Трагедии. Сонеты Шекспир Уильям
- Я полагал: у красоты твоей
- В поддельных красках надобности нет.
- Я думал: ты прекрасней и милей
- Всего, что может высказать поэт.
- Вот почему молчания печать
- На скромные уста мои легла, —
- Дабы свое величье доказать
- Без украшений красота могла.
- Но ты считаешь дерзостным грехом:
- Моей влюбленной музы немоту.
- Меж тем другие немощным стихом
- Бессмертную хоронят красоту.
- То, что во взоре светится твоем,
- Твои певцы не выразят вдвоем.
84
- Кто знает те слова, что больше значат
- Правдивых слов, что ты есть только ты?
- Кто у себя в сокровищнице прячет
- Пример тебе подобной красоты?
- Как беден стих, который не прибавил
- Достоинства виновнику похвал.
- Но только тот в стихах себя прославил,
- Кто попросту тебя тобой назвал.
- Пересказав, что сказано природой,
- Он создает правдивый твои портрет,
- Которому бесчисленные годы
- Восторженно дивиться будет свет.
- А голоса тебе любезной лести
- Звучат хулой твоей красе и чести!
85
- Моя немая муза так скромна.
- Меж тем поэты лучшие кругом
- Тебе во славу чертят письмена
- Красноречивым золотым пером.
- Моя богиня тише всех богинь.
- И я, как малограмотный дьячок,
- Умею только возглашать «аминь!»
- В конце торжественно звучащих строк.
- Я говорю: «Конечно!», «Так и есть!»,
- Когда поэты произносят стих,
- Твоим заслугам воздавая честь, —
- Но сколько чувства в помыслах моих!
- За громкие слова цени певцов,
- Меня — за мысли тихие, без слов.
86
- Его ли стих — могучий шум ветрил,
- Несущихся в погоню за тобою, —
- Все замыслы во мне похоронил,
- Утробу сделав урной гробовою?
- Его ль рука, которую писать
- Учил какой-то дух, лишенный тела,
- На робкие уста кладет печать,
- Достигнув в мастерстве своем предела?
- О нет, ни он, ни дружественный дух —
- Его ночной советчик бестелесный —
- Так не могли ошеломить мой слух
- И страхом поразить мой дар словесный.
- Но если ты с его не сходишь уст, —
- Мой стих, как дом, стоит открыт и пуст.
87
- Прощай! Тебя удерживать не смею.
- Я дорого ценю любовь твою.
- Мне не по средствам то, чем я владею,
- И я залог покорно отдаю.
- Я, как подарком, пользуюсь любовью.
- Заслугами не куплена она.
- И, значит, добровольное условье
- По прихоти нарушить ты вольна.
- Дарила ты, цены не зная кладу
- Или не зная, может быть, меня.
- И не по праву взятую награду
- Я сохранял до нынешнего дня.
- Был королем я только в сновиденье.
- Меня лишило трона пробужденье.
88
- Когда захочешь, охладев ко мне,
- Продать меня насмешке и презренью,
- Я на твоей останусь стороне
- И честь твою не опорочу тенью.
- Отлично зная каждый свой порок,
- Я рассказать могу такую повесть,
- Что навсегда сниму с тебя упрек,
- Запятнанную оправдаю совесть.
- И буду благодарен я судьбе:
- Пускай в борьбе терплю я неудачу,
- Но честь победы приношу тебе
- И дважды обретаю все, что трачу.
- Готов я жертвой быть неправоты,
- Чтоб только правой оказалась ты.
89
- Скажи, что ты нашла во мне черту,
- Которой вызвана твоя измена.
- Ну, осуди меня за хромоту —
- И буду я ходить, согнув колено.
- Ты не найдешь таких обидных слов,
- Чтоб оправдать внезапность охлажденья,
- Как я найду. Я стать другим готов,
- Чтоб дать тебе права на отчужденье.
- Дерзну ли о тебе упомянуть?
- Считать я буду память вероломством
- И при других не выдам как-нибудь,
- Что мы старинным связаны знакомством.
- С самим собою буду я в борьбе:
- Мне тот враждебен, кто не мил тебе!
90
- Уж если ты разлюбишь, — так теперь,
- Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
- Будь самой горькой из моих потерь,
- Но только не последней каплей горя!
- И если скорбь дано мне превозмочь,
- Не наноси удара из засады.
- Пусть бурная не разрешится ночь
- Дождливым утром — утром без отрады.
- Оставь меня, но не в последний миг,
- Когда от мелких бед я ослабею.
- Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
- Что это горе всех невзгод больнее,
- Что нет невзгод, а есть одна беда —
- Твоей любви лишиться навсегда.
91
- Кто хвалится родством своим со знатью,
- Кто силой, кто блестящим галуном,
- Кто кошельком, кто пряжками на платье,
- Кто соколом, собакой, скакуном.
- Есть у людей различные пристрастья,
- Но каждому милей всего одно.
- А у меня особенное счастье, —
- В нем остальное все заключено.
- Твоя любовь, мой друг, дороже клада,
- Почетнее короны королей,
- Наряднее богатого наряда,
- Охоты соколиной веселей.
- Ты можешь всё отнять, чем я владею,
- И в этот миг я сразу обеднею.
92
- Ты от меня не можешь ускользнуть.
- Со мной ты будешь до последних дней.
- С любовью связан жизненный мой путь,
- И кончиться он должен вместе с ней.
- Зачем же мне бояться худших бед,
- Когда мне смертью меньшая грозит?
- И у меня зависимости нет
- От прихотей твоих или обид.
- Не опасаюсь я твоих измен.
- Твоя измена — беспощадный нож.
- О, как печальный жребий мой блажен, —
- Я был твоим, и ты меня убьешь.
- Но и на счастье страх кладет печать:
- Ведь об измене я могу не знать.
93
- Что ж, буду жить, приемля, как условье,
- Что ты верна. Хоть стала ты иной,
- Но тень любви нам кажется любовью.
- Не сердцем — так глазами будь со мной.
- Твой взор не говорит о перемене.
- Он не таит ни скуки, ни вражды.
- Есть лица, на которых преступленья
- Чертят неизгладимые следы.
- Но, видно, так угодно высшим силам:
- Пусть лгут твои прекрасные уста,
- Но в этом взоре, ласковом и милом,
- По-прежнему сияет чистота.
- Прекрасно было яблоко, что с древа
- Адаму на беду сорвала Ева.
94
- Кто, злом владея, зла не причинит,
- Не пользуясь всей мощью этой власти,
- Кто двигает других, но, как гранит,
- Неколебим и не подвержен страсти, —
- Тому дарует небо благодать,
- Земля дары приносит дорогие.
