Лабиринты Волшебного мира. Том 3. Лох-несская красавица Кузнецов Юрий

Победила дружба

Вернувшись из леса, призрак от всей души поблагодарил блуждающие огоньки:

– Спасибо, ребятишки! Мы отомстим за вас, Бастинда ответит за все свои злодеяния!

– А вы знаете, как справиться с колдуньей? – поинтересовались огоньки.

– Мы надеемся, наши друзья что-нибудь придумают! – не очень-то уверенно ответил Уух. – Знаете, какой змей Глуа умный?

– На всякий случай послушай одну нашу легенду, – предложили огоньки и рассказали, как по древнему поверью кваков, передающемуся из поколение в поколение, можно справиться с вампиршей. – Вдруг пригодится!

Расставшись с новыми знакомыми, призрак поспешили к костру. Он утешил друзей, сообщив, что мальчики живы, но и огорчил тем, что ребята находятся в плену у колдуньи. Не передать словами, как все обрадовались и расстроились. Моряки решили прямо тотчас же бежать спасать ребят, вдруг Бастинда проголодается и решит среди ночи перекусить. Это был тот самый случай, когда промедлением может оказаться смерти подобно.

Все повскакали с мест, кто – на ноги, кто – на крыло и помчались следом за Уухом. Найти хижину ночью оказалось совсем непростым делом даже и для духа, знающего дорогу. Йель на бреющем полёте летел над ними, цепляясь своим острым глазом за каждый камень и за каждый бугорок. Именно он сумел первым обнаружить хижину. Она была так искусно встроена в чащу: стены – из живых деревьев, крыша – выложена зелёным дёрном, что с нескольких шагов не вдруг разглядишь!

– Скорей сюда! Идите к тому месту, над которым я кружусь, – позвал он Куса с Джимом.

Увидев, что друзья обнаружили избушку, Йель осторожно присел на травяную крышу.

– Спрячьтесь в кустах, – предложил он, – а я посмотрю, что творится внутри.

Ворон заглянул в дымовое отверстие, прикрытое от дождя пластом дёрна, лежащим на четырёх костях, воткнутых в землю крыши.

– А косточки-то человеческие, – пробормотал он про себя.

Йель проскользнул в дыру. Сказать, что стенки дымохода оказались сильно закопчёнными, значит, ничего не сказать! Похоже, колдунья никогда не пользовалась услугами трубочиста. Ворону волей-неволей пришлось оказать ей эту услугу, перепачкавшись от кончика клюва до кончика хвоста и вдоволь наглотавшись сажи. Хорошо, что он был чёрным, как… ворон. Или как трубочист?

– Ладно, потом пёрышки почистим, – проворчал Йель. – Сейчас самое главное – ребят найти.

Бесшумно влетев в избу, ворон уселся на суку, торчащем из стены, и осмотрелся. В углу на охапке сена он обнаружил сладко спящую колдунью, над ней – сторожа Ооха, а посредине землянки, возле громадного берестяного короба, связанных по рукам и ногам, но уже бодрствующих мальчишек.

– Тише-тише! – удержал он их от громких проявлений радости. – Потерпите ещё чуточку, сейчас мы вас освободим.

Ворон тем же путём вернулся к морякам, чтобы ещё раз обсудить, как справиться с вампиршей, хотя предварительно они и сделали это ещё на берегу, попросив духа немедленно сообщить о малейших признаках пробуждения колдуньи.

Всем известно, что простые пули магических существ не берут, а серебряных пуль у боцмана, несмотря на всю его запасливость, не оказалось. Кто же знал, что придётся встретиться с Тёмной силой! Не знали они и насколько быстро подействуют на вампиршу пули со снотворным, а рисковать жизнью мальчишек совсем не хотелось. Осилить же её врукопашную даже двум таким здоровым мужчинам как Кус и Джимми тоже вряд ли сходу получится! А кто знает, какое секретное оружие у колдуньи может быть припасено в загашнике? Поэтому главной и практически единственной у них по-прежнему оставалась надежда на легенду, которую рассказали призракам блуждающие огоньки. По их словам, как только вампирша склонится над пленником, чтобы приступить к восстановлению сил кровью, над ней сам собой раскроется огромный волшебный зонт, подаренный ей духом Дсоно Ква. С одной стороны, он спрячет колдунью от посторонних глаз, с другой – в случае опасности может мгновенно перенести её в другое место. Но если вдруг кто-то застанет вампиршу на месте преступления, зонт почему-то не срабатывает. Мало того, с краёв зонта до самой земли опускается невидимая, но чрезвычайно прочная сеть. Колдунья окажется в ловушке, из которой ей самой без посторонней помощи уже не выбраться. Бастинда пустится в переговоры, будет просить человека, заставшего её на месте преступления сложить этот проклятущий зонт, предложит все свои сокровища в обмен на свободу! Но если он не поддастся на уговоры и поднесёт к сети огонь, как та сразу же вспыхнет, а вампирша превратится в рой чёрных пчёл. Правда, чтобы колдунья исчезла навсегда, пчёл нужно уничтожить всех, до единой, иначе колдунья сможет снова из них возродиться…

– Это слишком рискованно! – воскликнул Джимми. – А вдруг заклятье не сработает? Не слишком ли замысловато придумано для обычного болотного духа!

