Эндер в изгнании Кард Орсон Скотт

Сэл подчинился. Личинка поняла! Между ними налажена примитивная связь.

Он торопливо пошел к туннелю, затем опустился на колени, сел и попытался пролезть по нему так же, как раньше.

За его спиной личинка заползла в туннель и остановилась, выжидая.

В его мозгу возникла картинка, словно вспышка: Сэл держится за личинку, ползущую к выходу на поверхность.

Сэл взялся за сочленение панциря существа, и тварь пришла в движение. Личинка двигалась осмотрительно, стараясь не допустить, чтобы Сэл лишний раз ударился о стену, хотя время от времени его все же цепляло – больно и, возможно, до крови. Но ничего не сломал, и ни одна из царапин не оказалась серьезной. Возможно, этих… животных вывели для того, чтобы возить по туннелям самих жукеров, когда они здесь хозяйничали. Те и не заметили бы, что их малость приложило о стенку.

Личинка остановилась. И Сэл увидел дневной свет. Личинка тоже его увидела. Она не стала вылезать наружу, отступила обратно в туннель.

Когда он вышел на свет и выпрямился, По подбежал к нему и обнял.

– Она тебя не слопала! – воскликнул он.

– Нет, она подбросила меня до выхода, – ответил Сэл.

По не знал, как на это реагировать.

– Давай сюда всю нашу еду, – сказал Сэл. – Я пообещал ей, что мы ее накормим.

По не стал спорить. Он подбежал к рюкзаку и стал передавать еду Сэлу, который складывал провизию в импровизированную сумку из собственной рубашки, держа ее перед собой.

– Пока хватит, – решил Сэл.

Он вернулся в туннель. Личинка моментально оказалась рядом, извиваясь вокруг него. Сэл вывалил еду. Личинка жадно набросилась на угощение. Сэл был достаточно близко к выходу, чтобы суметь на корточках выбраться наружу.

– Нам нужно больше еды, – сказал Сэл.

– А что она ест? – спросил По. – Траву? Кустарники?

– Она съела овощи из моего обеденного пайка.

– Никаких съедобных растений мы здесь не найдем.

– Не найдем съедобных для нас, – уточнил Сэл. – Но если я прав, это существо наполовину местное и вполне может усваивать местную растительность.

Если в чем они и были специалистами, так это в опознании местной флоры. Вскоре они носили в туннель полные рубашки клубневых растений. И кормили личинку.

Морган скрылся внутри челнока; Эндер отдал распоряжения, и команда принялась разгружать корабль, а местные на экранопланах перевозили грузы на места. Колонисты лучше Эндера знали, как организовать эти работы, так что он предоставил им этим заниматься, а сам вместе с Иксом прошел на станцию ксенобиологов, где находился ансибль Сэла и прочее оборудование для связи.

– Мне нужно передать на Эрос небольшое сообщение, – сказал Эндер.

Пока он его составлял, по рации донесся голос юного По Толо.

– Нет, я не твой отец, – ответил Эндер. – Я его позову.

Звать не пришлось: Икс услышал голос и моментально оказался рядом. Эндер быстро закончил свое сообщение, ухватив суть разговора Икса со своим сыном. Передавая послание для Граффа и Вури, он услышал слова Икса:

– Мы будем у вас раньше, чем вы думаете.

Икс повернулся к Эндеру:

– Нам нужен экраноплан, чтобы добраться до Сэла и По. У них кончились припасы.

Эндер не мог поверить, что Сэл спланировал свой поход так плохо, что с ним произошло что-то настолько несуразное. Но прежде чем он успел ответить, Икс продолжил:

– Они нашли какое-то существо. Похоже, гибрид. Живет в пещере. Во взрослом состоянии у него шесть ног. Личинка огромная, смахивает на червя. Может жевать камни, но не усваивает их. Она умирала с голоду, поэтому они отдали ей всю свою еду.

– Сэл такой щедрый, – заметил Эндер.

– Экраноплан может до них добраться? Две сотни километров по пересеченной местности?

– Легко, – ответил Эндер. – Он питается от солнечных батарей, но обычный его предел без остановки для подзарядки – пятьсот километров.

– Как вовремя вы здесь оказались!

– Это не совпадение. Сэл ушел, потому что я был на подлете, помните?

– Но ему не нужно уходить, – сказал Икс.

– Знаю. Но, как я уже сказал, он очень щедрый.

