Главный подозреваемый Кобен Харлан
Майрон сел. Хозяйка дома устроилась напротив, сложила руки на груди и устремила на него отсутствующий взгляд человека, который в упор разглядывает собственное прошлое.
– Люди хотят запечатлеть самые важные моменты своей жизни, – начала она серьезным тоном, – сохранить лучшее, что у них было. Чтобы потом вспоминать и наслаждаться ими заново. Но на деле происходит совсем другое. Они делают фотографии, смотрят на них пару раз, потом убирают в альбом и забывают про их существование. Я поступаю иначе. Я действительно воскрешаю лучшие моменты прошлого. Погружаюсь в них, насыщаюсь ими, смакую каждую деталь, если хотите – воссоздаю их заново. В конце концов, именно ради таких моментов мы и живем, Майрон, разве нет?
Он молча кивнул.
– Поэтому, когда я сижу в этой комнате, она мне греет душу. Я словно вновь переживаю самые прекрасные минуты моей жизни. Трудно придумать более позитивную атмосферу, не правда ли?
Он снова кивнул.
– Искусство меня не вдохновляет, – продолжала она. – Какой интерес вешать на стену чужие картины? Смотреть на места или людей, которых никогда не знала? Мебельный дизайн меня тоже не волнует. Я не люблю предметы старины и всякие милые штучки в духе Марты Стюарт. Знаете, что я нахожу красивым? – Миссис Пэлмс замолчала и выжидающе взглянула на него.
Майрон не стал разочаровывать женщину и подал свою реплику:
– Что?
– Мою семью. Вот что я считаю красивым. Моя семья – настоящее произведение искусства. Вы это понимаете, Майрон?
– Да.
Как ни странно, он действительно понимал.
– Вот я и назвала эту комнату Свадебным залом Сары. Знаю, это глупо – давать названия комнатам. Увеличивать фото и наклеивать их вместо обоев. Но у меня все комнаты такие. Наверху есть спальня Билли Ли, которую я назвала Площадка кэтчера. Он там останавливается, когда приезжает сюда. Думаю, ему нравится. Хотите посмотреть?
– Конечно.
Миссис Пэлмс буквально вскочила с дивана.
Лестницу украшали огромные черно-белые фото. Пара в свадебных нарядах, оба с суровыми лицами. Мужчина в солдатской форме.
– Я назвала ее Лестницей поколений. Это мои бабушка и дедушка. А это – Хэнк, мой муж. Он умер три года назад.
– Сочувствую.
Она пожала плечами:
– Здесь представлено три поколения. По-моему, отличный способ помнить своих предков.
Майрон не спорил. Он посмотрел на фотографию молодой четы, только что вступившей в новую жизнь. На снимке они казались немного испуганными. А теперь мертвы.
«Мудрые мысли Майрона Болитара», – усмехнулся он.
– Знаю, о чем вы думаете, – добавила миссис Пэлмс. – Но чем это хуже, чем вешать портреты покойных родственников? Так они даже живее.
«Трудно спорить».
Коридор наверху украшали снимки какой-то костюмной вечеринки в стиле 1970-х. Костюмы из полиэстра и брюки-клеш. Майрон не спросил, что это такое, а миссис Пэлмс не стала объяснять. Слава Богу. Потом она свернула налево, и Майрон очутился на Площадке кэтчера.
Комната соответствовала названию. Вся бейсбольная жизнь Билли Ли была как на ладони, словно в Зале славы. Вот он в Малой лиге, стоит в позе кэтчера с уверенной улыбкой – слишком уверенная для такого малыша. Дальше Лига юниоров, команда колледжа и, наконец, год славы в «Ориолс»: Билли Ли гордо демонстрирует кольцо мировой серии.
Майрон внимательно рассмотрел фотографии из Дьюка. Одна сделана перед корпусом, где находилось общежитие. Билли Ли в спортивной форме стоял в обнимку с Клу, на заднем плане маячили студенты, среди которых он разглядел себя и Уиндзора. Майрон вспомнил, когда было сделано фото. Тогда их бейсбольная команда разгромила Университет Флориды и выиграла национальный чемпионат. Праздновали три дня.
