Ключ Эдема Ридли Кроу Макс

Бухарест. Румыния. Наши дни

Ника смотрела на него так, словно ждала чуда. От него.

«И что же ты сделал?»

Предал ее. Предал, когда подыграл, когда заставил поверить, что сказка ожила. Герой спасает девушку и непременно влюбляется в нее. Как же иначе? Это ведь закон жанра, навязанный из детских сказок, с колыбели. Кто мог подумать, что он удерживал ее рядом, чтобы контролировать, чтобы не отдать Созидателям их добычу, чтобы не пришлось пустить пулю ей между глаз.

«И кто мог подумать, что ты такой добренький? Понравилась девчонка? Забыл, что на войне?»

Забыл.

Алекс прильнул губами к чашке и с огорчением ощутил пустоту. Кофе снова странным образом исчез. Когда только он успел выпить? И почему нет той бодрости, которую обещают в рекламе производители?

Протерев глаза, похлопав себя по щекам, он снова сосредоточился на экране планшета. Что-то ускользает от его внимания. Какая-то связь. Созидатели никогда не действуют на удачу, они работают по четкой схеме. Это их сильная сторона, но это же может их выдать. Как по трассеру можно отследить положение выстрелившего орудия, так и по событиям можно отыскать исходную точку – некие предпринятые Созидателями действия. И тогда понять, каков был смысл.

Задача: Создать Эдем, общество избранных людей, по уровню развития намного превышающих среднестатистического человека. Если допустить мысль, что это единственная их цель, которую они не боялись сообщать своим солдатам, таким как Лорин и Элиана, то с ней более-менее все ясно. Но зачем они интересовались реликвиями? Религиозность не свойственна клану теперь, и едва ли они когда-то верили в высший разум, кроме самих себя. Список древних артефактов, который составил Прометей, явно указывает на обратное. Неужели они имеют какое-то отношение к этим священным для верующих вещам? Или же вот Великий Могол. Камень не обладал религиозной ценности, но при этом вокруг него плелись такие сплетни и интриги, что финальная стоимость драгоценности намного превосходила действительный эквивалент в золоте за бриллиант такого размера. Алекс был убежден, что этот камень тоже должен находиться в списке. Он имеет отношение к общей схеме, только понять связь между этими вещами было непросто.

Он услышал, как скрипнула койка позади. Обернулся. Сэб лежала на боку, смотрела перед собой, и не похоже, что она спала в эту ночь.

– Отдыхай, – Алекс вернулся к планшету. – Завтра едем в порт.

– Ты это себе скажи, – буркнула она. – Сам же вторые сутки не ложился.

– Если и ты не выспишься, то за руль сядет Колин. Ты этого хочешь?

Сэб возмущенно фыркнула и слишком грубо отозвалась о такой возможности и о стиле вождения товарища. Снова настала тишина, но теперь Алекс ощущал напряжение в воздухе, будто разговор был прерван, а не завершен. Снова обернувшись, встретился взглядом с Сэб.

– Я не могу поверить, – тихо произнесла она, виновато, будто извиняясь за то, что поднимает этот разговор. – То есть нам уже намекали, мы и сами догадывались, но… Значит, Созидатели и нас создали?

– Кто бы нас ни создал, это были не они, – Алекс не оборачивался. Он бы предпочел, чтобы на этом разговор окончился.

– Ты сам видел, какими были ассасины. От нас этого не скрывали. Только забыли уточнить, кто наставил на истинный путь. Какая-то девчонка по приказу кучки извращенцев.

Алекс не слушал ее. Его волновали совсем другие вопросы, их он и озвучил, не заметив, что перебил Сэб:

– Какие ты ориентировки даешь перед погружением в анимус? Ты ведь как-то прежде управляла воспоминаниями.

Его собеседница мгновенно забыла о своей апатии, села на койке, сосредоточенно глядя на него:

– Разумеется. Как тебе объяснить? Все равно, что в тексте нужно найти определенное слово. Задаешь его в поиск, и тебе показывают все варианты, а ты скачешь по ним в поисках нужного. Только здесь приходится вбивать много кодовых слов, очень много. И при этом до сих пор никакого результата. Все вокруг да около.

– Или нет, – Алекс задумчиво постучал пальцами по столу. – Может, проблема не в вопросе, а в интерпретации ответа? Хочу еще раз просмотреть записи.

– Все?

– Думаю, мы что-то упустили. Сбоев прежде не было, значит, и Элиана нам показывает как раз то, что нужно. Просто мы этого не видим.