– А кто тебе сказал, что Дсоно Ква – обычный дух? – возразил Глуа. – Или что этот зонт – его собственность? Он вполне может быть артефактом другой цивилизации, у которой имелись свои заморочки, связанные с кровопролитием или свои счёты с Дсоно Ква…

– Кроме того, нам ничего не остаётся, как руководствоваться этим древним преданием! – вздохнул Ворон Йель. – Ну а если уж заклятье не сработает, тогда и мы вступим в бой. Главное – сразу же отбить мальчишек! Так что кортики держите наготове! Да и моё оружие: стальной клюв и острые когти – пригодится…

Кетцаль и Талл осторожно пробрались внутрь хижины и затаились в уголочке, надеясь, что Бастинда спросонья их не сразу заметит. Ворон снова уселся на суку, который заранее облюбовал, а призраки зависли под потолком, прямо над вампиршей, чтобы их, пусть слабенький, но всё-таки свет не бросился Бастинде в глаза.

Колдунья не заставила себя долго ждать. Не прошло и часа, как она проснулась, потянулась и, вспомнив о пленниках, сразу же вскочила на ноги.

– Ну я и засоня! Завтрак-то меня совсем заждался! – воскликнула вампирша, потирая руки от предвкушения. – Сейчас попробуем, каковы эти мальчики на вкус. На язык-то они вчера были страсть, как остры…

– Ах, да, я же хотела пригласить первым отведать добычу Ворона Йеля, – вспомнила она. – Впрочем, ну его, падальщика, не буду я с ним делиться. Может, всё обойдётся, не отравлюсь…

Бастинда сглотнула слюнки и подошла к Но-Атлу. Он был крупнее брата и поэтому показался ей более лакомой добычей. Вампирша склонилась над мальчишкой и совсем уж было вонзила клыки в горло несчастного атлантёнка. В полном соответствии с легендой кваков, над ней тотчас же, стеснительно прикрывая злодейку от посторонних глаз, со свистом раскрылся волшебный зонт.

– Остановись немедленно, дьявольское отродье Дсоно-Ква! – в этот самый неподходящий для вампирши момент изо всех сил каркнул ворон.

Бастинда замерла, машинально придержав свои занесённые над жертвой когти на полпути, и оглянулась. Перед ней стояли два незнакомца с кинжалами в руках. Они были совсем не похожи на тщедушных местных жителей из племени кваков. А над ними, на суку, торчащем из стены, сидел Ворон Йель.

– Жадность тебя погубит, Бастинда! – не отказал себе в удовольствии поиздеваться над колдуньей ворон. – Позвала бы меня, глядишь, и договорились бы…

«Крепкие ребята! – с полувзгляда оценила противников колдунья. – И ножички у них серьёзные, не чета кремневым. Но в схватке со мной они вряд ли выстоят…»

– Не каркай, предатель! – буркнула Бастинда и спросила зловещим голосом, не предвещавшим ворону ничего хорошего. – Это ты их привёл? Ну, погоди, я сначала с ними разберусь, а потом и за тебя примусь…

Она рванулась было вперёд, но сразу же уткнулась в невидимую сеть, магической бахромой свисающую с краёв зонта, которая с силой отбросила её назад.

«Эх, а об ограничении-то, наложенном на колдовство Дсоно-Ква иноземным магом, я совсем позабыла!» – запоздало вспомнила колдунья.

Мальчишки не упустили свой шанс на спасение. Заметив, что вампирша отвлеклась, они тут же откатились в сторону, оказавшись за пределами ловушки. К счастью, им сеть зонта позволила это сделать!

– Ура! – закричал Глуа. – Победа!

Кус склонился над мальчишками и мигом перерезал верёвки. Ребята с трудом поднялись на затекших ногах и виновато посмотрели на друзей.

– Нас позвала на помощь какая-то девчонка, вот мы и бросились в лес, – поспешили они оправдаться. – А потом, на обратном пути, заблудились…

– Это я вас позвала, – злорадно засмеялась Бастинда. – А вы, глупышки, поверили, бросились помогать неизвестно кому. И по лесу я вас кружила…

– Да мы знаем, что вы не виноваты, – крепко обнял Кус мальчишек. – Ваши духи свели дружбу с местными призраками, и блуждающие огоньки рассказали о вампирше, живущей в этом лесу…

– Сколько детишек загубила, проклятущая! – замахнулся Кетцаль кинжалом на колдунью.

– Ну ничего! – торжествующе воскликнул капитан. – Сейчас отольются кошке мышкины слёзки!

Он достал спички, чтобы поджечь сеть.

– Подождите! – взмолилась Бастинда, поняв, что незнакомец не шутит. – Я же не успела сделать вашим ребятишкам ничего дурного…

– Йель, прости меня! – обратилась колдунья к своему бывшему помощнику. – Ну, погорячилась! Я ведь не знала, что они – твои друзья. Думала, залётные какие-то…

– Возьмите все мои сокровища, только не губите! – наконец, скрепя сердце, выложила она свой последний козырь.

В Йеле сразу же встрепенулся дракон Глуа из клана Голдов. Ничего не попишешь, драгоценности всегда были их самым уязвимым местом.

Он с интересом взглянул на вампиршу:

– Сокровища, говоришь!

А взглянуть на них можно? Если они стоят твоей жизни, то можно и отпустить…

– Ты меня за дуру-то не держи! – воскликнула Бастинда, почуяв слабину. – Я тебе скажу, где они лежат, а ты всё заберёшь и поминай, как звали. Нет уж, пойдём вместе!

Моряки с беспокойством взглянули на ворона. Они знали непреодолимую тягу драконов к сокровищам. Глуа, к сожалению, не был исключением.