Через двадцать минут Эндер и Икс на двух экранопланах, загруженных едой, с опытными пилотами-пехотинцами отправились спасать научную экспедицию.

Жаль, что вновь прибывшие ксенобиологи еще не вышли из стазиса – они бы душу продали за такое путешествие. Впрочем, всему свое время.

В пути Икс рассказал Эндеру все, что узнал из разговора с сыном.

– По – осторожный мальчик, он не стал торопиться с выводами. Но, по его словам, Сэл считает это существо чем-то средним между жукерообразным существом и местным червем – быть может, даже тем самым кровяным червем, который едва не погубил первое поколение колонистов.

– Тем самым, с которыми вам удалось справиться инъекциями?

– Теперь у нас есть методы получше, – сказал Икс. – Превентивные, а не реактивные. Черви не могут закрепиться в организме. Сначала проблема была в том, что люди подвергались глубокой инвазии раньше, чем узнавали о проблеме, и червей надо было уничтожать. Но мое поколение уже не заражалось. Ты тоже не заразишься, вот увидишь.

– Уточните, что значит «жукерообразное», – попросил Эндер.

– Знаешь, я и сам не вполне разобрался, мы с По не так уж долго разговаривали. Но… полагаю, он употребил слово «жукерообразное» аналогично тому, как мы употребляем «млекопитающее» или даже «хордовое», а не «гуманоид».

Эндер выглядел несколько разочарованным.

– Вы должны понять, у меня своего рода мания насчет жукеров. Старый противник, понимаете? А все, что помогло бы мне лучше их понять…

Икс ничего не ответил. Понял или нет – в любом случае его больше волновали сын и его наставник, которые сейчас где-то там, без еды и с научным открытием огромной важности, которое аукнется на Земле и во всех колониях.

По-прежнему имея в небе лишь один спутник – свой первый транспортный корабль, – люди Шекспира не могли развернуть систему глобального позиционирования с триангуляцией. Это случится позже, когда команда «Леденца» развернет на орбите систему геостационарных спутников. А сейчас экспедиция полагалась исключительно на карты, начертанные еще до первой высадки, и описание пути со слов По. Эндера приятно поразило то, что инструкции оказались идеальными. Ни единого пропущенного ориентира, никаких тебе ошибочных поворотов. Экранопланы двигались вообще без задержек.

Таким образом, продвигаясь осмотрительно, но быстро, они довольно скоро добрались до места. С вызова по рации прошло пять часов, и день еще не закончился, хотя до заката оставалось не так уж много времени. Когда они оказались в долине, изрытой норами, Эндер с некоторым изумлением обнаружил, что машущий им руками юноша старше его самого всего на год или два. Почему же его удивило, что По способен выполнить работу хорошо и на совесть? Разве сам Эндер не выполнял мужскую работу уже многие годы?

Икс спрыгнул с экраноплана раньше, чем тот остановился. Он подбежал к сыну и заключил его в объятия. Эндер, может, и был губернатором, но здесь распоряжался Икс – он раздавал пехотинцам инструкции, где поставить транспорт и разгрузиться. Эндер взглядом дал пехотинцам добро на это и лично принялся помогать с разгрузкой. Он был достаточно высок, чтобы его помощь пришлась кстати, но двое взрослых мужчин с отличной физической подготовкой, конечно, сделали больше. Пока занимались разгрузкой, выдалась возможность поболтать, и Эндер затронул тему, над которой размышлял бльшую часть полета к Шекспиру.

– Планету вроде жаль покидать, не так ли? – спросил Эндер.

– Нет, это не про меня, – ответил один из бойцов. – Везде грязь. Как по мне, лучше уж жить на борту корабля с дерьмовой едой из камбуза!

Но второй не стал отвечать, а просто посмотрел на Эндера и отвел взгляд. Значит, он об этом размышлял. О том, чтобы остаться. Это был один из вопросов, который Эндеру придется обсудить с Морганом. Будет жаль, если то, как Эндер обошелся с планами Моргана, сделает невозможным для части команды остаться здесь. Впрочем, еще есть время на то, чтобы это выяснить. В конце концов, можно и поторговаться – ведь наверняка кое-кто из представителей нового поколения здесь, на Шекспире, жаждет покинуть это место, этот крохотный поселок, чтобы повидать огромный мир. Старая морская традиция, да и цирковая тоже, – оставлять в порту или городке некоторых из членов команды, принимая взамен нескольких новеньких, которым не сидится на месте, которых грызет мечта повидать мир.

