом. Горящие солдаты побегали, потом легли на живот, и их потушили огнетушителями. Потом мы входили в кинотеатр долго и мучительно, людей набилось много и в партер, и в бельэтаж, некоторые даже стояли. А фильм – всего лишь перепев романа Герберта Уэллса, правда, эпопея переделана в приключения одной семьи. Некоего Рея Ферье (Том Круз) бывшая жена (Миранда Отто) просит остаться с их общими детьми, последить за ними, пока она и её новый муж отлучатся в Бостон. Дети Рея не любят, не слушаются, а он их и не пытается понять, потому что ему, в общем-то, никто не нужен. Но тут высаживаются инопланетяне, и отцу приходится стать хорошим, ибо только так он сможет спасти семью. Одним словом, типично американская банальность.

Фильм страшный, масса спецэффектов – после попадания луча инопланетян с людей медленно слезает кожа или они рассыпаются в прах. Много жестоких сцен, а пришельцы чужеродные и холодно-расчётливые. Они с помощью машин высасывают кровь из землян и удобряют ею землю для того, чтобы лучше росли лианы из их мира. Притом, что ничего умного, нового и вечного после просмотра кинокартины в голове не останется, оторваться от экрана вы не сможете. Действие поглощает и держит до последнего кадра. Ну что тут сказать? Спилберг.

Беженцы бежали от треног инопланетян, плелись плотной толпой по дорогам Штатов, а я думал о том, что как нельзя лучше понимаю их, ведь только что прорывался через кордоны охранников, потом входил с потоком людей в «Пушкинский». Рассаживался. Мест не хватало. Люди ругались. Кто-то чуть не подрался. Видимо, организаторы всё это придумали специально. А может быть, так им рекомендовал хитрющий американец Спилберг?..

Сюжет, наверное, знают почти все, поэтому пересказывать нет смысла… Сцена, где Рею приходится убить фермера, потому что из-за него могла бы погибнуть дочь, реалистична и психологична. Жаль, что Спилберг её не дожал, она страшная, но не хватает чего-то неуловимого для того, чтобы даже самый привередливый вкус окрестил её правдой жизни. А вот концовка в стиле индийских фильмов, где члены семьи соединяются вновь, разочаровала всех зрителей, в том числе и меня. Никто из родных не пострадал, они феерически красиво встречаются на руинах города – Рей, сын, дочь, жена. Многие из моих соседей выдохнули – ерунда. Я им верю.

Стивен Спилберг уверен, что эта кинокартина станет лучшей в десятилетии. А ведь так и будет. И это печально. Неужели всё, что нужно для успеха, – это банальность, замешанная на спецэффектах и три-четыре удачных эпизода? Режиссёры России, взываю к вам, где вы? Мы-то, умные последователи Толстого, Чехова и Достоевского, неужели нам не суждено сделать лучший фильм десятилетия?..

Литературная Россия, № 27, 08.07.2005

Смех в больших количествах вреден

Я застал Владимира Крупина за просмотром телевизора, хотя делает он это, судя по его признанию, очень редко. Крупин говорит:

– Я считаю, что ТВ – это своеобразный наркотик. Он используется сейчас всеми правительствами народов Земли… Великие цивилизации погибли из-за того, что требовали зрелищ, например комедий.