– Миссис Пэлмс, а где Билли Ли?
– Не знаю.
– Вы хотите сказать…
– Он сбежал, – перебила она. – Опять.
– Он уже делал это раньше?
Миссис Пэлмс уставилась в стену. Ее взгляд застыл.
– Может, ему все-таки не нравится эта комната, – произнесла она тихо. – Напоминает о том, кем он мог стать. – Она повернулась к Майрону: – Когда вы в последний раз виделись с Билли Ли?
Майрон попытался вспомнить.
– Очень давно.
– Почему?
– Мы не были особенно близки.
– Это вы? – Она кивнула на стену. – Там, на заднем плане?
– Да.
– Билли Ли о вас говорил.
– Правда?
– Он сказал, вы спортивный агент. Агент Клу, если не ошибаюсь.
– Верно.
– Значит, вы дружили с Клу?
– Да.
Она кивнула, словно это все объясняло.
– Зачем вы ищете моего сына, Майрон?
Он не знал, как лучше объяснить.
– Вы слышали о смерти Клу?
– Конечно. Бедняга. Заблудшая душа. У него было много общего с Билли Ли. Видимо, поэтому они сблизились.
– Вы виделись с Клу в последнее время?
– А почему вы спрашиваете?
Момент истины.
– Я пытаюсь выяснить, кто его убил.
Миссис Пэлмс слегка напряглась, словно через нее пропустили слабый разряд тока.
– По-вашему, Билли Ли с этим как-то связан?
– Нет, конечно. – Но, еще не успев договорить, Майрон задумался. Клу убит, убийца мог сбежать. Еще одно обоснованное сомнение. – Просто они были близкими друзьями. Я подумал, вдруг Билли Ли сумеет мне помочь.
Миссис Пэлмс посмотрела на фото с двумя спортсменами, потянулась к снимку, словно хотела его погладить. Потом отдернула руку.
– Билли Ли был красив, правда?
– Да.
– Девчонки, – пробормотала она. – Все девчонки были влюблены в моего Билли Ли.
– Я не встречал человека, который умел бы ладить с ними лучше.
Миссис Пэлмс улыбнулась. Она продолжала смотреть на снимок сына. Выглядело это немного жутко. Майрон вспомнил эпизод из «Сумеречной зоны», где стареющая кинозвезда уходила от реальности, погружаясь в мир своих почти забытых всеми фильмов. Похоже, миссис Пэлмс пыталась сделать то же самое.
Наконец она оторвала взгляд от стены.
– Клу приезжал сюда несколько недель назад.
– Можно об этом поподробнее?
– Забавно.
– Что?
– Именно такой вопрос мне задала полиция.
– Здесь была полиция?
– Ну да.
«Значит, копы тоже проверили список его звонков, – подумал Майрон. – А может, нашли другую зацепку».
– Я скажу вам то же, что и им. Не помню подробностей.
– Но вы знаете, зачем он приезжал?
– Повидаться с Билли Ли.
– Билли Ли был здесь?
– Да.
– То есть тогда он жил дома?
– Наездами. В последние годы моему сыну пришлось несладко.
Молчание.
– Не хочу показаться назойливым, – прервал паузу Майрон, – но…
– …что случилось с Билли Ли? – закончила за него миссис Пэлмс. – Жизнь его доконала, Майрон. Пьянки, наркотики, женщины. Он не вылезал из реабилитационных центров. Вы слышали про Рокуэлл?
– Нет, мэм.
– Это частная клиника. Пару месяцев назад он закончил там четвертый курс лечения. Но ему не помогло. Когда ты молод, можешь справиться с чем угодно. А если ты звезда и люди тебя боготворят, можешь делать что хочешь. Но Билли Ли был не настолько хорош, чтобы дорасти до такого уровня. У него не осталось никакой опоры в жизни. Кроме меня. А я не настолько сильна.
Майрон сглотнул.
– Вы знаете, зачем Клу хотел увидеться с Билли Ли?