«Ещё, чего доброго, не устоит и выпустит вампиршу, – подумали они. – А мы сами с ней вряд ли справимся. Вот оно, тайное оружие колдуньи! Мало кто может устоять перед таким соблазном…»

Йель тяжело вздохнул, посмотрел на мальчишек, на Джимми с Кусом.

«Эх, был бы я сейчас драконом или хотя бы водяным змеем, – читалось в его глазах. – Никуда бы эти сокровища от меня не делись. По запаху бы нашёл…»

– Ладно, хватит разговоры разговаривать, заканчивай с ней, Джимми! – каркнул он. – А сокровища я найду, куда бы она их ни припрятала…

Капитан чиркнул спичкой, свисающая с зонта невидимая сеть вспыхнула, как порох. Бастинда исчезла в клубах чёрного, как её душа, дыма. Не зря она всю жизнь боялась темноты. Она напоминала вампирше об очень болезненном превращении из могучей колдуньи в рой чёрных пчёл. Ведь не всегда колдунье удавалось вернуться на этот свет в целости и сохранности. Всё зависело от того, скольким пчёлам удавалось скрыться с места преступления. В прошлый раз обошлось только потерей одного глаза…

Как всегда, вместо колдуньи пространство внутри избушки заполонил громадный рой чёрных пчёл. Они закружились над людьми, собираясь их насмерть закусать, пусть даже и с потерей части бойцов. Бастинде не терпелось отомстить пришельцам. Но на помощь вовремя пришёл ворон.

– Вот я вас! – что было мочи каркнул он и бросился склёвывать насекомых прямо из воздуха. Облако стало заметно редеть.

Чёрные ядовитые убийцы в страхе ринулись прочь, устремившись из избушки на улицу во все щели, какие только удавалось найти.

– У меня не забалуешь! – подмигнул Йель людям. – Пойдёмте на улицу. Там сейчас начнётся такая потеха!

На воле пчёл уже поджидала туча болотных птиц, заранее призванных вороном на подмогу. Кого там только не было: куропатки и кулики, чибисы и утки.

Но и это было ещё не всё. Вокруг избушки собралась целая армия лягушек, подбадривающих себя и пугающих противника оглушительным, разнообразным по исполнению кваканьем. Одни, подпрыгивая на несколько метров вверх, ловили пчёл прямо на лету широко разинутым ртом, другие выстреливали в насекомых липкими длиннющими языками, третьи прыгали на них с деревьев, пролетая в воздухе добрый десяток метров…

– Ешь – не хочу! – с удовлетворением глянул на старания своих помощников Йель. – Постарайтесь, друзья, ни одной пчёлки не упустить…

Он и сам в азарте рванулся было в погоню, ловя пчёл своим громадным клювом сразу по несколько десятков за один присест, но потом махнул крылом:

– Разве всех их переловишь! Ну и ладно, хоть какое-то время кваки поживут спокойно, пока колдунья снова в вампиршу не превратится. К сожалению, зло неистребимо, но бороться с ним нужно, иначе оно быстренько весь мир под себя подомнёт!

– Нужно заметить, у тебя неплохая компания помощников подобралась! – воскликнул Джим, обращаясь к Йелю. – Я думаю, если действовать так вот, как они, всем вместе и дружно, можно с любым злом справиться!

– А как ты думаешь, почему её Бастиндой зовут? – поинтересовался у змея Кус.

– Может, от слова «баста», «конец» по-другому! – ответил змей. – Она же старается всех, до кого дотянется, прикончить!

Воробьиная история

– А хотите, я вам одну забавную историю о дружбе расскажу? – предложил Кус, когда они двинулись в обратный путь. – Веселей идти будет!

– Я тоже хочу послушать! – заявил Йель и уселся на плечо Кетцаля, неси меня, мол.

Боцман и не возражал. Он ласково пригладил взъерошенные пёрышки ворона и направился к берегу.

– Дело было в Москве, в то время, когда я учился в Университете дружбы народов, – приступил он к изложению обещанной истории. – Только можно, я буду рассказывать от имени одного знакомого воробья, точь-в-точь так, как он мне её прочирикал, – попросил Кус, хитро взглянув на ворона.

Все дружно согласились.