Из норы выбрался старик и не сразу сумел разогнуться. Он перекинулся парой слов с По и Иксом. Затем эти двое направились внутрь, волоча за собой санки с корнями и фруктами – эти санки Икс специально погрузил на экранопланы, – Сэл Менах наконец повернулся, чтобы взглянуть на Эндера.

– Эндер Виггин, – произнес он.

– Сэл Менах, – ответил Эндер. – По сказал, у вас тут сложная ситуация с гигантским червяком.

Сэл посмотрел на пехотинцев, которые держали руки на кобуре.

– Оружие не понадобится. Не то чтобы мы могли разговаривать с этими созданиями, но они понимают рисуемые нами в голове примитивные картинки.

– Созданиями? – переспросил Эндер.

– Пока мы кормили одно, появились еще два. Не знаю, хватит ли их для поддержания растущей популяции, но это куда лучше, чем открыть вид, у которого в живых остался лишь один представитель. Или вообще ни одного.

– По рации прозвучало слово «жукерообразное», – сказал Эндер.

– Не могу быть уверен, пока не собран и не проанализирован генетический материал, – пояснил Сэл. – Будь они настоящими жукерами, они бы погибли. У взрослых особей имеется панцирь, шерсти у них нет, скелет внутренний. Может быть, от жукеров они отстоят дальше, чем лемуры от нас, – но все же они могут оказаться довольно близки, вроде как шимпанзе для нас. Но, Эндер, – блеснул глазами Сэл, – я с ним разговаривал. Даже не так – я ему думал. Посылал картинки, и оно откликалось. И послало в ответ свою картинку. Показало, как ухватиться за него, чтобы оно подбросило меня по туннелю.

Эндер посмотрел на дырявую и порванную одежду Сэла:

– Поездка-то была не очень.

– Дорога была не очень, – ответил Сэл. – Поездка была отличной.

– Вы знаете, что я прибыл сюда из-за жукеров, – сказал Эндер.

– Я тоже, – с ухмылкой сказал Сэл. – Чтобы убить их.

– Но сейчас я хочу понять их.

– Думаю, здесь мы нашли ключ. Может, и не ко всем дверям, но что-то точно нам откроется.

Сэл положил руку на плечо Эндера и отвел его в сторону от остальных. Эндеру обычно не нравилось, когда кладут руку на плечо, – ведь именно так один человек заявляет о своем превосходстве над другим. Но в случае с Сэлом на такую интерпретацию и намека не было, здесь это было похоже на декларацию товарищества. Или даже на тайный сговор.

– Я знаю, мы не можем говорить открыто, – сказал Сэл, – но все же скажи мне прямо. Ты губернатор или нет?

– И де-факто, и де-юре, – ответил Эндер. – Угрозы больше нет, Морган вернулся на корабль и сотрудничает по всем пунктам, словно именно так и собирался вести себя изначально.

– Может, у него и не было других планов, – заметил Сэл.

– А может, ваша личинка до заката дня научится, – со смехом ответил Эндер.

– Узнай я, что она умеет считать до пяти, я был бы счастлив.

Потом спустилась ночь. Мужчины сидели у костра и ели то, что собрала им на ужин мама По. Сэл ударился в пространные рассуждения, полные допущений и надежд:

– Эти создания перерабатывают золото, выделяют его в панцири. Может быть, они делают это с любым металлом в руде, или, может, для каждого металла, нужного жукерам, они вывели отдельный подвид. Возможно, это не единственная популяция, в которой есть выжившие особи. В этом случае нам удастся отыскать добытчиков железа, меди, олова, серебра, алюминия – всего, что нам нужно. Но если эта группа является средней, тогда мы отыщем и те группы, в которых нет ни одной выжившей особи, и те, в которых популяция больше. Если б эта оказалась последней из выживших групп на планете, это было бы воистину невероятно.

– Надо приступать к поискам как можно скорее, – сказал Эндер. – Пока у нас есть пехотинцы с корабля, которые в силах помочь. С ними мы можем отправить… местных, которые научатся профессионально управлять экранопланами, прежде чем корабль улетит.

Икс рассмеялся:

– Ты почти сказал «туземцев» вместо «местных».

– Да, – признался Эндер. – Чуть так и не сказал.