Он услышал копошение, обернулся и увидел, как Сэб шнурует кеды.

– Ты же не думал, что я тебя одного пущу в свои записи, – усмехнулась она, садясь рядом с ним и доставая из сумки свой планшет.

Констанца. Румыния

Портовые города во всем мире имеют сходную черту. Какими бы современными не были постройки, как бы порт не был загроможден массивной техникой от лайнеров до ремонтных и строительных судов, сама атмосфера навевает романтические образы, донесенные писателями и художниками из глубин веков. И пусть теперь не паруса, наполненные ветром, а топливо и гудящие моторы уносят прочь корабли, особый вольный морской дух витает в атмосфере.

Судно Dhahran находилось в состоянии погрузки. Недалеко от него, чтобы не сгореть на яростном обеденном солнце, укрылась команда ассасинов, Вадим, Прометей, за которым неусыпно наблюдал, и Ромен.

Из всех только Вадим испытывал ни с чем несравнимую ностальгию, глядя на могучие тела контейнеровозов. Когда-то и на таких довелось походить, только недолго. Говорят: моряк однажды – моряк навсегда. В душе – возможно, но жизнь вносит свои коррективы. Крики чаек и стон металлических бортов звучали как музыка. Он, точно ребенок в преддверии Рождества, ожидал восхождения на борт.

– Это Крина, – представил Ромен подошедшую к ним девушку, после того, как сухо пожал ее руку. За этой поспешностью скрывалось некоторое смущение. – Мой добрый друг, а также – что еще важнее – экспедитор крупной компании, которая везет большую часть груза на этом суденышке.

– Все это мило, но сейчас куда более важно все-таки именно то, что я твой друг, – натянуто улыбнулась та, поправляя прямоугольные очки и рассматривая стоящих перед ней людей. Английский был хорош, но акцент ощущался. Ее строгий костюм, дорогая косметика и почти незаметные духи говорили о хорошей должности, а умение держаться – об опыте в руководящем составе. – Вас возьмут на борт как сюрвейеров – представителей страховой для сопровождения особого ценного груза до Александрии.

– Разве такое практикуется? – поинтересовался Алекс.

– Нами – нет, – ее губы снова растянулись в ниточку. – Но ко мне не так часто обращается Ромен. И слава Богу!

– Аминь, – кивнул Колин.

– Александрия нам не подходит, – напомнила Сэб.

– Хотите комфорта – оплатите себе круиз, – жестко ответила Крина. – Это максимум, что я могу вам предложить.

Они поднялись на борт за несколько часов до отбытия судна из порта. Длинный трап вибрировал под их шагами, заставляя волноваться даже тех, кому не был знаком страх высоты. На судне почти не ощущалась качка. Благодаря размерам, корабль походил на громадный склад для контейнеров. И только глянув вниз через борт, увидев темную полоску воды, пришлось бы признать, что это не здание, а все-таки судно. Каждое звено его якорной цепи было больше человеческой головы, а канаты – толщиной с ногу. Матросы нейтрально рассеяно кивали и улыбались, отвечая на приветствия Крины, которая сопроводила их к боцман. Тот внимательно осмотрел документы и кивнул, разрешая пройти. За спинами пассажиров он с кем-то связался по рации, сообщая о прибытии.

Их разместили в шести каютах, довольно скромных по размерам, но вполне приемлемых, как для одного человека. Прохладный кондиционированный воздух приятно освежал после раскаленного солнца.

– Отличное местечко, – цыкнула зубом Сэб. – Четыре дня в таких условиях после фургона – просто курорт.

– Море, солнце, толпа мужиков, – хохотнул Колин. – Всё, как ты любишь.

Сэб продемонстрировала ему пальцами неприличный жест.

Пока Ромен удалился, провожая Крину, Алекс вместе с Колином отправились в фургон, чтобы забрать оборудование. Сэб не терпелось подключить Вадима как можно скорее, поскольку ее терзали сомнения, что это будет возможно сделать во время плавания: малейшая качка может повлиять на соединения и некорректно прервать работу анимуса, что повлечет за собой непредсказуемые последствия.

До тех пор, пока судно не покинуло порт, было решено оставаться всем в одной каюте, в основном, чтобы присматривать за Прометеем. Втроем здесь было тесновато, но Вадим уже забыл, что такое комфортные условия. Бесконечные погони, сон в любом месте, где можно просто присесть, холодная сомнительная еда. После всего этого, местные каюты были просто восхитительны, даже если им придется жить вшестером.