- Ему дано величьем обладать,
- А чтить величье призваны другие.
- Лелеет лето лучший свой цветок,
- Хоть сам он по себе цветет и вянет.
- Но если в нем приют нашел порок.
- Любой сорняк его достойней станет.
- Чертополох нам слаще и милей
- Растленных роз, отравленных лилей.
95
- Ты украшать умеешь свой позор.
- Но, как в саду незримый червячок
- На розах чертит гибельный узор, —
- Так и тебя пятнает твой порок.
- Молва толкует про твои дела.
- Догадки щедро прибавляя к ним.
- Но похвалой становится хула.
- Порок оправдан именем твоим.
- В каком великолепнейшем дворце
- Соблазнам низким ты даешь приют!
- Под маскою прекрасной на лице,
- В наряде пышном их не узнают.
- Но красоту в пороках не сберечь.
- Ржавея, остроту теряет меч.
96
- Кто осуждает твой беспечный нрав,
- Кого пленяет юный твой успех.
- Но, прелестью проступки оправдав,
- Ты в добродетель превращаешь грех.
- Поддельный камень в перстне королей
- Считается алмазом дорогим, —
- Так и пороки юности твоей
- Достоинствами кажутся другим.
- Как много волк похитил бы овец,
- Надев ягненка нежное руно.
- Как много можешь ты увлечь сердец
- Всем, что тебе судьбой твоей дано.
- Остановись, — я так тебя люблю,
- Что весь я твой и честь твою делю.
97
- Мне показалось, что была зима,
- Когда тебя не видел я, мой друг.
- Какой мороз стоял, какая тьма,
- Какой пустой декабрь царил вокруг!
- За это время лето протекло
- И уступило осени права.
- И осень шла, ступая тяжело, —
- Оставшаяся на сносях вдова.
- Казалось мне, что все плоды земли
- С рождения удел сиротский ждет.
- Нет в мире лета, если ты вдали.
- Где нет тебя, и птица не поет.
- А там, где слышен робкий, жалкий свист,
- В предчувствии зимы бледнеет лист.
98
- Нас разлучил апрель цветущий, бурный.
- Всё оживил он веяньем своим.
- В ночи звезда тяжелая Сатурна
- Смеялась и плясала вместе с ним.
- Но гомон птиц и запахи и краски
- Бесчисленных цветов не помогли
- Рождению моей весенней сказки.
- Не рвал я пестрых первенцев земли.
- Раскрывшиеся чаши снежных лилий,
- Пурпурных роз душистый первый цвет,
- Напоминая, мне не заменили
- Ланит и уст, которым равных нет.
- Была зима во мне, а блеск весенний
- Мне показался тенью милой тени.
99
- Фиалке ранней бросил я упрек:
- Лукавая крадет свой запах сладкий
- Из уст твоих, и каждый лепесток
- Свой бархат у тебя берет украдкой.
- У лилий — белизна твоей руки,
- Твой темный волос — в почках майорана,
- У белой розы — цвет твоей щеки,
- У красной розы — твой огонь румяный.
- У третьей розы — белой, точно снег,
- И красной, как заря, — твое дыханье.
- Но дерзкий вор возмездья не избег:
- Его червяк съедает в наказанье.
- Каких цветов в саду весеннем нет!
- И все крадут твой запах или цвет.
100
- Где муза? Что молчат ее уста
- О том, кто вдохновлял ее полет?
- Иль, песенкой дешевой занята,
- Она ничтожным славу воздает?
- Пой, суетная муза, для того,
- Кто может оценить твою игру,
- Кто придает и блеск, и мастерство,
- И благородство твоему перу.
- Вглядись в его прекрасные черты
- И, если в них морщину ты найдешь,
- Изобличи убийцу красоты,
- Строфою гневной заклейми грабеж.
- Пока не поздно, времени быстрей
- Бессмертные черты запечатлей!
101
- О ветреная муза, отчего,
- Отвергнув правду в блеске красоты,
- Ты не рисуешь друга моего,
- Чьей доблестью прославлена и ты?
- Но, может быть, ты скажешь мне в ответ,
- Что красоту не надо украшать,
- Что правде придавать не надо цвет
- И лучшее не стоит улучшать.
- Да, совершенству не нужна хвала,
- Но ты ни слов, ни красок не жалей,
- Чтоб в славе красота пережила
- Свой золотом покрытый мавзолей.
- Нетронутым — таким, как в наши дни,
- Прекрасный образ миру сохрани!
102
- Люблю, — но реже говорю об этом,
- Люблю нежней, — но не для многих глаз.
- Торгует чувством от, кто перед светом
- Всю душу выставляет напоказ.
- Тебя встречал я песней, как приветом,
- Когда любовь нова была для нас.
- Так соловей гремит в полночный час
- Весной, но флейту забывает летом.
- Ночь не лишится прелести своей,
- Когда его умолкнут излиянья.
- Но музыка, звуча со всех ветвей,
- Обычной став, теряет обаянье.
- И я умолк, подобно соловью:
- Свое пропел и больше не пою.
103
- У бедной музы красок больше нет,
- А что за слава открывалась ей!
- Но, видно, лучше голый мой сюжет
- Без добавленья похвалы моей.
- Вот почему писать я перестал.
- Но сам взгляни в зеркальное стекло
- И убедись, что выше всех похвал
- Стеклом отображенное чело.
- Все то, что отразила эта гладь,
- Не передаст палитра иль резец.
- Зачем же нам, пытаясь передать,
- Столь совершенный портить образец?
- И мы напрасно спорить не хотим
- С природой или зеркалом твоим.
104
- Не нахожу я времени примет
- В твоих чертах. С тех пор, когда впервые
- Тебя я встретил, три зимы седые
- Трех пышных лет запорошили след.
- Три нежные весны сменили цвет
- На сочный плод и листья огневые,
- И трижды лес был осенью раздет,
- А над тобой не властвуют стихии.
- На циферблате, указав нам час,
- Покинув цифру, стрелка золотая
- Чуть движется невидимо для глаз.
- Так на тебе я лет не замечаю.
- И если уж закат необходим,
- Он был перед рождением твоим.
105
- Язычником меня ты не зови,
- Не называй кумиром божество.
- Пою я гимны, полные любви,
- Ему, о нем и только для него.
- Его любовь нежнее с каждым днем,
- И, постоянству посвящая стих,
- Я поневоле говорю о нем,
- Не зная тем и замыслов других.
- «Прекрасный, верный, добрый» — вот слова,
- Что я твержу на множество ладов.
- В них три определенья божества,
- Но сколько сочетаний этих слов!