– Все в порядке, – успокоил Икс. – Жукеры тоже развивались не здесь. Так что слово «местный» просто-напросто означает «родившийся здесь», а это относится ко мне и к По – ко всем, за исключением ископаемых из поколения Сэла. Местные и новенькие – в следующем поколении мы все станем местными.

– Тогда какой термин вы считаете правильным?

– Урожденные шекспирцы, – сказал Икс. – Вот мы кто.

– Надеюсь, нам не придется проходить какой-нибудь кровавый ритуал или инициацию, чтобы быть принятыми в ваше племя.

– Нет, – ответил Икс. – Мы всегда рады белым людям с экранопланами.

– Тот факт, что я белый, не означает… – сказал было Эндер, но увидел смешинку в глазах Икса и улыбнулся. – Я слишком усердно стараюсь никого не обидеть. Так усердно, чуть было сам не обиделся.

– В конце концов ты привыкнешь к чувству юмора майя, – предположил Икс.

– Не привыкнет, – возразил Сэл. – К нему никто не привык.

– Привыкли все, кроме тебя, старикан, – сказал Икс.

Сэл рассмеялся вместе со всеми, и затем разговор перекинулся на другие темы. Пехотинцы рассказали о своей подготовке, говорили о том, какова жизнь на Земле, и о высокотехнологическом обществе, которое осваивало Солнечную систему.

Эндер заметил отстраненность в глазах Сэла и неверно истолковал это выражение. Когда они готовились ко сну, Эндер улучил момент и спросил его:

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы вернуться? Домой, на Землю?

Сэл заметно содрогнулся.

– Нет! Что мне там делать? Здесь все и всё, что у меня есть, что меня волнует, все, кого я люблю, – ответил он, и в глазах вновь возникло задумчивое выражение. – Нет, просто я подумал: какой позор, что я не нашел это место тридцать, двадцать или даже десять лет назад. Я был так занят, у меня было так много работы в поселке… Я так давно собирался совершить этот поход. Если бы сделал это тогда, мы бы нашли больше живых особей и у меня было бы больше времени для работы с ними. Упущенная возможность, мой юный друг! Нельзя прожить без сожалений.

– Но вы рады, что нашли их сейчас.

– О да, конечно, – сказал Сэл. – Каждый из нас что-то упускает и что-то находит. Это – нечто такое, что я помог найти. Причем в самый последний момент. – Он улыбнулся. – Я кое-что для себя отметил. Не знаю, важно ли это, но… личинки не тронули того золотого жука, который был еще жив. А ведь эти личинки – они прожорливы.

– Они что, едят только падаль? – спросил Эндер.

– Нет-нет, они и с черепахами преспокойно расправились. Не с земными черепахами, но с местными – мы их так называем. Личинки любят живое мясо. Но есть живых золотых жуков – это для них как каннибализм, понимаешь?Ведь это поколение их родителей. Личинки питались ими, потому что больше у них ничего не было. Но они ждали, пока жуки умрут. Ты понимаешь?

Эндер кивнул. Он прекрасно понял: рудиментарное почтение к живущим. Дань уважения. Чем бы ни были золотые жуки, они не были просто животными. Пусть они и не жукеры, но, может быть, дадут Эндеру шанс заглянуть в разум жукеров, хоть и отдаленный.

17

Кому: [email protected]

От: Gov%[email protected]

Тема: Как насчет тихой революции?

Дорогой Хайрам,

как губернатора меня приняли очень тепло, и в этом заметную роль сыграла ваша помощь, а также энтузиазм местных жителей.

Мы продолжаем спускать с корабля колонистов – с той скоростью, какую позволяют нам местные темпы строительства жилья. Мы решили распределиться по четырем поселениям: самое первое – Миранда, затем Фальстаф, Полоний и Меркуцио. С энтузиазмом предлагалось дать одному из поселков название Калибан, но сторонников этой идеи быстро поубавилось, когда люди задумались о будущей школе этого поселения и ее возможном символе.

Не сомневаюсь, вы наверняка понимаете: введение местного самостоятельного управления в колониях неизбежно, и чем скорее, тем лучше. Сколь бы благожелательными вы ни были и сколь бы критически важными ни были для колоний те астрономические суммы (каламбур намеренный), которые Земля вбухивает в межзвездные перелеты, едва ли надеясь на то, что они когда-нибудь окупятся, Межзвездный флот никоим образом не сможет навязать губернатора населению, которое его не хочет, – во всяком случае, навязать надолго.