– Во дворе дома номер семь по улице Лесной находится самое замечательное место на свете. Называется оно – Кусты. Там живёт наша большая и дружная воробьиная Семья. Мой папа Воро-Бей – большой начальник. Он возглавляет Семью. Может быть, я, когда вырасту, тоже стану Беем. А может, и не стану! Потому что это не передаётся по наследству. У нас самым главным становится самый умный, хитрый и ловкий воробей. И не обязательно – самый сильный, хоть люди иногда и говорят: «Сила есть – ума не надо!» Надо, и чем больше, тем лучше! С некоторыми существами одной только силой нипочём не справиться! Возьмите вон рыжего кота Чуба, живущего на балконе второго этажа в доме напротив Кустов. Его хлебом не корми, дай на нашего брата, воробьёв, поохотиться. Правда, ему и хитрости не занимать, он ведь только в марте становится ошалелым. Орёт во всю Ивановскую, район такой в Москве есть, если перелететь из наших Кустов через Большую дорогу. Но там только сам Воро-Бей однажды побывал, по каким-то важным воро-бейным делам. Конечно, и на кота нашлась в нашем дворе управа! Прямо под балконом, у входа в подвал, живут две собаки: Шар-ик и Боб-ик. Они, конечно, давно бы уже сбежали куда-нибудь в поисках крыши над головой. Но совсем рядом с ними стоит большой зелёный ящик, на котором написано: «КУСОР». Я-то всегда думал, что те люди, которые надпись рисовали, ошиблись, они ведь по-русски не очень хорошо говорят, а уж пишут, как курицы лапой. И по правде, там должно быть написано: «МУСОР». Оказывается, нет! Умный Чуб, он же с людьми живёт и много чего о них знает, однажды снисходительно объяснил нам, что эта надпись значит: «Комплекс управления и сбора отходов Реутова». Правда, ясней не стало, слишком уж много непонятных слов. Я только одно понял: «Реутов». Это так наш город называется, по имени колокола, который когда-то здесь звонил, если беда надвигалась. Вот бы нам такой колокольчик, хотя бы самый малюсенький! Тогда мы бы сразу знали, когда на нас Чуб надвигается или Голу-Бей со своей стаей. У Голу-Бея свой колокол-то, похоже, есть. Не зря его сидящим на колоколе рисуют. Поэтому их никто не может врасплох застать. Зато самый главный начальник в области из наших! У него даже фамилия – Воробьёв. О Голу-Бее я вам чуть позже доскажу! А сейчас вернёмся к нашему зелёному кусорному ящику. Шар-ик и Боб-ик ни за какие коврижки с ним не расстанутся. Слишком много чего вкусненького люди туда выбрасывают. Для них это, может быть, и отходы, а для беспризорных собак – источник сытой жизни! Вы уже, наверно, догадались, откуда у собачьих имён такие смешные добавки появились: «Ик». От обжорства, конечно! Но мы с ними не фамильярничаем и зовём уважительно: «Шар и Боб». Они же наши Кусты защищают не хуже колокола. Как гавкнут своими хриплыми голосинами: «Гав-гав»! Но это уж в самом крайнем случае, если прозевают опасность, люди ведь за такой шум и прогнать могут! А так-то у них острых зубов и быстрых лап за глаза и за уши хватает, чтобы какого-то рыжего кота от нас отвадить.

Вообще-то мы на людей не в обиде, нам то один, то другой хлебных крошек принесёт, а то и зёрнышек насыплет. Вот уж когда на нашей Лесной улице праздник, такой «Чик-чирик» поднимается, куда там собачьему: «Гав-гав!»

Эти-то вот зёрнышки и стали однажды причиной свары между нашими и голубиной стаей с Комсомольской улицы. Они там живут на чердаке девятиэтажного дома, который сами про себя называют Комсо-молом.

Что такое «комсо» понятно, по-французски «комсикомса» – это «так себе», «с серединки на половинку», это тоже наше большое спасибо Чуб Айсу, как-то снизошёл, не поленился объяснить.

– Кстати, молы тоже бывают разные, – заодно рассказал он. – Бывают торговые, морские, а у них такой вот, голубиный…

Голу-Бей, вожак стаи, обычно сидит на крыше своего «так себе – мола» и смотрит по сторонам, где бы чего стащить. Он-то и увидел в просвете между домами (Комсомол и Кусты рядом находятся, через улицу), как нам зёрнышек насыпают. Он сразу взвился, крыльями замахал, заворчал: «Ур-р, ур-р!»

Им-то обычно только хлебные крошки перепадают. А голуби вон какие здоровенные, это сколько же крошек нужно насобирать, чтобы досыта наесться? А может, не сам увидел, а домашние голуби ему уркнули? Рядом с нами Голубятня находится, дом такой, для голубей специально построенный. Везёт же некоторым! Для них и голубятни, и скворечники. Хоть кто-нибудь бы и для нас воробьятню или воробейчик сделал! Мы – рыжие, что ли? Хотя при чём тут окрас? Вон у рыжего кота свой балкончик-то есть…

Так или иначе, голуби во главе с Голу-Беем прилетели к Кустам и давай наши зёрнышки клевать. Мы, конечно, не уступили, пока неповоротливый голубь одно зерно клюнет, воробей с пяток подберёт. Не съест, так хоть закусает! Шум поднялся! Они на нас своим «Ур-ур» ворчат, а мы им нашим «Чик-чирик» отвечаем. Может, и до драки дело бы дошло, но внезапно небо над пятачком двора потемнело и совсем другая песня до нас донеслась: «Карр-карр». Подняли мы все: и голуби, и воробьи – головы вверх, а там стая ворон. И возглавляет их сам Вор-Он! Заложил вожак крутой вираж над нашими разинутыми от удивления клювами и как каркнет:

– Эй, вы – голь перекатная, заморыши – замкадыши! А ну, посторонись! Дайте коренным жителям досыта наклеваться, а вам уж не обессудьте, то, что останется…

Воронья стая жадно набросилась на еду, а их предводитель есть не стал. Хищно мотнув головой с выдранным клоком перьев, он подхватил меня своим громадным клювом, взлетел и потащил куда-то. Не думаю, что хотел воробьиного мясца отведать, хотя вороны, бывает, и этим не брезгуют. Скорей всего, Вор-Он хотел отвлечь на себя внимание воробьиной стаи.