- Добро, краса и верность жили врозь,
- Но это все в тебе одном слилось.
106
- Когда читаю в свитке мертвых лет
- О пламенных устах, давно безгласных,
- О красоте, слагающей куплет
- Во славу дам и рыцарей прекрасных,
- Столетьями хранимые черты —
- Улыбка нежных уст, глаза и брови —
- Мне говорят, что только в древнем слове
- Нашлось бы всё, чем обладаешь ты.
- Поэт, впиваясь в даль влюбленным взглядом,
- Мечтал неясный образ передать,
- Но красоту твою предугадать
- Не довелось ни песням, ни балладам.
- А нам, кому теперь она близка, —
- Где голос взять, чтобы звучал века?
107
- Ни собственный мой страх, ни вещий взор
- Миров, что о грядущем грезят сонно,
- Не знают, до каких дана мне пор
- Любовь, чья смерть казалась предрешённой.
- Свое затменье смертная луна
- Пережила назло пророкам лживым.
- Надежда вновь на трои возведена,
- И долгий мир сулит расцвет оливам.
- Разлукой смерть не угрожает нам.
- Пусть я умру, но я в стихах воскресну.
- Слепая смерть грозит лишь племенам,
- Еще не просветленным, бессловесным.
- В моих строках и ты переживешь
- Венцы тиранов и гербы вельмож.
108
- Что может мозг бумаге передать,
- Чтоб новое к твоим хвалам прибавить?
- Что мне припомнить, что мне рассказать,
- Чтобы твои достоинства прославить?
- Нет ничего, мой друг. Но свой привет,
- Как старую молитву — слово в слово, —
- Я повторяю. Новизны в нем нет,
- Но он звучит торжественно и ново.
- Бессмертная любовь, рождаясь вновь,
- Нам неизбежно кажется другою.
- Морщин не знает вечная любовь
- И старость делает своим слугою.
- И там ее рожденье, где молва
- И время говорят: любовь мертва.
109
- Меня неверным другом не зови.
- Как мог я изменить иль измениться?
- Моя душа, душа моей любви,
- В твоей груди, как мой залог, хранится.
- Ты — мой приют, дарованный судьбой.
- Я уходил и приходил обратно
- Таким, как был, и приносил с собой
- Живую воду, что смывает пятна.
- Пускай грехи мою сжигают кровь,
- Но не дошел я до последней грани,
- Чтоб из скитаний не вернуться вновь
- К тебе, источник всех благодеяний.
- Что без тебя просторный этот свет?
- В нем только ты. Другого счастья нет.
110
- Да, это правда: где я не бывал,
- Пред кем шута не корчил площадного.
- Как дешево богатство продавал
- И оскорблял любовь любовью новой!
- Да, это правда: правде не в упор
- В глаза смотрел я, а куда-то мимо.
- Но юность вновь нашел мой беглый взор, —
- Блуждая, он признал тебя любимой.
- Все кончено, и я не буду вновь
- Искать того, что обостряет страсти,
- Любовью новой проверять любовь.
- Ты — божество, и весь в твоей я власти.
- Вблизи небес ты мне приют найди
- На этой чистой, любящей груди.
111
- О, как ты прав, судьбу мою браня,
- Виновницу дурных моих деяний,
- Богиню, осудившую меня
- Зависеть от публичных подаяний.
- Красильщик скрыть не может ремесло.
- Так на меня проклятое занятье
- Печатью несмываемой легло.
- О, помоги мне смыть мое проклятье!
- Согласен я без ропота глотать
- Лекарственные горькие коренья,
- Не буду горечь горькою считать,
- Считать неправой меру исправленья.
- Но жалостью своей, о милый друг,
- Ты лучше всех излечишь мой недуг!
112
- Мой друг, твоя любовь и доброта
- Заполнили глубокий след проклятья,
- Который выжгла злая клевета
- На лбу моем каленою печатью.
- Лишь похвала твоя и твой укор
- Моей отрадой будут и печалью.
- Для всех других я умер с этих пор
- И чувства оковал незримой сталью.
- В такую бездну страх я зашвырнул,
- Что не боюсь гадюк, сплетенных вместе,
- И до меня едва доходит гул
- Лукавой клеветы и лживой лести.
- Я слышу сердце друга моего,
- А все кругом беззвучно и мертво.
113
- Со дня разлуки — глаз в душе моей,
- А тот, которым путь я нахожу,
- Не различает видимых вещей,
- Хоть я на всё по-прежнему гляжу.
- Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
- Не может дать о виденном отчет.
- Траве, цветам и птицам он не рад,
- И в нем ничто подолгу не живет.
- Прекрасный и уродливый предмет
- В твое подобье превращает взор:
- Голубку и ворону, тьму и свет,
- Лазурь морскую и вершины гор.
- Тобою полон и тебя лишен,
- Мой верный взор неверный видит сон.
114
- Неужто я, прияв любви венец,
- Как все монархи, лестью упоен?
- Одно из двух: мой глаз — лукавый льстец,
- Иль волшебству тобой он обучен.
- Из чудищ и бесформенных вещей
- Он херувимов светлых создает.
- Всему, что входит в круг его лучей.
- С твоим лицом он сходство придает.
- Вернее первая догадка: лесть.
- Известно глазу все, что я люблю,
- И он умеет чашу преподнесть,
- Чтобы пришлась по вкусу королю.
- Пусть это яд, — мой глаз искупит грех:
- Он пробует отраву раньше всех!
115
- О, как я лгал когда-то, говоря:
- «Моя любовь не может быть сильнее».
- Не знал я, полным пламенем горя,
- Что я любить еще нежней умею.
- Случайностей предвидя миллион,
- Вторгающихся в каждое мгновенье,
- Ломающих незыблемый закон,
- Колеблющих и клятвы и стремленья,
- Не веря переменчивой судьбе,
- А только часу, что еще не прожит,
- Я говорил: «Любовь моя к тебе
- Так велика, что больше быть не может!»
- Любовь — дитя. Я был пред ней неправ,
- Ребенка взрослой женщиной назвав.
116
- Мешать соединенью двух сердец
- Я не намерен. Может ли измена
- Любви безмерной положить конец?
- Любовь не знает убыли и тлена.
- Любовь — над бурей поднятый маяк,
- Не меркнущий во мраке и тумане,
- Любовь — звезда, которою моряк
- Определяет место в океане.
- Любовь — не кукла жалкая в руках
- У времени, стирающего розы
- На пламенных устах и на щеках,
- И не страшны ей времени угрозы.
- А если я не прав и лжет мой стих, —
- То нет любви и нет стихов моих!
117
- Скажи, что я уплатой пренебрег
- За все добро, каким тебе обязан,
- Что я забыл заветный твой порог,
- С которым всеми узами я связан.