Будет намного лучше, если корабли МФ будут прилетать с дипломатическим статусом, чтобы продвигать торговлю и добрые отношения, а также доставлять колонистов и припасы в качестве компенсации за то, какую ношу они взваливают на местную экономику.

В знак добрых намерений я собираюсь пробыть губернатором два года, в течение которых буду продвигать создание Конституции. Ее мы представим министерству по делам колоний, но не для одобрения (если она нас устроит, она и так будет нашей Конституцией), а для того, чтобы министерство вынесло решение – может ли оно рекомендовать Шекспир для новых колонистов. Именно в этом отношении у вас есть власть – решать, могут ли колонисты присоединяться к имеющейся колонии или нет.

И возможно, какая-нибудь регулирующая комиссия могла бы собираться на совет по ансиблю, с представителем и единичным голосом от каждой колонии, чтобы признавать друг друга достойными торговыми партнерами. Таким образом любую колонию, в которой установится недопустимое правление, можно будет бойкотировать и отрезать от торговых отношений и притока новых колонистов – но никто не предпримет таких абсурдных мер, как попытка развязать войну (синоним: вести политику принуждения) против поселения, до которого нужно лететь полжизни.

Следует ли расценивать данное письмо в качестве декларации независимости? Ну если только не очень принципиальной. Скорее, в нем просто констатируется факт, что мы независимы, не важно, признано это официально или нет. Люди здесь прожили сорок один год совершенно автономно. Они рады получить оборудование и новые ресурсы для развития, но могли обойтись и без них.

В каком-то смысле каждая из этих колоний – гибрид: генетически и по изначальной культуре – человечество, по инфраструктуре – жукеры. Жукеры строили хорошо; нам не приходится расчищать земли, искать воду или перерабатывать ее, а их системы канализации, похоже, рассчитаны на столетия. Символично! Они по-прежнему служат нам, смывая наши фекалии. Поэтому из-за того, что подготовили нам жукеры и чего добились в колониях первоклассные ученые вроде Сэла Менаха, МФ и МдК не имеют того влияния, которое могло бы у них быть.

Все это я пишу в искренней надежде на то, что когда-нибудь мы сможем добиться, чтобы каждую колонию посещали раз в год. Пусть не в вашей жизни или даже моей, но именно это должно стать целью.

Впрочем, если верить урокам истории, эта амбициозная задача через какие-то пятьдесят лет покажется абсурдно скромной, ведь корабли смогут прилетать и улетать каждые шесть месяцев, или каждый месяц, или каждую неделю года. Желаю нам обоим дожить до того времени.

Эндрю

Это просто удивительно, что способны учудить дети. Когда Алессандра была совсем маленькой, Дорабеллу только смешили ее странные поступки. Когда дочь немного подросла и научилась говорить, ее вопросы, казалось, возникали в результате настолько хаотичного процесса мышления, что Дорабелла наполовину уверовала: девочку действительно ниспослали ей феи.

Но к школе дети становятся более рациональными. И в этом заслуга не столько преподавателей и родителей, сколько других детей, которые высмеивают или сторонятся тех ребят, чьи действия и слова не отвечают детским стандартам нормального.

И все же Алессандра не переставала удивлять. На сей раз, выбрав наименее подходящий момент – когда бедняга Квинси был совершенно сражен тем, как Эндер обставил его в бюрократической схватке, – она выступила с ну совершенно безрассудным предложением.

– Мам, – сказала она, – большинство колонистов уже проснулись и спустились на Шекспир, и мои вещи давным-давно упакованы. Когда мы спустимся вниз?

– Упакованы? – спросила Дорабелла. – А мне казалось, у тебя развилась мания чистоты. Я даже собиралась попросить врачей проверить тебя.

– Мам, я не шучу. Мы записались в колонисты. Мы в колонии, от нее нас отделяет лишь один перелет на челноке. У нас есть контракт.

Дорабелла рассмеялась. Но поддразниванием девочку было не смутить.

– Милая, дорогая моя доченька, – начала Дорабелла. – Я замужем. За адмиралом, который командует этим кораблем. Куда летит корабль, туда летит и капитан. Куда летит муж, туда же лечу и я. А куда я – туда и ты.

Алессандра замерла на месте. Казалось, она готовится спорить.

Но возражений не последовало.