– Наших бьют! – неожиданно зауркал Голу-Бей и бросился за ним вдогонку. Он слёта так наподдал мясоеду, что Вор-Он от неожиданности выпустил меня из клюва, и я вверх тормашками полетел вниз. Но Голу-Бей не растерялся. Он ловко поднырнул под меня, «приголубив» меня прямо на свою широкую спину. Вор-Он хотел было отбить добычу, но тут уж и домашние голуби не выдержали, вступились. Они всей стаей вспорхнули с насестов Голубятни и так наподдали вороньему предводителю, что он ещё не одного клочка пуха на голове лишился. Пожалуй, если так и дальше дело пойдёт, скоро совсем бритоголовым станет! А Голу-Бей плавно, стараясь не уронить ношу, приземлился, как на взлётную полосу, на асфальтовую пешеходную дорожку.

Видели бы вы, что во дворе происходило, пока Голу-Бей меня спасал! Шар и Боб с громким злобным лаем на ворон набросились и ну их трепать. Даже Чуб с балкона спрыгнул, не побоялся лапы отбить, и с оглушительным мявом обрушился на врагов.

Воронья стая еле головы унесла. Подоспевший Вор-Он сражался как лев. Он едва не выклевал Шару глаз, но, в конце концов, был вынужден, подняв на крыло всю свою свору, отступить за Большую дорогу.

Воро-Бей подскочил ко мне и обнял сразу обоими крыльями, чего давненько не случалось. Пожалуй, с тех самых пор, как я из яйца вылупился.

Потом он повернулся к Голу-Бею и дружески стукнул своим крылом о крыло голубя.

– Спасибо! – чирикнул он. – Можете теперь хоть каждый день к нам прилетать. Наши зёрна – ваши зёрна!

– Все согласны? – обратился он к столпившимся вокруг обитателям двора.

– Согласны! – дружно ответили все: воробьи, собаки и даже рыжий кот Чуб. – Мир, дружба, жвачка!

– Хорошая история! – одобрил Йель. – Только, к сожалению, наши там не совсем в правильном свете показаны…

– Ну, это же про ворон, – хитро заметил Мо-Атл, – а ты же, как сам говорил, Ворон, птица совсем другого полёта…

– Твоя правда! – приосанился Йель. – А этому Вор-Ону я бы сам глаз бы выклевал, чтобы маленьких не обижал. Пусть в народе и говорят, что ворон ворону глаз не выклюет…

Неизвестно откуда, но весь болотный ква-мир узнал о победе над Бастиндой, дочерью Дсоно-Ква. То ли шаманы догадались, то ли блуждающие огоньки разболтали, а может, сороки на хвостах разнесли. Но когда победители вернулись на берег, к своему катамарану, вся вода перед островом, свободная от кустов, кочек и ряски, оказалась заполнена целой флотилией пирог. При виде людей воздух потряс оглушительный хор кваков:

– Джанг! Джанг! Джанг!

Одна из лодок выдвинулась вперёд и пристала к берегу. Из неё вышел нарядно одетый квак. Одежды его были расшиты речным жемчугом, на голове – убор из перьев болотной цапли. Внешне квак здорово смахивал на очень большую лягушку, вставшую на задние лапы. Но если рост самой крупной земной лягушки-голиафа даже с вытянутыми ногами не составит и метра, то у кваков он достигал, пожалуй, не меньше полутора метров. На приплюснутой серовато-оливковой голове выделялись крупные выпуклые глаза. Кожа на шее непрерывно пульсировала, как будто квак что-то непрерывно сглатывал. Это так он дышал, проталкивая воздух изо рта в лёгкие. При каждом глотке глаза квака на мгновение прикрывались, прячась в глазницах и проталкивая таким образом воздух внутрь себя. Между пальцами рук и ног были перепонки, позволяющие быстро плавать. Кожа у квака была влажной, словно он только что из воды, своей родной стихии. Они, набрав воздуха, могут часами, а то и днями, сидеть под водой, прячась в случае опасности. Квак подскочил к выступившему вперёд капитану Таллу и важно произнёс:

– М-м-м-джанг-ооу-р-рам!

Это означало примерно следующее: «Вождь Кваки Ква приветствует вас, храбрые воины, победившие злую колдунью Бастинду! В вашу честь я на всех островах объявляю потлач! Просите, что хотите, все наше – ваше!»

– Ты знаешь, что такое потлач? – тихонько поинтересовался Кус у Джима.

– Потлач с одного из индейских языков переводится как дар! – так же шёпотом пояснил капитан. – Чем больше раздастся подарков, тем большим уважением будет пользоваться вождь. А если от даров отказываются, их просто-напросто уничтожают! Может, и здесь такой же обычай?

Боцман Кетцаль оживился.

– Нам просто необходимо пополнить съестные припасы и запасы питьевой воды! – шепнул он капитану.

Джим приветствовал вождя, протянув вперёд руки ладонями вверх, показывая тем самым, что ему нечего скрывать: – Капитан Талл приветствует великого вождя кваков. Мы нуждаемся в воде и пище…

Пока экипаж катамарана драил палубу, начищая до ослепительного блеска медяшки и смывая грязь с бортов, эскадра пирог успела вернуться с соседнего острова, где находилось селение вождя. Она привезла с собой такое количество провизии и корчаг с водой, что всё это едва уместилось в трюме яхты.

Штиль сменился свежим ветерком. Можно было отправляться в путь. Кетцаль по команде капитана поставил полный парус. Ветер играючи подхватил его и понёс судно вперёд. Джим едва успевал лавировать между крупными островами. Мелкие же островки «АРЗАК» форсировал напрямую, удивляя такой своей проходимостью сопровождающие его пироги.

