В объятиях наследницы Робинсон Мэгги

– Все, что вам угодно, дорогая.

По-дружески болтая с мальчиками, Луиза направилась назад в конюшню, чтобы поменять седло, и Чарлз получил возможность осмотреть Пирата. Это был массивный конь вороной масти, очень сильный. Хью Уэстлейк знал толк в лошадях! Чарлз погладил Пирата по носу и тихо заговорил с ним, как будто конь мог понимать слова. Кое-кто мог бы счесть, что Чарлз слегка не в себе. Но он придерживался того мнения, что лошади куда умнее, чем многие из людей.

Он обернулся, когда Луиза снова вышла из конюшни во двор. Он бы с удовольствием помог ей сесть в седло, но этого особенного удовольствия его лишили. Луиза не отличалась высоким ростом, однако ее ноги, обхватывающие бока лошади, казались очень длинными.

– Нам нужно подъехать к дверям кухни. Кухарка вынесет корзинку.

Чарлз любезно принял помощь Джимми и бросил парню монетку за труды. Так поступил бы Максимилиан Норвич.

Корзинка оказалась увесистой льняной котомкой, которую Луиза сунула в свою седельную сумку.

– Куда дальше? К воде или в лес? – спросила она у Чарлза.

– Думаю, к воде. Пока я сюда не приехал, даже не знал, как это успокаивает – смотреть на волны. Плавать по океану мне никогда не нравилось, но, наверное, тут все дело в компании людей, среди которых я находился.

– Гм. Боюсь, я не разделяю вашей безмятежности. Мне приходилось изо всех сил заставлять себя плавать по Средиземному морю. Фамильное проклятие. Не забывайте, что мои родители, а также бабушка и дедушка – все они утонули.

Он не забыл.

– Тогда просто не садитесь на корабль.

Однако плавание – Луиза в коротком купальном костюме – это совсем другое дело. Ее ноги были бы в темных чулках, и он увидел бы их по самые колени. Он мог бы сомкнуть руки вокруг нее, когда она плескалась бы на мелководье, и ее кожа блестела бы, покрытая влажными бриллиантами, и намокшая ткань облипала бы стройное тело.

Еще лучше – они могли бы плавать обнаженными на своем частном пляже. Чарлз был бы рядом, на тот случай, если бы ее уверенность дрогнула, помог бы ей добраться до берега, а потом они любили бы друг друга прямо на песке, пока она не забыла бы старые трагедии.

– Вы слышали, что я сказала? – спросила Луиза.

Очень хорошо, что она не умела читать мысли.

– Боюсь, не расслышал. Ветер, знаете ли.

– Я сказала, что никогда не путешествую на корабле. Кэтлин пришлось даже дать мне успокоительного, чтобы можно было сесть на пароход, когда мы возвращались домой. Наверное, вы думаете, что я нервозная дурочка? Довольно странно, когда я убегала из Англии, я совсем не боялась садиться на корабль.

– Переплыть Ла-Манш – это уже неплохо. Но, надеюсь, вам не придется вскоре повторять этот подвиг. Разве что вы сами захотите, разумеется. Полагаю, чарам вашей парижской портнихи будет очень трудно противиться.

Луиза выгнула дугой золотистую бровь.

– Вы и вправду думаете, что мы сможем искоренить тетю Грейс?

– Я на это рассчитываю, – сказал Чарлз с гораздо большей уверенностью, чем испытывал на самом деле.

Они пустились вниз по тропке, круто сбегавшей к узкой полосе пляжа ниже Роузмонта. Похоже, Пират немного нервничал, и Чарлз ободряюще похлопал его по шее.

– Попробуйте, догоните! – крикнула Луиза, как только они оказались на мягком песке. Она сорвалась с места прежде, чем Чарлз успел ответить согласием.