- Что я не знал цены твоим часам,
- Безжалостно чужим их отдавая,
- Что позволял безвестным парусам
- Себя нести от милого мне края.
- Все преступленья вольности моей:
- Ты положи с моей любовью рядом,
- Представь на строгий суд твоих очей,
- Но не казни меня смертельным взглядом.
- Я виноват. Но вся моя вина
- Покажет, как любовь твоя верна.
118
- Для аппетита пряностью приправы
- Мы вызываем горький вкус во рту.
- Мы горечь пьем, чтоб избежать отравы,
- Нарочно возбуждая дурноту.
- Так, избалованный твоей любовью,
- Я в горьких мыслях радость находил
- И сам себе придумал нездоровье
- Еще в расцвете бодрости и сил.
- От этого любовного коварства
- И опасенья вымышленных бед
- Я заболел не в шутку и лекарства
- Горчайшие глотал себе во вред.
- Но понял я: лекарства — яд смертельный
- Тем, кто любовью болен беспредельной.
119
- Каким питьем из горьких слез Сирен
- Отравлен я, какой настойкой ада?
- То я страшусь, то взят надеждой в плен,
- К богатству близок и лишаюсь клада.
- Чем согрешил я в свой счастливый час,
- Когда в блаженстве я достиг зенита?
- Какой недуг всего меня потряс
- Так, что глаза покинули орбиты?
- О, благодетельная сила зла!
- Все лучшее от горя хорошеет,
- И та любовь, что сожжена дотла,
- Еще пышней цветет и зеленеет.
- Так после всех бесчисленных утрат
- Во много раз я более богат.
120
- То, что мой друг бывал жесток со мною,
- Полезно мне. Сам испытав печаль,
- Я должен гнуться под своей виною,
- Коль это сердце — сердце, а не сталь.
- И если я потряс обидой друга,
- Как он меня, — его терзает ад,
- И у меня не может быть досуга
- Припоминать обид минувших яд.
- Пускай та ночь печали и томленья
- Напомнит мне, что чувствовал я сам,
- Чтоб другу я принес для исцеленья,
- Как он тогда, раскаянья бальзам.
- Я всё простил, что испытал когда-то,
- И ты прости, — взаимная расплата!
121
- Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.
- Напраслина страшнее обличенья.
- И гибнет радость, коль ее судить
- Должно не наше, а чужое мненье.
- Как может взгляд чужих порочных глаз
- Щадить во мне игру горячей крови?
- Пусть грешен я, но не грешнее вас,
- Мои шпионы, мастера злословья.
- Я — это я, а вы грехи мои
- По своему равняете примеру.
- Но, может быть, я прям, а у судьи
- Неправого в руках кривая мера,
- И видит он в любом из ближних ложь,
- Поскольку ближний на него похож!
122
- Твоих таблиц не надо мне. В мозгу —
- Верней, чем на пергаменте и воске, —
- Я образ твой навеки сберегу,
- И не нужны мне памятные доски.
- Ты будешь жить до тех далеких дней,
- Когда живое, уступая тленью,
- Отдаст частицу памяти твоей
- Всесильному и вечному забвенью.
- Так долго бы не сохранился воск
- Твоих таблиц — подарок твой напрасный.
- Нет, любящее сердце, чуткий мозг
- Полнее сберегут твой лик прекрасный.
- Кто должен памятку любви хранить,
- Тому способна память изменить!
123
- Не хвастай, время, властью надо мной.
- Те пирамиды, что возведены
- Тобою вновь, не блещут новизной.
- Они — перелицовка старины.
- Наш век недолог. Нас не мудрено
- Прельстить перелицованным старьем.
- Мы верим, будто нами рождено
- Все то, что мы от предков узнаем.
- Цена тебе с твоим архивом грош.
- Во мне и тени удивленья нет
- Пред тем, что есть и было. Эту ложь
- Плетешь ты в спешке суетливых лет.
- И если был я верен до сих пор,
- Не изменюсь тебе наперекор!
124
- О, будь моя любовь — дитя удачи,
- Дочь времени, рожденная без прав, —
- Судьба могла бы место ей назначить
- Среди цветов иль в куче сорных трав.
- Но нет, мою любовь не создал случай.
- Ей не сулит судьбы слепая власть
- Быть жалкою рабой благополучья
- И жалкой жертвой возмущенья пасть.
- Ей не страшны уловки и угрозы
- Тех, кто у счастья час берет внаем.
- Ее не греет луч, не губят грозы.
- Она идет своим большим путем.
- И этому ты, временщик, свидетель,
- Чья жизнь — порок, а гибель — добродетель.
125
- Что, если бы я право заслужил
- Держать над троном бархат балдахина
- Или бессмертья камень заложил,
- Не более надежный, чем руина?
- Кто гонится за внешней суетой,
- Теряет всё, не рассчитав расплаты,
- И часто забывает вкус простой,
- Избалован стряпней замысловатой.
- Нет, в сердце мне приют прошу я дать,
- А ты прими мой хлеб, простой и скудный.
- Дается он тебе, как благодать,
- В знак бескорыстной жертвы обоюдной.
- Прочь, клеветник! Чем правоте трудней,
- Тем менее ты властвуешь над ней!
126
- Крылатый мальчик мой, несущий бремя
- Часов, что нам отсчитывают время,
- От убыли растешь ты, подтверждая,
- Что мы любовь питаем, увядая.
- Природа, разрушительница-мать,
- Твой ход упорно возвращает вспять.
- Она тебя хранит для праздной шутки,
- Чтобы, рождая, убивать минутки.
- Но бойся госпожи своей жестокой:
- Коварная щадит тебя до срока.
- Когда же это время истечет, —
- Предъявит счет и даст тебе расчет.
127
- Прекрасным не считался черный цвет,
- Когда на свете красоту ценили.
- Но, видно, изменился белый свет —
- Прекрасное подделкой очернили.
- С тех пор как все природные цвета
- Искусно подменяет цвет заемный,
- Последних прав лишилась красота,
- Живет она безродной и бездомной.
- Вот почему и волосы и взор
- Возлюбленной моей чернее ночи, —
- Как будто носят траурный убор
- По тем, кто краской красоту порочит.
- Но так идет им черная фата,
- Что красотою стала чернота.
128
- Едва лишь ты, о музыка моя,
- Займешься музыкой, встревожив строй
- Ладов и струн искусною игрой, —
- Ревнивой завистью терзаюсь я.
- Обидно мне, что ласки нежных рук
- Ты отдаешь танцующим ладам,
- Срывая краткий, мимолетный звук, —
- А не моим томящимся устам.