– Хорошо, мам. Значит, сугубо комнатная жизнь еще несколько лет.

– Мой дорогой Квинси говорит, что наша следующая цель – еще одна колония, но ее не сравнить с Землей по удаленности. Лишь несколько месяцев полета.

– Но мне будет очень скучно, – сказала Алессандра. – Все интересные люди останутся тут.

– Конечно, ты имеешь в виду Эндера Виггина. Я, правда, так надеялась, что ты сумеешь увлечь этого милого юношу с перспективами. Но он, похоже, предпочел с нами порвать.

Алессандра выглядела изумленной.

– С нами? – переспросила она.

– Он очень умный мальчик. Он знал, что, вынудив моего милого Квинси покинуть Шекспир, он отправил восвояси и тебя, и меня.

– Я об этом не подумала, – сказала Алессандра. – Тогда я очень зла на него.

Дорабелла почувствовала внезапный укол подозрения. Алессандра воспринимала ее слова слишком уж спокойно. На нее это было совсем не похоже. А этот намек на детскую обиду на Эндера Виггина показался ей чуть ли не пародией на ее ребяческую болтовню о феях.

– Что ты замышляешь? – спросила Дорабелла.

– Замышляю? Как я могу что-то замышлять, когда вся команда занята, а пехотинцы внизу, на планете?

– Ты собираешься проникнуть на челнок без разрешения и спуститься на поверхность так, чтобы я об этом не узнала.

Алессандра посмотрела на Дорабеллу так, словно та сошла с ума. Но поскольку это выражение было для дочери нормой, Дорабелла готовилась к тому, что ей сейчас соврут. И дочь не подвела.

– Разумеется, не собираюсь, – сказала Алессандра. – Я ожидаю получить твое разрешение.

– Ну что ж, ты его не получишь.

– Мама, мы сюда столько времени добирались! – воскликнула она. Теперь ее голос зазвучал с обычной раздражительностью, так что доводы могли быть искренними. – Мне хочется хотя бы спуститься. Я хочу попрощаться с нашими друзьями, попутчиками. Хочу увидеть небо. Я два года не видела неба!

– Ты была в небе, – заметила Дорабелла.

– О, это так остроумно! – восхитилась Алессандра. – Этого достаточно, чтобы моя тоска о прогулке на свежем воздухе прошла. Бах – и все, и нету.

Теперь, когда Алессандра об этом заговорила, Дорабелла вдруг поняла, что и сама тоже хочет немного прогуляться по улице. Спортзал на корабле был постоянно забит пехотинцами и членами экипажа, и, хотя требование проводить на беговой дорожке сколько-то минут в день было обязательным для всех, тренажер не вызывал ощущения, что ты действительно куда-то идешь.

– Вообще-то, не лишено смысла, – сказала Дорабелла.

– Ты шутишь, – резюмировала Алессандра.

– Что, ты думаешь, это лишено смысла?

– Трудно поверить, что ты когда-нибудь согласишься с тем, что в этом есть смысл.

– Ты делаешь мне больно, – сказала Дорабелла. – Я ведь тоже человек. Я скучаю по облакам. У них же здесь есть облака, правда?

– Мам, ну мне-то откуда знать?

– Отправимся вместе, – решила Дорабелла. – Мать с дочерью. Попрощаемся со старыми друзьями. Когда мы покинули Монополи, мы с ними не попрощались.

– У нас не было друзей, – напомнила Алессандра.

– Ну, разумеется, были, и они, должно быть, сочли весьма невежливым то, что мы уехали, не попрощавшись.

– Держу пари, они до сих пор об этом забыть не могут. «Что же стало с той грубой девочкой Алессандрой, которая уехала от нас, даже не сказав „пока“, сорок лет назад?»

Дорабелла рассмеялась. Алессандра действительно была язвительно остроумной!

– Вот это воистину моя фея. В сущности, Титания ничто по сравнению с тобою.

– Жаль, что ты не удовлетворилась «Укрощением строптивой».

– Я всю жизнь жила во «Сне в летнюю ночь» и даже не подозревала об этом, – сказала Дорабелла. – Здесь – вот где я чувствую себя дома, а не на какой-то там незнакомой планете.

– Ну а я живу в «Буре», – ответила Алессандра. – Застряла на острове и не могу его покинуть.

Дорабелла снова засмеялась:

– Я попрошу твоего отца спустить нас на одном челноке и забрать обратно на другом. Как тебе этот план?