Лиса. Некоторое время Чарлз наблюдал, как ее чудесные округлые ягодицы подскакивают в седле. Для мужчины, который отказался от женщин, он слишком часто заглядывался на ее зад. Однако единственная ночь, проведенная с Луизой, не излечила его от мрачных мыслей. С другой стороны, жалеть себя в ее присутствии было очень трудно.

Трудно – это было ключевое слово момента. Потому что его член напрягся, пробуждаясь к жизни, навстречу образу, который маячил впереди. Теперь уже далеко впереди развевались по ветру шарф и кончик косы. Кавалерийский офицер Чарлз Купер не мог допустить, чтобы его обскакала какая-то девица. Он дал шпоры Пирату.

Пират такого не вынес. Заржав, конь крутанулся на месте и, примерившись, аккуратно сбросил Чарлза прямо на кучу песка.

Глава 20

Опьяненная радостью, Луиза обернулась, чтобы поддразнить Чарлза. Ее победа оказалась непрочной. Чарлз Купер лежал спиной на гальке, и Принц-Пират толкал его носом под ребра.

Он свалился с лошади? Но, бога ради, ведь он служил в кавалерии! Она заставила Изумруда развернуться и поскакала назад с неменьшей скоростью, чем прежде.

Соскочив с лошади, Луиза опустилась на колени возле Чарлза. Ярко-голубой глаз Чарлза был открыт, и это был хороший признак.

– Чарлз! Что случилось? Вы в порядке?

– Более или менее. Меня сбросила лошадь. Полагаю, он догадывается, что я не Хью, и я не внушаю ему особой симпатии.

– Где-нибудь болит? – взволнованно спросила она. Шляпа Чарлза откатилась к самой воде, и волна уже лизала ее. – Ваша рана! Повязка еще на месте?

Чарлз помотал головой, чтобы понять, больно ли ему.

– Я ее снял. Не хотел, чтобы Грейс знала, что нападение было столь успешным.

– О-о, Чарлз! – Луиза размотала с шеи шарф. – Можете поднять голову? Или, еще лучше, сесть. Я прочищу рану.

Чарлз приподнялся на локте.

– Голова кругом. Черт. Никак не ожидал, что шлепнусь на задницу, да еще с утра пораньше.

– Послушайте, обопритесь на меня. – Чарлз не стал спорить. Затылок снова был в крови. Уголком шарфа Луиза осторожно стряхнула песчинки. – Полагаю, нам лучше вернуться домой.

– Что, лишиться пикника? Чепуха. Ну, дали мне под дых. Я скоро приду в себя.

Но, судя по виду, Чарлз был явно не в себе. Бледен как смерть, несмотря на загар.

– Если вы сможете вытерпеть, позвольте, я промою рану соленой водой. Она снова открылась, и ее нужно промыть.

– Постараюсь не зареветь как младенец.

Луиза оставила Чарлза, который слегка покачнулся, и пошла к своей лошади. Покопалась в сумке. Кухарка упаковала тяжелые бокалы для вина, вот Луиза и вытащила один бокал и окунула в море. Она также выловила из воды его испорченную шляпу и принесла ее и бокал с водой Чарлзу, который сидел и щурился на солнце.

– Вот. Держите покрепче вашу шляпу и наклоните голову вперед. Может, будет жечь.

– Никаких «может». Делайте свое черное дело. – Он скрипнул зубами, когда она плеснула воды ему на голову.

– Вот так. На самом деле так, возможно, рана заживет быстрее.

– Да, мисс Стрэттон. Чертов конь. А я-то еще с ним ворковал. – Энергично встряхнув шляпу, он сунул ее под мышку.

Принц-Пират стоял настороженно, опустив голову, как будто стыдясь того, что наделал.

– Не понимаю. Хью никогда не жаловался на него.

– Может быть, я давно не ездил верхом. С тех пор как я в последний раз садился на лошадь, прошло много времени. Это странно, однако я снова голоден. И пить хочу.

– Давайте пройдем немного вперед. Там есть скалы, которые укроют нас от ветра. Мы привяжем лошадей, а после ленча снова попробуем покататься.

– Вы тут командир. – Чарлз встал на ноги без помощи Луизы.

– Стойте смирно. – Чувствуя себя отчаянно смелой, Луиза сняла шарф и отряхнула от песка его спину и упругие ягодицы, уделяя последним особое внимание. Жаль, что нельзя рассказать Кэтлин, как прекрасно сложен Чарлз. Она знала, что горничная не одобрит того оборота, который приняло их соглашение прошлой ночью. Что ж, больше таких оборотов не случится. Никаких поцелуев. Отныне строгий самоконтроль, даже если это будет стоить Луизе жизни. Они просто поедят и обсудят план скорейшего выселения Грейс Уэстлейк.

Это заняло немного времени – с лошадьми на поводу дойти до отвесной стены скал, которые когда-то в детстве были ее излюбленным местом. Как и в гроте, здесь можно было найти подобие укрытия, и Луиза могла дать выход своему бурному воображению. Эти скалы были ее замком, ее крепостью, и тут она была единоличной правительницей. Невзирая на ворчание гувернантки, она тысячи раз забиралась на эти камни и спрыгивала оттуда на полумесяц белого песка внизу.

Но сегодня никто прыгать не будет. Луиза взяла мешочек из вощеного льна, где был их ленч.

– Чарлз, в этой суматохе с седлами я забыла положить одеяло. Не могли бы вы снять одеяло с Принца-Пирата, чтобы нам было на что сесть?

– Да. – Чарлз быстро управился с пряжками седла, хотя конь вел себя очень беспокойно. Сняв седло, капитан положил его на землю и развернул одеяло.

– Разрази меня гром!

– Что такое?

– Шурупы. Пять штук, связаны вместе. – Он выдернул один из-под шерстяной нити и протянул Луизе, острым концом вперед.

– Шурупы? Как странно.

– Странно, говорите? Ничего удивительного, что Пират не захотел таскать мою тушу. – Он осторожно провел ладонью по спине лошади – нет ли раны? – Спокойно, старина. Я не держу на тебя зла. Кому-то понадобилось навредить и тебе, и мне.

– Чарлз, Джимми бы этого не сделал. Я в этом уверена. Он никогда не причинил бы вреда лошади. Я его знаю еще с тех пор, как он был маленьким мальчиком. Его дедушка – главный конюший.

– Гм.

– Должно быть, он не заметил. Если одеяло было сложено, а шурупы уже каким-то образом попали в складки…

– Конечно, вы правы. – Но Чарлза, похоже, ее слова совсем не убедили.

– Вы же не думаете, что это новая попытка напугать вас и вынудить уехать?

– Я не знаю, что думать. Но если кто-то вознамерился меня убить, то пусть я умру с набитым желудком. Что в мешке? – Он вытащил остальные шурупы из-под шерстяной обмотки и сунул их себе в карман. Затем встряхнул одеяло и расстелил его на песке.

Он был уж слишком спокоен.

– Чарлз, я была совершенно серьезна, когда сказала, что вы можете уехать.

– И бросить вас тут одну? Не говорите чепухи.

Он сел, скрестив длинные ноги на индийский манер. Его сапоги для верховой езды были совсем новыми, без следов носки на подметках. Чарлз протянул руку:

– Если вы не хотите составить мне компанию, по крайней мере, отдайте мешок. Я умираю с голоду.

Луиза тоже села. Как удобно, когда на тебе мужские брюки! Можно было сесть в той же позе, что и Чарлз. Она разложила содержимое мешка на одеяле между собой и Чарлзом. Очень простая пища – сандвичи с ветчиной, сыр, яблоки и фруктовый пирог, зато вино было превосходное. Чарлзу не потребовались указания – он взял штопор.

– За нас, – провозгласил он, наполнив бокалы. Луиза отметила, что себе он взял тот бокал, из которого она поливала его соленой водой, и залпом выпил его содержимое.

– И все-таки вы расстроились.

Во избежание дискуссии Чарлз начал жевать сандвич.

– Может быть, нам обоим стоит уехать из Роузмонта? – продолжала Луиза, вертя в пальцах ломтик сыра.

Чарлз вытер рот тыльной стороной ладони.

– Не начинайте снова. Вы не покинете Роузмонт. Это ваш дом. Мне плевать, сколько еще шурупов или гвоздей мне подложат под задницу. Меня не заставят уехать.

– Б-благодарю вас, Чарлз. Когда вернемся, я поговорю с Джимми. И с Ангусом тоже.

– Не ждите, что они признаются. Кстати, вы, возможно, и правы, что они ничего не знали про одеяло. Вдруг это какое-то злосчастное стечение обстоятельств. Вот когда в меня начнут стрелять, тогда я начну беспокоиться.

Луиза почувствовала, как от лица отливает кровь.

– Не надо шутить такими страшными вещами. Позже нам обязательно следует сходить в оружейную. Я попрошу у Гриффита ключ. – Она беспокойно поглядела вверх, на скалы, будто ожидая, что сейчас покажется голова разбойника, который прикончит их обоих.

– Годится. – Чарлз снова наполнил вином бокал, но на этот раз сделал лишь маленький глоток. – Вы ничего не едите.

Ей действительно следовало бы поесть. Свободная от оков «полезного для здоровья» корсета, сегодня она могла безнаказанно наесться вволю. Но напоминание о том, насколько опасным может быть их положение, отбило у Луизы всякий аппетит. Она с неохотой откусила кусочек фруктового пирога. Пирог был выше всяких похвал, пропитанный бренди, усыпанный поблескивающими кусочками засахаренных фруктов. Вкус грядущего Рождества.

– Эй, это на десерт!

– Я могу поступать так, как хочется, разве нет? Это, как вы сами сказали, мой дом. А вы можете взять себе мой сандвич.

– Ловлю вас на слове.

Некоторое время они молчали, а вокруг были лишь устойчивый гул разбивающихся о берег волн, фырканье лошадей и журчание винной струи, когда Чарлз наполнял их бокалы. Да еще Луиза с хрустом грызла яблоко. Она вполне насытилась пирогом и фруктами. И вином. Солнце уходило за скалы, и мало-помалу ее тревога начинала утихать. Было удовольствием наблюдать, как ест Чарлз – аккуратно и неторопливо, равномерно откусывая кусочек за кусочком, ловко нарезая яблоко ножом, который он извлек из-за голенища сапога. Потом он встал и поделил яблоко между кобылой и Принцем-Пиратом.

– Не держите зла? – спросила Луиза.

– Это не его вина. Смотрите, он даже не попытался опрокинуть на меня одну из этих скал, своим-то длинным носом. Ты ведь добрый малый, правда? – Чарлз обернулся к Луизе. – Когда, по-вашему, Хью должен присоединиться к нашей веселой компании?

Хью. Луиза совершенно забыла о нем.

– Не знаю. Тетя Грейс не говорила.

– Расскажите о нем.

Луиза подавила дрожь. Хью долгие годы отравлял ее существование.

– Я терпеть его не могу. Но он хорош собой.

– Лучше, чем я? – поддразнил ее Чарлз.

В этот момент для Луизы не было мужчины красивее, чем Чарлз Купер, но она ни за что не призналась бы в этом. Луиза пожала плечами:

– Он выше среднего роста, блондин. Похож на мать.

– Значит, мог бы сойти за вашего брата. Подумайте, какие красивые дети у вас родились бы, если бы вы с ним поженились!

Луиза запустила в Чарлза огрызком яблока, попав прямо в грудь. Он взглянул на нее и рассмеялся.

– Мне придется добавить вас в список подозреваемых, которые так и жаждут обратить меня в бегство. Может, это вы засунули в одеяло шурупы?

– Не говорите гадостей. Я никогда не причинила бы вреда бессловесной твари.

– О, в самом деле? – усмехнулся Чарлз. – Так вот, насчет Хью.

– Я подробно рассказывала о нем в поезде. Вы разве не помните?

– Должен признаться, что отнюдь не ловил каждое ваше слово.

– Почему же?

– Потому что, моя дорогая, вы слишком много говорите. И вы слишком красивы, чтобы мужчина обращал внимание на ваши слова.

– И где смысл? Если вы полагаете, что я красива – что, между прочим, просто смешно, то тем более есть все основания меня слушать. – Луиза почувствовала, что снова краснеет. Вот черт.

– Расскажите еще раз. Обещаю, что на сей раз буду прилежным слушателем. – Снова усевшись на одеяло, он выжидательно сложил руки на груди, как примерный школьник, слушающий свой урок.

Луиза нервно облизнула губы. При мысли о Хью ей всегда становилось не по себе. Ребенком он мучил и изводил ее, запирая в темных кладовых, дергая за косы, подкладывая ей в постель насекомых – обычные трюки, которые маленькие мальчики проделывают с маленькими девочками. Но когда этот мальчик вырос, Луиза часто находила в своей постели вместо насекомых его самого, и он пытался уговорить ее расстаться с добродетелью. Он впал в форменное безумие, когда она растратила эту пресловутую добродетель на сэра Ричарда Делакура. Отказывался понимать, почему она не желает делать то же самое с ним, до тех пор, пока однажды она не приставила к его голове ружье.

– Тетя Грейс поощряла его ухаживания. Чтобы деньги остались в семье, так сказать. Через некоторое время его ухаживания перешли границу. Несколько границ. Я… Я не чувствовала себя в безопасности. Я подумала, что сэр Ричард женится на мне и решит мои проблемы.

– Вот свиньи. Они оба.

– Что ж, если по справедливости, так мы все тогда были очень молоды, и на Хью большое влияние оказывала мать. Если бы ему удалось меня скомпрометировать, у меня не нашлось бы возражений против брака с ним, верно? Моя краткая связь с сэром Ричардом была ему как кость поперек горла, да он и не собирался ничего предпринимать. Здесь, в Роузмонте, он познакомился с моей подругой, леди Бланш Калторп, которая была еще богаче меня и имела связи. Ее отец – граф. – Луиза вздохнула. Ей даже не предложили быть подружкой невесты.

– Однако после свадьбы Ричарда я по-прежнему отказывалась выйти за Хью. Что бы он ни пытался сделать – безуспешно. Через некоторое время он вернулся в университет, а я сидела взаперти в своей комнате. В последнее время он если и делал попытки, то вполсилы. Думаю, он оставил эту затею, хотя его мать – нет.

– Я не понимаю. Вы говорите, что Уэстлейки достаточно богаты.

Луиза кивнула.

– Зачем тогда им ваши деньги?

– Чарлз, неужели вы не понимаете? Нельзя быть чрезмерно богатым. Еще я думаю, что для Грейс это нечто вроде торжества справедливости, если она с помощью сына и внуков получит назад дом, в котором провела детство. Если честно, я бы могла продать им Роузмонт и начать заново где-нибудь в другом месте.

Отказаться от своего дома? Откуда, бога ради, взялась эта мысль? Должно быть, вино затуманило ей мозги.

Хотя почему нет? Разве много их, счастливых воспоминаний о том, как она здесь росла? Луиза могла бы построить другой дом и собрать собственную коллекцию картин, мебели и фарфора. В современном духе – она обожала модерн, которым любовалась в Париже.

Чарлз смотрел на нее во все глаза.

– Правда? Вы откажетесь от горгулий? Ну, я имею в виду вовсе не тетю Грейс.

– Роузмонт – просто куча кирпича и известки. Полагаю, родственники и приживалы не захотят переезжать вместе со мной. Хотя я не уверена насчет Изобел. Грейс мирится с ее присутствием, но крайне неохотно. Она питает отвращение к американцам. А Изобел… это Изобел. – Луиза почувствовала некий трепет в душе, верная примета того, что она, возможно, нашла правильное решение. Черт, можно даже подарить тете Грейс Роузмонт – вряд ли Луиза будет испытывать нужду в деньгах после того, как уладит небольшие затруднения с банком. – Но пока ничего не говорите ни Грейс, ни Хью. Пусть эта мысль немного отстоится.

– Луиза. – Он по-прежнему смотрел на нее очень внимательно. – Зачем вам отказываться от наследства? Это был дом ваших родителей.

– И как раз тут они умерли. – Она махнула рукой в сторону скал. Луиза не разрешала себе думать, что родители погибли прямо у порога ее дома.

Он взял ее за руку.

– Не нужно поспешных решений. Роузмонт может стать счастливым домом для вас, для ваших детей. Прошлое не должно…

Он умолк и криво усмехнулся.

– Кто я такой, чтобы читать вам наставления насчет прошлого? У меня есть собственные демоны.

Луиза улыбнулась в ответ:

– Может быть, нам следует наставлять друг друга? По очереди.

– Помните, что вы слишком красивы. И я не смогу слушать вас внимательно.

Глупец. Он по-прежнему держал ее за руку, потирая большим пальцем ее костяшки. Это так успокаивало! И Луиза решила, что ей хотелось бы остаться с Чарлзом в этом уединенном месте на целый день. Просто как с другом. С хорошим другом. Чарлз Купер ей очень нравился.

Но он, чуть сжав ее ладонь, отпустил руку Луизы.

– Я помогу вам собраться. Теперь, когда Пират восстановил свое душевное равновесие, нам следует осмотреть прочие уголки поместья. Ведь у вас нет никаких особых планов на сегодня? Например, за чаем проткнуть тетю Грейс вязальной спицей?

– Я не умею вязать. Боюсь, что я вообще не обладаю обычными женскими талантами.

– Для меня вы достаточно женственны, – сказал Чарлз, собирая упаковочную бумагу и остатки ленча и убирая их назад в мешок. Луиза жалела, что ему снова пришлось надеть перчатки, ей казались необычайно привлекательными его широкие, теплые ладони. Пусть даже с этой шершавой, потрескавшейся кожей.

А ведь у него вовсе не руки джентльмена, с некоторым испугом поняла Луиза. Вдруг они выдают, кто он такой на самом деле? Максимилиан Норвич – человек утонченный и праздный.

Луизе гораздо больше нравился Чарлз Купер.

Глава 21

После ленча это было бы самое то. Все, чего хотелось Чарлзу, – так это повалить Луизу обратно на одеяло и целовать до потери чувств.

Не больше.

Никогда прежде ему не доводилось снимать с леди брюки. Трудно ли это сделать? В конце концов, он ведь раздевается каждую ночь. Но он обещал Луизе – и себе обещал – избегать нежелательной близости.

Однако он этого хотел, это точно. Интересно, подумал он, заметила ли Луиза, когда он помогал ей забраться в седло, насколько он на взводе. Чарлз держал ее в руках гораздо дольше, чем было необходимо, даже после того, как она заверила его, что прекрасно может сесть на лошадь сама.

Битый час он наблюдал, как она вгрызается в белую плоть яблока, представляя эти зубы совсем за другим занятием. Смотрел, как она запрокидывает светловолосую голову и пьет вино. Видел, как она облизывает пальцы после липкого фруктового пирожного.

Ленч обернулся кошмаром. Для мужчины, который больше чем на год лишился чувствительности к женским чарам, Чарлз вдруг оказался… слишком живым. И это причиняло ему неудобство.

Пришло время обуздать сидящего в нем зверя. У него есть дело – поддержать Луизу в сражении против семьи. Чарлз уже произвел первый набег на неприятеля и собирался вести себя дальше так, как хочет Луиза, хотя не был уверен, что ей следует так легко отказываться от родного дома. Владей он таким поместьем, как Роузмонт, ему было бы мучительно больно с ним расставаться.

Разумеется, у него никогда не будет такого дома. Чарлзу повезет, если по окончании всего этого он сможет снова получить свою старую комнату у миссис Джарвис.

Чему он посвятит остаток жизни? Потому что Чарлз был совершенно уверен, что теперь ставить точку на своем существовании, он не хочет. Смешно, как одна ночь, проведенная с красивой молодой леди, смогла его воскресить! Он чувствовал себя почти счастливым – сексуально неудовлетворенным, конечно, но как же было весело скакать верхом, исследуя владения Луизы!

Они поднялись вверх по тропинке, ведущей с пляжа, и направились через поля на запад. Пейзаж простирался перед ними как серо-зеленое лоскутное одеяло, там и сям отмеченный коттеджами арендаторов и живыми изгородями. У Чарлза сердце застревало в горле, когда он видел, как Луиза перемахивает через кусты и изгороди. Она была отличной наездницей, несмотря на то что очень долго не имела возможности садиться в седло. Он позволил ей скакать впереди, наслаждаясь видом летящей по ветру косы и взглядами, которые она, оглядываясь, время от времени бросала на него. Солнце грело как летом, а Рождество, казалось, было еще так далеко!

Луиза с разгоревшимися щеками дожидалась его в рощице, под кроной деревьев.

– Сейчас я собираюсь показать вам «грот Отшельника». Это причуда моего деда. Думаю, сначала там была просто заброшенная хижина пастуха, но дед произвел там кое-какие усовершенствования. Это сразу за холмом.

Чарлз не удержался от того, чтобы не рассмеяться, когда увидел маленькую хижину, поверх которой были навалены камни и стволы деревьев. Поразительно безобразная горгулья стояла на страже перед низким дверным проемом, ведущим в каменную оштукатуренную постройку. Двери не было, но окно, которое закрывала густая поросль плюща, наводило на мысль о первоначальном предназначении здания.

– Это Рэндольф, – сказала Луиза, указывая на крылатое чудовище.

– Почему ваш дед так любил горгулий? Они повсюду.

– Не знаю. Он даже насажал их на здание своего банка в Лондоне. Как вам известно, у них есть архитектурное оправдание – они отводят дождевые потоки, чтобы вода не текла по стенам и не разъедала известку. А во времена Средневековья церкви пугали ими своих неграмотных прихожан. Если кто-то вел себя неподобающим образом, достаточно было взглянуть на это исчадие ада, чтобы тут же исправиться. В техническом смысле Рэндольф – это нелепость, поскольку он не служит водосточной трубой.

– Очень интересно. В Харроу мне этого не рассказывали.

– Я тоже очень мало узнала в школе. Я ходила туда всего один год, чтобы навести «лоск». И это было невероятно скучно. Ходить с книгами на голове вместо того, чтобы их читать! Шитье. Составление меню. Вам бы так!

– Боже упаси.

Луиза шлепнула его по руке:

– Не смейтесь надо мной. У меня была гувернантка, но она мало знала. Мне пришлось заняться самообразованием.

– Браво. – Вот объяснение ее интересу к новомодным веяниям, доктор Фрейд и прочее.

– Женщины должны получать образование, – настаивала она. – Как может женщина воспитывать детей, если она невежественна?

– А вы хотите семью? – осторожно поинтересовался Чарлз.

Луиза отвернулась.

– Раньше хотела, как все девочки. Но потом поняла, что мне свобода важнее.

– И вы думаете, что женщины должны иметь право голоса?

– Конечно! И мы, женщины, это право получим.

– И вы, женщины, будете голосовать за того кандидата, у кого самое красивое лицо. – Ее было очень легко раздразнить. И Чарлз тут же почувствовал тычок кнутовищем под ребра.

– Женщины уже могут участвовать в некоторых местных выборах и работать в комитетах. Нам нужно универсальное избирательное право. Ведь мужской пол не обладает исключительным правом на ум и трудолюбие.

– Нет. Мне встречалось немало полных болванов. – И это еще мягко сказано, подумал Чарлз.

– Вот. Видите сами. – Она была так красива, кипя от возмущения. Маленькие влажные пряди обрамляли ее лоб. Чарлзу хотелось растереть эти прядки в пальцах, чтобы испытать их упругость. Но вместо того он дотронулся до шипастого гранитного крыла Рэндольфа. – Что он охраняет?

– Ничего особенного. Там, внутри, есть комнатка. Когда я была маленькой, мы устраивали тут чаепития.

– У нас осталось немного вина. Почему бы нам не войти?

Чарлз не стал ждать. Чтобы преодолеть низкий дверной проем, ему пришлось нагнуть голову. Внутри было темно, сильно пахло сырой землей и плесенью. В центре комнаты, под низким потолком, стоял грубо сколоченный стол с единственным, покрытым слоем пыли стулом.

Луиза провела по столешнице пальцем в перчатке.

– Ха! Раньше было четыре стула.

– Кто-то разжился ими. – Чарлз оглушительно чихнул.

– Я не заглядывала сюда много лет. Помню это место совсем другим. Тут были подушки. И старый ковер.

– Думаю, их забрали или плесень сгубила. Сторожевой пес из Рэндольфа вышел ненадежный. Или, скорее, сторожевой ящер? Он похож на рептилию. – Вытащив из кармана носовой платок, Чарлз стряхнул пыль со стула. – В самый раз для принцессы. Пойду принесу вино.

Оказавшись снаружи, Чарлз наполнил легкие свежим воздухом и пошел по направлению к лошадям на привязи. Осталось меньше полбутылки бургундского. Нет смысла везти вино обратно домой.

Когда Чарлз вернулся в хижину, Луиза уже не сидела на стуле, а выглядывала в заросшее плющом окно.

– Здесь я встречалась с сэром Ричардом, – сказала она бесцветным голосом.

– Если это место полно для вас неприятных воспоминаний, нам лучше отсюда уйти.

– Нет. Я хочу встретиться с ними лицом к лицу. Подумать, кем я была. Что сделала.

– Луиза, вы не сделали ничего такого, чего не делали тысячи других любопытных девушек до вас. Вам повезло избежать последствий, кроме, конечно, последующего заточения. Вы достаточно настрадались, вам не кажется?

– Да, пожалуй. Знаю, что мои беды ничто по сравнению с тем, что терзает большинство людей. У меня есть собственная крыша над головой. Одежда и пища. Библиотека.

Он обнял ее.

– И вы могли заняться самообразованием. Потом вы должны показать мне свои любимые книги.

Луиза склонилась к нему, теплая и благоухающая фиалками, пахнущая потом и лошадьми. Чарлз не ожидал, что этот запах окажет на него такое возбуждающее действие.

– Хорошо. Вы любите читать?

– Раньше любил. – Прошла целая вечность с тех пор, как Чарлз тешил самолюбие, стараясь превзойти остальных мальчиков в Харроу. После Африки книги больше не развлекали и не давали ему утешения. Впрочем, он не мог позволить себе их покупать.

– В Роузмонте полно соблазнительных книг.

Он взглянул на ее милое порозовевшее лицо.

– В Роузмонте много соблазнов. Начиная с вас.

Вино было забыто, когда он поцеловал Луизу, и на сей раз в его поцелуе была нежность, а не отчаянная настойчивость. Хотя, видит Бог, отчаяние просто снедало его.

Она раскрыла губы ему навстречу, чуть поеживаясь в темной прохладе грота. Целоваться входило у них в привычку. Чарлзу казалось, что им следует сдерживать нежные чувства до тех пор, пока они не окажутся на публике, где нужно продолжать ломать комедию. Однако эти сорванные украдкой взаимные ласки языком приносили массу удовольствия.