- Я весь хотел бы клавишами стать,
- Чтоб только пальцы легкие твои
- Прошлись по мне, заставив трепетать,
- Когда ты струн коснешься в забытьи.
- Но если счастье выпало струне,
- Отдай ты руки ей, а губы — мне!
129
- Издержки духа и стыда растрата —
- Вот сладострастье в действии. Оно
- Безжалостно, коварно, бесновато,
- Жестоко, грубо, ярости полно.
- Утолено, — влечет оно презренье,
- В преследованье не жалеет сил.
- И тот лишен покоя и забвенья,
- Кто невзначай приманку проглотил.
- Безумное, само с собой в раздоре,
- Оно владеет иль владеют им.
- В надежде — радость, в испытанье — горе,
- А в прошлом — сон, растаявший, как дым.
- Всё это так. Но избежит ли грешный
- Небесных врат, ведущих в ад кромешный?
130
- Ее глаза на звезды не похожи,
- Нельзя уста кораллами назвать,
- Не белоснежна плеч открытых кожа,
- И черной проволокой вьется прядь.
- С дамасской розой, алой или белой,
- Нельзя сравнить оттенок этих щек.
- А тело пахнет так, как пахнет тело,
- Не как фиалки нежный лепесток.
- Ты не найдешь в ней совершенных линий,
- Особенного света на челе.
- Не знаю я, как шествуют богини,
- Но милая ступает по земле.
- И всё ж она уступит тем едва ли,
- Кого в сравненьях пышных оболгали.
131
- Ты прихоти полна и любишь власть,
- Подобно всем красавицам надменным.
- Ты знаешь, что моя слепая страсть
- Тебя считает даром драгоценным.
- Пусть говорят, что смуглый облик твой
- Не стоит слез любовного томленья, —
- Я не решаюсь в спор вступать с молвой,
- Но спорю с ней в своем воображенье.
- Чтобы себя уверить до конца
- И доказать нелепость этих басен,
- Клянусь до слез, что темный цвет лица
- И черный цвет волос твоих прекрасен.
- Беда не в том, что ты лицом смугла, —
- Не ты черна, черны твои дела!
132
- Люблю твои глаза. Они меня,
- Забытого, жалеют непритворно.
- Отвергнутого друга хороня,
- Они, как траур, носят цвет свой черный.
- Поверь, что солнца блеск не так идет
- Лицу седого раннего востока,
- И та звезда, что вечер к нам ведет, —
- Небес прозрачных западное око, —
- Не так лучиста и не так светла,
- Как этот взор, прекрасный и прощальный.
- Ах, если б ты и сердце облекла
- В такой же траур, мягкий и печальный, —
- Я думал бы, что красота сама
- Черна, как ночь, и ярче света — тьма!
133
- Будь проклята душа, что истерзала
- Меня и друга прихотью измен.
- Терзать меня тебе казалось мало, —
- Мой лучший друг захвачен в тот же плен.
- Жестокая, меня недобрым глазом
- Ты навсегда лишила трех сердец:
- Теряя волю, я утратил разом
- Тебя, себя и друга наконец.
- Но друга ты избавь от рабской доли
- И прикажи, чтоб я его стерёг.
- Я буду стражем, находясь в неволе,
- И сердце за него отдам в залог.
- Мольба напрасна. Ты — моя темница,
- И всё мое со мной должно томиться.
134
- Итак, он твой. Теперь судьба моя
- Окажется заложенным именьем,
- Чтоб только он — мое второе я —
- По-прежнему служил мне утешеньем.
- Но он не хочет и не хочешь ты.
- Ты не отдашь его корысти ради.
- А он из бесконечной доброты
- Готов остаться у тебя в закладе.
- Он поручитель мой и твой должник.
- Ты властью красоты своей жестокой
- Преследуешь его, как ростовщик,
- И мне грозишь судьбою одинокой.
- Свою свободу отдал он в залог,
- Но мне свободу возвратить не мог!
135[162]
- Недаром имя, данное мне, значит
- «Желание». Желанием томим,
- Молю тебя: возьми меня в придачу
- Ко всем другим желаниям твоим.
- Ужели ты, чья воля так безбрежна,
- Не можешь для моей найти приют?
- И если есть желаньям отклик нежный,
- Ужель мои ответа не найдут?
- Как в полноводном, вольном океане
- Приют находят странники-дожди, —
- Среди своих бесчисленных желаний
- И моему пристанище найди.
- Недобрым «нет» не причиняй мне боли.
- Желанья все в твоей сольются воле.
136
- Твоя душа противится свиданьям,
- Но ты скажи ей, как меня зовут.
- Меня прозвали «волей» иль «желаньем»,
- А воле есть в любой душе приют.
- Она твоей любви наполнит недра
- Собой одной и множествами воль.
- А в тех делах, где счет ведется щедро,
- Число один — не более чем ноль.
- Пусть я ничто во множестве несметном,
- Но для тебя останусь я одним.
- Считай меня ничтожным, незаметным,
- Считай ничем, но чем-то дорогим.
- Ты полюби сперва мое прозванье,
- Тогда меня полюбишь. Я — желанье!
137
- Любовь слепа и нас лишает глаз.
- Не вижу я того, что вижу ясно.
- Я видел красоту, но каждый раз
- Понять не мог, что дурно, что прекрасно.
- И если взгляды сердце завели
- И якорь бросили в такие воды,
- Где многие проходят корабли, —
- Зачем ему ты не даешь свободы?
- Как сердцу моему проезжий двор
- Казаться мог усадьбою счастливой?
- Но всё, что видел, отрицал мой взор,
- Подкрашивая правдой облик лживый.
- Правдивый свет мне заменила тьма,
- И ложь меня объяла, как чума.
138
- Когда клянешься мне, что вся ты сплошь
- Служить достойна правды образцом,
- Я верю, хоть и вижу, как ты лжешь,
- Вообразив меня слепым юнцом.
- Польщенный тем, что я еще могу
- Казаться юным правде вопреки,
- Я сам себе в своем тщеславье лгу,
- И оба мы от правды далеки.
- Не скажешь ты, что солгала мне вновь,
- И мне признать свой возраст смысла нет.
- Доверьем мнимым держится любовь,
- А старость, полюбив, стыдится лет.
- Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,
- И, кажется, довольны мы вполне!
139
- Оправдывать меня не принуждай
- Твою несправедливость и обман.
- Уж лучше силу силой побеждай,
- Но хитростью не наноси мне ран.
- Люби другого, но в минуты встреч
- Ты от меня ресниц не отводи.
- Зачем хитрить? Твой взгляд — разящий меч,
- И нет брони на любящей груди.