Вспоминая, что его спутники рассказывали об Ост-Индской компании, которая в современном мире маскировалась под именами нескольких крупнейших организаций по перевозке грузов морским путем, Вадим только диву давался, как же все запуталось. «Мы плывем на корабле тамплиеров в компании с ассасинами, чтобы уничтожить Созидателей. Вот уж небылица так небылица», – думал он, осматривая каюту. А стоит ли оно того? Наверное, стоит. Если уж они и впрямь такие злодеи. Алекс уверен, что они ищут какое-то оружие, что-то, что позволит Созидателям вернуть себе полный контроль, который они утратили после ухода тамплиеров из-под отеческой опеки. Это тот спусковой механизм, который им необходим для развития, без которого дальнейшее воплощение миссии «Эдем» невозможно. Но почему Элиана? Почему эта девочка из далекого прошлого могла оказаться ключом? В конце концов, пока от нее не удалось узнать ничего, что подтвердило бы догадки Алекса. Возможно, они ошиблись. Как тамплиеры, да и сами Созидатели. Много времени с тех пор прошло.

Ожидая возвращения командира и готовясь снова стать транслятором чужого прошлого, Вадим краем глаза следил за Прометеем. Тот выглядел мрачным, хотя всю дорогу язвительно шутил и всячески демонстрировал наплевательское отношение к самой миссии ассасинов.

– Что, уже невесело? – спросил Вадим.

Прометей обернулся к нему, убедился, что Сэб вышла из каюты и стоит на палубе, хмыкнул.

– Нет. Почему же? – тот снова расцвел искусственной улыбочкой. – Все ведь идет по плану, да? Все надежно, за все ручается крутой Алекс. Только вот нюанс… незначительный.

Прометей сел на койку напротив Вадима и подался вперед, чтобы их разговор не подслушали:

– Это билет в один конец.

Вадим усмехнулся, и Прометей продолжил:

– Допустим, что каким-то чудом, перескакивая с судна на судно, вы доберетесь до заветного Бермудского треугольника. Зависнете прямо над убежищем Атлантов и даже купите в супермаркете ласты и маску, чтобы нырнуть. Неужели ты думаешь, что они этого не заметят? Им даже не нужно вас убивать. Достаточно просто не пустить. Но если будете настаивать, они вас изжарят, распылят на молекулы и всё. Конец истории.

– А тебя не тронут? Как своего оставят? – Вадим отлично понимал, ради чего Прометей это говорит. Раскол в команде был бы на руку перебежчику.

– А кто тебе сказал, что я раньше не слиняю? – хохотнул тот. – Океан большой.

Вадим кивнул несколько раз, размял колено, которое последнее время все сильнее ныло.

– Вот ведь ты кусок дерьма, – вздохнул он совершенно спокойно, и потому собеседник даже не сразу понял смысл его слов, хоть те и были произнесены на английском. – Пугаешь смертью? Чудищами морскими? Я солдат. Мужик. И думаешь, меня остановят твои сказочки? Думаешь, я смерти боюсь? Я боюсь жизнь прожить таким говнюком, как ты.

– А я, значит, говнюк?

– Как назвать того, кто служит подонкам, раз они ему платят? Почему не бросил это все? Почему согласился работать? Красивой жизни захотел, да так, чтобы не потеть на работе, ну да…

– Хорош судить. Не все так просто, как тебе кажется.

– Не все так просто? – Вадим покачал головой. – Я знавал парня, которому хребет переломило тросом. Не разрубило только потому, что в нескольких ватниках был, чтобы не околеть. Так вот, он почти год лежал, врачи говорили, что инвалидом помрет. А он не только встал, он на своей свадьбе вальс танцевал, понял? Вот это – не просто. А то, что у тебя, это даже несерьезно.

Прометей задумчиво смотрел на него, будто сомневался, не послышалось ли ему. Потом покачал головой:

– Везет Алексу с командой. Бабы на него западают, мужики ждут приказов.

– Снова промазал, парень. До Алекса мне и дела нет. Я хочу, чтобы мудаки, вроде тебя, перестали мне врать. Вот прямо сейчас.

Прометей криво ухмыльнулся, выругался на испанском и лег на дальнюю койку, демонстративно уставившись в потолок.

Вадим почувствовал чужой взгляд, обернулся и встретился глазами с Сэб. Та, хоть и стояла снаружи, похоже, все слышала. И теперь подняла большой палец вверх в знак одобрения.

