В объятиях наследницы Робинсон Мэгги
– Я попытаю счастья, джентльмены. Месяц с Луизой – все равно что целая жизнь. Посмотрим, что принесет Новый год.
– Если вы до него доживете. Вам лучше держаться начеку. Ваша супруга отлично стреляет из пистолета.
Чарлз встрепенулся:
– Похоже, Уэстлейк, у вас были причины это узнать.
– Девчонка регулярно порывалась меня убить. Она опасна.
– Значит, вы заслужили ее гнев.
– Кто знает, что может спустить ее с крючка? Очень неуравновешенная особа.
По словам Луизы, Хью то и дело пытался ее скомпрометировать. Жаль, что Луиза не влепила пулю точно промеж его золотисто-карих глаз.
– Думаю, чтобы меня убить, нужно гораздо больше, чем одна девушка с пистолетом. В Африке в меня палили предостаточно.
Чарлз тут же понял, что совершил промах. Брови Хью поползли вверх.
– В Африке?
– На сафари, – быстро сказал Чарлз. – Много лет назад. Львы.
– Я и не знал, что львам раздают пистолеты, – фыркнул доктор.
– Вы правы. У них есть зубы и когти, способные обратить в бегство самого сильного мужчину. Но там были неопытные охотники, – продолжал сочинять Чарлз. – Плохо стреляли. Там я и заработал свою травму. – Ох, черт! Ведь, кажется, это было на боксерском ринге? Теперь поздно отступать. Максимилиан, Великий Белый Охотник, забросил орех в рот, надеясь уберечь себя от следующего ложного шага.
– Какая у вас интересная жизнь, – сказал доктор Фентресс. – Думаю, что по сравнению с львами в саванне наша Луиза относительно безобидна.
– Я уверен, что старина Макс уже испытал на себе ее зубки и коготки, – криво усмехнулся Хью, и Чарлз подавил в себе желание запустить ему в рожу серебряную вазу с орехами.
– В том, что касается моей женитьбы, мне не на что жаловаться, – ответил Чарлз, надеясь положить конец дальнейшим клеветническим измышлениям против Луизы.
– Вы так недавно женаты, – возразил Хью. – Не говорите, что мы вас не предостерегали.
Чарлз встал.
– С меня достаточно мужского общества. Должен предупредить вас, Уэстлейк, вот о чем. Если продолжите оскорблять меня или мою супругу, мое христианское милосердие подойдет к концу, и вы вылетите отсюда, не дождавшись Рождества. У вас нет официального положения в Роузмонте, за исключением того, что в детстве вы были ее мучителем. А когда стали старше, то вряд ли исправились – можно даже сказать, стали еще хуже, пытаясь обесчестить юную девушку, затащить ее к себе в постель.
Лицо Хью побагровело.
– Чушь! Если это Луиза вам рассказала, так она лжет. По обыкновению. В любом случае уже многие годы никакой невинности у нее не было в помине. Просто удивительно, как эта сука не притащила сюда ублю…
Он не договорил, потому что Чарлз, обойдя стол кругом, врезал кулаком прямо по аристократическому носу. Хью повалился на спинку стула и опрокинулся вместе с ним, с ласкающим ухо глухим стуком. Хью сейчас напоминал перевернутую на спину черепаху, неистово дергая ногами и пытаясь вернуться в нормальное положение. Чарлз не стал проверять, удалась ли его попытка. С шумом захлопнув за собой дверь столовой, он направился в гостиную.
Сегодня музыки не было, только Луиза в жалком одиночестве стояла у окна, держа в руке чашку остывшего чаю. Прочие дамы расселись на диване и стульях.
– Идемте со мной наверх, любовь моя, прямо сейчас, – сказал он, протягивая руку, так некстати забрызганную кровью. Грейс вскрикнула, но Луиза не моргнула и глазом.
– Конечно, Макс, дорогой. С вашего позволения, дамы.
– Что вы наделали? – шепотом спросила Луиза, когда они бегом неслись наверх.
– Лишь то, что следовало. Некоторое время ваш кузен не сможет наслаждаться ароматом роз или еще чего-нибудь.
Луиза запнулась на ступеньке, но он поймал ее.
– Вы его ударили?
– Да. Сожалею, если вы против, но он был совершенно невыносим.
– Он всегда невыносим. Живи мы в другом веке, его бы вызывали на дуэль направо и налево. Да я сама могла бы с удовольствием его проткнуть.