- Сама ты знаешь силу глаз твоих,
- И, может статься, взоры отводя,
- Ты убивать готовишься других,
- Меня из милосердия щадя.
- О, не щади! Пускай прямой твой взгляд
- Убьет меня, — я смерти буду рад.
140
- Будь так умна, как зла. Не размыкай
- Зажатых уст моей душевной боли.
- Не то страданья, хлынув через край,
- Заговорят внезапно поневоле.
- Хоть ты меня не любишь, обмани
- Меня поддельной, мнимою любовью.
- Кто доживает считанные дни,
- Ждет от врачей надежды на здоровье.
- Презреньем ты с ума меня сведешь
- И вынудишь молчание нарушить.
- А злоречивый свет любую ложь,
- Любой безумный бред готов подслушать.
- Чтоб избежать позорного клейма,
- Криви душой, а с виду будь пряма!
141
- Мои глаза в тебя не влюблены, —
- Они твои пороки видят ясно.
- А сердце ни одной твоей вины
- Не видит и с глазами не согласно.
- Мой слух твоя не услаждает речь.
- Твой голос, взор и рук твоих касанье,
- Прельщая, не могли меня увлечь
- На праздник слуха, зренья, осязанья.
- И всё же внешним чувствам не дано —
- Ни всем пяти, ни каждому отдельно —
- Уверить сердце бедное одно,
- Что это рабство для него смертельно.
- В своем несчастье одному я рад,
- Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.
142
- Любовь — мой грех, и гнев твой справедлив.
- Ты не прощаешь моего порока.
- Но, наши преступления сравнив,
- Моей любви не бросишь ты упрека.
- Или поймешь, что не твои уста
- Изобличать меня имеют право.
- Осквернена давно их красота
- Изменой, ложью, клятвою лукавой.
- Грешнее ли моя любовь твоей?
- Пусть я люблю тебя, а ты — другого,
- Но ты меня в несчастье пожалей,
- Чтоб свет тебя не осудил сурово.
- А если жалость спит в твоей груди,
- То и сама ты жалости не жди!
143
- Нередко для того, чтобы поймать
- Шальную курицу иль петуха,
- Ребенка наземь опускает мать,
- К его мольбам и жалобам глуха,
- И тщетно гонится за беглецом,
- Который, шею вытянув вперед
- И трепеща перед ее лицом,
- Передохнуть хозяйке не дает.
- Так ты меня оставила, мой друг,
- Гонясь за тем, что убегает прочь.
- Я, как дитя, ищу тебя вокруг,
- Зову тебя, терзаясь день и ночь.
- Скорей мечту крылатую лови
- И возвратись к покинутой любви.
144
- На радость и печаль, по воле рока,
- Два друга, две любви владеют мной:
- Мужчина светлокудрый, светлоокий
- И женщина, в чьих взорах мрак ночной.
- Чтобы меня низвергнуть в ад кромешный,
- Стремится демон ангела прельстить,
- Увлечь его своей красою грешной
- И в дьявола соблазном превратить.
- Не знаю я, следя за их борьбою,
- Кто победит, но доброго не жду.
- Мои друзья — друзья между собою,
- И я боюсь, что ангел мой в аду.
- Но там ли он, — об этом знать я буду,
- Когда извергнут будет он оттуда.
145
- Я ненавижу, — вот слова,
- Что с милых уст ее на днях
- Сорвались в гневе. Но едва
- Она приметила мой страх, —
- Как придержала язычок,
- Который мне до этих пор
- Шептал то ласку, то упрек,
- А не жестокий приговор.
- «Я ненавижу», — присмирев,
- Уста промолвили, а взгляд
- Уже сменил на милость гнев,
- И ночь с небес умчалась в ад.
- «Я ненавижу», — но тотчас
- Она добавила: — «Не вас!»
146
- Моя душа, ядро земли греховной,
- Мятежным силам отдаваясь в плен,
- Ты изнываешь от нужды духовной
- И тратишься на роспись внешних стен.
- Недолгий гость, зачем такие средства
- Расходуешь на свой наемный дом,
- Чтобы слепым червям отдать в наследство
- Имущество, добытое трудом?
- Расти, душа, и насыщайся вволю,
- Копи свой клад за счет бегущих дней
- И, лучшую приобретая долю,
- Живи богаче, внешне победней.
- Над смертью властвуй в жизни быстротечной,
- И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.
147
- Любовь — недуг. Моя душа больна
- Томительной, неутолимой жаждой.
- Того же яда требует она,
- Который отравил ее однажды.
- Мой разум-врач любовь мою лечил.
- Она отвергла травы и коренья,
- И бедный лекарь выбился из сил
- И нас покинул, потеряв терпенье.
- Отныне мой недуг неизлечим.
- Душа ни в чем покоя не находит.
- Покинутые разумом моим,
- И чувства и слова по воле бродят.
- И долго мне, лишенному ума,
- Казался раем ад, а светом — тьма!
148
- О, как любовь мой изменила глаз!
- Расходится с действительностью зренье.
- Или настолько разум мой угас,
- Что отрицает зримые явленья?
- Коль хорошо, что нравится глазам,
- То как же мир со мною несогласен?
- А если нет, — признать я должен сам,
- Что взор любви неверен и неясен.
- Кто прав: весь мир иль мой влюбленный взор?
- Но любящим смотреть мешают слезы.
- Подчас и солнце слепнет до тех пор,
- Пока все небо не омоют грозы.
- Любовь хитра, — нужны ей слез ручьи,
- Чтоб утаить от глаз грехи свои!
149
- Ты говоришь, что нет любви во мне.
- Но разве я, ведя войну с тобою,
- Не на твоей воюю стороне
- И не сдаю оружия без боя?
- Вступал ли я в союз с твоим врагом?
- Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
- И разве не виню себя кругом,
- Когда меня напрасно ты обидишь?
- Какой заслугой я горжусь своей,
- Чтобы считать позором униженье?
- Твой грех мне добродетели милей,
- Мой приговор — ресниц твоих движенье.
- В твоей вражде понятно мне одно:
- Ты любишь зрячих, — я ослеп давно.
150
- Откуда столько силы ты берешь,
- Чтоб властвовать в бессилье надо мной?
- Я собственным глазам внушаю ложь,
- Клянусь им, что не светел свет дневной.
- Так бесконечно обаянье зла,
- Уверенность и власть греховных сил,
- Что я, прощая черные дела,
- Твой грех, как добродетель, полюбил.
- Всё, что вражду питало бы в другом,
- Питает нежность у меня в груди.
- Люблю я то, что все клянут кругом,
- Но ты меня со всеми не суди.