Впрочем, они вскоре отстали, не в силах тягаться с катамараном в скорости. Но из-за каждого попадающегося навстречу острова появлялись всё новые и новые лодки. Кваки призывно махали руками и головными уборами, показывая на разложенное вдоль бортов богатство, предлагая взять его в дар. Когда же яхта проплывала мимо, часть даров демонстративно выбрасывалась в воду. Там была одежда и кухонная утварь, пища и даже украшения. Каждый стремился перещеголять другого, показывая, что для дорогих гостей ничего не жалко. У боцмана сердце кровью обливалось, когда он видел такое расточительство. Но потлач – это… потлач!

Снежное поле Итха Ква

Постепенно ветер усилился настолько, что мог запросто порвать парус. Кусу пришлось сначала наполовину, а потом и на три четверти спустить его. Температура так резко упала, что местами вода подёрнулась ледком. А потом начался такой мощный снегопад, что стало ни зги не видно.

– Ты уверен, что мы идём правильным курсом? – с тревогой в голосе спросил капитан у Ворона Йеля, перебравшегося с перекладины мачты в рубку. – У меня такое впечатление, что мы идём не на юго-запад, а на северо-восток, и совсем скоро доберёмся до Северного полюса…

– Слоистый мир! – хрипло прокаркал Йель. – Я предупреждал, что нам, может быть, придётся пройти через все времена года…

Мальчишки тоже давно сбежали с палубы и теперь наблюдали за окружающим ландшафтом через иллюминаторы. Для них-то это было совсем в диковинку. Им ни на Атлантиде, ни на Ирэне, а уж тем более в Тамоанчане, Стране дождей и туманов, никогда не довелось видеть снега. А здесь он прямо-таки валом валил!

Когда снегопад наконец закончился, ребята выскочили на палубу и зачерпнули по пригоршне этих удивительных кристалликов замёрзшей воды. Вместе с ними наружу вылетел и ворон. Йель уселся на любимый насест, нахохлился, чтобы не транжирить накопленное тепло, и стал молча наблюдать за мальчишками. Но, видя такое непосредственное удивление этому привычному для него природному явлению, он не выдержал и пустился в объяснения.

– Это – снег! Он образуется, когда капли воды в облаках замерзают, превращаясь в лёд, – принялся он объяснять, что это за белое чудо такое. – Шестиконечные кристаллы льда под своей тяжестью падают вниз, но по дороге на них осаждаются всё новые и новые капли влаги. Так и получаются эти необычайно красивые пушистые звёздочки.

– А почему они такие лёгкие? – спросил любознательный Мо-Атл. – Лёд же не летает?

– Потому что это замёрзший воздух! – коротко ответил ворон, но, поймав недоумённый взгляд мальчишки, пояснил: – Снежинка на девяносто пять процентов состоит из воздуха, попавшего в водяной плен.

Но-Атл улучил момент, когда братец, как завороженный, загляделся на этот странный, замёрзший на лету воздушный дождь, и опустил ему за шиворот комок снега.

Мо-Атл завопил так, что на крик из рубки на палубу, как ошпаренный, выскочил Кетцаль.

– Кто кричал? Что случилось? – спросил он обеспокоенно.

Вместо ответа Но-Атл нагнулся, слепил очередной снежок и швырнул в боцмана, угодив прямо в лоб. Островитянин, хотя и жил в тропиках, но шатаясь с капитаном Таллом по морям и океанам, успел побывать и на Крайнем Севере. Поэтому, чем-чем, а игрой в снежки его было не удивить.

– Ах, вы так! – закричал он и, присев, с неуловимой быстротой, как автомат, принялся лепить снежки и кидать их в близнецов. Мальчишки не успевали уклоняться от ледяных снарядов. А когда рядом снега не осталось, Кус пошёл врукопашную. Он подхватил ребят под микитки, покружил в воздухе, потом уложил на мокрый свежевыпавший снежок и принялся катать их, одного за другим, по палубе. Мальчишки с нетерпением дожидались своей очереди превратиться в снежный ком.

– Это вам снежное крещение, вместо купания в океане при первом прохождении экватора, – приговаривал он. – Жаль, снега маловато, а то бы мы сейчас такую снежную бабу сваляли…

Но началась непогода, и им пришлось снова спрятаться в рубке.

Ветер всё усиливался и усиливался, вскоре превратившись в настоящий снежный буран. Видимость упала до нуля, уже в двух шагах ничего не было видно. Капитан приказал боцману полностью убрать парус и отдать якоря.

– Идти вслепую опасно, можно наскочить на валун и перевернуться, – пояснил он. – А снова поставить катамаран на кили у нас вряд ли хватит силёнок.

Несмотря на дикое завывание ветра и басовитое натужное гудение канатов, удерживающих катамаран на якорях, все, кроме вахтенного, уснули, как убитые. День и ночь выдались очень уж беспокойные… Да и Кус, вызвавшийся подежурить, то и дело клевал носом. А за иллюминатором продолжала бесноваться пурга. Так продолжалось целые сутки! Мальчишки, не привыкшие сидеть в четырёх стенах, все измаялись, несмотря на то, что неугомонный боцман без устали развлекал их морскими байками. Когда же вьюга наконец прекратилась, и экипаж высыпал на палубу, ни катамаран, ни окрестности было не узнать. Всё вокруг стало белым-бело, а «АРЗАК» превратился в громадный снежный сугроб.