– Наверное, чтобы вспомнить о старых добрых временах. Они ходили куда-то вместе. Может, пили пиво, приставали к женщинам. Я не знаю.
– Клу часто навещал Билли Ли?
– Он жил в другом городе, – ответила миссис Пэлмс, словно оправдываясь. – Только недавно его снова перевели в наши места. Впрочем, вам это известно.
– Значит, это был случайный визит?
– Так мне тогда показалось.
– А теперь?
– Мой сын пропал, а Клу мертв.
Майрон задумался.
– Куда он обычно уезжал, когда покидал дом?
– Куда угодно. Билли Ли в душе бродяга. Он пропадает неизвестно где, творит бог знает что, а потом, когда опустится на самое дно, снова возвращается ко мне.
– Выходит, вы не знаете, где он?
– Нет.
– Никаких догадок?
– Нет.
– Может, у него есть любимые места?
– Не знаю.
– Любимая девушка?
– Мне об этом неизвестно.
– Друзья, у которых он мог бы остановиться?
– Вряд ли, – ответила она с запинкой. – У него нет таких друзей.
Майрон достал визитную карточку и протянул ей:
– Если услышите о нем что-то новое, миссис Пэлмс, дайте мне знать, хорошо?
Она бегло просмотрела визитку, пока они спускались вниз. Перед тем как открыть дверь, миссис Пэлмс спросила:
– Вы играли в баскетбол?
– Да.
– И повредили колено?
В первой же тренировочной игре профессиональной лиги. Майрона взяли в «Бостонские кельты» в первом раунде драфта. Потом столкновение на площадке, и его карьера оборвалась. Вот так, внезапно. Кончилась, не успев начаться.
– Да.
– Но вы с этим справились, – заметила миссис Пэлмс. – Вы нашли место в жизни, стали счастливым и состоявшимся человеком. – Она склонила голову набок. – Почему Билли Ли не смог?
Майрон не знал, что ответить. К тому же он сомневался, что миссис Пэлмс во всем права. Майрон попрощался с миссис Пэлмс и оставил ее наедине с прошлым.
Глава 14
Майрон взглянул на часы. Время ужина. Родители ждут его дома. Когда он свернул на Гарден-стейт-паркуэй, снова зазвонил мобильник.
– Ты в машине? – спросил Уиндзор. Как всегда, сама любезность.
– Да.
– Включи «1010-Уинс». Я перезвоню.
Один из нью-йоркских новостных каналов. Майрон включил радио. Репортер сообщал с вертолета о пробках на дорогах. Потом в передачу включилась ведущая. Она озвучила анонс:
– Новая сенсация в деле об убийстве бейсбольной звезды Клу Хейда. В эфире через шестьдесят секунд.
Шестьдесят секунд тянулись долго. Сначала Майрону пришлось прослушать дурацкую рекламу «Данкин донатс», потом историю про какого-то везунчика, которому удалось найти способ превращать пять тысяч долларов в двадцать пять, и скороговорку комментатора о том, что такой способ срабатывает не всегда, вы можете потерять свои деньги и скорее всего потеряете, и вообще, надо быть полным идиотом, чтобы заниматься инвестициями, пользуясь советами по радио. Наконец снова заговорила ведущая. Она назвала свое имя, словно это кого-то волновало, имя второго ведущего и точное время. Потом последовала новость:
– Ссылаясь на анонимный источник в офисе окружного прокурора округа Берген, Эй-би-си сообщает, что на месте преступления были найдены волосы, принадлежащие подозреваемой в убийстве Эсперансе Диас. Имелись и другие улики. Согласно источнику, окончательные результаты анализа ДНК еще не получены, но предварительные данные определенно указывают на мисс Диас. Источник также сообщил, что в доме, где произошло убийство, были найдены волосы малой длины.
У Майрона бешено заколотилось сердце.
«Малой длины, – подумал он. – То есть лобковые».
– Другой информации пока не поступило, но в окружной прокуратуре уверены: между мистером Клу Хейдом и мисс Эсперансой Диас была сексуальная связь. Оставайтесь на волне «1010-Уинс», и мы сообщим вам самые свежие подробности об этом деле.