- Особенной любви достоин тот,
- Кто недостойной душу отдает.
151
- Не знает юность совести упреков,
- Как и любовь, хоть совесть — дочь любви.
- И ты не обличай моих пороков
- Или себя к ответу призови.
- Тобою предан, я себя всецело
- Страстям простым и грубым предаю.
- Мой дух лукаво соблазняет тело,
- И плоть победу празднует свою.
- При имени твоем она стремится
- На цель своих желаний указать,
- Встает, как раб перед своей царицей,
- Чтобы упасть у ног ее опять.
- Кто знал в любви паденья и подъемы,
- Тому глубины совести знакомы.
152
- Я знаю, что грешна моя любовь,
- Но ты в двойном предательстве виновна,
- Забыв обет супружеский и вновь
- Нарушив клятву верности любовной.
- Но есть ли у меня на то права,
- Чтоб упрекать тебя в двойной измене?
- Признаться, сам я совершил не два,
- А целых двадцать клятвопреступлений.
- Я клялся в доброте твоей не раз,
- В твоей любви и верности глубокой.
- Я ослеплял зрачки пристрастных глаз,
- Дабы не видеть твоего порока.
- Я клялся: ты правдива и чиста, —
- И черной ложью осквернил уста.
153
- Бог Купидон дремал в тиши лесной,
- А нимфа юная у Купидона
- Взяла горящий факел смоляной
- И опустила в ручеек студеный.
- Огонь погас, а в ручейке вода
- Нагрелась, забурлила, закипела.
- И вот больные сходятся туда
- Лечить купаньем немощное тело.
- А между тем любви лукавый бог
- Добыл огонь из глаз моей подруги
- И сердце мне для опыта поджег.
- О, как с тех пор томят меня недуги!
- Но исцелить их может не ручей,
- А тот же яд — огонь ее очей.
154
- Божок любви под деревом прилег,
- Швырнув на землю факел свой горящий.
- Увидев, что уснул коварный бог,
- Решились нимфы выбежать из чащи.
- Одна из них приблизилась к огню,
- Который девам бед наделал много,
- И в воду окунула головню,
- Обезоружив дремлющего бога.
- Вода потока стала горячей.
- Она лечила многие недуги.
- И я ходил купаться в тот ручей,
- Чтоб излечиться от любви к подруге.
- Любовь нагрела воду, — но вода
- Любви не охлаждала никогда.
ПРИМЕЧАНИЯ
Редакторы текстов исправили орфографию оригинала, устранили опечатки, произвели деление пьес на акты и сцены (отсутствовавшее во многих первопечатных текстах), добавили некоторые ремарки относительно действия, происходящего на сцене.
На русском языке имеются многочисленные переводы отдельных пьес Шекспира и несколько изданий полного собрания сочинений писатели. Назовем наиболее значительные издания:
Шекспир. Перевод Н. Кетчера, М. 1858–1879, 9 частей. (Все пьесы переведены прозой.)
Полное собрание драматических произведений Шекспира в переводе русских писателей. Изд. Н. А. Некрасова и Н. В. Гербеля, СПб. 1865, 4 тома. Переиздавалось Н. Гербелем в 1880, 1887–1888, 1889 гг. в 3 томах. (В дальнейшем ссылки на это изд. обозначаются сокращенно — изд. Н. Гербеля.)
Шекспир в переводе и объяснении A. Л. Соколовского, СПб. 1894–1898, 8 томов; второе издание в 12 томах вышло в 1913 г. (Ссылки на переводы A. Л. Соколовского даны по первому изданию.)
Шекспир. Библиотека великих писателей под ред. С. А. Венгерова. Изд. Брокгауз-Ефрон, СПб. 1902–1905, 5 томов. (Ссылки на это изд. даются сокращенно — изд. Брокгауз-Ефрон.)
Шекспир. Полное собрание сочинений. Изд. Academia — Гослитиздат, 1936–1950 гг., 8 томов.
Шекспир. Полное собрание сочинений под ред. А. А. Смирнова и А. А. Аникста. Изд. «Искусство», М. 1957–1960, 8 томов. (В дальнейшем сокращенно обозначается — изд. «Искусство».)
В справках об изданиях отдельных пьес указываются также переводы, не входившие в названные собрания сочинений.
Ромео и Джульетта
Ранняя трагедия Шекспира, написана в 1594–1595 годах. Первое издание 1597 года было пиратским, второе, вышедшее два года спустя, было «заново исправленным, дополненным и расширенным» — по-видимому, самим Шекспиром. Трагедия затем дважды переиздавалась, до того как была включена в собрание 1623 года.
В первопечатных изданиях деления на акты и сцены нет. Оно было произведено редакторами сочинений Шекспира в XVIII веке.
История трагической гибели юных любящих существ имеет большую древность, и почти у каждого народа есть подобные поэтические легенды. История, драматизированная Шекспиром, возникла в Италии и неоднократно излагалась в различных новеллах. Новеллу Матео Банделло (1554) перевели на французский язык, а с него — на английский (1567), но еще до этого английский поэт Артур Брук написал поэму на тот же сюжет (1562). Шекспир явно был с ней знаком. Возможно также, что ему была известна не дошедшая до нас пьеса на тот же сюжет, упоминаемая Бруком в его предисловии к поэме.
Трагедия много раз переводилась на русский язык. Наиболее интересные с литературной точки зрения переводы: Аполлона Григорьева (в изд. Брокгауз-Ефрон, т. I, 1902), A. Л. Соколовского (его издание Шекспира, т. 2, 1894), Д. Л. Михаловского (в изд. Н. Гербеля, т. 3, 1888, 1899), А. Радловой (1939), Т. Щепкиной-Куперник (много переизданий, см. Шекспир, изд. «Искусство», т. 3, 1958).
Гамлет
Трагедия написана около 1601 года. Первое издание 1603 года было пиратским. Аутентичный текст вышел в следующем (1604) году. С небольшими изменениями он повторен в собрании 1623 года.
История об Амелете, принце датском, впервые встречается у летописца Саксона Грамматика (1200). Благодаря французскому пересказу (1570) сюжет стал известен в Англии, где неизвестный автор (полагают, что им был Томас Кид) около 1589 года написал трагедию. Шекспир, несомненно, знал ее, но, так как текст ее не сохранился, трудно сказать, в какой мере он воспользовался ею. Судя по тому, как кардинально переработал он раннюю пьесу о юности Генриха V, послужившую основой для «Генриха IV», а также по другим подобным случаям, Шекспир использовал только схему действия, наполнив ее своим глубоким социальным и философским содержанием.
В первопечатных изданиях деление на акты и сцены произведено не полностью. Оно завершено последующими редакторами.