– Отлично. Спасибо, мама!

– Минуточку, – сказала Дорабелла.

– Что?

– Ты слишком быстро согласилась. Что ты задумала? Надеешься сбежать в леса и прятаться, пока я не улечу без тебя? Дорогая, этому не бывать. Я без тебя не улечу, а Квинси не улетит без меня. Если попытаешься сбежать, пехотинцы тебя выследят, найдут и приволокут ко мне. Ты поняла?

– Мам, я в последний раз сбегала, когда мне было шесть.

– Дорогуша, ты сбежала за несколько недель до того, как мы покинули Монополи. Когда пропустила школу и отправилась к бабушке.

– Это не считается, – возразила Алессандра. – Я вернулась.

– Только после того, как поняла, что твоя бабушка – вдова Сатаны.

– Не знала, что дьявол скончался.

– Наверняка самоубийство – вряд ли он видел другой выход, будучи на ней женатым.

Алессандра засмеялась. Вот так это и делается: ты приказываешь, а затем смешишь – и тебе счастливо подчиняются.

– Мы побываем на Шекспире, а потом вернемся обратно. Корабль сейчас – наш дом. И не забывай этого.

– Не беспокойся, – сказала Алессандра. – Но, мама!

– Что, моя милая фея?

– Он мне не отец.

Дорабелла не сразу поняла, о чем она говорит.

– Кто тебе не – кто?

– Адмирал Морган, – сказала Алессандра. – Не мой отец.

– Я твоя мать. Он мой муж. Как ты думаешь, кто он для тебя тогда – племянник?

– Он. Мне. Не. Отец.

– О, мне так жаль, – сказала Дорабелла. – А я-то думала, ты за меня порадуешься.

– Я очень за тебя рада, – произнесла Алессандра. – Но мой отец был человеком, он не был королем фей, и он не пропал в лесах, он умер. За кого бы ты сейчас ни выходила, другой мужчина не станет моим отцом.

– Я вышла не за «кого-то»! Я вышла за чудесного мужчину, с которым обязательно будут новые дети. И если ты откажешь ему в том, чтобы называть отцом, у него не будет недостатка в наследниках, которым он оставит свою недвижимость.

– В его имуществе я не нуждаюсь.

– Тогда тебе стоит очень осмотрительно выходить замуж, – сказала Дорабелла. – Потому что тебе не понравится растить детей в бедности, как мне когда-то.

– Просто не называй его моим отцом, – попросила Алессандра.

– Ты должна его как-то называть. Дорогая, будь благоразумна!

– Тогда я буду звать его Просперо, – сказала Алессандра. – Потому что он и есть Просперо.

– Как? Почему?

– Влиятельный незнакомец, который полностью нас контролирует. А ты Ариэль, красавица, влюбленная в своего повелителя. А я – Калибан. Я просто хочу освободиться.

– Ты подросток и вырастешь из этого желания.

– Никогда.

– Свободы, как таковой, вообще не существует, – сказала Дорабелла, начиная терять терпение. – Хотя иногда выпадает шанс выбрать себе хозяина.

– Хорошо, мам. Ты выбрала хозяина. Но я его не выбирала.

– Ты по-прежнему думаешь, что этот мальчик, Виггин, тебя замечает?

– Я знаю, что замечает, но я не возлагаю на него больших надежд.

– Дорогая моя, ты предложила ему себя, и он тебе отказал, четко и недвусмысленно. Это было довольно-таки унизительно, пусть ты этого и не понимаешь.

Алессандра слегка покраснела, сделав шаг к двери каюты. А потом повернулась к матери, на ее лице читались боль и ярость.

Страницы: «« ... 1213141516171819 »»

Читать бесплатно другие книги:

В связи с драматическими изменениями на Украине, деструктивным геополитическим воздействием на них С...
Продолжение приключений священника-детектива отца Брауна и его верного друга Фламбо в новеллах Г. К....
В книге представлены детективные новеллы Гилберта К. Честертона (1874–1936) о скромном пасторе Браун...
Первый раз он увидел Ее во сне. Затем встретил и полюбил наяву. И с тех пор уже ничто не могло предо...
Сказки и легенды Ирландии, составляющие свой особенный чарующий и загадочный мир, в настоящем издани...
Эта книга была впервые опубликована в 1937 году, но все советы, содержащиеся в ней, актуальны и по с...