Ромен дернул Алекса за рукав, обращая на себя внимание, и взглядом указал на место у борта, вдалеке от трапа. Колин как раз прошел мимо, тяжело отдуваясь, поскольку взгромоздил на себя львиную долю анимуса, разобранного по рюкзакам.

– Если на перекур, то я завязал, – напомнил Алекс с усмешкой, озираясь через плечо, не подслушивает ли их кто-то.

Но поблизости не было даже матросов.

– Опять завязал? – Ромен изобразил глубокое удивление. – Мне б такую настойчивость в самообмане!

– Зачем позвал? – устало огрызнулся тот.

– Да не хотел как-то при всех говорить, а рядом постоянно кто-то ошивался. В общем, все паршиво в мире, так-то, – Ромен вставил сигарету в зубы, но поджигать не стал. – Сливают нас.

– Конкретней.

– Конкретно сливают. В Интернет то и дело вбрасывается свежая информация. На телевидении новостные программы захлебываются сенсациями. Знал бы ты, сколько за последние пару месяцев накрыли наркопритонов, берлог террористов, сколько сектантов повязали! И у всех как на подбор: лучшее оружие всего мира, боевая подготовка на высоте, пачки паспортов и прочей хрени.

Он вынул сигарету на секунду, чтобы с отвращением сплюнуть за борт, и снова вставил сырой фильтр в зубы.

– Солидно накрыли, – Алекс мрачно смотрел на горизонт. Сине-зеленое море неторопливо поднимало и опускало гигантские суда с такой же легкостью, как на пляжах – курортников на матрасах. – И что дальше?

– А дальше самое интересное. То автобус с арестантами перевернется и дивным образом взорвется вместе со всеми, кто в нем был, то камеры перепутаются, и заключенные учинят расправу над совершенно случайно попавшим к ним в руки новичком. Наши ряды прореживают, как чертовы грядки. С теми, кто остался под началом совета, ничего не происходит. Они в безопасности, пока помалкивают и выполняют приказы полоумных идиотов. Это геноцид, детка, по уровню IQ. Если не прогнулся, то жди гостей.

– А тамплиеров так же щемят? – Алекс облокотился на борт. Пальцы с такой силой впились в металлический край, что отшелушившаяся краска воткнулась в кожу.

– Похоже. Смотрел как-то на YouTube ролик о поимке неонацистов в Гамбурге. Громкое дело было, все журналистишки попытались раздуть, сам понимаешь. Германия, нацисты – не тема, а мечта. Ну а других в Афганистане взяли. Головорезы Талибана[21] назвали их американскими шпионами и выпотрошили перед камерой, – Ромен снова достал сигарету. Та мелко дрожала в его пальцах.

Алекс выругался, устало протер ладонью лицо.

– Почему раньше не сказал?

– А что бы изменилось? Или ты бы развернул своё войско и ускакал в закат? – криво усмехнулся тот. – Нам этих гадов прижечь надо в их гнезде. И туда мы отправляемся, верно? А почему не сказал?… У тебя, Эл, там никого не осталось. Ни родни, ни друзей. Но о Сэб подумай, у нее там сын. У Колина – приятелей мешок и парочка подружек, считающих себя невестами. Вот и думай, почему не сказал.

– Эй!

Алекс резко обернулся. Колин, поднявшийся по трапу, тяжело поставил объемный рюкзак под ноги и возмущенно посмотрел на товарищей:

– Мне что, одному ишачить, пока вы сплетни перетрете?

– Идем уже, – миролюбиво поднял руки Алекс. – Прости, дела…

– «Дела», – передразнил Колин. – А я тут, наверное, просто так потею.

Алекс похлопал Ромена по плечу. Это было и приятельское участие, и благодарность за разумное решение. Тот тихо и неразборчиво послал приятеля, но без злобы, с грустью.

Монастырь Святой Екатерины. Подножье горы Синай. 1776 год

В комнате было темно, и Элиана зажгла вторую масляную лампу. Глаза слезились, но ей не хватало времени при свете дня, совсем не хватало. Тренировки ассасинов занимали все свободное время. Она наблюдала за тем, как их обучают боевым искусствам, и многому училась, а затем – читала им лекции о том, о чем узнала сама. Новобранцы радовали ее каждым своим достижением. Найти их было тяжело. После первого похищения из Масьяфа охрану усилили, и старый план снова воплотить в жизнь было невозможно. Но теперь на стороне Элианы был Хасим. Он помог отыскать других шпионов старца горы, разосланных по Сирии, и тех немногих, кто в переписке с ним проявил интерес к осторожным высказываниям со стороны отступника, пригласил для личной встречи. Каждому было назначено свое место и время, и лишь явившихся в одиночестве Хасим доставил к Элиане. Трое же привели за собой верных псов Масьяфа, и их ожидало разочарование: на встречу к ним никто не пришел.

Собрав ассасинов, Элиана повела их в монастырь, где ожидали Иоанн с Натаном бен-Исааком, которому пришлось покинуть Дамаск из-за обострившейся борьбы за власть. Он более не был полезен там, и его роль теперь заключалась в обучении вновь прибывших.

В пути Хасим рассказывал своим братьям о том, что узнал сам, указывал на ту ложь, которой их кормил Рашид ад-Дин Синан, и как по приказу того были убиты их братья. День за днем вера в его слова крепла, и к ней добавлялось понимание.

– В такой час следует спать, а ты все сидишь да сидишь, – проговорил Натан бен-Исаак, заходя в комнату и садясь на стул у стены. Последнее время он стал хуже себя чувствовать, ноги согнулись в коленях, спину стало клонить к земле.

– Учитель, я не понимаю! – Элиана обернулась к нему и удивленно увидела, что тот смеется.

– Как часто я слышал эти слова от тебя! И хоть порой твою бестолковую голову хочется засунуть в кувшин, твоё стермление к знаниям – лучшее, чего может ожидать учитель. Говори, дитя.

– Я изучила все эти записи, – она указала на стопку свитков и книг, которыми был обложен стол и пол вокруг. – Хасим свидетель – я и его просила читать вместе со мной, полагая, что попросту упускаю что-то из виду. Но нигде я не встретила имени Иисуса из Назарета! Нигде, кроме Библии.

Натан бен-Исаак хмыкнул. Он долго смотрел на нее, мрачно сдвинув брови, но потом его лицо расслабилось.

– Где ты взяла эти свитки?

– В библиотеке монастыря. Ты говорил, что она одна из самых полных.

– А также я говорил, что к ней есть доступ у всякого, кто придет в монастырь, – кивнул старик. – То же, что ты спрашиваешь, следует искать в других источниках, скрытых от любопытных взглядов.

– Где?! – Элиана подалась вперед, будто ожидая, что прямо сейчас в руках Натана бен-Исаака чудесным образом появятся заветные свитки.

– О, если бы я знал, – грустно улыбнулся он. – Как нынче ты учишь ассасинов, так прежде учили и меня. Многие вещи, о которых ты говоришь, существуют лишь на словах, их нельзя осязать, нельзя увидеть, чтобы убедиться. Остается лишь вера тому, кто тебе говорит.

– Так чему же верить? – Элиана разочарованно, и потому немного раздраженно откинулась на спинку стула. – Библии или истории?

– А ты как думаешь?

– Я могу поверить в то, что был такой человек, учитель и пророк, но в то, что он божий сын, рожденный непорочной девой… Читала я и о других слияниях богов с людьми, и всюду говорят одно: дети рождаются полубогами и свершают удивительные поступки. В языческой Греции сложно отыскать хоть одного бога, не сошедшего к земной женщине. Но что-то нынче они не торопятся. Или женщины уж не те, или боги. Или вовсе не было никогда.

Старик снова хмыкнул, оперся на посох, с которым был неразлучен, и покачал головой:

– Вот уж удивительно так удивительно. Подобных речей от учеников своих прежде я не слышал. Потешила. Выходит, раз нет сейчас, так и не было.

Она скрестила руки на груди, всей своей позой демонстрируя, что не собирается отступать.

– Что ж, давай рассуждать так, как хочешь ты. Иудейский царь Ирод был жестоким и мнительным человеком, он повсюду видел опасность и интриги. Он убивал без разбору, стоило ему лишь задуматься о том, что кто-то способен ему навредить. Так он убил свою первую жену, чтобы взять в жены девицу из рода Хасмонеев и заручиться их поддержкой. Позже по его приказу утопили ее юного брата, поскольку царь опасался, что тот может претендовать на трон. Он убивал своих жен и детей, не говоря уже об окружении. Рядом с ним было опасно находиться, но в то же время, им было легко управлять. И звездочет сумел усмирить тирана. К нему царь прислушивался и всячески одаривал за предсказания и предупреждения. Но однажды звездочет впал в немилость. Он услышал о том, что царь намеревается его казнить. Пока у тебя нет вопросов?

– Нет, если то, что ты говоришь – правда.

– Верить или нет – дело твое. Так вот, звездочет понял, что вот-вот его жизнь оборвется, и ради спасения собственной шкуры он придумывает еще одну страшную сказку для податливого царя. О том, что вскорости родится человек, который свергнет его и станет новым, истинным царем. Для Ирода это были не просто слова: он сам был полукровкой, его мать – арабка, а отец – идумеянин. Его власть, несмотря на жесткую тиранию, была зыбкой вначале, и потому он особенно испугался. Конечно, звездочета он оставил при себе, чтобы ожидать своевременного предупреждения об опасности. Шли годы, и вот однажды вошли в Вифлеем жрецы из далеких земель. Ироду всюду мерещились шпионы, и по его приказу путешественников всегда доставляли на допросы. Услышав, зачем пришли чужаки, начальник стражи поспешил к царю, и тот сам явился для встречи с путниками. После избиения и пыток, они признались, что, дескать, узнали о рождении удивительного младенца, чудесного, отличающегося от прочих, у которого на роду написано иметь удивительную и великую судьбу. Им на то указали звезды.

– И царь решил, что речь идет о том самом младенце, что сместит его с трона, – догадалась Элиана.

– Разумеется, так всегда и поступают люди, которые чего-то крайне боятся. Он велел отпустить жрецов и проследить за теми, чтобы выяснить, где живет ребенок. Но так уж случилось, что слежка не удалась. Возможно, жрецам помогали, или же те сами, осознав всю важность, рискнули жизнями, чтобы сбежать от царских посланников. Тем не менее, когда царь понял, что его обманули, он отправил своих убийц извести младенцев во всем Вифлееме и его окрестностях. Царь превзошел в жестокости самого себя. Невинные жизни были загублены в угоду его страхам. Но тот младенец так и не был обнаружен. Конечно, царь об этом не знал. А чудесный малыш вместе с семьей укрылся в Египте и там прожил долгие годы, обучаясь.

– Чему же? Чуду исцеления? Или тому, как превратить воду в вино! Клянусь, такое не под силу и алхимикам!

– Значит, тебе еще рано это знать, – добродушно улыбнулся Натан бен-Исаак. – Раз не понимаешь, как пьянит вода, и как отступает голод от корки хлеба.

– Ах, брось, учитель, читать мне морали! Я прожила не в царских хоромах! Но о каких же чудесах может идти речь? Каким прикосновением исцелить мертвеца?

Натан бен-Исаак задумался и вдруг неожиданно спросил:

– Откуда ты знаешь, что еврейка?

– Как?! – вопрос застал Эмилию врасплох. Какую несуразицу на этот раз говорит старик?! Или же он тронулся умом под тяжестью лет? – Я родилась еврейкой.

– И сразу это поняла?

– Я слышала это столько раз, что запомнила, – она нахмурилась. – Тебе ли не знать, что это слово, точно ругательство, плюют нам в лицо.

– То есть тебе так сказали: ты – еврейка. Не привели доказательств, верно? И ты поверила. И вся твоя жизнь строится из этого понимания, ведь ты изгой для всех, тобою каждый помыкает. Такой ты мне попалась в Дамаске в первую встречу. Лежала в пыли у моих ног и ждала пощады, а не требовала ответов.

– О чем ты?!

– О том, что если бы тебе сказали, будто ты арабка, воспитывали, как они воспитывают своих женщин, одевали бы, как следует, то ни у кого бы не возникло мысли, будто ты еврейка. Все видели бы то, во что ты веришь. Ведь ты и есть то, во что веришь. Ни больше, ни меньше.

– Возможно… – Элиана все ожидала, к чему выведет ее лабиринт из сложных объяснений учителя.

– Так если вдруг с младых ногтей ребенку станут говорить, что в нем есть дух Божий, что его миссия – нести людям просвещение и учить их, как стать лучше, мудрее, разве не поверит он в это так же, как ты веришь в то, что являешься еврейкой? И разве усомнится он хоть раз, ступая на воду, что та не удержит его тела?

Элиана всплеснула руками, едва не перевернув лампу на пергаментные свитки:

– Уму непостижимо равнять подобные вещи! Вода вдруг стала твердой лишь силой одной веры?

Натан бен-Исаак смотрел на нее так, как если бы ползающее дитя вдруг встало на ноги и сделало первый шаг:

– Ты еще многого не знаешь.

Девушка раздраженно отмахнулась. За этот вечер она устала от загадок.

– Пусть я глупа, но нет доказательств твоим словам. Об этом пишут только в евангелие от Матвея!

– Правильнее сказать: теперь об этом можно прочесть только там.

Ей показалось, или старик случайно обронил эти слова? Да нет же, нарочно, и в сонно зажмуренных глазах горит тот самый хитрый огонек, с которым он обычно подбрасывал ученице уроки как подачки.

– Зачем же уничтожили другие записи? А если они были так опасны, то зачем оставили эту?

– Есть вещи, которые не удастся утаить, они идут из уст в уста. Не будь у этих разговоров источников, и его начали бы искать. А так – вопрос решен. Недостаточно для тех, кто как ты, задастся вопросами, но вполне для тех, кому хватит и этой опоры.

Элиана передернула плечами и отвернулась к свиткам. Впрочем, у нее пропало желание читать. Что толку изучать записи, если половина из них – ложь, а другая – лишь обрывки правды? Она потушила одну из ламп, поднялась и, проходя мимо учителя, сказала ему с долей надменности:

– Однажды я узнаю правду. Всю. Хоть по куску, но соберу ее, вопреки всем вашим усилиям.

– Дожить бы мне до того дня, как твоё собственное дитя скажет тебе нечто подобное, – тихо рассмеялся Натан бен-Исаак.

Элиана ощутила укол в сердце. Это было уже слишком. Такой жестокости она не ожидала от старика.

– Вы знаете, что я не способна зачать, – сквозь зубы процедила она.

– Нет, не знаю, – как ни в чем не бывало ответил тот. – Ты в это веришь, потому что кто-то однажды тебе так сказал. Не приведя доказательств, которые тебе вдруг стали нужны теперь.

Элиана стремительно вышла, не желая больше этого слушать.

Будучи направленным Старцем горы для управления настроением торговцев, как определяющей прослойки населения города, Хасим обладал хорошо отлаженной сетью информаторов. Эти люди отчитывались только перед ним и были неизвестны ордену. Прежде это была случайность, необдуманное действие, но сейчас от этой нечаянной скрытности появилась более чем ощутимая выгода. Именно таким образом Хасим смог узнать о том, что на султана Салах ад-Дина планируется покушение.

– Как этому верить? – спросила Элиана, когда услышала новость. – Неужто ассасины позволили своим псам проболтаться?

– Конечно, нет, – усмехнулся Хасим. – Но кто-то из мастеров обронил неосторожное слово, его подхватили посторонние уши, и вот мы знаем то, что и они. Женщины, которые посещают спальни мастеров, не отличаются немотой.

Обдумав его слова, девушка отправилась к своему наставнику. Натан бен-Исаак, позвав Иоанна, выслушал ее и стал советоваться с другом, не отпуская ученицу. Ей впервые позволили присутствовать при принятии столь важного решения. Она испытывала ни с чем несравнимое волнение. В конце концов, речь шла о жизни важнейшего человека, но и это еще не всё. Ведь речь шла об убийце Нур ад-Дина…

– Наш долг остановить их, – произнес Натан бен-Исаак, задумчиво приглаживая бороду. – Он еще нам нужен.

– Вы всех людей делите на нужных и нет? – с вызовом спросила Элиана. – И что же, неугодные должны пасть от ножа или яда? Так вы расценили жизнь султана Нур ад-Дина?

– Обуздай свою голову, женщина! – прикрикнул на нее старик. – Ты не в праве упрекать ни меня, ни Иоанна, ни орден. Даже если это было бы решением наших старейшин, я велел бы тебе найти путь к смирению. Но мне ничего о таком решении неизвестно, так что ты напраслину возводишь. Но если ты не готова верить нашему слову, если ты не верна нашему делу без остатка, и тебе все еще нужны доказательства, клянусь, я предоставлю тебе их! И в тот момент ты не посмеешь усомниться!

Элиана замолчала, но уверенности в ее душе не добавилось. Она имела большие сомнения в том, что орден не причастен к смерти султана.

– Тем не менее, нашей задачей есть не только защита главы Египта, что позволит сохранить мир на земле наших соседей и удержать франков в узде, но и противостояние бешеным убийцам из Масьяфа. Они выполняют заказ крестоносцев против того, кто молится Аллаху, – Иоанн покачал головой. – Слишком мало принципов.

– Это говорит христианин, помогающий иудеям? – уточнила Элиана.

– Это говорит Созидатель в присутствии Созидателей, – спокойно поправил он. – Что же до нашего дела, то я не вижу иного выхода, как встретить клинок клинком.

И старик, и монах обернулись к девушке, и та ощутила, как дрогнули колени.

– Да вы что? – шепотом спросила она. – Они не готовы…

– Нет, поэтому ты пойдешь с ними и сделаешь так, чтобы все прошло гладко, – Натан бен-Исаак пересек комнату, опираясь на посох. – Иначе, как ты вернешь свой долг Салах ад-Дину?

«Вернуть долг». Она никогда не думала об этом. Не думала, что однажды сможет спасти жизнь великого султана, тем самым расплатившись за собственное спасение. Да и равноценный ли обмен: жалкая девчонка за правителя Египта? Никогда прежде она не желала узнать цену собственной жизни, никогда не хотела свободы от собственного долга. До недавних пор. До того дня, когда оплакивала в склепе другого султана.

Элиана вернулась к Хасиму и рассказала, что от них ждут. Он принял приказ безропотно, как ему и следовало. Девушка задумалась, глядя на его спокойное, не омраченное сомнениями лицо, не напрасно ли ее назначили наставницей? Чему она сумеет научить? Непокорности? Задавать вопросы без ответов? Дерзить учителям?

– Смогут ли другие обнажить оружие против своих братьев? – спросила она, отбросив в сторону свои размышления. – Не подведут ли?

– В каждом я уверен, как в себе, – ответил тот. – Но я скажу так: лишь с вами мы узнали о братстве, с вами научились искать истину. Кем бы вы ни были, вы посланы самим Аллахом и сотворили чудо. Мы пойдем не ради Салах ад-Дина. Пусть он великий муж и непобедимый воин. Мы пойдем ради вас.

Время было на исходе, они должны были немедленно отправиться к Алеппо, ведь именно в тех краях находилась победоносная армия Салах ад-Дина. Перед тем, как Элиана со своими учениками покинула монастырь, к ней наведался Натан бен-Исаак. Дело было вечером, поскольку ехать было решено ночью, спасаясь от жаркого солнца и любопытных глаз.

– Не по своей воле отец так рано покинул тебя, – произнес старик, останавливаясь в дверях и наблюдая за сборами ученицы. – Но ты все еще винишь его. И в каждом из нас ищешь его частицу. Прости, что часто забываю об этом. Ведь и ты мне стала дочерью вместо всех тех детей, что я потерял.

Элиана остановилась и обернулась. Он никогда прежде не говорил о своей семье, и сейчас, видя печаль на его лице, девушка поняла, почему.

– И люблю я тебя так же, как любил бы их, как люблю их память. А потому скажу тебе то, чего не должен…

Элиана ждала, когда же он соберется с духом. Ее съедало нетерпение, но после услышанного ранее, она покорно молчала.

– Читал звезды, что они тебе готовят в грядущем. И увидел, что сулят они тебе взять на руки младенца. Своего, кровь от крови. Плоть от плоти.

– Не будь жесток со мной, – попросила Элиана, ощущая ком в горле. – Это невозможно.

– Звезды ни разу не ошиблись.

– Ошибались, – с горечью произнесла она, хоть всем нутром мечтала бы не знать этого. – Однажды они посулили беду Нур ад-Дину, поражение под Аркой и смерть. Но я солгала ему, и что же? Он одержал великую победу!

Натан бен-Исаак усмехнулся и покачал головой:

– Звезды не ошибаются. Но есть что-то превыше их. Что-то, что позволяет идти по воде, как по суше. Что-то, что оживляет мертвеца и исцеляет убогого. Это озарило и султана, когда он уверовал в твои слова и в то, что звезды ему благоволят.

– Значит, предсказания ничего не значили ни тогда, ни сейчас, – сглотнув, произнесла она.

– Это значит, что лишь ты можешь решить: готова ли принять неизбежное или станешь отрицать его. Я сказал, что сулят тебе звезды. А когда вернешься, я подготовлю полный гороскоп. Расскажу тебе, кто станет отцом младенца, и когда это случится. Но только если ты сама захочешь узнать. Если не испугаешься.

Элиана криво усмехнулась, подняла тяжелую сумку, собранную в дорогу и, проходя мимо старика, бросила через плечо:

– Подготовь. Я отыщу этого глупца и выжму досуха, и если не зачну от него, то никогда более не доверюсь тебе. Велика ли твоя вера в звезды, чтобы пойти на эту сделку?