Очень вольная переработка «Гамлета» впервые появилась в России с 1748 году. Ее автором был А. П. Сумароков. Первые литературные переводы: М. Вронченко (1828) и Н. Полевого (1837). Наиболее значительные переводы: А. Кронеберга (1840, неоднократно переиздавался, см. изд. Брокгауз-Ефрон, 1903, т. III), К. Р. (1899), А. Радловой (1939), М. Лозинского (1933, много переизданий, см. Шекспир, изд. «Искусство», т. 6, 1960).
Публикуемый здесь перевод имеет свою творческую историю. Опубликованный впервые в 1940 году в журнале «Молодая гвардия» (№№ 5–6), он был затем полностью напечатан отдельной книжкой (М. Гослитиздат, 1941) и впоследствии неоднократно переиздавался с незначительными сокращениями (Детгиз, 1952; «Искусство», 1951 и др.). При переизданиях поэт вносил разного рода поправки, иногда весьма существенные. Последнее прижизненное издание перевода вошло в однотомник «Избранные произведения» Шекспира (М. Гослитиздат, 1953). В распоряжении редакции был экземпляр этого издания, содержащий рукописную правку Б. Пастернака. При подготовке настоящего издания был принят полный текст перевода с учетом этой последней правки. Поэтому публикуемый здесь перевод содержит ряд разночтений, отличающих его от предыдущих изданий. Подготовка текста была произведена А. А. Аникстом и Е. Б. Пастернаком.
Отелло
На основе документальных данных принято считать, что трагедия написана в 1604 году. Известно, что тогда ее играли при дворе короля Якова I. При жизни Шекспира напечатана не была. Первое издание вышло в 1622 году, затем перепечатано в собрании 1623 года. Деление на акты и сцены в первых изданиях уже имеется.
Основу сюжета Шекспир заимствовал из сборника итальянских новелл Джиральди Чинтио «Экатомити» (перевод см. в кн. Итальянская новелла эпохи Возрождения, ГИХЛ, М. 1957).
Переводы, заслуживающие внимания: П. И. Вейнберга (много изданий, см. изд. Брокгауз-Ефрон, 1903, т. III), А. Л. Соколовского (т. I, 1894), А. Радловой (1935), М. Л. Лозинского (однотомник Шекспира, 1950).
Король Лир
Написанная в 1605 пли 1606 году, трагедия игралась при королевском дворе в 1606 году. Ее первое издание, вышедшее в 1608 году, близко к тексту в собрании 1623 года, но на 100 строк короче и, кроме того, небрежно напечатано. Деление на акты и сцены имеется уже в первых изданиях.
Сюжет восходит к доисторическим временам, многократно повторялся в легендах и летописях. Во времена, близкие к Шекспиру, его пересказали в стихах в поэме «Зеркало правителей» (1559), написанной несколькими авторами, поэт Эдмунд Спенсер в «Королеве фей» (1589–1596), а в прозе Р. Холиншед в своих «Хрониках Англии, Шотландии и Ирландии» (1587). Сохранилась анонимная пьеса «Король Лир», написанная около 1594 года. Сравнение ее с трагедией Шекспира показывает, насколько кардинально перерабатывал драматург источники, которыми он пользовался. Подробное изложение дошекспировской пьесы на русском языке читатель найдет в статье Л. Н. Толстого «О Шекспире и о драме».
Лучшие переводы, наряду с печатаемым здесь: А. Дружинина (1859, см. изд. Брокгауз-Ефрон, 1903, т. III), Т. Щепкиной-Куперник (см. Шекспир. Избранные произведения. М. —Л., Гослитиздат, 1950).
Макбет
Время написания — 1606 год. При жизни Шекспира трагедия не была напечатана. Сведения о ее постановке на сцене при нем сохранились. Впервые опубликована в собрании 1623 года с делением на акты и сцены.
Источник сюжета — «Хроника Англии, Шотландии и Ирландии» Р. Холиншеда (1587).
Из многочисленных переводов, которых насчитывается около двух десятков, отметим следующие: А. Кронеберга (1846, см. изд. Гербеля, т. 3, и изд. Брокгауз-Ефрон, 1903, т. III), А. Л. Соколовского (1894, т. I), А. Радловой (1935), М. Л. Лозинского (однотомник Шекспира, 1950), Ю. Корнеева (изд. «Искусство», 1960, т. 7).
Антоний и Клеопатра
Трагедия написана в 1607 году. Хотя рукопись была зарегистрирована для предполагавшегося издания в 1608 году, тем не менее при жизни Шекспира напечатана не была и впервые появилась в собрании 1623 года. Деления на акты и сцены в этом издании нет.
Сюжет заимствован из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха (Биография Марка Антония, есть несколько русских переводов).
Русские переводы трагедии: А. Л. Соколовского (изд. Гербеля, т. 3, 1880 и изд. А. Соколовского, т. IV, 1895), Д. Л. Михаловского (изд. Гербеля, т. 3, 1880–1899), Н. Минского и О. Чюминой (изд. Брокгауз-Ефрон, т. IV, 1903), А. Радловой (1940), Мих. Донского (изд. «Искусство», т. 7, 1960).
Сонеты
Сонет — форма лирического стихотворения, распространенная в поэзии эпохи Возрождения. В Англии в конце XVI века появилось большое количество циклов сонетов, созданных лучшими поэтами того времени. Шекспир также принял участие в соревновании по созданию произведений этого жанра. Однако Шекспир не собирался их издавать. Тем не менее они попали в руки предприимчивого книгоиздателя Томаса Торпа, который напечатал их в 1609 году с нижеследующим посвящением: «Тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты, господину W. Н. — вечности, обещанной нашим бессмертным поэтом, желает доброжелатель, предпринявший напечатание их. Т. Т.» Не удалось установить, кто тот W. Н., которому Томас посвятил свое издание «Сонетов»: то ли это друг, которого воспел в своих стихах Шекспир, то ли просто — лицо, отдавшее издателю рукопись «Сонетов».
Порядок расположения сонетов многим исследователям творчества Шекспира представляется спорным. Предпринимались попытки найти новое расположение, но ни одна не является более убедительной, чем первоначальный порядок, по-видимому установленный издателем или лицом, передавшим ему «Сонеты».
На русском языке имеются также следующие полные переводы «Сонетов»: Н. Гербеля (1880), М. Чайковского (1914). В изд. Брокгауз-Ефрон (т. V, 1905) сонеты напечатаны в переводах разных поэтов: В. Брюсова, Н. Брянского, Г. Галиной, В. Лихачева, В. Мазуркевича, Ф. Червинского и др.
А. Аникст, М. Морозов