Зазвонил мобильник. Майрон взял трубку.
– Господи Иисусе.
– Не угадал, – ответил Уиндзор.
– Я перезвоню через минуту.
Майрон дал отбой. Он позвонил в офис Эстер Кримстайн. Секретарша ответила, что мисс Кримстайн нет на месте. Майрон возразил, что это очень срочно. Но мисс Кримстайн по-прежнему не было на месте. «У нее должен быть сотовый телефон», – заметил Майрон. Секретарша повесила трубку. Майрон набрал номер Уина. Тот сразу ответил.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Майрон.
– Эсперанса с ним спала, – заявил Уин.
– Не обязательно.
– Ну да, конечно, – согласился Уин. – Кто-то мог подбросить на место преступления лобковые волосы Эсперансы.
– Или это ложная утечка.
– Возможно.
– Или она была у него дома. Чтобы поговорить о деле.
– И оставила лобковые волосы?
– Может, принимала душ. Или…
– Майрон…
– Да?
– Не будем углубляться в детали. У нас есть дела поважнее.
– Какие?
– Записи дорожных регистраторов.
– Верно, – согласился Майрон. – Она пересекла Вашингтонский мост через час после убийства. Это мы знаем. Но возможно, одно связано с другим. Эсперанса и Клу поссорились у гаража. Потом Эсперанса решила уладить проблемы и отправилась к нему домой.
– И когда она туда попала?
– Не знаю. Возможно, увидела труп и запаниковала.
– Конечно-конечно, – поддакнул Уиндзор. – Поэтому вырвала несколько лобковых волос и убежала.
– Я же не сказал, что это был ее первый визит к Клу.
– Вот именно.
– Ты о чем?
– О перемещениях «форда-тауруса». Если верить полученным данным об оплате проезда, за последний месяц машина пересекала мост восемнадцать раз.
Майрон нахмурился:
– Ты шутишь.
– Да, люблю повеселиться. Заодно проверил записи за предыдущий месяц. Шестнадцать поездок через Вашингтонский мост.
– Может, у нее имелись другие причины ездить в Джерси?
– Может быть. Скажем, местные супермаркеты.
– Ладно, – сдался Майрон. – Допустим, у них был роман.
– Прекрасно. Это многое объясняет.
– Что ты имеешь в виду?
– Например, молчание Эсперансы.
– Почему?
– Потому что на любовников подозрение падает в первую очередь, – пояснил Уиндзор. – Если Эсперанса спала с Клу, ссора у гаража вполне может сойти за любовную размолвку. Этот факт компрометирует Эсперансу. Поэтому она хочет его скрыть.
– Даже от нас? – усомнился Майрон.
– Да.
– Но почему? Нам-то она доверяет.
– Причины могут быть разные. Например, адвокат запретил ей с нами говорить.
– Ее бы это не остановило.
– Не уверен. Но что еще важнее, Эсперанса в замешательстве. Ты сделал ее своим партнером по бизнесу. Она полностью отвечала за это дело. Я знаю, ты считаешь, Эсперанса слишком крепкий орешек, чтобы волноваться о таких вещах, но она наверняка не хочет тебя разочаровать.
Майрон задумался. Звучит вполне правдоподобно, но ему все равно не верилось.
– Мне кажется, мы что-то упустили.
– Это потому что ты игнорируешь главную причину, по которой она вынуждена хранить молчание.
– Какую?
– Эсперанса убила Клу.
На этой «веселой» ноте Уиндзор завершил разговор. Майрон свернул на Норсфилд-авеню в сторону Ливингстона. Замелькали знакомые пейзажи родного городка. Он думал о последних новостях и о словах Уина. Была ли Эсперанса той загадочной подружкой, из-за которой Бонни рассталась с Клу? Если да, почему Бонни не призналась? Может, не знала. Или знала, но…
Телефонные звонки.