Джимми, поёживаясь от холода, взглянул на своего теплолюбивого приятеля-островитянина, у которого уже зуб на зуб не попадал, и воскликнул:

– Зря мы меховую одежду у кваков не взяли…

– Зря обижаешь, – в тон ему отозвался боцман. – Ещё как взяли, на всех хватит. Есть и унты, и малахаи, и парки… Я ведь что тогда подумал, не зря же кваки нам всё это предлагают. Если меховые одежды у них считаются ценными вещами, значит, это им зачем-то нужно, значит, это необходимо. Вот и прихватил по комплектику на каждого! Всё равно кваки это добро в болоте бы утопили, если бы я не взял…

– Ну, раз так, поднимай народ, одевай-обувай, обеспечивай лопатами и выводи на палубу! – весело воскликнул Джим. – Будем откапываться! Кстати, что-то я давненько нашего ворона не видел и не слышал…

– Последний раз я его видел на мачте, когда мы с ребятами в снежки играли, – отозвался боцман, взглянув на пустую теперь перекладину. – Может, полетел дорогу разведать?

– Найдётся, не иголка в стоге сена… – махнул рукой капитан.

Через часок-другой народ, больше смахивающий на разномастных и разнокалиберных медведей, чем на экипаж морской яхты, с удовольствием рассматривал дело «лап» своих. Выкопали-таки судёнышко из сугроба! Катамаран, умытый снегом, чистенький и похорошевший, посреди снежной пустыни смотрелся диковато, совсем как подводная лодка в степях Украины!

– По местам стоять, с якоря сниматься! – приказал капитан Талл. – Кус, поднять парус!

– Есть поднять парус! – весело откликнулся боцман.

– Полный вперёд! – сам себе скомандовал Джим и до отказа выдвинул А-диск, приподняв катамаран над землёй.

Яхта белой птицей понеслась по заснеженным просторам, по-прежнему держа курс на юго-запад. А куда же ещё? Ведь никаких новых указаний не поступило…

– Сколько нам ещё плутать по этому Слоистому миру, из лета в осень, из осени в зиму? – вздохнул он.

– Думай о хорошем, Джимми! Например, о том, что после зимы наступит весна! – подслушал его мысли Кус. – Слышал такую поговорку: «Держи хвост пистолетом!»

– Насчёт хвоста, – поддержал шутку капитан, – это к змею Глуа! При его-то длине он может хвост не то что пистолетом, пулемётом держать… Как тебе такое выражение: «Держи хвост пулемётом!»?

– Впечатляет! – согласился боцман.

– Кстати, ты не знаешь, что означает слово «ква»? – спросил Джим.

– Не знаю, что это значит на лягушачьем языке, – засмеялся Кетцаль, – но на нашем языке «ква» – просто люди!

– Тогда Страна Ква – это Страна Людей! – сделал вывод Джимми. – Может и на языке кваков – это так! Простенько и со вкусом!

А мороз за бортом катамарана тем временем продолжал крепчать. Леера подёрнулись бахромой инея, с козырька рубки, откуда истекало тепло от людей, повисли гроздья сосулек. Несмотря на тёплую одежду, в рубке, где собрались все члены экипажа, стало студёно. Чтобы хоть немного обогреться, боцман собрал все, скопившиеся в каптёрке катамарана за годы дальних плаваний всякие-разные штуковины, хотя бы чуть-чуть способные давать тепло: примусы, керогазы, спиртовки и масляные лампы. Обогреть весь катамаран они были не в состоянии, но с небольшим помещением рубки вполне справились. Заодно они давали и свет, слабенький, но вполне позволяющий людям видеть друг друга. Вот только запах стоял, как говорят, хоть всех святых выноси.

Снаружи стало совсем темно. Пора было становиться на ночлег. Идти ночью по снежной пустыне было бы полным безумием.

– Спускай парус, боцман! – со вздохом сожаления приказал капитан.

Катамаран замедлил бег. Джим поднял А-диск и аккуратно, как на перину, опустил катамаран на снег.

– Как думаешь, может быть, не стоит отдавать якоря? – посоветовался он с Кусом. – А то они за ночь так вмёрзнут в снег, что утром замучаемся выбирать их на палубу.

– Не стоит! – согласился боцман. – Странно, однако…

– Что в этом такого странного? – насторожился Джим. – Думаешь, что якоря не смогут за ночь в снег вмёрзнуть?

– Да нет, я свист какой-то услышал, когда парус крепил. Как будто, кто-то к себе подзывал… Ветер, наверно, – махнул рукой Кетцаль.

– А кто же ещё в чистом поле будет насвистывать! – фыркнул Джим. – Привык сам боцманской дудкой команды отдавать, думаешь, и другие свистом разговаривают…

– А ты иди, послушай, если не веришь! – обиделся Кус.

– А что, сейчас вот пойду и послушаю! – согласился Джим. – А может, все вместе пойдём, свежим воздухом перед сном подышим. А то от чада этих твоих керосинок и угореть недолго… Эй, народ, как вы на это смотрите?

Народ дружно согласился, встрепенулись даже призраки, которые бледнели на глазах, видимо, влага из тумана вымораживалась.

Столпившись на носу катамарана, моряки прислушались. И в самом деле, справа по курсу, примерно на три часа, кто-то насвистывал какую-то знакомую мелодию. Но как они не напрягали зрение, разглядеть свистуна не удавалось. И чем дольше они прислушивались, тем нестерпимей становилось желание увидеть, кто же это свистит.

– Может, подойдём поближе? – предложили мальчишки.

Капитан с боцманом, хотя это и выглядело странным, куда-то идти посреди ночи, почему-то согласились. Они гуськом спустились по трапу, который услужливо откинул Кус, и двинулись на свист. Ветер пытался сорвать одежды, от дыхания скоро заиндевели брови и ресницы. Джимми с его бакенбардами, усами и бородой стал вообще похож на деда Мороза, бредущего на встречу со своим очередным Новым годом. Шёпот ветра перешёл в такой вой, что стало уже не разобрать, откуда доносится этот таинственный и манящий свист. Капитан остановился, не понимая, в каком направлении дальше идти. Все остальные столпились вокруг него, как овцы вокруг вожака. Закружила позёмка, забивая, куда ни повернись, рот и нос своим колючим снегом. Резкий пронизывающий до костей ветер охотно помогал морозу отбеливать людям щёки, делая их твёрдыми, словно мраморными.

Слабый огонёк, едва заметно выглядывающий из иллюминаторов рубки катамарана, уже давно скрыла белая круговерть метели. Над головами людей нависли мрачно-чёрные тучи, осыпая их колючими ледяными иголками. И вдруг из метели вырисовалось существо, которое казалось её продолжением и выглядело ужасающей пародией на человека. Высокий, лысый, с черепом, обтянутым морщинистой кожей, в кухлянке из белой, комками свалявшейся шерсти, монстр был похож на заиндевелую мумию. Маленькими красноватыми глазками голодного вампира, до безумия жаждущего крови, он пристально уставился на людей.

– Что же вы остановились, – провыло чудовище, – уши заложило? Хорошо ещё, что я биение ваших испуганных сердечек издали услышал. А то бы так и пропали зря, ни себе, ни людям.

– Не верите, что я человек? – ухмыльнулся монстр, взглянув исподлобья на удивлённых моряков. – И правильно делаете! Когда-то я, вождь племени алкон-ква, попросил Итха Ква, Бога Белого Забвения, дать мне Силу, чтобы спасти своих людей от гибели. Спасти-то спас, но сам превратился в виндиго, кровожадного зверя с ледяным сердцем, стал Бегущим Ветром, сыном Итха Ква.

– Что-то я разболтался! – монстр оскалил зубы и протянул длинные, висевшие до земли, когтистые руки к людям. – В горле совсем пересохло, пора промочить его глоточком свежей крови.

– Везёт нам на вампиров последнее время! – одновременно подумали Кус и Джим, заслоняя собой ребят.

Но что они могли поделать с виндиго голыми руками? Ведь торопясь на свидание с Бегущим Ветром, моряки даже кортики с собой не захватили…

Ужасный волк

Казалось, расплата последует незамедлительно. Но неожиданно из белого мрака выскочил какой-то громадный, не меньше двух метров в длину, зверь: мощный, приземистый, с серой заиндевелой шерстью.

– Хигг! – выдохнул виндиго. – Что тебе надо?

– Ты встал на мой след! – провыл зверь. – Оставь этих людей, они мои!

Ужасный Волк оскалил зубы, не менее впечатляющие, чем у Бегущего Ветра:

– Или будем драться?

Виндиго перевёл взгляд на людей, словно оценивая, стоит ли овчинка выделки, и прошипел: – Согласен, они твои! Но за тобой – должок!

И сын Итха Ква исчез, словно растворился в метели.

– На том свете угольками посчитаемся! – хмыкнул Хигг.

Он развернулся всем корпусом к окоченевшим людям и, пристально уставившись на них, провыл:

– Ну, что вы, прямо как маленькие, на минутку одних оставить нельзя!

– Глуа! – ахнули они. – Как же ты вовремя!

– Скажите спасибо Ооху и Ууху! – проворчал Ужасный Волк. – Почувствовав неладное, они подняли такой трамтарарам! Я мчался, как ошпаренный. Никогда в жизни так быстро не бегал! Сами-то призраки в этом Снежном Поле Итха Ква что-то стали совсем уж тяжелы на подъём, как будто в несколько раз в весе прибавили. Чем вы их кормили?

– В основном, обещаниями! – отшутился Кетцаль.

– А где же Ворон Йель? – поинтересовались ребята. – Исчез по-английски, не попрощавшись…

– Это не его охотничьи угодья! – ответил волк. – В Снежном Поле я – главный!

– Если, конечно, не считать Бегущего Ветра, – самокритично добавил он. – Можете называть меня Хиггом. Ну что – на катамаран?

– А ты знаешь, куда идти? – спросил Джимми.

– Конечно, здесь я знаю всё, даже куда нам следовать дальше…

Обратный путь был долгим и утомительным. Люди брели вслед за Хиггом почти вслепую, держась друг за друга, по колени увязая в рыхлом снегу. Они то и дело оглядывались, не преследует ли их Бегущий Ветер, блудный сыночек Итха Ква. Им слышались шорохи, казалось, вокруг мелькают неуловимые глазом тени…

– Не бойтесь, это моя стая охраняет нас от виндиго! – пояснил Ужасный Волк, заметив беспокойное поведение спутников.

Только спустя несколько долгих часов впереди замаячили тусклые огоньки в иллюминаторах рубки катамарана. Эта едва различимая сквозь пургу подсветка показалась им красивей всех новогодних фейерверков. Ведь это был свет надежды на спасение!

Призраки встретили заплутавший в Снежном Поле Итха Ква экипаж радостными возгласами. Они бросились к мальчишкам чуть ли не целоваться и даже попытались растереть им побелевшие щёки. Было заметно, что каждый шаг даётся им с большим трудом. Оох и Уух двигались, словно в замедленном кино!