– Никаких дуэлей. И никаких боксерских поединков. Кстати, я вспомнил, что был где-то в Африке, на сафари, и какой-то идиот повредил мне глаз.
На сей раз Луиза встала на ступеньке как вкопанная и воззрилась на Чарлза.
– Я сказала тете, что это случилось на боксерском ринге.
– Знаю. Но я слишком поздно вспомнил, чтобы не переврать нашу историю. Боюсь, врать я, в общем, не умею. – А как Луиза? Может быть, Хью был прав в своих обвинениях против нее? Ведь выдумала же она Максимилиана Норвича, притом без особых усилий. Что, если все, что Луиза ему говорила, было только ее правдой, но не правдой, как она есть?
И снова появился кончик языка, и брови нахмурились.
– Может быть, тетя Грейс не запомнила?
– Нет, черт возьми, я бы на это не ставил. Грейс не производит впечатления человека, которому настолько неинтересны подробности, что ими можно пренебречь. Однако теперь ничего не поделаешь. Вряд ли стоит рассказывать, что снаряд разорвался в исключительно неудобной для меня близости. Что Максимилиану Норвичу делать в разгар военных действий? Уж лучше позвольте мне охотиться на слонов или кого там еще.
Луиза снова пошатнулась на ступеньке.
– Никогда не говорите, что способны убить беззащитное животное.
– О нет. Предпочитаю стрелять в людей, но лишь в том случае, если они вооружены и стреляют в меня. С другой стороны, кто бы говорил. Откуда, по-вашему, взялась ваша меховая муфта?
– Чарлз!
– Тише. У стен есть уши. За вон той драпировкой на лестничной площадке может скрываться лакей. Идемте. Закроемся у себя, пока сюда не примчался Хью, чтобы вызвать меня на дуэль. – Взяв Луизу под локоть, он торопливо повел ее наверх.
Очутившись в апартаментах, Чарлз методично закрыл двери, которые вели в коридор, затем, на всякий случай, подпер двери стулом. Луиза расхаживала взад и вперед перед камином в гостиной.
– Кэтлин не сможет войти.
– Что с того? Зачем она нам?
– Она… помогает мне раздеться.
Чарлз взглянул на Луизу. На ее голубом платье была пропасть обтянутых атласом пуговиц, которые шли по спине сверху вниз.
– Я с этим справлюсь.
– О-о. А еще мы немного болтаем. Про то, что случилось за день. Вы же знаете – она моя лучшая подруга.
– Поговорите со мной вместо нее. Хотя я-то знаю, как прошел день.
Прямиком в ад.
– Вам не кажется, что нужно вымыть руку?
Об этом Чарлз совсем забыл. Надо отдать должное Луизе – она не упала в обморок прямо в ту минуту, когда он ворвался в гостиную, забрызганный кровью Хью Уэстлейка. Он прошел через спальню Луизы, направляясь в ванную комнату, и все же успел заметить розовую кружевную ночную рубашку, которую зловредная Кэтлин разложила на стеганом покрывале кровати. Видимо, задумала лишить его рассудка. Мысль о том, как Луиза наденет и особенно снимет эту рубашку, слишком раздражала его, и он выбросил ее из головы.
Чарлз с мрачной решимостью отмывался от следов Хью. Будь он поумней, отправился бы к себе и закрыл бы дверь на засов. Но за последние два дня он, видимо, лишился способности рассуждать здраво. К тому же его ждали пуговицы, которые нужно было расстегнуть.
Глава 27
Они были в безопасности, заперевшись изнутри. Не то чтобы Луиза думала, что Хью бросится наверх вдогонку за Чарлзом. В эту самую минуту Хью, скорее всего, совещается с мамашей. Она представила себе картину: двое, подсвеченные золотым огнем свечей, склонили друг к другу головы, жалуясь и обсуждая план, как бы погубить ее и Чарлза.
Луиза предполагала, что ее возвращение в Роузмонт чревато неприятностями. Но кулачный бой! Попытка убийства!
К счастью, ее письмо к миссис Ивенсонг уже отправлено. Так что это вопрос дней, а потом все уладится. Тем временем они с Чарлзом могут со вкусом царствовать в своем маленьком королевстве родительских покоев. Чтобы поесть, незачем спускаться к остальным. Она может отдать распоряжение, чтобы еду приносили сюда. О господи. Как будто вернулись старые времена, когда она неделями сидела в своей комнате после каких-то незначительных проступков.
На сей раз Луиза заперлась сама.
Чарлз вернулся из ванной, без сюртука и жилета.
– Я хотел бы выпить стаканчик на ночь. У нас тут есть что-нибудь?
Он говорил о склонности к алкоголю, прежде чем миссис Ивенсонг взяла его на службу. Неужели это такая нервотрепка – работать на Луизу, что он готов снова предаться пороку после каких-то двух дней воздержания?
Да наверное, так и есть.
Два дня. Вот и все, что у них было, да еще несколько часов в его пансионе и чай на Маунт-стрит. Луизе не верилось, что столько всего могло произойти за столь короткий срок. Они доверились друг другу. Стали физически близки. Избежали покушения. Сейчас против них ополчился весь мир. По крайней мере, обитатели Роузмонта.
Она открыла угловой шкафчик. Там оказался щедрый запас – графины с бренди, виски и несколько бутылок мадеры.
– Нам везет. Берите свой яд.
– Вряд ли там найдется джин.
– Людям нашего круга не положено пить джин.
– Но я не человек вашего круга, Лулу.
– Прошу не называть меня этим ужасным именем. – Она взяла штопор, бутылку и два бокала на тонких ножках. Вино – куда меньшее зло, чем напитки покрепче. Ей не хотелось видеть Чарлза пьяным. Если он хочет ее защищать, как обещал, ему лучше сохранять ясный ум. Ее руки слегка дрожали, когда она разливала вино. Чарлз стоял у окна, глядя вдаль, на темный океан и черное небо.
– Готово. Ваше здоровье.
– За нас. За нас настоящих, не за «людей нашего круга». – Опрокинув бокал, Чарлз выпил его содержимое одним глотком. – Интересно, что принесет завтрашний день?
– Надеюсь, ничего. Мы можем оставаться здесь целый день, и нам будет вполне удобно. – Впрочем, расслабиться в присутствии Чарлза Купера ей все равно не удастся.
Чарлз обернулся:
– Что вы хотите этим сказать?
– Нам необязательно появляться внизу. – Она попыталась изобразить дерзкую улыбку. Пусть Чарлз думает, что она старается снова заполучить его к себе в постель.
Чарлз нахмурился:
– Вы намерены прятаться?
Луиза кивнула, понимая, что снова струсила.
– Вздор. Я не позволю вам хандрить целый день в четырех стенах. Нам есть чем заняться.
– Нам?
– Да. Разве преподобный Как-его-там не просил вас украсить церковь цветами к воскресной проповеди? Завтра мы можем прокатиться верхом, на хороших лошадях, не поручая себя на милость этого молчуна, вашего шофера. И пока мы будем в деревне, отчего бы не купить рождественские подарки для Грейс и Хью?
– Вы, должно быть, шутите?
– Хотите сказать, что здесь нельзя достать ни одного куска угля? Я только мельком успел увидеть вашу главную улицу, пока Робертсон вез нас домой от станции. Но, клянусь, успел заметить одну или две лавки.
Он снова ее дразнил. Когда Чарлз смотрел на нее так, она думала лишь о том, как бы его поцеловать.
Но этому не бывать. Они покончили с этим.
Как жаль.
– Думаю, вам больше не следует драться. Они подумают, что вы… нецивилизованны.
Чарлз поставил свой бокал.
– Таков я и есть, Луиза. Я не могу спокойно стоять рядом и слушать, как они говорят о вас всякие мерзости. Они меня ужасно злят.
– Спасибо.
– Благодарить будете потом, когда я избавлю вас от них. Кстати, разве вы не говорили, что Хью боксировал, когда учился в университете? Может быть, мне стоит вызвать его на бой? Побежденный покидает Роузмонт.
– Нет! – Луизе вовсе не улыбалось видеть, как прекрасное лицо Чарлза разбивают в кровавую кашу. Она не доверяла кузену – вряд ли он станет придерживаться спортивного кодекса чести.
– Как пожелаете. Но мне очень хочется отомстить за вас.
Луиза положила руку на его плечо.
– Я не вынесу, если с вами еще что-нибудь случится. И без того я чувствую себя ужасно виноватой – за несчастье прошлой ночью.
– У меня крепкая голова. И в других местах я тоже крепок, – пробормотал он.
Луизе это было известно. Теперь, когда образ Чарлза прочно засел в ее уме, она думала о нем с ужасающим постоянством. Ручка двери загремела, и Луиза вздрогнула.
– Кэтлин?
– Да, мисс Луиза. Кажется, у меня не получается открыть дверь.
– Н-нет. Мы… мы просто заперлись. Из-за того, что случилось прошлой ночью. Вдруг негодяи заявятся снова?
В коридоре воцарилась подозрительная тишина. Затем горничная подала голос:
– Вам понадобятся мои услуги?
– Думаю, мы сами поможем друг другу переодеться. Благодарю. – Луиза ждала, что услышит удаляющиеся шаги Кэтлин. Странно, однако, было разговаривать с горничной через дверь!
Но вместо этого в дверь яростно стукнули.
– Вы должны меня впустить, мисс Луиза. А потом, наверное, вы захотите меня уволить.
– Прошу прощения?
– Откройте дверь, и я все объясню. О, Робби меня убьет. Я погубила свою и его жизни.
Луиза в замешательстве взглянула на Чарлза. Тот кивнул, затем отодвинул от двери стул. Вошла Кэтлин. Ее лицо было совсем белым, точно накрахмаленный чепец.
– Вам обоим лучше сесть. Пожалуйста. – Кэтлин стояла перед камином, заламывая руки.
Луиза предпочла стул, а Чарлз уселся на сером диване. Луиза никогда не видела, чтобы ее горничная так нервничала. Разве что сидя с ней в автомобиле в роли пассажира.
– Мисс Луиза, я сделала нечто ужасное. И я должна извиниться перед капитаном. Н-никто больше не придет, чтобы на вас напасть. Это была я. Да, я.
Рука Чарлза потянулась к затылку.
– Это вы меня ударили?
Ее усыпанный веснушками подбородок взлетел вверх.
– Может быть, это была не моя рука. Но по моему указанию. Я хотела защитить мисс Луизу, понимаете? Я видела, что между вами что-то происходит, и подумала – если с вами приключится небольшое происшествие, вы, верно, не станете думать о всяких глупостях.
– О глупостях?
– Вы знаете, что я имею в виду, сэр. Но в любом случае ваша рана не помешала вам… – Кэтлин густо покраснела, затем продолжила: – Уступить животным инстинктам. Именно то, чего я боялась. Я… я вернулась, чтобы убедиться, что с вами все в порядке, и услышала вас обоих – вы были, точно пара кроликов.
– Кэтлин! – Луиза была ошеломлена предательством горничной. Ее наперсница, которой она так доверяла, чуть не убила Чарлза, да еще сравнила хозяйку с животным, пусть даже весьма остроумно. Интересно, кричат ли кролики, когда занимаются любовью? Луизе казалось, что они верещат, только когда их убивают. Наверное, это ужасный звук, будто плачет ребенок. Нужно спросить садовника, что ли. Однако прошлой ночью, Луиза была в этом уверена, подобных звуков она не издавала.
Хотя за последние два коротких дня она начисто растеряла самообладание. Казалось, теперь уже все возможно, вот только мысли скачут так, что не поймаешь. Пора сосредоточиться. Сердится ли она на Кэтлин? Да, очень.
Но Чарлз почему-то выглядел довольным.
– Неужели вы решили, что я такой уж развеселый ловелас? Воспользуюсь слабостью вашей хозяйки, разобью ее сердце и взломаю банк?
За последние пять лет Луизе частенько приходилось видеть это лицемерное выражение лица Кэтлин. И вот опять!
– Сэр, вы – красивый мужчина, а мисс Луиза не всегда благоразумна. В самом деле, знай вы, что мисс Луиза вытворяла в прошлом году, вы бы сами встревожились.
Ничего себе!
– Не говори обо мне так, будто меня здесь нет! – вскричала Луиза.
– Простите, мисс. Но вы знаете, что частенько совершаете ошибки. Я только пыталась вас уберечь. Мне рассказали, как капитан целовал вас во время обеда. Лакей Джордж заявил, что ему уже казалось, будто капитан накинется на вас прямо в присутствии гостей, на кружевной скатерти. Это было неприлично. Безнравственно. Я люблю вас как сестра – даже больше, потому что некоторые из моих сестер шипят на меня, точно кошки, а вы всегда были так добры ко мне. Я сваляла дурака, рискнув потерять замечательную работу. Такого места мне больше не найти. Но я не хотела, чтобы вас обидели.
– И вы решили обидеть меня. – Чарлз говорил поразительно спокойно, словно привык каждый вечер получать удар по голове.
– Простите, капитан Купер, то есть мистер Норвич. Или как угодно.
– Кто был вашим сообщником? Робертсон?
Кэтлин уткнулась взглядом в ковер.
– Мне бы не хотелось говорить.
– Но вы уже заговорили, – возразил Чарлз. – «Робби меня убьет!» Кажется, так вы сказали в коридоре? Полагаю также, он смог оторваться от наведения блеска на «Даймлер», чтобы успеть подложить шурупы под седло лошади?
– Я не велела ему этого делать! Он совершил это по собственному разумению.
– Предприимчивый парень. Далеко пойдет. Ну, Луиза, что будем делать с этой парой нечистых? Признаюсь, что хотел обвинить в этих преступлениях Хью. В общем, я разочарован.
– Вы так легко к этому относитесь, сэр, – сказала Кэтлин. – Это гнусно – то, что мы сделали. Теперь я понимаю. Вы совсем не плохой человек.
– Ценю ваше доверие, Кэтлин. На душе полегчало, когда я понял, что мне не суждено погибнуть в Роузмонте. Признаюсь, что сейчас мне вообще не улыбается погибнуть где бы то ни было. Благодарю, вы меня успокоили.
– Я пойду укладываться. Но, мисс, умоляю пощадить Робби. Право же, он очень не хотел в этом участвовать.
– Укладываться? – Луиза проглотила стоящий в горле ком. Что она станет делать без Кэтлин? Даже если Чарлз поможет ей справиться с пуговицами? Ведь через несколько недель он ее покинет. Как бы Луиза ни была сердита на горничную, Кэтлин действительно была ее единственной подругой.
– Да, мисс Луиза. Я не жду, что вы дадите мне рекомендации. И пойму, если решите меня арестовать. Но Робби невиновен.
Чарлз закатил глаза.
– Кэтлин Кармайкл, вы – настоящая сирена, знаете? Вы завлекаете мужчин к погибели.
– Не мужчин, капитан. Только одного мужчину. Мы с Робби хотим пожениться. Когда я уеду, он, возможно, подаст прошение об уходе и отправится за мной. Не знаю, как мы сумеем…
– О, Кэтлин, заткнись. Никуда ты не поедешь. И ты еще думаешь, будто я чокнутая! Это твоя затея была абсурдной. Что, если Чарлз был бы ранен всерьез? Капитан Купер для меня неопасен. – Наглая ложь. В течение двух дней Чарлз вторгся не только в ее лоно, но и в сердце. Просто смешно! Луиза едва знакома с ним.
– Мне так жаль, мисс Луиза. Капитан! Я прослежу, чтобы у вас не случилось больше никаких неприятностей. Я уже поговорила с Робби, и он чувствует свою вину еще сильнее, чем я. Видите ли, он меня любит и ради меня готов на все, даже если это идет против его принципов.
– Ты – счастливая, – колко заметила Луиза.
Но в конце концов ей тоже повезло. Чарлз Купер готов оказать ей любую услугу, лишь попроси. Кроме одной. Больше того, он просил ее выйти за него замуж. Может быть, сыграть двойную свадьбу? С губ Луизы слетел смешок, унося с собой напряжение, в котором она пребывала все время с прошлого вечера. И Чарлз, и Кэтлин воззрились на нее с тревогой. Но раз начав смеяться, остановиться Луиза уже не могла.
Ее окружали люди, готовые прибегнуть к насилию, лишь бы ее защитить. И еще они думали, будто это она сумасшедшая! Элементы французского фарса и готической интриги сплелись воедино, неудивительно, что она была слегка не в себе с тех пор, как вернулась домой. Оказалось, она играет не ту пьесу.
Тонкая рука Кэтлин погладила ее по плечу.
– Сядьте, мисс Луиза. Я принесу вам холодную примочку, чтобы вы успокоились.
– Не стоит трудиться, Кэтлин. Я сам позабочусь о вашей хозяйке.
– Знаю, какой способ вы испробуете, – сурово сказала Кэтлин. – Я больше не буду пытаться вывести вас из строя, но это не значит, что я одобряю ваши приставания к ней.
Чарлзу это уже не казалось забавным.
– Я не собираюсь к ней «приставать». Я дал слово, что больше к ней не притронусь. Вряд ли я должен давать клятву и вам.
– Т-тихо вы все. – На сидящую в кресле Луизу напала икота.
– Наверное, мне нужно подлить немного какого-нибудь снадобья доктора Фентресса в чашку горячего чаю и дать ей?
– В самый раз. Накачайте ее лекарствами, пока она не перестанет отличать день от ночи. Отличный фокус, – сказал Чарлз, не скрывая сарказма. – Неудивительно, что она так несчастна.
Луиза отерла слезы.
– Замолчите. И вовсе я не несчастна.
– Значит, вы – истеричка.
– Неправда! Кто угодно скажет, что это… как сказать? Чересчур. Я хочу, чтобы вы оба оставили меня в покое. Никаких холодных примочек, никаких микстур. И уж конечно, никаких утех в постели. Я сама о себе позабочусь, как делала всегда. Убирайтесь!
Ни Кэтлин, ни капитан не двинулись с места, встревоженно глядя на Луизу. Что будет, если они подчинятся?
– Ты уволена, Кэтлин. По крайней мере, на сегодняшний вечер. И в-вас, Ч-чарльз, я освобождаю от услуг. П-прошу, соберите вещи, и завтра с утра Робертсон отвезет вас к поезду. Я скажу, что мы поссорились. А через день или два сама пошлю телеграмму. В Лондоне с вами приключится несчастный случай. Попытка уличного грабежа, которая приведет к трагедии. Максимилиан не захочет так легко расстаться с бумажником, ведь это бумажник его отца, из кожи какого-то редкого быка. На нем – герб семейства Норвич…
– Нет! – в унисон воскликнули и горничная, и капитан, хотя последний скорее прорычал, нежели произнес это слово.
– Я сейчас уложу ее в постель, капитан Купер. Когда у нее начинаются фантазии, мне ясно – у нее мозговая горячка. Богатое воображение! Уверена, мисс Луиза будет рассказывать своим малышам чудесные сказки, но сейчас она очень утомлена.
– Я не утомлена, – мрачно возразила Луиза. И у нее нет малышей, чтобы рассказывать им сказки. И разве она когда-нибудь думала о детях? Ведь она никогда не выйдет замуж, разве не так? Однако сейчас почему-то мысль о детях не показалась ей глупой и неприятной. Темноволосый мальчик, девочка с золотистыми волосами – о-о, что с ней такое? Чарлз прав. У нее истерика.
– По крайней мере, вы сможете сегодня выспаться как следует, – увещевающим тоном сказал Чарлз, и это стало для нее последней каплей. – Никаких непрошеных гостей, хорошо, Кэтлин? Робертсон будет сидеть в своей норе, как хороший мальчик, и утром мы все будем веселы, как птички. – Чарлз оставил Луизу сидящей в кресле и направился к себе, попутно убирая заграждения из мебели. Она слышала, как в соседней комнате гремели стулья и передвигали комод.
Веселы, как птички. Ха! Луиза гневно воззрилась на свою горничную.
– Не знаю, следует ли мне тебя простить. – Она, скорее, надеялась, что просидит здесь взаперти с Чарлзом все обозримое будущее.
– Мне жаль, правда, жаль. Мы только хотели, чтобы вы не пали жертвой охотника за приданым. Вы всегда остерегаетесь таких мужчин, но капитан, похоже, вас заинтересовал. Я права?
Луиза почувствовала, как горят щеки.
– Он очень интересный мужчина.
– И хорош в постели, не так ли?
– Кэтлин! – На самом деле Луизе и сравнивать особо было не с кем, но она была совершенно уверена, что ни одна женщина, находясь в здравом рассудке, не отыщет причин жаловаться на ласки Чарлза.
– Что ж, тогда соблюдайте осторожность. Вы ведь не хотите стать матерью семейства? Не надеюсь, что у вас в запасе отыщется этот замечательный колпачок Менсинга, о котором мы слышали в Германии, иначе вы мне сказали бы.
Луиза едва удержалась от того, чтобы не впиться ногтями в ухо Кэтлин.
– Ты права. Я очень устала. Уложи меня в постель.
Сидя за туалетным столиком в чопорной ночной рубашке, Луиза пыталась не думать о том, что Чарлз так и не сделал попытки вернуться к ней или к их стаканчику на ночь. Кэтлин расчесала и заплела в косу ее волосы. Когда горничная, наконец, ушла, утомив ее до зевоты болтовней об удали Робби Робертсона, Луиза прошла через ванную комнату и осторожно нажала на ручку двери Чарлза. Ручка не повернулась. Капитан заперся.
Так и должно быть.
Глава 28
Пятое декабря 1903 года, суббота
По крайней мере, он не попадет в ловушку соблазна, весь день сидя с Луизой в покоях ее родителей, в опасной близости от постели. И никто не явится его убивать. Так думал Чарлз, неосторожно задев щеку бритвой. Кажется, он и сам вполне способен угробить себя. Чарлз промокнул выступившую кровь белоснежным полотенцем. Теперь он, наверное, обеспечил себе неизменный гнев роузмонтской прачки.
Кровь как раз унялась, и он успел одеться, когда Луиза постучала в его предусмотрительно запертую на ключ дверь.
– Чарлз, в гостиную только что принесли завтрак. – Она говорила сухо. Повелительным тоном. Вот и вернулась прежняя Луиза Стрэттон!
– Благодарю. Я приду к вам через минуту. – Чарлз оделся для верховой езды, полагая, что им обоим пойдет на пользу, если они уберутся из дома и съездят в деревню. Он не разбирался в цветах. Но можно просто постоять рядом, пока Луиза будет набивать цветами вазы в церкви.
Убедившись, что галстук сидит ровно, он вышел через холл и по коридору прошел в гостиную, на тот случай, если Луиза все еще у себя и неодета. Аромат колбасок привлек бы его даже в том случае, если бы сегодня утром он вовсе не желал бы ее видеть.
И он был вознагражден чудесным видением – накрытые серебряными колпаками блюда и его прекрасная «супруга». В комнате находились двое посторонних. Лакей – для разнообразия не Уильям – расставлял блюда на столе возле окна под бдительным присмотром худощавой, внушительного вида пожилой дамы. Отсутствовавшая дотоле экономка, догадался Чарлз. Придав лицу скорбный вид, он приготовился принести старухе соболезнования, как только их представят друг другу.
Луиза сидела перед камином, где потрескивал огонь. На ней была амазонка цвета бургундского вина. Итак, Луиза не забыла про поездку верхом. Еще одно сияющее утро начала декабря! Даже теплее, чем накануне, прикинул Чарлз, когда несколькими минутами раньше высунул голову в окно своей комнаты. И уж точно теплее было за окнами, нежели в доме, который скорее смахивал на мавзолей.
– Еще раз доброе утро, дорогая, – сказал Чарлз, надевая маску Максимилиана Норвича.
– Макс! – воскликнула Луиза, фальшиво улыбаясь. – Позвольте представить вам нашу строгую экономку, миссис Лэнг! Миссис Лэнг, это мой супруг, Максимилиан Норвич.
Чарлз протянул руку.
– Исключительно рад с вами познакомиться, миссис Лэнг. Примите мое восхищение – дом моей супруги содержится в идеальном состоянии. И мои соболезнования по поводу утраты, ведь вы потеряли вашу матушку.
Мать миссис Лэнг и впрямь должна была быть древней старухой. Экономка и сама была вся в морщинах. Она царственно кивнула в ответ, но руки не пожала. Несомненно, Максимилиану Норвичу не пристало здороваться за руку со слугами. Поэтому Чарлз спрятал руку в карман.
– Благодарю вас, сэр. Примите поздравления по случаю бракосочетания.
Экономка не улыбнулась, так что Чарлзу оставалось лишь гадать, все ли зубы сохранила старая карга. Он вспомнил, что Луиза говорила, будто экономка была в лагере Грейс. Поэтому вряд ли стоило тратить на нее свое обаяние в надежде вызвать улыбку и увидеть зубы. Он был бы счастлив дать пинка прямо в костлявую задницу, если бы это означало, что у Луизы будет меньше болеть голова.
– Завтрак выглядит чудесно, миссис Лэнг, – сказала Луиза, направляясь к драпированному льняной скатертью столу. – Прошу, засвидетельствуйте кухарке мое восхищение. Мы справимся сами, как и вчера. Макс, вы так же проголодались, как и я?
– Еще сильнее.
– Понадобится ли что-нибудь еще вам или вашему супругу? Слуги в вашем распоряжении. Миссис Уэстлейк говорила, что вы желаете произвести в Роузмонте некоторые перемены?