Клу и Эсперанса могли встретиться в «Догадайся!». Например, поехали туда вместе или случайно столкнулись уже в клубе. Может быть, там все и началось? Допустим, они оказались в клубе и вместе участвовали в… в чем-то там участвовали. Скажем, оба приехали переодетыми и не узнавали друг друга до тех пор, пока не стало слишком поздно. Могло такое быть?
Он свернул направо у ресторана «Неро» и двинулся по Хобарт-Гэп-роуд. Отсюда было уже недалеко. Он возвращался в город своего детства – да что там, всей своей жизни. Майрон до последнего времени жил в доме родителей и уехал от них только год назад, когда наконец решился оторваться от родного очага и поселиться вместе с Джессикой.
Психиатры и психоаналитики, конечно, почуяли бы золотую жилу, узнав, что он до тридцати с лишним лет жил с родителями, и напридумывали бы кучу жути о том, что, по их мнению, заставляло его так долго держаться за мамину юбку. Может, они были бы и правы. Но для Майрона все обстояло гораздо проще. Он любил родителей. Ну да, порой они становились несносными – с кем не бывает? – и любили совать нос в его дела. Однако это случалось довольно редко. Обычно они предоставляли ему полную свободу и в то же время давали чувствовать свою заботу и любовь. Разве это ненормально? Пусть даже так. Но все равно это в сто раз лучше, чем жить, как его друзья, которые без конца винят родителей во всех бедах и проблемах.
Он свернул на свою улицу. Старый, ничем не примечательный квартал. В Нью-Джерси таких тысячи, в стране – сотни тысяч. Скромный городок из тех, что служат становым хребтом нации и становятся полем битвы для новых рекрутов великой американской мечты. Смешно сказать, но Майрону он нравился. Да, здесь были свои темные стороны, свои несчастья, крушения и разочарования, но все-таки он еще не встречал мест, которые так же легко ложились бы ему на душу. Ему нравились баскетбольные площадки в двориках, детские велосипеды с двумя колесиками сзади, домашний быт и ежедневная дорога в школу, когда по пути он вглядывался в каждую травинку. Именно так Майрон представлял себе жизнь. Именно такой она ему нравилась.
В конце концов Майрон понял, что разрыв с Джессикой произошел по самым банальным причинам. Он хотел остепениться, осесть где-нибудь в пригороде и завести семью. А Джессика боялась «обязательств» и ничего такого не желала. Он покачал головой, сворачивая к дому. Слишком простое объяснение. Слишком легкое. Да, обязательства всегда были для них камнем преткновения. Но проблема не исчерпывалась только этим. Взять, например, недавнюю трагедию.
Или Брэнду.
Мама выскочила из двери и бросилась к нему, широко раскинув руки. Она всегда встречала его так, словно он только что вернулся с войны, но на этот раз превзошла себя. Она сжала его в объятиях, едва не сбив с ног. Следом появился папа, столь же взволнованный, но изображавший равнодушие. Его характерной чертой было чувство меры: он любил, не удушая в объятиях, и заботился, не становясь чересчур назойливым. Чудесный человек. Когда он подошел, рукопожатий не было. Мужчины крепко обнялись, не испытывая ни малейшего смущения. Майрон поцеловал отца в щеку. Знакомое прикосновение его грубой кожи наполнило Майрона чувством, в чем-то схожим с той утопической погоней за прошлым, о которой говорила миссис Пэлмс.
– Ты голоден? – спросила мама.
Почти ритуальный вопрос.
– Немного.
– Хочешь, я тебе что-нибудь сварганю?
Все замерли. Отец скорчил физиономию:
– Ты собираешься готовить?
– А что такого?
– Надо проверить, если ли у нас телефон «Скорой помощи».
– Ах, как смешно, Эл. Ха-ха-ха, я умираю от смеха. Твой отец такой остряк, Майрон.
– Правда, Эллен, приготовь что-нибудь. Я как раз собирался сбросить пару фунтов.
– Ой, умора. Просто животики надорвешь.
– Тебе надо работать поваром в клинике для похудения.
– Хо-хо-хо.
– Тогда одна мысль об обеде напрочь отобьет аппетит.
Читать бесплатно другие книги:
